Бенедикт бросил на него гневный взгляд.
– Вы понимаете, что делаете, Аригий? Вы видели моего брата прошлой ночью. Он же был пьян и не отдавал себе отчет в том, что говорит. Дайте мне поговорить с ним, и вы увидите, он никогда не согласится на мою казнь.
– Приступайте, – приказал Аригий страже.
Стражники вытащили Бенедикта на середину двора и принудили опуститься на колени. Схватив его за руки, они уложили их на «пьедестал» волчицы.
Лицо Бенедикта исказилось от страха.
– Нет! Остановитесь! – Устремив глаза в сторону дворца, он завопил:
– Сергий! Сергий! Серг!..
Меч полоснул по его рукам, и Бенедикт закричал, когда отрубленные кисти упали на землю.
Толпа ликовала. Палач положил отрубленные кисти рядом с волчицей. По древнему обычаю, они будут лежать так целый месяц в назидание всем, кому захочется украсть.
К узнику подошел врач Эннодий. Вынув из жаровни раскаленные прутья, он крепко прижал их к кровоточащим ранам Бенедикта. Запахло горелым мясом. Бенедикт взвыл и потерял сознание. Эннодий склонился над ним.
Аригий внимательно наблюдал за Бенедиктом. Как правило, люди умирали после такой казни, если не сразу от болевого шока, то медленно от заражения или потери крови. Но тех, кому удавалось выжить, можно было видеть на улицах Рима. Тип уродства соответствовал характеру их преступления: изуродованные губы – наказание за лжесвидетельство, изуродованные ноги у рабов, за то, что они пытались убежать от хозяев, выколотые глаза – у тех, кто посмел возжелать жен и дочерей своих господ.
Аригий очень боялся, что Бенедикт выживет, поэтому пригласил на освидетельствование Эннодия, а не Иоанна Англиканца.
Эннодий выпрямился.
– Свершилось Божье правосудие, – мрачно объявил он. – Бенедикт умер.
«Благословение Христу, – подумал Аригий. – Папство спасено».
Джоанна стояла в очереди в купальню, готовясь к ритуалу омовения рук перед мессой. Глаза у нее болели и опухли от бессонной ночи. Она так и не сомкнула глаз, думая о Джеральде. Прошлой ночью чувства, которые, как ей казалось, давно умерли, воскресли вновь с такой силой, что удивили и даже напугали Джоанну.
Появление Джеральда в ее жизни воскрешало желания молодости. «Что будет, если я вернусь к жизни женщины?» – гадала она. Джоанна уже привыкла отвечать за себя и быть хозяйкой своей судьбы. Но по закону, жене следовало полностью посвятить жизнь супругу. Можно ли доверять мужчине… даже Джеральду?
«Никогда не отдавайся мужчине», – слова матери прозвучали в голове как предупреждение.
Чтобы сердце успокоилось, нужно время. Но именно времени у Джоанны не было.
За ее спиной появился Аригий.
– Пойдемте, – нетерпеливо произнес он, – Его святейшество нуждается в вас.
– Он болен? – встревожилась Джоанна и последовала за Аригием в папскую спальню. Прошлой ночью, хорошо очистив организм Сергия от вина и пищи, она дала ему дозу зимовника, чтобы предотвратить приступ подагры.
– Заболеет, если будет продолжать в том же духе.
– Что случилось?
– Бенедикт мертв.
– Мертв!
– Приговор был приведен в исполнение сегодня утром. Он умер мгновенно.
Бенедикт! Джоанна ускорила шаги. Она представляла, какое впечатление это произведет на Сергия.
Но даже Джоанна испугалась, увидев его. Она едва узнала Сергия в человеке с растрепанными волосами, красными и опухшими от слез глазами, исцарапанными щеками. Он стоял на коленях возле кровати, раскачиваясь из стороны в сторону и всхлипывая, как ребенок.
– Ваше святейшество! – громко произнесла Джоанна.
Он продолжал раскачиваться, ослепший и оглохший от горя. Когда Сергий в таком состоянии, с ним невозможно было разговаривать. Достав немного настойки зимовника из сумки, Джоанна отмерила дозу и поднесла к его губам. Он рассеянно выпил.
Через несколько минут Сергий перестал раскачиваться и взглянул на Джоанну, словно увидев ее впервые.
– Поплачь за меня Иоанн. Моя душа проклята!
– Ерунда! – решительно возразила Джоанна. – Вы действовали в соответствии с законом.
Сергий покачал головой.
– Не будь Каином, который убил своего брата, – процитировал он из первого Послания Иоанна.
Джоанна вспомнила ответ.
– Но почему Каин убил его? Потому что Авель был праведником. Бенедикт не был праведным, ваше святейшество. Он предал и вас, и Рим.
– А теперь он мертв, и убить его приказал я! О Боже! – Сергий стая бить себя в грудь и завыл от боли.
Надо было отвлечь его от горя, чтобы он не довел себя до нового приступа. Джоанна крепко взяла его за плечи.
– Вы должны тайно исповедаться. – Тайная исповедь была распространена среди франков. Но Рим придерживался старых правил, когда исповедовались публично только раз в жизни.
Сергий ухватился за эту идею.
– Да, да, я исповедаюсь.
– Пошлю за одним из кардиналов, – сказала Джоанна. – Нет ли у вас какого-то предпочтения?
– Я исповедаюсь тебе.
– Мне?! – Простой священник и к тому же чужестранец, Джоанна была самой неподходящей кандидатурой для этого. – Вы уверены, ваше святейшество?
– Не хочу никого другого.
– Хорошо, – она повернулась к Аригию, – оставьте нас.
Аригий благодарно взглянул на нее и удалился.
– Peccavi, impie egi, iniquitatem feci, miserere mei Domine… – произнес Сергий ритуальные слова покаяния.
– Джоанна с сочувствием слушала его длинную исповедь о печали, сожалениях и угрызениях совести. Неудивительно, что обремененный такой ношей и мукой, Сергий искал утешения в вине.
Исповедь подействовала так, как и ожидала Джоанна. Постепенно отчаянье прошло, Сергий устал, но уже не мог причинить себе вреда.
Теперь настал сложный момент, предшествовавший отпущению греха. Сергий ожидал, что его наказание будет тяжелым: публичное порицание, возможно, на ступенях базилики Святого Петра. Но такой акт лишь ослабит Сергия и папство в глазах Лотара, а этого следовало избежать любой ценой. Тем не менее Джоанне следовало подвергнуть Сергия такому наказанию, которое для него не было бы слишком легким.
Ее посетила отличная мысль:
– В наказание вы должны отказаться от всякого вина и мяса животных отныне и до вашего последнего дня.
Посты были обычным наказанием, но, как правило, длились лишь несколько месяцев, от силы год. Воздержание в течение всей жизни было тяжким наказанием, особенно для Сергия. К тому же такой пост спасет Папу от его дурных привычек.
Сергий склонил голову в знак согласия.
– Помолись со мною, Иоанн.
Джоанна встала рядом с ним на колени. Во многом Сергий был словно ребенок – слабый, импульсивный, капризный, требовательный. Она знала, что он способен на добрые поступки. И в этот момент один Сергий стоял между Анастасием и престолом Святого Петра.
Помолившись, Джоанна встала. Сергий прильнул к ней.
– Не уходи, – взмолился он, – не могу оставаться один.
Джоанна взяла его руки в свои.
– Я не оставлю вас, – торжественно пообещала она.
Пробравшись через разрушенные порталы древнего храма Весты, Джеральд разочарованно заметил, что Джоанны там нет. «Ничего, – подумал он, – еще рано». Джеральд сел, прислонившись к гранитной колонне.
Подобно тому, как это произошло с большей частью памятников Рима, драгоценные металлы, украшавшие этот храм, давно растащили, исчезли позолоченные розетки купола, позолоченные барельефы на фронтоне. Ниши в стенах опустели, ибо мраморные статуи вывезли, разбили и использовали для строительства христианских храмов. Поразительно, что статуя самой богини сохранилась и осталась в своей нише. Одна рука у нее отвалилась, а мраморные одежды со временем обветшали, но статуя сохранила свое величие и форму, свидетельствуя о замечательной работе языческого мастера.
Веста, древняя хранительница домашнего очага и здоровья, воплощала все, что значила для него Джоанна: жизнь, любовь, возрожденную надежду. Джеральд глубоко вдохнул утренний воздух, впервые за многие годы почувствовав себя прекрасно. В последнее время жизнь казалась ему тусклой, бессмысленной, однообразной. Он подчинился ей, убедив себя, что это следствие возраста, ему скоро исполнится сорок три года, немало для мужчины.
Теперь Джеральд понял, что заблуждался. Он еще не устал от жизни, он жаждал ее. Джеральд чувствовал себя молодым, бодрым, радостным, словно напился из легендарной чаши Христа. Перед ним была жизнь, яркая и многообещающая. Он женится на Джоанне, они отправятся в Беневенто и будут жить в согласии и любви. У них даже могут быть дети. Еще не поздно. В этот момент Джеральду казалось, что возможно все.
Он вздрогнул, услышав приближающиеся шаги. Ее ряса развевалась от быстрой ходьбы, щеки раскраснелись от возбуждения, коротко остриженные светлые волосы венцом обрамляли лицо, оттеняя серо-зеленый цвет глаз. И как только ей удавалось скрываться под мужской одеждой? Джеральд не представлял себе этого. На его взгляд, она была очень женственной и бесконечно желанной.
– Джоанна! – Имя прозвучало как призыв и мольба.
Джоанна старалась держаться на расстоянии. Стоит ей оказаться в объятиях Джеральда, ее решимость мгновенно исчезнет.
– Я привел для тебя коня, – сказал Джеральд. – Если мы уедем сейчас, то будем в Беневенто через три дня.
Она глубоко вздохнула.
– Я не поеду с тобой.
– Не поедешь?!
– Не могу оставить Сергия.
Джеральд растерялся, но совладал с собой.
– Почему?
– Я нужна Сергию. Он… слабый.
– Он Папа Римский, Джоанна, а не ребенок, которого следует нянчить.
– Я не нянчу, а лечу его. Врачи из школы не умеют лечить болезнь Сергия.
– Он прекрасно жил до того, как ты пришла в Рим.
Эти слова задели Джоанну.
– Если я уеду теперь, Сергий сопьется в течение полугода.
– Не мешай ему, – резко возразил Джеральд. – Какое это имеет отношение к тебе и мне?
– Как можешь ты говорить такое? – возмутилась она.
– Боже Милостивый, неужели мало наших жертв? Весна нашей жизни уже прошла. Не нужно терять время, которое у нас осталось!
Джоанна отвернулась, чтобы он не видел, как подействовали на нее эти слова.
Джеральд схватил ее за руку.
– Джоанна, я люблю тебя. Пойдем со мной теперь, пока не поздно.
От его прикосновения она вспыхнула, ей хотелось обнять его, почувствовать его губы на своих. Устыдившись своей слабости, Джоанна вдруг разозлилась на Джеральда за то, что он разбудил в ней страсть.
– Чего ты ждал? – крикнула она, – Что я убегу с тобой по первому твоему зову? Я наладила свою жизнь здесь, и это хорошая жизнь. Я независима и меня уважают. В миру я никогда не имела бы таких возможностей. Зачем мне все это бросать? Ради чего? Чтобы провести остаток жизни в тесных комнатах, готовя пищу и вышивая?
– Если бы от жены мне было нужно только это, я бы женился давным-давно.
– Так сделай это! Не буду мешать тебе!
– Джоанна, что случилось? Что-то не так? – с недоумением спросил Джеральд.
– Все так, но я изменилась. Я уже не та наивная, влюбленная девочка, которую ты знал в Дорштадте. Я хозяйка своей судьбы. И я не променяю ее… ни на тебя, ни на любого другого мужчину!
– А разве я просил тебя об этом? – резонно заметил Джеральд.
Но Джоанне было не до резонов. Близость Джеральда, влечение к нему терзали ее. Джоанна отчаянно пыталась избавиться от этих пут.
– Ты же не примешь этого, не так ли? Не смиришься с тем, что я не посвящу тебе жизнь? И с тем, что твои мужские чары безопасны для меня?
Она хотела ранить его и преуспела в этом.
Джеральд смотрел на Джоанну так, словно увидел в ее лице что-то новое.
– Я думал, что ты любишь меня, но видно ошибался. Прости, больше не потревожу тебя. – Он отошел к порталу, но вернулся. – Значит, мы никогда больше не увидимся. Именно этого ты хочешь?
«Нет! Я не этого хочу! Я вообще не хочу этого!» – хотелось крикнуть Джоанне. Но внутренний голос предостерег ее, и она ответила:
– Именно этого я и хочу.
Одно его слово, и Джоанна бросилась бы ему в объятия. Но Джеральд повернулся и вышел из храма. Она слышала, как он сбежал со ступенек.
Через мгновение Джеральд уйдет из ее жизни навсегда.
Она устремилась за ним.
– Джеральд! – крикнула она. – Подожди меня!
Топот копыт заглушил ее крик. Джеральд уже мчался по дороге. Через минуту он свернул и исчез.
Глава 24


В Риме наступило лето. Солнце беспощадно палило, к полудню мостовые накалялись так, что обжигали ноги. Запах гниющего мусора и навоза витал в неподвижном воздухе и висел над городом душной пеленой. Чума начала расползаться среди бедноты, жившей в сырых и смрадных болотах по берегам Тибра.
Опасаясь заразы, Лотар и его армия покинули город. Римляне радовались их уходу, поскольку содержание столь многочисленных гостей опустошило казну.
Сергия прославляли как героя. Поклонение людей помогло ему пережить смерть Бенедикта. Вдохновленный приливом сил и энергии, появившихся благодаря строжайшей диете, которую предписала Джоанна, Сергий стал новым человеком. Как и обещал, он начал реконструкцию приюта для сирот. Ветхие стены укрепили, сделали новую крышу. Мраморными плитами, снятыми с языческого храма Минервы, выложили полы большого зала. Из них же построили новую часовню в честь Святого Стефана.
Если прежде Сергию с трудом удавалось провести мессу, теперь он вел службу каждое утро. Кроме того, его часто видели молящимся в собственной часовне. Он истово отдался вере, с той же страстью, с какой прежде отдавался чревоугодию. Сергий был не из тех, кто делал что-либо наполовину.
Два года мягких зим и обильного урожая привели ко всеобщему процветанию. Даже бедняки, наводнявшие улицы города, казались не слишком несчастными, потому что карманы более успешных братьев открывались для них гораздо охотнее. Римляне возносили благодарственные молитвы в церквях, благословляя свой город и Папу Римского.
Они даже не подозревали, что надвигается катастрофа.
Джоанна была рядом с Сергием на одной из встреч с городскими князьями, когда вбежал гонец.
– В чем дело? – сердито спросил Сергий.
– Ваше святейшество! – Гонец опустился на колено. – Принес весть огромной важности из Сиены. Большой флот сарацинов направляется к нам из Африки. Они идут прямо на Рим.
– На Рим? – тихо переспросил один из князей. – Это, конечно, ошибка.
– Никакой ошибки, – возразил гонец. – Сарацины будут здесь через две недели.
Воцарилось молчание. Все пытались постичь эту неслыханную новость.
– Возможно, стоит перенести священные реликвии в более надежный дворец? – проговорил один из князей, имея в виду мощи апостола Петра, самую священную реликвию христианского мира, хранившуюся в базилике вне крепостной стены.
Ромуальд, самый знатный из князей, рассмеялся:
– Не думаете же вы, что язычники нападут на Святого Петра!
– А что может остановить их? – спросила Джоанна.
– Хотя они и варвары, но все же не глупцы, – ответил Ромуальд. – Они знают, что рука Бога покарает их, как только они ступят на порог священной гробницы!
– У них собственные святыни, – заметила Джоанна. – Их не страшит кара нашего христианского Бога.
– Что за языческое богохульство? – возмутился Ромуальд.
Джоанна продолжала стоять на своем.
– Несомненно, базилика и есть цель их нападения, если не сокровища, которые хранятся в ней. Ради безопасности следует перенести священные реликвии и саркофаг святого в крепость.
Сергий колебался.
– Бывали и прежде подобные предупреждения, но ничего не произошло.
– В самом деле, – насмешливо проговорил Ромуальд, – если испытывать страх при каждом появлении сарацинского корабля, придется перетаскивать священные кости, словно пару челноков на ткацком станке!
Хмурый взгляд понтифика оборвал взрыв смеха.
– Господь защитит то, что принадлежит ему. Святой апостол останется там, где он есть.
– Давайте обратимся к окрестным поселениям, чтобы мужчины помогли защитить город.
– Теперь время подрезания лозы, – сказал Сергий. – Крестьянам дорог каждый работник на винограднике. Не вижу нужды рисковать урожаем, от которого зависит все, когда не грозит опасность.
– Но, ваше святейшество…
Сергий резко оборвал Джоанну:
– Верь Богу, Иоанн Англиканец. Христианская вера и молитва надежнее всякого оружия.
Джоанна склонила голову, ее одолевали непокорные мысли: когда сарацины будут у ворот, понадобится отряд хороших воинов. Спасет он, а не молитва.
Джеральд и его войско стояли лагерем вблизи Беневенто. В палатках безмятежно спали дружинники после долгой ночной пирушки, разрешенной им Джеральдом в благодарность за победу накануне.
Последние два года Джеральд командовал армией князя Зиконалфа, который воевал за трон с амбициозным Раделхисом. Опытный военачальник, постоянно муштровавший своих солдат, Джеральд полностью полагался на них и наносил поражение за поражением войску Раделхиса. Вчерашняя победа оказалась такой сокрушительной, что, видимо, навсегда прекратила притязания Раделхиса на беневентинский трон.
Хотя часовые были расставлены вокруг всего лагеря, Джеральд и его люди спали, не выпуская из рук мечей и щитов, чтобы не быть застигнутыми врасплох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47