OCR Busya
«Г. Тайсен «Тень Галилеянина», серия «Пространство отражений»»: ИД «Флюид»; Москва; 2006
Аннотация
Когда двадцать лет тому назад вышла «Тень Галилеянина», я не подозревал, насколько доброжелательно читатели примут мою книгу. Ее встретили с пониманием и сочувствием, она преодолела множество границ. И я имею в виду не только географические границы.
«Тень Галилеянина» написана, для того чтобы сделать историческую работу по реконструкции жизни Иисуса доступной тем, кому непонятны сложные историко-критические методы. Герой книги – молодой человек, путешествующий по следам Иисуса. Его странствия – это изображение работы историка, который ищет Иисуса и тщательно оценивает все сообщающие о нем источники. При этом он сам все больше попадает под влияние предмета своего исследования и в результате втягивается во все более серьезные конфликты
Книгу необходимо было написать так, чтобы она читалась с интересом. Многие говорили мне, что открыли ее вечером, а закрыли лишь поздней ночью, дочитав до конца. Я рад, что моя книга издана теперь и на русском языке, и ее смогут прочесть жители страны, богатые культурные и духовные традиции которой имеют большое значение для всего христианства.
Герд Тайсен
Герд Тайсен
Тень Галилеянина
Предисловие к русскому изданию
Когда двадцать лет тому назад вышла «Тень Галилеянина», я не подозревал, насколько доброжелательно читатели примут мою книгу. Она встретила понимание и сочувствие, преодолев множество границ. Я имею в виду не только географические границы. Первая граница для всех книг проходит между людьми с академическим образованием и теми, кто такого образования не имеет. «Тень Галилеянина» написана, для того чтобы сделать историческую работу по реконструкции жизни Иисуса доступной для тех, кому непонятны сложные историко-критические методы. Герой книги – молодой человек, путешествующий по следам Иисуса. Его странствия – это изображение работы историка, который ищет Иисуса и тщательно оценивает все источники, сообщающие о нем. При этом он сам все больше попадает под влияние предмета своего исследования и в результате втягивается во все более серьезные конфликты. Книгу необходимо было написать, чтобы она читалась с интересом. Многие говорили мне, что открыли ее вечером, а закрыли лишь поздней ночью, дочитав до конца.
Другая граница для книг по религии проходит между людьми верующими и теми, кто не связан с религией. Для одних Иисус – Сын Божий, для других – «юродивый». Люди религиозные недооценивают динамику социальной и политической реальности, без которой жизнь Иисуса понять трудно. «Слово стало плотью», а это значит, что Оно стало частью нашей земной реальности со всеми ее конфликтами. Эти конфликты я и хотел отобразить в книге. В то же время человек нерелигиозный часто не в силах понять динамики веры. Через веру люди вступают в интенсивный диалог с основой жизни, выходящей за пределы всякой политики. Я всегда радовался, когда узнавал, что и неверующим людям эта книга помогает понять религиозное послание Иисуса.
Третья граница разделяет иудеев и христиан. Иисус был иудеем, а вера учеников сделала его основателем христианства. Если мы хотим понять его жизнь и его смерть, мы должны понять иудаизм. Если мы хотим понять, почему Иисус стал основателем новой религии, мы должны понять и его конфликты внутри иудаизма, не превращая их в конфликты с иудаизмом. Поэтому книга была написана, в частности, для того чтобы вызвать симпатию к иудаизму как религии, из лона которой вышло христианство. Здесь описаны предрассудки, существовавшие в отношении иудеев еще в античности, и показано, как эти предрассудки рассыпаются при непредвзятом рассмотрении реальных фактов. Я всегда радовался, когда получал одобрительные отзывы на свою книгу от еврейских читателей.
Четвертая граница разделяет христиан прогрессивных и христиан консервативных. И те, и другие хотят сделать Иисуса своим союзником – и часто союзником против других. Для прогрессивных христиан Иисус – представитель религиозного гуманизма, для консервативных – представитель вневременного откровения. Книга адресована и тем, и другим. Возвращение к новозаветным рассказам, сближающим тех и других, помогает преодолеть богословские противоречия лучше, чем абстрактная аргументация. В книге отстаиваются позиции историко-критического исследования, поэтому можно считать, что она исходит из прогрессивного лагеря. Но она не касается тайны личности Иисуса Христа. Главного героя книги в конце ее увлекает судьба Иисуса, он превращается из исследователя в члена его общины, подобно автору книги, который сам не только ученый-библеист, но и член его общины и пастор его церкви.
Пятая граница – между старым и новым поколением. В современном мире старшим бывает трудно передать свою веру молодым. К этому добавляется то, что долгое время религия отвергалась, и это чудо, если она обновляется и продолжает существовать вопреки такому отвержению. Я начал писать книгу, работая учителем истории религии в школе, а закончил, когда преподавал уже в университете. В школе моими адресатами были подростки, в университете ими стали и взрослые люди. Первыми моими читателями были двое моих сыновей. Всем этим людям мне хотелось передать нечто из того, чем я постоянно занимаюсь в качестве библеиста и что стало для меня важным в Иисусе.
Шестая граница – между языковыми и культурными пространствами. Книга переведена на полтора десятка языков. Порой люди из других стран находили в ней то, что пережили на собственном опыте. Один читатель думал, что я много лет прожил на Ближнем Востоке, потому что описанные в книге конфликты напомнили ему о современных конфликтах в этом регионе. Но я был там всего лишь один раз и очень недолго. Люди, испытавшие гнет диктатур, читая книгу, вспоминали о пережитом ими. Я действительно использовал в сцене допроса в начале книги собственный опыт: меня допрашивали на границе теперь уже не существующей ГДР. Там я познакомился с тем, как происходит перекрестный допрос, и одновременно узнал, насколько люди, ведущие такие допросы, то бывают на удивление человечными, то вдруг снова становятся равнодушными и переходят к угрозам. Все это продлилось для меня только полдня, потом я вернулся на свободу.
Я ожидал множества критических отзывов от моих коллег-ученых. Чтобы предупредить эту критику, я поместил в саму книгу некий ее рупор. Между главами вставлена переписка, в которой я отстаиваю свою точку зрения перед «коллегой Кратцингером» и обсуждаю с ним вопросы, которые и на самом деле обсуждаю со своими коллегами. Многие небезосновательно полагают, что имя «Кратцингер» служит намеком на кардинала Ратцингера, ставшего в 2005 г. папой Бенедиктом XVI. В восьмидесятые годы, будучи руководителем Конгрегации вероучения, он выразил свое возмущение некоторыми моими тезисами о первых последователях Иисуса. Он обнаружил эти тезисы в популярно написанной книге одного ученого-католика. Ввиду того что в таких книгах не требуются ссылки на источники, происхождение этих тезисов осталось кардиналу неизвестным. Мой коллега, автор той книги, ответил на вопросы, заданные ему в Конгрегации, и инцидент был исчерпан. Намеренная ирония в том, что научная критика вложена в уста «инквизиции», призванной оберегать догматы. Этим я хотел сказать, что и в науке есть свои догматы, которые нужно постоянно подвергать проверке и менять.
Я признателен Марии и Вадиму Витковским за перевод книги, а издательству «Флюид» – за ее публикацию. Я рад, что моя книга издана теперь и на русском языке, и ее смогут прочесть жители страны, богатые культурные и духовные традиции которой имеют большое значение для всего христианства.
Герд Тайсен Гейдельберг, перед Рождеством 2005 г.
Оливеру и Гуннару

Вместо предисловия

Уважаемый коллега Кратцингер,
Большое спасибо за письмо. Слухи, дошедшие до Вас, истинная правда: я ив самом деле пишу роман об Иисусе. В своем письме Вы заклинаете меня раз и навсегда отказаться от идеи его опубликовать. С одной стороны, Вас заботит моя репутация как ученого, с другой, – Вы беспокоитесь о том, чтобы не потерпел ущерба авторитет экзегезы Нового Завета. Если бы речь шла о такой книге про Иисуса, где фантазия автора дополняет то, о чем молчат источники, а историческая достоверность приносится в жертву сюжету, я полностью разделил бы Ваши сомнения. Однако возьму на себя смелость Вас успокоить: я всячески избегаю писать об Иисусе хоть что-либо, что бы не основывалось на документальных свидетельствах. В моей книге не сказано ни единого слова, которое я постеснялся бы произнести с университетской кафедры.
Что касается остального действия, то оно, напротив, целиком вымышлено. Главного героя, Андрея, никогда не существовало, но такой человек вполне мог жить во времена Иисуса. В основу рассказа о нем положены многие исторические источники. Знакомя читателей с его приключениями, я хотел показать, что на самом деле происходило тогда с людьми в Палестине.
Вы, наверное, спросите: «А сможет ли читатель проникнуть в это хитросплетение «правды и вымысла», окажется ли он в состоянии отличить выдумку от исторических фактов?» Чтобы у читателя была такая возможность, текст от начала до конца снабжен примечаниями, в которых цитируются используемые мною источники. Разумеется, каждый читающий свободен при желании пропускать эти примечания.
Вы спрашиваете, зачем вообще решил я писать эту книгу. Причина по сути одна: я хотел, используя жанр повествования, набросать такой портрет Иисуса и его времени, который, хотя и соответствовал бы современному уровню исследований, был бы в то же время понятен нашим современникам. Рассказ должен строиться так, чтобы на свет явился не только результат, но и сам процесс исследовательской работы. На романе я остановил свой выбор, потому что хотел сделать научные открытия и аргументы ближе и тому читателю, который лишен всякого представления о труде историка.
Вы, вероятно, не будете против, если я, в подтверждение своих слов, вышлю Вам текст первой главы. Буду очень рад, если, прочтя ее, Вы более благосклонно взглянете на мою затею.
С пожеланиями всего наилучшего,
искренне Ваш
Герд Тайсен
Глава I
Допрос
В камере было темно. А ведь только что люди в ужасе теснились вокруг меня. Теперь я был один. Голова гудела. Руки и ноги болели. Солдаты выглядели такими безобидными. Они шли с нами в одной колонне и выкрикивали лозунги. Никому и в голову не пришло, что это провокаторы, – до той минуты, когда они вытащили спрятанные дубинки и бросились на нас. Большинство сразу бросились бежать. Кого-то затоптали насмерть, кого-то забили дубинками солдаты.
У меня не было причин спасаться бегством. Мы с Тимоном и Малхом вообще оказались там случайно. Не демонстрация была мне нужна. Мне был нужен Варавва, которого я заметил в самой гуще толпы. Я как раз собирался протиснуться к нему, когда началась давка, и все потонуло в хаосе криков, брани, свистков и топоте бегущих людей. Когда я пришел в себя, то был уже в тюрьме. Как и Тимон. Удалось ли Малху сбежать?
И вот теперь я сидел, скорчившись, в этой темноте. Все тело ломило. И не только побои и веревки причиняли боль. Руки и ноги сводило от мысли о насилии и унижении, которым я подвергся. И еще от страха, что эти унижения могут повториться, а я не в состоянии ничего предпринять.
Снаружи за стеной ходила стража. Шаги то удалялись, то приближались. Раздались голоса. Кто-то отпер, дверь. Меня, не развязывая, потащили на допрос – в одну из комнат резиденции римского префекта. Напротив меня сидел офицер. Писец вел протокол.
– Ты говоришь по-гречески? – был его первый вопрос.
– У нас все образованные люди говорят по-гречески, – ответил я.
У человека, который допрашивал меня, было тонкое породистое лицо. Взгляд ясных глаз словно видел тебя насквозь. При других обстоятельствах он мог бы даже вызвать у меня симпатию.
– Как тебя зовут?
– Андрей, сын Иоанна.
– Откуда ты родом?
– Из Сепфориса в Галилее.
– Занятие?
– Торговец фруктами и зерном.
Офицер помолчал, подождав, пока писец скрипучим пером запишет мои слова.
– Что тебе понадобилось в Иерусалиме? – продолжал он допрос.
– Я пришел сюда на праздник Пятидесятницы.
Он поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза:
– Почему ты участвовал в демонстрации против Пилата?
– Я не участвовал в демонстрации. Я попал в колонну случайно.
Сказать ему, что я узнал в толпе одного старого знакомого? Нет, ни в коем случае! Варавва – убежденный враг римлян. Скорее всего, он давно находится в розыске. Нельзя, чтобы для них я был как-то связан с ним.
– Итак, ты утверждаешь, что не кричал вместе со всеми: «Не давать денег Пилату!»?
– Я даже не знаю, о каких деньгах речь, – солгал я.
Чиновник неприязненно усмехнулся. Любой из бывших тогда в Иерусалиме знал, что имелись в виду те самые деньги которые Пилат задумал взять из казны Храма. На них он собирался строить для Иерусалима новый водопровод.
– Тебе следовало знать, что нужно держаться подальше от демонстрантов.
– Среди них не было людей с оружием. Митинг проходил мирно, пока не вмешались солдаты, – торопливо сказал я.
– Но демонстрация-то была антиримской. Это должно настораживать. Ты раньше никогда не участвовал в потасовках между евреями и неевреями? Мы с тобой не встречались?
– Что за потасовки?
– Я говорю о беспорядках в наших городах, во время которых молодые сорвиголовы, вроде тебя, кидаются друг на друга. Начинается с глупых выходок, а заканчивается резней на улицах, как в Кесарии!
– Мой родной город Сепфорис – спокойный. Большинство жителей – евреи, но мы все получили греческое воспитание.
– Ты говоришь. Сепфорис? А что, в Сепфорисе всегда было спокойно? А как же мятеж, вспыхнувший сразу после смерти Ирода? Ваш город оказался настоящим гнездом террористов! – обрушился он на меня, не ожидавшего такого поворота.
– Это неправда! Тридцать три года назад восстание против римлян и династии Иродов шло по всей Палестине. Не успели мы глазом моргнуть, как восставшие захватили наш город и силой заставили нас вступить в войну. Мы заплатили за это дорогую цену. Римский военачальник Квинтилий Вар послал против Сепфориса войска. Они захватили наш город, сожгли его, а людей кого убили, кого продали в рабство. Это была страшная трагедия для нашего города!
Что бы такое придумать, чтобы он сменил тему? Не всех римляне убили тогда и не всех продали в рабство. Кое-кому удалось бежать. Среди этих последних был отец Вараввы. Варавва не раз рассказывал мне об этом. Неужели из-за него они сейчас допрашивают меня? Но откуда им знать о нашей дружбе? Как бы там ни было, а я должен увести разговор в сторону от всего, что как-то связано с Вараввой. И я снова повторил, на этот раз с еще большим жаром:
– Все жители Сепфориса поплатились за свой мятеж – и Вар не ушел от судьбы: очень скоро он сгинул в Германии вместе с тремя легионами!
– И в Сепфорисе все радовались! – в его голосе по-прежнему звучала злоба.
– Там-то радоваться было некому. Кто не умер, тех угнали в рабство. Город лежал в руинах. Ирод Антипа, сын Ирода, заново отстроил наш город. Он поселил в нем людей, сочувствовавших римлянам. В числе других перебрался тогда в Сепфорис и мой отец. Мы – совсем новый город. Спроси наших соседей, галилеян, и всякий скажет, что наш город поддерживает римлян. Я из этого, нового Сепфориса.
– Все это мы проверим. Еще один вопрос: какое положение в городе занимает твоя семья?
– Мой отец – декурион, член городского совета.
Наш город управлялся по образцу греческих городов. У нас было общее собрание граждан, совет, выборы и должностные лица. Я сознательно пытался на этом играть, потому что знал: римляне поддерживают республиканские города, а в них – богатых людей.
– Твой отец, должно быть, состоятельный человек, если он – один из декурионов. Чем он занимается?
– Как и я, торгует зерном.
– С кем он торгует?
– Галилея поставляет продукты сельского хозяйства в города, расположенные на побережье: в Кесарию, Дор, Птолемаиду, Тир и Сидон. Я продавал зерно в том числе и для римских когорт в Кесарии.
– Это легко проверить. Ваша семья ведет дела с Иродом Антипой?
– Конечно! Ему принадлежит больше всего земли в Галилее. Раньше его резиденция находилась в Сепфорисе. Мне довольно часто приходится встречаться с его управляющими.
– Я заметил, что при упоминании Ирода Антипы офицер оживился:
– Что говорят в Сепфорисе об Ироде Антипе?
– На нас, городских жителей, он всегда может положиться. Но вот по деревням к Иродам и по сей день относятся с предубеждением.
Римлянин взял в руки свиток. Бегло просмотрел его, потом бросил на меня любопытный взгляд и продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27