Все они не хотели пережидать ураган на земле, и Диткус чутко улавливал возникающие в их разумах образы несчастных, мокрых пауков. Рявкнув в ответ что-то вроде «Пошевеливайтесь!», смертоносец вернулся к контролю над воздушным судном. Шар снизился уже наполовину от прежней высоты, однако искомого потока воздуха не обнаруживалось. Оставалось только приземляться. «Командир, я почти в урагане... Очень быстро...»
- Диткус увидел, как самый дальний от него шар раскачивается и подпрыгивает. Все, он сделался игрушкой урагана. «Запомни этот опыт. Ты должен был приземлиться раньше. Мы еще отлетим к югу, жди нас здесь».
Больше ни на что не надеясь, командир приказал всем немедленно садиться. Смертоносцы знали, что делать на земле: подмять под себя полый шар и корзину, распластав во все стороны лапы. И - ждать. Пауки не боятся ждать, пауки боятся воды. Вдруг Диткус уловил вскрик ужаса и успел заметить, как совсем было опустившийся на поверхность шар вдруг подбросило в воздух, будто пинком, и тут же закрутило где-то между грохочущих туч. Второй смертоносец, кажется, успел приземлиться, но ветер поволок по траве шар, не успевший полностью выпустить летучий газ. Третий снижался как-то не очень ловко.
Диткус замешкался, наблюдая за подчиненными, и оказался не готов к встрече с ураганом, когда темная его стена будто прыгнула вперед, вдруг набросив на паука свою громадную тень. Дунул холодный воздух, резко дернув шар. Элоиз крепко ухватилась за лапы смертоносца и с ужасом пыталась высмотреть в грохочущем небе след того шара, что нес Эля. Между тем, их собственное летательное устройство вдруг сотряс сильный удар, и что-то наверху громко хлопнуло. «Наверное, оса, - невозмутимо предположил Диткус. - Мы падаем».
Они успели снизиться достаточно, чтобы попытаться еще побороться за жизнь. Некоторое время ураган, казалось, хотел помочь им, чуть поддерживая шар в воздухе своими первыми, почти еще нежными, дуновениями. Потом вдруг корзина закрутилась вокруг собственной оси, и Элоиз перестала что-либо понимать.
Диткус, памятуя о том, что человеческое существо куда хрупче смертоносца, хладнокровно попытался спасти Элоиз, обхватив ее всеми лапами и прижав к мягкому брюху. В таком положении он не мог больше удерживаться в корзине, но это было и не нужно, потому что трава с
огромной скоростью неслась под ними на расстоянии нескольких локтей. Удар о землю вышиб дыхание и из паука, и из девушки, они покатились по траве, но восьмилапый так и не разжал хватку, спасая для своего рода эту самку, владеющую столь ценной информацией.
Остановившись, смертоносец аккуратно положил бесчувственное тело на траву и прижал сверху собой, раскинув в стороны пять еще слушавшихся лап.
Хитин, прикрывавший головогрудь, в нескольких местах треснул, и теперь Диткус с особым отвращением подумал, что, если пойдет дождь, то вода затечет и туда. Пауки не теряют сознание и даже не закрывают от ужаса глаз. Но если бы Диткус мог, он сделал бы и то, и другое. Вокруг потемнело, в воздухе пахло озоном, над головой стоял бесконечный грохот, а на степную зелень падали первые капли. * * *
Когда Элоиз очнулась, трава уже начала подсыхать. Прошедший ливень нигде не размыл густо заросший зеленью грунт, грязи не было. Наоборот, девушка чувствовала себя непривычно чистой, дышалось легко и свободно, и то же самое будто случилось со всей Степью. Оглядевшись в поисках смертоносца, она увидела его в нескольких шагах. Жалкий, несмотря на огромный размер, скорчившийся комок живого существа.
Сердце девушки сжалось, как от боли, так отчетливо ей привиделся Анза, падающий в подземелье под бесчисленными ударами злобных карликов.
У него тоже был проломлен хитин... Элоиз подошла и осторожно погладила лапу смертоносца.
«Ты видишь наш шар?» - Диткус был по-прежнему хладнокровен, но голос его девушка слышала теперь иначе. Будто паук слегка задыхался. «Нет. Думаю, его не найти. Ураган мог унести его с собой». «Оса пробила шар. Я видел. Иначе мы бы приземлились, как полагается. Ты цела?» «Да, Диткус. А ты сможешь идти?» «Нет. Дождь, ливень... Ужасно... Сломаны лапы. Нам придется остаться здесь».
«Это невозможно, - Элоиз помотала головой, с удовольствием чувствуя, как в голую спину бьются чистые, мокрые волосы. - Ты останься здесь, а я пойду и попробую отыскать другие шары. В одном из них был мой слуга, он помнит много очень важного, ты забыл? Я должна спасти его и найти кого-то из твоих товарищей».
«Нет, самка. - Паук вдруг подскочил и резко придвинулся к девушке. От неожиданности она отпрыгнула, но тут же поняла, что Диткус хотел лишь схватить и обездвижить ее. - Нет, мы будем ждать здесь. Помощь придет. А потом мы вместе отправимся в Город. Только вместе». «По-моему, ты неважно себя чувствуешь...»
«Только вместе! - Смертоносец вдруг ударил по сознанию Элоиз, и она была вынуждена сделать несколько шагов к пауку. Вступив в борьбу, девушка остановилась. - Не старайся. Человек не может противиться смертоносцу. Мы пойдем в Город вместе. Так решил Диткус. Подойди». «Я постою здесь».
Вместо ответа смертоносец нанес новый удар, и теперь девушка едва не попалась: сопротивляясь приказу приблизиться, она оказалась не готова к удару ужасом, проникающим в душу. «Значит, я все-таки человек? - подумалось ей, когда, сбросив наконец наваждение, Элоиз обнаружила себя рядом с пауком. - Но если я хочу победить, я должна быть пауком». Лежащий без движения Диткус подавал какие-то бессмысленные, беспорядочные сигналы, похожие на человеческий бред, и девушка вдруг поняла, что, умирая, паук убьет ее. Убьет, потому что в Город Пауков они могут пойти только вместе, и никак иначе. Прежде ей никогда не доводилось иметь дело с сумасшедшим смертоносцем.
Элоиз прикрыла глаза и представила себя самкой смертоносца. Чуть крупнее Диткуса, но не такой проворной, даже немного медлительной в движениях, зато бесконечно сильной разумом и волей смертоносца. Она медленно протянула свое сознание к раненому пауку и вошла в него, приказывая отпустить человечка. Ошарашенный Диткус заметался внутри себя, попытался сбивчиво протестовать, но непререкаемый авторитет самки сыграл свою роль, и он принялся докладывать о произошедшем, оправдывая падение шара несчастным случаем. Девушка медленно, очень медленно встала и попятилась. Шаг, еще шаг, еще...

Навалившийся смертоносец впечатал Элоиз спиной в траву с такой грубой силой, что даже не верилось, будто совсем недавно он готов был спасти ее даже ценой собственной гибели. Огромные клыки с отчетливо видимыми канальцами для смертельного яда закачались прямо перед лицом, когтистые мохнатые лапы не давали вздохнуть.
«Ты - человек. Человек удивительный. Но не настолько сильный, чтобы обмануть смертоносца. Если помощь не придет, я буду умирать долго, очень долго. Ты - столько же. Я знаю, как поедать человека, оставляя его живым до последнего. Живым и страдающим». «Отпусти, я задохнусь...» - с трудом проговорила Элоиз.
«Отпущу. Последний раз. Ты пыталась победить мое сознание, глупая. И за это ты еще будешь наказана. Или здесь, или после того, как с тобой поговорят в Уте».
Смертоносец отодвинулся, хрустнув переломанными лапами, и девушка со стоном свернулась калачиком. Бесполезно! Она не человек, но и не паук, слишком бесчувственная и хладнокровная для человека, и слишком слабая для смертоносца. Ей нет места на этой земле, она обречена. Элоиз всхлипнула, но сразу поняла, что не сможет плакать.
Неожиданно сзади послышался шум, короткая возня. Резко оглянувшись, девушка увидела прямо позади смертоносца скорпиона. Хищник подкрался незамеченным, что при других обстоятельствах было бы совершенно невозможным. Только борьба, затеянная девушкой с пауком, дали злобному насекомому шанс. И скорпион им воспользовался.
Огромное, зловеще-черное жало уже нанесло удар, причем пришелся он именно туда, где сходящиеся трещины образовывали вмятину на панцире. Диткус корчился от страшной боли, причиняемой ему попавшим под хитин ядом, и жутко, страшно кричал. Кричал неслышно, но этот крик звенел в сознании девушки.
Скорпион, видимо, тоже его слышал, потому что не стал ждать конца агонии, а заработал жуткими клешнями, откусывая пауку лапы, кромсая брюхо, откуда сразу вывалилось что-то белое, на глазах набухающее. Не помня себя, Элоиз попыталась установить контроль над насекомым, чтобы отогнать его прочь, но разъяренная тварь вырывалась, словно понимая происходящее.
Немного успокоившись, Элоиз мысленно опустила руки. Произошло то, что произошло, она неповинна в смерти Диткуса. Мало того, он и сам обещал ей смерть, даже еще более мучительную... Девушка поднялась и, пошатываясь, пошла прочь. Скорпион не обращал на нее никакого внимания, продолжая торжествовать над телом навсегда уже замолчавшего врага.
С трудом сориентировавшись, Элоиз пошла в направлении, обратном движению урагана, чтобы попытаться все же отыскать беднягу Эля. Пройдя всего несколько сот шагов, она увидела посреди примятой травы остатки корзины. От воздушного шара не осталось и следа, да и не смогла бы девушка управлять сидящими внутри порифидами. Внезапно что-то блеснуло среди разбросанных прутьев... Она приблизилась и увидела свой меч.
Перед полетом девушка с позволения Диткуса хорошенько привязала оружие к корзине, потому что дорожила им как последней памятью об Анзе, подарившем его своей питомице. И вот меч снова с ней, вместе с кожаными ножнами и перевязью. Сочтя это добрым предзнаменованием, Элоиз вернула оружие на привычное место и зашагала по Степи, высматривая пару лопухов покрупнее, чтобы прикрыть обожженные солнцем плечи и грудь. Сколько ж можно ходить полуголой!
Впрочем, жив Эль или нет, ее дорога теперь ведет прямо в Город. Та цель, ради которой они покинули Монастырь, теперь стала близка как никогда. Еще несколько дней, и в Степи начнут попадаться рощицы, потом перелески... А затем и сады. Там можно будет, если не купить, то хотя бы украсть себе новую одежду. А потом выполнить задуманное и вернуться в Монастырь. Навсегда. Потому что именно теперь Элоиз со всей отчетливостью поняла, как далека она и от пауков, и от людей. Только друзья, которые и сами не вполне были людьми, да паучата, которым предстояло стать не совсем пауками, могли бы понять и разделить ее боль. Боль о потерянном друге Анзе. Боль о потерянной половине себя. Боль о навсегда потерянном прошлом.
* * *
Смертоносец, летевший вместе с Пси-Раа, выпустил из лап своего подопечного, как только их шар закружило в вихре. Инстинкт никогда не превалирует у восьмилапых над чувством долга, но в этот момент пауку потребовалась максимальная устойчивость, чтобы сосредоточиться на управлении воздухоплавательным устройством. Будучи не слишком опытным летчиком, он
полагал, что от его усилий что-то еще зависит.
Однако ураган уже полностью завладел ситуацией и, не обращая внимания на то, становился этот крохотный шарик чуть легче или тяжелее, играл в свою, одному ему ведомую игру.
Предоставленный самому себе, Пси-Раа как мог вцепился в корзину и пытался решить: прыгать вниз, навстречу неминуемой смерти, прямо сейчас, или подождать какой-либо возможной перемены. Все решилось, когда на расстоянии броска копья прямо из тучи вдруг вылетел другой шар, в корзине которого барахтались смертоносец и Пси-Соо. Они стремительно снижались, и Пси-Раа, повинуясь скорее безотчетному импульсу, чем обдуманному решению, прыгнул следом. Смертоносец в спину успел ударить импульсом невыразимой злобы, но Пси-Раа уже остался наедине с ураганом.
Падающий не видел земли и не мог даже приблизительно угадать высоту, лишь что-то судорожно сжалось где-то в районе копчика. Сильнейший боковой ветер сносил воина куда-то в сторону, одновременно то закручивая, то кувыркая. Пси-Раа успел и пожалеть о своем прыжке, и смириться с ним, как с лучшей из возможных смертей, прежде чем понял, что, судя по всему, летит вовсе не вниз, раз прошло уже столько времени, а в Степи еще не появилось ямки с его останками.
И лишь только эта мысль промелькнула у него в голове, как вихрящиеся облака расступились, и под ним показалась земля, к которой он, оказывается, несся по спирали. Когда трава оказалась рядом, Пси-Раа даже попробовал побежать по ней, чтобы остаться на ногах, но такого нахальства ураган не стерпел и резко подбросил своего пленника. Земля ушла у Пси-Раа из-под ног, и бедняга заболтал ногами в воздухе, закрыв от ужаса глаза.
Дальше степняк потерял всякую ориентацию и не мог сказать, где и каким именно боком к земле он находится. Страстное желание наконец определиться заставило его пересилить страх и все-таки открыть глаза, но только для того, чтобы снова зажмуриться: трава теперь мелькала на расстоянии вытянутой руки. Степняк инстинктивно прикрыл лицо и тут же врезался в поверхность родной земли, но отчего-то уже затылком. Удивляясь, что остался в сознании, Пси-Раа закувыркался по удивительно жесткой земле, изо всех сил пытаясь остановиться, еще несколько раз подлетел в воздух и, наконец, распластался, прижимаясь разбитым в кровь лицом к траве. Над ним продолжал гудеть ураган, посыпая свою бывшую игрушку вырванной с корнем растительностью, а потом снова сдувая набросанное, но воин твердо знал, что полет его окончен. Уснул он или все же потерял сознание, осталось для него неведомым.
Разбудила Пси-Раа тишина. Он перевернулся на спину, едва не закричав от боли в каждой мышце, и некоторое время просто лежал, глядя ввысь, где он так недавно побывал и удивительным образом спасся. Потом проснулась жажда и заставила сперва перевернуться обратно на живот, а затем встать на колени и осмотреться в поисках чего-либо, годящегося для выкапывания «колодца». Степь выглядела непривычно гладкой, вся трава была будто приглажена гигантской ладонью, но на самой границе видимости что-то отчетливо чернело. Заинтересовавшись этим единственным, попавшим в поле зрения предметом, Пси-Раа с кряхтением поднялся и поковылял в том направлении, попутно удивившись, что суставы, кажется, в порядке.
Несколько долгих часов под палящим солнцем шагал Пси-Раа, пока предмет не вырос достаточно, чтобы стать похожим на корзину, оторванную от воздушного шара. Возле корзины было что-то еще, и степняк с опаской приостановился. Чудом вырвавшись из плена смертоносцев, он совсем не хотел столь быстро туда вернуться. В то же время щемящее чувство одиночества не оставляло никакого другого пути, как искать брата, последнего из их большой семьи, прежде постоянно окружавшей Пси-Раа. Воин огляделся в поисках оружия и увидел лежащее в траве копье. Эта находка удивила его куда больше, чем благополучное приземление, уж очень она оказалась кстати.
Пси-Раа чуть ли не прыжком оказался возле оружия и тут же принялся копать. Лезвие, выточенное из клешни скорпиона стариками, специально делалось широким и плоским именно для копания таких ям. Не прошло и получаса, как степняк уже хлебал мутную воду, лежа на животе перед «колодцем». Напившись, воин поднялся, сделал несколько пробных выпадов копьем, сопровождая их стонами и даже страшным ругательством «каракурт», после чего уже гораздо бодрее зашагал к корзине.
Когда он приблизился достаточно, чтобы рассмотреть, что именно происходит возле корзины, то тут же припал к земле: там, поджав под себя лапы, лежал смертоносец. Несколько в стороне
свернулся калачиком человек, в котором Пси-Раа, несмотря на неудобство такой позы для разглядывания, тут же узнал своего брата. Пси-Соо била крупная дрожь, из чего Пси-Раа сделал вывод, что восьмилапый держит его сознание под постоянным напряжением.
Есть ли шансы спасти брата? Возможно ли подкрасться к смертоносцу, занятому другим человеком, незаметно? Ранен ли паук, и насколько тяжело? Пси-Раа не знал ответа ни на один из этих вопросов, но чувство долга заставило его ползти вперед, оставляя между собой и пауком корзину. Оказавшись достаточно близко и осторожно выглянув из-за своего укрытия, воин увидел, что смертоносец тоже дрожит, но не крупно, как Пси-Соо, а наоборот, мелко и так часто, что чувствительные волоски на его ногах сливаются в сплошной мех.
Пси-Раа сделал вывод, что смертоносец, скорее всего, тяжело ранен, а в таком случае шансы на успех неизмеримо возрастают. Подкрадываясь еще ближе, чтобы под прикрытием корзины подняться на четвереньки для последнего броска, воин пытался вспомнить все семейные предания о войнах с пауками. В легендах герои древности обычно насаживали на копье по нескольку раскоряк зараз, но случались и более точные описания. Поразмыслив, Пси-Раа отказался от попытки разбить хитиновый панцирь на головогруди или распороть мягкое брюхо, остановившись на ударе в пасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30