У нее было множество вопросов, но я знал, как удержать ее на расстоянии.
Гейстдорфер посмотрел на Кэкстон.
- Вы совсем притихли, - сказал он.
- Она знает, что грядет, - сказал вампир.
Его голос был похож на рев, нечеловеческий гортанный рев возле левого уха. Кэкстон закрыла глаза, чувствуя, как он провел своим мощным подбородком по ее шее. Она могла чувствовать твердость его зубов, как их холодные треугольники прижимаются к ее теплому телу. Впрочем, ни один из них не уколол ее. Вампир сдерживался. Если он начнет пить ее кровь, он не сможет сдержать желание убить ее.
- Простите, если я ограничиваю вашу свободу, мисс, - сказал он намного тише, чем прежде.
Его рука, холодная и влажная, скользнула по ее шее. Потом он провел пальцами поперек ее горла, потянулся в вырез рубашки.
- Я вижу, вы не стали надевать ваш амулет, - сказал он ей на ухо.
Его дыхание смердело, но не кровью. Оно воняло открытой могилой. Оно забивало ей ноздри и рот, и Лоре хотелось отвернуться.
Она все еще молчала.
Она была слишком напугана, чтобы говорить.
Гейстдорфер заменил свою повязку свежим бинтом, заматывая осторожно, чтобы не слишком сильно сдавливать изувеченную руку. На полпути ему пришлось остановиться и принять еще несколько таблеток. Наконец он сунул руку в перевязь, а потом поднялся из-за стола, обошел его и встал рядом с ней.
- Теперь я заберу ваше оружие, - сказал он.
Говорил он тоном раскаяния, но Лора не могла простить Гейстдорферу его поступка. Кэкстон знала - вдова Гэррити бы его не простила. Здоровой рукой он вытащил ее «беретту» из кобуры и положил на стол, подальше от ее рук. Снял с пояса баллончик с перцовым газом и сунул себе в карман брюк. Поднял руку, дотрагиваясь до карманов куртки. Вытащил наручники и фонарик Потом обнаружил выпуклость сотового телефона, сжал, проверяя, что это такое. Но оставил его там, где он и было. Лора посмотрела на него, пытаясь встретиться с ним взглядом, но его лицо ничего не выражало, оставаясь пустым.
32
Вскоре эти чудовища столпились в дверном проеме, не удивляясь новой встрече с нами. Они проталкивались внутрь, будто их разрозненные тела превратились в единую желеобразную массу.
Дважды выстрелив крупной дробью из обреза в этот сброд, Сторроу ослепил и оглушил меня. Рваные лица и мельтешащие конечности отрывались кусками и падали. Крови не было, это меня удивило, но было много рвущейся плоти и треска костей. Я сохранил присутствие духа, чтобы разрядить свое оружие в гущу схватки, и услышал далекий щелкающий звук, который издавал револьвер Немца Пита. Для меня, наполовину оглохшего от выстрела из обреза, он звучал как треск камешков, бросаемых в деревянный забор. Тем не менее пули из него уничтожили половину врагов, которые были перед нами…
Исчадие ада с разорванным лицом принялось перебираться через куски мертвых тел, с каминной кочергой в руке. Времени на перезарядку не было, поэтому я ткнул вперед штыком. Клинок с тошнотворной легкостью утонул в его черепе и мозгах, и чудовище упало на пол без единого звука. Тогда в дверях появились еще двое, и Эбен Нудд отбросил их назад прикладом своей винтовки.
Теперь проход был открыт.
Свидетельство Алвы Гриста
33
- Вы прятали его здесь с того самого момента, как нашли. Где-то здесь, в кабинетах, - сказала Кэкстон.
- Позвольте, я покажу вам, - сказал Гейстдорфер.
Теперь, когда она была разоружена, вампир отпустил ее. Гейстдорфер взял «беретту» и махнул ею в сторону Кэкстон, словно в каком-нибудь старом черно-белом кино. Она сообразила, медленно поднялась, держа руки высоко и на виду.
Они вышли из кабинета и пошли по темному коридору. Гейстдорфер опустил пистолет, когда открывал дверь с табличкой «Лаборатория факультета исследования эпохи Гражданской войны». Лора смотрела, как пистолет, направленный в пол, дрожит в его руке. Она могла бы схватить его. Потом посмотрела на вампира.
Его лицо было тонким и заостренным, глаза крошечные, словно бусинки. Зубы светились в полумраке.
Кэкстон знала: если она сделает резкое движение, вампир в две секунды разорвет ее на куски.
Наконец Гейстдорфер открыл дверь.
Все трое вошли внутрь, в помещение, уставленное столами. На столах были разложены осколки металла и побелевшие свинцовые пули. На одном из них возвышался огромный бочонок, хогсхед, так, кажется, он назывался, подумала Кэкстон. Его дерево побелело от времени, а обручи съело ржавчиной, но черная корка смолы удерживала его в целости. На другом столе лежала пара сгнивших штанов. Наверное, тех самых, в которые был одет вампир, когда она увидела его прошлой ночью. Они были аккуратно разложены, будто целая команда археологов целый день изучала их с зеркалами и зондами стоматологов. Наверное, сообразила она, именно в этом и заключалась работа Гейстдорфера.
В центре комнаты стояла огромная кювета из полированного алюминия, размером с ванну.
- Мы держим это для того, чтобы хранить в ней человеческие останки, впрочем, я думаю, что тот добрый предшественник, который основал, эту лабораторию, даже не предполагал о нашем выдающемся госте.
Кэкстон заглянула в бадью и почувствовала идущий оттуда жуткий запах. Она наклонилась ближе, но обнаружила только нескольких личинок, слепо ползавших по дну кюветы.
- Вы спите в этом корыте, - сказала она вампиру.
Большинство животных в ужасе сбежали бы при малейших признаках приближения вампира. Насекомые же, особенно личинки, были исключением. В течение дня тело вампира не просто спит, оно разжижается. Личинки же находят бесплатную еду везде, где только та появится.
- Он говорил, якобы ему нужно что-нибудь получше, настоящий гроб. Прошлой ночью он вышел и разыскал один. К несчастью, вы оказались там в самый неподходящий момент.
Или в подходящий, подумала она. Самое время, чтобы раскрыть странную игру, которую затеял археолог. Это открытие, вероятно, убьет ее, но еще оно означало, что вампир не сможет и дальше скрываться. Сколько людей в курсе того, что она здесь? Половина полицейского департамента знала, что она отправляется на эту встречу. Если она не появится в участке этим вечером, местные копы начнут складывать кусочки головоломки вместе. Здесь они станут искать в первую очередь.
Конечно, к этому времени она будет мертва. Волна ужаса прокатилась у нее по спине. Лоре захотелось сбежать. Ей хотелось кричать.
Но она еще сохраняла контроль над собой.
Гейстдорфер снова махнул ей пистолетом. Очевидно, прежде он никогда не держал его в руках. Если бы предохранитель был снят, Лора нервничала бы намного больше, но даже в полумраке Кэкстон видела, что он на месте. Наверное, ей следовало бы попробовать предпринять какой-нибудь героический шаг, например вырвать пистолет из руки Гейстдорфера. Если бы только не вампир у нее за спиной.
- Как вас зовут? - спросила она.
Вампир лишь оскалился, отвратительно пародируя человеческую улыбку. Зубы в тусклом свете выглядели очень острыми.
- Вы были солдатом? - спросила она снова.
Так и не получив ответа, она повернулась к Гейстдорферу.
- Он был солдатом в битве за Геттисберг?
Гейстдорфер опустил голову на секунду, но на вопрос не ответил. Эти двое явно были достаточно умны, чтобы помнить, что она была из полиции, а раз она задавала вопросы, значит, доискивалась до сути. Они же не собирались ей ничего выдавать.
Пистолет шевельнулся снова, и на этот раз она тоже зашевелилась, направляясь по коридору к лестнице. Из окон лился оранжевый свет, отбрасываемый с улицы натриевыми лампами. Свет проходил сквозь листья рвущегося на ветру дерева, и длинные, похожие на кинжалы тени скользили по ступеням, пока Кэкстон спускалась вниз. Внизу она толкнула дверь, и холодный ночной воздух ворвался внутрь. Там, за дверью, была автостоянка. Студентов на ней не было - наверное, у них хватило ума принять во внимание ее предостережение и запереться на ночь.
У Гейстдорфера оказался «бьюик-электра» цвета красного вина, большая раритетная машина с «плавниками» на багажнике. Он открыл водительскую дверцу и жестом пригласил Кэкстон садиться.
- Вести буду я? - удивилась она.
Он наконец-то ответил.
- Боюсь, гидроусилителя здесь нет. А вести ее одной рукой очень трудно. Кроме того, вы единственная, кто знает, куда нам ехать.
- Я? - переспросила она, слегка ошарашенная.
Она думала, что эти двое просто собирались вывезти ее из города, подальше от охоты, которую она организовала. И тут она почувствовала, словно ей за шиворот вылили ведро холодной воды. Неужели они хотели, чтобы она отвезла их домой? Там была Клара…
Вампир ответил своим рычащим, грубым голосом:
- Думаю, ты должна знать, где она. Прежде я мог чувствовать, что она в каком-то замкнутом пространстве, но теперь ее там нет. Она где-то на востоке.
- Я не знаю… - запнулась Кэкстон, но Гейстдорфер оборвал ее:
- Избавьте нас от своих уверений в незнании. Вы должны знать, где она. Я видел ваш фильм, патрульный. А теперь, во имя всего святого, говорите, где она.
Тело Кэкстон сковал судорожный холод страха. Они причинят Кларе боль… они убьют ее. Или сделают еще что-нибудь похуже? Она знала, они это могут.
- Пожалуйста. Пожалуйста, не надо.
Вампир схватил ее за плечи, но не слишком сильно, чтобы не повредить их.
- Где мисс Малверн? Я не стану медлить или колебаться! Только не в этот раз!
Клара ему была не нужна. Кровь снова побежала у нее по венам. В этом был смысл. У вампиров был только один идол. Молодые, активные вампиры заботились о своих старших. Именно благодаря этому почитанию Малверн прожила три столетия. Было очевидно, что и этот вампир хотел, в свою очередь, позаботиться о ней. При всей его старости по сравнению с Малверн он все еще был юнцом. Кэкстон гадала, что же ей делать. Могла ли она на самом деле позволить ему добраться до Малверн? Если он принесет ей кровь, если он каким-нибудь образом вернет ее к активной жизни, это только усугубит положение. У нее будет два вампира на руках вместо одного.
Впрочем, похоже, большого выбора у нее не было.
Гейстдорфер ткнул в нее «береттой».
- У меня мало опыта в таких вещах, но, думаю, основную суть я уловил. Мы сядем сзади. Я буду держать пистолет, а мой коллега сядет здесь, в качестве молчаливой угрозы. Вы, моя дорогая, отвезете нас в… в…
Она могла солгать. Она могла отвезти их куда угодно, хоть в штаб-квартиру в Харрисбурге. Впрочем, вампир об этом догадался бы. Он мог чувствовать Малверн даже на расстоянии. Если Кэкстон не отвезет их, куда они хотят, они просто убьют ее. Если она не возьмет себя в руки, у них не будет причины сохранять ей жизнь. Она не была готова пожертвовать собой просто ради того, чтобы задержать их.
- Музей Мюттера, - призналась она наконец, опускаясь на кожаное водительское кресло.
- Это в Филадельфии? Очень хорошо. Вы сейчас отвезете нас туда на разумной скорости и не сделаете ничего, что привлекло бы к нам внимание, да? Если вы выедете на обочину или на встречную полосу, я весьма огорчусь. Я потратил много времени и денег, чтобы содержать эту машину в приличном состоянии. Также напоминаю вам, что подобное развитие событий может убить меня и вас, прелестная особа, но для хозяина положения автомобильная авария будет лишь небольшой неприятностью. Так что ведите осторожно. Договорились?
Он поднял пистолет в руке и прицелился ей прямо в лоб.
- Договорились? - спросил он еще раз.
- Да, - ответила она.
- Выезжайте на шоссе, - велел Гейстдорфер. - В это время суток так будет быстрее всего.
Он передал с заднего сиденья ключи, и она завела машину.
Сколько еще, гадала Кэкстон, вампир продержит ее в живых, после того как они доберутся до Филадельфии? Но по крайней мере сейчас она все еще была жива и здорова. Сейчас она все еще могла думать и попытаться составить план.
Как бы то ни было, ни единой идеи не приходило в голову.
Что ей оставалось делать? Она переключила передачу и выехала со стоянки.
34
- Обидиа? - позвал кто-то.
Это был рейнджер Симонон! Я выглянул из дверей и увидел, что на прогалине перед домом собрались верховые. Мятежники вернулись.
- Обидиа? - выкрикнул он. - Здесь что-то неладно? Клянусь, я слышал стрельбу.
Мы были словно крысы, загнанные в ловушку, и времени у нас не было. Все казалось безнадежным.
Кавалерия мятежников встала лагерем перед входом. Они расположились, словно приготовились ждать столько, сколько потребуется, зажигая костры, привязывая лошадей к деревьям, вытаскивая имевшиеся у них припасы. Мы внутри могли сделать не много - лишь проклинать судьбу, и то негромко. Думаю, мы производили шума не больше, чем церковные мыши.
Рейнджер Симонон внутрь не вошел и никого не послал, даже чтобы заглянуть в дверь. Ни Сторроу, ни я не были глупы настолько, чтобы попытаться с боем выйти наружу. Оружия у нас было не много, но в нашем отчаянном положении мы бы вышли через эту дверь, только чтобы быть немедленно убитыми. Мы держались как можно дальше от выхода и старались не высовываться.
Свидетельство Алвы Гриста
35
Снаружи, за окнами, проносилась мимо сельская Пенсильвания. Дома, освещенные желтыми и оранжевыми лампами с абажурами или мигающим голубым светом там, где работали телевизоры. Машины стояли на подъездных дорожках или были загнаны в гаражи. Нормальные люди ужинали, а те, кто закончил ужинать, мыли посуду. Хорошие люди, и плохие тоже. Нормальные люди. Люди, чьи жизни она поклялась защищать.
- В Филадельфии много полиции. Намного больше, чем здесь. Я не знаю, что вы собираетесь делать, когда найдете Малверн, - сказала она, хотя и боялась, что именно это ей как раз и известно, - но вам в конечном счете придется иметь дело с полицией. Вы захотите крови. Для нее или для себя, вам придется кормиться. Вы можете скрываться какое-то время, но…
Дуло «беретты» коснулось ее затылка. Гейстдорфер сердито огрызнулся:
- Вы в смертельной опасности, офицер. Прямо сейчас. А дальше будет еще хуже. Я слышу панику в вашем голосе. Вы хотите, чтобы я избавил вас от земных забот?
- Нет, - ответила она сквозь зубы.
- Значит, вы не готовы умереть? Вы бы хотели пожить еще немного?
Ей не хотелось уступать даже в этой малости. Но, так или иначе, Кэкстон ответила:
- Да.
- Тогда прошу вас не говорить о том, что неизбежно. Это портит мое пищеварение.
Он пытался заткнуть ей рот? Или объяснить свои действия? Вампир от него зависел. Без Гейстдорфера чудовище не забралось бы так далеко. Может, профессор хотел, чтобы она поняла его? Простила?
Маловероятно, подумала Кэкстон, но смолчала.
- Могу я включить радио? - спросила она.
Музыка могла прогнать самые мрачные мысли.
- Не вижу препятствий, - ответил Гейстдорфер. - Только негромко.
Она кивнула, а потом посмотрела на приборную панель «бьюика». Радио в автомобиле было «родным» и не слишком сложным. Она включила его, и зазвучала рок-музыка, почти полностью заглушаемая помехами. Лора попыталась найти что-нибудь другое. Первая станция, которая хорошо ловилась, оказалась христианским радио, и Кэкстон немедленно переключила его. Ей не хотелось слушать о том, как она вечно будет гореть в аду, - не сейчас, когда смерть так близка. Наконец она нашла станцию, на которой играла классическая музыка. Что-то светлое и легкое. Кэкстон недостаточно разбиралась в ней, чтобы определить, что это за композитор.
- Моцарт, - объявил вампир, словно подслушал ее мысли. - Господи. Я знаю эту пьесу. Ее как-то раз играли в Огасте на рождественском празднике. Неужто в этой повозке есть музыкальная шкатулка? Но как богато она звучит, словно играет целый оркестр.
Лора не поняла вопроса. Ей не хотелось говорить, пока в голосе слышался страх.
- Мне кажется, вскоре после вашей смерти, - сказал Гейстдорфер, - человек по имени Томас Эдисон изобрел способ захватывать звуки из воздуха и записывать их на восковых цилиндрах. Позднее изобрели способ передавать эти звуки на огромное расстояние.
- Вроде телеграфа? - спросил вампир.
- Принцип похожий. Только он не требует проводов.
Вампир помолчал некоторое время. Потом сказал:
- Как много всего изменилось. На дороге горят огни, вы видите? В мое время здесь была непроницаемая темнота. Весь мир за пределами наших маленьких костров был черен. Вы же так далеко отодвинули от себя мрак, но, кажется, даже не догадываетесь насколько.
- Вам предстоит еще многому научить нас! - воскликнул Гейстдорфер.
До музея было недалеко. Они проехали по широким зеленым аллеям Фэрмаунт-парка, где темноту рассеивали уличные фонари, потом въехали в город под аркой старой тюрьмы штата. Филадельфия была городом, полным тайных зон, районов со своими специфическими чертами. Она скорее казалась сборищем маленьких городков, объединенных в одну метрополию. Район, в котором располагался музей Мюттера, был одним из самых необычных.
Той ночью дороги были свободны, хотя возле пабов и маленьких ресторанчиков толпились люди. Вампир сидел, пригнув голову, не заметный ни для кого, кто бы бросил случайный взгляд на окна машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Гейстдорфер посмотрел на Кэкстон.
- Вы совсем притихли, - сказал он.
- Она знает, что грядет, - сказал вампир.
Его голос был похож на рев, нечеловеческий гортанный рев возле левого уха. Кэкстон закрыла глаза, чувствуя, как он провел своим мощным подбородком по ее шее. Она могла чувствовать твердость его зубов, как их холодные треугольники прижимаются к ее теплому телу. Впрочем, ни один из них не уколол ее. Вампир сдерживался. Если он начнет пить ее кровь, он не сможет сдержать желание убить ее.
- Простите, если я ограничиваю вашу свободу, мисс, - сказал он намного тише, чем прежде.
Его рука, холодная и влажная, скользнула по ее шее. Потом он провел пальцами поперек ее горла, потянулся в вырез рубашки.
- Я вижу, вы не стали надевать ваш амулет, - сказал он ей на ухо.
Его дыхание смердело, но не кровью. Оно воняло открытой могилой. Оно забивало ей ноздри и рот, и Лоре хотелось отвернуться.
Она все еще молчала.
Она была слишком напугана, чтобы говорить.
Гейстдорфер заменил свою повязку свежим бинтом, заматывая осторожно, чтобы не слишком сильно сдавливать изувеченную руку. На полпути ему пришлось остановиться и принять еще несколько таблеток. Наконец он сунул руку в перевязь, а потом поднялся из-за стола, обошел его и встал рядом с ней.
- Теперь я заберу ваше оружие, - сказал он.
Говорил он тоном раскаяния, но Лора не могла простить Гейстдорферу его поступка. Кэкстон знала - вдова Гэррити бы его не простила. Здоровой рукой он вытащил ее «беретту» из кобуры и положил на стол, подальше от ее рук. Снял с пояса баллончик с перцовым газом и сунул себе в карман брюк. Поднял руку, дотрагиваясь до карманов куртки. Вытащил наручники и фонарик Потом обнаружил выпуклость сотового телефона, сжал, проверяя, что это такое. Но оставил его там, где он и было. Лора посмотрела на него, пытаясь встретиться с ним взглядом, но его лицо ничего не выражало, оставаясь пустым.
32
Вскоре эти чудовища столпились в дверном проеме, не удивляясь новой встрече с нами. Они проталкивались внутрь, будто их разрозненные тела превратились в единую желеобразную массу.
Дважды выстрелив крупной дробью из обреза в этот сброд, Сторроу ослепил и оглушил меня. Рваные лица и мельтешащие конечности отрывались кусками и падали. Крови не было, это меня удивило, но было много рвущейся плоти и треска костей. Я сохранил присутствие духа, чтобы разрядить свое оружие в гущу схватки, и услышал далекий щелкающий звук, который издавал револьвер Немца Пита. Для меня, наполовину оглохшего от выстрела из обреза, он звучал как треск камешков, бросаемых в деревянный забор. Тем не менее пули из него уничтожили половину врагов, которые были перед нами…
Исчадие ада с разорванным лицом принялось перебираться через куски мертвых тел, с каминной кочергой в руке. Времени на перезарядку не было, поэтому я ткнул вперед штыком. Клинок с тошнотворной легкостью утонул в его черепе и мозгах, и чудовище упало на пол без единого звука. Тогда в дверях появились еще двое, и Эбен Нудд отбросил их назад прикладом своей винтовки.
Теперь проход был открыт.
Свидетельство Алвы Гриста
33
- Вы прятали его здесь с того самого момента, как нашли. Где-то здесь, в кабинетах, - сказала Кэкстон.
- Позвольте, я покажу вам, - сказал Гейстдорфер.
Теперь, когда она была разоружена, вампир отпустил ее. Гейстдорфер взял «беретту» и махнул ею в сторону Кэкстон, словно в каком-нибудь старом черно-белом кино. Она сообразила, медленно поднялась, держа руки высоко и на виду.
Они вышли из кабинета и пошли по темному коридору. Гейстдорфер опустил пистолет, когда открывал дверь с табличкой «Лаборатория факультета исследования эпохи Гражданской войны». Лора смотрела, как пистолет, направленный в пол, дрожит в его руке. Она могла бы схватить его. Потом посмотрела на вампира.
Его лицо было тонким и заостренным, глаза крошечные, словно бусинки. Зубы светились в полумраке.
Кэкстон знала: если она сделает резкое движение, вампир в две секунды разорвет ее на куски.
Наконец Гейстдорфер открыл дверь.
Все трое вошли внутрь, в помещение, уставленное столами. На столах были разложены осколки металла и побелевшие свинцовые пули. На одном из них возвышался огромный бочонок, хогсхед, так, кажется, он назывался, подумала Кэкстон. Его дерево побелело от времени, а обручи съело ржавчиной, но черная корка смолы удерживала его в целости. На другом столе лежала пара сгнивших штанов. Наверное, тех самых, в которые был одет вампир, когда она увидела его прошлой ночью. Они были аккуратно разложены, будто целая команда археологов целый день изучала их с зеркалами и зондами стоматологов. Наверное, сообразила она, именно в этом и заключалась работа Гейстдорфера.
В центре комнаты стояла огромная кювета из полированного алюминия, размером с ванну.
- Мы держим это для того, чтобы хранить в ней человеческие останки, впрочем, я думаю, что тот добрый предшественник, который основал, эту лабораторию, даже не предполагал о нашем выдающемся госте.
Кэкстон заглянула в бадью и почувствовала идущий оттуда жуткий запах. Она наклонилась ближе, но обнаружила только нескольких личинок, слепо ползавших по дну кюветы.
- Вы спите в этом корыте, - сказала она вампиру.
Большинство животных в ужасе сбежали бы при малейших признаках приближения вампира. Насекомые же, особенно личинки, были исключением. В течение дня тело вампира не просто спит, оно разжижается. Личинки же находят бесплатную еду везде, где только та появится.
- Он говорил, якобы ему нужно что-нибудь получше, настоящий гроб. Прошлой ночью он вышел и разыскал один. К несчастью, вы оказались там в самый неподходящий момент.
Или в подходящий, подумала она. Самое время, чтобы раскрыть странную игру, которую затеял археолог. Это открытие, вероятно, убьет ее, но еще оно означало, что вампир не сможет и дальше скрываться. Сколько людей в курсе того, что она здесь? Половина полицейского департамента знала, что она отправляется на эту встречу. Если она не появится в участке этим вечером, местные копы начнут складывать кусочки головоломки вместе. Здесь они станут искать в первую очередь.
Конечно, к этому времени она будет мертва. Волна ужаса прокатилась у нее по спине. Лоре захотелось сбежать. Ей хотелось кричать.
Но она еще сохраняла контроль над собой.
Гейстдорфер снова махнул ей пистолетом. Очевидно, прежде он никогда не держал его в руках. Если бы предохранитель был снят, Лора нервничала бы намного больше, но даже в полумраке Кэкстон видела, что он на месте. Наверное, ей следовало бы попробовать предпринять какой-нибудь героический шаг, например вырвать пистолет из руки Гейстдорфера. Если бы только не вампир у нее за спиной.
- Как вас зовут? - спросила она.
Вампир лишь оскалился, отвратительно пародируя человеческую улыбку. Зубы в тусклом свете выглядели очень острыми.
- Вы были солдатом? - спросила она снова.
Так и не получив ответа, она повернулась к Гейстдорферу.
- Он был солдатом в битве за Геттисберг?
Гейстдорфер опустил голову на секунду, но на вопрос не ответил. Эти двое явно были достаточно умны, чтобы помнить, что она была из полиции, а раз она задавала вопросы, значит, доискивалась до сути. Они же не собирались ей ничего выдавать.
Пистолет шевельнулся снова, и на этот раз она тоже зашевелилась, направляясь по коридору к лестнице. Из окон лился оранжевый свет, отбрасываемый с улицы натриевыми лампами. Свет проходил сквозь листья рвущегося на ветру дерева, и длинные, похожие на кинжалы тени скользили по ступеням, пока Кэкстон спускалась вниз. Внизу она толкнула дверь, и холодный ночной воздух ворвался внутрь. Там, за дверью, была автостоянка. Студентов на ней не было - наверное, у них хватило ума принять во внимание ее предостережение и запереться на ночь.
У Гейстдорфера оказался «бьюик-электра» цвета красного вина, большая раритетная машина с «плавниками» на багажнике. Он открыл водительскую дверцу и жестом пригласил Кэкстон садиться.
- Вести буду я? - удивилась она.
Он наконец-то ответил.
- Боюсь, гидроусилителя здесь нет. А вести ее одной рукой очень трудно. Кроме того, вы единственная, кто знает, куда нам ехать.
- Я? - переспросила она, слегка ошарашенная.
Она думала, что эти двое просто собирались вывезти ее из города, подальше от охоты, которую она организовала. И тут она почувствовала, словно ей за шиворот вылили ведро холодной воды. Неужели они хотели, чтобы она отвезла их домой? Там была Клара…
Вампир ответил своим рычащим, грубым голосом:
- Думаю, ты должна знать, где она. Прежде я мог чувствовать, что она в каком-то замкнутом пространстве, но теперь ее там нет. Она где-то на востоке.
- Я не знаю… - запнулась Кэкстон, но Гейстдорфер оборвал ее:
- Избавьте нас от своих уверений в незнании. Вы должны знать, где она. Я видел ваш фильм, патрульный. А теперь, во имя всего святого, говорите, где она.
Тело Кэкстон сковал судорожный холод страха. Они причинят Кларе боль… они убьют ее. Или сделают еще что-нибудь похуже? Она знала, они это могут.
- Пожалуйста. Пожалуйста, не надо.
Вампир схватил ее за плечи, но не слишком сильно, чтобы не повредить их.
- Где мисс Малверн? Я не стану медлить или колебаться! Только не в этот раз!
Клара ему была не нужна. Кровь снова побежала у нее по венам. В этом был смысл. У вампиров был только один идол. Молодые, активные вампиры заботились о своих старших. Именно благодаря этому почитанию Малверн прожила три столетия. Было очевидно, что и этот вампир хотел, в свою очередь, позаботиться о ней. При всей его старости по сравнению с Малверн он все еще был юнцом. Кэкстон гадала, что же ей делать. Могла ли она на самом деле позволить ему добраться до Малверн? Если он принесет ей кровь, если он каким-нибудь образом вернет ее к активной жизни, это только усугубит положение. У нее будет два вампира на руках вместо одного.
Впрочем, похоже, большого выбора у нее не было.
Гейстдорфер ткнул в нее «береттой».
- У меня мало опыта в таких вещах, но, думаю, основную суть я уловил. Мы сядем сзади. Я буду держать пистолет, а мой коллега сядет здесь, в качестве молчаливой угрозы. Вы, моя дорогая, отвезете нас в… в…
Она могла солгать. Она могла отвезти их куда угодно, хоть в штаб-квартиру в Харрисбурге. Впрочем, вампир об этом догадался бы. Он мог чувствовать Малверн даже на расстоянии. Если Кэкстон не отвезет их, куда они хотят, они просто убьют ее. Если она не возьмет себя в руки, у них не будет причины сохранять ей жизнь. Она не была готова пожертвовать собой просто ради того, чтобы задержать их.
- Музей Мюттера, - призналась она наконец, опускаясь на кожаное водительское кресло.
- Это в Филадельфии? Очень хорошо. Вы сейчас отвезете нас туда на разумной скорости и не сделаете ничего, что привлекло бы к нам внимание, да? Если вы выедете на обочину или на встречную полосу, я весьма огорчусь. Я потратил много времени и денег, чтобы содержать эту машину в приличном состоянии. Также напоминаю вам, что подобное развитие событий может убить меня и вас, прелестная особа, но для хозяина положения автомобильная авария будет лишь небольшой неприятностью. Так что ведите осторожно. Договорились?
Он поднял пистолет в руке и прицелился ей прямо в лоб.
- Договорились? - спросил он еще раз.
- Да, - ответила она.
- Выезжайте на шоссе, - велел Гейстдорфер. - В это время суток так будет быстрее всего.
Он передал с заднего сиденья ключи, и она завела машину.
Сколько еще, гадала Кэкстон, вампир продержит ее в живых, после того как они доберутся до Филадельфии? Но по крайней мере сейчас она все еще была жива и здорова. Сейчас она все еще могла думать и попытаться составить план.
Как бы то ни было, ни единой идеи не приходило в голову.
Что ей оставалось делать? Она переключила передачу и выехала со стоянки.
34
- Обидиа? - позвал кто-то.
Это был рейнджер Симонон! Я выглянул из дверей и увидел, что на прогалине перед домом собрались верховые. Мятежники вернулись.
- Обидиа? - выкрикнул он. - Здесь что-то неладно? Клянусь, я слышал стрельбу.
Мы были словно крысы, загнанные в ловушку, и времени у нас не было. Все казалось безнадежным.
Кавалерия мятежников встала лагерем перед входом. Они расположились, словно приготовились ждать столько, сколько потребуется, зажигая костры, привязывая лошадей к деревьям, вытаскивая имевшиеся у них припасы. Мы внутри могли сделать не много - лишь проклинать судьбу, и то негромко. Думаю, мы производили шума не больше, чем церковные мыши.
Рейнджер Симонон внутрь не вошел и никого не послал, даже чтобы заглянуть в дверь. Ни Сторроу, ни я не были глупы настолько, чтобы попытаться с боем выйти наружу. Оружия у нас было не много, но в нашем отчаянном положении мы бы вышли через эту дверь, только чтобы быть немедленно убитыми. Мы держались как можно дальше от выхода и старались не высовываться.
Свидетельство Алвы Гриста
35
Снаружи, за окнами, проносилась мимо сельская Пенсильвания. Дома, освещенные желтыми и оранжевыми лампами с абажурами или мигающим голубым светом там, где работали телевизоры. Машины стояли на подъездных дорожках или были загнаны в гаражи. Нормальные люди ужинали, а те, кто закончил ужинать, мыли посуду. Хорошие люди, и плохие тоже. Нормальные люди. Люди, чьи жизни она поклялась защищать.
- В Филадельфии много полиции. Намного больше, чем здесь. Я не знаю, что вы собираетесь делать, когда найдете Малверн, - сказала она, хотя и боялась, что именно это ей как раз и известно, - но вам в конечном счете придется иметь дело с полицией. Вы захотите крови. Для нее или для себя, вам придется кормиться. Вы можете скрываться какое-то время, но…
Дуло «беретты» коснулось ее затылка. Гейстдорфер сердито огрызнулся:
- Вы в смертельной опасности, офицер. Прямо сейчас. А дальше будет еще хуже. Я слышу панику в вашем голосе. Вы хотите, чтобы я избавил вас от земных забот?
- Нет, - ответила она сквозь зубы.
- Значит, вы не готовы умереть? Вы бы хотели пожить еще немного?
Ей не хотелось уступать даже в этой малости. Но, так или иначе, Кэкстон ответила:
- Да.
- Тогда прошу вас не говорить о том, что неизбежно. Это портит мое пищеварение.
Он пытался заткнуть ей рот? Или объяснить свои действия? Вампир от него зависел. Без Гейстдорфера чудовище не забралось бы так далеко. Может, профессор хотел, чтобы она поняла его? Простила?
Маловероятно, подумала Кэкстон, но смолчала.
- Могу я включить радио? - спросила она.
Музыка могла прогнать самые мрачные мысли.
- Не вижу препятствий, - ответил Гейстдорфер. - Только негромко.
Она кивнула, а потом посмотрела на приборную панель «бьюика». Радио в автомобиле было «родным» и не слишком сложным. Она включила его, и зазвучала рок-музыка, почти полностью заглушаемая помехами. Лора попыталась найти что-нибудь другое. Первая станция, которая хорошо ловилась, оказалась христианским радио, и Кэкстон немедленно переключила его. Ей не хотелось слушать о том, как она вечно будет гореть в аду, - не сейчас, когда смерть так близка. Наконец она нашла станцию, на которой играла классическая музыка. Что-то светлое и легкое. Кэкстон недостаточно разбиралась в ней, чтобы определить, что это за композитор.
- Моцарт, - объявил вампир, словно подслушал ее мысли. - Господи. Я знаю эту пьесу. Ее как-то раз играли в Огасте на рождественском празднике. Неужто в этой повозке есть музыкальная шкатулка? Но как богато она звучит, словно играет целый оркестр.
Лора не поняла вопроса. Ей не хотелось говорить, пока в голосе слышался страх.
- Мне кажется, вскоре после вашей смерти, - сказал Гейстдорфер, - человек по имени Томас Эдисон изобрел способ захватывать звуки из воздуха и записывать их на восковых цилиндрах. Позднее изобрели способ передавать эти звуки на огромное расстояние.
- Вроде телеграфа? - спросил вампир.
- Принцип похожий. Только он не требует проводов.
Вампир помолчал некоторое время. Потом сказал:
- Как много всего изменилось. На дороге горят огни, вы видите? В мое время здесь была непроницаемая темнота. Весь мир за пределами наших маленьких костров был черен. Вы же так далеко отодвинули от себя мрак, но, кажется, даже не догадываетесь насколько.
- Вам предстоит еще многому научить нас! - воскликнул Гейстдорфер.
До музея было недалеко. Они проехали по широким зеленым аллеям Фэрмаунт-парка, где темноту рассеивали уличные фонари, потом въехали в город под аркой старой тюрьмы штата. Филадельфия была городом, полным тайных зон, районов со своими специфическими чертами. Она скорее казалась сборищем маленьких городков, объединенных в одну метрополию. Район, в котором располагался музей Мюттера, был одним из самых необычных.
Той ночью дороги были свободны, хотя возле пабов и маленьких ресторанчиков толпились люди. Вампир сидел, пригнув голову, не заметный ни для кого, кто бы бросил случайный взгляд на окна машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32