– Если она потомственная ведьма, – почти прорычала Бри, – то таковы и ее родители. Верно? Разве ты нам не это сказал? То есть я должна поверить, что Шон и Мэри-Грейс Роулендсы – потомственные ведьмы?
Кэл замолчал, словно именно в этот момент осознал, куда это может завести.
– Это уж как знаешь, – сказал он, и я прислонилась к нему, поняв, что он пытается защитить меня. – Во всяком случае, давайте не будем отклоняться от темы разговора. Итак, вы точно хотите выйти из ковена?
– Точнее не бывает, детка, – сказала Рейвин, кладя в рот неприкуренную сигарету.
– Бри, подумай хорошенько, – настаивал Робби, и я была рада, что он пытается отговорить ее, так как сама я не могла этого сделать.
– Я подумала, – ответила Бри. – И хочу уйти.
– Ну, смотри, – сказал Кэл, вставая; я тоже встала, подхватила свой кошелек и поднос. – И помни: большинство ведьм – добрые. Но не все. Убедись, что не попадешь из огня да в полымя.
Рейвин коротко хохотнула, словно залаяла.
– Как образно сказано! Спасибо за совет.
Кэл бросил на них задумчивый взгляд, потом кивнул мне, и мы направились к выходу. Я опустила свой поднос в контейнер на колесах, и мы вышли на улицу и направились к главному корпусу.
Кэл проводил меня до моего шкафчика. Я набрала код и открыла дверцу.
– Если они образовали новый ковен, это может как-то отразиться на нас? – понизив голос, спросила я.
Кэл откинул назад свои темные волосы и пожал плечами.
– Не думаю, – сказал он. – Просто это… – Он двумя пальцами ущипнул себя за губу, размышляя о чем-то.
– Что?
– Интересно, к кому они присоединились, – задумался он. – Ясно, что они это делают не сами по себе. Надеюсь, они будут вести себя осмотрительно. Не все ведьмы… добрые.
Я почувствовала, как в мой недавно приобретенный покой змеей заползает тревога, и посмотрела на Кэла. Он поцеловал меня. Его золотистые глаза потеплели.
– Увидимся позже. – Сверкнув улыбкой, он ушел.
11. Связующие узы
3 января 1980 года
Прошлой ночью у старого Тоусона пропало еще три овцы. И это после всех отвращающих зло заклинаний, которые мы сотворили за последний месяц. Теперь его стадо практически перестало существовать, и он не один в таком положении. Сегодня в «Орле и зайце» он сказал, что разорен дотла: у него не хватит овец, чтобы начать все заново. Ему ничего другого не остается, кроме как распродать оставшееся.
Мне кажется, что я только и делаю, что творю отвращающие заклинания. У всех нас мания преследования, на всех словно падает какая-то темная тень. Всю прошлую неделю я творила заклинания ради ноги ма, которую она сломала, упав с велосипеда по дороге в деревню. Но и заклинания не очень помогают: ма говорит, что нога все равно болит, не срастается как следует.
Я хочу уехать отсюда. Быть ведьмой в наше время небезопасно, в этом нет ничего хорошего. Нас словно покрывает какая-то пленка, отнимающая у нас силы. Я не знаю, что делать. Ангус тоже не знает. Он тоже встревожен, но старается не показывать вида.
Проклятье! Я думала, зло отстало от нас. Но теперь кажется, что оно только спало, спало среди нас, в наших постелях. Зима разбудила его.
Брэдхэдэр
В среду утром, готовя тосты на завтрак, я услышала шаги у себя над головой.
– Мэри-Кей! Кто там наверху? – спросила я.
Мэри-Кей моргнула.
– Там мама, – сказала она, возвращаясь к комиксу. – Она не пошла сегодня на работу – плохо себя чувствует.
Я уставилась на макушку сестры. Мама никогда не оставалась дома. Все знали, что она показывала клиентам дома, даже когда на улице была снежная буря, а у нее самой – грипп.
– А что с ней такое? – спросила я. – Ведь вчера вечером все было нормально, верно?
Они с папой ужинали не дома, что случалось крайне редко. Я решила, что они избегают меня, и долго ждала их, но в половине двенадцатого сдалась и ушла спать.
– Не знаю. Может, ей просто захотелось отдохнуть денек.
– Хм.
Вот он, мой шанс: я могу подняться наверх и получить от нее ответы на все мои вопросы. Но тогда я опоздаю в школу. А в школе Кэл. Кроме того, если бы она хотела рассказать мне что-то, то давно бы уже рассказала.
Я вздохнула. А может быть, правда состояла в том, что теперь, когда этот шанс, как говорится, буквально смотрел мне в лицо, я боялась им воспользоваться? Испугалась того, что могла узнать.
Поджаренные ломтики хлеба энергично выпрыгнули из тостера и раскололись, упав на кухонную стойку. Я собрала их в бумажную салфетку и легонько пнула сестру.
– Пошли, – сказала я. – Образование ждет нас.
Мама будет дома, когда я вернусь из школы. Тогда и поговорю с ней.
Мэри-Кей кивнула и надела пальто.
Но крупного выяснения отношений, как я планировала, не получилось. Домой я вернулась в состоянии боевой готовности, поднялась наверх, распахнула дверь маминой комнаты… и увидела, что она крепко спит. Ее рыжеватые волосы разметались по подушке, и я опять заметила в них серебряные пряди. Было ли то игрой воображения, или их действительно стало больше, чем пару дней назад?
Она показалась мне очень усталой, и у меня не хватило духу разбудить ее.
Я вышла из комнаты тихо, словно мышка. Потом позвонила Тамара и спросила, не могу ли я прийти, чтобы вместе подготовиться к контрольной по математике. Я согласилась: годилось что угодно, лишь бы не оставаться дома.
Обедала я у Тамары, а когда вернулась домой, родители уже легли спать.
Я вошла в кабинет и включила компьютер. Я хотела зайти на один из интерактивных сайтов Викки, чтобы найти там значения рун, которые я видела у Селены Бэллтауэр над дверью. Я все еще помнила начертание по крайней мере пяти из них. А потом я хотела еще раз взглянуть на фамильное дерево Мейв Риордан. Может, в прошлый раз я пропустила что-нибудь важное?
Пока компьютер загружался, я сидела грызла ноготь на большом пальце и думала. Какая-то часть меня заводилась все больше и больше от того, что родители продолжали игнорировать мои вопросы. Но приходилось также признать и то, что другая часть меня чуть ли не радовалась этим отсрочкам. Я по-настоящему боялась того, какой мучительной и безобразной могла стать сцена объяснения.
Я вошла в файл регистрации и ввела адрес html, который помнила с прошлого раза. Но вместо фамильного дерева Мейв на экране появилось такое сообщение:
Страница не может быть выведена на дисплей. Страница, которую вы ищете, в настоящее время недоступна. Возможно, сайт испытывает технические трудности или вам необходимо перенастроить ваш эксплорер.
Я нахмурилась. Неправильно введен адрес? Я впечатала имя Мейв Риордан и запустила поиск. Выскочило двадцать шесть сопоставлений. В прошлый раз их было двадцать семь. Я быстро прокрутила список. Ни одного html. Исчез генеалогический сайт?
Я попыталась запустить поиск на Бэллинайджэл. Это вывело меня на сайт географических карт, где открылось окно с картой Ирландии. Бэллинайджэл оказался точкой на западном побережье. Увеличить масштаб изображения не получилось.
Я набрала Белвикет и нажала кнопку поиска. Никакого эффекта.
В раздражении я шлепнула по клавиатуре. Сайт исчез. Просто исчез. Словно его там и не было.
Я приказала себе не слишком заводиться. Может, в него вносились какие-то обновления, или расширения, или еще что-нибудь. Если я снова поищу его через пару дней, возможно, он окажется на месте.
Закрыв на секунду глаза, я откинула голову назад и сделала несколько глубоких вдохов. Потом, чувствуя себя спокойнее, я ввела адрес, который мне дал Итан, – адрес сайта, посвященного магии рун.
Через мгновение страница открылась, и таинственные символы засветились у меня перед глазами. Я придвинулась ближе, начала читать, и все мои невзгоды отступили куда-то на задний план.
Прошел почти час, когда я вышла из программы и выключила компьютер. Я закрыла глаза, но руны, словно в танце, продолжали крутиться в моем сознании. Узнала я сегодня немало.
Я взяла ручку и начертила свою новую любимую руну на клочке бумаги, лежавшем возле клавиатуры, – Кен. Похоже на букву V, положенную на бок. Она означала огонь и включала в себя вдохновение и пыл души. Она была такая простая и такая сильная.
Под ней я начертила и другую свою новую любимую руну – Ур, обозначавшую силу.
Я вздохнула: похоже, ее мне потребуется немало.
В четверг во второй половине дня я очень удивилась, когда в гостиную вошла мама. Я смотрела по телевизору ток-шоу Опры и готовила домашнее задание по истории Америки.
– Привет, Морган, – сказала она нерешительно. Ее волосы были зачесаны назад и заколоты двумя гребешками, на лице не было никакой косметики, а одета она была в тренировочный костюм с вышивкой из листьев. – А где Мэри-Кей?
– Я высадила ее у дома Джейси, – сказала я.
– А, хорошо. – Мама прошла к дальней стене и взяла в руки глиняный горшочек, который я вылепила, когда была в третьем классе, потом вернула его на полку, где он стоял. – Слушай-ка, а почему всю неделю к нам не заглядывала Бри?
Я с трудом сглотнула, проигрывая в голове вчерашнюю сцену в кафетерии, когда Бри и Рейвин объявили о том, что создают собственный ковен. Не думаю, что Бри будет теперь проводить много времени в моем обществе.
Но в этот момент мне не хотелось объясняться с мамой, поэтому я просто сказала:
– Наверное, она была очень занята.
– М-м-м. – К моему удивлению, мама не стала расспрашивать подробнее. Она еще немного побродила по комнате, беря в руки какие-то вещи и кладя их на место. Потом она неожиданно сказала: – Мэри-Кей говорит, у тебя есть приятель.
– Что? Ах да, – ответила я, сообразив, что она совершенно не в курсе относительно Кэла.
Конечно. Откуда ей было знать? Кэл и то, что я узнала правду о своем появлении на свет, почти совпали по времени.
– Его зовут Кэл Блэр, – объяснила я, испытывая неловкость.
Во-первых, мы раньше никогда не говорили о мальчиках – нечего было обсуждать. Во-вторых, почему я была обязана что-то говорить ей? Для нее-то явно не составляло проблемы хранить секреты от меня.
Но все-таки я за шестнадцать лет привыкла думать о ней как о маме. Избавиться от этой привычки было трудно.
– Он и его мама переехали сюда в сентябре, – добавила я.
Мама прислонилась к двери.
– Как он относится к ведовству?
Я моргнула и выключила телевизор.
– Ну, ему нравится, – натянуто ответила я. Мама кивнула.
– Почему ты не сказала мне, что вы меня удочерили? – выпалила я, решившись использовать предоставленный мне шанс.
Я увидела, как она сглотнула, пока думала, что ответить.
– В тот момент было несколько очень веских причин, – сказала она наконец.
Стоявшая в доме тишина как бы подчеркнула ее слова.
– Все считают, что об этом надо говорить открыто, – сказала я, ощущая, как спазм сжимает мне горло, а нервы превращаются в колючие шипы.
– Я знаю, – тихо сказала мама. – Я знаю, что ты хочешь, то есть тебе необходимо получить ответы.
– Я заслуживаю того, чтобы узнать правду! – сказала я, повысив голос. – Вы с папой лгали мне шестнадцать лет! Вы лгали и Мэри-Кей! А все остальные знали правду!
Она покачала головой с каким-то странным выражением лица.
– Всей правды не знал никто, – произнесла она. – Даже мы с отцом.
– Что это значит? – Я скрестила руки на груди. Я цеплялась за свой гнев, чтобы не расплакаться.
– Мы с папой говорили об этом, – сказала она. – Мы понимаем, ты хочешь знать, и расскажем тебе обо всем. Скоро.
– Когда? – резко спросила я.
Мама улыбнулась какой-то странной улыбкой, словно в ответ на одной ей понятную шутку. Она держалась очень спокойно, но выглядела такой ранимой, что мне было трудно продолжать злиться. Сражаться здесь было не с чем, и это раздражало еще больше.
– Прошло шестнадцать лет, – мягко сказала она. – Дай нам еще несколько дней. Мне нужно время подумать.
Я уставилась на нее, не веря своим ушам. Но она, улыбаясь все той же странноватой улыбкой, легонько погладила меня по щеке, а потом вышла из комнаты.
Неожиданно всплыло воспоминание о том, как я, когда была маленькая, прокрадывалась ночью в постель к родителям, втискивалась между ними и тут же засыпала. Больше нигде и никогда я не испытывала чувства такой защищенности, такой безопасности. Сейчас это казалось мне странным. Мои детские впечатления пересматривались каждый день.
Потом зазвонил телефон, и я схватила трубку, словно это был спасательный трос. Я знала, что это Кэл.
– Привет, – сказал он прежде, чем я ответила, и по телу прокатилась теплая волна умиротворения. – Я соскучился. Можно заехать к тебе?
В один миг настроение крайнего отчаяния сменилось у меня чистейшей радостью.
– Может, лучше я приеду к тебе? – спросила я.
– А это ничего?
– Господи, конечно, ничего. Сейчас же приеду, хорошо?
– Замечательно, – сказал он.
Я опрометью выбежала из дома, торопясь навстречу счастью.
Кэл встретил меня у парадной двери дома. Уже почти совсем стемнело, и воздух был тяжелый и влажный, словно предупреждал, что снег в этом году выпадет рано.
– Я ненадолго, – сказала я слегка задыхающимся голосом.
– Спасибо, что приехала, – кивнул он, вводя меня в дом. – Я бы сам мог приехать к тебе.
Сняв пальто, я покачала головой.
– У тебя здесь спокойнее, – заметила я. – Твоя мама дома?
– Нет, – ответил Кэл, и мы стали подниматься по лестнице к нему в комнату. – Она в больнице, навещает кого-то из своего ковена. Мне надо будет потом поехать туда и помочь ей.
Я вдруг подумала, что мы сейчас одни у него в доме. Меня пронизала легкая дрожь предчувствия.
– Я забыл спросить сегодня у Робби, – сказал Кэл, открывая дверь в свою комнату. – Он уже получил новые очки?
– Я не знаю. Вроде бы ему собираются провести еще какие-то исследования.
Входя в комнату Кэла, я потерла руки, хотя в ней было очень тепло. Здесь, с Кэлом, я прекрасно себя чувствовала. Вся моя жизнь могла лететь вверх тормашками, но здесь, я знала, у меня есть сила. И еще я знала, что Кэл все понимает. Это давало мне чудесное чувство облегчения.
Обводя глазами комнату Кэла, я вспоминала тот вечер, когда мы проводили здесь круг и я увидела, у кого какая аура. Это было так чудесно – испытать на себе прикосновение магии. Как можно отказываться от этого?
Стоявший у меня за спиной Кэл тронул меня за руку, и я повернулась к нему. Он улыбнулся мне.
– Мне приятно, когда ты здесь, – сказал он. – И я рад, что ты приехала. Я хотел тебе кое-что подарить.
Я вопросительно посмотрела на него.
– Вот. – Он развязал у себя на шее узел кожаного шнурка.
Висевший на нем магический знак закачался и засверкал в свете лампы. Это украшение было одной из первых вещей, на которые я обратила внимание с самого начала и подумала тогда, как бы мне хотелось иметь такое же. Я подошла ближе, и Кэл завязал узел у меня на шее. Звезда оказалась на уровне моей груди, и он обвел ее пальцем поверх моей блузки.
– Спасибо, – прошептала я. – Она красивая.
Я обняла его рукой за шею и потянула к себе.
Он встретил мой поцелуй на полпути.
– Как дома? – спросил Кэл несколько секунд спустя, все еще обнимая меня.
У меня было такое чувство, будто я могу рассказать ему все.
– Да как-то странно, – ответила я, высвобождаясь из его объятий, и стала ходить по комнате. – Родителей я все это время почти не видела. Сегодня мама была дома, и я спросила ее об удочерении, а она сказала, что ей нужно еще время. – Я покачала головой, глядя на высокий книжный шкаф Кэла, где рядами стояли книги о магии, заклинаниях, травах, рунах… Мне захотелось прочитать их все.
– Каждый раз, когда я думаю о том, как они меня обманывали, меня распирает злость, – сказала я Кэлу, и мои руки сжались в кулаки. Я с шумом выдохнула. – Но сегодня мама показалась мне… я не знаю… состарившейся… слабой какой-то.
Я остановилась возле кровати Кэла. Он подошел ко мне и погладил по спине. Я взяла его руку и приложила ее к щеке.
– Одна часть меня чувствует, что они вроде бы мне неродные, – сказала я. – А другая часть меня считает, что они, конечно же, моя родная семья. Они воспринимаются как родные.
Он кивнул, поглаживая мою руку:
– Странно, когда люди, которых ты, как тебе кажется, знаешь очень хорошо, вдруг оказываются какими-то другими.
Он сказал это так, словно знал по собственному опыту, и я посмотрела на него.
– Как мой отец, – сказал он. – Он был верховным жрецом маминого ковена, когда они поженились. И встретил в ковене другую женщину, тоже ведьму. Мы с мамой говорили тогда в насмешку, что она приворожила его любовными чарами, но на самом деле я потом стал думать, что просто он… любил ее больше.
Услышав в его голосе обиду, я прислонилась головой к его груди, а руками обняла его за талию.
– Они живут сейчас на севере Англии, – продолжал Кэл. Его грудь вибрировала у моего уха, когда он говорил. – У нее есть сын от первого брака, мой ровесник, и у них родилось, по-моему, еще двое детей.
– Это ужасно, – сказала я.
Он медленно вдохнул и выдохнул.
– Не знаю. Может, я просто уже привык к этому. Но мне кажется, что именно так все устроено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17