– Крикнула в коридор: – Идите, идите сюда, мальчики!
Появилось четыре «мальчика». Высокий белоголовый музыкант Толик, громоздкий басист Илья, двое американцев-техников в шапках с патронташами для инструментов.
– Вот, – указала она техникам на стеллаж, и – к музыкантам: – Подписанты, за стол, пожалуйста.
Техники загремели стеллажом. Гиви взял из стола блокнот, кивнул Коле:
– Могу подвезти.
Коля поднял пиджак.
– Можно личное объявление вешать? – громко спросил басист.
– Можно. Хоть на столбу, хоть в газете, – ответил Гиви и, посмотрев на озабоченное лицо Толика, добавил: – Хоть в туалете.
– Что ж вы раньше не сказали?! – возмутился Толик. – Так, Илья, ты будешь вступать в канал или нет? – строго спросил друга.
– Буду, сказал тебе! Видишь, ждем пока.
Был солнечный день. Компаньоны шли по многолюдной улице к автостоянке.
– Я тебе ключ не отдавал от машины? – лукаво спросил Гиви.
– Нет, зачем он мне!
Коля полез в карман, вытащил бюстгальтер, улыбнулся.
– Сука ты! Ладно, поправил настроение, спасибо.
– Тебе сувенир. Я хронику смотрел, прослезился аж. Американцев на войну провожали. Женщины лифчики бросали прямо в группы новобранцев. Картина, тебе скажу!
За столиком уличного кафе Коля заметил Едлина, уткнувшегося в газету.
– Давай перейдем на другую сторону, – сказал он. – Впереди парень, который морочит мне голову какой-то инвестицией. У меня не то настроение.
– Перейдем.
Радиотарелки улетали, как пирожки в обеденный перерыв. Склад опустел. Бритый негр уложил последнюю партию в вен.
Пожилой подписант Матвей ходил за Гиви:
– Когда начнется вещание?
– Матвей, – не выдержал Гиви, – ты окупил вложения и заработал. – Падажди, дарагой!
– Я продолжаю подписывать людей. Они интересуются, – обижался Матвей.
– Тогда звони в Техас, у тебя есть телефон.
– Я не понимаю по-английски.
– Попроси дочку.
– Она не хочет.
Над небоскребами гремел гром и пролился обильный ливень. В офисе, в углу у стола, копошился расстроенный Гордон. Он собирал бумаги, укладывал в сумку видеокассеты.
– Где я буду народ собирать? Все напрасно…
– Ничего не напрасно! Клуб – хорошее дело. Дождемся запуска, – вяло успокаивал Краснов.
Четверо членов совета директоров, одетые непривычно для будней в костюмы с галстуками, терпеливо ждали.
– Я понимаю, – буркнул Гордон. И, сгорбившись, ушел.
– Кто там, ближе к двери, заприте ее на ключ, – сказал Дуглас. Финансовый директор сбросил имидж веселого толстяка. На лице собрались складки, провалив серые глаза глубоко в тени. – Совещание конфиденциальное. – Он открыл сейф, выложил на стол в клейких бумажках десятки пачек долларов. Пошуровал ногой под столом, выпихнул большой коричневый баул. Из него достал четыре кожаных кейса. Пощелкав замками, Дуглас открыл чемоданчики. Три были с деньгами, один – пустой. Поколдовав над пачками и наполнив четвертый кейс банкнотами, он прикрыл крышки и толчком направил кейсы к сидящим. – Цифры наберите, прежде чем закрывать. Нью-йоркский урожай в долях. – Дуглас вынул из сейфа конверт и картонную коробку. Протянул Гиви конверт. – Тысячу отдадите Гордону, как премию.
– Надо было сразу отдать, – сказал Гиви. – Жалко на него смотреть.
Дуглас посмотрел на Гиви из-под бровей:
– Выдашь как заработанные. Без всяких благодарностей и сантиментов, которые нищий человек не поймет. Только переоценит себя, – преподал Дуглас урок «бизнеса».
– Нам стоило его с собой взять, – сказал Краснов. – Клуб киноманов как мед тянет народ.
– Что он в незнакомом городе сделает?! Но вообще идея хорошая. Задача для тебя с Зоей выловить там подходящую кандидатуру. – Дуглас посмотрел на Колю с Гиви, и ирония пробежала в его глазах. – Вы, господа, временно воспользуйтесь советом мистера Краснова: стряхните ручки, как он показывает на сцене, и позагорайте… Где? – Он обернулся к Краснову.
Вальяжно развалившийся Краснов улыбнулся, но не ответил на вопрос.
Дуглас раскрыл коробку и вытащил два пистолета. Один отдал Краснову, другой засунул во внутренний карман.
– Вам надо разрешение на оружие иметь, коли крупные суммы носите. – Он посмотрел на нью-йоркских компаньонов.
Краснов, укладывая оружие в карман, обнаружил там конфету. Скривившись в улыбке, бросил конфету на середину стола.
Дуглас взял ее.
– Не бросайся деньгами. Не тебе говорить, сколько заплатит фирма… – Он посмотрел на конфету, не нашел названия. – Сколько кто-нибудь заплатит за ежедневную минутку в логотипе канала.
– Уверен, ты сохранишь. Я могу съесть случайно.
– Эпизод засняли на видео? – Дуглас посмотрел на Гиви, убирая конфету в кейс с деньгами.
– Естественно, сохраню.
Звякнул телефон. Дуглас поднял трубку, послушал.
– О’кей! – сказал он и поднялся. – Первый этап завершился. Шефы покидают штаб-квартиру. Встретимся во Флориде, джентльмены.
Четверо разнокалиберных мужчин с кожаными кейсами заперли офис, прошагали по длинному коридору, вошли в лифт. У подъезда они погрузились в лимузин. Тот покатил по освеженному дождем Манхэттену.
Белый «Мерседес», погасив аварийные огни, двинулся за лимузином. Тот остановился у банка, выпустив Колю и Гиви, подождал, когда они скроются в дверях, и покатил дальше.
«Мерседес» тоже остановился, но за лимузином не поехал. Сидящий за рулем Едлин подумал минуту, тронул автомобиль и, нарушив правила дорожного движения, скрылся в переулке.
Довольный Коля сидел за рулем «Шевроле».
– Сбылась мечта Ивана. Иван стал шофером! – продекламировал Гиви, сидящий рядом. – Из совфильма запомнил. Почему ты «японца» не взял? За три тысячи можно подобрать трехгодку. Экономичнее и с парковкой легче.
– Давно мечтал о корыте. В американских машинах есть к тебе уважение. О! – откинул он руку вдоль сиденья, достав до Гивиного ближнего плеча.
Гиви обернулся назад, осмотрел машину.
– Как с Анечкой взаимопонимание?
– Никак не доберусь до этой бабы. Дома у нее ребенок подрос до смышленого возраста. У меня она не остается, соседи мешают. В офисе шарахается о стены.
– На следующей неделе тебе придется лететь в Майами за наличкой. Я не хочу туда появляться.
– Нет вопросов.
Гиви примолк.
– Да, – подвел он итог своим мыслям. – Я – мимо Евы. Упустил женщину.
– Считай, жертву принес, – улыбаясь, сказал Коля. – Зато вклад в общее дело сделал. Дуглас-то как задвигался! – Он запел, ерничая: – Зачем Герасим утопил свою Муму? Она верна была ему…
Гиви вскипел злобой. Бритая голова покраснела.
– Не оскорбляй мои чувства!
– Не принимай близко к сердцу, я имел в виду, – вроде как извинился Коля.
– Останови у станции. Машину тебе ребята сделали, мне пора на покой.
– Могу домой отвезти.
– Туда в час пик ты два часа будешь меня волочь. В другой раз как-нибудь.
Коля добрался до своего дома и увидел, как из подъезда появился Едлин.
– Поправились дела, говоришь? – заулыбался тот, подходя.
– Ничего не говорю, молчу.
Едлин обошел «Шевроле».
– Отлично для начала. Сколько лет?
– Четвертый пошел.
– Совсем отлично.
– Стараемся. – Коля гукнул брелком, запер двери и вознамерился уйти.
Едлин задержал, заговорил по-деловому:
– Ты подумал над тем, что я предлагал? Лечу в Москву. Можно сделать копейку на виагре. На тридцать тысяч – тридцать процентов дают. Пока берут. Я партию взял. Когда ты возьмешь? – осторожно наступал он на Колю.
– Журналист дал деньги?
– Нет еще.
– Он возьмет, я – за ним. Ты уж извини, я денег просто так не даю. Мне нужны гарантии.
– Какие гарантии, старик? В таком деле договор не подпишешь. Поэтому и процент большой.
– Думай, я без гарантий не согласен.
– Какие гарантии! – повторил Едлин. – Цены в России элементарно узнаешь. Пойдем вместе, посмотришь товар. Правда, придется на улице постоять. Продавец свидетелей не хочет.
– Хорошо. Прилечу из командировки, поедем. Расписку мне личную дашь, что в долг берешь, заверенную.
– Пожалуйста.
Из командировки Коля вернулся загорелый, в соломенной панамке. На стоянке аэропорта уселся в «Шевроле», убрал кейс с деньгами под сиденье, оплатил на выезде в будке счет и вырулил на виадук под щитом «Нью-Йорк. Запад».
Ранним утром он поднял компаньона с постели.
– Гиви! – закричал Коля прямо с порога сонному товарищу. – МОТ может делом обернуться. В Техасе инвестиции на спутник двинулись. Дуглас просил всех дистрибьютеров оповестить. Пришлет бумаги. Поехали, позавтракаем где-нибудь.
Гиви проснулся:
– Ва-а-ай! Лично начну работать. Мне дело знакомо.
– Краснов просил разыскать Гордона. Сказал, чтобы он акцию одну купил.
– Где мы Гордона разыщем? Телефон не записывали. Клуб не регистрировали, народ у него разбежался.
– Да, – вспомнил Коля о Едлине. – Один чувак предлагает тридцать процентов заработать на виагре. Вложимся пополам? Погуляем на шальные деньги.
– Какая сумма?
– Тридцать тысяч предлагает вложить.
– Немало. Хорошо его знаешь?
– Давно, но плохо. Я просил гарантии. А какие гарантии могут быть?! Продавца он не засвечивает, товар сам вынесет. Договорились, расписку о долге даст. В Москве блатные по двадцать пять долларов за таблетку платят. Дефицит пока.
– Давай рискнем. – Настроение у Гиви было хорошее. – Комедию сломаем. Люблю такие игрушки. Наверняка какой-то врач эту виагру ворует. Фотограф обойдется в сотку на каждого. Достанешь одну баночку. Прямо у офиса сделает снимки. Не ахти какая улика, но все же. В медицине народ пуганый.
В офисе юриста Любы веяло ленью, служебным хамством и пахло деньгами. Пышная молодка в приемной утопала в кожаном кресле перед столом с беспорядочной кучей бумаг. Перед молодкой на диване, рядом с Колей, сидел его сосед, журналист Раневский. Едлин ходил из комнаты в комнату, неся на себе ответственность момента, и сообщал:
– Люба готовит документацию.
Чувствовалось, он здесь – не чужой.
Через полчаса Едлин принес весть:
– Люба ждет.
Компаньоны прошли в дверь и очутились в «зазеркалье». Люба оказалась сестрой молодки из приемной. Стол, кресла, диван и сама комната были те же. Вошедшие расселись на диване и стали снова ждать Любу – юрист щебетала по телефону, наставляя собственного ребенка на путь истинный. Не расставаясь с телефоном и не обращая на посетителей никакого внимания, Люба повернулась к компьютеру. Свободной рукой включила принтер, выпустив на стол листки мелкого текста, копий стандартных расписок. Продолжая выяснять у ребенка подробности школьного инцидента, она жестом показала Едлину, что листки надо подписать.
Журналист углубился в чтение текста. Едлин протянул деньги в конвертике. Люба не повела носом. Ребенок явно не слушался.
Выйдя на улицу, Раневский спросил Едлина:
– Где ты выкопал такую жабу? За стандартные бумажки в лучшем случае сотню бы взяли.
Едлин возразил:
– Вы не правы, Евгений Давидыч. Это – индивидуальный документ.
Коля вышел из дома, сел к Едлину в «Мерседес». Гиви с фотографом притаились поодаль в «Конкорде».
– Привезешь из Москвы возврат, расписку верну, – сказал Мавроди, передавая Едлину пакет с деньгами.
Подъехали к медицинскому офису. Коля остался на улице, сел на ступеньки. Едлин ушел за товаром. «Конкорд» развернулся и встал на противоположной стороне улицы с приспущенным задним стеклом. Едлин вышел с двумя коробками, перевязанными бинтом.
– Идем в машину, – сказал на ходу. – Посмотришь и посчитаешь, как договорились.
Коля поднялся со ступеньки, сделал шаг и неожиданно вскрикнул, схватился за коленку, сел и застонал.
– Что? – Едлин обернулся.
– Коленка. Давно такого не было, со времен соревнований. Помоги встать. – Встать не получилось. Коля принялся «ломать комедию», как выразился Гиви, и от усердия натурально побледнел. – Ладно, ты иди, верю, – сказал он Едлину. – Меня приятель ждет. Сейчас позвоню, он заберет. – Достал «мобильник», набрал номер. – Или… Подожди. Достань одну упаковку, посмотрю, не фуфло ли тебе всучили!
Едлин огляделся по сторонам. Улочка была пустынной.
– Какое фуфло! – возмутился он, раздирая угол коробки.
Коля набрал на мобильнике номер, сказал в трубку:
– К тебе ехал. Сустав прихватило. Подъезжай, заберешь меня. Я на Двадцать шестой стрит.
Едлин протянул баночку. Коля отключил связь, поднял баночку, посмотрел на просвет, затем, морщась, открутил крышку, высыпал горсть голубых ромбиков с буковками.
– Все в порядке! Поезжай, Едлин, по рукам.
– Могу домой подбросить, – предложил тот.
– Не надо. Приятель минут через пятнадцать будет. Мне надо спокойно посидеть.
Над Брайтоном гремели репродукторы. Рекламные шоу газет и телевидения завлекали народ на подписку. Трепыхались цветные тенты палаток. С грузовика выступала музыкальная группа. Развернулась традиционная августовская ярмарка.
Коля озабоченно шел мимо, не обращая ни на что внимания. У дома стояла «скорая помощь». Из подъезда выкатили носилки на колесиках. Бледный журналист Раневский старался улыбаться. Увидев Колю, пошутил:
– Уходя, он не потерял надежду. Она осталась жить!
В квартире испуганный повар Юра ходил между комнатами.
– «Скорую» пришлось вызывать, – сказал он, вытирая платочком пот.
– Что случилось? Я никогда не слышал, чтоб он на здоровье жаловался.
– У него аритмия. А тут…
– Что?
– Едлин прилетел без денег. Стал объяснять, будто по банку идут. Человек занервничал, начал кричать. Я просил Едлина пока уйти. Едлин ушел, старик на кресло повалился.
Коля сел.
– По какому банку?! Слушай, я от простоты обмана обалдеваю.
– Погоди уж так. Может, разберетесь.
– Только и остается.
Коля схватил было телефон, но вспомнил, что Гиви он проводил за деньгами в Сан-Франциско к Адаму. Портить ему там настроение не хотелось. Посмотрел на трубку, положил назад, задумался.
На другой день Коля вошел в отделение банка, поискал кого-то глазами. Не найдя, направился к свободному от клиентов окошку.
– Извиняюсь, мисс. У вас русский менеджер, мистер Зайонц, работал. Работает еще?
– Странный Макс! – воскликнула кассирша. – В отдел корпораций идите. Откроете ту стеклянную дверь, справа за столом увидите. К нему бывшая жена пришла.
– Спасибо! Почему странный?
– В шутку зовем. Он – бывший программист. Задумается и не отвечает, когда спрашиваешь. Толкнуть надо. – Она рассмеялась. – Шучу.
Коля открыл указанную дверь. За столом сидел круглолицый молодой толстячок в очках. В кресле напротив Коля сначала увидел длинные, выставленные вперед для обзора женские ноги. Над невзрачным личиком вздымалась копна красных волос. Хозяйка ног и красных волос перебирала странички бумаг и подавала по одной на подпись. Зайонц подписывал и возвращал. Подписав последнюю, он обернулся.
– Вы ко мне? Проходите! – И повернулся к бывшей. – Майка, все. Привет «Робертино Лоретти». У меня работа.
Красная голова кивнула, состроила гримасу презрения, защелкнула бесформенную «дизайн-сумку», поднялась. Прожигая Колю оценивающим взглядом, она прошла мимо, демонстрируя «вызывающую» независимость.
– Макс, извините, возможно, вы помните меня: я открывал у вас счет в прошлом году. Был ваш, можно сказать, постоянный клиент…
– Я вас прекрасно помню, мистер Мавроди.
Беспокойство кольнуло Колю в живот. Внутри что-то передернулось, но он виду не подал.
– Счет пустует, набегает минус. Хотите закрыть? – спросил Макс, убирая бумаги.
– Закрою, возможно. Минус я выплачу. – Коля сделал паузу. Лицо напрягла кисло-сладкая гримаса просителя. – Хотел вас попросить, в порядке исключения, проверить личность по финансовой части. Попал в историю.
– Что случилось?
– Деньги я одолжил, идиот!
Кожа на лбу Зайонца собралась в складки, он обежал глазами помещение.
– Один раз сделаю, Николай. Рискую потерять работу. Никаких ссылок на меня! О’кей?
Он нехотя записал фамилию «личности», вызвал по компьютеру Кредитное бюро и выдал устную справку:
– Мистер Едлин, неработающий резидент Бруклина, недвижимостью не обладает, ценного имущества не имеет, счет в банке закрыт. Долг по кредитным карточкам – двадцать одна тысяча.
– Спасибо, Макс. Я ваш должник.
– Чем ты занимаешься, Николай?
– Бизнес делаю, как и все. В основном обслуживаю население.
– Почему деньги не поступают? Извини, что спрашиваю.
– Время неудачное, – соврал Коля.
Зайонц посмотрел на него, прищурившись.
– Судя по всему, наличку собираешь. – Он понимающе оскалился. – Не переживай, я не стукач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Появилось четыре «мальчика». Высокий белоголовый музыкант Толик, громоздкий басист Илья, двое американцев-техников в шапках с патронташами для инструментов.
– Вот, – указала она техникам на стеллаж, и – к музыкантам: – Подписанты, за стол, пожалуйста.
Техники загремели стеллажом. Гиви взял из стола блокнот, кивнул Коле:
– Могу подвезти.
Коля поднял пиджак.
– Можно личное объявление вешать? – громко спросил басист.
– Можно. Хоть на столбу, хоть в газете, – ответил Гиви и, посмотрев на озабоченное лицо Толика, добавил: – Хоть в туалете.
– Что ж вы раньше не сказали?! – возмутился Толик. – Так, Илья, ты будешь вступать в канал или нет? – строго спросил друга.
– Буду, сказал тебе! Видишь, ждем пока.
Был солнечный день. Компаньоны шли по многолюдной улице к автостоянке.
– Я тебе ключ не отдавал от машины? – лукаво спросил Гиви.
– Нет, зачем он мне!
Коля полез в карман, вытащил бюстгальтер, улыбнулся.
– Сука ты! Ладно, поправил настроение, спасибо.
– Тебе сувенир. Я хронику смотрел, прослезился аж. Американцев на войну провожали. Женщины лифчики бросали прямо в группы новобранцев. Картина, тебе скажу!
За столиком уличного кафе Коля заметил Едлина, уткнувшегося в газету.
– Давай перейдем на другую сторону, – сказал он. – Впереди парень, который морочит мне голову какой-то инвестицией. У меня не то настроение.
– Перейдем.
Радиотарелки улетали, как пирожки в обеденный перерыв. Склад опустел. Бритый негр уложил последнюю партию в вен.
Пожилой подписант Матвей ходил за Гиви:
– Когда начнется вещание?
– Матвей, – не выдержал Гиви, – ты окупил вложения и заработал. – Падажди, дарагой!
– Я продолжаю подписывать людей. Они интересуются, – обижался Матвей.
– Тогда звони в Техас, у тебя есть телефон.
– Я не понимаю по-английски.
– Попроси дочку.
– Она не хочет.
Над небоскребами гремел гром и пролился обильный ливень. В офисе, в углу у стола, копошился расстроенный Гордон. Он собирал бумаги, укладывал в сумку видеокассеты.
– Где я буду народ собирать? Все напрасно…
– Ничего не напрасно! Клуб – хорошее дело. Дождемся запуска, – вяло успокаивал Краснов.
Четверо членов совета директоров, одетые непривычно для будней в костюмы с галстуками, терпеливо ждали.
– Я понимаю, – буркнул Гордон. И, сгорбившись, ушел.
– Кто там, ближе к двери, заприте ее на ключ, – сказал Дуглас. Финансовый директор сбросил имидж веселого толстяка. На лице собрались складки, провалив серые глаза глубоко в тени. – Совещание конфиденциальное. – Он открыл сейф, выложил на стол в клейких бумажках десятки пачек долларов. Пошуровал ногой под столом, выпихнул большой коричневый баул. Из него достал четыре кожаных кейса. Пощелкав замками, Дуглас открыл чемоданчики. Три были с деньгами, один – пустой. Поколдовав над пачками и наполнив четвертый кейс банкнотами, он прикрыл крышки и толчком направил кейсы к сидящим. – Цифры наберите, прежде чем закрывать. Нью-йоркский урожай в долях. – Дуглас вынул из сейфа конверт и картонную коробку. Протянул Гиви конверт. – Тысячу отдадите Гордону, как премию.
– Надо было сразу отдать, – сказал Гиви. – Жалко на него смотреть.
Дуглас посмотрел на Гиви из-под бровей:
– Выдашь как заработанные. Без всяких благодарностей и сантиментов, которые нищий человек не поймет. Только переоценит себя, – преподал Дуглас урок «бизнеса».
– Нам стоило его с собой взять, – сказал Краснов. – Клуб киноманов как мед тянет народ.
– Что он в незнакомом городе сделает?! Но вообще идея хорошая. Задача для тебя с Зоей выловить там подходящую кандидатуру. – Дуглас посмотрел на Колю с Гиви, и ирония пробежала в его глазах. – Вы, господа, временно воспользуйтесь советом мистера Краснова: стряхните ручки, как он показывает на сцене, и позагорайте… Где? – Он обернулся к Краснову.
Вальяжно развалившийся Краснов улыбнулся, но не ответил на вопрос.
Дуглас раскрыл коробку и вытащил два пистолета. Один отдал Краснову, другой засунул во внутренний карман.
– Вам надо разрешение на оружие иметь, коли крупные суммы носите. – Он посмотрел на нью-йоркских компаньонов.
Краснов, укладывая оружие в карман, обнаружил там конфету. Скривившись в улыбке, бросил конфету на середину стола.
Дуглас взял ее.
– Не бросайся деньгами. Не тебе говорить, сколько заплатит фирма… – Он посмотрел на конфету, не нашел названия. – Сколько кто-нибудь заплатит за ежедневную минутку в логотипе канала.
– Уверен, ты сохранишь. Я могу съесть случайно.
– Эпизод засняли на видео? – Дуглас посмотрел на Гиви, убирая конфету в кейс с деньгами.
– Естественно, сохраню.
Звякнул телефон. Дуглас поднял трубку, послушал.
– О’кей! – сказал он и поднялся. – Первый этап завершился. Шефы покидают штаб-квартиру. Встретимся во Флориде, джентльмены.
Четверо разнокалиберных мужчин с кожаными кейсами заперли офис, прошагали по длинному коридору, вошли в лифт. У подъезда они погрузились в лимузин. Тот покатил по освеженному дождем Манхэттену.
Белый «Мерседес», погасив аварийные огни, двинулся за лимузином. Тот остановился у банка, выпустив Колю и Гиви, подождал, когда они скроются в дверях, и покатил дальше.
«Мерседес» тоже остановился, но за лимузином не поехал. Сидящий за рулем Едлин подумал минуту, тронул автомобиль и, нарушив правила дорожного движения, скрылся в переулке.
Довольный Коля сидел за рулем «Шевроле».
– Сбылась мечта Ивана. Иван стал шофером! – продекламировал Гиви, сидящий рядом. – Из совфильма запомнил. Почему ты «японца» не взял? За три тысячи можно подобрать трехгодку. Экономичнее и с парковкой легче.
– Давно мечтал о корыте. В американских машинах есть к тебе уважение. О! – откинул он руку вдоль сиденья, достав до Гивиного ближнего плеча.
Гиви обернулся назад, осмотрел машину.
– Как с Анечкой взаимопонимание?
– Никак не доберусь до этой бабы. Дома у нее ребенок подрос до смышленого возраста. У меня она не остается, соседи мешают. В офисе шарахается о стены.
– На следующей неделе тебе придется лететь в Майами за наличкой. Я не хочу туда появляться.
– Нет вопросов.
Гиви примолк.
– Да, – подвел он итог своим мыслям. – Я – мимо Евы. Упустил женщину.
– Считай, жертву принес, – улыбаясь, сказал Коля. – Зато вклад в общее дело сделал. Дуглас-то как задвигался! – Он запел, ерничая: – Зачем Герасим утопил свою Муму? Она верна была ему…
Гиви вскипел злобой. Бритая голова покраснела.
– Не оскорбляй мои чувства!
– Не принимай близко к сердцу, я имел в виду, – вроде как извинился Коля.
– Останови у станции. Машину тебе ребята сделали, мне пора на покой.
– Могу домой отвезти.
– Туда в час пик ты два часа будешь меня волочь. В другой раз как-нибудь.
Коля добрался до своего дома и увидел, как из подъезда появился Едлин.
– Поправились дела, говоришь? – заулыбался тот, подходя.
– Ничего не говорю, молчу.
Едлин обошел «Шевроле».
– Отлично для начала. Сколько лет?
– Четвертый пошел.
– Совсем отлично.
– Стараемся. – Коля гукнул брелком, запер двери и вознамерился уйти.
Едлин задержал, заговорил по-деловому:
– Ты подумал над тем, что я предлагал? Лечу в Москву. Можно сделать копейку на виагре. На тридцать тысяч – тридцать процентов дают. Пока берут. Я партию взял. Когда ты возьмешь? – осторожно наступал он на Колю.
– Журналист дал деньги?
– Нет еще.
– Он возьмет, я – за ним. Ты уж извини, я денег просто так не даю. Мне нужны гарантии.
– Какие гарантии, старик? В таком деле договор не подпишешь. Поэтому и процент большой.
– Думай, я без гарантий не согласен.
– Какие гарантии! – повторил Едлин. – Цены в России элементарно узнаешь. Пойдем вместе, посмотришь товар. Правда, придется на улице постоять. Продавец свидетелей не хочет.
– Хорошо. Прилечу из командировки, поедем. Расписку мне личную дашь, что в долг берешь, заверенную.
– Пожалуйста.
Из командировки Коля вернулся загорелый, в соломенной панамке. На стоянке аэропорта уселся в «Шевроле», убрал кейс с деньгами под сиденье, оплатил на выезде в будке счет и вырулил на виадук под щитом «Нью-Йорк. Запад».
Ранним утром он поднял компаньона с постели.
– Гиви! – закричал Коля прямо с порога сонному товарищу. – МОТ может делом обернуться. В Техасе инвестиции на спутник двинулись. Дуглас просил всех дистрибьютеров оповестить. Пришлет бумаги. Поехали, позавтракаем где-нибудь.
Гиви проснулся:
– Ва-а-ай! Лично начну работать. Мне дело знакомо.
– Краснов просил разыскать Гордона. Сказал, чтобы он акцию одну купил.
– Где мы Гордона разыщем? Телефон не записывали. Клуб не регистрировали, народ у него разбежался.
– Да, – вспомнил Коля о Едлине. – Один чувак предлагает тридцать процентов заработать на виагре. Вложимся пополам? Погуляем на шальные деньги.
– Какая сумма?
– Тридцать тысяч предлагает вложить.
– Немало. Хорошо его знаешь?
– Давно, но плохо. Я просил гарантии. А какие гарантии могут быть?! Продавца он не засвечивает, товар сам вынесет. Договорились, расписку о долге даст. В Москве блатные по двадцать пять долларов за таблетку платят. Дефицит пока.
– Давай рискнем. – Настроение у Гиви было хорошее. – Комедию сломаем. Люблю такие игрушки. Наверняка какой-то врач эту виагру ворует. Фотограф обойдется в сотку на каждого. Достанешь одну баночку. Прямо у офиса сделает снимки. Не ахти какая улика, но все же. В медицине народ пуганый.
В офисе юриста Любы веяло ленью, служебным хамством и пахло деньгами. Пышная молодка в приемной утопала в кожаном кресле перед столом с беспорядочной кучей бумаг. Перед молодкой на диване, рядом с Колей, сидел его сосед, журналист Раневский. Едлин ходил из комнаты в комнату, неся на себе ответственность момента, и сообщал:
– Люба готовит документацию.
Чувствовалось, он здесь – не чужой.
Через полчаса Едлин принес весть:
– Люба ждет.
Компаньоны прошли в дверь и очутились в «зазеркалье». Люба оказалась сестрой молодки из приемной. Стол, кресла, диван и сама комната были те же. Вошедшие расселись на диване и стали снова ждать Любу – юрист щебетала по телефону, наставляя собственного ребенка на путь истинный. Не расставаясь с телефоном и не обращая на посетителей никакого внимания, Люба повернулась к компьютеру. Свободной рукой включила принтер, выпустив на стол листки мелкого текста, копий стандартных расписок. Продолжая выяснять у ребенка подробности школьного инцидента, она жестом показала Едлину, что листки надо подписать.
Журналист углубился в чтение текста. Едлин протянул деньги в конвертике. Люба не повела носом. Ребенок явно не слушался.
Выйдя на улицу, Раневский спросил Едлина:
– Где ты выкопал такую жабу? За стандартные бумажки в лучшем случае сотню бы взяли.
Едлин возразил:
– Вы не правы, Евгений Давидыч. Это – индивидуальный документ.
Коля вышел из дома, сел к Едлину в «Мерседес». Гиви с фотографом притаились поодаль в «Конкорде».
– Привезешь из Москвы возврат, расписку верну, – сказал Мавроди, передавая Едлину пакет с деньгами.
Подъехали к медицинскому офису. Коля остался на улице, сел на ступеньки. Едлин ушел за товаром. «Конкорд» развернулся и встал на противоположной стороне улицы с приспущенным задним стеклом. Едлин вышел с двумя коробками, перевязанными бинтом.
– Идем в машину, – сказал на ходу. – Посмотришь и посчитаешь, как договорились.
Коля поднялся со ступеньки, сделал шаг и неожиданно вскрикнул, схватился за коленку, сел и застонал.
– Что? – Едлин обернулся.
– Коленка. Давно такого не было, со времен соревнований. Помоги встать. – Встать не получилось. Коля принялся «ломать комедию», как выразился Гиви, и от усердия натурально побледнел. – Ладно, ты иди, верю, – сказал он Едлину. – Меня приятель ждет. Сейчас позвоню, он заберет. – Достал «мобильник», набрал номер. – Или… Подожди. Достань одну упаковку, посмотрю, не фуфло ли тебе всучили!
Едлин огляделся по сторонам. Улочка была пустынной.
– Какое фуфло! – возмутился он, раздирая угол коробки.
Коля набрал на мобильнике номер, сказал в трубку:
– К тебе ехал. Сустав прихватило. Подъезжай, заберешь меня. Я на Двадцать шестой стрит.
Едлин протянул баночку. Коля отключил связь, поднял баночку, посмотрел на просвет, затем, морщась, открутил крышку, высыпал горсть голубых ромбиков с буковками.
– Все в порядке! Поезжай, Едлин, по рукам.
– Могу домой подбросить, – предложил тот.
– Не надо. Приятель минут через пятнадцать будет. Мне надо спокойно посидеть.
Над Брайтоном гремели репродукторы. Рекламные шоу газет и телевидения завлекали народ на подписку. Трепыхались цветные тенты палаток. С грузовика выступала музыкальная группа. Развернулась традиционная августовская ярмарка.
Коля озабоченно шел мимо, не обращая ни на что внимания. У дома стояла «скорая помощь». Из подъезда выкатили носилки на колесиках. Бледный журналист Раневский старался улыбаться. Увидев Колю, пошутил:
– Уходя, он не потерял надежду. Она осталась жить!
В квартире испуганный повар Юра ходил между комнатами.
– «Скорую» пришлось вызывать, – сказал он, вытирая платочком пот.
– Что случилось? Я никогда не слышал, чтоб он на здоровье жаловался.
– У него аритмия. А тут…
– Что?
– Едлин прилетел без денег. Стал объяснять, будто по банку идут. Человек занервничал, начал кричать. Я просил Едлина пока уйти. Едлин ушел, старик на кресло повалился.
Коля сел.
– По какому банку?! Слушай, я от простоты обмана обалдеваю.
– Погоди уж так. Может, разберетесь.
– Только и остается.
Коля схватил было телефон, но вспомнил, что Гиви он проводил за деньгами в Сан-Франциско к Адаму. Портить ему там настроение не хотелось. Посмотрел на трубку, положил назад, задумался.
На другой день Коля вошел в отделение банка, поискал кого-то глазами. Не найдя, направился к свободному от клиентов окошку.
– Извиняюсь, мисс. У вас русский менеджер, мистер Зайонц, работал. Работает еще?
– Странный Макс! – воскликнула кассирша. – В отдел корпораций идите. Откроете ту стеклянную дверь, справа за столом увидите. К нему бывшая жена пришла.
– Спасибо! Почему странный?
– В шутку зовем. Он – бывший программист. Задумается и не отвечает, когда спрашиваешь. Толкнуть надо. – Она рассмеялась. – Шучу.
Коля открыл указанную дверь. За столом сидел круглолицый молодой толстячок в очках. В кресле напротив Коля сначала увидел длинные, выставленные вперед для обзора женские ноги. Над невзрачным личиком вздымалась копна красных волос. Хозяйка ног и красных волос перебирала странички бумаг и подавала по одной на подпись. Зайонц подписывал и возвращал. Подписав последнюю, он обернулся.
– Вы ко мне? Проходите! – И повернулся к бывшей. – Майка, все. Привет «Робертино Лоретти». У меня работа.
Красная голова кивнула, состроила гримасу презрения, защелкнула бесформенную «дизайн-сумку», поднялась. Прожигая Колю оценивающим взглядом, она прошла мимо, демонстрируя «вызывающую» независимость.
– Макс, извините, возможно, вы помните меня: я открывал у вас счет в прошлом году. Был ваш, можно сказать, постоянный клиент…
– Я вас прекрасно помню, мистер Мавроди.
Беспокойство кольнуло Колю в живот. Внутри что-то передернулось, но он виду не подал.
– Счет пустует, набегает минус. Хотите закрыть? – спросил Макс, убирая бумаги.
– Закрою, возможно. Минус я выплачу. – Коля сделал паузу. Лицо напрягла кисло-сладкая гримаса просителя. – Хотел вас попросить, в порядке исключения, проверить личность по финансовой части. Попал в историю.
– Что случилось?
– Деньги я одолжил, идиот!
Кожа на лбу Зайонца собралась в складки, он обежал глазами помещение.
– Один раз сделаю, Николай. Рискую потерять работу. Никаких ссылок на меня! О’кей?
Он нехотя записал фамилию «личности», вызвал по компьютеру Кредитное бюро и выдал устную справку:
– Мистер Едлин, неработающий резидент Бруклина, недвижимостью не обладает, ценного имущества не имеет, счет в банке закрыт. Долг по кредитным карточкам – двадцать одна тысяча.
– Спасибо, Макс. Я ваш должник.
– Чем ты занимаешься, Николай?
– Бизнес делаю, как и все. В основном обслуживаю население.
– Почему деньги не поступают? Извини, что спрашиваю.
– Время неудачное, – соврал Коля.
Зайонц посмотрел на него, прищурившись.
– Судя по всему, наличку собираешь. – Он понимающе оскалился. – Не переживай, я не стукач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52