А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Знаешь, этот парень мне нравится все меньше и меньше, но все же я перед ним в долгу.
Дарин нахмурился.
– В долгу?
– Да. Если бы не он, я бы никогда не встретила тебя, а уж этого я не хотела бы пропустить в своей жизни ни за что на свете.
То же самое мог бы сказать про себя и Дарин. Но серьезный тон ее голоса смутил его.
– Когда-нибудь ты обязательно найдешь мужчину, который будет относиться к тебе с любовью и уважением.
– Не знаю, как насчет любви, но ты относишься ко мне с уважением, и я ценю это даже больше, чем ты об этом догадываешься.
Дарин замер.
– Уважение – это все, что я тебе могу дать, Фиона.
Она села, отбросив с лица волосы.
– А разве я просила тебя о чем-то еще, Дарин?
Много женщин называли его по имени, но ни у одной оно не звучало так, как у нее.
– Нет, не просила, – сказал он, но вдруг увидел в ее глазах нечто, похожее на…
Нет, он должен уйти от нее прежде, чем ему придется признать, что она заняла непозволительно важное место в его жизни. А ему очень важно сохранять свободу и независимость.
Он сдвинулся к краю постели, поднял брюки и, не поворачиваясь к ней лицом, сказал:
– Я оденусь и спущусь вниз. Если я не сделаю этого сейчас, боюсь, он снова может ускользнуть.
– Ты боишься не только этого.
Он быстро обернулся и посмотрел на нее.
– Я ничего не боюсь.
Она натянула на себя простыню до самого подбородка.
– Возможно, ты не боишься преступников, но ты боишься… любви.
Как хорошо она успела узнать его! Как смогла она увидеть его слабость под той маской внешней невозмутимости, которую он носил уже многие годы.
– У меня нет ни времени, ни желания для этого чувства.
Обернувшись простыней, она встала с постели и, сделав несколько шагов, остановилась прямо перед ним.
– Ты боишься любви просто до смерти. Но почему это так, Дарин?
Он промолчал, не зная, что ей ответить. Фиона коснулась пальцами его щеки.
– Кто-то обидел тебя когда-то? Может быть, та женщина, Тамра?
– Нет.
– Но ты любил ее?
– Да, – ответил он, удивленный легкостью своего признания.
– Она ушла от тебя?
– Да, но не так, как ты думаешь.
– Я не могу представить, как вообще она могла уйти от тебя, когда ты так ее любил. Многие женщины отдали бы жизнь за такую любовь.
Именно это и случилось с Тамрой.
– Она ушла, потому что у нее не было выбора.
– У каждого есть выбор, Скорпио.
– Ее лишили выбора. Вместе с жизнью.
Он подобрал брошенную одежду и направился в ванную комнату прежде, чем успел бы сказать Фионе, что он не сумел защитить женщину, которая завоевала его сердце и отдала ему свою любовь.
Он отказывался испытывать к Фионе более глубокие чувства, потому что вместе с ними пришел бы страх потерять ее.
И, тем не менее, в самом потаенном уголке своей души, там, где хранились воспоминания о его прошлом и о великой силе любви, он не мог не спросить себя: а не слишком ли поздно он спохватился? А вдруг он уже успел полюбить Фиону? Ответа на свой вопрос он не знал.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Фиона никогда не видела такой щемящей боли в глазах мужчины. Такого острого страдания, хотя он и пытался спрятать его под маской внешнего спокойствия. Она попала в точку: он боится любви. Смерть забрала у него женщину, которую он любил, и теперь он не хочет рисковать. Но разве это логические доводы способны охладить ее чувства. Ей жизненно необходимо быть с ним рядом, и если есть хоть малейший шанс добиться от него взаимности, она будет идти до конца.
Пока она, задумавшись, сидела на краю постели, Скорпио вышел из ванной полностью одетый и готовый к выходу.
– Уже? – спросила Фиона с напускным безразличием.
Не глядя на нее, он подошел к зеркалу и надел гутру.
– Я вернусь в казино. Закрой за мной дверь и никому не открывай.
Голос его звучал холодно и ровно.
Ее пальцы вцепились в простыню.
– Я пойду с тобой.
– Это ни к чему.
Он повернулся и медленно, с расстановкой произнес:
– Начиная с этой минуты я буду работать один.
Гнев и обида захлестнули ее.
– В своем любимом стиле, не так ли? Всегда один. Всегда бегущий прочь.
Скрестив на груди руки, он наклонил голову и посмотрел на нее как на избалованного ребенка.
– Я приехал сюда, чтобы арестовать преступника. Тебе это было известно с самого начала. Когда задание будет выполнено, я уеду.
Фиона нервно сглотнула.
– Да, верно. Сегодня здесь, завтра еще где-то в погоне за следующим преступником. Всегда в пути. Какая насыщенная и увлекательная жизнь!
Он положил кошелек и ключи в карман.
– Я позвоню из казино.
Она качнула ногой.
– Не беспокойся. Я не хочу, чтобы забота обо мне отвлекала тебя от работы.
– Мой долг – заботиться о твоей безопасности.
– Не думаю, что долг заставил тебя лечь со мной в постель.
– Я что-то не помню, чтобы ты была против этой нашего с тобой сближения.
– Ты имеешь в виду то, что мы занимались любовью, да? Нет, подожди, этого не может быть – ты же боишься любви… И мне жаль тебя.
Его глаза зло вспыхнули.
– Мне не нужна твоя жалость.
– Так же, как и не нужна я, верно?
– В жизни, которую я веду, нет места для другого человека.
Она сделала несколько шагов вперед и, остановившись прямо перед ним, провела пальцами по его напрягшимся скулам.
– Прошу тебя, Скорпио…
Его кулаки сжались, как если бы он пытался удержать себя, чтобы не дотронуться до нее.
– Что такое?
– Прошу тебя больше не прикасаться ко мне. – Она скользнула рукой от верхней пуговицы его рубашки вниз по его груди. – И вдвойне прошу не влюбляться в меня.
Он схватил ее руку и прижал к своей груди.
– Мне не нравятся эти твои требования. Я нахожу их непривлекательными, а потому неприемлемыми.
Фиона разжала пальцы, и простыня упала к ее ногам.
– А меня ты находишь привлекательной?
– По-моему, это очевидно. Однако в любви я не нуждаюсь.
Дарин отпустил ее руку и, повернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Но грохот захлопнувшейся двери доказал Фионе, что она все же сумела вывести его из себя. И будь она проклята, если она останется сидеть здесь, одна, в пустом гостиничном номере.
Фиона быстро надела свое новое платье и туфли на высоких каблуках, явно изобретенные каким-то садистом. Впрочем, это не такая уж большая плата за то, чтобы быть рядом со Скорпио. И если даже он и не мог полюбить ее, то она его любила и хотела быть уверена, что он в безопасности.
Положив ключи от номера в сумочку, Фиона с гордо поднятой головой, довольная своей решимостью, направилась к лифту. Бросив взгляд в сторону лестницы, затем на двери, ведущие в «камеру пыток», она остановилась. Чтобы побыстрее догнать его, ей придется подавить свой бессмысленный страх и спуститься вниз на лифте.
Она заставила себя дышать медленно и спокойно. В конце концов, что с ней может случиться? Ну, почувствует она на какое-то время удушье, ну и что? Так ведь это пройдет.
Сделав еще один глубокий вдох, она нажала на кнопку и приготовилась войти в лифт.
Как только Дарин спустился на нижний этаж, чувство надвигающейся опасности, острое, как удар мачете, пронзило его. Он приписал это своему бессознательному желанию быть рядом с Фионой, как если бы он уже не мог существовать без нее. Нелепо. Просто нелепо. Ему не нужна была постоянная женщина.
Он должен отбросить от себя все посторонние мысли, сосредоточить внимание на Бекенфельде. Приготовиться и ждать.
Двигаясь по коридору, ведущему к казино, он вдруг почувствовал, что душа его наполняется безотчетной тревогой.
Доверяя своему сформировавшему за годы работы инстинкту, он остановился и вернулся к лифтам. Вот посмотрит, все ли в порядке с Фионой, а затем продолжит поиски.
Он дважды нажал кнопку вызова и увидел, что работают только два из четырех лифтов. Самые серьезные игроки в это время сидят в казино, и желающих отправиться наверх в ресторан немного, так что здесь, в отеле, по всей видимости, это была обычная практика.
Время текло нестерпимо медленно и с каждой новой секундой его нетерпение возрастало. Интуиция его никогда еще не подводила. Что-то явно было не в порядке. Но что? Он терялся в догадках.
Отступив назад на несколько шагов, Дарин посмотрел наверх и увидел в спускавшемся лифте прижавшуюся к стеклянной стенке фигуру. Лифт проехал еще несколько этажей, и у него исчезли последние сомнения – это была Фиона.
Ее упорство все-таки погнало ее вниз. И хотя он был зол на нее за это, в то же время он почувствовал облегчение, что она в безопасности… пока за ее спиной не показалась еще одна фигура.
Слава богу, это была пожилая дама в свободном мешковатом платье и туфлях на низком каблуке, к тому же весьма дружелюбно настроенная, судя по завязавшейся между ней и Фионой беседе.
Но затем случилось неожиданное… Дарин вдруг увидел, как эта пожилая женщина схватила Фиону за руки и приставила к ее горлу нож. И тут он разглядел ее глаза… Глаза Бекенфельда. Улыбка Бекенфельда. Бекенфельд, переодетый в женское платье!
Лифт остановился на втором этаже, и пара исчезла из виду. Ненависть и страх погнали Дарина вверх.
Он ударил ногой в лестничную дверь и, прыгая через две ступеньки, хватаясь за стены, чтобы удержать равновесие, бросился наверх, проклиная Бекенфельда за то, что тот опять напал на невинную жертву, когда должен был сражаться с ним, Дарином.
Этот мужчина – трус. Неудачник с вывихнутыми мозгами.
Дарин выхватил пистолет, выскочил на площадку, затем в широкий коридор с выходящими в него несколькими дверями. Должно быть, Бекенфельд затащил Фиону в одну из комнат. Он замер и прислушался.
– Убери от меня свои руки! – услышал он голос, донесшийся из другого конца коридора, и, повернув голову, увидел закрывающиеся двери грузового лифта и мелькнувшее между ними на мгновение испуганное лицо Фионы.
Легкие Фионы горели, стены давили на нее, сознание путалось. Все случилось так быстро. Она вошла в лифт, гордая тем, что у нее хватило мужества это сделать, и даже немного обрадовалась, увидев, что она будет там не одна.
Приветливо кивнув, она повернулась к стеклу и скороговоркой начала высказывать свои впечатления от огромной позолоченной статуи, служившей центром композиции холла.
Она не обратила внимания на молчание спутницы, ей просто нужно было дать выход своему нервному возбуждению в этой безудержной болтовне. И облегченно вздохнула, увидев внизу Скорпио, который без тени недовольства смотрел на нее своими бездонными глазами, и казалось, был даже рад ей. Но вдруг в его лице что-то дрогнуло, и тут же она почувствовала, как чьи-то руки железным кольцом сомкнулись вокруг нее. Жилистые грубые руки, поросшие темными волосами. Жесткие руки, так сильно сдавившие ее ребра, что она едва могла дышать.
И тогда Фиона увидела, что ее спутница была вовсе не женщиной, а мужчиной, уставившимся на нее из-под своих круглых совиных очков.
– Итак, мы снова встретились, милашка, – хрипло проговорил он.
Фиона не смогла произнести ни слова, горло ее сжало нервным спазмом. И только когда он втолкнул ее в грузовой лифт, она набрала в легкие воздуха и закричала.
– Выходи, шлюха.
Бекенфельд толкнул ее в спину, и она едва не упала на цементный пол тускло освещенного помещения с высокими стеллажами, заставленными картонными коробками.
– Давай, двигайся, – прорычал он, – и смотри не дергайся или я прирежу тебя.
– А вы действительно нечто, доктор, – сказала она, пряча свой страх под язвительным тоном. – Хитры и изобретательны. Но все же должна сказать: в женском платье вы не имели бы успеха.
– Заткнись!
Конечно, ей не стоило дразнить его. Но если он собирается убить ее, то почему бы ей не позволить себе вставить ему хотя бы несколько шпилек и тем самым потянуть время? Ведь Скорпио наверняка бросился ей на выручку.
– А ваша мать тоже похищала детей? Это у вас такой своеобразный семейный бизнес? Может быть, вы из похищенных?
Он приставил нож к ее спине.
– Хорош трендеть! – Голос его звенел на грани истерики. – И прекрати этот дурацкий смех!
Она не смеялась. Этот мужчина был определенно сумасшедшим, и потому готовым на все.
Они продолжали идти вперед, и мысль о том, что он, возможно, собирается закрыть ее в каком-нибудь темном подвале, привела ее в ужас Ей нужно любым способом оттянуть время, и в первую очередь напрячь свой мозг и попытаться вспомнить его имя. Вот оно! Роман.
– Знаете, Роман, эти ужасные туфли натерли мне ноги. Если бы мы на минуту остановились, я бы их сняла, и тогда мы могли бы двигаться быстрее.
Он сильнее прижал нож к ее спине, у нее перехватило дыхание, и она подумала, что все кончено.
– Не останавливайся! Иди вперед и не вздумай оборачиваться, иначе я убью тебя прежде, чем Шакир сможет это увидеть.
Комок подкатил к ее горлу, наконец-то она поняла его план – заманить Скорпио в ловушку и убить ее у него на глазах. О боже! Ей, конечно же, хотелось, чтобы он ее спас, но она не могла допустить, чтобы он стал свидетелем ее смерти. Как ей предотвратить это? Она знала, что Дарин не оставит ее одну. Он найдет ее, чего бы это ему ни стоило.
– Хорошо. Только не надо тыкать в меня ножом. Я не буду останавливаться.
– Еще немного, и я убью тебя.
Его голос был удивительно спокоен, и мурашки побежали по ее спине.
– Можете сказать мне, куда мы идем? – спросила она, стараясь удержать дрожь.
– Туда, где будет очень темно.
Дарин спустился на цокольный этаж и оказался перед закрытой дверью. Ударив по ней несколько раз кулаком, он ободрал кожу на костяшках пальцев, но боли не почувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме отчаяния и острого вкуса надвигающейся катастрофы.
Разбежавшись, он ударил в дверь ногой. Еще. И еще раз. Дверь не поддавалась. В панике озираясь по сторонам, он увидел на стене за стеклом топор и огнетушитель. Бросив пистолет на пол, он схватил топор, прорубил треугольное окошко и, просунув сквозь него руку, открыл щеколду.
Гулкое эхо отражало стук каблуков, когда он, не обращая внимания на стреляющую боль в ноге, мчался по пустому коридору. Дважды споткнувшись, он остановился, услышав вдалеке звук хлопнувшей двери, и побежал еще быстрее, отчаянно надеясь, что каждый шаг приближает его к Фионе и Бекенфельду, а не удаляет его от них еще дальше. У входной двери он остановился и прислушался. Снаружи доносились приглушенные голоса – один мужской и один женский.
Он нашел их.
И сразу же перед ним возникла дилемма.
Если он откроет дверь, Бекенфельд успеет убить Фиону прежде, чем он сможет выстрелить. Рисковать нельзя. Он не мог вновь стать свидетелем смерти любимой женщины. Нужно срочно найти способ спасти ее.
Отступив назад, он посмотрел наверх и увидел два низких широких окна в нескольких футах над своей головой. Если он доберется до них, то сможет подкрасться к Бекенфельду.
Дарин получил хорошую выучку во время военной службы. Он научился стрелять быстро и точно.
Сегодня он не промахнется. Он просто не имеет права промахнуться!
Сорвав с себя куртку и сбросив обувь, он приставил к стене лестницу и поднялся на верхнюю ступеньку. Широкий кирпичный выступ окружал оконный проем. Ухватившись за него руками, он подтянулся и медленно, стараясь не шуметь, отодвинул задвижку и приоткрыл окно. Внизу возле грузовых ворот стоял длинный трейлер. Осторожно выглянув, Дарин увидел возле него бледную Фиону и темный силуэт Бекенфельда, нависший над ней возле борта трейлера.
Негодяй! Дарин мог представить, что она сейчас испытывала. Если бы только он мог подать ей знак, что он здесь, что она не одна.
Вытащив из кобуры «беретту», он взвел курок и прицелился. Капли пота стекали по его лбу. Он не мог стрелять, так как Фиона стояла слишком близко к Бекенфельду.
Ему нужно было чем-то отвлечь его внимание, чтобы он хоть чуть-чуть отодвинулся от нее в сторону, затем быстро прицелиться и выстрелить. Если он промахнется, Бекенфельд ударит Фиону ножом.
Порывшись в кармане брюк, он нащупал стеклянный шарик, который ему дала Фиона на счастье.
Шарик был маленький и холодный. Дарин несколько раз покатал его на своей ладони, словно это могло принести удачу и положить конец проклятью, павшему на мужчин его рода. Обычно он не верил в такие вещи, как и не верил тогда, восемь лет назад, что его жизнь сделает крутой поворот и что через восемь лет он снова окажется в подобной ситуации.
И, если судить по поведению Бекенфельда, которое с каждой секундой становилось все более беспокойным, времени у него в обрез.
Дарин еще раз взглянул на шарик, размахнулся и бросил его как можно дальше.
Раздался звонкий щелчок, Бекенфельд вздрогнул, повернул голову, но ни на дюйм не отодвинулся от Фионы. Однако через мгновение он неожиданно согнулся пополам, качнулся в сторону и, чтобы удержать равновесие, ухватился за борт трейлера. В доли секунды, показавшиеся ему вечностью, Дарин прицелился и спустил курок.
Пуля попала Бекенфельду в шею. Выронив нож, он тяжело упал к ногам Фионы. Она вскрикнула, отшатнулась назад и, закрыв руками лицо, опустилась на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11