Когда дон Боско узнал об этом, он решил немного развлечь Микеле и взял его с собой в город. У него были также дела невдалеке от церкви Гран Мадре, на берегу По. Шагали быстро, разговаривая об оратории. Ъ то время Турин отмечал четырехсотлетие знаменитого чуда Святейшего Таинства, и дон Боско выпустил по этому поводу брошюрку, которая была мгновенно раскуплена. Улучив момент, он остановился и сказал:
– Через пятьдесят лет будут отмечать торжества, связанные с девятым полувековым юбилеем этого чуда, но меня тогда уже не будет. А вот ты будешь. Не забудь переиздать мою брошюру.
Микеле думает об этой дате, такой далекой: 1903 год! Качает головой.
– Дон Боско, Вам легко говорить, что я тогда буду жить. А я боюсь, что смерть уже в ближайшее время сыграет со мной злую шутку…
– Ни злую, ни добрую – перебивает его дон Боско. – Я тебя уверяю, что через пятьдесят лет ты будешь жить. Напечатаешь эту книжечку, хорошо?
В 1903 году дон Руа еще действительно жил. После смерти дона Боско он был назначен его преемником и возглавил Салезианское Общество. В то время ему исполнилось 66 лет, и он поручил вновь переиздать упомянутую брошюру.
Барчуки и оборвыши
Посвящая себя работе среди подмастерьев, дон Боско не оставлял и учащуюся молодежь. Он хотел приготовить себе сотрудников, которые помогали бы ему в работе. Хотел также дать епархии новых священников, которые бы заполнили пустующие места в рядах старших священников.
Первая группа семинаристов, как уже об этом упоминалось, немного разочаровала его. Но Руа, Кальеро и Франчезия не обманули надежды. А рядом с ними росли уже Анджело Савио, Роччетти, Турки, Дурандо, Черути…
Интернат для студентов возник тайно, однако развивался очень успешно: в 1850 году в нем находились 12 студентов, 1854 – тридцать три, а в 1857 был уже 121 студент.
Студенты трех первых курсов латыни ходили на уроки к профессору Бонцанино, а потом посещали класс гуманистики и риторики дона Матео Пиччи, невдалеке от храма Матери Божьей Утешения.
В эти же две частные школы ходили также сыновья богатых семей Турина, которые дорого платили за учебу. Ребята дона Боско обучались бесплатно.
Барчуки вначале посмеивались над «оборванцами», которые приходили на занятия в старых солдатских плащах, в которых были похожи на контрабандистов или карикатурных персонажей (эти плащи и военные фуражки дон Боско получил в подарок от министра. Они более напоминали попоны, чем плащи, но защищали от дождя и снега – вспоминает дон Лемони).
Профессор Бонцанино, однако, не терпел иронических замечаний. «Достоинство ученика – говорил он серьезно – оценивается страницами выполненных заданий, а не цветом плаща». Когда дело касалось оценок, оборвыши показьшали себя куда лучше, чем маменькины сынки. Ребята дона Боско относились к учебе серьезно. Любовь священника была требовательной и не прощала безделья. В 1863 году профессор Приери из Туринского университета заявил: «У дона Боско обучение настоящее и серьезное».
Семнадцатилетний профессор
Прогулки воспитанников в город не были идеальным решением. Вскоре к тому же аудитории профессоров Бонцанино и Пиччо не смогли поместить всех студентов оратории.
Когда семнадцатилетний Джованни Батисто Франчезия окончил с отличием курс латыни, ему было доверено обучение в третьем классе гимназии. Это было в ноябре 1855 года. На следующий год были организованы два старших класса под руководством светского друга дона Боско, профессора Бианки.
Воспитанников интерната окружала полная сердечности и насыщенная глубокой религиозностью атмосфера. Это были обещающие ростки будущего призвания к священству, поэтому дон Боско горячо желал, чтобы они росли в обстановке таинственной, марийной и церковной религиозности.
Все исповедовались еженедельно или через две недели. Дон Боско ежедневно по 2–3 часа проводил в исповедальне, а перед праздниками даже все послеобеденное время. Широко известное убеждение о его умении «читать грехи», облегчало ребятам полную откровенность. Принятие Святого Причастия – уже через несколько лет после основания интерната – было для многих ежедневной потребностью. Только немногие не принимали Святого Причастия по меньшей мере один раз в неделю.
Оратория жила обожанием и почитанием Марии. Особенно интенсивно это было выражено во времена Доминико Савио и в период строительства святилища Марии Заступницы.
Христианский образ мышления дона Боско отличала любовь к папе. И это выражалось не на словах: чтобы послушно выполнить желание одного из преемников Св. Петра на Святейшем Престоле, посвятил свои последние годы жизни.
Образ мышления дона Боско, подкрепленный конкретными делами, благотворно влиял и увлекал ребят.
29. Будем называться салезианцами
26 января 1854 года. В Турине холодно, как на Крайнем Севере, а в комнатке дона Боско тепло и уютно.
Дон Боско обращается к четверым юношам, которые доверчиво слушают его.
– Вы видите, что дон Боско делает все, что только может, но он одинок. Если вы мне поможете, то сообща мы совершим чудеса добра. Тысячи бедных ребят ожидают нас. Я вам обещаю, что Мадонна пошлет нам просторные и светлые оратории, храмы, дома, школы, мастерские и многих священников в помощь. Это будет не только в Италии, но во всей Европе и Америке. Я уже вижу среди вас епископскую митру…
Четверо юношей смотрят друг на друга ошеломленными глазами. Им кажется, что это сон. Однако дон Боско на сей раз не шутит, и, кажется, он видит будущее.
– Мадонна желает, чтобы мы основали новое Общество (Монашеский орден). Я долго думал, какое дать ему название и решил, что мы будем называться Салезианцами.
Среди этих юношей находятся краеугольные камни Салезианского Общества.
Поздно вечером Микеле Руа записал в своей тетрадке: «Мы собрались в комнатке дона Боско: Рочкетти, Артилья, Кальеро и Руа. Нам было предложено с Божьей помощью Св. Францисска Салезианского стараться возрастать в практике любви к ближнему. Позже мы примем присягу, а потом, если это станет возможным, сложим Богу обет. Все те, кто решается на это испытание и в будущем предпримет его, будут называться Салезианцами».
Пергола и розы
Картина будущего, которую нарисовал дон Боско в этот вечер своим ребятам не отличается от той, о которой он говорил несколько лет назад. Тогда его подозревали в психической болезни и угрожали больницей. Но дон Боско упрямо возвращается к этой картине, так как он «видел ее во сне», о чем когда-то рассказал дону Борелю. В 1847 году дон Боско увидел «основной сон», который впоследствии послужил ему программой действия. Об этом он расскажет первым Салезианцам только в 1864 году. Среди них были тогда дон Руа, дон Кальеро, дон Дурандо и дон Берберис.
«Однажды в 1847 году – вспоминает дон Боско – когда я долго обдумывал возможности оказания помощи молодежи, передо мною предстала Королева Небес (определение очень редкое у дона Боско, обычно он говорил: мне приснилась прекрасная Синьора) и отвела меня в великолепный парк. Там была прекрасная галерея, обросшая вьющимися растениями. Галерея оканчивалась величественной перголой, украшенной распустившимися розами. Вокруг вся земля тоже была покрыта розами. Святая Девица обратилась ко мне:
– Ступай под эту галерею. Это путь, который ты должен одолеть.
Я пошел. Ветви опускались над моей головой, образуя гирлянды. Вокруг я видел только розы: они были по сторонам, вверху, передо мной. Но мои ноги цеплялись за колючие ветки, лежащие на земле, колючки ранили мои стопы. Я убирал поперечные ветки, встречающиеся на пути, при этом больно ранил пальцы, а все мое тело уже было исколото. Все розы имели много шипов.
Все, кто наблюдал за мной, говорили: «Дон Боско всегда ходит по розам. Все у него идет хорошо!» Они не видели, что колючки царапали мое несчастное тело.
Многие семинаристы, священники и светские люди вначале шли за мной охотно и радостно, очарованные красотой этих цветов. Но когда увидели и почувствовали колючки, запротестовали: «Нас обманули!» – говорили они. Многие возвратились обратно. Практически, я остался один. И тогда заплакал. «Разве это возможно – говорил я себе – весь этот путь пройти в одиночестве?»
Но вскоре и ко мне пришла радость. Я увидел приближающуюся группу священников, семинаристов, людей светских, которые заявили: «Мы все принадлежим Вам и готовы следовать за Вами». Я стал во главе колонны. Только некоторым из них не хватало мужества, остальные же со мной достигли цели.
После этого перехода я оказался в красивом парке. Мои сторонники выглядели очень измученными, уставшими и исхудавшими. На их телах были следы крови. Вдруг почувствовалось оживляющее дуновение ветерка, под воздействием которого мы все выздоровели. Потом повеял ветер с другой стороны и, будто по прикосновению волшебной палочки, я оказался в окружении огромного числа ребят и семинаристов, светских сотрудников и священников. Все они стали работать вместе со мной по воспитанию молодежи. Многие из них были мне знакомы, многих я видел впервые.
Тогда Святая Девица, ставшая моей провожатой, спросила:
– А ты знаешь, что означает все то, что ты видел раньше и сейчас?
– Нет, не знаю.
– Тогда знай, что путь, который ты прошел среди роз и колючек, означает заботу, которой ты должен будешь окружить молодежь. Колючки означают преграды, страдания, неприятности, которые тебе встретятся. Но не теряйте мужества. Благодаря любви и терзаниям вы все преодолеете и подойдете к розам, которые не будут иметь шипов.
Когда Матерь Божья закончила свою речь, я очнулся и очутился в своей комнате.
Я вам рассказал об этом – закончил дон Боско чтобы каждый из вас был уверен в том, что Мадонна желает нашего Общества и ожидает от нас еще большей отваги и усердия в работе во славу Божью». Укрепленный этой спокойной уверенностью дон Боско ежедневно «забрасывал сети», чтобы увеличить число будущих Салезианцев. Он задавал как бы случайный вопрос: «Любишь ли ты дона Боско? Хочешь остаться со мной?» Или «Ты не смог бы помочь мне в работе среди молодежи? Смотри, если бы у меня было сто священников и сто семинаристов – всем бы я нашел работу. Мы бы могли пойти по всему миру!»
«А какое будет вознаграждение?»
В Авильяне жил и работал один священник, который был на 3 года старше дона Боско. Его звали Витторио Алязонатти. Дон Боско часто встречал его во время духовных упражнений Св. Игнатия. Они подружились. Дон Алязонатти работал учителем в Авильяне. Он отлично справлялся с малыми детьми. Правду говоря, был несколько суровым, много требовал от ребят, но они любили его.
Дон Боско не раз подшучивал над ним:
– Сколько у тебя ребят? Тридцать? И тебе не стыдно? У меня их шестьсот! Как ты можешь работать только для тридцати ребят? Приходи в Турин помогать мне.
– А чем ты мне будешь платить?
– Хлебом, работой и небом. Что касается денег, то немного их скопишь, но сна сэкономишь достаточно.
Шутки шутками, но над этим предложением дон Алязонатти задумался всерьез. Дон Боско почувствовал это и в начале 1854 года написал ему письмо такого содержания:
«Приедь помочь мне в чтении бревиария».
14 августа, уладив все свои дела, дон Алязонатти прибыл в ораторию с чемоданчиком в руке и бревиарием под мышкой. Он обнял дона Боско и сказал:
– Вот и я. Где я должен начать читать бревиарий?
Дон Боско отвел его в комнату, которая служила бухгалтерией.
– Здесь будут твои пенаты – сказал он. Ты так долго учил арифметику, что справишься со сложением и вычитанием.
Дон Алязонатти стал серьезным:
– С этого момента ты мне приказывай, а я буду тебя слушаться. Не жалей меня, потому что я хочу заслужить на небо.
С этого дня дон Алязонатти стал тихой и немного суровой тенью дона Боско. Он старался заменить его во многих работах: взял на себя управление домом, бухгалтерские книги, дневники, самую скучную и непопулярную корреспонденцию.
Когда он чувствовал себя очень уставшим, когда здоровье ему отказывало, он брал в руки бревиарий и читал вложенную туда закладку, на которой было написано: «Витторио, зачем ты сюда пришел?» Рядом он написал фразу, которую часто повторял дон Боско, увидев кого-нибудь очень утомленного: «Отдохнем в небе».
Свой первый день после прибытия на Вальдокко дон Алязонатти вынужден был начать необычно: его вызвали к больному холерой. Как раз в то время в Турине стала распространяться эта страшная зараза.
Смерть на дорогах Борго Дора
Страшные вести дошли до Турина в июле. Холера распространилась уже в Лигурии и унесла 3 тысячи жертв в Генуи. Первые случаи были зарегистрированы в Турине 30 и 31 июля. Король, королева о их свита бежали в закрытых каретах из города. Они укрылись в замке Казелетте, у выхода в долину Ланцо и Суци.
Эпицентр заразы находился в Борго Дора, расположенном поблизости от Вальдокко. Здесь в бедных лачугах и бараках ютились эмигранты, голодные люди, проживающие в условиях, противоречащих элементарным правилам гигиены. На протяжении месяца там заболело 800 человек, из них 500 умерли.
Синдик Нотта обратился с воззванием к городу: требовались смельчаки, которые могли бы заняться больными и перевозить их в лазареты, чтобы, наконец, пресечь путь дальнейшему распространению заразы.
5 августа, в праздник Матери Божьей Снежной, дон Боско обратился к ребятам. Начал свою речь так:
– Если будете находится в состоянии Божьей благодати и не допустите ни одного смертельного греха, заверяю вас, что никто не заболеет холерой.
Потом он попросил:
– Вы слышали, что синдик обратился с воззванием? Нужны санитары и помощники для ухода за больными. Среди вас есть ребята, которым еще не по силам это задание, но если кто-нибудь из старших чувствует, что сможет помочь мне посещать лазареты и частные дома, то можем вместе выполнить доброе и угодное Богу дело.
В тот же вечер вызвалось четырнадцать добровольцев. Через несколько дней еще тридцать получили расрешение на присоединение к первой группе, хотя это были очень молодые ребята.
Настали дни тяжелого и опасного труда. Врачи назначили заболевшим растирание и массаж ног с целью получения обильного потения. Добровольцев разделили на 3 группы: самые старшие работали в лазаретах и в домах, где находились больные; вторая группа проверяла улицы и выявляла новые заболевания; третья (самые младшие) – ожидала в оратории вызова.
Дон Боско требовал строгого соблюдения правил осторожности. Каждый имел с собой бутылку с уксусом и после контакта с больным был обязан промыть себе руки.
«Нередко – рассказывает дон Лемони, не хватало простыней, одеял и белья для больных. Ребята докладывали об этом маме Маргарите. Она открывала шкаф и доставала оттуда все, что имела. Через несколько дней полки в шкафу были пусты. Один из молодых санитаров пришел однажды к ней и сказал, что больной лежит в бараке совсем без постели.
– Разве уже совсем нечем его прикрыть? – с сожалением спросил он. Маргарита задумалась, потом вышла, сняла с алтаря белое покрывало и дала его юноше:
– Отнеси своему больному – сказала она. Думаю, что Бог за это не обидется».
Печальные великаны
Шестнадцатилетний Джованнино Кальеро, возвращаясь однажды августовским вечером домой, почувствовал себя плохо. Вероятно в жаркую пору перехватил через край фруктов. Но врач, тотчас же вызванный доном Боско, поставил опасный диагноз: тиф. Лихорадка мучила юношу целый сентябрь. От него остались «кожа да кости». Кальеро чувствовал, что умирает. Два врача, приглашенные на консилиум, определили безнадежное состояние. Они советовали приготовить его к смерти. Дон Боско искренне опечалился, так как очень любил этого юношу. У него не было сил сказать ему правду. Попросил Джузеппе Буцетти осторожно приготовить Кальеро к принятию последнего Таинства, а сам пошел в церковь за Причастием.
Джузеппе только что окончил беседу с Джованнино, когда в комнату вошел дон Боско со Святым Причастием. Он замер на секунду, уставившись глазами в одно место, как бы увидев то, чего другие не замечали. Потом подошел к кровати больного и увидел, что в его поведении произошли изменения. Исчезла печаль и беспокойство. Юноша повеселел, улыбался, наконец тихо спросил:
– Это моя последняя исповедь? Я действительно должен умереть?
Дон Боско ответил уверенным голосом:
– Еще не время, чтобы уйти на небо. Остается очень много дел на земле. Ты выздоровеешь, станешь семинаристом… священником… потом с бревиарием в руках будешь готовить многих для получения бревиария… Поедешь далеко, далеко…
После этих слов дон Боско унес Св. Причастие обратно в церковь.
Через несколько дней лихорадка внезапно исчезла и Джованнино смог прибыть в Кастельнуово для полного выздоровления.
Буцетти и Кальеро было очень интересно узнать, что же дон Боско «увидел», войдя тогда в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Через пятьдесят лет будут отмечать торжества, связанные с девятым полувековым юбилеем этого чуда, но меня тогда уже не будет. А вот ты будешь. Не забудь переиздать мою брошюру.
Микеле думает об этой дате, такой далекой: 1903 год! Качает головой.
– Дон Боско, Вам легко говорить, что я тогда буду жить. А я боюсь, что смерть уже в ближайшее время сыграет со мной злую шутку…
– Ни злую, ни добрую – перебивает его дон Боско. – Я тебя уверяю, что через пятьдесят лет ты будешь жить. Напечатаешь эту книжечку, хорошо?
В 1903 году дон Руа еще действительно жил. После смерти дона Боско он был назначен его преемником и возглавил Салезианское Общество. В то время ему исполнилось 66 лет, и он поручил вновь переиздать упомянутую брошюру.
Барчуки и оборвыши
Посвящая себя работе среди подмастерьев, дон Боско не оставлял и учащуюся молодежь. Он хотел приготовить себе сотрудников, которые помогали бы ему в работе. Хотел также дать епархии новых священников, которые бы заполнили пустующие места в рядах старших священников.
Первая группа семинаристов, как уже об этом упоминалось, немного разочаровала его. Но Руа, Кальеро и Франчезия не обманули надежды. А рядом с ними росли уже Анджело Савио, Роччетти, Турки, Дурандо, Черути…
Интернат для студентов возник тайно, однако развивался очень успешно: в 1850 году в нем находились 12 студентов, 1854 – тридцать три, а в 1857 был уже 121 студент.
Студенты трех первых курсов латыни ходили на уроки к профессору Бонцанино, а потом посещали класс гуманистики и риторики дона Матео Пиччи, невдалеке от храма Матери Божьей Утешения.
В эти же две частные школы ходили также сыновья богатых семей Турина, которые дорого платили за учебу. Ребята дона Боско обучались бесплатно.
Барчуки вначале посмеивались над «оборванцами», которые приходили на занятия в старых солдатских плащах, в которых были похожи на контрабандистов или карикатурных персонажей (эти плащи и военные фуражки дон Боско получил в подарок от министра. Они более напоминали попоны, чем плащи, но защищали от дождя и снега – вспоминает дон Лемони).
Профессор Бонцанино, однако, не терпел иронических замечаний. «Достоинство ученика – говорил он серьезно – оценивается страницами выполненных заданий, а не цветом плаща». Когда дело касалось оценок, оборвыши показьшали себя куда лучше, чем маменькины сынки. Ребята дона Боско относились к учебе серьезно. Любовь священника была требовательной и не прощала безделья. В 1863 году профессор Приери из Туринского университета заявил: «У дона Боско обучение настоящее и серьезное».
Семнадцатилетний профессор
Прогулки воспитанников в город не были идеальным решением. Вскоре к тому же аудитории профессоров Бонцанино и Пиччо не смогли поместить всех студентов оратории.
Когда семнадцатилетний Джованни Батисто Франчезия окончил с отличием курс латыни, ему было доверено обучение в третьем классе гимназии. Это было в ноябре 1855 года. На следующий год были организованы два старших класса под руководством светского друга дона Боско, профессора Бианки.
Воспитанников интерната окружала полная сердечности и насыщенная глубокой религиозностью атмосфера. Это были обещающие ростки будущего призвания к священству, поэтому дон Боско горячо желал, чтобы они росли в обстановке таинственной, марийной и церковной религиозности.
Все исповедовались еженедельно или через две недели. Дон Боско ежедневно по 2–3 часа проводил в исповедальне, а перед праздниками даже все послеобеденное время. Широко известное убеждение о его умении «читать грехи», облегчало ребятам полную откровенность. Принятие Святого Причастия – уже через несколько лет после основания интерната – было для многих ежедневной потребностью. Только немногие не принимали Святого Причастия по меньшей мере один раз в неделю.
Оратория жила обожанием и почитанием Марии. Особенно интенсивно это было выражено во времена Доминико Савио и в период строительства святилища Марии Заступницы.
Христианский образ мышления дона Боско отличала любовь к папе. И это выражалось не на словах: чтобы послушно выполнить желание одного из преемников Св. Петра на Святейшем Престоле, посвятил свои последние годы жизни.
Образ мышления дона Боско, подкрепленный конкретными делами, благотворно влиял и увлекал ребят.
29. Будем называться салезианцами
26 января 1854 года. В Турине холодно, как на Крайнем Севере, а в комнатке дона Боско тепло и уютно.
Дон Боско обращается к четверым юношам, которые доверчиво слушают его.
– Вы видите, что дон Боско делает все, что только может, но он одинок. Если вы мне поможете, то сообща мы совершим чудеса добра. Тысячи бедных ребят ожидают нас. Я вам обещаю, что Мадонна пошлет нам просторные и светлые оратории, храмы, дома, школы, мастерские и многих священников в помощь. Это будет не только в Италии, но во всей Европе и Америке. Я уже вижу среди вас епископскую митру…
Четверо юношей смотрят друг на друга ошеломленными глазами. Им кажется, что это сон. Однако дон Боско на сей раз не шутит, и, кажется, он видит будущее.
– Мадонна желает, чтобы мы основали новое Общество (Монашеский орден). Я долго думал, какое дать ему название и решил, что мы будем называться Салезианцами.
Среди этих юношей находятся краеугольные камни Салезианского Общества.
Поздно вечером Микеле Руа записал в своей тетрадке: «Мы собрались в комнатке дона Боско: Рочкетти, Артилья, Кальеро и Руа. Нам было предложено с Божьей помощью Св. Францисска Салезианского стараться возрастать в практике любви к ближнему. Позже мы примем присягу, а потом, если это станет возможным, сложим Богу обет. Все те, кто решается на это испытание и в будущем предпримет его, будут называться Салезианцами».
Пергола и розы
Картина будущего, которую нарисовал дон Боско в этот вечер своим ребятам не отличается от той, о которой он говорил несколько лет назад. Тогда его подозревали в психической болезни и угрожали больницей. Но дон Боско упрямо возвращается к этой картине, так как он «видел ее во сне», о чем когда-то рассказал дону Борелю. В 1847 году дон Боско увидел «основной сон», который впоследствии послужил ему программой действия. Об этом он расскажет первым Салезианцам только в 1864 году. Среди них были тогда дон Руа, дон Кальеро, дон Дурандо и дон Берберис.
«Однажды в 1847 году – вспоминает дон Боско – когда я долго обдумывал возможности оказания помощи молодежи, передо мною предстала Королева Небес (определение очень редкое у дона Боско, обычно он говорил: мне приснилась прекрасная Синьора) и отвела меня в великолепный парк. Там была прекрасная галерея, обросшая вьющимися растениями. Галерея оканчивалась величественной перголой, украшенной распустившимися розами. Вокруг вся земля тоже была покрыта розами. Святая Девица обратилась ко мне:
– Ступай под эту галерею. Это путь, который ты должен одолеть.
Я пошел. Ветви опускались над моей головой, образуя гирлянды. Вокруг я видел только розы: они были по сторонам, вверху, передо мной. Но мои ноги цеплялись за колючие ветки, лежащие на земле, колючки ранили мои стопы. Я убирал поперечные ветки, встречающиеся на пути, при этом больно ранил пальцы, а все мое тело уже было исколото. Все розы имели много шипов.
Все, кто наблюдал за мной, говорили: «Дон Боско всегда ходит по розам. Все у него идет хорошо!» Они не видели, что колючки царапали мое несчастное тело.
Многие семинаристы, священники и светские люди вначале шли за мной охотно и радостно, очарованные красотой этих цветов. Но когда увидели и почувствовали колючки, запротестовали: «Нас обманули!» – говорили они. Многие возвратились обратно. Практически, я остался один. И тогда заплакал. «Разве это возможно – говорил я себе – весь этот путь пройти в одиночестве?»
Но вскоре и ко мне пришла радость. Я увидел приближающуюся группу священников, семинаристов, людей светских, которые заявили: «Мы все принадлежим Вам и готовы следовать за Вами». Я стал во главе колонны. Только некоторым из них не хватало мужества, остальные же со мной достигли цели.
После этого перехода я оказался в красивом парке. Мои сторонники выглядели очень измученными, уставшими и исхудавшими. На их телах были следы крови. Вдруг почувствовалось оживляющее дуновение ветерка, под воздействием которого мы все выздоровели. Потом повеял ветер с другой стороны и, будто по прикосновению волшебной палочки, я оказался в окружении огромного числа ребят и семинаристов, светских сотрудников и священников. Все они стали работать вместе со мной по воспитанию молодежи. Многие из них были мне знакомы, многих я видел впервые.
Тогда Святая Девица, ставшая моей провожатой, спросила:
– А ты знаешь, что означает все то, что ты видел раньше и сейчас?
– Нет, не знаю.
– Тогда знай, что путь, который ты прошел среди роз и колючек, означает заботу, которой ты должен будешь окружить молодежь. Колючки означают преграды, страдания, неприятности, которые тебе встретятся. Но не теряйте мужества. Благодаря любви и терзаниям вы все преодолеете и подойдете к розам, которые не будут иметь шипов.
Когда Матерь Божья закончила свою речь, я очнулся и очутился в своей комнате.
Я вам рассказал об этом – закончил дон Боско чтобы каждый из вас был уверен в том, что Мадонна желает нашего Общества и ожидает от нас еще большей отваги и усердия в работе во славу Божью». Укрепленный этой спокойной уверенностью дон Боско ежедневно «забрасывал сети», чтобы увеличить число будущих Салезианцев. Он задавал как бы случайный вопрос: «Любишь ли ты дона Боско? Хочешь остаться со мной?» Или «Ты не смог бы помочь мне в работе среди молодежи? Смотри, если бы у меня было сто священников и сто семинаристов – всем бы я нашел работу. Мы бы могли пойти по всему миру!»
«А какое будет вознаграждение?»
В Авильяне жил и работал один священник, который был на 3 года старше дона Боско. Его звали Витторио Алязонатти. Дон Боско часто встречал его во время духовных упражнений Св. Игнатия. Они подружились. Дон Алязонатти работал учителем в Авильяне. Он отлично справлялся с малыми детьми. Правду говоря, был несколько суровым, много требовал от ребят, но они любили его.
Дон Боско не раз подшучивал над ним:
– Сколько у тебя ребят? Тридцать? И тебе не стыдно? У меня их шестьсот! Как ты можешь работать только для тридцати ребят? Приходи в Турин помогать мне.
– А чем ты мне будешь платить?
– Хлебом, работой и небом. Что касается денег, то немного их скопишь, но сна сэкономишь достаточно.
Шутки шутками, но над этим предложением дон Алязонатти задумался всерьез. Дон Боско почувствовал это и в начале 1854 года написал ему письмо такого содержания:
«Приедь помочь мне в чтении бревиария».
14 августа, уладив все свои дела, дон Алязонатти прибыл в ораторию с чемоданчиком в руке и бревиарием под мышкой. Он обнял дона Боско и сказал:
– Вот и я. Где я должен начать читать бревиарий?
Дон Боско отвел его в комнату, которая служила бухгалтерией.
– Здесь будут твои пенаты – сказал он. Ты так долго учил арифметику, что справишься со сложением и вычитанием.
Дон Алязонатти стал серьезным:
– С этого момента ты мне приказывай, а я буду тебя слушаться. Не жалей меня, потому что я хочу заслужить на небо.
С этого дня дон Алязонатти стал тихой и немного суровой тенью дона Боско. Он старался заменить его во многих работах: взял на себя управление домом, бухгалтерские книги, дневники, самую скучную и непопулярную корреспонденцию.
Когда он чувствовал себя очень уставшим, когда здоровье ему отказывало, он брал в руки бревиарий и читал вложенную туда закладку, на которой было написано: «Витторио, зачем ты сюда пришел?» Рядом он написал фразу, которую часто повторял дон Боско, увидев кого-нибудь очень утомленного: «Отдохнем в небе».
Свой первый день после прибытия на Вальдокко дон Алязонатти вынужден был начать необычно: его вызвали к больному холерой. Как раз в то время в Турине стала распространяться эта страшная зараза.
Смерть на дорогах Борго Дора
Страшные вести дошли до Турина в июле. Холера распространилась уже в Лигурии и унесла 3 тысячи жертв в Генуи. Первые случаи были зарегистрированы в Турине 30 и 31 июля. Король, королева о их свита бежали в закрытых каретах из города. Они укрылись в замке Казелетте, у выхода в долину Ланцо и Суци.
Эпицентр заразы находился в Борго Дора, расположенном поблизости от Вальдокко. Здесь в бедных лачугах и бараках ютились эмигранты, голодные люди, проживающие в условиях, противоречащих элементарным правилам гигиены. На протяжении месяца там заболело 800 человек, из них 500 умерли.
Синдик Нотта обратился с воззванием к городу: требовались смельчаки, которые могли бы заняться больными и перевозить их в лазареты, чтобы, наконец, пресечь путь дальнейшему распространению заразы.
5 августа, в праздник Матери Божьей Снежной, дон Боско обратился к ребятам. Начал свою речь так:
– Если будете находится в состоянии Божьей благодати и не допустите ни одного смертельного греха, заверяю вас, что никто не заболеет холерой.
Потом он попросил:
– Вы слышали, что синдик обратился с воззванием? Нужны санитары и помощники для ухода за больными. Среди вас есть ребята, которым еще не по силам это задание, но если кто-нибудь из старших чувствует, что сможет помочь мне посещать лазареты и частные дома, то можем вместе выполнить доброе и угодное Богу дело.
В тот же вечер вызвалось четырнадцать добровольцев. Через несколько дней еще тридцать получили расрешение на присоединение к первой группе, хотя это были очень молодые ребята.
Настали дни тяжелого и опасного труда. Врачи назначили заболевшим растирание и массаж ног с целью получения обильного потения. Добровольцев разделили на 3 группы: самые старшие работали в лазаретах и в домах, где находились больные; вторая группа проверяла улицы и выявляла новые заболевания; третья (самые младшие) – ожидала в оратории вызова.
Дон Боско требовал строгого соблюдения правил осторожности. Каждый имел с собой бутылку с уксусом и после контакта с больным был обязан промыть себе руки.
«Нередко – рассказывает дон Лемони, не хватало простыней, одеял и белья для больных. Ребята докладывали об этом маме Маргарите. Она открывала шкаф и доставала оттуда все, что имела. Через несколько дней полки в шкафу были пусты. Один из молодых санитаров пришел однажды к ней и сказал, что больной лежит в бараке совсем без постели.
– Разве уже совсем нечем его прикрыть? – с сожалением спросил он. Маргарита задумалась, потом вышла, сняла с алтаря белое покрывало и дала его юноше:
– Отнеси своему больному – сказала она. Думаю, что Бог за это не обидется».
Печальные великаны
Шестнадцатилетний Джованнино Кальеро, возвращаясь однажды августовским вечером домой, почувствовал себя плохо. Вероятно в жаркую пору перехватил через край фруктов. Но врач, тотчас же вызванный доном Боско, поставил опасный диагноз: тиф. Лихорадка мучила юношу целый сентябрь. От него остались «кожа да кости». Кальеро чувствовал, что умирает. Два врача, приглашенные на консилиум, определили безнадежное состояние. Они советовали приготовить его к смерти. Дон Боско искренне опечалился, так как очень любил этого юношу. У него не было сил сказать ему правду. Попросил Джузеппе Буцетти осторожно приготовить Кальеро к принятию последнего Таинства, а сам пошел в церковь за Причастием.
Джузеппе только что окончил беседу с Джованнино, когда в комнату вошел дон Боско со Святым Причастием. Он замер на секунду, уставившись глазами в одно место, как бы увидев то, чего другие не замечали. Потом подошел к кровати больного и увидел, что в его поведении произошли изменения. Исчезла печаль и беспокойство. Юноша повеселел, улыбался, наконец тихо спросил:
– Это моя последняя исповедь? Я действительно должен умереть?
Дон Боско ответил уверенным голосом:
– Еще не время, чтобы уйти на небо. Остается очень много дел на земле. Ты выздоровеешь, станешь семинаристом… священником… потом с бревиарием в руках будешь готовить многих для получения бревиария… Поедешь далеко, далеко…
После этих слов дон Боско унес Св. Причастие обратно в церковь.
Через несколько дней лихорадка внезапно исчезла и Джованнино смог прибыть в Кастельнуово для полного выздоровления.
Буцетти и Кальеро было очень интересно узнать, что же дон Боско «увидел», войдя тогда в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25