В броне, которая весила не меньше полутора сотен фунтов, с тяжеленными мечами! Четыре бойца тащили лестницу, и за каждой проворно двигалась группа из сорока воинов. Остальные собрались плотной группой, впереди которой стоял военачальник, Ратри, собственной персоной! Явился, как и обещал!
Блейд подпустил атакующих на тридцать ярдов к палисаду и кивнул горнисту. Кряжистый хадр – верный кандидат в боцманы – дунул в горн, и в воздухе свистнули арбалетные стрелы. Не меньше десятка нуров свалились на бегу: особо удачные выстрелы, прямо в прорези шлемов и – в мозг. И сотня пробитых панцирей! Правда, эти выстрелы нанесли врагам только легкие ранения; наконечники стрел пронзали металл, но углублялись в тело только на пару дюймов. Блейду показалось, что ни одна из стрел, угодивших в грудь, плечи и живот, не вошла глубоко.
Тем не менее нуры, ошеломленные, остановились. Два командира в гривастых шлемах (один вел левый фланг, другой – правый) что-то прокричали, одновременно вскинув мечи, и воины перебросили на руку висевшие за спиной щиты. Блейд пригляделся. Из-под железных юбок доспехов торчали прикрывавшие бедра поножи, смыкавшиеся с кожаными сапогами у колен; сами колени защищали массивные диски с шипами, но вряд ли голенища сапог тоже были проложены железом. Уловив, что скрип арбалетных рукоятей прекратился, Блейд сложил ладони рупором и закричал:
– Целить в ноги! Ниже колен и в щиколотки!
Рой стрел с жужжанием вырвался сквозь бойницы палисада, и первый ряд нуров рухнул, как подкошенный. С угрюмой улыбкой разведчик следил, как они с ревом ворочаются на земле словно огромные сверкающие жуки; у многих голени были прошиты насквозь, и сейчас они пытались вырвать из ран стрелы. Кое-кто бросил щиты, но большинство не выпускали их из рук, прикрывая лица. Блейд снова закричал:
– Добить тех, кто на земле! Приготовить дротики, топоры, масло!
Арбалетчики стали стрелять вразброд, терпеливо выжидая, когда кто-нибудь из упавших приоткроет уязвимое место. Остальные нуры, числом сотни три, были уже под валом вместе со своими лестницами; стрелять в них не стоило – внизу блестела стена плотно сдвинутых щитов. Блейд оглядел шеренги своих бойцов, двуруких и четырехруких, вытянувшиеся вдоль палисада; восемьсот воинов с тяжелыми топорами стояли в три ряда. Им ведено было рубить изо всех сил, как только над кольями покажется щит или шлем – даже один северянин, перебравшийся через частокол, мог наделать изрядных хлопот. У бойниц присели гарпунеры; эти должны были бить в прорези шлемов, в сочленение доспехов, в любую подходящую точку. Большая часть арбалетчиков, нашпиговав стрелами раненых нуров, уже оттянулась на тридцать ярдов от вала – им предстояло выцеливать прорвавшихся сквозь ряды секироносцев врагов. Однако в запасе у Блейда было еще кое-что. Когда нуры полезли вверх, прикрываясь щитами, он гаркнул:
– Жир!
Три сотни горшков полетели вниз, разбрызгивая пылающие капли. Они разбивались о щиты, шлемы и панцири, и струйки горящей жидкости тут же прокладывали дорогу к незащищенной плоти. Послышались вопли боли, кто-то завертелся, срывая доспех, и тут же метко пущенный дротик пробил ему горло. Глядя на эту картину, Блейд жалел только об одном – что на Терн не было нефти. Ворвань горела далеко не так хорошо, как ему хотелось.
Но тут над кольями палисада возникла первая голова в глухом железном шлеме, раздался грохот стали о сталь, затем – сдавленный вопль, и он забыл про ворвань, нефть и вожделенный напалм, который был сейчас так же далек, как и бравые английские йомены с их длинными луками.
Блейд орудовал топором; меч он закрепил на спине – так, что рукоять торчала над левым плечом. Первого нура он взял удачно – косым ударом по прикрывавшему лицо щитку. Металлическая пластина раскололась, лезвие прорубило нос, скулы и щеки почти до ушей и легко вышло из раны. Северянин, не успев даже вскрикнуть, полетел вниз. Следующий прикрывался щитом, в который вонзили топоры сразу два хадра; это позволило разведчику нанести точный удар сверху вниз по шлему. И этот воин был убит, однако топор завяз в металле шишака и улетел к подножию лестницы вместе с огромным телом.
Мгновенно нагнувшись, Блейд схватил другой топор. Топоров на земле уже хватало; два хадра слева от него и один справа лежали мертвыми, хотя он не заметил, кто и когда успел прикончить моряков. Но страшные раны свидетельствовали, что нанесли их широкие тяжелые клинки нуров.
Он едва успел выпрямиться, как третий северянин буквально свалился на него. К счастью, в его глазнице уже торчал дротик, и воин выл страшным воем; однако он все еще размахивал мечом и, видимо, был боеспособен. Блейд успел отскочить в сторону, дав противнику перевалить через частокол, и прикончил его мощным ударом по затылку.
Затем он бросился на правый фланг – там три нура перебрались во двор и рубили хадров, не обращая внимания на их удары. Когда разведчик добежал туда, один гигант валялся на земле, сраженный метким выстрелом из арбалета; второго, истекающего кровью, хадры остервенело добивали топорами. Блейд с ходу швырнул свою секиру, угодив третьему воину прямо в шлем. Тот пошатнулся, оглушенный, и разведчик, выдернув из-за спины меч, ударил в щель между панцирем и нижним краем шлема. Голова великана словно соскочила с плеч, ноги подогнулись и тело с грохотом распростерлось на залитой кровью земле.
Блейд сунул клинок в ножны, подобрал топор и отсеченную голову нура, потом шагнул к палисаду. Атака захлебнулась. Волоча раненых и лестницы, нуры откатывались назад, но отступали они в полном порядке – прикрываясь щитами и сплотив ряды. Блейд швырнул им вслед мертвую голову.
Сейчас он находился в правом углу палисада, Тарконес – в левом, ярдах в двухстах от него. Повернувшись туда лицом, разведчик протяжно закричал:
– Эгей! Тарко! Живой?!
– Живой! – донесся ответный крик.
– Считай! Их и наших!
Что считать, было понятно обоим. Они сошлись у середины палисада и, после недолгого спора и выглядываний наружу – для уточнения обстановки, – решили, что нуров убито больше семидесяти, а ранено сотни полторы – в основном, легко. Свои потери они могли оценить точнее, и результат выглядел устрашающим: почти две сотни хадров и восемь солдат из отряда Тарконеса были мертвы. Только на правом фланге три прорвавшихся за тын северянина успели перебить около четырех десятков моряков.
– Три за одного! Причем они вели наступательный бой, а мы сражались, будучи в укрытии! – Блейд покачал головой. – Плохо дело, Тарко!
Кузнец хищно оскалился.
– Пусть так! Зато я видел, какая у них кровь! Красная, как и у нас! И я видел, как они умирают! Я, сахралт с Восточного Архипелага, своей рукой раскроил череп нуру!
– Успокойся, Тарко. Разошли своих парней – пусть проверят, сколько осталось стрел и дротиков у хадров. Жир весь?
– Весь…
– Ладно, – Блейд махнул рукой и начал выкликать остальных командиров: – Мохнач! Щербатый! Гарпун! Шрам!
Гарпун был убит, располосован надвое, значит, клан Быстрого Рисарса выйдет в море под командой другого Хозяина. Остальным Блейд приказал вывести раненых через подземный ход, сложить в углу двора трупы павших, раздать пиво и еду. Раненых было на удивление немного – мечи нуров били наверняка.
Вскоре во дворе появилась Эдара с помощниками, хлопоча около бочонков с пивом. Блейд подошел к ней и коротко велел:
– Начнется вторая атака, беги к туннелю. И без разговоров!
Женщина молча кивнула, закусив губу. Он поднял бочонок, жадно напился и поцеловал ее в шею. Потом отправился на свой наблюдательный пост в центре палисада.
Из города к осаждающим подошел обоз с едой и питьем. Видно, обедом они не запаслись, рассчитывали взять укрепление с ходу. Блейд наблюдал, как дюжину тяжелораненых погрузили в повозки и отправили в Териут; все остальные, кого пометили арбалетные стрелы, оставались в строю. Значит, отряд нуров поуменьшился только на восемьдесят – восемьдесят пять бойцов. Немного, если сопоставить с потерями его собственного войска.
Ратри совещался со синими помощниками и гривастых шлемах. Блейд видел, как они подозвали одного из халлотцев – вероятно, старшего, – и стали что-то втолковывать ему. Халлотец выслушал, поклонился и, взяв своих лошадей, направился в город. Наверняка за лестницами, решил Блейд. Это решение было тривиальным; при таком превосходстве в силе и вооружении целесообразней атаковать и тридцати точках, а не в десяти.
Он кликнул Тарконеса и, велев ему наблюдать за противником, направился к площадке перед крыльцом виллы. Выстилавшая ее мраморная мозаика изображала океанские волны; сейчас сбоку от этого каменного водопада раскинулись восемь огромных тел, словно прилегли отдохнуть на бережки. Это были все нуры, прорвавшиеся за частокол; один – без головы. По приказанию Блейда их раздели.
Со смешанным чувством восхищения и ненависти разведчик разглядывал павших гигантов. Они не были столь высоки и могучи, как покойный Ристел: в основном – от семи до семи с половиной футов ростом. Однако зрелище было внушительным. Все – мощные, мускулистые, поджарые, бицепсы на правой «мечевой» руке были развиты заметно сильнее. Раса титанов! По виду всем было за тридцать, и Блейд понял, что Ратри привел на Тери самых опытных бойцов.
Он поднял голову, услышав голос Тарконеса. Оружейник знал его к чему, махая рукой. Пересекая двор и участок бывшего сада, где теперь торчали только пни да остатки вытоптанной травы, Блейд заметил, что стрелы и дротики розданы, воинство его накормлено и пребывает в полной боевой готовности. Хадров еще оставалось побольше тысячи; двести погибло, немногочисленные раненые были уже на пути в горы, где их ждала группа, рывшая туннель – их Блейд не собирался использовать в бою, а отравил вперед, велев разбить перевалочный лагерь на полпути к Рапаю. Подземный ход начинался в подвале башенки, под спальней Нилаты, забитой сейчас мебелью и политыми жиром поленьями. Предполагалось поджечь все это добро, когда последний воин спустится в туннель, и Блейд был намерен сделать это сам. Эта мера предосторожности казалась ему излишней, он полагал, что нуры, захватив его и плен, не станут преследовать жалких взбунтовавшихся рабов! Но – кто предупрежден, тот вооружен!
Блейд подошел к кузнецу, внимательно наблюдавшему за лагерем врагов. Тарконес кивнул в сторону дороги.
– Вернулся обоз. И ты посмотри, что они привезли!
Разведчик выглянул в бойницу. Так, лестницы… с полсотни штук… Ну, этого следовало ожидать… Что еще? Молоты и какие-то железки…
– Они ограбили мою мастерскую… и все мастерские в городе, – пробормотал Тарконес. – Видишь? Притащили сотни две тяжелых кузнечных молотов и скобы.
– Что еще за скобы?
– Ими сбивают бревна на верфях, крепят шпангоуты и мачты к килю Только у меня в кузнице был целый большой ящик. Хорошее крепкое железо… но все-таки не оружейная сталь. Я их бросил… – Тарконес печально вздохнул и поднял глаза на Блейда. – Ну, и что они собираются делать с этими молотами и скобами?
Блейд задумчиво потер висок. Действительно, что?
– Может, хотят укрепить лестницы?
– А почему этого не сделали прямо в городе? Те же плотники, которые сколачивали их?
– Хммм… Резонно…
– Нет, лестницы здесь ни при чем, – помотал лысой головой кузнец. – Скорее, они загонят эти скобы в наш тын, чтоб его укрепить, – он ухмыльнулся.
Но слова Тарконеса оказались пророческими.
Нуры зашевелились, и Блейд крикнул горнисту трубить тревогу. Хадры с топорами и дротиками прихлынули к стене; арбалетчики были уже на местах. На этот раз в атаку шли все северяне, и в центре их строя находился сам Ратри. Впереди ровной цепью вышагивали полторы сотни воинов со щитами, свои широченные клинки они держали внизу, прикрывая ноги. За этой живой стеной тащили шестьдесят лестниц, и при каждой – двое с молотами и ворохом скоб. Блейд сразу понял, что стрелки сумеют сделать тут немногое, и велел стрелять, тщательно целясь в щиколотки, прирези шлемов и сочленения доспехов. Несколько нуров из передней шеренги упали; человек пять затем поднялись и, прихрамывая, пристроились за лестницами.
Враги приближались, а Блейд все еще не мог сообразить, что же они задумали.
Кран лестниц легли на вал, и северяне полезли наверх под свист дротиков и сердитое жужжание стрел. На вал, не на тын! Сжимая топор, Блейд лихорадочно размышлял. Прошлый раз лестницы дотянулись до верха частокола, и нуры перелезали через него, обрушиваясь на мохнатых моряков сверху. Теперь же они скапливались на валу перед изгородью, растягиваясь вдоль нее цепочкой на узком пространстве рядом с обрывом. Как же они рассчитывали преодолеть бревенчатый частокол двенадцатифутовой вышины?
Во всяком случае, их позиция была сейчас весьма уязвимой, и Блейд приказал метать вниз камни – отесанные мраморные блоки от разобранных фонтанов и беседок. Они загрохотали по щитам, которыми северяне прикрывались от валившихся на них метательных снарядов, и разведчик не сразу разобрал в этом шуме стук молотов. Нуры действительно забивали скобы в бревна частокола! Зачем? Чтобы влезть по ним наверх? При наличии длинных лестниц эта мысль казалось нелепой!
Вдруг изгородь сотряслась. В некоторых местах бревна десятидюймового размера, вкопанные на два ярда в землю, ходили, как мачты корабля в бурю! При том, что с внутренней стороны частокол был еще подсыпан землей на семь футов!
Блейд вытер холодную испарину со лба. Нуры раскачивали изгородь! Две или три сотни чудовищно сильных мужчин, вцепившись в скобы, пытались повалить частокол, создав бреши, остальные прикрывали их щитами. Он видел, как несколько человек полетели вниз, к подножию обрыва, или рухнули на лестницы, сбитые мраморными блоками; но как правило щиты и могучие руки северян выдерживали удар двухсотфунтовых глыб. Невероятно, но так!
Тын подался сразу в десятке мест. Земля с шорохом поползла в разверзшиеся щели, послышались испуганные крики людей и хадров, и Блейд понял, что на это раз вал ему не удержать.
– Валите бревна на них! – закричал он, подбегая к ближайшему опасному участку. – Валите бревна – и в дом! Быстро!
Он уперся ногой в бревно и, помогая трудившемуся над ним нуру, толкнул изо всех сил. Бревно неожиданно вывалилось наружу, прямо на северянина, и вместе с ним рухнуло на лестницу. Тут же упал еще десяток ближайших: нуры отскочили, спасаясь от их ударов, кто-то с воплем полетел вниз. Затем два десятка бойцов ринулись и брешь, карабкаясь на земляной откос. Первого Блейд зарубил топором, второго достал мечом в горло и, пользуясь их замешательством, побежал к дому.
Тут уже было полно хадров. В соответствии со строгим приказом, Шрам и Серый – заместитель убитого утром Гарпуна – выводили своих бойцов через туннель. Следующим на очереди был отряд Тарконеса, а воины Щербатого и Мохнача держали оборону. Вилла, однако, являлась не слишком надежным укреплением; окна были широки и многочисленны, подоконники отстояли от земли всего ярда на полтора. Но Блейд надеялся, что сможет продержаться здесь минут пятнадцать-двадцать; больше для эвакуации не требовалось.
Нуры подарили ему лишнее время. Ворвавшись во двор, они увлеклись охотой за метавшимися по двору хадрами. Полсотни моряков были перебиты, но град арбалетных стрел и дротиков из окон виллы сделал свое дело: семнадцать зазевавшихся северян были поражены насмерть. Отряды Шрама и Серого были уже в туннеле, наступала очередь Тарконеса.
Кузнец подбежал к скорчившемуся у окна Блейду; глаза его растерянно блуждали.
– Не могу… – он задыхался, – не могу найти твою девчонку! Проклятье! Куда она провалилась?
Разведчик резко выпрямился и отступил под защиту стены. Он видел, как во дворе скапливаются нуры; однако в атаку они не переходили, ожидая, видимо, Ратри. Их было уже сотни две.
– Пусть Щербатый уводит сейчас своих, – приказал Блейд. – Разошли людей… Сколько их осталось?..
– Тридцать семь…
– Разошли их по этажам… пусть посмотрят в ее спальне, наверху башни… Если не найдете, пока уходит Щербатый – в туннель! – он крепко стиснул руки оружейника. – Прощай, Тарко! И пусть Зеленый Кит пошлет тебе удачу!
Тарконес молча обнял его и побежал по лестнице наверх, громко сзывая своих бойцов. Блейд повернулся к арбалетчикам Мохнача и рявкнул:
– Стреляйте! Надо удержать их подальше хоть ненадолго!
Хадров, однако, не надо было подгонять; стрел еще хватало, и они били из своих «дыроколов» как заведенные. Разведчик прикинул, что в этот день уже пала треть четырехруких моряков. Что ж, если парни Мохнача успеют вовремя убраться, в живых останется восемьсот или девятьсот хадров… Три полных экипажа…
Но где же Эдара? Нашел ли ее Тарконес?
Он выглянул в окно. Нуров прибыло изрядно, н Ратри уже распоряжался у частокола, выстраивая стеной своих меченосцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Блейд подпустил атакующих на тридцать ярдов к палисаду и кивнул горнисту. Кряжистый хадр – верный кандидат в боцманы – дунул в горн, и в воздухе свистнули арбалетные стрелы. Не меньше десятка нуров свалились на бегу: особо удачные выстрелы, прямо в прорези шлемов и – в мозг. И сотня пробитых панцирей! Правда, эти выстрелы нанесли врагам только легкие ранения; наконечники стрел пронзали металл, но углублялись в тело только на пару дюймов. Блейду показалось, что ни одна из стрел, угодивших в грудь, плечи и живот, не вошла глубоко.
Тем не менее нуры, ошеломленные, остановились. Два командира в гривастых шлемах (один вел левый фланг, другой – правый) что-то прокричали, одновременно вскинув мечи, и воины перебросили на руку висевшие за спиной щиты. Блейд пригляделся. Из-под железных юбок доспехов торчали прикрывавшие бедра поножи, смыкавшиеся с кожаными сапогами у колен; сами колени защищали массивные диски с шипами, но вряд ли голенища сапог тоже были проложены железом. Уловив, что скрип арбалетных рукоятей прекратился, Блейд сложил ладони рупором и закричал:
– Целить в ноги! Ниже колен и в щиколотки!
Рой стрел с жужжанием вырвался сквозь бойницы палисада, и первый ряд нуров рухнул, как подкошенный. С угрюмой улыбкой разведчик следил, как они с ревом ворочаются на земле словно огромные сверкающие жуки; у многих голени были прошиты насквозь, и сейчас они пытались вырвать из ран стрелы. Кое-кто бросил щиты, но большинство не выпускали их из рук, прикрывая лица. Блейд снова закричал:
– Добить тех, кто на земле! Приготовить дротики, топоры, масло!
Арбалетчики стали стрелять вразброд, терпеливо выжидая, когда кто-нибудь из упавших приоткроет уязвимое место. Остальные нуры, числом сотни три, были уже под валом вместе со своими лестницами; стрелять в них не стоило – внизу блестела стена плотно сдвинутых щитов. Блейд оглядел шеренги своих бойцов, двуруких и четырехруких, вытянувшиеся вдоль палисада; восемьсот воинов с тяжелыми топорами стояли в три ряда. Им ведено было рубить изо всех сил, как только над кольями покажется щит или шлем – даже один северянин, перебравшийся через частокол, мог наделать изрядных хлопот. У бойниц присели гарпунеры; эти должны были бить в прорези шлемов, в сочленение доспехов, в любую подходящую точку. Большая часть арбалетчиков, нашпиговав стрелами раненых нуров, уже оттянулась на тридцать ярдов от вала – им предстояло выцеливать прорвавшихся сквозь ряды секироносцев врагов. Однако в запасе у Блейда было еще кое-что. Когда нуры полезли вверх, прикрываясь щитами, он гаркнул:
– Жир!
Три сотни горшков полетели вниз, разбрызгивая пылающие капли. Они разбивались о щиты, шлемы и панцири, и струйки горящей жидкости тут же прокладывали дорогу к незащищенной плоти. Послышались вопли боли, кто-то завертелся, срывая доспех, и тут же метко пущенный дротик пробил ему горло. Глядя на эту картину, Блейд жалел только об одном – что на Терн не было нефти. Ворвань горела далеко не так хорошо, как ему хотелось.
Но тут над кольями палисада возникла первая голова в глухом железном шлеме, раздался грохот стали о сталь, затем – сдавленный вопль, и он забыл про ворвань, нефть и вожделенный напалм, который был сейчас так же далек, как и бравые английские йомены с их длинными луками.
Блейд орудовал топором; меч он закрепил на спине – так, что рукоять торчала над левым плечом. Первого нура он взял удачно – косым ударом по прикрывавшему лицо щитку. Металлическая пластина раскололась, лезвие прорубило нос, скулы и щеки почти до ушей и легко вышло из раны. Северянин, не успев даже вскрикнуть, полетел вниз. Следующий прикрывался щитом, в который вонзили топоры сразу два хадра; это позволило разведчику нанести точный удар сверху вниз по шлему. И этот воин был убит, однако топор завяз в металле шишака и улетел к подножию лестницы вместе с огромным телом.
Мгновенно нагнувшись, Блейд схватил другой топор. Топоров на земле уже хватало; два хадра слева от него и один справа лежали мертвыми, хотя он не заметил, кто и когда успел прикончить моряков. Но страшные раны свидетельствовали, что нанесли их широкие тяжелые клинки нуров.
Он едва успел выпрямиться, как третий северянин буквально свалился на него. К счастью, в его глазнице уже торчал дротик, и воин выл страшным воем; однако он все еще размахивал мечом и, видимо, был боеспособен. Блейд успел отскочить в сторону, дав противнику перевалить через частокол, и прикончил его мощным ударом по затылку.
Затем он бросился на правый фланг – там три нура перебрались во двор и рубили хадров, не обращая внимания на их удары. Когда разведчик добежал туда, один гигант валялся на земле, сраженный метким выстрелом из арбалета; второго, истекающего кровью, хадры остервенело добивали топорами. Блейд с ходу швырнул свою секиру, угодив третьему воину прямо в шлем. Тот пошатнулся, оглушенный, и разведчик, выдернув из-за спины меч, ударил в щель между панцирем и нижним краем шлема. Голова великана словно соскочила с плеч, ноги подогнулись и тело с грохотом распростерлось на залитой кровью земле.
Блейд сунул клинок в ножны, подобрал топор и отсеченную голову нура, потом шагнул к палисаду. Атака захлебнулась. Волоча раненых и лестницы, нуры откатывались назад, но отступали они в полном порядке – прикрываясь щитами и сплотив ряды. Блейд швырнул им вслед мертвую голову.
Сейчас он находился в правом углу палисада, Тарконес – в левом, ярдах в двухстах от него. Повернувшись туда лицом, разведчик протяжно закричал:
– Эгей! Тарко! Живой?!
– Живой! – донесся ответный крик.
– Считай! Их и наших!
Что считать, было понятно обоим. Они сошлись у середины палисада и, после недолгого спора и выглядываний наружу – для уточнения обстановки, – решили, что нуров убито больше семидесяти, а ранено сотни полторы – в основном, легко. Свои потери они могли оценить точнее, и результат выглядел устрашающим: почти две сотни хадров и восемь солдат из отряда Тарконеса были мертвы. Только на правом фланге три прорвавшихся за тын северянина успели перебить около четырех десятков моряков.
– Три за одного! Причем они вели наступательный бой, а мы сражались, будучи в укрытии! – Блейд покачал головой. – Плохо дело, Тарко!
Кузнец хищно оскалился.
– Пусть так! Зато я видел, какая у них кровь! Красная, как и у нас! И я видел, как они умирают! Я, сахралт с Восточного Архипелага, своей рукой раскроил череп нуру!
– Успокойся, Тарко. Разошли своих парней – пусть проверят, сколько осталось стрел и дротиков у хадров. Жир весь?
– Весь…
– Ладно, – Блейд махнул рукой и начал выкликать остальных командиров: – Мохнач! Щербатый! Гарпун! Шрам!
Гарпун был убит, располосован надвое, значит, клан Быстрого Рисарса выйдет в море под командой другого Хозяина. Остальным Блейд приказал вывести раненых через подземный ход, сложить в углу двора трупы павших, раздать пиво и еду. Раненых было на удивление немного – мечи нуров били наверняка.
Вскоре во дворе появилась Эдара с помощниками, хлопоча около бочонков с пивом. Блейд подошел к ней и коротко велел:
– Начнется вторая атака, беги к туннелю. И без разговоров!
Женщина молча кивнула, закусив губу. Он поднял бочонок, жадно напился и поцеловал ее в шею. Потом отправился на свой наблюдательный пост в центре палисада.
Из города к осаждающим подошел обоз с едой и питьем. Видно, обедом они не запаслись, рассчитывали взять укрепление с ходу. Блейд наблюдал, как дюжину тяжелораненых погрузили в повозки и отправили в Териут; все остальные, кого пометили арбалетные стрелы, оставались в строю. Значит, отряд нуров поуменьшился только на восемьдесят – восемьдесят пять бойцов. Немного, если сопоставить с потерями его собственного войска.
Ратри совещался со синими помощниками и гривастых шлемах. Блейд видел, как они подозвали одного из халлотцев – вероятно, старшего, – и стали что-то втолковывать ему. Халлотец выслушал, поклонился и, взяв своих лошадей, направился в город. Наверняка за лестницами, решил Блейд. Это решение было тривиальным; при таком превосходстве в силе и вооружении целесообразней атаковать и тридцати точках, а не в десяти.
Он кликнул Тарконеса и, велев ему наблюдать за противником, направился к площадке перед крыльцом виллы. Выстилавшая ее мраморная мозаика изображала океанские волны; сейчас сбоку от этого каменного водопада раскинулись восемь огромных тел, словно прилегли отдохнуть на бережки. Это были все нуры, прорвавшиеся за частокол; один – без головы. По приказанию Блейда их раздели.
Со смешанным чувством восхищения и ненависти разведчик разглядывал павших гигантов. Они не были столь высоки и могучи, как покойный Ристел: в основном – от семи до семи с половиной футов ростом. Однако зрелище было внушительным. Все – мощные, мускулистые, поджарые, бицепсы на правой «мечевой» руке были развиты заметно сильнее. Раса титанов! По виду всем было за тридцать, и Блейд понял, что Ратри привел на Тери самых опытных бойцов.
Он поднял голову, услышав голос Тарконеса. Оружейник знал его к чему, махая рукой. Пересекая двор и участок бывшего сада, где теперь торчали только пни да остатки вытоптанной травы, Блейд заметил, что стрелы и дротики розданы, воинство его накормлено и пребывает в полной боевой готовности. Хадров еще оставалось побольше тысячи; двести погибло, немногочисленные раненые были уже на пути в горы, где их ждала группа, рывшая туннель – их Блейд не собирался использовать в бою, а отравил вперед, велев разбить перевалочный лагерь на полпути к Рапаю. Подземный ход начинался в подвале башенки, под спальней Нилаты, забитой сейчас мебелью и политыми жиром поленьями. Предполагалось поджечь все это добро, когда последний воин спустится в туннель, и Блейд был намерен сделать это сам. Эта мера предосторожности казалась ему излишней, он полагал, что нуры, захватив его и плен, не станут преследовать жалких взбунтовавшихся рабов! Но – кто предупрежден, тот вооружен!
Блейд подошел к кузнецу, внимательно наблюдавшему за лагерем врагов. Тарконес кивнул в сторону дороги.
– Вернулся обоз. И ты посмотри, что они привезли!
Разведчик выглянул в бойницу. Так, лестницы… с полсотни штук… Ну, этого следовало ожидать… Что еще? Молоты и какие-то железки…
– Они ограбили мою мастерскую… и все мастерские в городе, – пробормотал Тарконес. – Видишь? Притащили сотни две тяжелых кузнечных молотов и скобы.
– Что еще за скобы?
– Ими сбивают бревна на верфях, крепят шпангоуты и мачты к килю Только у меня в кузнице был целый большой ящик. Хорошее крепкое железо… но все-таки не оружейная сталь. Я их бросил… – Тарконес печально вздохнул и поднял глаза на Блейда. – Ну, и что они собираются делать с этими молотами и скобами?
Блейд задумчиво потер висок. Действительно, что?
– Может, хотят укрепить лестницы?
– А почему этого не сделали прямо в городе? Те же плотники, которые сколачивали их?
– Хммм… Резонно…
– Нет, лестницы здесь ни при чем, – помотал лысой головой кузнец. – Скорее, они загонят эти скобы в наш тын, чтоб его укрепить, – он ухмыльнулся.
Но слова Тарконеса оказались пророческими.
Нуры зашевелились, и Блейд крикнул горнисту трубить тревогу. Хадры с топорами и дротиками прихлынули к стене; арбалетчики были уже на местах. На этот раз в атаку шли все северяне, и в центре их строя находился сам Ратри. Впереди ровной цепью вышагивали полторы сотни воинов со щитами, свои широченные клинки они держали внизу, прикрывая ноги. За этой живой стеной тащили шестьдесят лестниц, и при каждой – двое с молотами и ворохом скоб. Блейд сразу понял, что стрелки сумеют сделать тут немногое, и велел стрелять, тщательно целясь в щиколотки, прирези шлемов и сочленения доспехов. Несколько нуров из передней шеренги упали; человек пять затем поднялись и, прихрамывая, пристроились за лестницами.
Враги приближались, а Блейд все еще не мог сообразить, что же они задумали.
Кран лестниц легли на вал, и северяне полезли наверх под свист дротиков и сердитое жужжание стрел. На вал, не на тын! Сжимая топор, Блейд лихорадочно размышлял. Прошлый раз лестницы дотянулись до верха частокола, и нуры перелезали через него, обрушиваясь на мохнатых моряков сверху. Теперь же они скапливались на валу перед изгородью, растягиваясь вдоль нее цепочкой на узком пространстве рядом с обрывом. Как же они рассчитывали преодолеть бревенчатый частокол двенадцатифутовой вышины?
Во всяком случае, их позиция была сейчас весьма уязвимой, и Блейд приказал метать вниз камни – отесанные мраморные блоки от разобранных фонтанов и беседок. Они загрохотали по щитам, которыми северяне прикрывались от валившихся на них метательных снарядов, и разведчик не сразу разобрал в этом шуме стук молотов. Нуры действительно забивали скобы в бревна частокола! Зачем? Чтобы влезть по ним наверх? При наличии длинных лестниц эта мысль казалось нелепой!
Вдруг изгородь сотряслась. В некоторых местах бревна десятидюймового размера, вкопанные на два ярда в землю, ходили, как мачты корабля в бурю! При том, что с внутренней стороны частокол был еще подсыпан землей на семь футов!
Блейд вытер холодную испарину со лба. Нуры раскачивали изгородь! Две или три сотни чудовищно сильных мужчин, вцепившись в скобы, пытались повалить частокол, создав бреши, остальные прикрывали их щитами. Он видел, как несколько человек полетели вниз, к подножию обрыва, или рухнули на лестницы, сбитые мраморными блоками; но как правило щиты и могучие руки северян выдерживали удар двухсотфунтовых глыб. Невероятно, но так!
Тын подался сразу в десятке мест. Земля с шорохом поползла в разверзшиеся щели, послышались испуганные крики людей и хадров, и Блейд понял, что на это раз вал ему не удержать.
– Валите бревна на них! – закричал он, подбегая к ближайшему опасному участку. – Валите бревна – и в дом! Быстро!
Он уперся ногой в бревно и, помогая трудившемуся над ним нуру, толкнул изо всех сил. Бревно неожиданно вывалилось наружу, прямо на северянина, и вместе с ним рухнуло на лестницу. Тут же упал еще десяток ближайших: нуры отскочили, спасаясь от их ударов, кто-то с воплем полетел вниз. Затем два десятка бойцов ринулись и брешь, карабкаясь на земляной откос. Первого Блейд зарубил топором, второго достал мечом в горло и, пользуясь их замешательством, побежал к дому.
Тут уже было полно хадров. В соответствии со строгим приказом, Шрам и Серый – заместитель убитого утром Гарпуна – выводили своих бойцов через туннель. Следующим на очереди был отряд Тарконеса, а воины Щербатого и Мохнача держали оборону. Вилла, однако, являлась не слишком надежным укреплением; окна были широки и многочисленны, подоконники отстояли от земли всего ярда на полтора. Но Блейд надеялся, что сможет продержаться здесь минут пятнадцать-двадцать; больше для эвакуации не требовалось.
Нуры подарили ему лишнее время. Ворвавшись во двор, они увлеклись охотой за метавшимися по двору хадрами. Полсотни моряков были перебиты, но град арбалетных стрел и дротиков из окон виллы сделал свое дело: семнадцать зазевавшихся северян были поражены насмерть. Отряды Шрама и Серого были уже в туннеле, наступала очередь Тарконеса.
Кузнец подбежал к скорчившемуся у окна Блейду; глаза его растерянно блуждали.
– Не могу… – он задыхался, – не могу найти твою девчонку! Проклятье! Куда она провалилась?
Разведчик резко выпрямился и отступил под защиту стены. Он видел, как во дворе скапливаются нуры; однако в атаку они не переходили, ожидая, видимо, Ратри. Их было уже сотни две.
– Пусть Щербатый уводит сейчас своих, – приказал Блейд. – Разошли людей… Сколько их осталось?..
– Тридцать семь…
– Разошли их по этажам… пусть посмотрят в ее спальне, наверху башни… Если не найдете, пока уходит Щербатый – в туннель! – он крепко стиснул руки оружейника. – Прощай, Тарко! И пусть Зеленый Кит пошлет тебе удачу!
Тарконес молча обнял его и побежал по лестнице наверх, громко сзывая своих бойцов. Блейд повернулся к арбалетчикам Мохнача и рявкнул:
– Стреляйте! Надо удержать их подальше хоть ненадолго!
Хадров, однако, не надо было подгонять; стрел еще хватало, и они били из своих «дыроколов» как заведенные. Разведчик прикинул, что в этот день уже пала треть четырехруких моряков. Что ж, если парни Мохнача успеют вовремя убраться, в живых останется восемьсот или девятьсот хадров… Три полных экипажа…
Но где же Эдара? Нашел ли ее Тарконес?
Он выглянул в окно. Нуров прибыло изрядно, н Ратри уже распоряжался у частокола, выстраивая стеной своих меченосцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24