).
Лорд Эксбридж сидел вместе с Мерсером и адъютантом, когда наполеоновская армия прибыла из Марбе; он при помощи телескопа наблюдал за французскими позициями перед Франом и обсуждал со своими компаньонами удивительное бездействие французов. Легковооруженные драгуны сэра Ормсби Ванделёра и гусары сэра Хасси Вивиана находились далеко слева. Утро было жарким и солнечным, но последние час или два на северо-западе поднимались огромные гряды облаков, и сейчас небо хмурилось, хотя высокая равнина у Марбе, по которой маршировали войска Наполеона, еще была освещена солнцем. Адъютант подошел сообщить о прибытии кавалерии со стороны Жанблу, и лорд Эксбридж вскочил на лошадь и поспешил в долину им навстречу, ошибочно полагая, что это были пруссаки. Мерсер, не имея приказов и увидев, что французы наступают с двух сторон, решил отойти назад и поддержать Ванделёра, нацелив свои пушки на намюрскую дорогу и открыв огонь по французской кавалерии, как только она подойдет достаточно близко. "Я думал, что смогу достаточно быстро отойти через проходы между его войсками, чтобы оставить ему свободное место для наступления", - пишет он. Передвижение было срочно выполнено, и едва его солдаты успели развернуть пушки, как сэр Ормсби Ванделёр бросился к нему и яростно закричал: "Что вы здесь делаете, сэр? Вы перегораживаете мне фронт, и мы не сможем наступать. Уберите свои пушки, сэр, немедленно, говорю я вам, уберите их отсюда".
Напрасно капитан Мерсер пытался объяснить ему свой замысел. Ванделёр не желал его помощи в столкновении с противником и продолжал выкрикивать ему приказы с поля. Мерсер уже был готов подчиниться, когда вернулся лорд Эксбридж, обнаруживший свою ошибку. Картина мгновенно изменилась.
- Капитан Мерсер, ваши - заряжены? - прокричал он.-
- Да, милорд.
- Тогда дайте по ним залп, когда они въедут на холм, и как можно скорее отступайте. Легкие драгуны, по три, направо, рысью, марш!
Последняя команда предназначалась сэру Ормсби, который пал духом при отступлении. Именно сэру Вивиану выпало наступать в тылу, и Мерсер столкнулся с необходимостью палить по наступающим французам, прежде чем уйти. Случилось так, что он был неплохо вознагражден за принятый на себя риск, поскольку мог лично видеть Наполеона.
- Вон они заходят на холм, - сказал лорд Эксбридж. - Сначала дайте им подняться, а потом стреляйте. Думаете, сможете после этого быстро отойти?
- Уверен в этом, милорд.
- Отлично, тогда держите обзор и цельтесь хорошенько.
Мерсер описывает свое мимолетное впечатление о Наполеоне: "Я давно мечтал увидеть Наполеона, этого могучего воина, этого удивительного гения, имя которого было известно всему миру. И вот я его увидел, и было нечто возвышенное во встрече, с которой мало что могло сравниться. Небо с самого утра было покрыто облаками, и в этот момент предо мной предстало необычайное зрелище. Огромные массы грозовых туч, самой глубокой, чернильной темноты, с ясно очерченным нижним краем, который клонится книзу, словно с минуты на минуту лопнет, нависали над нами, погружая наши позиции и всё вокруг в глубокую и мрачную темноту, в то время как отдаленные холмы, на которых только что находилась французская армия, еще купались в великолепном солнечном сиянии. Лорд Эксбридж еще договаривал свои слова, когда один всадник, за которым тут же последовали еще несколько, взошел на плато, которое я перед тем покинул галопом; их темные фигуры, выдвинутые вперед четким рельефом на фоне освещенной дали, казались гораздо ближе, чем были на самом деле. Какое-то время они стояли и рассматривали нас, пока несколько эскадронов быстро поднимались на плато, лорд Эксбридж закричал "Огонь! огонь!", и, дав общий залп, мы быстро повернулись, отступая, а они ринулись вперед при поддержке нескольких пушек конной артиллерии, открыв по нам огонь, не давая закончить маневр, но без особого результата, поскольку задело лишь слугу майора Уинэйтса, его ранило в ногу осколком гаубичного снаряда".
Внезапный рев пушек, нарушивший напряженную тишину, перебил сильнейший удар грома над головой, и одновременно ослепительно сверкнула молния. Сиборн описывает это так: "Казалось, на некоторое время тихий воздух поразила контузия от электрической вспышки, произведенной мощно заряженной массой сверху. Раздался оглушительнейший удар грома, за которым мгновенно последовал дождь, который по силе был не хуже любого тропического. Через несколько минут земля настолько пропиталась влагой, что быстрое продвижение кавалерии стало крайне неудобным".
Наступление, к которому готовился Вивиан, теперь было невозможно, и он последовал за Ванделёром и его гусарами на север к Женаппу, в то время как капитан Мерсер поспешил в тыл вместе с солдатами, пушками и лошадьми, по пятам преследуемый Сюберви и Домоном. Как это часто бывает в минуты особой опасности, Мерсер необыкновенно точно запомнил все вокруг. Он пишет: "Грандиозность этой сцены была неописуема. Молния обгоняла молнию, раскаты грома были длительными и страшными, в то время как, словно в насмешку над стихиями, французские пушки продолжали издавать слабые вспышки и почти неслышные звуки разрывов, - их кавалерия очертя голову неслась вперед, добавляя свои крики к реву сверху. Мы, сломя голову, летели сквозь бурю, уповая достичь изгороди домов какой-нибудь деревушки, а лорд Эксбридж гнал нас вперед, крича: "Скорее! Скорее! Ради Бога, быстрее, или вас догонят!""
Начав преследовать Мерсера и Вивиана, Наполеон отстал, чтобы дать приказ д'Эрлону последовать за французской кавалерией со всей возможной поспешностью. 2-й корпус под командованием Рейля должен был следовать за д'Эрлоном, Лобау - позади него, а гвардия - замыкать арьергард с оставшейся кавалерией на флангах.
Таким образом, вся французская армия, помимо тех, кто остался в районе Шарлеруа или был отослан вместе с Груши, должна была растянуться в нескончаемую вереницу по брюссельской дороге. Теперь Наполеон галопом скакал вперед с кавалерийским эскортом и батареей конной артиллерии, чтобы встать во главе колонны. Было около половины четвертого; проливной дождь быстро охлаждал горячий летний воздух и сокращал видимость до нескольких ярдов.
В это время на перекрестке около Сомбреффа Груши сквозь шторм наблюдал за подходом начала длинной колонны Вандамма. Ему принесли донесение от Эксельманса, подтверждающее наличие большого числа пруссаков в Жанблу; Пажоль снова сообщил, что пруссаки отступают к Намюру и Лувену. Груши приказал корпусу Вандамма маршировать к Жанблу; за ними следовал корпус Жерара. Дорога на Жанблу даже в лучшие времена была плохой; сейчас она превратилась в глубокое и топкое болото. Механики с трудом могли заставить артиллерию двигаться; пехота, которой приказали пересечь поле, двигалась болезненно медленно, утопая в грязи, застревая, проклиная всё и вся и теряя обувь.
Ко времени, когда Мерсер и его войска достигли Женаппа, французы от них отстали; они переехали по мосту и замедлили шаг, попав на узкие кривые улочки. Городок опустел, ставни на всех домах были закрыты; кроме шума дождя и падающих с крыш потоков воды, все было тихо. Войска дошли до конца последней улицы и выехали за город; вскоре они наткнулись на подразделение кавалерии, выстроенное двумя линиями поперек дороги. Арьергард пехоты находился недалеко впереди, и лорд Эксбридж решил сделать остановку, пока они не пройдут. Капитану Мерсеру было приказано вернуться и вместе с солдатами и пушками пройти к центру города. По пути он обнаружил, что французы их догнали; он расставил пушки в поле и вскоре уже перестреливался с французской батареей. Французские уланы хлынули в город; английские гусары атаковали их, но не смогли отбросить назад.
В этот момент Наполеон добрался до главы колонны своих войск и весьма энергично бросился в бой. Быстро построив конную артиллерию, он лично руководил обстрелом гусар Эксбриджа. Его голос бешено гремел, он кричал: "Огонь! Огонь! Это они, англичане!" Как и все остальные, он утопал в грязи. Погодные условия придавали ему жалкий и мокрый вид, который поражал воображение странным несоответствием его образу; когда из могущественного человека делают идола, в самом деле, достойно удивления, что он, например, не может остановить потоки воды или устроить дождь позднее. Уникальный костюм Наполеона, его знак отличия, по-видимому, неотделимый от него самого, выглядел сейчас удручающе скверно. Знаменитая шинель, сшитая, как летняя, из легкого серого сукна, хлопала по ногам; его шляпа, этот головной убор, привлекавший к себе внимание даже среди военных, сейчас безвольно висел у него на ушах, а кожаные сапоги - не те высокие резиновые, которые сейчас называют "веллингтоны" - отяжелели от грязи.
Завязалась и на некоторое время продолжилась ожесточенная борьба, с обеих сторон появились убитые и раненые. Наконец лорд Эксбридж отвел гусар, пошел в наступление со своей тяжелой кавалерией и лейб-гвардией и смог отбросить французов назад. Арьергард вновь поспешил на север, капитан Мерсер - по дороге к Брюсселю, а кавалерия - через поле. Они шли всё дальше и дальше, прямо перед французами, и через некоторое время прошагали мимо нескольких домов у дороги, опрятного постоялого двора с садом, который был им известен. Эта гостиница называлась "La Belle Alliance" (Прекрасный союз - фр.), вскоре она стала местной достопримечательностью. Местные жители прозвали ее так, увековечив таким образом матримониальные приключения жены хозяина, которая, выйдя замуж в четвертый раз, стала его хозяйкой. Эти несколько домов находились на южной стороне поля при Ватерлоо. Капитан в спешке проехал мимо него со своими солдатами и пересек широкую холмистую равнину. На ее дальнем краю он наткнулся на гравийный карьер, из которого он решил дать еще один залп по французам. Заняв его, он зарядил пушки и, как только французы появились, открыл огонь с расстояния примерно 1200 ярдов. К его великому удивлению, в это же время тяжелая канонада началась у него в тылу, и он понял, что догнал основную часть армии. Скрытая за высокой изгородью, бригада сэра Томаса Пиктона находилась как раз позади карьера. Армия Веллинг-тона была почти полностью построена, кроме одной бригады, которая еще подходила из Гента, и все полки уже занимали назначенные места; боевые действия ожидались на следующий день.
Было 6.30 вечера, дождь почти закончился, хотя в небе еще нависали тяжелые тучи и окрестности окутывал холодный сырой туман. Наполеон только что прибыл в "La Belle Alliance" и остановился для разведки позиций. Пушки Мерсера еще палили, и один из снарядов упал рядом с ним. Желая узнать, насколько мощные силы сосредоточены напротив него через долину, Наполеон открыл усиленный огонь по позициям Веллингтона. Веллингтон тут же ответил таким количеством пушек, что Наполеону стало ясно, что противник расположился здесь на ночь со всей своей армией. Получив ответ, он скоро прекратил пальбу, и англичане сделали то же самое.
Войскам Мерсера было приказано расположиться биваком на ночь, и они удалились на соседнюю ферму, где расположились в саду. Вечер был пасмурным, и только около семи немного прояснилось; земля была полузатоплена. Непохоже было, что французы будут атаковать на ночь глядя, поскольку пока к месту событий прибыл лишь их авангард, а погода замедляла каждый шаг. Французская армия растянулась на четыре мили по брюссельской дороге, но арьергард еще не проехал Катр-Бра. Много часов должно было пройти, прежде чем они соберутся. Может показаться удивительным, что Веллингтон не атаковал и не уничтожил первых прибывших, пока они были столь уязвимы; но, возможно, тому помешало состояние почвы и усталость его войск. Какова бы ни была причина, вся армия в то время торопилась отдохнуть наилучшим образом.
Герцог на несколько часов отъехал назад от линии фронта, его штаб находился в деревне Ватерлоо. Его войска, численностью 67 000 человек при 156 орудиях, были размещены в боевом порядке для грядущего сражения; еще 17 000 солдат при 30 орудиях под командованием принца Фредерика Нидерландского охраняли дорогу на Монс между Брен-ле-Конт и Халем. Веллингтон еще придерживался мнения, что Наполеон будет маневрировать в этом направлении. Не зная о том, что Наполеон разделил свою армию, отправив значительные силы с Груши, он предполагал, что с ним будет драться целиком вся Северная армия, и не был уверен в победе без помощи пруссаков.
Ночь прошла беспокойно, так как он ждал новостей от Блюхера. Если бы Блюхер не смог ему помочь, ему пришлось бы продолжать отступление, не связываясь с французами, пока он и Блюхер не получат возможность объединиться. А это будет нелегко, поскольку при первых признаках отхода Наполеон будет наступать. К счастью, в 2 часа утра из штаба пруссаков пришло сообщение с обещанием помощи на следующий день. Корпус Бюлова на рассвете должен был отправиться к Мон-Сен-Жану (деревня непосредственно позади позиций Веллингтона), за ними - корпуса Пирха II, а корпуса Цитена и Тильманна должны были быть готовы подойти по необходимости. "Усталость войск, - сообщал Блюхер, - некоторые из которых еще не прибыли, не позволяет мне начать передвижения раньше". Вопрос был решен. Веллингтон должен был выстоять.
Наполеон расположил свой штаб на ферме Ле-Кайю. Она находилась рядом с брюссельской дорогой и на некотором расстоянии от его тыловых позиций.
Войскам Веллингтона пришлось стать биваком на земле, где им завтра предстояло воевать, по большей части, в чистом поле, откуда их небезопасно было уводить. Прибывшие позже французские подразделения сделали то же самое. Прибыли корпуса Эрлона, но солдаты Рейля расположились биваком вокруг Женаппа, где принц Жером и другие генералы отобедали в "Roi d'Espagne".
Большая часть армии Веллингтона прибыла до того, как разразилась гроза, и могла устроиться на ночлег и разжечь костры, пока земля была сухой; прямо в тылу у них находился лес Суанье, где они могли найти хворост, и их костры горели весело. Однако арьергарду пришлось несладко, так как, когда они прибыли, все лучшие места были заняты, а земля в целом напоминала болото. Капитан Мерсер и несколько его офицеров попытались уснуть в палатке, завернувшись в сырые одеяла; они ничего не ели со вчерашнего вечера и не нашли никакой еды сейчас. Некоторое время они лежали молча, ни на что не жалуясь; снова пошел сильный дождь, и вода потоками полилась в палатку. Вскоре несчастья их стали невыносимы, они поднялись и один за другим вышли наружу. Они увидели, что некоторые рядовые чувствовали себя намного лучше, "они курили свои коротенькие трубки, наслаждаясь некоторым, можно сказать, комфортом". Они взяли себе несколько горящих веток и тоже зажгли костер - и вскоре уже сидели вокруг него, куря сигары. "Благословенна будь, сигара! Какой уют, какое утешение ниспосылаешь ты несчастным! - пишет Мерсер. - С тобой шалаш становится дворцом. Какой запас терпения заключен в каждом из твоих коричневых листов! Так хорошо мы сидели, попыхивая в сырую ночь ароматным дымком; теперь мы могли спокойно поговорить о том, что случилось и, вероятно, слу-чится".
Так прошла ночь в стане англичан. Наиболее удаленные группы солдат двух армий разделяло расстояние всего лишь в 1000-1500 ярдов. Французские войска расположились на ночь в линию, растянувшуюся от деревни Планшенуа на юго-востоке поля до фермы Монплезир на юго-западе. Гвардия остановилась в Глабэ, единственной деревне между Женаппом и полем битвы. Корпус Рейля, как уже было сказано, находился около Женаппа.
Вряд ли какая армия могла быть более несчастна, хотя все бесчисленные армии, наверное, были равно несчастны в свое время. Современные описания того, что приходилось переносить некоторым из солдат, иногда больно читать. Многие пехотинцы были босы, оставив свою обувь в топкой тяжелой грязи, по которой они несколько часов сюда пробирались. Большинство осталось вовсе без пищи и не имело никакой возможности зажечь костер. Лечь было некуда; несколько дюжин человек просто стояли группами, прислонившись друг к другу; некоторые кавалеристы спали на лошадях, наклонившись вперед. Не слишком уставшие бродили по затопленным окрестностям в поисках пристанища, куда можно было бы забраться. Солдаты Груши были примерно в таком же положении. Вандамм и Жерар добрались до Жанблу к 7 вечера и приготовились остановиться там на ночь. Никто не знал, где были пруссаки, и ранним вечером Груши получил на этот счет противоречивые сведения, хотя появились некоторые признаки того, что они теперь находятся в Вавре.
12.
Канун битвы при Ватерлоо;
войска Веллингтона на позициях;
завтрак Наполеона;
смотр французских войск
Отдав приказы о размещении своих войск, Наполеон удалился на ферму Ле-Кайю, где обсушился у большого костра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Лорд Эксбридж сидел вместе с Мерсером и адъютантом, когда наполеоновская армия прибыла из Марбе; он при помощи телескопа наблюдал за французскими позициями перед Франом и обсуждал со своими компаньонами удивительное бездействие французов. Легковооруженные драгуны сэра Ормсби Ванделёра и гусары сэра Хасси Вивиана находились далеко слева. Утро было жарким и солнечным, но последние час или два на северо-западе поднимались огромные гряды облаков, и сейчас небо хмурилось, хотя высокая равнина у Марбе, по которой маршировали войска Наполеона, еще была освещена солнцем. Адъютант подошел сообщить о прибытии кавалерии со стороны Жанблу, и лорд Эксбридж вскочил на лошадь и поспешил в долину им навстречу, ошибочно полагая, что это были пруссаки. Мерсер, не имея приказов и увидев, что французы наступают с двух сторон, решил отойти назад и поддержать Ванделёра, нацелив свои пушки на намюрскую дорогу и открыв огонь по французской кавалерии, как только она подойдет достаточно близко. "Я думал, что смогу достаточно быстро отойти через проходы между его войсками, чтобы оставить ему свободное место для наступления", - пишет он. Передвижение было срочно выполнено, и едва его солдаты успели развернуть пушки, как сэр Ормсби Ванделёр бросился к нему и яростно закричал: "Что вы здесь делаете, сэр? Вы перегораживаете мне фронт, и мы не сможем наступать. Уберите свои пушки, сэр, немедленно, говорю я вам, уберите их отсюда".
Напрасно капитан Мерсер пытался объяснить ему свой замысел. Ванделёр не желал его помощи в столкновении с противником и продолжал выкрикивать ему приказы с поля. Мерсер уже был готов подчиниться, когда вернулся лорд Эксбридж, обнаруживший свою ошибку. Картина мгновенно изменилась.
- Капитан Мерсер, ваши - заряжены? - прокричал он.-
- Да, милорд.
- Тогда дайте по ним залп, когда они въедут на холм, и как можно скорее отступайте. Легкие драгуны, по три, направо, рысью, марш!
Последняя команда предназначалась сэру Ормсби, который пал духом при отступлении. Именно сэру Вивиану выпало наступать в тылу, и Мерсер столкнулся с необходимостью палить по наступающим французам, прежде чем уйти. Случилось так, что он был неплохо вознагражден за принятый на себя риск, поскольку мог лично видеть Наполеона.
- Вон они заходят на холм, - сказал лорд Эксбридж. - Сначала дайте им подняться, а потом стреляйте. Думаете, сможете после этого быстро отойти?
- Уверен в этом, милорд.
- Отлично, тогда держите обзор и цельтесь хорошенько.
Мерсер описывает свое мимолетное впечатление о Наполеоне: "Я давно мечтал увидеть Наполеона, этого могучего воина, этого удивительного гения, имя которого было известно всему миру. И вот я его увидел, и было нечто возвышенное во встрече, с которой мало что могло сравниться. Небо с самого утра было покрыто облаками, и в этот момент предо мной предстало необычайное зрелище. Огромные массы грозовых туч, самой глубокой, чернильной темноты, с ясно очерченным нижним краем, который клонится книзу, словно с минуты на минуту лопнет, нависали над нами, погружая наши позиции и всё вокруг в глубокую и мрачную темноту, в то время как отдаленные холмы, на которых только что находилась французская армия, еще купались в великолепном солнечном сиянии. Лорд Эксбридж еще договаривал свои слова, когда один всадник, за которым тут же последовали еще несколько, взошел на плато, которое я перед тем покинул галопом; их темные фигуры, выдвинутые вперед четким рельефом на фоне освещенной дали, казались гораздо ближе, чем были на самом деле. Какое-то время они стояли и рассматривали нас, пока несколько эскадронов быстро поднимались на плато, лорд Эксбридж закричал "Огонь! огонь!", и, дав общий залп, мы быстро повернулись, отступая, а они ринулись вперед при поддержке нескольких пушек конной артиллерии, открыв по нам огонь, не давая закончить маневр, но без особого результата, поскольку задело лишь слугу майора Уинэйтса, его ранило в ногу осколком гаубичного снаряда".
Внезапный рев пушек, нарушивший напряженную тишину, перебил сильнейший удар грома над головой, и одновременно ослепительно сверкнула молния. Сиборн описывает это так: "Казалось, на некоторое время тихий воздух поразила контузия от электрической вспышки, произведенной мощно заряженной массой сверху. Раздался оглушительнейший удар грома, за которым мгновенно последовал дождь, который по силе был не хуже любого тропического. Через несколько минут земля настолько пропиталась влагой, что быстрое продвижение кавалерии стало крайне неудобным".
Наступление, к которому готовился Вивиан, теперь было невозможно, и он последовал за Ванделёром и его гусарами на север к Женаппу, в то время как капитан Мерсер поспешил в тыл вместе с солдатами, пушками и лошадьми, по пятам преследуемый Сюберви и Домоном. Как это часто бывает в минуты особой опасности, Мерсер необыкновенно точно запомнил все вокруг. Он пишет: "Грандиозность этой сцены была неописуема. Молния обгоняла молнию, раскаты грома были длительными и страшными, в то время как, словно в насмешку над стихиями, французские пушки продолжали издавать слабые вспышки и почти неслышные звуки разрывов, - их кавалерия очертя голову неслась вперед, добавляя свои крики к реву сверху. Мы, сломя голову, летели сквозь бурю, уповая достичь изгороди домов какой-нибудь деревушки, а лорд Эксбридж гнал нас вперед, крича: "Скорее! Скорее! Ради Бога, быстрее, или вас догонят!""
Начав преследовать Мерсера и Вивиана, Наполеон отстал, чтобы дать приказ д'Эрлону последовать за французской кавалерией со всей возможной поспешностью. 2-й корпус под командованием Рейля должен был следовать за д'Эрлоном, Лобау - позади него, а гвардия - замыкать арьергард с оставшейся кавалерией на флангах.
Таким образом, вся французская армия, помимо тех, кто остался в районе Шарлеруа или был отослан вместе с Груши, должна была растянуться в нескончаемую вереницу по брюссельской дороге. Теперь Наполеон галопом скакал вперед с кавалерийским эскортом и батареей конной артиллерии, чтобы встать во главе колонны. Было около половины четвертого; проливной дождь быстро охлаждал горячий летний воздух и сокращал видимость до нескольких ярдов.
В это время на перекрестке около Сомбреффа Груши сквозь шторм наблюдал за подходом начала длинной колонны Вандамма. Ему принесли донесение от Эксельманса, подтверждающее наличие большого числа пруссаков в Жанблу; Пажоль снова сообщил, что пруссаки отступают к Намюру и Лувену. Груши приказал корпусу Вандамма маршировать к Жанблу; за ними следовал корпус Жерара. Дорога на Жанблу даже в лучшие времена была плохой; сейчас она превратилась в глубокое и топкое болото. Механики с трудом могли заставить артиллерию двигаться; пехота, которой приказали пересечь поле, двигалась болезненно медленно, утопая в грязи, застревая, проклиная всё и вся и теряя обувь.
Ко времени, когда Мерсер и его войска достигли Женаппа, французы от них отстали; они переехали по мосту и замедлили шаг, попав на узкие кривые улочки. Городок опустел, ставни на всех домах были закрыты; кроме шума дождя и падающих с крыш потоков воды, все было тихо. Войска дошли до конца последней улицы и выехали за город; вскоре они наткнулись на подразделение кавалерии, выстроенное двумя линиями поперек дороги. Арьергард пехоты находился недалеко впереди, и лорд Эксбридж решил сделать остановку, пока они не пройдут. Капитану Мерсеру было приказано вернуться и вместе с солдатами и пушками пройти к центру города. По пути он обнаружил, что французы их догнали; он расставил пушки в поле и вскоре уже перестреливался с французской батареей. Французские уланы хлынули в город; английские гусары атаковали их, но не смогли отбросить назад.
В этот момент Наполеон добрался до главы колонны своих войск и весьма энергично бросился в бой. Быстро построив конную артиллерию, он лично руководил обстрелом гусар Эксбриджа. Его голос бешено гремел, он кричал: "Огонь! Огонь! Это они, англичане!" Как и все остальные, он утопал в грязи. Погодные условия придавали ему жалкий и мокрый вид, который поражал воображение странным несоответствием его образу; когда из могущественного человека делают идола, в самом деле, достойно удивления, что он, например, не может остановить потоки воды или устроить дождь позднее. Уникальный костюм Наполеона, его знак отличия, по-видимому, неотделимый от него самого, выглядел сейчас удручающе скверно. Знаменитая шинель, сшитая, как летняя, из легкого серого сукна, хлопала по ногам; его шляпа, этот головной убор, привлекавший к себе внимание даже среди военных, сейчас безвольно висел у него на ушах, а кожаные сапоги - не те высокие резиновые, которые сейчас называют "веллингтоны" - отяжелели от грязи.
Завязалась и на некоторое время продолжилась ожесточенная борьба, с обеих сторон появились убитые и раненые. Наконец лорд Эксбридж отвел гусар, пошел в наступление со своей тяжелой кавалерией и лейб-гвардией и смог отбросить французов назад. Арьергард вновь поспешил на север, капитан Мерсер - по дороге к Брюсселю, а кавалерия - через поле. Они шли всё дальше и дальше, прямо перед французами, и через некоторое время прошагали мимо нескольких домов у дороги, опрятного постоялого двора с садом, который был им известен. Эта гостиница называлась "La Belle Alliance" (Прекрасный союз - фр.), вскоре она стала местной достопримечательностью. Местные жители прозвали ее так, увековечив таким образом матримониальные приключения жены хозяина, которая, выйдя замуж в четвертый раз, стала его хозяйкой. Эти несколько домов находились на южной стороне поля при Ватерлоо. Капитан в спешке проехал мимо него со своими солдатами и пересек широкую холмистую равнину. На ее дальнем краю он наткнулся на гравийный карьер, из которого он решил дать еще один залп по французам. Заняв его, он зарядил пушки и, как только французы появились, открыл огонь с расстояния примерно 1200 ярдов. К его великому удивлению, в это же время тяжелая канонада началась у него в тылу, и он понял, что догнал основную часть армии. Скрытая за высокой изгородью, бригада сэра Томаса Пиктона находилась как раз позади карьера. Армия Веллинг-тона была почти полностью построена, кроме одной бригады, которая еще подходила из Гента, и все полки уже занимали назначенные места; боевые действия ожидались на следующий день.
Было 6.30 вечера, дождь почти закончился, хотя в небе еще нависали тяжелые тучи и окрестности окутывал холодный сырой туман. Наполеон только что прибыл в "La Belle Alliance" и остановился для разведки позиций. Пушки Мерсера еще палили, и один из снарядов упал рядом с ним. Желая узнать, насколько мощные силы сосредоточены напротив него через долину, Наполеон открыл усиленный огонь по позициям Веллингтона. Веллингтон тут же ответил таким количеством пушек, что Наполеону стало ясно, что противник расположился здесь на ночь со всей своей армией. Получив ответ, он скоро прекратил пальбу, и англичане сделали то же самое.
Войскам Мерсера было приказано расположиться биваком на ночь, и они удалились на соседнюю ферму, где расположились в саду. Вечер был пасмурным, и только около семи немного прояснилось; земля была полузатоплена. Непохоже было, что французы будут атаковать на ночь глядя, поскольку пока к месту событий прибыл лишь их авангард, а погода замедляла каждый шаг. Французская армия растянулась на четыре мили по брюссельской дороге, но арьергард еще не проехал Катр-Бра. Много часов должно было пройти, прежде чем они соберутся. Может показаться удивительным, что Веллингтон не атаковал и не уничтожил первых прибывших, пока они были столь уязвимы; но, возможно, тому помешало состояние почвы и усталость его войск. Какова бы ни была причина, вся армия в то время торопилась отдохнуть наилучшим образом.
Герцог на несколько часов отъехал назад от линии фронта, его штаб находился в деревне Ватерлоо. Его войска, численностью 67 000 человек при 156 орудиях, были размещены в боевом порядке для грядущего сражения; еще 17 000 солдат при 30 орудиях под командованием принца Фредерика Нидерландского охраняли дорогу на Монс между Брен-ле-Конт и Халем. Веллингтон еще придерживался мнения, что Наполеон будет маневрировать в этом направлении. Не зная о том, что Наполеон разделил свою армию, отправив значительные силы с Груши, он предполагал, что с ним будет драться целиком вся Северная армия, и не был уверен в победе без помощи пруссаков.
Ночь прошла беспокойно, так как он ждал новостей от Блюхера. Если бы Блюхер не смог ему помочь, ему пришлось бы продолжать отступление, не связываясь с французами, пока он и Блюхер не получат возможность объединиться. А это будет нелегко, поскольку при первых признаках отхода Наполеон будет наступать. К счастью, в 2 часа утра из штаба пруссаков пришло сообщение с обещанием помощи на следующий день. Корпус Бюлова на рассвете должен был отправиться к Мон-Сен-Жану (деревня непосредственно позади позиций Веллингтона), за ними - корпуса Пирха II, а корпуса Цитена и Тильманна должны были быть готовы подойти по необходимости. "Усталость войск, - сообщал Блюхер, - некоторые из которых еще не прибыли, не позволяет мне начать передвижения раньше". Вопрос был решен. Веллингтон должен был выстоять.
Наполеон расположил свой штаб на ферме Ле-Кайю. Она находилась рядом с брюссельской дорогой и на некотором расстоянии от его тыловых позиций.
Войскам Веллингтона пришлось стать биваком на земле, где им завтра предстояло воевать, по большей части, в чистом поле, откуда их небезопасно было уводить. Прибывшие позже французские подразделения сделали то же самое. Прибыли корпуса Эрлона, но солдаты Рейля расположились биваком вокруг Женаппа, где принц Жером и другие генералы отобедали в "Roi d'Espagne".
Большая часть армии Веллингтона прибыла до того, как разразилась гроза, и могла устроиться на ночлег и разжечь костры, пока земля была сухой; прямо в тылу у них находился лес Суанье, где они могли найти хворост, и их костры горели весело. Однако арьергарду пришлось несладко, так как, когда они прибыли, все лучшие места были заняты, а земля в целом напоминала болото. Капитан Мерсер и несколько его офицеров попытались уснуть в палатке, завернувшись в сырые одеяла; они ничего не ели со вчерашнего вечера и не нашли никакой еды сейчас. Некоторое время они лежали молча, ни на что не жалуясь; снова пошел сильный дождь, и вода потоками полилась в палатку. Вскоре несчастья их стали невыносимы, они поднялись и один за другим вышли наружу. Они увидели, что некоторые рядовые чувствовали себя намного лучше, "они курили свои коротенькие трубки, наслаждаясь некоторым, можно сказать, комфортом". Они взяли себе несколько горящих веток и тоже зажгли костер - и вскоре уже сидели вокруг него, куря сигары. "Благословенна будь, сигара! Какой уют, какое утешение ниспосылаешь ты несчастным! - пишет Мерсер. - С тобой шалаш становится дворцом. Какой запас терпения заключен в каждом из твоих коричневых листов! Так хорошо мы сидели, попыхивая в сырую ночь ароматным дымком; теперь мы могли спокойно поговорить о том, что случилось и, вероятно, слу-чится".
Так прошла ночь в стане англичан. Наиболее удаленные группы солдат двух армий разделяло расстояние всего лишь в 1000-1500 ярдов. Французские войска расположились на ночь в линию, растянувшуюся от деревни Планшенуа на юго-востоке поля до фермы Монплезир на юго-западе. Гвардия остановилась в Глабэ, единственной деревне между Женаппом и полем битвы. Корпус Рейля, как уже было сказано, находился около Женаппа.
Вряд ли какая армия могла быть более несчастна, хотя все бесчисленные армии, наверное, были равно несчастны в свое время. Современные описания того, что приходилось переносить некоторым из солдат, иногда больно читать. Многие пехотинцы были босы, оставив свою обувь в топкой тяжелой грязи, по которой они несколько часов сюда пробирались. Большинство осталось вовсе без пищи и не имело никакой возможности зажечь костер. Лечь было некуда; несколько дюжин человек просто стояли группами, прислонившись друг к другу; некоторые кавалеристы спали на лошадях, наклонившись вперед. Не слишком уставшие бродили по затопленным окрестностям в поисках пристанища, куда можно было бы забраться. Солдаты Груши были примерно в таком же положении. Вандамм и Жерар добрались до Жанблу к 7 вечера и приготовились остановиться там на ночь. Никто не знал, где были пруссаки, и ранним вечером Груши получил на этот счет противоречивые сведения, хотя появились некоторые признаки того, что они теперь находятся в Вавре.
12.
Канун битвы при Ватерлоо;
войска Веллингтона на позициях;
завтрак Наполеона;
смотр французских войск
Отдав приказы о размещении своих войск, Наполеон удалился на ферму Ле-Кайю, где обсушился у большого костра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29