Келсон с участием посмотрел на Моргана и отослал прочь солдат,
которые вбежали в палатку на его крик.
- Боже, что произошло? С тобой все в порядке? - спрашивал он, глядя
на Моргана. - Он же пытался убить тебя!
Морган кивнул, потер горло, на котором уже появились следы пальцев
Дерри.
- Да. Единственное, что можно предположить, - это что Венсит ввел в
него очень сильные управляющие связи на многих уровнях. Поэтому я и не
смог их обнаружить. Я нейтрализовал внешние уровни, но остались более
глубокие. Теперь нам нужно их уничтожить или, если ничего не выйдет, убить
Дерри.
Он хрипло вздохнул и постарался расслабиться.
- Когда он придет в себя, будьте рядом, мне может понадобиться ваша
помощь.
Келсон кивнул, а Морган обратился к солдатам:
- А вы держите его все время. Я не могу работать, когда он
бултыхается, как рыба в сети, да еще старается схватить меня за горло.
Солдаты кивнули и тут же напряглись, услышав стон Дерри.
Прежде чем тот успел прийти в сознание, Морган стал делать пассы у
него перед глазами. Взгляд Моргана был устремлен вдаль.
- Слушай меня, Дерри, - сказал он, опуская руки ему на голову.
Тело Дерри сотрясали судороги. Морган с трудом удерживал голову
юноши, хотя солдаты старались изо всех сил помогать ему.
Покачав головой, Морган крепче прижал руки и начал зондирование.
- Теперь все хорошо, Дерри. Ты в безопасности. Успокойся и дай мне
проникнуть в твой мозг. Я хочу разрушить то, что сделал Венсит.
Дерри извивался в руках солдат, а Морган старался сосредоточиться.
Вскоре все было кончено. Дерри затих. Морган устало опустил голову и
долго оставался неподвижным.
- Все хорошо, Келсон. Теперь следуй за мной и помогай мне. А вы не
отвлекайтесь ни на мгновение, пока я не разрешу, - обернулся Морган к
солдатам. - Он может опять начать все сначала.
- Хорошо, Ваша Светлость.
Морган опустил голову, его глаза подернулись дымкой. Келсон коснулся
его рукой и приготовился войти с ним в контакт.
В палатке стало тихо, и тишина нарушалась только всхлипываниями
Риченды, которая плакала на руках Дункана. Дункан поглаживал ее по голове,
но все его внимание было приковано к лежащему Дерри.
Арлиан, истративший почти всю энергию на уничтожение Пути Перехода,
теперь старался собрать остатки сил и помочь Моргану и Келсону.
И только солдаты были заняты исключительно Дерри.
Дункан решил, что настало время вывести Риченду из состояния отчаяния
и безысходной тоски и расспросить обо всем, что произошло.
- Миледи, - тихо позвал он.
Риченда вздрогнула, громко высморкалась и, вытерев слезы платком, с
несчастным видом опустила голову, не глядя на Дункана.
- Я сделала ужасную вещь, отец, - прошептала она. - Я сделала ужасную
вещь и даже не могу просить у вас прощения, так как я снова сделала бы то
же самое, если бы представился случай.
Дункан быстро перебрал в уме все, что слышал о происшедшем, но не мог
понять, что же она имеет в виду. Он совершенно забыл в тот момент, что не
имеет права исполнять обязанности священника, и сердечно спросил:
- О чем вы говорите, миледи? Я не понимаю, за что вы можете ругать
себя. Во всем происшедшем вашей вины нет... Разве Дерри не обманом заманил
вас сюда? Разве не он устроил похищение вашего сына?
Риченда покачала головой.
- Вы не понимаете, отец. Мой... мой муж стоял здесь, в этом кругу. Он
похитил мое дитя. И я хотела убить его.
- Вы хотели убить его? - переспросил с удивлением Дункан, не в силах
понять, как это хрупкое создание может кому-то угрожать смертью.
- Да. И я убила бы его, если бы здесь не оказалось Венсита и если бы
Дерри не помешал мне. Вы Дерини, отец, и вы знаете, о чем я говорю.
- Знаю, - Дункан замолчал, внезапно поняв все. - Миледи, - прошептал
он, чтобы никто не слышал, - вы Дерини?
Она кивнула не глядя на него.
- А Бран знает об этом?
- Теперь знает, - прошептала она, взглянув ему в лицо. - О отец, я не
хочу лгать вам. Есть еще одна причина, по которой я хотела убить его.
Боже, помоги мне! Отец, я люблю другого человека. Я люблю Аларика, и он
любит меня. Но я пока не нарушила своей супружеской клятвы. И если Аларик
убьет Брана завтра... О, простите меня, отец, я совсем не молюсь о Бране.
Он ведь предатель. Боже, что мне делать?
Она снова зарыдала. Дункан обнял ее за плечи и заставил присесть на
край постели Келсона.
Морган и Келсон, опустившись на колени, все еще трудились над
неподвижным телом Дерри, а рядом стоял Арлиан и смотрел на них.
Дункан ничем не мог помочь им. Ведь в руках у него была чаша, которую
он не мог отложить, пока не выпьет до дна. Он наклонил голову и стал
размышлять.
Риченда и Аларик. Конечно. Теперь все понятно. Нужно было быть
слепцом, чтобы не увидеть всего этого раньше.
Зная щепетильность Аларика, Дункан был уверен, что между ними еще
ничего не произошло. Да и Риченда поклялась, что не нарушила верность
супружескому ложу.
Но Дункан знал, что оба они сейчас чувствуют внутреннюю вину. Дункан
подумал, почему же Морган не поделился с ним, но затем сообразил, что у
них совершенно не было времени. К тому же, наверняка Аларик считает свое
чувство постыдным, бесчестным, а потому и не захотел в этом признаться
даже своему другу и родственнику. Возжелать жену ближнего своего - это же
страшный грех в глазах Аларика.
Но Риченда обратилась к нему как к священнику. А имеет ли он право на
такое обращение? Кто он - Дерини или священник? С тех пор как он принял
обет, у него не было сомнений в том, что должен быть священником.
Дункан посмотрел на Арлиана. Ведь у Арлиана не было сомнений в том,
что вполне можно быть одновременно и служителем Церкви и Дерини. Он уже
много лет епископ, и ни одна из его ипостасей не входила в противоборство
с другой. Но сам же Арлиан говорил, что со времен Реставрации только два
Дерини получили духовный сан: он и Дункан.
И Дункан не сомневался, что Арлиан искренне верил в свое призвание и
был преданным и верным слугой Господа. Дункан почувствовал святость,
исходившую от этого человека, с момента их первой встречи шесть лет тому
назад.
Да, не было никаких сомнений, что Арлиан искренне давал обеты и
служил Церкви честно и бескорыстно.
Тогда почему же он, Дункан, не может быть священником, если он так же
искренен и честен?
Ведь если Арлиан без всяких угрызений совести может быть
епископом-Дерини, то почему он, Дункан, не может быть священником-Дерини?
Дункан взглянул на Риченду и увидел, что она уже овладела собой и
вытирает глаза, красные от слез. Но прежде чем он успел заговорить, леди
подняла на него свои прекрасные голубые глаза.
- Не беспокойтесь, святой отец, уже все хорошо. Я знаю, что не
заслуживаю прощения, но вы выслушали мою исповедь, и теперь мне стало
легче.
Дункан опустил глаза.
- Вы забыли, миледи, что я по решению Курии не имею права исполнять
обязанности священника.
- Мой дядя Кардиель сказал, что отлучение незаконно, и он не видит
причин, почему вы не можете быть священником.
Дункан удивленно поднял брови, но ничего не сказал, так как, по его
мнению, это было правдой. Его отлучил Корриган, и именно он должен был бы
снять отлучение, но поскольку Корриган лишен сана, почти изгнан, то вопрос
о снятии отлучения стал чисто академическим. И теперь Дункан - может быть,
первый раз в жизни - получил возможность самому принять решение.
- А то, что я Дерини, разве не мешает вам? - спросил он, делая
последнюю попытку убедить себя в правильности своего решения.
Она посмотрела на него очень странно.
- Для меня это даже удобнее, отец, так как вы лучше, чем кто-либо
другой, сможете снять мои волнения. Вы спрашиваете так, как будто
принадлежность к Дерини является вашим недостатком. Неужели теперь, когда
всем известно, что вы Дерини, вы по-прежнему будете следовать своему
призванию и быть точно таким же простым священником, как и раньше?
- Конечно.
- И вы полагаете, что вы будете таким же хорошим священником, как и
раньше?
Он помолчал.
- Да.
Риченда еле заметно улыбнулась и упала перед ним на колени.
- Тогда отпустите мне грехи, отец. Моя страждущая душа просит, чтобы
вы выполнили свой долг священника. Вы слишком долго были отстранены от
своих обязанностей.
- Но...
- Отлучение, как утверждают высшие служители Церкви, с вас снято.
Почему вы сопротивляетесь? Разве вы рождены не для этого?
Дункан глуповато улыбнулся, а затем склонил голову. Риченда
перекрестилась и сложила руки в молитвенном жесте.
Внезапно он понял, что уже делает то, для чего был рожден, и у него
нет никаких сомнений в правильности своего решения. Спокойный и уверенный,
он слушал шепот Риченды, которая исповедовалась перед ним.
Морган поднял голову, вздохнул и приказал солдатам освободить Дерри и
выйти из палатки. Дерри спокойно лежал перед ними с закрытыми глазами. Он
спал естественным сном.
Когда солдаты вышли, Морган разжал ладонь и посмотрел на лежащее в
ней кольцо. И он сам, и Арлиан, избегали смотреть на мизинец Дерри,
побелевший и дрожавший, с которого это кольцо было удалено.
Кольцо и заклинание были сняты, но сколько же сил это стоило им!
Морган, не сумев подавить зевок, с удовольствием потянулся. Он с
удовлетворением оглядел остальных: пройдено трудное испытание.
- Теперь с ним все в порядке. Заклятие разрушено, он свободен...
Келсон посмотрел на руку Моргана, державшую кольцо, и вздрогнул.
- Через что же он прошел, Морган! Ты поставил экраны и не дал мне
возможности увидеть все, но... как же он теперь будет жить после всего
этого?
- Он будет жить, как обычно, - сказал Морган. - Я стер из его памяти
почти все, что случилось в Эсгар Ду. Конечно, кое-что уцелело, но от
худшего я его избавил. Через несколько недель от этого останутся лишь
смутные воспоминания. И он будет очень недоволен, что пропустил поединок,
который состоится завтра. Он проспит несколько дней.
- Может быть, это и к лучшему, - тихо произнес Келсон.
- Что? - переспросил Морган.
Он в это время вставал и не расслышал слов короля.
- Чепуха, не обращай внимания, - усмехнулся король. - Не поспать ли
нам? Миледи?
Он подал руку Риченде, которая окончила свою исповедь, и леди с
почтительным поклоном приняла ее.
- Миледи, очень сожалею, что вам пришлось перенести столько ужасного.
Уверяю вас: я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть вам вашего сына.
- Благодарю, сэр.
- Ну, идемте, друзья, - спокойно сказал Арлиан. - Рассвет близится.

26
Рассвет был очень хмурым. Висел тяжелый туман. Воздух, насыщенный
влагой, затруднял дыхание.
На востоке, над горными пиками Кардосы, едва просматривались лучи
восходящего солнца, с которыми боролись низкие хмурые темно-серые облака.
Люди в лагере Келсона со страхом смотрели на жуткую картину восхода.
Многие крестились, видя во всем этом дурное предзнаменование.
Келсон хмурился, натягивая золотой пояс на алую тунику с королевским
Львом.
- Это смешно, Арлиан. Ты говоришь, что нам нельзя брать оружие, что
нельзя иметь при себе ни кусочка стали. Во время моей битвы с Чариссой
такого условия не было.
Арлиан качал головой и улыбался, поглядывая на Моргана и Дункана. В
палатке были они одни. Так требовал ритуал перед тем испытанием, которое
их ждало.
Немного раньше Кардиель прямо здесь отслужил торжественную мессу. Ему
прислуживали Нигель и Варин. На мессе присутствовали особо приближенные
генералы и советники короля.
И вот теперь они остались в палатке одни, зная, что не скоро смогут
вновь насладиться одиночеством.
Арлиан завязал шнурки своей сутаны и положил руку на плечо Келсона.
- Послушай, Келсон. Помни, что ты еще не принимал участия в групповых
поединках под защитой Совета. В таких случаях правила очень строги, так
как возможностей для вероломства и предательства больше.
- Вероломства следует ожидать, - согласился Морган. - После того, что
он сделал с Дерри, я ни за что не поручусь, если в деле участвует Венсит.
- За зло следует платить, - грозно сказал Арлиан. - Идем. Свита ждет
нас.
У палатки ждали Нигель и генералы с лошадьми для всех четверых.
Келсон вышел из палатки последним, при его появлении все упали на колени и
склонили перед ним головы. Келсон обвел своих приближенных спокойным
взглядом. Люди выражали ему свою преданность и полное повиновение. Каждый
готов был пойти за него на смерть.
Коротким кивком, чтобы скрыть свои чувства, Келсон разрешил всем
подняться.
- Благодарю вас, милорды, - спокойно сказал он. - Я не знаю, увижу ли
когда-нибудь вас снова. Как всем вам известно, мы идем на смертельный бой.
Если мы победим, то с востока нам никогда больше не будет угрожать враг.
Могущество Венсита из Торента будет сокрушено навсегда. Если мы
проиграем... - он прикусил губу. - Если мы проиграем... Мы согласились на
эту битву потому, что ни Венсит, ни я не желаем гибели лучших сынов
королевства, цвета рыцарства. Я не могу вам обещать ничего, кроме того,
что приложу все силы, чтобы победить. Я буду молиться о нашей победе и
возвращении.
Он опустил глаза, как будто закончил речь, но Морган наклонился к
нему и что-то прошептал на ухо.
Келсон, выслушав его, кивнул головой.
- Мне напомнили о последнем долге, который я должен выполнить перед
тем, как уйти. Я должен назвать имя своего преемника. Знайте, что если мы
не вернемся с битвы, трон займет мой дядя, принц Нигель. После него трон
перейдет к его сыну и так далее. Если мы... - он помолчал и снова
заговорил: - Если я не вернусь, прошу оказывать ему те же честь и
преданность и полное повиновение, какие вы оказывали моему отцу и мне. Он
будет для вас хорошим королем.
Наступила гнетущая тишина.
Затем вперед вышел Нигель и упал на колени перед Келсоном.
- Ты наш король, Келсон. И ты им останешься. Боже, храни короля
Келсона! - крикнул он.
И крик этот подхватили все присутствующие.
Келсон посмотрел на Нигеля, на тысячи обращенных к нему преданных
лиц, затем кивнул и вскочил в седло.
Конь заплясал под ним, зафыркал, но Келсон собрал поводья и успокоил
его.
Нигель повел их через лагерь к границе, где ждала группа вооруженных
всадников. Здесь был юный Конал с королевским знаменем и с полдюжины
других людей. Тут был и Кардиель, а рядом с ним закутанная в голубой плащ
леди Риченда. Она сидела в седле, опустив голову, и даже не взглянула на
Моргана, когда он и король проезжали мимо, зато взгляд, полный любви и
тревоги, достался Дункану.
Морган чувствовал, что она будет здесь. Он решительно выбросил ее из
головы и полностью отдался мыслям о предстоящей битве.
В полумиле от них из вражеского лагеря выехала группа всадников.
Морган взглянул на Келсона, на Дункана, с которыми за последние двадцать
четыре часа обрел новое внутреннее родство, на Арлиана, спокойного и
невозмутимого в своей епископской сутане. Краем глаза Морган заметил
движение Келсона и пришпорил лошадь.
Дункан ехал справа от него, Келсон - слева, а слева от Келсона -
Арлиан. Позади на почтительном расстоянии следовали Нигель и остальные.
Над ними развевалось королевское знамя Гвинеда. А перед ними был
враг.
Всадники сближались, пока расстояние между ними не сократилось до
двухсот ярдов. Обе группы остановились.
Несколько минут Келсон сидел на коне неподвижно, как статуя,
внимательно рассматривая четырех врагов, которые неторопливо спешивались
на травяном, мокром от утренней росы поле.
Затем он и три его спутника соскочили с коней и передали поводья
слугам, которые немедленно удалились. Четверо остались стоять одни,
поеживаясь от пронизывающего утреннего ветра, от которого не спасали даже
их теплые плащи.
- Где же Совет? - прошептал Морган, слегка повернувшись к Арлиану,
когда они уже шли, направляясь в сторону врага.
Арлиан улыбнулся.
- В пути. Они хотят выявить тех, кто должен был, присутствуя на
поединке, изображать членов Совета. Обманщики будут наказаны, и тогда
появятся истинные члены Совета. Но уж, конечно, не те, кого ожидает
Венсит.
Келсон усмехнулся.
- Надеюсь, все будет хорошо. Но мне не хочется, чтобы вы думали,
будто я боюсь.
- Мы все боимся, - прошептал Арлиан. - Но мы будем делать все
возможное и надеяться на Провидение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40