Коннор вздохнул: «Это была напрасная трата времени.»
«Почему?»
"Потому что Хамагучи финансируется Каваками, а они конкуренты Накамото.
Никоим образом их не заставить сделать хоть что-то в помощь Накамото."
«Так Дональдсон и сказал мне», отозвался я.
«Куда теперь катишь?»
«В видеолабораторию УЮК. Я все еще пытаюсь получить копии с лент.»
Коннор сделал паузу. «Я должен знать что-нибудь еще?»
«Нет.»
«Прекрасно. Увидимся в десять тридцать.»
«Почему так рано?»
«В десять тридцать», повторил он и повесил трубку.
* * *
Как только я положил трубку, телефон снова зазвонил. «Предполагалось, чт
о ты сам мне позвонишь.» Это был Кен Шубик из «Таймс». Он говорил хмуро. «Из
вини, я был связан. Мы можем сейчас говорить.»
«Конечно.»
«Ты добыл мне информацию?»
«Послушай-ка.» Он сделал паузу. «Ты где-нибудь рядом?»
«Примерно в пяти блоках от тебя.»
«Тогда заверни на чашку кофе.»
«Ты не хочешь говорить по телефону?»
«Ну…»
«Брось, Кен. Ты обо всем говоришь по телефону.» Шубик, как и все репортеры «
Таймс», любил сидеть за столом перед компьютером с надетыми наушниками и
весь день напролет говорить по телефону. Это был его предпочтительный с
тиль работы. Весь его персонал находился перед ним, во время разговора он
одновременно мог делать записи в компьютер. Когда я работал пресс-офице
ром, мой кабинет находился в штаб-квартире полиции в Центре Паркера в дву
х блоках от здания «Таймс». И все же репортеры вроде Кена предпочитали го
ворить со мной по телефону, чем видеться лично. «Заворачивай, Пит.»
Все было достаточно ясно.
Кен не хотел говорить по телефону.
«Окей, прекрасно», сказал я. «Встретимся через десять минут.»
* * *
«Лос-Анджелес Таймс» Ц это наиболее доходная ежедневная газета Америк
и. Редакция новостей занимала целый этаж здания «Таймс», а само здание бы
ло размером в целый блок. Пространство искусно подразделялось, так что н
икак не ощущалось, насколько оно велико на самом деле и как много сотен лю
дей работает здесь. Но все же казалось, что идешь часами мимо репортеров, г
руппами сидящих за модулями рабочих станций со светящимися экранами ко
мпьютеров, мимо их помигивающих телефонов и снимков детишек, прикреплен
ных кнопками.
Рабочая станция Кена стояла в отделе Метро на восточной стороне здания.
Я нашел его расхаживающим возле своего стола. Он ждал меня и сразу взял за
локоть.
«Кофе», сказал он, «пошли, выпьем кофе.»
«В чем дело?», спросил я. «Не хочешь, чтобы тебя видели со мной?» «Нет. Мать-п
еремать, я хочу избежать Крысу. Он толчется возле новой девушки из Иностр
анного отдела. Она его еще не знает.» Кен кивнул головой в дальний угол. Та
м, у окна, я увидел знакомую фигуру Вилли Вильхельма, которого все знали по
кличке Крыса Вильхельм. Узкое, как у хорька, лицо Вилли в данный момент бы
ло сложено в маску улыбчивой внимательности, пока он переговаривался с б
лондинкой, сидящей за терминалом. «Шикарная.»
«Ага. Чуть широковата с тылу. Она голландка», сказал Кен. «Здесь всего неде
лю. И о нем еще не слышала.»
В большинстве организаций есть тип вроде Крысы: более амбициозный, чем щ
епетильный, ищущий способ сделаться полезным для людей с властью, и нена
видимый всеми остальными без исключения. Таким и был Крыса Вильхельм. Ка
к и большинство бесчестных людей, Крыса верил в самое худшее о каждом. На н
его всегда можно было рассчитывать, когда надо подать события в наиболее
низменном свете, и он настаивал, что по другому Ц это маскировка. У него б
ыл нюх на человеческие слабости и вкус к мелодраме. В любой ситуации он ст
ремился лишь к истине, а сбалансированный подход считал слабостью. С точ
ки зрения Крысы, лежащая в основе правда всегда была сильнодействующим с
редством. И именно ее он и разыскивал.
Другие репортеры «Таймс» презирали его.
Кен и я прошли в центральный коридор. Я дошел с ним до кофейного автомата,
но он повел меня дальше в библиотеку. В центре этажа «Таймс» имела библио
теку, которая была больше и лучше снабжена чем библиотеки многих колледж
ей.
«Ну, и что хочет Вильхельм?», спросил я.
«Он был здесь сегодня прошлой ночью», сказал Кен. «Я забежал после театра
подобрать кое-какие заметки, которые мне нужны для утреннего интервью, к
оторое я делаю из дома. И я увидел Крысу в библиотеке. Наверное, в одиннадц
ать вечера. Ты знаешь, какой амбициозный это маленький гаденыш. Я увидел э
то у него на лице. Он почувствовал запах крови. Поэтому, естественно, тебе
надо это знать.»
«Естественно», сказал я. Крыса был законченным убийцей в спину. Годом ран
ьше он ухитрился подстроить увольнение редактора отдела Воскресного К
алендаря. Только в последнюю минуту сорвалось его назначение на эту долж
ность.
Кен сказал: «Поэтому я шепнул Билли, ночной библиотекарше: „Что это? На что
нацелился Крыса?“ Она говорит: „Он ищет полицейские рапорты о каком-то ко
пе.“ Такое облегчение, подумал я. Но потом начал удивляться. Я имею в виду , ч
то я остаюсь старшим репортером отдела Метро. Я все еще делаю заметки из Ц
ентра Паркера пару раз в месяц. Что он знает, чего не знаю я? Насколько я пон
имаю, это должна быть моя история. Поэтому я спросил Билли, как зовут копа?
»
«Могу догадаться», сказал я.
«Это верно», сказал Кен. «Питер Дж. Смит.»
«Когда это было?»
«Около одиннадцати.»
«Великолепно», сказал я.
«Я подумал, что тебе надо знать», сказал Кен.
«Да.»
«Поэтому я спросил Билли Ц прошлой ночью Ц я сказал: „Билли, какого рода
материал он гребет?“ а он гребет все, все старые клипсы из морга, и очевидн
о у него есть источник в Паркере, кто выдал ему записи отдела внутренних р
асследований. Какие-то слушанья о растлении детей. Обвинение выдвигали
пару лет назад.»
«А, черт», сказал я.
«Это правда?», спросил Кен.
«Слушанье было», сказал я. «Но это была брехня.»
Кен глянул на меня. «Проинформируй.»
«Это было три года назад», сказал я. «Я еще работал детективом. Я с партнер
ом приехал на случай семейного насилия в Лазера-Гейтс. Испанская пара пе
редралась. Оба сильно пьяные. Женщина хотела, чтобы мы арестовали мужа, а к
огда я отказался, сказала, что он сексуально пристает к ее ребенку. Я пошел
взглянуть на ребенка. Ребенок выглядел окей. И я опять отказался арестов
ать мужа. Женщина разгневалась. На следующий день пришла и обвинила меня
в сексуальном растлении. Было предварительное слушанье. Обвинение снят
о, как безосновательное.»
«Окей», сказал Кен. «Теперь: у тебя были какие-нибудь сомнительные путеше
ствия?»
Я нахмурился: «Путешествия?»
«Крыса пытался найти прошлой ночью сведенья о поездках. Полеты на самоле
тах, пикники, заранее оплаченные расходы.» Я покачал головой: «Даже рядом
ничего нет.»
«Ага, я сам догадался, что он ищет в неверном направлении. Ты Ц отец-одино
чка и не бываешь на пикниках.»
«Никогда.»
«Это хорошо.»
Мы все глубже заходили в библиотеку. С угла сквозь стеклянные стены мы ви
дели редакцию секции Метро. Я заметил, что Крыса, совсем заболтавшись, про
должает разговаривать с девушкой. Я спросил: «Кен, я что-то не совсем пони
маю, почему я? Моя работа совсем не горячая. Никаких споров. Уже три года я н
е работаю детективом. Я даже больше не пресс-офицер, просто связник. Заним
аюсь только политикой. Почему же репортер „Таймс“ охотится за мной?» «В о
диннадцать вечера в четверг, ты хочешь спросить?», спросил Кен. Он смотрел
на меня, словно я идиот. Словно по подбородку у меня течет слюна. Я сказал: «
Думаешь, это делают японцы?»
«Крыса наверняка выполняет их задание. Он Ц наемный подонок. Работает н
а видеостудии, на компании грамзаписей, на брокерные конторы, даже на рие
лтеров. Крыса теперь Ц консультант. Он ездит в Мерседесе-500SL, знаешь?» «Даж
е так?»
«Весьма неплохо для репортерской зарплаты, не правда.?»
«Да, пожалуй.»
«Вот так. Кому ты наступил на мозоль? И это произошло прошлой ночью?»
«Наверное.»
«Потому что кто-то вызвал Крысу и натравил на тебя.»
Я сказал: «Не могу поверить.»
«Поверь», сказал Кен. «Меня единственно беспокоит, что у Крысы есть крот в
Центре Паркера. Кто-то в департаменте выдает ему материалы внутренних р
асследований. В своем собственном департаменте у тебя все окей?» «Наскол
ько я знаю, да.»
«Хорошо. Потому что Крыса прибегнет к своим обычным фокусам. Сегодня утр
ом я говорил с Роджером Баскомбом, нашим советником.» «И что?»
«Угадай-ка, кто позвонил ему прошлой ночью, весь кипя и бурля вопросами? К
рыса. А хочешь угадать, какой задавался вопрос?» Я не ответил.
«А вопрос был такой? Представляет ли общественный интерес служба полице
йского пресс-офицера? И может ли офицер полиции подать иск за диффамацию?
»
Я вымолвил: «Бож-же мой.»
«Правильно.»
«А какой был ответ?»
«Да кому нужен ответ? Ты же знаешь, как это все работает. Все, что Крысе треб
уется сделать, это позвонить кое-куда и сказать: „Хай, это Билл Вильхельм
из „ЛА Таймс“. Мы завтра печатаем статью, что лейтенант Питер Смит занима
ется растлением детей, у вас есть какие-нибудь комментарии?“ Несколько х
орошо нацеленных звонков Ц и статью даже не надо печатать. Редакторы мо
гут ее пристукнуть, но ущерб уже нанесен.»
Я ничего не ответил. Я знал, что Кен говорит правду. И много раз я видел, как
это бывает.
Я спросил: «Что я могу сделать?»
Кен засмеялся: «Устроить один из знаменитых инцидентов, связанных с жест
окостью полиции ЛА.»
«Не смешно.»
«В нашей газете об этом никто не напишет, могу обещать. Убей его на фиг. И да
же если кто-то снимет это на видео, да люди станут платить, чтобы только пр
осмотреть пленку.»
«Кен.»
Кен вздохнул. «Что, нельзя помечтать? Окей, есть одна штука. В прошлом году,
когда Вильхельм занимался, э-э, сменой руководства в отделе Календаря, я п
олучил по почте анонимный пакет. И еще несколько человек получили. В то вр
емя никто ничего не предпринял. Очень грязная вещь. Интересуешься?» «Ага.
»
Из внутреннего кармана спортивного пиджака Кен достал небольшой конве
рт. На нем еще были видны полоски от бечевки. Внутри Ц серия фотографий, н
апечатанных на сложенной в гармошку бумаге. На снимках Вилли Вильхельм з
анимался интимным актом с темноволосым мужчиной. Голова Вилли была у муж
чины на коленях.
«Под такими углами лицо Вилли неважно видно», сказал Кен. «Но это он, все в
ерно. Репортер по быстрому развлекает свой источник. Как говориться, вып
ивает с ним.»
«Кто этот тип?»
«Нам пришлось немного повозиться. Его зовут Барри Борман. Он региональны
й глава отдела продаж Кейсей Электроникс в Южной Калифорнии.» «И что мне
с этим делать?»
«Дай-ка мне свою карточку», сказал Кен. «Я положу ее в конверт и отправлю в
се Крысе.»
Я покачал головой: «Мне это не нравится.»
«Уверен, он дважды подумает.»
«Нет», сказал я, «такое не по мне.»
Кен пожал плечами. «Ладно. Это может и не сработать. Даже если мы скрутим я
йца Крысе, то у японцев, наверное, есть и другие способы. Я все еще не раскоп
ал, откуда пошла вчера эта заметка. Слышу в ответ только „приказы сверху, п
риказы сверху“. И понимай, как знаешь. Может означать все, что угодно.»
«Кто-то же должен был ее написать.»
«Говорю тебе, я не раскопал. Но ты же знаешь, у японцев мощное влияние на га
зету. Это больше, чем просто их реклама. Больше, чем их неотступная машина
паблик рилейшен, бубнящая из Вашингтона, больше, чем местное лобби и поже
ртвования в выборные компании политиков и в организации. Это сумма всего
и еще больше. И оно становится коварным. Я хочу сказать, что сидишь на сове
щании, обсуждаешь будущие статьи и вдруг понимаешь, что на них никто не хо
чет тянуть. Вопрос не в том, истинна ли информация, или нет, новость она, или
не новость. И это даже не уравнение с одним неизвестным, вроде „мы не скаже
м этого, а они накачают своей рекламы“. Все гораздо более тонко. Иногда я г
ляжу на своих редакторов и могу поклясться, что они не хотят выхода некот
орых статей, потому что боятся. И при этом даже не знают, чего именно они бо
ятся. Просто боятся, и все.»
«Такова свободная пресса.»
«Эй, не надо», сказал Кен, «сейчас не время для школьной чепухи. Ты же знаеш
ь правила игры. Американская пресса сообщает о преобладающем мнении. Пре
обладающее мнение Ц это мнение группы, стоящей у власти. Власть теперь у
японцев. Пресса делает свое обычное дело. Просто поберегись.» «Поберегус
ь.»
«А когда решишь, что надо отправить посылку, звони не раздумывая.»
* * *
Мне хотелось поговорить с Коннором. Я начал понимать, отчего Коннор встр
евожился, и почему он хотел побыстрее завершить расследование. Потому чт
о хорошо выстроенная машина намеков Ц страшная вещь. Искусный и опытный
мастер интриг Ц а Крыса был искусен Ц может устроить так, что каждый ден
ь будет появляться новая история, хотя в действительности вообще ничего
не происходит. Печатается заголовок: «Большое жюри не решается обвинить
полицию», когда на самом деле большое жюри еще вовсе не собиралось. Однак
о, люди день за днем видят заголовки и приходят к своим собственным заклю
чениям.
Дело в том, что способ впиться всегда найдется. Под конец компании очерне
ния, если вашего субъекта нашли ни в чем не запятнанным, все еще можно соор
удить заголовок: «Большому жюри не удалось обвинить полисмена», или «Рай
онный прокурор не желает возбуждать дело против обвиняемого копа». Сами
такие заголовки не хуже обвинений.
И нет никакого способа уклониться от нескольких недель отрицательной п
рессы. Обвинения запоминает каждый. Опровержений никто не помнит. Такова
человеческая натура. Если вас обвинили, то потом тяжело вернуться к норм
е. Стало страшновато, у меня возникло очень гнусное ощущение. Въезжая на а
втостоянку возле физического факультета УЮК, я был поглощен собственны
ми мыслями, когда снова зазвонил телефон. Это был помощник шефа Олсон. «Пи
тер?»
«Да, сэр.»
«Уже почти десять. Думаю, тебе пора быть здесь и положить ленты на стол. Ты
мне обещал.»
«У меня затруднения с копированием.»
«Ты этим занят?»
«Конечно. А в чем дело?»
«Потому что из звонков, полученных мною, следует, что ты не бросил свое рас
следование», сказал Джим Олсон. «За протекший час ты задавал вопросы в яп
онском исследовательском институте. Потом ты допрашивал ученого, котор
ый там работает. Ты смотался на какой-то японский семинар. Говори прямо, П
итер: расследование закончилось или нет?»
«Конечно закончилось», сказал я. «Я просто пытаюсь скопировать ленты.»
«Давай побыстрее», сказал он.
«Хорошо, Джим.»
«Ради блага всего департамента и всех в отдельности Ц я хочу, чтобы все э
то закончилось.»
«Хорошо, Джим.»
«Я не хочу потерять контроль за ситуацией.»
«Я понимаю.»
«Надеюсь, что так», сказал он. «Делай копии и тащи сюда свою задницу.»
И он повесил трубку.
Я припарковал машину и вошел в здание физфака.
* * *
На верху лекционного зала я ждал, когда Филип Сандерс закончит лекцию. Он
стоял перед черной доской, покрытой сложными формулами. В зале было окол
о тридцати студентов, большинство сидело внизу перед доской. Я видел мак
ушки их голов.
Доктору Сандерсу было около сорока лет, один из тех энергетических типов
, что находятся в постоянном движении, расхаживают взад и вперед и пишут у
равнения на доске короткими выразительными тычками мелом, говоря об «оп
ределении отношения сигнальных ковариантов» и о «полосе шума факториа
ла дельта». Я не мог назвать науку, которой он учит. В конце концов я пришел
к выводу, что должно быть это электротехника.
Когда зазвонил звонок, студенты встали и стали укладывать сумки. Я был по
ражен: почти все в классе были азиатами, и парни и девушки. Те, что не с Восто
ка были индусами и пакистанцами. Из тридцати студентов только трое были
белыми.
«Верно», сказал позднее Сандерс, когда мы по коридору шли в его лаборатор
ию. «Тема, вроде „Физики-101“, не привлекает американцев. Уже много лет. Пром
ышленность совсем не может их найти. Мы были бы уже по уши в дерьме, если бы
не существовало азиатов и индусов, которые приезжают сюда на докторанту
ры по математике и инженерному делу, а потом работают на американские ко
мпании.»
Мы сошли вниз несколько пролетов и повернули влево. И оказались в подвал
ьном коридоре. Сандерс шел быстрым шагом. «Трудность в том, однако, что это
меняется», продолжал он. «Мои азиатские студенты начали уезжать домой. К
орейцы возвращаются в Корею. И тайваньцы. Даже индийцы возвращаются домо
й. Стандарты жизни в их странах растут и теперь дома больше возможностей.
Некоторые из этих стран имеют громадное число хорошо обученных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38