Они все казались похожими друг на друга — с прямыми спинами и одинаковым выражением на лице с топорщащимися усами. Они напомнили Бетси о наборе деревянных солдатиков, которые когда-то были у нее, и девушка улыбнулась.Адмирал Кокберн встретил вновь прибывших. Кругом пожимали друг другу руки и кланялись. Бетси не сводила взгляда с губернатора и поняла, что он никогда не улыбается. Он никогда не забывал о высоком положении, которое занимал.— Мосье Бэлкум, — обратился к ним Бертран, который пробился к ним сквозь толпу зрителей. — Я рад вас видеть. Мадемуазель Бетси, вы чудесно выглядите.Граф Бертран и Вильям Бэлкум молча смотрели друг на друга. Им даже не потребовалось слов, чтобы понять, что каждый из них думает о человеке, который теперь станет управлять островом. Их страшили его суровые манеры и пустота, которую можно было разглядеть в его глазах.Бертран шепотом попросил перевести его слова отцу девушки.— Папа, он просит позволения отвезти меня к себе домой. Госпожа Бертран неважно себя чувствует, и ему кажется, что ей необходимо развеяться. А утром он меня привезет домой.Через несколько минут Бетси садилась в небольшую карету, которая обычно возила семейство Бертран по острову. Девушка села на заднее сиденье рядом с графом. Она была довольна, что мать позволила ей сегодня принарядиться ради приезда губернатора. С течением времени ее костюм претерпел изменения. Канули в вечность ее панталоны, которые так не нравились Наполеону. Она перестала носить немодные платья, на которых настаивала мадам Бэлкум. Синее платье было отделано у горла красивыми рюшами, а поверх него надето серое пальто с крупными красивыми пуговицами. И, кроме того, у нее была с собой муфта.— Граф Бертран, я рада, что вы меня пригласили. У нас сегодня за ужином будут гости. Дамы не переставая, станут болтать, а мужчины с большими усами постоянно повторять: «Нам следует построже обращаться с Бонапартом». И еще они будут без конца хвалить нового губернатора. Должен приехать викарий Стоджкин, а его присутствие выдержать совсем невозможно. Когда вы были молодым, вам никогда не хотелось удрать куда-нибудь из дома?— Много раз, мадемуазель! — улыбнулся граф. 2 Дом Хаттс-Гейт был очень небольшим, дощатым. Комната, в которой Бетси провела ночь, помещалась под крышей и была почти треугольной формы. Там поместились лишь кровать и стул. Весь вечер они говорили только о Наполеоне, и, когда Бетси заснула, ей снились баталии, осады и быстрые марши. Ей приснилось, что французская армия идет по вражеской стране. Наполеон едет впереди, а сама Бетси бьет в барабан, шествуя с отрядом барабанщиков за ним по пятам. Она с воодушевлением громко выбивала дробь, заглушая остальных барабанщиков. Наконец армия остановилась, послышался звук копыт. Кавалерия мчалась во всю мощь, всадники мчались, догоняя их — со срочными депешами. И вот они сравнялись с Наполеоном, слезли со своих измученных коней. Наполеон выслушал их, нахмурившись, а потом обратился к девушке— Бетси-и, мадемуазель Бэлкум, выйдите вперед! Она повиновалась, император сказал ей:— Бетси-и, я получил ужасные вести, мне нужен ваш совет.В это мгновение она проснулась.Сначала девушка не поняла — проснулась она на самом деле или нет, потому что в ее ушах оставался топот копыт. В свете маленького окошка под крышей она различала стул, на который повесила вечером платье и остальные предметы туалета. Девушка поняла, что находится в кровати, армия и Наполеон ей приснились. Она укуталась в одеяло и села в постели.— Кто-то едет по дороге в Лонгвуд, — подумала девушка, — как странно! Почему они едут сюда в такое неподходящее время?Потом ей в голову пришла тревожная мысль.— Может, они едут, чтобы увезти Наполеона?В сложных ситуациях Бетси всегда предпочитала действовать. Она вскочила, дрожа от холода, надела туфельки, а потом накинула пальто. Оно ее немного согрело. Девушка сделала шаг к окошку и выглянула наружу.Ночь была ясной, луна светила прямо над головой. Ее лучи казались холодными и недружелюбными.— Глупое дитя, тебя все это не касается, — казалось, говорили они девушке.— «Нет, касается», — подумала Бетси, еще не проснувшись окончательно.Всадники скакали галопом и быстро приближались.В следующую секунду Бетси узнала скачущего впереди всадника. Это был сэр Хадсон Лоув!— Мне это все снится! — вслух произнесла девушка. — Что он может тут делать?Лучи луны освещали все очень ясно, как днем, и она четко различала его резкий профиль и мрачный взгляд, устремленный вперед. Это и в самом деле был гордый и надменный генерал, который сегодня днем так торжественно сошел на берег. Он скакал полуодетым, военный мундир был надет на нем вместе с обычными брюками. За ним следовал молодой и тщательно одетый офицер. Усы у него торчали в стороны, как две желтые заостренные пики. Бетси показалось, что адъютант не представляет даже, куда они направлялись.Девушка услышала внизу шаги, зажгла свечу и осторожно спустилась по узкой лестничке, которая скрипела и шаталась у нее под ногами. Граф стоял у окна, на нем был наброшен красивый черный с оранжевой отделкой шелковый халат. Но он не успел прикрыть длинными прядями волос круглую лысину на затылке.— Они вас тоже разбудили? — спросил граф Бетси. — Я надеялся, что вы ничего не услышите и будете продолжать спать, как моя жена.Глядя на девушку в слабом свете свечей, граф был поражен ее видом. Облегающее пальтецо было застегнуто у Бетси под подбородком, и ее лицо светилось, как дорогая камея. Но его внимание привлекли ее волосы — шапка золотых кудрей, окружавшая тонкое личико.— Господи, я никогда прежде не видел более прекрасных волос!— Мосье, что случилось? — спросила Бетси.— Не имею понятия. Я взглянул на семафор, там все в порядке.— Я знаю, кто это скачет, — заявила Бетси.— Наверно, кто-то из местных жителей развлекается, — с облегчением заявил граф.— Нет, мосье. Это сэр Хадсон Лоув, а с ним — офицер.Граф остался с открытым ртом.— Мадемуазель, уверен, вы ошибаетесь, — он поднял свечу, чтобы взглянуть на часы.— Сейчас лишь половина четвертого утра. Зачем ему скакать в Лонгвуд в такое время?— Но я его узнала.До них из Лонгвуда донеслись невнятные голоса. Потом они стали громче, а затем немного притихли: наверно, всадники стали осматривать окрестности.Бертран вздохнул, потому что пришло время ему приступить к своим обязанностям.— Правда ли, что это сэр Хадсон Лоув или нет, но мне придется одеться и отправиться туда. Мадемуазель, вам лучше вернуться в постель; вы можете простудиться. Если проснется мадам Бертран, прошу вас рассказать ей, куда я отправился.Бетси начала подниматься по лестнице. Сомнения графа не разуверили ее в том, что это был новый губернатор острова Святая Елена — сэр Хадсон Лоув. Через несколько минут она услышала внизу шаги. Негромко хлопнула дверь. Бетси выглянула в окошко и увидела, как покинул дом граф Бертран. Он бегом ринулся к Лонгвуду.В комнате было настолько холодно, что Бетси с головой закуталась в одеяло. Она согрелась и быстро заснула.
За завтраком ее приветствовал мрачный хозяин. Мадам Бертран сидела рядом с горячим кофейником и солнечно улыбалась девушке. Было ясно, что она в полнейшем неведении о том, что случилось ночью. Дети Бертранов еще не поднялись, но их собачка Том Пай пс сидела на полу рядом со стулом Бетси и приветливо виляла хвостом.— Бетси, вы были правы, — сказал граф. — Это был сэр Хадсон Лоув. Случилось нечто такое, отчего я с ужасом смотрю в будущее. Этот человек поразителен! Он спал, и ему приснился сон, что Наполеон сбежал. Он в ужасе проснулся и решил, что это был не сон, и что Наполеон на самом деле сбежал. Он накинул на себя второпях одежду и приказал подать ему коня. Ему привели коня, и он помчался как бешеный с адъютантом, чтобы проверить — был ли это сон, или правда.— Он себя действительно странно повел, — заметила графиня.— Рад, что вы, мадам, так спокойно на все реагируете, — произнес граф. — Эта парочка промчалась мимо караульных, и губернатор начал колотить в двери так, что мог бы пробудить мертвых. Наконец к двери подошел дворецкий.«Я должен видеть вашего хозяина! — потребовал губернатор. — Я должен увидеть его собственными глазами. Хочу убедиться, что он не сбежал. Меня не устроят никакие отговорки, хитрости или отказы!»Бертран продолжил.— Наш милейший Монтолон так крепко спит! Он вышел, протирая глаза.«Господи, в чем дело?» — поинтересовался он.Ему сообщили, что перед ним — сэр Хадсон Лоув. «Господи, и что?!» — заявил Монтолон.Граф отложил на тарелку булочку, от которой он откусил кусок. Было ясно, что он лишился аппетита.— Это была поразительная сцена. Монтолон не пускал губернатора в дом, и тот взбесился. Мне кажется, что он не совсем нормален. Монтолон говорил, что он закатывал глаза и дико размахивал руками, когда ему сообщили, что император спит и его никто не станет будить. Он постоянно повторял: «Я — сэр Хадсон Лоув! Если вы меня не впустите, я вызову караульных, и мы силой проникнем в дом!»Монтолон ему объяснил, что в доме находятся пятнадцать вооруженных людей, и у них есть приказ стрелять в каждого, кто посмеет приблизиться к апартаментам императора.— Но я должен убедиться, что он находится в спальне! — продолжал бушевать губернатор. — Пока я не успокоюсь, я не смогу заснуть. Если его тут нет, я подниму гарнизон и буду искать его по всему острову!— Что же сказал на это наш бедный Монтолон? — спросила графиня?— Он оказался на высоте и спросил, уж не желает ли губернатор, чтобы разразился международный скандал? Неужели он, действительно, прибегнет к подобным мерам.Английский генерал немного остыл и пожелал узнать, получил ли император записку, где было написано, что он приедет к нему утром. Это письмо получили, но оно было адресовано генералу Бонапарту, поэтому Монтолон ответил, что они ничего не получали.«Сообщите ему, — заявил англичанин сквозь стиснутые зубы, — что я к нему прибуду».Графиня Бертран очень расстроилась, услышав этот рассказ.— Я просто не могу в это поверить, — сказала она. — Анри, вам понадобятся такт и хитрость Талейрана, чтобы справляться с этим человеком.Бетси не могла проглотить ни кусочка.— В котором часу он должен пожаловать с визитом?— В девять.Девушка взглянула на часы — было без двадцати девять.— Извините, пожалуйста, мадам!Бетси побежала вверх и быстро надела пальто и шляпку. По раме окошка твердо били капли дождя. Лонгвуд с подтеками на стенах и какими-то странными пристройками никогда еще не выглядел более ужасным. Потом она увидела фигуру часового, шагающего возле дома. В очертании спины было что-то знакомое, он держал мушкет так, что она узнала его.«Это же рядовой Нок. Как мне повезло!» — обрадовалась девушка.Графиня взглянула на Бетси, когда та сошла вниз уже одетая.— Бетси, может, вы отправитесь домой попозже?— Я отправлюсь пешком в Лонгвуд.Прекрасные темные глаза графини затуманились.— Дитя мое, стоит ли это? Император не станет никого принимать. Сегодня у него будет отвратительное настроение.— Мне это известно, поэтому я должна его повидать.— Вы хотите сказать… — графиня начала по-настоящему волноваться. — Вы хотите сказать, что собираетесь с ним разговаривать?— Да, мадам. Его следует предупредить, с каким человеком ему придется иметь дело. Если он и во второй раз откажется его принять и тем более, если идет сильный дождь… у него будут серьезные неприятности. Вы со мной согласны?— Безусловно. Мы обсуждали это с моим мужем, и он мне сказал, что он очень беспокоится.— Могу я узнать, разговаривал ли он с императором?Графиня взволнованно посмотрела в направлении комнаты, куда несколько минут назад удалился граф.— Нет, он ничего не сказал об этом. Император не желает разговаривать. Он сидит в кабинете с весьма грозным видом.Бетси подумала: «Они все его боятся». Вслух она спросила:— Кто-нибудь пытался его убедить быть разумным и принять губернатора.— Не думаю.Бетси отправилась к двери.— Тогда я должна попытаться. Пожалуйста, не говорите графу, иначе он не позволит мне пойти.— Хорошо. Бетси, запомните: это была ваша идея и вы со мной ни о чем не говорили.Пробраться мимо караульных оказалось не так сложно. Бетси действительно узнала рядового Нока. Он присвистнул от удивления, когда увидел девушку, бегущую к нему под струями дождя.— Господи! Что вы тут делаете?— Вы — рядовой Нок, я вас узнала, — сказала Бетси, останавливаясь неподалеку. — Мне показалось, что я вас узнала, но в такую погоду ни в чем нельзя быть уверенным. Я почти ничего не вижу.Он какое-то время не мог понять ее намек, потом широко улыбнулся и подморгнул.— Я подумал, мисс, и должен признаться, что при такой ужасной погоде действительно, почти ничего не видно, — он повернулся, чтобы идти в другом направлении. — Я вас не видел, мисс. Я вообще никого не видел и ничего не слышал! 3 Наполеон сидел у себя в кабинете на скрипучем кресле со сломанной спинкой. В этот момент Киприани объявил ему о посетительнице.— Мадемуазель Бэлкум, Ваше Величество. Она мне сказала, что ей необходимо поговорить с вами.Император быстро снял с головы красный фланелевый ночной колпак, спрятал его под стопкой книг и надел теплые ночные туфли.— Киприани, проводи мадемуазель Бэлкум ко мне.Киприани никак не мог понять в чем тут дело.— Проводить ее сюда, Ваше Величество?— Именно это я тебе и сказал. Киприани, не пускай ко мне никого из моей свиты. Я никого не желаю видеть!Бетси, стоя на пороге, начала колебаться, не зная, что она ему скажет. Наполеон выпрямился в кресле и улыбнулся девушке.— О Бетси-ис, вы были вчера в Хаттс-Гейт, и они вам сказали, что я никого не желаю видеть?— Да, сир.— Как жаль! Если бы вы явились ко мне, мы бы хорошо провели с вами вечер. Он был таким скучным.Мадам Монтолон пыталась спеть веселые песенки ее юности, но с ее голосом лучше петь погребальные песнопения. Наш умнейший Ла Касе не переставая болтал о поэтах пятнадцатого столетия, хотя он ничего о них не знает. Была такая тоска, что мне даже не хватало Гурго.Он пристально взглянул на девушку и нахмурился.— Вы явились ко мне, чтобы дать какой-то совет, не так ли?Бетси ему улыбнулась.— Сир, я вам всегда так сильно надоедаю.— Вы собирались мне сказать, что мне нужно повидать лидера корсиканских бандитов, когда он придет ко мне с визитом. Я прав? И еще вы хотели меня просить, чтобы я был с ним вежливым.— Да, сир. Вам всегда известно, о чем я с вами собираюсь говорить, правда?Наполеон был доволен.— Конечно, Бетси-и. Неужели вы сомневаетесь в том, что мне известно, что происходит в вашей маленькой головке? Вы читаете, что моя свита меня боится и ничего мне не говорит?— Да, сир. У вас такое мрачное выражение лица, и они… они начинают бояться сказать вам правду, которая только пойдет вам на пользу. Так как это делаю сейчас я.— Вы когда-то были правы. Это касалось моего веса, но сейчас, малышка, вы ошибаетесь. Я не должен сдаваться с самого начала. У этого человека преобладают инстинкты непородистого щенка. Он пытается вас укусить, ворчит и воет. Я должен к нему относиться, как к мелкому служащему, кем он на самом деле и является.— Но, сир…— Помолчите, Бетси-и. Я уже все решил и принимать его сегодня не собираюсь.Он взял со стола конверт.— Взгляните на письмо, которое он мне прислал. Оно адресовано «Генералу Бонапарту». Когда придет ваш абсурдный англичанин, ему вернут его собственное письмо и скажут, что здесь нет генерала Бонапарта. Он перестал существовать восемнадцать лет назад, когда я стал Первым Консулом. Но слава, которую он заработал для Франции, никогда не будет забыта.Наполеон позвонил, и когда появился Киприани, он передал ему письмо.— Киприани, это для графа Монтолона. Сообщите ему, что я не передумал. Он должен говорить то, что я ему приказал, когда станет возвращать это письмо.Наполеон небрежно обратился к Бетси:— Ну вот, моя малышка, все решено, и вам не следует больше ломать над этим головку.— Сир, все беспокоятся о том, что может случиться, если вы откажетесь с ним повидаться. Все считают, что он может начать скандалить и попытается вам отомстить, и вам будет неприятно.Лицо императора исказилось. На лбу появилась глубокая морщина, и он гордо выпятил вперед подбородок.— Вам никогда не приходило в голову, каким скандальным и вредным могу я быть? Бетси-и, я могу стать таким, что этот неприятный человек съежится и поползет обратно в свою раковину. — Потом он изменился и даже улыбнулся своей любимой Бетси-и. — Вы — глупое дитя. Вы сидите передо мной, и я вижу у вас на глазах слезы. Моя Бетси-и, вы не настоящая англичанка, потому что вы очень сентиментальны, а в англичанах эта черта полностью отсутствует. Они жестоки и меркантильны. — Наполеон внимательно взглянул на девушку. — Сколько вам лет?— Сир, мне исполнилось пятнадцать.— Вы мне напоминаете мою матушку. Она всегда обо мне заботилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
За завтраком ее приветствовал мрачный хозяин. Мадам Бертран сидела рядом с горячим кофейником и солнечно улыбалась девушке. Было ясно, что она в полнейшем неведении о том, что случилось ночью. Дети Бертранов еще не поднялись, но их собачка Том Пай пс сидела на полу рядом со стулом Бетси и приветливо виляла хвостом.— Бетси, вы были правы, — сказал граф. — Это был сэр Хадсон Лоув. Случилось нечто такое, отчего я с ужасом смотрю в будущее. Этот человек поразителен! Он спал, и ему приснился сон, что Наполеон сбежал. Он в ужасе проснулся и решил, что это был не сон, и что Наполеон на самом деле сбежал. Он накинул на себя второпях одежду и приказал подать ему коня. Ему привели коня, и он помчался как бешеный с адъютантом, чтобы проверить — был ли это сон, или правда.— Он себя действительно странно повел, — заметила графиня.— Рад, что вы, мадам, так спокойно на все реагируете, — произнес граф. — Эта парочка промчалась мимо караульных, и губернатор начал колотить в двери так, что мог бы пробудить мертвых. Наконец к двери подошел дворецкий.«Я должен видеть вашего хозяина! — потребовал губернатор. — Я должен увидеть его собственными глазами. Хочу убедиться, что он не сбежал. Меня не устроят никакие отговорки, хитрости или отказы!»Бертран продолжил.— Наш милейший Монтолон так крепко спит! Он вышел, протирая глаза.«Господи, в чем дело?» — поинтересовался он.Ему сообщили, что перед ним — сэр Хадсон Лоув. «Господи, и что?!» — заявил Монтолон.Граф отложил на тарелку булочку, от которой он откусил кусок. Было ясно, что он лишился аппетита.— Это была поразительная сцена. Монтолон не пускал губернатора в дом, и тот взбесился. Мне кажется, что он не совсем нормален. Монтолон говорил, что он закатывал глаза и дико размахивал руками, когда ему сообщили, что император спит и его никто не станет будить. Он постоянно повторял: «Я — сэр Хадсон Лоув! Если вы меня не впустите, я вызову караульных, и мы силой проникнем в дом!»Монтолон ему объяснил, что в доме находятся пятнадцать вооруженных людей, и у них есть приказ стрелять в каждого, кто посмеет приблизиться к апартаментам императора.— Но я должен убедиться, что он находится в спальне! — продолжал бушевать губернатор. — Пока я не успокоюсь, я не смогу заснуть. Если его тут нет, я подниму гарнизон и буду искать его по всему острову!— Что же сказал на это наш бедный Монтолон? — спросила графиня?— Он оказался на высоте и спросил, уж не желает ли губернатор, чтобы разразился международный скандал? Неужели он, действительно, прибегнет к подобным мерам.Английский генерал немного остыл и пожелал узнать, получил ли император записку, где было написано, что он приедет к нему утром. Это письмо получили, но оно было адресовано генералу Бонапарту, поэтому Монтолон ответил, что они ничего не получали.«Сообщите ему, — заявил англичанин сквозь стиснутые зубы, — что я к нему прибуду».Графиня Бертран очень расстроилась, услышав этот рассказ.— Я просто не могу в это поверить, — сказала она. — Анри, вам понадобятся такт и хитрость Талейрана, чтобы справляться с этим человеком.Бетси не могла проглотить ни кусочка.— В котором часу он должен пожаловать с визитом?— В девять.Девушка взглянула на часы — было без двадцати девять.— Извините, пожалуйста, мадам!Бетси побежала вверх и быстро надела пальто и шляпку. По раме окошка твердо били капли дождя. Лонгвуд с подтеками на стенах и какими-то странными пристройками никогда еще не выглядел более ужасным. Потом она увидела фигуру часового, шагающего возле дома. В очертании спины было что-то знакомое, он держал мушкет так, что она узнала его.«Это же рядовой Нок. Как мне повезло!» — обрадовалась девушка.Графиня взглянула на Бетси, когда та сошла вниз уже одетая.— Бетси, может, вы отправитесь домой попозже?— Я отправлюсь пешком в Лонгвуд.Прекрасные темные глаза графини затуманились.— Дитя мое, стоит ли это? Император не станет никого принимать. Сегодня у него будет отвратительное настроение.— Мне это известно, поэтому я должна его повидать.— Вы хотите сказать… — графиня начала по-настоящему волноваться. — Вы хотите сказать, что собираетесь с ним разговаривать?— Да, мадам. Его следует предупредить, с каким человеком ему придется иметь дело. Если он и во второй раз откажется его принять и тем более, если идет сильный дождь… у него будут серьезные неприятности. Вы со мной согласны?— Безусловно. Мы обсуждали это с моим мужем, и он мне сказал, что он очень беспокоится.— Могу я узнать, разговаривал ли он с императором?Графиня взволнованно посмотрела в направлении комнаты, куда несколько минут назад удалился граф.— Нет, он ничего не сказал об этом. Император не желает разговаривать. Он сидит в кабинете с весьма грозным видом.Бетси подумала: «Они все его боятся». Вслух она спросила:— Кто-нибудь пытался его убедить быть разумным и принять губернатора.— Не думаю.Бетси отправилась к двери.— Тогда я должна попытаться. Пожалуйста, не говорите графу, иначе он не позволит мне пойти.— Хорошо. Бетси, запомните: это была ваша идея и вы со мной ни о чем не говорили.Пробраться мимо караульных оказалось не так сложно. Бетси действительно узнала рядового Нока. Он присвистнул от удивления, когда увидел девушку, бегущую к нему под струями дождя.— Господи! Что вы тут делаете?— Вы — рядовой Нок, я вас узнала, — сказала Бетси, останавливаясь неподалеку. — Мне показалось, что я вас узнала, но в такую погоду ни в чем нельзя быть уверенным. Я почти ничего не вижу.Он какое-то время не мог понять ее намек, потом широко улыбнулся и подморгнул.— Я подумал, мисс, и должен признаться, что при такой ужасной погоде действительно, почти ничего не видно, — он повернулся, чтобы идти в другом направлении. — Я вас не видел, мисс. Я вообще никого не видел и ничего не слышал! 3 Наполеон сидел у себя в кабинете на скрипучем кресле со сломанной спинкой. В этот момент Киприани объявил ему о посетительнице.— Мадемуазель Бэлкум, Ваше Величество. Она мне сказала, что ей необходимо поговорить с вами.Император быстро снял с головы красный фланелевый ночной колпак, спрятал его под стопкой книг и надел теплые ночные туфли.— Киприани, проводи мадемуазель Бэлкум ко мне.Киприани никак не мог понять в чем тут дело.— Проводить ее сюда, Ваше Величество?— Именно это я тебе и сказал. Киприани, не пускай ко мне никого из моей свиты. Я никого не желаю видеть!Бетси, стоя на пороге, начала колебаться, не зная, что она ему скажет. Наполеон выпрямился в кресле и улыбнулся девушке.— О Бетси-ис, вы были вчера в Хаттс-Гейт, и они вам сказали, что я никого не желаю видеть?— Да, сир.— Как жаль! Если бы вы явились ко мне, мы бы хорошо провели с вами вечер. Он был таким скучным.Мадам Монтолон пыталась спеть веселые песенки ее юности, но с ее голосом лучше петь погребальные песнопения. Наш умнейший Ла Касе не переставая болтал о поэтах пятнадцатого столетия, хотя он ничего о них не знает. Была такая тоска, что мне даже не хватало Гурго.Он пристально взглянул на девушку и нахмурился.— Вы явились ко мне, чтобы дать какой-то совет, не так ли?Бетси ему улыбнулась.— Сир, я вам всегда так сильно надоедаю.— Вы собирались мне сказать, что мне нужно повидать лидера корсиканских бандитов, когда он придет ко мне с визитом. Я прав? И еще вы хотели меня просить, чтобы я был с ним вежливым.— Да, сир. Вам всегда известно, о чем я с вами собираюсь говорить, правда?Наполеон был доволен.— Конечно, Бетси-и. Неужели вы сомневаетесь в том, что мне известно, что происходит в вашей маленькой головке? Вы читаете, что моя свита меня боится и ничего мне не говорит?— Да, сир. У вас такое мрачное выражение лица, и они… они начинают бояться сказать вам правду, которая только пойдет вам на пользу. Так как это делаю сейчас я.— Вы когда-то были правы. Это касалось моего веса, но сейчас, малышка, вы ошибаетесь. Я не должен сдаваться с самого начала. У этого человека преобладают инстинкты непородистого щенка. Он пытается вас укусить, ворчит и воет. Я должен к нему относиться, как к мелкому служащему, кем он на самом деле и является.— Но, сир…— Помолчите, Бетси-и. Я уже все решил и принимать его сегодня не собираюсь.Он взял со стола конверт.— Взгляните на письмо, которое он мне прислал. Оно адресовано «Генералу Бонапарту». Когда придет ваш абсурдный англичанин, ему вернут его собственное письмо и скажут, что здесь нет генерала Бонапарта. Он перестал существовать восемнадцать лет назад, когда я стал Первым Консулом. Но слава, которую он заработал для Франции, никогда не будет забыта.Наполеон позвонил, и когда появился Киприани, он передал ему письмо.— Киприани, это для графа Монтолона. Сообщите ему, что я не передумал. Он должен говорить то, что я ему приказал, когда станет возвращать это письмо.Наполеон небрежно обратился к Бетси:— Ну вот, моя малышка, все решено, и вам не следует больше ломать над этим головку.— Сир, все беспокоятся о том, что может случиться, если вы откажетесь с ним повидаться. Все считают, что он может начать скандалить и попытается вам отомстить, и вам будет неприятно.Лицо императора исказилось. На лбу появилась глубокая морщина, и он гордо выпятил вперед подбородок.— Вам никогда не приходило в голову, каким скандальным и вредным могу я быть? Бетси-и, я могу стать таким, что этот неприятный человек съежится и поползет обратно в свою раковину. — Потом он изменился и даже улыбнулся своей любимой Бетси-и. — Вы — глупое дитя. Вы сидите передо мной, и я вижу у вас на глазах слезы. Моя Бетси-и, вы не настоящая англичанка, потому что вы очень сентиментальны, а в англичанах эта черта полностью отсутствует. Они жестоки и меркантильны. — Наполеон внимательно взглянул на девушку. — Сколько вам лет?— Сир, мне исполнилось пятнадцать.— Вы мне напоминаете мою матушку. Она всегда обо мне заботилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52