– Кто там у тебя? Ну-ка покажись!
По коридору кто-то несется с топотом. О'Тулл глядит на дверь, но даже не поднимает автомат. По звуку ясно, что не к ним. Топот стихает.
– Идея,– говорит Юджин, приподнимая за шкирку бесчувственного Пако.– Где у этого гроба видеорастр?
– Тут,– Артём понимает мысль напарника.– Подключить на голограф?
Времени у них было хоть отбавляй. Пока «Головастый» ломает местного родича…
– Подключи.
Подняв бесчувственного Пако, Юджин напяливает на него ноктовизор, сует беднягу физиономией прямо в окуляр, идиотически хихикает.
Мордастый взревывает, как укушенный гамадрил. Целую минуту он с бешеной скоростью выплевывает ругательства. Грива, неплохо владеющий испанским, слушает не без удовольствия.
Внезапно толстяк осекается. Выражение его лица претерпевает жуткую метаморфозу. Смесь ужаса, невероятной тоски и беспомощности… Артём лишь однажды видел нечто подобное. На лице мертвой женщины, которую они вытащили из-под развалин в Сеуле. Ее ребенок, тоже мертвый, лежал в двух метрах. Их обоих накрыло межэтажной балкой.
Толстяк издает тихий жуткий вой и выпадает из видеоконуса. Еще через миг в конусе появлется нечто вроде обломка водопроводной трубы, забрызганной желтой краской. Щелчок – и голограмма гаснет.
– Головастый, что это было? – спрашивает Артём.
Теперь можно спрашивать: маскировка уже не нужна.
– Анализирую,– раздается лаконичный ответ.
Юджин больше не улыбается. И Грива тоже. Все идет слишком уж гладко. Слишком шаблонно.
Проникновение. Подключение «Головастого». Зачистка. Выражаясь официальным языком – «глобальное санирование территории нарушителя». Третий этап Артёма и Юджина не касается. Зачистка – это когда сотни десантников в броне высокого уровня обшаривают каждый закоулок. Грубая, но эффективная сила. Сотни вымуштрованных живых машин, направляемых «Головастым», машиной настолько умной, что ее вполне можно считать живой. Топот тяжелых ботинок, треск вышибаемых дверей: «Всем лежать! Стреляем без предупреждения!» И отрывистые хлопки выстрелов – в тех, кто не понял. Зачистка – это когда угроза уничтожения информации сведена к минимуму, работа группы проникновения закончена, можно отключить рабочий режим камуфляжа, ослабить ремни и ждать команды на эвакуацию.
Но сейчас маленький демон удачи, живущий в селезенке каждого алладиновского «полевика», нашептывает: «Гладко – это плохо. Гладко – это неправильно. Операция не закончена».
– Операция не закончена,– произносит Грива.– Что-то не так.
– Привести в чувство маленького ублюдка? – интересуется О'Тулл.
– Давай,– соглашается Грива.– Головастый! У нас проблемы, не поддающиеся формализации.
«Зафиксировано. Известить специального координатора?»
– Извести. Скажи ему: мы хотим еще немного пошарить в этой конюшне.
Головастый не всегда понимает сленг и идиомы, но сказанное воспроизведет в точности.
Артём подходит к двери и осторожно ее приоткрывает. Залитый матовым светом коридор девственно чист.
Артём так же аккуратно прикрывает дверь и возвращается в облюбованное кресло. По дисплею живым ковром бегут цветные символы. Грива зевает. В комбинезоне тут же что-то чавкает, под лопаткой слабое жжение: инъекция.
О'Тулл тем временем расчетливо пинает пленника под колено. Оператор дергается, стонет.
О'Тулл берет его за шиворот, поднимает, заглядывает в мутные глаза. Секунд пять ботинки оператора покачиваются в пяти сантиметрах от пола, затем Юджин разжимает пальцы, и Пако вялой кучей оседает на пол.
Но он уже в сознании.
Ирландец знаком показывает Гриве: твоя очередь.
В их паре О'Тулл – «руки», а Артём – «мозги». Он соображает настолько же быстрее ирландца, насколько тот проворнее по части стрельбы. Кроме того, Грива лучше говорит по-испански.
Артём опускается на корточки:
– Пожар,– сообщает он Пако.
Тот ошалело глядит на «полевика».
– Пожар,– повторяет Артём по-испански.– Защита.
Оператор подскакивает, длинная рука О'Тулла перехватывает его на лету. Оператор трепыхается пойманной бабочкой.
– Легче, мужик,– говорит ему Грива.– Мы – офицеры «Алладина». Сотрудничество тебе зачтется.
Взгляд маленьких красных глазок Пако прыгает с О'Тулла на Гриву и обратно. Оператор нервно облизывался. От него воняет страхом.
– Твой приятель сказал: «Пожар. Мудрила снял защиту»,– произносит Артём.
– Какую защиту? – сипит Пако. Пот струится по его небритой физиономии.– В виварии?!
Его смуглая кожа сереет, губа отвисает…
Столь явная беспомощность настолько притупляет бдительность О'Тулла, что рывок оператора застает его врасплох.
Пако подскакивает как ужаленный и бросается к двери, опережая Ирландца ровно на секунду. Секунды достаточно, чтобы активировать замок и изо всех сил врезать кулаком по контрольному табло. Ирландец хватает коротышку за руку и швыряет в угол. Но дверь уже заклинило.
Пако трескается спиной о стену, сползает на пол и остается сидеть, посасывая разбитый сустав.
Юджин подходит к двери, трогает замок.
– Рвануть? – спрашивает он.
Артём качает головой:
– Разве мы куда-то торопимся?
Насвистывая песенку «Скачет по полянке бычок», в этот сезон очень популярную на русском гало, Артём пристально смотрит на оператора. Как тигр, выбирающий, с какого конца начать кушать пойманного кабанчика.
Пако не выдерживает.
– Сэр,– шепчет он по-английски.– Я готов сотрудничать. Только помогите мне смотаться отсюда.
– Зачем? – тоже по-английски осведомляется Артём.
Оператор умоляюще глядит на Гриву. Лицо офицера «Алладина» ниже глаз закрывает маска. В дневном свете ее ткань кажется серебряной.
– Сэр,– бормочет Пако.– Если мы здесь останемся, мы сдохнем. Это нас сожрет.
– Не думаю,– флегматично роняет Артём.– Мы очень невкусные. Верно, майор?
– Точно,– соглашается О'Тулл.
– Нас-то не съедят,– спокойно говорит Грива,– а вот насчет тебя – не обещаю. Так что, приятель, собери мыслишки и реши, что ты нам хочешь рассказать. Не торопись, подумай как следует, чтобы ничего не забыть.
Артём встает и посылает еще один запрос Головастому. Ответ прежний: «Анализирую».
Грива усаживается в кресло, разворачивает его к потеющему от страха оператору.
– Друг мой Пако! – говорит Артём, вновь переходя с английского на испанский, причем с отчетливым мексиканским произношением, точно таким же, как у пленника.– Друг мой Пако, ты католик?
Судорожный кивок.
– Тогда, амиго, будь со мной откровенен, как со своим падре. Ты понял меня, Пако?
Еще один нервный кивок.
– Чем вы тут занимаетесь, амиго?
– Я только служащий…– прошептал оператор.– Я ничего не знаю.
– Может, клонированием?
– Нет, нет, не клонированием!
«Амиго» Пако пугается еще больше, а ведь Грива полагал: тот уже достиг своего личного предела. Впрочем, его можно понять. Ходит упорный слух, что оперативники «Алладина» физически уничтожают всех нарушителей Декрета Номер Один. От директора до уборщика. Надо сказать, что Комитет по выявлению и пресечению несанкционированных научных исследований официально ни разу этот слух не опровергал, и всем, включая самих сотрудников «Алладина», было отлично известно, что мировая общественность относится к такому подходу с полным одобрением. Декрет Номер Один категорически запрещает как исследования в области клонирования, так и эксперименты по пресловутой программе «Человечество во Вселенной». Подписан он только странами, представленными в АТС , но тогдашний президент США выразил декрету полную поддержку. Еще бы! Иначе он мигом заработал бы импичмент. Разрушенный «ифритом» Нью-Йорк восстанавливали девять лет. Что, впрочем, не мешает правительству США (и не только США) через подставных субсидировать весьма рискованные, с точки зрения Комитета, проекты. И если речь идет не о дорогостоящих и масштабных космических исследованиях, а о более скромных манипуляциях с геномом, то шалунам в правительственных офисах кажется, что все будет шито-крыто. Но тут выходят на сцену строгие дяди из «Алладина». И очень больно бьют шалунов по пальцам.
– Нет, нет, не клонированием! Я мало что знаю, офицер, я скромный математик…
Грива вынимает пистолет-резонатор, демонстративно глядит на индикатор и прижимает пистолет к ладони «скромного математика».
Лоб «амиго» покрывается испариной. Он явно уже видел звукопистолет и знает, что импульс этой штуковины мигом превращает человеческую плоть в розовое желе.
– Но я слышал, я кое-что слышал! – Пако от возбуждения снова переходит на испанский.
– Говори!
– Вы не поверите, сэр!
– Ты говори,– поощряет Грива.– А я сам решу, чему верить.
– Дело в том, сэр, что они… Это машина времени, сэр!
О'Тулл громко хмыкает, но Грива и бровью не ведет.
– Продолжай, амиго.
– Это закрытые секторы, сэр, но я же занимаюсь матобеспечением, сэр…
– И пошарил, где не положено, верно?
– Да, сэр.
– Не бойся, амиго, твое руководство не станет тебя ругать,– сказал Грива.– Оно уже никого не сможет ругать, слово офицера. А ты продолжай.
– Ага, сэр, я продолжаю, сэр. Это называется аналоговый хроноконвертор. Вроде как они как-то вытащили из прошлого пробы ДНК и выращивают из них всяких тварей. Но это не клонирование, сэр, они их просто выращивают, как декоративных динозавров в яванском заповеднике. И держат их за полиэкранирующей сеткой. А под ней еще лазерная, иначе… В общем, говорят, они сожрали уйму народу, пока их не накрыли защитой. И никакое оружие их не берет! – Пако затрясся.– Офицер, пожалуйста, послушайте меня! Надо отсюда бежать! Пожалуйста!
Оператор делает попытку встать на колени.
– Сидеть! – рычит ирландец.
– Твари из прошлого,– задумчиво произносит Грива.– Динозавры… Машина времени…
– Брехня,– бурчит О'Тулл.– Ставлю стоху, что брехня. Проверим?
Он хочет подраться. Но Артём еще колеблется. Он не уверен, что имеет смысл лезть в критическую зону. Может, стоит уступить эту честь десантникам в бронекостюмах седьмого уровня? Артём не очень-то любит драку. Еще и потому, что в действительно критических ситуациях у него «включается» так называемый синдром зверя. Но Грива любопытен…
– Как это выглядит, амиго? – спрашивает он.
Пако не знает. В его башке пульсирует единственная мысль: надо уносить ноги.
– Головастый, что скажешь? – спрашивает Грива.
– Продолжаю анализ. Версия «источника» на основании имеющихся данных определена как внутреннее информационное прикрытие.
Заявление было сделано не через шлемный наушник, а прямо через динамики компьютера.
– Ты слышал, амиго? – спрашивает Грива.– Твои хозяева просто повесили дезу для любопытных дурачков вроде тебя. Так что не бойся динозавров, бойся нас!
– Анализ закончен,– внезапно объявляет Головастый.– Рекомендация группе проникновения: немедленно покинуть территорию объекта.
Вот это да!
Артём и Юджин переглядываются.
– Дополнительные сведения,– требует Грива.
– Предварительная оценка баз данных…– бубнит Головастый… И умолкает.
На мониторе – самурайски бесстрастное лицо специального координатора Хокусая Танимуры.
– Капитан Грива, вы меня видите? – спрашивает специальный координатор.
– Да, командир.
– Капитан, выполняйте рекомендацию аналитического центра.
– Это приказ? – интересуется Грива.
Специальный координатор руководит операцией, но по неписаному закону «Алладина» окончательное решение – за лидером группы. И эту неписаную этику специальный координатор, а в прошлом – один из лучших «полевиков», знает очень хорошо. На месте – виднее. И интуитивнее.
– Это приказ?
Артём подчинится, если координатор прикажет, поскольку если Хокусай приказывает, значит, он уверен, что дальнейшее присутствие на базе Гривы и О'Тулла непременно принесет только вред. Либо им самим, либо делу.
– Нет,– нехотя ответил координатор.– Это рекомендация.
– Мы остаемся,– коротко отвечает Грива.
Ирландец что-то одобрительно проворчал.
Артём берет Пако за шкирку и сажает в кресло перед видеораструбом.
– Это – местный работник Пако… как тебя?
– Васка,– хрюкает местный работник.
– …Пако Васка. Готов к сотрудничеству.
– Очень хорошо,– кивает Хокусай.
– Я требую защиты! – пищит Пако, видно, решив, что перед ним какой-нибудь законник.– Я требую адвоката!
Лицо у Хокусая очень интеллигентное. Бедняга Пако не первый из обманувшихся.
– Я – специальный координатор подразделения «Алладин» Хокусай Танимура,– спокойно произносит командир Артёма, и Пако прикусывает язык.
Масс-медиа сформировало весьма суровый образ обобщенного специального координатора «Алладина»: что-то вроде огнедышащего дракона, одержимого маниакальной жаждой убийства.
Хокусай дает бедняге возможность переварить информацию, затем осведомляется официальным тоном:
– Вы желаете воспользоваться привилегиями добровольного сотрудника?
– Да.
– Что – да?
– Желаю.
– В таком случае…
Грива отворачивается. Удав получил своего кролика.
Артём берется за пистолет, намереваясь «размягчить» попорченный шустрым амиго замок, но О'Тулл его останавливает.
– Побереги импульс,– говорит он, прилепляя к двери кубик направленной термомины.
Артём надвигает на глаза визор.
Мина срабатывает с мягким хлопком, и в двери появляется оплавленная дыра примерно метрового диаметра. Запах горелого пластика сочится сквозь фильтр.
– Полную схему,– требует Грива.
Головастый немедленно выдает на экранчик визора подробную картинку. То, что Пако назвал виварием, значится как «зона перспективной тактической разработки». Обозначены наилучшие подходы к ней, а также исчерпывающая информация о размещении охраны и персонала базы. Охрана и персонал в большинстве активно делали ноги, а меньшинство, скорее всего, просто еще не сориентировалось в ситуации. Отдельной строчкой выведено текущее время до прибытия группы поддержки. Возможно, со стороны Головастого это намек. Группа поддержки – в брониках седьмой категории. Им прятаться ни к чему.
– Юджин?
– Возражений нет.
Маршруты и техническое обеспечение – на совести Артёма. Он – старший в группе, хотя О'Тулл – майор, а Грива – капитан. Зато у Ирландца скорость реакции на восемнадцать процентов быстрее, чем у Гривы.
– Тогда вперед.
Пустой коридор, нежно-голубые пластиковые панели, утопленные в панели светильники. Через каждые двадцать шагов – напольные вазы с искусственными цветами. Человек в белой униформе, выскочивший из-за поворота, шарахнулся так, что едва не упал. Еще один, тоже в белом, прижавшийся к стене. Охранник с карточкой на груди задирает вверх руки: сдаюсь. Успеешь еще, не до тебя. Бегом, бегом. Осмотический фильтр маски, среагировав на участившееся дыхание, повышает содержание кислорода. Еще один охранник. Бежит, сломя голову. Глаза белые от ужаса, натыкается на О'Тулла, тот отшвыривает его в сторону. На полу – пистолет. Затвор в заднем положении – обойма пуста.
«Схему!»
Головастый спускает картинку. На секунду, этого достаточно. Они – в пятидесяти метрах от «вивария». Никаких опасных излучений, никаких инородных полей… Юджин сворачивает за угол и резко останавливается. Дверь. Вернее, стальной люк. Под ним – мертвец. Вернее, полмертвеца. Люк разрубил тело пополам. Неаппетитное зрелище, но видали и похуже. Ирландец сапогом отодвигает обрубок к стене, прижимает в замку анализатор, ворчит:
– Вот ведь дрянь какая…
– Что, не возьмет? – спрашивает Грива. Он чувствует облегчение. Ему не хочется лезь в пасть дракону. Он совсем не прочь подождать группу зачистки. Решительных парней в брониках седьмого уровня. Но иногда и несколько минут оказываются решающими. Кто поручится, что под комплексом не упрятан хорошо экранированный ядерный фугас и как раз в этот момент в сотне километров отсюда чей-то палец не жмет на контрольную кнопку?
Юджин аккуратным кружком прилаживает к люку термомины, отодвигается. Переборка из легированной стали – это не пластиковая дверь.
– Поехали,– говорит он и инициирует мины.
Артём Грива
Сработало. Мой визор выдал красный сигнал: опасное излучение.
– Фонит,– удовлетворенно изрек О'Тулл.
Направленные термомины образуют в фокусе почти шесть тысяч градусов и превращают в плазму практически любой материал. Но действуют всего лишь доли секунды.
Переборку они прожгли, но в отверстие с внутренней стороны не прошел бы и кулак. Это была не просто сталь, а какой-то хитрый многослойный сплав. Как выяснилось позже – космическая разработка. Для наружного люка. Если бы я знал тогда этот маленький нюанс, то, может, и не сунулся бы в дыру. И не заварилась бы каша, от которой два года спустя будет тошнить кровью пять с половиной миллиардов моих соседей по планете. То есть каша бы все равно заварилась, но я не оказался бы в самой середке котла…
Юджин вынул из кобуры лазерный пистолет.
1 2 3 4 5
По коридору кто-то несется с топотом. О'Тулл глядит на дверь, но даже не поднимает автомат. По звуку ясно, что не к ним. Топот стихает.
– Идея,– говорит Юджин, приподнимая за шкирку бесчувственного Пако.– Где у этого гроба видеорастр?
– Тут,– Артём понимает мысль напарника.– Подключить на голограф?
Времени у них было хоть отбавляй. Пока «Головастый» ломает местного родича…
– Подключи.
Подняв бесчувственного Пако, Юджин напяливает на него ноктовизор, сует беднягу физиономией прямо в окуляр, идиотически хихикает.
Мордастый взревывает, как укушенный гамадрил. Целую минуту он с бешеной скоростью выплевывает ругательства. Грива, неплохо владеющий испанским, слушает не без удовольствия.
Внезапно толстяк осекается. Выражение его лица претерпевает жуткую метаморфозу. Смесь ужаса, невероятной тоски и беспомощности… Артём лишь однажды видел нечто подобное. На лице мертвой женщины, которую они вытащили из-под развалин в Сеуле. Ее ребенок, тоже мертвый, лежал в двух метрах. Их обоих накрыло межэтажной балкой.
Толстяк издает тихий жуткий вой и выпадает из видеоконуса. Еще через миг в конусе появлется нечто вроде обломка водопроводной трубы, забрызганной желтой краской. Щелчок – и голограмма гаснет.
– Головастый, что это было? – спрашивает Артём.
Теперь можно спрашивать: маскировка уже не нужна.
– Анализирую,– раздается лаконичный ответ.
Юджин больше не улыбается. И Грива тоже. Все идет слишком уж гладко. Слишком шаблонно.
Проникновение. Подключение «Головастого». Зачистка. Выражаясь официальным языком – «глобальное санирование территории нарушителя». Третий этап Артёма и Юджина не касается. Зачистка – это когда сотни десантников в броне высокого уровня обшаривают каждый закоулок. Грубая, но эффективная сила. Сотни вымуштрованных живых машин, направляемых «Головастым», машиной настолько умной, что ее вполне можно считать живой. Топот тяжелых ботинок, треск вышибаемых дверей: «Всем лежать! Стреляем без предупреждения!» И отрывистые хлопки выстрелов – в тех, кто не понял. Зачистка – это когда угроза уничтожения информации сведена к минимуму, работа группы проникновения закончена, можно отключить рабочий режим камуфляжа, ослабить ремни и ждать команды на эвакуацию.
Но сейчас маленький демон удачи, живущий в селезенке каждого алладиновского «полевика», нашептывает: «Гладко – это плохо. Гладко – это неправильно. Операция не закончена».
– Операция не закончена,– произносит Грива.– Что-то не так.
– Привести в чувство маленького ублюдка? – интересуется О'Тулл.
– Давай,– соглашается Грива.– Головастый! У нас проблемы, не поддающиеся формализации.
«Зафиксировано. Известить специального координатора?»
– Извести. Скажи ему: мы хотим еще немного пошарить в этой конюшне.
Головастый не всегда понимает сленг и идиомы, но сказанное воспроизведет в точности.
Артём подходит к двери и осторожно ее приоткрывает. Залитый матовым светом коридор девственно чист.
Артём так же аккуратно прикрывает дверь и возвращается в облюбованное кресло. По дисплею живым ковром бегут цветные символы. Грива зевает. В комбинезоне тут же что-то чавкает, под лопаткой слабое жжение: инъекция.
О'Тулл тем временем расчетливо пинает пленника под колено. Оператор дергается, стонет.
О'Тулл берет его за шиворот, поднимает, заглядывает в мутные глаза. Секунд пять ботинки оператора покачиваются в пяти сантиметрах от пола, затем Юджин разжимает пальцы, и Пако вялой кучей оседает на пол.
Но он уже в сознании.
Ирландец знаком показывает Гриве: твоя очередь.
В их паре О'Тулл – «руки», а Артём – «мозги». Он соображает настолько же быстрее ирландца, насколько тот проворнее по части стрельбы. Кроме того, Грива лучше говорит по-испански.
Артём опускается на корточки:
– Пожар,– сообщает он Пако.
Тот ошалело глядит на «полевика».
– Пожар,– повторяет Артём по-испански.– Защита.
Оператор подскакивает, длинная рука О'Тулла перехватывает его на лету. Оператор трепыхается пойманной бабочкой.
– Легче, мужик,– говорит ему Грива.– Мы – офицеры «Алладина». Сотрудничество тебе зачтется.
Взгляд маленьких красных глазок Пако прыгает с О'Тулла на Гриву и обратно. Оператор нервно облизывался. От него воняет страхом.
– Твой приятель сказал: «Пожар. Мудрила снял защиту»,– произносит Артём.
– Какую защиту? – сипит Пако. Пот струится по его небритой физиономии.– В виварии?!
Его смуглая кожа сереет, губа отвисает…
Столь явная беспомощность настолько притупляет бдительность О'Тулла, что рывок оператора застает его врасплох.
Пако подскакивает как ужаленный и бросается к двери, опережая Ирландца ровно на секунду. Секунды достаточно, чтобы активировать замок и изо всех сил врезать кулаком по контрольному табло. Ирландец хватает коротышку за руку и швыряет в угол. Но дверь уже заклинило.
Пако трескается спиной о стену, сползает на пол и остается сидеть, посасывая разбитый сустав.
Юджин подходит к двери, трогает замок.
– Рвануть? – спрашивает он.
Артём качает головой:
– Разве мы куда-то торопимся?
Насвистывая песенку «Скачет по полянке бычок», в этот сезон очень популярную на русском гало, Артём пристально смотрит на оператора. Как тигр, выбирающий, с какого конца начать кушать пойманного кабанчика.
Пако не выдерживает.
– Сэр,– шепчет он по-английски.– Я готов сотрудничать. Только помогите мне смотаться отсюда.
– Зачем? – тоже по-английски осведомляется Артём.
Оператор умоляюще глядит на Гриву. Лицо офицера «Алладина» ниже глаз закрывает маска. В дневном свете ее ткань кажется серебряной.
– Сэр,– бормочет Пако.– Если мы здесь останемся, мы сдохнем. Это нас сожрет.
– Не думаю,– флегматично роняет Артём.– Мы очень невкусные. Верно, майор?
– Точно,– соглашается О'Тулл.
– Нас-то не съедят,– спокойно говорит Грива,– а вот насчет тебя – не обещаю. Так что, приятель, собери мыслишки и реши, что ты нам хочешь рассказать. Не торопись, подумай как следует, чтобы ничего не забыть.
Артём встает и посылает еще один запрос Головастому. Ответ прежний: «Анализирую».
Грива усаживается в кресло, разворачивает его к потеющему от страха оператору.
– Друг мой Пако! – говорит Артём, вновь переходя с английского на испанский, причем с отчетливым мексиканским произношением, точно таким же, как у пленника.– Друг мой Пако, ты католик?
Судорожный кивок.
– Тогда, амиго, будь со мной откровенен, как со своим падре. Ты понял меня, Пако?
Еще один нервный кивок.
– Чем вы тут занимаетесь, амиго?
– Я только служащий…– прошептал оператор.– Я ничего не знаю.
– Может, клонированием?
– Нет, нет, не клонированием!
«Амиго» Пако пугается еще больше, а ведь Грива полагал: тот уже достиг своего личного предела. Впрочем, его можно понять. Ходит упорный слух, что оперативники «Алладина» физически уничтожают всех нарушителей Декрета Номер Один. От директора до уборщика. Надо сказать, что Комитет по выявлению и пресечению несанкционированных научных исследований официально ни разу этот слух не опровергал, и всем, включая самих сотрудников «Алладина», было отлично известно, что мировая общественность относится к такому подходу с полным одобрением. Декрет Номер Один категорически запрещает как исследования в области клонирования, так и эксперименты по пресловутой программе «Человечество во Вселенной». Подписан он только странами, представленными в АТС , но тогдашний президент США выразил декрету полную поддержку. Еще бы! Иначе он мигом заработал бы импичмент. Разрушенный «ифритом» Нью-Йорк восстанавливали девять лет. Что, впрочем, не мешает правительству США (и не только США) через подставных субсидировать весьма рискованные, с точки зрения Комитета, проекты. И если речь идет не о дорогостоящих и масштабных космических исследованиях, а о более скромных манипуляциях с геномом, то шалунам в правительственных офисах кажется, что все будет шито-крыто. Но тут выходят на сцену строгие дяди из «Алладина». И очень больно бьют шалунов по пальцам.
– Нет, нет, не клонированием! Я мало что знаю, офицер, я скромный математик…
Грива вынимает пистолет-резонатор, демонстративно глядит на индикатор и прижимает пистолет к ладони «скромного математика».
Лоб «амиго» покрывается испариной. Он явно уже видел звукопистолет и знает, что импульс этой штуковины мигом превращает человеческую плоть в розовое желе.
– Но я слышал, я кое-что слышал! – Пако от возбуждения снова переходит на испанский.
– Говори!
– Вы не поверите, сэр!
– Ты говори,– поощряет Грива.– А я сам решу, чему верить.
– Дело в том, сэр, что они… Это машина времени, сэр!
О'Тулл громко хмыкает, но Грива и бровью не ведет.
– Продолжай, амиго.
– Это закрытые секторы, сэр, но я же занимаюсь матобеспечением, сэр…
– И пошарил, где не положено, верно?
– Да, сэр.
– Не бойся, амиго, твое руководство не станет тебя ругать,– сказал Грива.– Оно уже никого не сможет ругать, слово офицера. А ты продолжай.
– Ага, сэр, я продолжаю, сэр. Это называется аналоговый хроноконвертор. Вроде как они как-то вытащили из прошлого пробы ДНК и выращивают из них всяких тварей. Но это не клонирование, сэр, они их просто выращивают, как декоративных динозавров в яванском заповеднике. И держат их за полиэкранирующей сеткой. А под ней еще лазерная, иначе… В общем, говорят, они сожрали уйму народу, пока их не накрыли защитой. И никакое оружие их не берет! – Пако затрясся.– Офицер, пожалуйста, послушайте меня! Надо отсюда бежать! Пожалуйста!
Оператор делает попытку встать на колени.
– Сидеть! – рычит ирландец.
– Твари из прошлого,– задумчиво произносит Грива.– Динозавры… Машина времени…
– Брехня,– бурчит О'Тулл.– Ставлю стоху, что брехня. Проверим?
Он хочет подраться. Но Артём еще колеблется. Он не уверен, что имеет смысл лезть в критическую зону. Может, стоит уступить эту честь десантникам в бронекостюмах седьмого уровня? Артём не очень-то любит драку. Еще и потому, что в действительно критических ситуациях у него «включается» так называемый синдром зверя. Но Грива любопытен…
– Как это выглядит, амиго? – спрашивает он.
Пако не знает. В его башке пульсирует единственная мысль: надо уносить ноги.
– Головастый, что скажешь? – спрашивает Грива.
– Продолжаю анализ. Версия «источника» на основании имеющихся данных определена как внутреннее информационное прикрытие.
Заявление было сделано не через шлемный наушник, а прямо через динамики компьютера.
– Ты слышал, амиго? – спрашивает Грива.– Твои хозяева просто повесили дезу для любопытных дурачков вроде тебя. Так что не бойся динозавров, бойся нас!
– Анализ закончен,– внезапно объявляет Головастый.– Рекомендация группе проникновения: немедленно покинуть территорию объекта.
Вот это да!
Артём и Юджин переглядываются.
– Дополнительные сведения,– требует Грива.
– Предварительная оценка баз данных…– бубнит Головастый… И умолкает.
На мониторе – самурайски бесстрастное лицо специального координатора Хокусая Танимуры.
– Капитан Грива, вы меня видите? – спрашивает специальный координатор.
– Да, командир.
– Капитан, выполняйте рекомендацию аналитического центра.
– Это приказ? – интересуется Грива.
Специальный координатор руководит операцией, но по неписаному закону «Алладина» окончательное решение – за лидером группы. И эту неписаную этику специальный координатор, а в прошлом – один из лучших «полевиков», знает очень хорошо. На месте – виднее. И интуитивнее.
– Это приказ?
Артём подчинится, если координатор прикажет, поскольку если Хокусай приказывает, значит, он уверен, что дальнейшее присутствие на базе Гривы и О'Тулла непременно принесет только вред. Либо им самим, либо делу.
– Нет,– нехотя ответил координатор.– Это рекомендация.
– Мы остаемся,– коротко отвечает Грива.
Ирландец что-то одобрительно проворчал.
Артём берет Пако за шкирку и сажает в кресло перед видеораструбом.
– Это – местный работник Пако… как тебя?
– Васка,– хрюкает местный работник.
– …Пако Васка. Готов к сотрудничеству.
– Очень хорошо,– кивает Хокусай.
– Я требую защиты! – пищит Пако, видно, решив, что перед ним какой-нибудь законник.– Я требую адвоката!
Лицо у Хокусая очень интеллигентное. Бедняга Пако не первый из обманувшихся.
– Я – специальный координатор подразделения «Алладин» Хокусай Танимура,– спокойно произносит командир Артёма, и Пако прикусывает язык.
Масс-медиа сформировало весьма суровый образ обобщенного специального координатора «Алладина»: что-то вроде огнедышащего дракона, одержимого маниакальной жаждой убийства.
Хокусай дает бедняге возможность переварить информацию, затем осведомляется официальным тоном:
– Вы желаете воспользоваться привилегиями добровольного сотрудника?
– Да.
– Что – да?
– Желаю.
– В таком случае…
Грива отворачивается. Удав получил своего кролика.
Артём берется за пистолет, намереваясь «размягчить» попорченный шустрым амиго замок, но О'Тулл его останавливает.
– Побереги импульс,– говорит он, прилепляя к двери кубик направленной термомины.
Артём надвигает на глаза визор.
Мина срабатывает с мягким хлопком, и в двери появляется оплавленная дыра примерно метрового диаметра. Запах горелого пластика сочится сквозь фильтр.
– Полную схему,– требует Грива.
Головастый немедленно выдает на экранчик визора подробную картинку. То, что Пако назвал виварием, значится как «зона перспективной тактической разработки». Обозначены наилучшие подходы к ней, а также исчерпывающая информация о размещении охраны и персонала базы. Охрана и персонал в большинстве активно делали ноги, а меньшинство, скорее всего, просто еще не сориентировалось в ситуации. Отдельной строчкой выведено текущее время до прибытия группы поддержки. Возможно, со стороны Головастого это намек. Группа поддержки – в брониках седьмой категории. Им прятаться ни к чему.
– Юджин?
– Возражений нет.
Маршруты и техническое обеспечение – на совести Артёма. Он – старший в группе, хотя О'Тулл – майор, а Грива – капитан. Зато у Ирландца скорость реакции на восемнадцать процентов быстрее, чем у Гривы.
– Тогда вперед.
Пустой коридор, нежно-голубые пластиковые панели, утопленные в панели светильники. Через каждые двадцать шагов – напольные вазы с искусственными цветами. Человек в белой униформе, выскочивший из-за поворота, шарахнулся так, что едва не упал. Еще один, тоже в белом, прижавшийся к стене. Охранник с карточкой на груди задирает вверх руки: сдаюсь. Успеешь еще, не до тебя. Бегом, бегом. Осмотический фильтр маски, среагировав на участившееся дыхание, повышает содержание кислорода. Еще один охранник. Бежит, сломя голову. Глаза белые от ужаса, натыкается на О'Тулла, тот отшвыривает его в сторону. На полу – пистолет. Затвор в заднем положении – обойма пуста.
«Схему!»
Головастый спускает картинку. На секунду, этого достаточно. Они – в пятидесяти метрах от «вивария». Никаких опасных излучений, никаких инородных полей… Юджин сворачивает за угол и резко останавливается. Дверь. Вернее, стальной люк. Под ним – мертвец. Вернее, полмертвеца. Люк разрубил тело пополам. Неаппетитное зрелище, но видали и похуже. Ирландец сапогом отодвигает обрубок к стене, прижимает в замку анализатор, ворчит:
– Вот ведь дрянь какая…
– Что, не возьмет? – спрашивает Грива. Он чувствует облегчение. Ему не хочется лезь в пасть дракону. Он совсем не прочь подождать группу зачистки. Решительных парней в брониках седьмого уровня. Но иногда и несколько минут оказываются решающими. Кто поручится, что под комплексом не упрятан хорошо экранированный ядерный фугас и как раз в этот момент в сотне километров отсюда чей-то палец не жмет на контрольную кнопку?
Юджин аккуратным кружком прилаживает к люку термомины, отодвигается. Переборка из легированной стали – это не пластиковая дверь.
– Поехали,– говорит он и инициирует мины.
Артём Грива
Сработало. Мой визор выдал красный сигнал: опасное излучение.
– Фонит,– удовлетворенно изрек О'Тулл.
Направленные термомины образуют в фокусе почти шесть тысяч градусов и превращают в плазму практически любой материал. Но действуют всего лишь доли секунды.
Переборку они прожгли, но в отверстие с внутренней стороны не прошел бы и кулак. Это была не просто сталь, а какой-то хитрый многослойный сплав. Как выяснилось позже – космическая разработка. Для наружного люка. Если бы я знал тогда этот маленький нюанс, то, может, и не сунулся бы в дыру. И не заварилась бы каша, от которой два года спустя будет тошнить кровью пять с половиной миллиардов моих соседей по планете. То есть каша бы все равно заварилась, но я не оказался бы в самой середке котла…
Юджин вынул из кобуры лазерный пистолет.
1 2 3 4 5