Я знаю, чувствую, слышу, — прошипел Мимир. — Ты что, думаешь, я — простой труп, которого можно поднимать, когда тебе вздумается, и расспрашивать?
— Нет-нет-нет! — воскликнул Фьялар. — Вы вовсе не простой, сэр!
Джинни ткнула гнома в бок.
— Конечно, нет, милорд, — сказала она. — Мои друзья и близкие в большой беде. Вражеские колдуны задали нам загадку, которую никто в мире не может разрешить. Если мы не отыщем ответа, вся наша работа пойдет прахом. А мы собираемся сражаться со злыми троллями. Зная, что с вами советуется сам Один, я решила довериться вам. В нашей стране все помнят и чтят имя Мимира и его доброту… гм, и мудрость.
— Гм-м, — голова повела глазами. — С тобой птица Одина.
— И дары, сэр, как и положено гостям.
Джинни слегка выделила слово «гостям», чтобы напомнить Мимиру о священном долге гостеприимства.
— Возможно, они вам пригодятся, — сказала Джинни, снимая рюкзак и доставая подарки.
Выбирала она их придирчиво. Золота здесь и так полно. Оружие и одежды голове ни к чему. Что тогда? Зуни вырезали из минералов и полудрагоценных камней красивые фигурки — людей, животных. Хотя это были местные фетиши, они часто выставлялись на продажу. Джинни прихватила несколько вещичек — гагатового быка, пенковую овцу, оленя из доломита, рыбку из черного мрамора, гадюку из змеевика… И выставила подарки на камень перед головой.
Мимир оглядел дары.
— Да, чудесная работа, — признал он. — И действительно заграничная. Я поразвлекаюсь, разглядывая их. Но ты должна мне рассказать о них побольше.
— С радостью, милорд, после вашего мудрого совета.
Наконец мертвая голова выказала хоть какие-то чувства. По крайней мере, она подняла брови.
— Совет? Какой еще совет? То, что ты принесла, обязывает меня выпроводить вас живыми после того, как вы утолите мое любопытство. И все.
Джинни не стала спрашивать, как же он может им повредить.
— Ваша мудрость простирается дальше ветвей Иггдрасиля, — поспешно промолвила она. — И я уверена, что загадка вас заинтересует. В нашем мире никто не может ее решить, ни один смертный человек. Я пришла потому, что знала — Мимиру это по силам!
Голова задумалась. Наступила тишина, нарушаемая только сопением Фьялара. Впервые Джинни видела испуганного гнома. Если он чует больше ее, ведьмы, какими же силами может владеть Мимир?
— Так, — проворчала голова, — пришла ты издалека. Задача для меня новая и неизвестная. Никто, кроме Одина, не отваживается спускаться сюда. Это тоже кое-что да значит. Должен признаться, что сидеть тут одному так скучно… Ладно. Садись и расскажи, в чем дело. Может, я смогу тебе помочь.
Джинни едва не заплясала от радости.
— Спасибо, милорд!
— Естественно, — ответил Мимир. — Ты же заплатишь за совет.
Фьялар застонал. Эдгар встопорщил перья. У Джинни мороз пошел по коже.
— Заплатить?- прошептала она. — И что за цена?
— Глаз.
Джинни содрогнулась.
— Нет! Вы… вы, наверное, шутите, милорд.
«Вряд ли, — пронеслось у нее в голове, — он потерял чувство юмора вместе с телом». И добавила:
— Разве достойно, милорд, заламывать цену за доблесть?
— Один заплатил. С тебя я не могу взять меньше.
— Адвокат! — каркнул Эдгар.
Цена была слишком высока. Хотя Джинни чувствовала, что спорить бесполезно.
— Его глаз лежит в источнике мудрости. Каждый день я пью из него.
«Интересно, как?» — мрачно подумала ведьма. И представила себе, как голова катится вниз и хлебает, выпучив глаза… И каким же образом Мимир отличает день от ночи?
— Я… Я не готова…
— Если у тебя дрожат пальцы, глаз может выклевать твой ворон, — предложил Мимир. — Правый или левый, на твой выбор, — галантно добавил он.
Новое видение было еще глупее.
— Эдгар? Он же проглотит его.
Мысль заработала. Эдгар крикнул: «Адвокат». Он ведь был не просто вороном, а помощником. Его нечеловеческая природа укрепляла заклятья Джинни. И бывало, что ворон знал, о чем говорил.
Джинни припомнила хитрости исландской правды.
— Но Одину нужно было больше, чем мне, — возразила она.
И тут же вспомнила шутливые куплеты — как давно это было! — «Детской Эдды»:
Сказал Один Миму: «Я бы хотел попить».
Ответил Мим: "Отдай свой левый глаз.
Ты припозднился к моему источнику,
И эта плата будет в самый раз".
Да, такое лучше не петь. Хотя поэзия высоко ценилась в Старой Норвегии.
Поэзия. Шекспир. «Венецианский купец».
Она выпрямилась, покрепче сжала палочку и сказала:
— И если тебе нужен глаз, то нужна ли тебе кровь? Едва ли.
Кажется, Мимир опешил:
— Что воинам небольшая потеря крови?
— Речь не об этом. Дело есть дело. Ты назвал цену. Не забывай, что мне не нужен мед, мне нужны лишь твои слова.
— А какие слова можешь дать мне ты? — воскликнул оракул.
Но Джинни уже была готова. Стихи во славу хозяина — сам по себе великий дар.
— Я не скальд, милорд, — ответила Джинни, с надеждой в голосе, — но я постараюсь восславить тебя в стихах.
— А можешь? — обрадовался Мимир.
— Их форма несколько отличается от той, что используют ваши барды, — пояснила ведьма. — Короткие рифмованные строки. Но наши люди считают, что именно так нужно выражать основные истины.
— Я слушаю, — вдохновилась голова.
Джинни повторила про себя стихи, набрала в грудь воздуха и произнесла:
Мудрый Мимир, хранитель источника,
Не поделится медом беспочвенно.
Хоть и дряхл старичок,
Но отсутствие ног —
Не помеха храненью источника.
Фьялар поднял руки, словно защищаясь. Джинни ждала.
— Гм… как необычно, — признал Мимир. И через мгновение добавил: — Никто не слагал обо мне стихов. Да! У тебя воистину скальдический дар, ведьма. Я готов выслушать твою загадку.
Джинни перевела дух, ноги дрожали. При необходимости она заплатила бы названную цену — ради меня и наших детей. Но необходимость отпала.
— Вы мои гости, — молвил Мимир. — Еды у меня нет, но можете сесть и напиться из источника. Я бы тоже попил.
«Только не это!» — подумала Джинни. Если она выпьет… Но отказываться от приглашения — значит нарушить долг гостя. Ну почему она не прихватила виски, как просил Фьялар?
— Мы недостойны испить мед мудрости, — ответила она. — Не желаете ли отведать то, что мы принесли из наших краев?
Мим фыркнул. Вероятно, досадовал, что фокус не удался. А ведь он может снова возмутиться и отказаться говорить. Джинни достала термос:
— Не хотите ли попробовать, милорд?
Она отвинтила крышечку и налила в нее кофе.
Ноздри Мимира затрепетали, уловив незнакомый аромат.
Он высунул язык. Джинни поднесла крышечку к его губам. Кофе моментально исчез.
— Ух! — весело выдохнула голова. И ее губы — не может быть! — растянулись в улыбке. — Это не из Валгаллы! Откуда? А еще есть?
— Есть. Два кувшина.
— Отлично, — промурлыкал Мимир. — К сожалению, здесь нет скамьи для вас, но все равно. Устраивайтесь поудобнее. Спрашивай, детка. А потом еще выпьем, идет?
— Йа, — проворчал гном. — Я мог бы догадаться.
Джинни поздно сообразила, что он прав. В конце концов, Мимир был скандинавом. Скандинавом, впервые отведавшим кофе. Ясное дело, что напиток взбодрил его.
С этой минуты разговор протекал более благожелательно. Разве что он длился слишком долго. Мимира нужно было ввести в курс дела, а значит, последовала череда вопросов и долгих объяснений. Через несколько часов Джинни дико устала, Мимир же усталости не знал. Она боялась попросить сделать перерыв, чтобы мудрец не расхолодился. А Мимира не интересовало, когда его гости ели последний раз и когда спали. Зато он вылакал весь кофе, до капли. Эдгар спрятал голову под крыло. Фьялар разложил спальный мешок и задрых. Джинни крепилась. Силы покидали ее, сидеть на камнях стало уже невыносимо.
Затем она почти что не говорила. Она сидела или изредка поднималась, чтобы расправить затекшие мышцы, пока Мимир углубился в налоговые законы. Он признал, что эта задача посерьезней знаменитого вопроса Эдды: «Что прошептал Один Бальдру, когда Бальдра положили на погребальный костер?» Мимир ворчал, бормотал и жевал бороду. Может, он просто тянул время, чтобы выклянчить весь напиток?
Но в конце концов — в конце бесконечной вечности — он выдал ответ. Он рассказал суть вопроса — на мгновение Джинни вспыхнула от радости, чтобы тут же погрузиться в черную печаль, — и объяснил, как это сделать. Джинни записала его совет на два магических камня.
После этого ей ничего не оставалось, как сказать:
— Спасибо, милорд.
— С удовольствием, миледи, — ответил Мимир. — Должен предупредить, что вы ведете войну с Силами, которых тут нет. Но, по твоим словам, они могущественны. Я считаю, что один из врагов захватил власть над вашим другом, спрятавшись так глубоко, что вы не можете его отыскать. Будь осторожна… и поищи способ убить его.
Джинни вздрогнула.
— Еще я советую вам отдохнуть прежде, чем вы отправитесь обратно, — продолжил Мимир. — Предсказывать мне не дано, но я чувствую, что тебя ждет великая битва. Можешь поспать здесь.
— Благодарю, милорд. Но мы лучше отдохнем наверху.
— Да, здесь спать холодно и твердо, — согласился Мимир. «И мрачновато», — подумала Джинни, но промолчала. — Тогда прощай. Можешь спокойно вернуться сюда, если у тебя возникнут еще какие-нибудь вопросы. И принеси кофе, хорошо?
ГЛАВА 41
Вэл провела ужасный день в школе. Все ее мысли были заняты родителями, то есть нами. Со мною отправился могучий и знающий маг, но вдруг случится что-то непредвиденное: например, за нами движутся полчища злых Созданий? Мама сказала, что с ней все будет в порядке, но ни словом не обмолвилась, чем она будет заниматься… Эти гадкие боги такие коварные! Каждый день они нажираются в своей Валгалле и устраивают драку. И почему родители нарываются на опасности — демоны, да еще и налоговая служба! А она сама, Валерия Матучек, должна сидеть и слушать мисс Прикетт, которая препарирует «Дэвида Копперфильда», словно эта книга — лягушка под скальпелем. Невыносимо!
Потому, когда на уроке истории мистер Накамура спросил ее, кто из испанских конкистадоров завоевал Мексику, Вэл ляпнула: «Койот». На грамматике миссис Кальтфус отпустила какую-то шутку, и у Вэл вылетело из головы спряжение «venefacio». Магия была ее любимым предметом, но в магической лаборатории они занимались пиромантией — в основном, чтобы научиться безопасно пользоваться огненными заклятиями. И пламя Вэл выбросило зеленые искры. Девочка подула на него и произнесла заклятие контроля, но перепутала слова. Огонь разросся, принял форму большой руки, показал ей средний палец и погас.
Это доконало Вэл. Она не сдержалась и зарыдала. Все уставились на нее. Ларри Веллер двинулся к Вэл. Она замахнулась, словно хотела ударить его. Бедняжку разобрало не только горе, но и гнев.
Мистер Эскобедо отвел ее в сторонку.
— Ты заболела, Валерия? — мягко спросил он. — Ты никогда раньше не допускала ошибок в работе.
— Я… простите; — шмыгнула она носом, вытирая глаза. — Нет, я не заболела, но…
Голос изменил ей.
Поскольку учитель был человеком мудрым и душевным, то не стал ее расспрашивать.
— Думаю, что тебе нужно отдохнуть сегодня, — сказал он. — Ничего страшного. Каждый может перетрудиться. Я сообщу остальным учителям. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что завтра с тобой все будет в порядке.
— С-спасибо.
И вышла — с мокрыми щеками, но гордо поднятой головой.
Пока Вэл ехала на велосипеде домой по залитым солнцем улицам, она немного пришла в себя. Нехорошо пропускать геометрию. Они как раз проходили теоремы Пифагора — замечательная штука. Но, может, она и тут что-нибудь испортила бы. По крайней мере, она спокойно прогуляет урок полового воспитания. Этот вопрос становится ужасно нудным, когда за него берется мистер Туппер.
Нытье и ворчание еще никому пользы не принесло. Даже может навредить тем, кого она любит, — всякая там зловредная симпатика… Неизвестно. Они еще это не проходили. И эта мысль, что это возможно, привела ее в ужас.
Так, она запрется в своей комнате и успокоится. Может, перечитать о приключениях магистра Лазара? А после ужина поставить какую-нибудь музыку, чтобы поскорее заснуть? Глядишь, папа и мама вернутся, когда она проснется, и принесут груду сокровищ, за которыми отправлялись?
Ветерок колыхал головки цветов на клумбе у соседей. Они еще не увяли, и листья пока не начали опадать. Тут ее коснулось легкое дыхание зимы. Оно сулило белоснежные снега, снеговиков, снежных ангелов, игру в снежки, лыжи, санки, огонь в камине, где жарятся каштаны… И если они с Ларри отправятся в горы и он украдет один поцелуй — нужно устроить так, чтобы это казалось его собственной идеей, — то она поднимет шум, но сердиться не будет.
Еще до конца не успокоившись, но все же приободрившись, она доехала до дома. Завела велосипед в гараж, свистнула двери — та открылась — и зашла в кладовую. Ее мокасины позволяли ходить практически бесшумно.
— Эй! — позвала Вэл. Нужно объяснить дяде Уиллу, почему она дома. Хотя раскрывать, что у нее на душе, она не собиралась. Бедный дядя, ему и так плохо. Продумывая речь, она вышла из кухни в коридор.
Из зала долетел его голос:
— …и предупредите ваших агентов, чтобы не пролетали там. Заклятия известны только строителям, но магия там сильная. На данный момент я не знаю, где они прячут ключи от здания и корабля. Предположительно, они находятся у двух разных людей и они держат их. ..
Выл вошла в комнату. Уилл сидел за телефоном. На экране виднелось лицо Альгера Снипа.
— Ах! — вырвалось у Вэл.
Уилл резко обернулся. В его застывшем лице не было ни кровинки. Он дернулся было, чтобы прикрыть экран рукой.
— Закрываем вопрос, — быстро сказал он.
— Мы рассчитываем… — начал Снип.
— Простите, — перебил его Уилл. — У меня проблемы. Личного характера. Мы поговорим позже. — Он отключился и снова повернулся к Вэл.
Мир пошатнулся и рухнул.
— Что это значит? — закричала она.
— Почему ты так рано вернулась? — каменным голосом спросил он.
— Мне стало плохо… Меня отпустили… Но дядя Уилл…
— Да, не повезло, — сказал он в пространство. — Ты заболела?
— Нет, я просто боялась и волновалась… Ты с ним?
— Ясно. — Он некоторое время молча размышлял. Потом его лицо смягчилось, но так и не стало прежним — веселым, надежным и любящим.
Он поднялся, подошел, но остановился в ярде от нее, словно не желая нависать.
— Я не хотел рассказывать это ни тебе, ни Бену с Криссой, — глухо молвил дядя. — Зачем добавлять новые страхи к тем, что уже мучают вас? Когда вернутся ваши родители, они со всем разберутся. — Он вздохнул. — Что ж, ты уже услышала достаточно. Буду честен. Но пообещай, что ничего не расскажешь брату и сестре.
Выбора не оставалось.
— Обещаю, — сказала Вэл.
— Хорошо, — Уилл выдавил улыбку. А когда-то он говорил что-то типа «Отлично, солдат!» и хлопал ее по плечу. — Звонили из налоговой инспекции. Инквизитор желал поговорить с твоими родителями. Когда я сказал, что они уехали из города, а куда — не знаю, он, естественно, исполнился подозрений. Их контора наложила арест на имущество операции «Луна». И завтра они заберут корабль.
— И не могут подождать пару дней? — ужаснулась Вэл.
— Вероятно, нет. Так потребовало их начальство.
— Но откуда они узнали?
— Твои родители и их помощники не очень-то тщательно хранили тайну, — пожал плечами Уилл. — Инквизиция могла сопоставить известную ей информацию и догадаться обо всем. Или попросту запросить ФБР. Не забывай, что я до сих пор у них под подозрением. В любом случае изничтожить такую маленькую группу, как наша, много легче, чем, например, «Норны».
— Но вреда от этого даже больше! И почему ты взялся им помогать?
— А что было делать? Врать? Да, я пытался их остановить. Сказал, что не имею понятия, как работает корабль, но пробный полет показал, что он очень… гм, многообещающий. Так что лучше играть в открытую. Представь себе, что какой-то агент попытается взлететь на нашей метле и не справится с ней, может, даже убьется. Разве это поправит дело? Тем более что Снип — не демон, а простой государственный служащий. У него самого семья и дети, и он делает свое дело, как его понимает. Не будем такими злыми, Валерия.
— И предателями тоже!
Она развернулась и сбежала к себе.
Что было дальше, я могу только воображать — я мужчина, а не юная девушка. И бурная юность моя давно миновала. Без сомнения, Вэл долго рыдала у себя на кровати. Наверное, Свартальф муякал и терся у нее под дверью, пока она его не впустила. Он тоже залез на постель и терся о девочку своей большой черной головой, пока она не свернулась калачиком вокруг кота. Возможно, он даже прилизал ее встрепанные волосы. Нет, сентиментальным он никогда не был. Котам это вообще не свойственно. Но время успело обкатать этого старого сурового паразита.
И всю свою жизнь он был помощником ведьмы. Он разбирался в магии, баталиях, различал сущность как тьмы, так и света. А однажды служил вместилищем для духа, который при жизни был так же неистов, как сам кот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Нет-нет-нет! — воскликнул Фьялар. — Вы вовсе не простой, сэр!
Джинни ткнула гнома в бок.
— Конечно, нет, милорд, — сказала она. — Мои друзья и близкие в большой беде. Вражеские колдуны задали нам загадку, которую никто в мире не может разрешить. Если мы не отыщем ответа, вся наша работа пойдет прахом. А мы собираемся сражаться со злыми троллями. Зная, что с вами советуется сам Один, я решила довериться вам. В нашей стране все помнят и чтят имя Мимира и его доброту… гм, и мудрость.
— Гм-м, — голова повела глазами. — С тобой птица Одина.
— И дары, сэр, как и положено гостям.
Джинни слегка выделила слово «гостям», чтобы напомнить Мимиру о священном долге гостеприимства.
— Возможно, они вам пригодятся, — сказала Джинни, снимая рюкзак и доставая подарки.
Выбирала она их придирчиво. Золота здесь и так полно. Оружие и одежды голове ни к чему. Что тогда? Зуни вырезали из минералов и полудрагоценных камней красивые фигурки — людей, животных. Хотя это были местные фетиши, они часто выставлялись на продажу. Джинни прихватила несколько вещичек — гагатового быка, пенковую овцу, оленя из доломита, рыбку из черного мрамора, гадюку из змеевика… И выставила подарки на камень перед головой.
Мимир оглядел дары.
— Да, чудесная работа, — признал он. — И действительно заграничная. Я поразвлекаюсь, разглядывая их. Но ты должна мне рассказать о них побольше.
— С радостью, милорд, после вашего мудрого совета.
Наконец мертвая голова выказала хоть какие-то чувства. По крайней мере, она подняла брови.
— Совет? Какой еще совет? То, что ты принесла, обязывает меня выпроводить вас живыми после того, как вы утолите мое любопытство. И все.
Джинни не стала спрашивать, как же он может им повредить.
— Ваша мудрость простирается дальше ветвей Иггдрасиля, — поспешно промолвила она. — И я уверена, что загадка вас заинтересует. В нашем мире никто не может ее решить, ни один смертный человек. Я пришла потому, что знала — Мимиру это по силам!
Голова задумалась. Наступила тишина, нарушаемая только сопением Фьялара. Впервые Джинни видела испуганного гнома. Если он чует больше ее, ведьмы, какими же силами может владеть Мимир?
— Так, — проворчала голова, — пришла ты издалека. Задача для меня новая и неизвестная. Никто, кроме Одина, не отваживается спускаться сюда. Это тоже кое-что да значит. Должен признаться, что сидеть тут одному так скучно… Ладно. Садись и расскажи, в чем дело. Может, я смогу тебе помочь.
Джинни едва не заплясала от радости.
— Спасибо, милорд!
— Естественно, — ответил Мимир. — Ты же заплатишь за совет.
Фьялар застонал. Эдгар встопорщил перья. У Джинни мороз пошел по коже.
— Заплатить?- прошептала она. — И что за цена?
— Глаз.
Джинни содрогнулась.
— Нет! Вы… вы, наверное, шутите, милорд.
«Вряд ли, — пронеслось у нее в голове, — он потерял чувство юмора вместе с телом». И добавила:
— Разве достойно, милорд, заламывать цену за доблесть?
— Один заплатил. С тебя я не могу взять меньше.
— Адвокат! — каркнул Эдгар.
Цена была слишком высока. Хотя Джинни чувствовала, что спорить бесполезно.
— Его глаз лежит в источнике мудрости. Каждый день я пью из него.
«Интересно, как?» — мрачно подумала ведьма. И представила себе, как голова катится вниз и хлебает, выпучив глаза… И каким же образом Мимир отличает день от ночи?
— Я… Я не готова…
— Если у тебя дрожат пальцы, глаз может выклевать твой ворон, — предложил Мимир. — Правый или левый, на твой выбор, — галантно добавил он.
Новое видение было еще глупее.
— Эдгар? Он же проглотит его.
Мысль заработала. Эдгар крикнул: «Адвокат». Он ведь был не просто вороном, а помощником. Его нечеловеческая природа укрепляла заклятья Джинни. И бывало, что ворон знал, о чем говорил.
Джинни припомнила хитрости исландской правды.
— Но Одину нужно было больше, чем мне, — возразила она.
И тут же вспомнила шутливые куплеты — как давно это было! — «Детской Эдды»:
Сказал Один Миму: «Я бы хотел попить».
Ответил Мим: "Отдай свой левый глаз.
Ты припозднился к моему источнику,
И эта плата будет в самый раз".
Да, такое лучше не петь. Хотя поэзия высоко ценилась в Старой Норвегии.
Поэзия. Шекспир. «Венецианский купец».
Она выпрямилась, покрепче сжала палочку и сказала:
— И если тебе нужен глаз, то нужна ли тебе кровь? Едва ли.
Кажется, Мимир опешил:
— Что воинам небольшая потеря крови?
— Речь не об этом. Дело есть дело. Ты назвал цену. Не забывай, что мне не нужен мед, мне нужны лишь твои слова.
— А какие слова можешь дать мне ты? — воскликнул оракул.
Но Джинни уже была готова. Стихи во славу хозяина — сам по себе великий дар.
— Я не скальд, милорд, — ответила Джинни, с надеждой в голосе, — но я постараюсь восславить тебя в стихах.
— А можешь? — обрадовался Мимир.
— Их форма несколько отличается от той, что используют ваши барды, — пояснила ведьма. — Короткие рифмованные строки. Но наши люди считают, что именно так нужно выражать основные истины.
— Я слушаю, — вдохновилась голова.
Джинни повторила про себя стихи, набрала в грудь воздуха и произнесла:
Мудрый Мимир, хранитель источника,
Не поделится медом беспочвенно.
Хоть и дряхл старичок,
Но отсутствие ног —
Не помеха храненью источника.
Фьялар поднял руки, словно защищаясь. Джинни ждала.
— Гм… как необычно, — признал Мимир. И через мгновение добавил: — Никто не слагал обо мне стихов. Да! У тебя воистину скальдический дар, ведьма. Я готов выслушать твою загадку.
Джинни перевела дух, ноги дрожали. При необходимости она заплатила бы названную цену — ради меня и наших детей. Но необходимость отпала.
— Вы мои гости, — молвил Мимир. — Еды у меня нет, но можете сесть и напиться из источника. Я бы тоже попил.
«Только не это!» — подумала Джинни. Если она выпьет… Но отказываться от приглашения — значит нарушить долг гостя. Ну почему она не прихватила виски, как просил Фьялар?
— Мы недостойны испить мед мудрости, — ответила она. — Не желаете ли отведать то, что мы принесли из наших краев?
Мим фыркнул. Вероятно, досадовал, что фокус не удался. А ведь он может снова возмутиться и отказаться говорить. Джинни достала термос:
— Не хотите ли попробовать, милорд?
Она отвинтила крышечку и налила в нее кофе.
Ноздри Мимира затрепетали, уловив незнакомый аромат.
Он высунул язык. Джинни поднесла крышечку к его губам. Кофе моментально исчез.
— Ух! — весело выдохнула голова. И ее губы — не может быть! — растянулись в улыбке. — Это не из Валгаллы! Откуда? А еще есть?
— Есть. Два кувшина.
— Отлично, — промурлыкал Мимир. — К сожалению, здесь нет скамьи для вас, но все равно. Устраивайтесь поудобнее. Спрашивай, детка. А потом еще выпьем, идет?
— Йа, — проворчал гном. — Я мог бы догадаться.
Джинни поздно сообразила, что он прав. В конце концов, Мимир был скандинавом. Скандинавом, впервые отведавшим кофе. Ясное дело, что напиток взбодрил его.
С этой минуты разговор протекал более благожелательно. Разве что он длился слишком долго. Мимира нужно было ввести в курс дела, а значит, последовала череда вопросов и долгих объяснений. Через несколько часов Джинни дико устала, Мимир же усталости не знал. Она боялась попросить сделать перерыв, чтобы мудрец не расхолодился. А Мимира не интересовало, когда его гости ели последний раз и когда спали. Зато он вылакал весь кофе, до капли. Эдгар спрятал голову под крыло. Фьялар разложил спальный мешок и задрых. Джинни крепилась. Силы покидали ее, сидеть на камнях стало уже невыносимо.
Затем она почти что не говорила. Она сидела или изредка поднималась, чтобы расправить затекшие мышцы, пока Мимир углубился в налоговые законы. Он признал, что эта задача посерьезней знаменитого вопроса Эдды: «Что прошептал Один Бальдру, когда Бальдра положили на погребальный костер?» Мимир ворчал, бормотал и жевал бороду. Может, он просто тянул время, чтобы выклянчить весь напиток?
Но в конце концов — в конце бесконечной вечности — он выдал ответ. Он рассказал суть вопроса — на мгновение Джинни вспыхнула от радости, чтобы тут же погрузиться в черную печаль, — и объяснил, как это сделать. Джинни записала его совет на два магических камня.
После этого ей ничего не оставалось, как сказать:
— Спасибо, милорд.
— С удовольствием, миледи, — ответил Мимир. — Должен предупредить, что вы ведете войну с Силами, которых тут нет. Но, по твоим словам, они могущественны. Я считаю, что один из врагов захватил власть над вашим другом, спрятавшись так глубоко, что вы не можете его отыскать. Будь осторожна… и поищи способ убить его.
Джинни вздрогнула.
— Еще я советую вам отдохнуть прежде, чем вы отправитесь обратно, — продолжил Мимир. — Предсказывать мне не дано, но я чувствую, что тебя ждет великая битва. Можешь поспать здесь.
— Благодарю, милорд. Но мы лучше отдохнем наверху.
— Да, здесь спать холодно и твердо, — согласился Мимир. «И мрачновато», — подумала Джинни, но промолчала. — Тогда прощай. Можешь спокойно вернуться сюда, если у тебя возникнут еще какие-нибудь вопросы. И принеси кофе, хорошо?
ГЛАВА 41
Вэл провела ужасный день в школе. Все ее мысли были заняты родителями, то есть нами. Со мною отправился могучий и знающий маг, но вдруг случится что-то непредвиденное: например, за нами движутся полчища злых Созданий? Мама сказала, что с ней все будет в порядке, но ни словом не обмолвилась, чем она будет заниматься… Эти гадкие боги такие коварные! Каждый день они нажираются в своей Валгалле и устраивают драку. И почему родители нарываются на опасности — демоны, да еще и налоговая служба! А она сама, Валерия Матучек, должна сидеть и слушать мисс Прикетт, которая препарирует «Дэвида Копперфильда», словно эта книга — лягушка под скальпелем. Невыносимо!
Потому, когда на уроке истории мистер Накамура спросил ее, кто из испанских конкистадоров завоевал Мексику, Вэл ляпнула: «Койот». На грамматике миссис Кальтфус отпустила какую-то шутку, и у Вэл вылетело из головы спряжение «venefacio». Магия была ее любимым предметом, но в магической лаборатории они занимались пиромантией — в основном, чтобы научиться безопасно пользоваться огненными заклятиями. И пламя Вэл выбросило зеленые искры. Девочка подула на него и произнесла заклятие контроля, но перепутала слова. Огонь разросся, принял форму большой руки, показал ей средний палец и погас.
Это доконало Вэл. Она не сдержалась и зарыдала. Все уставились на нее. Ларри Веллер двинулся к Вэл. Она замахнулась, словно хотела ударить его. Бедняжку разобрало не только горе, но и гнев.
Мистер Эскобедо отвел ее в сторонку.
— Ты заболела, Валерия? — мягко спросил он. — Ты никогда раньше не допускала ошибок в работе.
— Я… простите; — шмыгнула она носом, вытирая глаза. — Нет, я не заболела, но…
Голос изменил ей.
Поскольку учитель был человеком мудрым и душевным, то не стал ее расспрашивать.
— Думаю, что тебе нужно отдохнуть сегодня, — сказал он. — Ничего страшного. Каждый может перетрудиться. Я сообщу остальным учителям. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что завтра с тобой все будет в порядке.
— С-спасибо.
И вышла — с мокрыми щеками, но гордо поднятой головой.
Пока Вэл ехала на велосипеде домой по залитым солнцем улицам, она немного пришла в себя. Нехорошо пропускать геометрию. Они как раз проходили теоремы Пифагора — замечательная штука. Но, может, она и тут что-нибудь испортила бы. По крайней мере, она спокойно прогуляет урок полового воспитания. Этот вопрос становится ужасно нудным, когда за него берется мистер Туппер.
Нытье и ворчание еще никому пользы не принесло. Даже может навредить тем, кого она любит, — всякая там зловредная симпатика… Неизвестно. Они еще это не проходили. И эта мысль, что это возможно, привела ее в ужас.
Так, она запрется в своей комнате и успокоится. Может, перечитать о приключениях магистра Лазара? А после ужина поставить какую-нибудь музыку, чтобы поскорее заснуть? Глядишь, папа и мама вернутся, когда она проснется, и принесут груду сокровищ, за которыми отправлялись?
Ветерок колыхал головки цветов на клумбе у соседей. Они еще не увяли, и листья пока не начали опадать. Тут ее коснулось легкое дыхание зимы. Оно сулило белоснежные снега, снеговиков, снежных ангелов, игру в снежки, лыжи, санки, огонь в камине, где жарятся каштаны… И если они с Ларри отправятся в горы и он украдет один поцелуй — нужно устроить так, чтобы это казалось его собственной идеей, — то она поднимет шум, но сердиться не будет.
Еще до конца не успокоившись, но все же приободрившись, она доехала до дома. Завела велосипед в гараж, свистнула двери — та открылась — и зашла в кладовую. Ее мокасины позволяли ходить практически бесшумно.
— Эй! — позвала Вэл. Нужно объяснить дяде Уиллу, почему она дома. Хотя раскрывать, что у нее на душе, она не собиралась. Бедный дядя, ему и так плохо. Продумывая речь, она вышла из кухни в коридор.
Из зала долетел его голос:
— …и предупредите ваших агентов, чтобы не пролетали там. Заклятия известны только строителям, но магия там сильная. На данный момент я не знаю, где они прячут ключи от здания и корабля. Предположительно, они находятся у двух разных людей и они держат их. ..
Выл вошла в комнату. Уилл сидел за телефоном. На экране виднелось лицо Альгера Снипа.
— Ах! — вырвалось у Вэл.
Уилл резко обернулся. В его застывшем лице не было ни кровинки. Он дернулся было, чтобы прикрыть экран рукой.
— Закрываем вопрос, — быстро сказал он.
— Мы рассчитываем… — начал Снип.
— Простите, — перебил его Уилл. — У меня проблемы. Личного характера. Мы поговорим позже. — Он отключился и снова повернулся к Вэл.
Мир пошатнулся и рухнул.
— Что это значит? — закричала она.
— Почему ты так рано вернулась? — каменным голосом спросил он.
— Мне стало плохо… Меня отпустили… Но дядя Уилл…
— Да, не повезло, — сказал он в пространство. — Ты заболела?
— Нет, я просто боялась и волновалась… Ты с ним?
— Ясно. — Он некоторое время молча размышлял. Потом его лицо смягчилось, но так и не стало прежним — веселым, надежным и любящим.
Он поднялся, подошел, но остановился в ярде от нее, словно не желая нависать.
— Я не хотел рассказывать это ни тебе, ни Бену с Криссой, — глухо молвил дядя. — Зачем добавлять новые страхи к тем, что уже мучают вас? Когда вернутся ваши родители, они со всем разберутся. — Он вздохнул. — Что ж, ты уже услышала достаточно. Буду честен. Но пообещай, что ничего не расскажешь брату и сестре.
Выбора не оставалось.
— Обещаю, — сказала Вэл.
— Хорошо, — Уилл выдавил улыбку. А когда-то он говорил что-то типа «Отлично, солдат!» и хлопал ее по плечу. — Звонили из налоговой инспекции. Инквизитор желал поговорить с твоими родителями. Когда я сказал, что они уехали из города, а куда — не знаю, он, естественно, исполнился подозрений. Их контора наложила арест на имущество операции «Луна». И завтра они заберут корабль.
— И не могут подождать пару дней? — ужаснулась Вэл.
— Вероятно, нет. Так потребовало их начальство.
— Но откуда они узнали?
— Твои родители и их помощники не очень-то тщательно хранили тайну, — пожал плечами Уилл. — Инквизиция могла сопоставить известную ей информацию и догадаться обо всем. Или попросту запросить ФБР. Не забывай, что я до сих пор у них под подозрением. В любом случае изничтожить такую маленькую группу, как наша, много легче, чем, например, «Норны».
— Но вреда от этого даже больше! И почему ты взялся им помогать?
— А что было делать? Врать? Да, я пытался их остановить. Сказал, что не имею понятия, как работает корабль, но пробный полет показал, что он очень… гм, многообещающий. Так что лучше играть в открытую. Представь себе, что какой-то агент попытается взлететь на нашей метле и не справится с ней, может, даже убьется. Разве это поправит дело? Тем более что Снип — не демон, а простой государственный служащий. У него самого семья и дети, и он делает свое дело, как его понимает. Не будем такими злыми, Валерия.
— И предателями тоже!
Она развернулась и сбежала к себе.
Что было дальше, я могу только воображать — я мужчина, а не юная девушка. И бурная юность моя давно миновала. Без сомнения, Вэл долго рыдала у себя на кровати. Наверное, Свартальф муякал и терся у нее под дверью, пока она его не впустила. Он тоже залез на постель и терся о девочку своей большой черной головой, пока она не свернулась калачиком вокруг кота. Возможно, он даже прилизал ее встрепанные волосы. Нет, сентиментальным он никогда не был. Котам это вообще не свойственно. Но время успело обкатать этого старого сурового паразита.
И всю свою жизнь он был помощником ведьмы. Он разбирался в магии, баталиях, различал сущность как тьмы, так и света. А однажды служил вместилищем для духа, который при жизни был так же неистов, как сам кот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46