— А ты умеешь читать?
— Да, сэр, и писать тоже. Я сын вождя, поэтому должен учиться. Мы иногда посылаем письма… — Карл задумался над тем, что успел прочитать в книге. — Но смысл этого мне непо— нятен.
— Это труд по физике, — ответил Ронви. — Здесь объясняет— ся, как древние вершили свое колдовство. — Он грустно улыб— нулся. — Боюсь, что для меня это тоже почти ничего не озна— чает.
Прислуга внесла тарелки, и юноши набросились на еду. По— том они сидели и о многом беседовали, пока Ронви не сказал, что пора отправляться спать.
Мне нравится Сити, думал Карл, лежа в ожидании сна. Здесь, в этом тихом месте, было трудно поверить, что где-то их ждет война и смерть. Но он твердо помнил, что ланны прес— ледовали их до самой границы запретной зоны. Колдуны не раз— решат им остаться здесь надолго, несмотря на Ронви, а мечи ланнов, которые жаждут крови, будут ждать их на выходе из Сити.
Глава третья. Мудрость предков
Утром, за завтраком, Ронви сказал юношам:
— Сегодня я соберу на Совет мужчин Сити и попытаюсь их убедить проголосовать за то, чтобы изготовить вам все необ— ходимое. Эти северные завоеватели — жестокий народ, а дэйлы всегда были нашими друзьями. — В его улыбке чувствовалась горечь. — Если у нас, изгоев, вообще могут быть друзья.
— Где будет происходить собрание? — спросил Том.
— В зале, вниз по этой улице, — ответил Ронви. — Но закон запрещает присутствие на таких советах посторонних, поэтому сегодня вы можете исследовать город. Если вы не боитесь при— видений и дьяволов, а я за всю свою жизнь ни разу их здесь не встречал, вам это должно быть интересно.
— Сити! — Сердце Карла забилось от внезапного возбужде— ния. Сити, Сити, удивительный волшебный Сити — он будет бро— дить по нему!
— И все-таки будьте осторожны, — предупредил Ронви. — Под кустами и валунами незаметно старых ям и опасных мест. Попа— даются и змеи. Увидимся здесь вечером.
Захватив с собой хлеба с маслом, Карл с друзьями отпра— вился бродить по улицам. Вскоре привычный страх сменился восхищением, потом ему на смену пришел еще больший страх с привкусом скорби по погибшему миру.
Колдуны занимались своими обыденными делами, вели себя необщительно, не обращая внимания на чужестранцев. Женщины готовили, хлопотали по дому, ухаживали за детьми, дети пос— тарше играли в пустых домах, лазили среди развалин или сиде— ли под деревом, внимая старой учительнице. Мужчины занима— лись своими делами. Некоторые трудились в небольших садах, разбитых на пустырях, другие работали в кузницах и столярных мастерских или разъезжали по широким мостовым — Карлу даже трудно было представить, насколько интенсивным было здесь когда-то уличное движение — на телегах с товарами. Карла снова поразила убогая ограниченность местной жизни, скрываю— щейся среди величественных развалин города великих предков. Он понимал, что сейчас размышляет над вещами, понять которые ему не дано никогда. Карл вздохнул.
В воздухе раздались низкие звуки большого гонга, эхо про— катилось от стены к стене. Это Ронви делал первое сообщение колдунам о том, что в полдень состоится Совет.
— Смотри, Карл. Смотри туда!
Сын вождя поднял голову и посмотрел туда, куда указывал Аул. Его взгляд поднимался все выше и выше по отвесной сте— не, в непостижимую высоту. Рассказывали, что эти здания ког— да-то называли небоскребами. В самом деле, с ужасом подумал Карл, они так высоки, что, кажется, устремляются в небеса. Сохранилось лишь несколько первых этажей, остальная часть кирпичных стен обрушилась, остались только чудовищные, рыжие от ржавчины балочные перекрытия, темный остов, в котором ве— тер гудел свою погребальную песню. На этих могучих ребрах примостились крохотные фигурки людей. До юношей доносились слабые звуки ударов молотка и зубил, время от времени мигал огонек паяльной лампы, похожий на звезду, пойманную в сталь— ную сеть. Тяжелые тросы лебедок спускались с высоты на за— росшую сорняками улицу.
— Что они там делают? — прошептал Том.
— Они разбирают облицовку каркаса, — очень тихо ответил Карл, — Клочок за клочком они освобождают металл, чтобы про— дать его племенам.
Налетевший ветер заглушил его слова и унес их в глубокое ущелье авеню.
Все это было очень грустно — маленькие людишки нынешнего дня растаскивали по частям величественные строения, смысла которых они не понимали. Через несколько сотен или тысяч лет все это станет заметным. Ничего не останется, ничего, кроме развалин, колышущихся зарослей травы, кроме диких собак, во— ющих там, где когда-то жили люди.
В душе Карла смешались скорбь и медленно нарастающая злость. Это неправильно, неверно. Мудрость древних нельзя предавать анафеме! Люди должны попытаться овладеть ей и ис— пользовать для воссоздания этих строений — Бесценное насле— дие уже утеряно. Если не остановить эту алчность и невежест— во, то будущим поколениям не останется ничего.
По мере того, как они продвигались дальше, его и без того мрачное настроение все ухудшалось. Осталось так мало. Здания уже давно разрушены. Не осталось ничего, кроме пустых коро— бок и неуклюжих современных построек. Кроме центральной час— ти, где жили люди, металл отовсюду был растащен, .а все ос— тальное было обречено превратиться в прах. Лес проник далеко в город.
Аула невозможно было удержать, и он взобрался на несколь— ко уцелевших этажей одной из башен. Том и Карл последовали его примеру. С такой высоты им были видны мили мертвого Си— ти, леса и холмы, расположенные за его границами. На севере, под развалинами огромного некогда моста текла неширокая ре— ка. Сегодня, уныло подумал Карл, в их распоряжении всего лишь две деревянные баржи, на которых можно переправиться через реку. Он посмотрел на юг, пытаясь разглядеть там хоть какие-нибудь следы ланнов, но увидел лишь залитую солнцем шелестящую зелень деревьев, хотя где-то ланны сторожили их. Конечно, они ждали.
Ближе к полудню юноши нашли кладовую, которая в дальней— шем так много будет для них значить. Они обследовали южную окраину незаселенного района и как раз обходили живую стену из зарослей кустарника и молодых деревьев. И тут Том закри— чал, указывая куда-то пальцем:
— Что это?
Карл осторожно двинулся в ту сторону, куда указывал Том. С удивлением он осознал, что испытывает страх: В землю был вкопан шест, на котором белел лошадиный череп — обычно при помощи такого знака отпугивают злых духов. За знаком видне— лись две стены зданий, две другие превратились в груды кир— пича и стекла. Позади этих двух параллельных, почти целых стен, маячил какой-то странный серый предмет, ни на что не похожий.
— Он волшебный, — сказал Том, немедленно ухватившись за представившийся случай. — Колдуны поставили этот знак, пото— му что сами чего-то боятся.
— Ронви говорил, что здесь нет привидений, — возразил Аул. — А уж он-то должен знать.
Карл какое-то время стоял, размышляя. Хотя он и не верил в сказки о зле, он не мог удержать бьющееся сердце. Неиз— вестно было, что это за предмет, там, в горячем мареве, на солнцепеке. Но ведь именно этот страх мешал людям овладеть учением древних.
— Идем, — быстро сказал он, не оставляя себе времени, чтобы испугаться.
— Пойдем, посмотрим.
— Может быть,.. — Том облизнул губы, потом тряхнул рыжей головой. — Хорошо! Я не боюсь.
— По крайней мере, не так чтобы уж очень сильно, — сказал Аул.
Они осторожно ступали по поросшим травой грудам камней, Том шел впереди, распугивая копьем змей в траве. Вот они дошли до тыльной части старого дома и остановились там, всматриваясь в загадочный предмет.
Это был бетонный блок с основанием в десять квадратных футов и в семь футов высотой. В передней части блока распо— лагалась изъеденная веками бронзовая дверь. В сером бетоне над дверью были выдавлены буквы, и Карл смог прочитать их.
«КЛАДОВАЯ ВРЕМЕНИ»
— Что такое кладовая? — спросил Аул.
— Это место, где хранят вещи, — ответил Карл.
— Но время хранить нельзя, — возразил Аул. — Время — это не вещь. Это… это время. Дни и годы.
— Это очень сильное колдовство, — сказал Том, его голос слегка дрожал. — И тот, кто это сделал, был сумасшедшим. Идем.
— Мне кажется, это дверь. — Карл толкнул тяжелый позеле— невший металл. Дверь заскрипела и медленно открылась. Он увидел бетонные ступени, ведущие вниз, в темноту.
— Вы, ребята, уходите отсюда!
Парни обернулись и увидели колдуна, стоявшего у шеста. В руках он держал натянутый лук, стрела была направлена на них, его лицо говорило о том, что он не шутит.
— Уходите! — орал он. — Здесь ходить запрещено!
Карл с друзьями поспешил назад. Втайне они были даже ра— ды, что им приказали убраться из хранилища.
— Простите, — сказал Карл. — Мы не знали.
— Если бы вы не были гостями, я бы вас убил, — сказал колдун. — Это место — табу. Здесь полно черной магии.
— Откуда вы знаете, если сами не можете туда войти? — дерзко спросил Карл.
— Люди бывали там, — выпалил колдун. — Там полно машин, книг, вещей. Именно эта черная магия совершила Страшный Суд. И мы не хотим, чтобы она снова вырвалась на волю.
Он смотрел, как они уходили вниз по улице и бормотали заклинания против дьяволов, находящихся в хранилище.
— Мне очень жаль, — сказал Ронви, когда ребята вечером вернулись в его дом. — Но мой народ боится иметь дело с кем бы то ни было, пока не станет ясно, как сложится война с ланнами. И я не смог убедить их в противоположном. Они также сказали, что вы можете остаться здесь только на три ночи. Если к этому времени враги не отступят, вам придется проби— раться мимо них.
Карл с отсутствующим видом кивал. Его слишком переполняли открытия древнего мира, чтобы он еще мог думать о грозящей опасности. Он должен с кем-то поговорить, и мудрый прозрач— ный взгляд Ронви внушал доверие.
Карл рассказал ему все, что видел, и все, что думал об этом, а Ронви теребил свою седую бороду и улыбался.
— Всю свою жизнь я провел, читая книги по истории и мно— гие другие. Я долго размышлял над ними, — сказал он. — По-моему, я знаю, что такое на самом деле Страшный Суд.
— Это была война, — живо откликнулся Том.
— Да. Племена — они называли их нациями — были тогда больше. Вся эта земля, даже та, куда не добирался ни один нынешний путешественник, принадлежала одной нации, называе— мой Америкой, были и другие земли, некоторые из них лежали за морем. Они часто воевали, и их войны были очень жестоки. Они разрушали города с воздуха, превращая страну в пустыню. В конце концов одна больщая война разрушила так много горо— дов и техники, убила так много людей, что дальше так продол— жаться не могло. Разразилась чума, начался голод. Кроме то— го, к тому времени очень много земель было истощено, и люди не могли вернуться к нормальной жизни. Многие из них умерли от голода, а другие воевали за то, что осталось. Они все больше опускались. Наконец их осталось так мало, что земля могла их прокормить, и через некоторое время дела пошли луч— ше, но были и такие, которые считали, что именно старая тех— ника принесла зло. Если бы у людей не было такой техники, которая пахала землю, плавала, летала, разрушала, они были бы не в состоянии так навредить друг другу. И эти люди убе— дили всех остальных, что мудрость — они называли ее байкой — это плохо, и ее надо запретить. К тому времени тех, кто раз— бирался в науке, осталось немного, их было легко убить или сломить.
Это было около пятисот лет назад. С тех пор леса и почва восстановились, на земле может прожить больше людей, чем сразу после Страшного Суда. Мы кое-что восстановили и вот, как видите, сегодня живем. Но из-за страха и табу мы не ста— ли стремиться к тому, чего когда-то достигли наши предки.
Карл медленно кивал.
— Я думаю, что примерно так оно и было, — сказал он.
— Но, может быть, табу и необходимы, — сказал Том. — Если бы не наука, может быть, и не было бы ни Страшного Суда, ни страданий.
— Не было бы и многих хороших вещей, — ответил Ронви. — Древние не боялись оспы, простуды и многих других болезней, которые уносят сегодня наши жизни, они победили их при помо— щи науки. Люди жили в таком изобилии, которое мы сегодня не можем даже представить. Им так много нужно было сделать, по— нять, обдумать, что они были подобны богам. Они жили дольше и были счастливее нас. Неурожай в одном месте не приводил к голоду. Они могли достать пищу где-нибудь еще. Холода, зас— тавившие ланнов выступить против Дэйлза, не значили для на— ших предков так много. О, они сделали очень много и еще больше собирались сделать…
Да, они были жестоки и неразумны, они навлекли на себя Страшный Суд, но почему бы нам не поучиться на их ошибках? Почему бы нам не использовать их науку и не жить так, как жили они, но в то же время быть мудрее и добрее? Мир сегодня
— это мир желаний, а значит — мир войн, но мы могли бы пост— роить будущее, где не будет ни голода, ни страха, ни конф— ликтов между людьми и природой. Подумайте над этим, ребята. Подумайте.
Карл проснулся, едва только его тронули за плечо, сел в постели. Ночной мрак заполнял комнату, но он все-таки разли— чал высокую фигуру вождя Сити, склонившуюся над ним.
— Что случилось? — выдохнул он, шаря под подушкой в поис— ках кинжала.
— Ух, хм-м. Что? — зашевелились на своем двуспальном ложе Том и Аул и сели, таращась в темноту. Карл различил только их силуэты в медленно колеблющейся мгле.
— Карл, — прошептал Ронви. — Послушай меня, Карл, у нас мало времени.
— Да, да… в чем дело? — юноша вылез из-под одеяла, сту— пив ногами на холодный пол.
— Я разговаривал с тобой, и, по-моему, ты думаешь так же, как и я, — донесся торопливый шепот из темноты. — О древней науке и о необходимости, крайней необходимости для нынешнего мира возродить знания. Никто больше не хочет и слушать об этом. Я был один со своими мечтами, один всю жизнь. Но ты сын самого большого племени в этих землях. Когда-нибудь, ес— ли жителей Дэйлза не завоюют, ты сам станешь вождем и многое сможешь сделать. Я хочу показать вам кладовую времени. Сей— час, пока Сити спит. Вы пойдете со мной?
Странно, но Карл не испытывал страха, был совершенно спо— коен и уравновешен, только пульс бился немного учащенно. Он натянул брюки и застегнул ремень для кинжала. За его спиной собирались Том и Аул. Зубы у них слегка стучали, но они пой— дут за ним, даже если настанет Страшный Суд, и сознание это— го согревало Карла. Босиком, не надевая обуви, они последо— вали за Ронви.
Ночь была безлунной, по Сити блуждали тени, улицы походи— ли на темные туннели, чудился шорох призраков и тихий услов— ный писк копошащихся крыс. Пара летучих мышей метнулась чер— ной тенью на бледно светящемся фоне Млечного Пути, далеко в лесу завыла дикая собака. Четверо мужчин пробирались к зап— ретному месту, бесшумные, как привидения, сквозь глубокую ночную тишину и негромкие пугающие звуки мертвого города.
Том, Аул и даже Карл дрожали, когда стояли под неясно бе— левшим черепом, но Ронви облегченно вздохнул:
— Здесь поблизости никто не живет, — сказал он. — Мы мо— жем разговаривать.
Пока они осторожно пробирались к хранилищу, он продолжал:
— Как вождь, я имею право ходить сюда, когда мне заблаго— рассудится, и я много времени провел там внутри, изучая чу— деса прошлого. Но мой народ не позволяет мне ничего оттуда выносить. Они боятся. Весь мир боится. Самое большое зло для человека — это страх.
Дверь все еще была приоткрыта. Ее проем дышал темнотой и неизвестностью. Ронви чиркнул кремнем о сталь, чтобы зажечь свечу, которую он держал в руке.
— Идите за мной, — сказал он. Желтое пламя выхватывало из темноты старое, спокойное и какое-то благоговейное лицо. — Я часто входил туда. Здесь нет ни колдовства, ни Страшного Су— да — здесь нечего бояться — здесь надо удивляться и позна— вать тайны.
Они спустились по ступенькам вниз. Внизу Ронви высоко поднял свечу, и Карл увидел, что хранилище представляет со— бой большую подземную камеру с бетонными стенами. Она прос— тиралась дальше, чем мог видеть глаз. Карл стоял, не двига— ясь, захваченный этим чудесным зрелищем.
По сторонам тянулись стальные камеры. На длинных скамьях стояли образцы, прикрытые стеклянными колпаками. Искусно из— готовленные модели механизмов, о назначении которых Карл не мог догадаться, их металлические детали поглощали слабый мерцающий свет. Вещи в натуральную величину из стали, меди, стекла, они были такой формы, которой он никогда не видел, и ему оставалось только терпеливо ждать объяснений человека, который в этом разбирался, и там были книги — книги, повсюду книги. Застекленные стеллажи, от пола до потолка, набитые книгами.
— Идите сюда, — позвал Ронви.
Карл подошел с ним к стене, на которой висела бронзовая дощечка. Губы Карла шевелились, когда он с трудом разбирал выгравированную там надпись.
— «Вам, тем, кто придет сюда потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19