Его глаза почти ни— чего не выражали, и когда он заговорил, голос у него был не— торопливый и печальный.
— У меня тяжелая задача, — начал он. — Я должен иметь де— ло с семьей, члены которой в течение всей моей жизни были моими друзьями и помощниками. Я должен призывать к смерти трех подающих большие надежды молодых людей, которые все— го-навсего стремились помочь своему племени в этой ужасной войне. Рука богов сурово давит на мои старые плечи.
Но путь Доктора тернист. Он должен забывать не только о себе, но и о других, служа богам и племени. В дни своей мо— лодости я сам затыкал уши, чтобы не слышать криков детей, которым' я удалил гнилой зуб или вырезал злокачественную опухоль. Однако после того они оставались живы и здоровы и благодарили меня за то, что я сделал. И сейчас я вновь дол— жен сделать больно для того, чтобы излечить. Но на этот раз болезнь лежит глубже. Это болезнь духа, из-за которой на нас пал гнев небес.
Он продолжал описывать первый визит ребят, рассказывать о трофее, который они тоща привезли с собой и который он унич— тожил, совершив ритуал очищения, и надеялся на то, что прок— лятие снято. Но, очевидно, он ошибался, ибо смелая и опытная армия дэйлов потерпела поражение от горстки врагов. И эти враги теперь держат в своих руках всю землю и загнали племя за стены города, как скот в загон. Но дьявол, видимо, не умер в этих парнях, ибо украдкой они снова направились в запрещенный Сити и имели дело с колдунами, а потом вернулись и стали открыто выступать за снятие табу. К каким бедствиям может привести это. вторичное пренебрежение волей небес? Бо— ги могут наслать на людей чуму, или могут сделать так, что люди будут медленно умирать от голода, или помогут ланнам прорвать оборону, вырезать жителей и сжечь город.
Нет, племя должно отречься от этих безумцев, которые на— рушили мудрые законы предков. Небеса можно умилостивить лишь самой большой жертвой, и этой жертвой должна быть жизнь че— ловека, отнятая в соответствии с законом.
— И тогда, — заключил Донн, — боги, может быть, смилуются над нами и даруют нам победу. Но я буду оплакивать этих нес— частных.
Он медленно вернулся на свое место и сел. Руки у него тряслись. Зал гудел и бубнил, пока Вэллои вновь не ударил в гонг. Тогда старец сказал:
— Даю слово обвиняемому.
Встал Карл.
— Мы решили, что я буду говорить за нас троих, — сказал он, призывая к тишине и спокойствию. Он упер руки в бока и с минуту смотрел на собравшихся.
— Я не хочу спорить с Донном относительно здравого смысла и религии, — продолжал он. — Однако я хотел бы сделать од— но-два уточнения, чтобы ответить на поднятые здесь вопросы. Во-первых, здесь было сказано, что мы потерпели поражение от ланнов вследствие нашего визита в Сити, откуда я принес хо— лодный свет. Я хочу сказать, что не мы первые нарушили табу и вошли в запретную зону. Это часто делалось и раньше, хотя долго там никто не оставался. Более того, мы сделали это под угрозой смертельной опасности, а закон дэйлов разрешает че— ловеку спасать свою жизнь любым способом. Более того, первое наше несчастье — вторжение ланнов, поражение нашей армии на границе, захват почти всей территории — произошло до того, как мы взяли этот огонь. Как же все это могло быть следстви— ем гнева богов? Конечно, они не настолько несправедливы, чтобы наказывать за поступок, прежде чем он был совершен, или наслать за грехи трех неосторожных парней беды на все племя.
Он посмотрел на отца.
— Сэр, ты возглавлял армию. Как ты считаешь, наше пораже— ние явилось следствием гнева богов?
Ральф встал.
— Нет, — спокойна произнес он. — Мы проиграли потому, что армия ланнов была сильнее. У них было больше конницы, хотя и меньше добродетели. Более того, мы вырвались из их западни с меньшими потерями, чем я ожидал. В общем, я сказал бы, что боги пожалели нас, а не разгневались. — Он снова сел.
— Что касается второй поездки в Сити, — продолжал Карл, — опять же, когда вы и ваши семьи стекались сюда, а ланны рыс— кали по Дэйлзу, все это происходило раньше того преступле— ния, в котором нас обвиняют. Короче говоря, о Совет, здравый смысл должен подсказать вам, что посещает кто-либо Сити или нет, все это не имеет никакого отношения к нашим победам и поражениям. Наоборот, та сила предков, которая спрятана в Сити, может принести нам победу! Позвольте мне подробно рассказать о наших поездках в Сити, а вы уж сами решите, правильно мы поступали или нет.
В простых словах, так как знал, что это понравится ферме— рам и ремесленникам, ои изложил им всю историю своих путе— шествий. Он поведал о великой благородной душе, создавшей эту кладовую времени в надежде, что люди отыщут ее и исполь— зуют ее чудеса во благо, кроме того он рассказал о том, что предки умели вообще. И закончил просто:
— И я прошу Совет, который волен издавать законы, снять табу на достижения предков. Это табу было порождено страхом и невежеством. Давайте же будем мужественными и мудрыми. Да— вайте пошлем нашу армию, пусть она прорвет кольцо ланнов и захватит ту кладовую. Давайте с помощью сокровищ кладовой, во-первых, научимся, как победить наших настоящих врагов са— мым простым способом, а потом, как восстановить тот славный утерянный мир. Вот и все.
Он сел. Взбудораженный зал гудел и бурлил. Люди волнова— лись, сосед говорил с соседом, обсуждая эту новую для них мысль. Кто-то вскочил и крикнул, требуя немедленной смерти отщепенцев, но вооруженная стража заставила его замолчать. Мнения, которые постепенно вырисовывались из всеобщей нераз— берихи, разделились. Многие, особенно напуганные, были наст— роены враждебно и требовали повешения, многие недоумевали, и лишь немногие требовали освобождения пленников и изменения закона.
Донн снова встал.
— Это ересь! — кричал он. — Люди могут издавать только человеческие законы, они не могут менять закон богов.
Несмотря на то, что ему грозила петля, Карл не мог пода— вить улыбку. Дэйлы едва ли представляли, что такое «ересь», боги были для них чем-то таинственным, они принимали жертвы и вершили магию — вот и все. Дойн столько лет провел среди своих немногочисленных старых книг, что потерял ощущение ре— альной жизни.
Но некоторые были очень опасны. Табу было весьма реальной и страшной вещью, его нарушение наверняка приведет к ка— ким-нибудь катастрофам. Эти требовали смерти. Но против ма— гии могла выступить только магия, человек, владеющий кол— довскими приемами, мог смеяться над силой богов. Поэтому нашлись и другие, которые потрясали оружием и кричали, что они спалят виселицу.
Среди нарастающего рева раздался голос Эзефа:
— Кто с нами? Кто будет сражаться вместе с нами, чтобы спасти этих парией и завоевать Сити?
— Я, я, я! — Замелькали мечи. Группа молодых людей подня— лась, и их мечи прорезали воздух. Другие проталкивались к ним со всех концов зала.
— Убейте этих несчастных! — Встал огромный фермер, разма— хивая топором. — Убейте их и умилостивите богов!
— Нет! — Теперь поднялся Джон. — Нет, я буду драться за них…
— Приказываю! — слабым голосом призывал старейшина. — Приказываю! Помните закон!
Прогремел гонг, яо его звук почти затерялся в нарастающем шуме. Были обнажены мечи, я толпа расступилась, чтобы осво— бодить место для драки.
Ральф подлетел к переднему краю помоста. Его мощный голос прозвучал подобно удару грома:
— Остановитесь! Прекратите это! Сядьте! Я сам первым убью того, кто нарушит порядок!
Они подняли головы и увидели, как он возвышается над ни— ми, разгневанный и непреклонный. Копье в его руке было зане— сено для удара. Все знали, что он может бросить его до само— го дальнего конца зала. И убить. Они понимали, что это был их вождь.
Медленно и недовольно люди опустили оружие и расселись по местам. Постепенно буря стихла. Когда все успокоились и ус— тановилась тяжелая тишина, голос Ральфа хлестнул по этой ти— шине, словно кнут.
— Вы дэйлы или дикие псы? Что это за безумие? Враг у са— мых стен, неужели вам и теперь не с кем драться? Или же вы хотите сыграть на руку ланнам и преподнести им в подарок все, за. что мы боролись? Я не знаю, чего ради я должен вас возглавлять? Уж лучше бы банду лесных бродяг. Уймитесь и выслушайте!
Все забыли, что не он председательствует на этом собрании и говорит как обычный житель.
— Мы должны действовать сообща, — сказал он, его голос был искренним и убедительным. — Мы должны забыть про наши раздоры до тех пор, пока не минет опасность. Давайте быстрее найдем решение я сделаем это старым законным способом, под— нимите руки.
Поднялось много рук, с болью подумал Карл. Некоторые под— няли руки сразу, некоторые медленно, колеблясь, но большинс— тво проголосовало за смерть.
На лице Ральфа не дрогнул ни один мускул, его речь оста— валась уверенной.
— А теперь пусть поднимут руки те, кто за изменение зако— на и освобождение ребят.
Руки подняли около ста человек, в основном это была моло— дежь.
— Очень хорошо, — улыбнулся Ральф. Лишь те, кто находился на помосте, могли видеть, как not выступил у него на лбу. — Согласно обычаю дэйлов, я предлагаю пойти на компромисс. Так как большинство из вас ратует за сохранение закона в том ви— де, в каком он существует, пусть так оно и будет. Но чтобы удовлетворить другую сторону, давайте освободим этих парней, взяв с них обещание не нарушать больше табу. И если боги да— руют нам победу, на следующем собрании мы принесем за нее двойную жертву.
При этих словах люди согласно закивали, послышался одоб— рительный гул. Как обычно, несколько человек должны были выступить с речью, внося те или иные предложения, одобряя или оспаривая предложения Ральфа. Но это длилось недолго. В конце концов Совет проголосовал за предложение Ральфа, и Вэллон закрыл собрание.
Большое собрание медленно расходилось, люди разговаривали меж собой, спорили и горячились. Джон вспрыгнул на помост и заключил сыновей в объятия, он плакал, не стыдясь своих слез. Ральф вытирал лицо и улыбался Карлу.
— Уф! — сказал он. — Это было нелегко!
— Даже слишком, — сказал Карл. Он не ощутил облегчения. Во рту был привкус горечи.
Донн покачал головой.
— Не знаю, насколько это было мудро, — сказал он. — Но…
— Вдруг он улыбнулся. — Но, поверь мне, Карл, я рад. Если несчастью суждено случиться, пусть так оно и будет. — Его глаза стали проницательными. — Пойдем со мной в храм и дашь клятву.
Карл выпрямился.
— Нет, — сказал он.
— Что? — взвизгнул Донн.
— Я не стану ничего обещать. Наоборот, я клянусь, что вернусь в Сити, как только смогу. И буду возвращаться снова, пока та кладовая не откроется.
— Ты сумасшедший! — воскликнул Ральф. — Карл, ты безумец!
— Ты должен умереть, — сказал Донн мертвым голосом.
— Нет! — выступил вперед Ральф. — Разве ты не видишь? Он болен. Может быть, в него вселился дьявол. Я не знаю. Но он не в себе.
— Может быть. — Донн почесал подбородок. — Да, пусть так и будет. Проклятие Сити может быть наслано самым странным способом. — Он принял решение. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы изгнать из него дьявола, — сказал он. — Завтра я приду со всем необходимым. А пока он должен вернуться в тюрьму. Ральф закусил губу и спустя некоторое время кивнул. Карла увели. Никто не заметил, что Том и Аул ушли вместе со своим отцом, хотя ни один из них тоже не дал клятвы. Или, может быть, все посчитали, что они не играют здесь никакой роли. Ральф вышел из зала на рыночную площадь. Его голова была опущена, и он с болью стискивал руки.
Глава пятнадцатая. Лишенный друзей
— Какой позор, — произнес Эзеф. — Проклятый, вопиющий по— зор! — Он сидел на скамье около одной из городских конюшен, уперев в колени сжатые кулаки. Том и Аул ускользнули от сво— их обрадованных родителей и теперь стояли перед молодым стражником. Здесь же толпилось полдюжины юнцов, которые чуть было не устроили кровавое побоище на Совете и все еще пере— живали по поводу принятого решения. Все были вооружены и злы.
Том только что рассказал о том, что произошло с Карлом, — до него дошли слухи, что его друг снова угодил в тюрьму: он пошел туда и переговорил с Карлом через решетку на окне.
— А завтра, — закончил он, — туда придут Доктора со свои— ми барабанами, трещотками, мерзкими зельями, чтобы изгнать из Карла дьявола, который, по их мнению, в него вселился.
— Сомневаюсь, что такое вообще возможно, — сказал Аул. — Но кто же выдержит, если с ним будут так обращаться?
— Не думаю, чтобы они добились от Карла клятвы, — нахму— рился Эзеф. — Он всегда был упрям, особенно когда был уверен в своей правоте.
— В таком случае, — мрачно произнес Ники, сын Черного До— на, — они его в конце концов повесят.
— К тому времени, — мрачно сказал Том, — ланны будут уже здесь и сделают это вместо нас.
— Да, это верно. — Эзеф махнул рукой в сторону ближайшей смотровой башни, возвышавшейся над крышами. — Они ждут там… Просто ждут, будь они прокляты! Им больше ничего и не нужно. Голод и болезни будут работать на них.
— Думаю, Ральф совершит вылазку, — сказал Сэм-Силач, уче— ник кузнеца.
— Ха! — оскалился Вилли Рэтлхэд. — И сожгут нас, как спе— лую пшеницу, когда мы все умрем… Про нас сочинят отличную героическую балладу.
— Подождите, — прервал его Эзеф. — Не надо уходить в сто— рону. Я собрал вас здесь, ребята, потому что хотел перегово— рить с теми, кому я доверяю. Том, Аул, скажите мне — какая сила хранится в той кладовой? Только честно.
— Я мало об этом знаю, — Том пожал плечами. — Но ты же слышал, как Карл рассказывал о том дьявольском порошке, ко— торый напугал ланнов, и они ушли из Сити. Только при помощи одного этого порошка можно испугать лошадей ланнов, а в бою это большое дело. А когда мы там были первый раз и Ронви по— казал нам кладовую, он что-то рассказывал о простейшем мета— тельном аппарате. Он называл его шалом и говорил, что его нетрудно изготовить. Представьте себе падающие сверху камни и кипяток!
— Там должно быть больше всяких штуковин, — добавил Аул.
— Гораздо больше всего. Мы сейчас лишь пытаемся вспомнить, что из этих запасов можно было бы быстро использовать. Что-то, что называется «ракетами» — огненные стрелы или вро— де того, но заряженные дьявольским порошком.
— Довольно, — отрезал Эзеф. — Я этого не понимаю. И не думаю, чтобы вы сами в этом разбирались. Карл немного разби— рается, а вождь колдунов, похоже, знает по-настоящему много. Колдуны не справятся с несколькими хорошими воинами, а уж с сильным отрядом и подавно. Понимаете, на что я намекаю?
Глаза Тома загорелись.
— Да!
— И не только мы согласны отправиться туда, — сказал Эзеф. — Я знаю как минимум еще дюжину ребят, которые ухва— тятся за такую возможность. У меня не было времени, -чтобы сообщить им об этом небольшом собрании, но, клянусь, они го— товы.
— Итак. — Смуглое лицо Ники приобрело ядовито-насмешливое выражение. — Итак, мы вызволяем Карла из тюрьмы, незаметно выбираемся из города, пробираемся сквозь боевые порядки вра— га, проникаем в Сити. Там нам надо будет снять караул. Мы цепляемся за ничтожно малую вероятность того, что Карл и этот Ронви смогут изготовить там что-то полезное. А если нет, что ж, мы предали свое племя и находимся вне закона, даже если им каким-то образом удастся одержать победу.
— Можешь не идти, если боишься, — выпалил Том.
— Нет, я не боюсь, — уверенно возразил Ники. — Я даже бу— ду рад туда отправиться. Я просто хотел, чтобы все поняли, чем они рискуют.
— Не такой уж большой риск, — возразил Эзеф. — Терять нам нечего. Ну что, ребята, вступаем в игру?
Опускалась ночь. В комнате Карла стемнело раньше, чем зашло солнце, и он стоял у окна, глядя на голубую полоску неба, пока она не стала черной и на ней высыпали звезды. По— том вздохнул и лег на свой грубый матрас.
Было тихо. Пока длится осада, Ральф запретил зажигать ог— ни, чтобы в переполненном людьми городе не возникли пожары. Поэтому жители ложились спать вместе с солнцем. Теперь бодр— ствовали лишь стражники у ворот и на башнях, да ночной кара— ул ходил по улицам. Город спал, а вокруг него горели злове— щие красные костры ланнов, раздавался смех врага, звучали его песни, сопровождаемые звуками затачиваемых мечей.
Карл не мог заснуть. Он все время ворочался и смотрел в темноту широко открытыми глазами. Что же ему делать?
Он обидел отца, который так отчаянно сражался в бою и на Совете за его жизнь. Он добился того, что его заперли, тогда как мог бы охранять осажденный город. Утром ему предстоит столкнуться с сумасшедшей барабанной дробью, с танцами Док— торов, испить таинственное зелье, чтобы изгнать сидящего в нем, по их мнению, дьявола. А зачем? Ради чего? Ради блужда— ющего огонька, ради своего упрямства, от которого он не отс— тупится, даже проиграв.
Он понимал, что в конце концов сдастся и примет клятву. Пока он жив, жива и надежда — он сумеет убедить кого-нибудь нарушить табу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— У меня тяжелая задача, — начал он. — Я должен иметь де— ло с семьей, члены которой в течение всей моей жизни были моими друзьями и помощниками. Я должен призывать к смерти трех подающих большие надежды молодых людей, которые все— го-навсего стремились помочь своему племени в этой ужасной войне. Рука богов сурово давит на мои старые плечи.
Но путь Доктора тернист. Он должен забывать не только о себе, но и о других, служа богам и племени. В дни своей мо— лодости я сам затыкал уши, чтобы не слышать криков детей, которым' я удалил гнилой зуб или вырезал злокачественную опухоль. Однако после того они оставались живы и здоровы и благодарили меня за то, что я сделал. И сейчас я вновь дол— жен сделать больно для того, чтобы излечить. Но на этот раз болезнь лежит глубже. Это болезнь духа, из-за которой на нас пал гнев небес.
Он продолжал описывать первый визит ребят, рассказывать о трофее, который они тоща привезли с собой и который он унич— тожил, совершив ритуал очищения, и надеялся на то, что прок— лятие снято. Но, очевидно, он ошибался, ибо смелая и опытная армия дэйлов потерпела поражение от горстки врагов. И эти враги теперь держат в своих руках всю землю и загнали племя за стены города, как скот в загон. Но дьявол, видимо, не умер в этих парнях, ибо украдкой они снова направились в запрещенный Сити и имели дело с колдунами, а потом вернулись и стали открыто выступать за снятие табу. К каким бедствиям может привести это. вторичное пренебрежение волей небес? Бо— ги могут наслать на людей чуму, или могут сделать так, что люди будут медленно умирать от голода, или помогут ланнам прорвать оборону, вырезать жителей и сжечь город.
Нет, племя должно отречься от этих безумцев, которые на— рушили мудрые законы предков. Небеса можно умилостивить лишь самой большой жертвой, и этой жертвой должна быть жизнь че— ловека, отнятая в соответствии с законом.
— И тогда, — заключил Донн, — боги, может быть, смилуются над нами и даруют нам победу. Но я буду оплакивать этих нес— частных.
Он медленно вернулся на свое место и сел. Руки у него тряслись. Зал гудел и бубнил, пока Вэллои вновь не ударил в гонг. Тогда старец сказал:
— Даю слово обвиняемому.
Встал Карл.
— Мы решили, что я буду говорить за нас троих, — сказал он, призывая к тишине и спокойствию. Он упер руки в бока и с минуту смотрел на собравшихся.
— Я не хочу спорить с Донном относительно здравого смысла и религии, — продолжал он. — Однако я хотел бы сделать од— но-два уточнения, чтобы ответить на поднятые здесь вопросы. Во-первых, здесь было сказано, что мы потерпели поражение от ланнов вследствие нашего визита в Сити, откуда я принес хо— лодный свет. Я хочу сказать, что не мы первые нарушили табу и вошли в запретную зону. Это часто делалось и раньше, хотя долго там никто не оставался. Более того, мы сделали это под угрозой смертельной опасности, а закон дэйлов разрешает че— ловеку спасать свою жизнь любым способом. Более того, первое наше несчастье — вторжение ланнов, поражение нашей армии на границе, захват почти всей территории — произошло до того, как мы взяли этот огонь. Как же все это могло быть следстви— ем гнева богов? Конечно, они не настолько несправедливы, чтобы наказывать за поступок, прежде чем он был совершен, или наслать за грехи трех неосторожных парней беды на все племя.
Он посмотрел на отца.
— Сэр, ты возглавлял армию. Как ты считаешь, наше пораже— ние явилось следствием гнева богов?
Ральф встал.
— Нет, — спокойна произнес он. — Мы проиграли потому, что армия ланнов была сильнее. У них было больше конницы, хотя и меньше добродетели. Более того, мы вырвались из их западни с меньшими потерями, чем я ожидал. В общем, я сказал бы, что боги пожалели нас, а не разгневались. — Он снова сел.
— Что касается второй поездки в Сити, — продолжал Карл, — опять же, когда вы и ваши семьи стекались сюда, а ланны рыс— кали по Дэйлзу, все это происходило раньше того преступле— ния, в котором нас обвиняют. Короче говоря, о Совет, здравый смысл должен подсказать вам, что посещает кто-либо Сити или нет, все это не имеет никакого отношения к нашим победам и поражениям. Наоборот, та сила предков, которая спрятана в Сити, может принести нам победу! Позвольте мне подробно рассказать о наших поездках в Сити, а вы уж сами решите, правильно мы поступали или нет.
В простых словах, так как знал, что это понравится ферме— рам и ремесленникам, ои изложил им всю историю своих путе— шествий. Он поведал о великой благородной душе, создавшей эту кладовую времени в надежде, что люди отыщут ее и исполь— зуют ее чудеса во благо, кроме того он рассказал о том, что предки умели вообще. И закончил просто:
— И я прошу Совет, который волен издавать законы, снять табу на достижения предков. Это табу было порождено страхом и невежеством. Давайте же будем мужественными и мудрыми. Да— вайте пошлем нашу армию, пусть она прорвет кольцо ланнов и захватит ту кладовую. Давайте с помощью сокровищ кладовой, во-первых, научимся, как победить наших настоящих врагов са— мым простым способом, а потом, как восстановить тот славный утерянный мир. Вот и все.
Он сел. Взбудораженный зал гудел и бурлил. Люди волнова— лись, сосед говорил с соседом, обсуждая эту новую для них мысль. Кто-то вскочил и крикнул, требуя немедленной смерти отщепенцев, но вооруженная стража заставила его замолчать. Мнения, которые постепенно вырисовывались из всеобщей нераз— берихи, разделились. Многие, особенно напуганные, были наст— роены враждебно и требовали повешения, многие недоумевали, и лишь немногие требовали освобождения пленников и изменения закона.
Донн снова встал.
— Это ересь! — кричал он. — Люди могут издавать только человеческие законы, они не могут менять закон богов.
Несмотря на то, что ему грозила петля, Карл не мог пода— вить улыбку. Дэйлы едва ли представляли, что такое «ересь», боги были для них чем-то таинственным, они принимали жертвы и вершили магию — вот и все. Дойн столько лет провел среди своих немногочисленных старых книг, что потерял ощущение ре— альной жизни.
Но некоторые были очень опасны. Табу было весьма реальной и страшной вещью, его нарушение наверняка приведет к ка— ким-нибудь катастрофам. Эти требовали смерти. Но против ма— гии могла выступить только магия, человек, владеющий кол— довскими приемами, мог смеяться над силой богов. Поэтому нашлись и другие, которые потрясали оружием и кричали, что они спалят виселицу.
Среди нарастающего рева раздался голос Эзефа:
— Кто с нами? Кто будет сражаться вместе с нами, чтобы спасти этих парией и завоевать Сити?
— Я, я, я! — Замелькали мечи. Группа молодых людей подня— лась, и их мечи прорезали воздух. Другие проталкивались к ним со всех концов зала.
— Убейте этих несчастных! — Встал огромный фермер, разма— хивая топором. — Убейте их и умилостивите богов!
— Нет! — Теперь поднялся Джон. — Нет, я буду драться за них…
— Приказываю! — слабым голосом призывал старейшина. — Приказываю! Помните закон!
Прогремел гонг, яо его звук почти затерялся в нарастающем шуме. Были обнажены мечи, я толпа расступилась, чтобы осво— бодить место для драки.
Ральф подлетел к переднему краю помоста. Его мощный голос прозвучал подобно удару грома:
— Остановитесь! Прекратите это! Сядьте! Я сам первым убью того, кто нарушит порядок!
Они подняли головы и увидели, как он возвышается над ни— ми, разгневанный и непреклонный. Копье в его руке было зане— сено для удара. Все знали, что он может бросить его до само— го дальнего конца зала. И убить. Они понимали, что это был их вождь.
Медленно и недовольно люди опустили оружие и расселись по местам. Постепенно буря стихла. Когда все успокоились и ус— тановилась тяжелая тишина, голос Ральфа хлестнул по этой ти— шине, словно кнут.
— Вы дэйлы или дикие псы? Что это за безумие? Враг у са— мых стен, неужели вам и теперь не с кем драться? Или же вы хотите сыграть на руку ланнам и преподнести им в подарок все, за. что мы боролись? Я не знаю, чего ради я должен вас возглавлять? Уж лучше бы банду лесных бродяг. Уймитесь и выслушайте!
Все забыли, что не он председательствует на этом собрании и говорит как обычный житель.
— Мы должны действовать сообща, — сказал он, его голос был искренним и убедительным. — Мы должны забыть про наши раздоры до тех пор, пока не минет опасность. Давайте быстрее найдем решение я сделаем это старым законным способом, под— нимите руки.
Поднялось много рук, с болью подумал Карл. Некоторые под— няли руки сразу, некоторые медленно, колеблясь, но большинс— тво проголосовало за смерть.
На лице Ральфа не дрогнул ни один мускул, его речь оста— валась уверенной.
— А теперь пусть поднимут руки те, кто за изменение зако— на и освобождение ребят.
Руки подняли около ста человек, в основном это была моло— дежь.
— Очень хорошо, — улыбнулся Ральф. Лишь те, кто находился на помосте, могли видеть, как not выступил у него на лбу. — Согласно обычаю дэйлов, я предлагаю пойти на компромисс. Так как большинство из вас ратует за сохранение закона в том ви— де, в каком он существует, пусть так оно и будет. Но чтобы удовлетворить другую сторону, давайте освободим этих парней, взяв с них обещание не нарушать больше табу. И если боги да— руют нам победу, на следующем собрании мы принесем за нее двойную жертву.
При этих словах люди согласно закивали, послышался одоб— рительный гул. Как обычно, несколько человек должны были выступить с речью, внося те или иные предложения, одобряя или оспаривая предложения Ральфа. Но это длилось недолго. В конце концов Совет проголосовал за предложение Ральфа, и Вэллон закрыл собрание.
Большое собрание медленно расходилось, люди разговаривали меж собой, спорили и горячились. Джон вспрыгнул на помост и заключил сыновей в объятия, он плакал, не стыдясь своих слез. Ральф вытирал лицо и улыбался Карлу.
— Уф! — сказал он. — Это было нелегко!
— Даже слишком, — сказал Карл. Он не ощутил облегчения. Во рту был привкус горечи.
Донн покачал головой.
— Не знаю, насколько это было мудро, — сказал он. — Но…
— Вдруг он улыбнулся. — Но, поверь мне, Карл, я рад. Если несчастью суждено случиться, пусть так оно и будет. — Его глаза стали проницательными. — Пойдем со мной в храм и дашь клятву.
Карл выпрямился.
— Нет, — сказал он.
— Что? — взвизгнул Донн.
— Я не стану ничего обещать. Наоборот, я клянусь, что вернусь в Сити, как только смогу. И буду возвращаться снова, пока та кладовая не откроется.
— Ты сумасшедший! — воскликнул Ральф. — Карл, ты безумец!
— Ты должен умереть, — сказал Донн мертвым голосом.
— Нет! — выступил вперед Ральф. — Разве ты не видишь? Он болен. Может быть, в него вселился дьявол. Я не знаю. Но он не в себе.
— Может быть. — Донн почесал подбородок. — Да, пусть так и будет. Проклятие Сити может быть наслано самым странным способом. — Он принял решение. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы изгнать из него дьявола, — сказал он. — Завтра я приду со всем необходимым. А пока он должен вернуться в тюрьму. Ральф закусил губу и спустя некоторое время кивнул. Карла увели. Никто не заметил, что Том и Аул ушли вместе со своим отцом, хотя ни один из них тоже не дал клятвы. Или, может быть, все посчитали, что они не играют здесь никакой роли. Ральф вышел из зала на рыночную площадь. Его голова была опущена, и он с болью стискивал руки.
Глава пятнадцатая. Лишенный друзей
— Какой позор, — произнес Эзеф. — Проклятый, вопиющий по— зор! — Он сидел на скамье около одной из городских конюшен, уперев в колени сжатые кулаки. Том и Аул ускользнули от сво— их обрадованных родителей и теперь стояли перед молодым стражником. Здесь же толпилось полдюжины юнцов, которые чуть было не устроили кровавое побоище на Совете и все еще пере— живали по поводу принятого решения. Все были вооружены и злы.
Том только что рассказал о том, что произошло с Карлом, — до него дошли слухи, что его друг снова угодил в тюрьму: он пошел туда и переговорил с Карлом через решетку на окне.
— А завтра, — закончил он, — туда придут Доктора со свои— ми барабанами, трещотками, мерзкими зельями, чтобы изгнать из Карла дьявола, который, по их мнению, в него вселился.
— Сомневаюсь, что такое вообще возможно, — сказал Аул. — Но кто же выдержит, если с ним будут так обращаться?
— Не думаю, чтобы они добились от Карла клятвы, — нахму— рился Эзеф. — Он всегда был упрям, особенно когда был уверен в своей правоте.
— В таком случае, — мрачно произнес Ники, сын Черного До— на, — они его в конце концов повесят.
— К тому времени, — мрачно сказал Том, — ланны будут уже здесь и сделают это вместо нас.
— Да, это верно. — Эзеф махнул рукой в сторону ближайшей смотровой башни, возвышавшейся над крышами. — Они ждут там… Просто ждут, будь они прокляты! Им больше ничего и не нужно. Голод и болезни будут работать на них.
— Думаю, Ральф совершит вылазку, — сказал Сэм-Силач, уче— ник кузнеца.
— Ха! — оскалился Вилли Рэтлхэд. — И сожгут нас, как спе— лую пшеницу, когда мы все умрем… Про нас сочинят отличную героическую балладу.
— Подождите, — прервал его Эзеф. — Не надо уходить в сто— рону. Я собрал вас здесь, ребята, потому что хотел перегово— рить с теми, кому я доверяю. Том, Аул, скажите мне — какая сила хранится в той кладовой? Только честно.
— Я мало об этом знаю, — Том пожал плечами. — Но ты же слышал, как Карл рассказывал о том дьявольском порошке, ко— торый напугал ланнов, и они ушли из Сити. Только при помощи одного этого порошка можно испугать лошадей ланнов, а в бою это большое дело. А когда мы там были первый раз и Ронви по— казал нам кладовую, он что-то рассказывал о простейшем мета— тельном аппарате. Он называл его шалом и говорил, что его нетрудно изготовить. Представьте себе падающие сверху камни и кипяток!
— Там должно быть больше всяких штуковин, — добавил Аул.
— Гораздо больше всего. Мы сейчас лишь пытаемся вспомнить, что из этих запасов можно было бы быстро использовать. Что-то, что называется «ракетами» — огненные стрелы или вро— де того, но заряженные дьявольским порошком.
— Довольно, — отрезал Эзеф. — Я этого не понимаю. И не думаю, чтобы вы сами в этом разбирались. Карл немного разби— рается, а вождь колдунов, похоже, знает по-настоящему много. Колдуны не справятся с несколькими хорошими воинами, а уж с сильным отрядом и подавно. Понимаете, на что я намекаю?
Глаза Тома загорелись.
— Да!
— И не только мы согласны отправиться туда, — сказал Эзеф. — Я знаю как минимум еще дюжину ребят, которые ухва— тятся за такую возможность. У меня не было времени, -чтобы сообщить им об этом небольшом собрании, но, клянусь, они го— товы.
— Итак. — Смуглое лицо Ники приобрело ядовито-насмешливое выражение. — Итак, мы вызволяем Карла из тюрьмы, незаметно выбираемся из города, пробираемся сквозь боевые порядки вра— га, проникаем в Сити. Там нам надо будет снять караул. Мы цепляемся за ничтожно малую вероятность того, что Карл и этот Ронви смогут изготовить там что-то полезное. А если нет, что ж, мы предали свое племя и находимся вне закона, даже если им каким-то образом удастся одержать победу.
— Можешь не идти, если боишься, — выпалил Том.
— Нет, я не боюсь, — уверенно возразил Ники. — Я даже бу— ду рад туда отправиться. Я просто хотел, чтобы все поняли, чем они рискуют.
— Не такой уж большой риск, — возразил Эзеф. — Терять нам нечего. Ну что, ребята, вступаем в игру?
Опускалась ночь. В комнате Карла стемнело раньше, чем зашло солнце, и он стоял у окна, глядя на голубую полоску неба, пока она не стала черной и на ней высыпали звезды. По— том вздохнул и лег на свой грубый матрас.
Было тихо. Пока длится осада, Ральф запретил зажигать ог— ни, чтобы в переполненном людьми городе не возникли пожары. Поэтому жители ложились спать вместе с солнцем. Теперь бодр— ствовали лишь стражники у ворот и на башнях, да ночной кара— ул ходил по улицам. Город спал, а вокруг него горели злове— щие красные костры ланнов, раздавался смех врага, звучали его песни, сопровождаемые звуками затачиваемых мечей.
Карл не мог заснуть. Он все время ворочался и смотрел в темноту широко открытыми глазами. Что же ему делать?
Он обидел отца, который так отчаянно сражался в бою и на Совете за его жизнь. Он добился того, что его заперли, тогда как мог бы охранять осажденный город. Утром ему предстоит столкнуться с сумасшедшей барабанной дробью, с танцами Док— торов, испить таинственное зелье, чтобы изгнать сидящего в нем, по их мнению, дьявола. А зачем? Ради чего? Ради блужда— ющего огонька, ради своего упрямства, от которого он не отс— тупится, даже проиграв.
Он понимал, что в конце концов сдастся и примет клятву. Пока он жив, жива и надежда — он сумеет убедить кого-нибудь нарушить табу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19