Может
быть, это даже черная магия; благороднейший должен понять, что нельзя
исключать и такую возможность.
Не будучи Мартином Шустером, способным изменить целую религию, внеся
в нее элементы Кабалы, Фалькейн нуждался в какой-то уловке.
- Я подготовлю общий очерк, благороднейший, который мы можем изучать
вместе. - "Боже, помоги мне! - воскликнул он про себя, - или, скорее, Чи
Лан. Не Адзель - новообращенный буддист вряд ли способен на что-нибудь,
кроме успокоительных междометий, я больше рассчитываю на Чи: я видел, как
она прекрасно гадает на картах. Я вызову ее, и мы что-нибудь придумаем..."
- Если вы сделаете аналогичный очерк ваших собственных верований, -
проговорил он вслух, - это будет очень ценно.
Гагаджир широко раскрыл глаза, Джахаджи поднялся в золотых стременах,
потряс копьем и крикнул:
- Ты хочешь проникнуть в наши секреты?
- Нет, нет! - Фалькейн широко расставил руки. - Не нужно ничего, что
составляет тайну колдунов фратрий. Только то, что знают все, кроме
чужеземцев вроде меня.
Гагаджир успокоился.
- Это можно сделать, - сказал он. - Хотя потребуется время.
- Сколько же?
Гагаджир пожал плечами, вряд ли кто-нибудь мог знать точное время.
Хотя механические часы были известны уже в течение нескольких столетий, а
земцы внесли в них некоторые усовершенствования, катандаранцы использовали
их лишь для уравнивания периода работы. Рожденные в мире без ночей и
времен года, туземцы с трудом представляли себе периоды более короткие,
чем их семидесятидвухдневный год. Еще хуже обстояло дело в тех местах, где
приземлился "Сквозь хаос". Икрананкийцы работали, пока в этом была
необходимость или пока они не уставали. Несомненно, такое отношение к
работе способствовало хорошему пищеварению, но Фалькейну оно не нравилось.
- Я могу идти, благороднейший? - спросил он.
Джахаджи разрешил, и Фалькейн удалился, испытывая сильное желание
плюнуть благороднейшему в глаза.
- Принесите мне обед, - приказал он слуге, провожавшему его на
обратном пути, - материал для письма и хорошую порцию выпивки.
- Какого сорта выпивку?
- Самую крепкую, конечно. Брысь! - и Фалькейн задернул занавес,
служивший дверью.
Кто-то схватил его за горло.
- Ах! - отчаянно пинаясь, Фалькейн пытался одновременно вытащить
оружие.
Его нога ударила по голенищу сапога нападавшего. Но свободной рукой
грабитель схватил его за запястье. Фалькейн был силен, но он не смог
выхватить оружие, так как еще один земец перехватил другую его руку.
Фалькейн пытался сделать вдох. Перед ним появился третий человек. Он
отодвинул скрывающий лицо щит - и на Фалькейна взглянули большие серые
глаза Стефы Карпс. Правой рукой она поднесла к носу Фалькейна влажную
тряпку. Человек, сжимавший горло, разжал руку. Рефлекторно Фалькейн набрал
полные легкие воздуха; острый запах ударил в нос, и Фалькейн провалился в
небытие.

5
"Старый город - не самое безопасное место в мире", - говорил Хаф
Патрик. Помимо того что он служил прибежищем фратрий, которые
специализировались на убийствах, воровстве, вооруженном грабеже плюс менее
антиобщественных занятиях типа азартных игр и проституции, он был
излюбленным обиталищем деклассированных элементов, сохранившихся после
завоевания власти деодакхами. Земцы ходили здесь группами. Однако Адзель
один мог сойти за целую группу.
- Но я не хочу ввязываться в конфликт, - сказал воденит.
- В это трудно поверить, - улыбнулся Патрик - молодой человек
высокого роста в мундире, камзоле - брюках, сапогах, плаще, с мечом и
кинжалом. Его коротко остриженные каштановые волосы окружали лицо с
резкими чертами, на котором борода росла чуть ли не от романского носа.
Беседа с ним была интересной, и Адзель, чье любопытство было
пропорционально размерам его тела, не отказался от предложенной прогулки.
Они вышли из ворот дворца и пошли по Новому городу. На воденита
бросали пристальные взгляды, но его появление не стало сенсацией. Повсюду
распространилась новость о гостях императора. А образованный класс имел
некоторое представление об астрономии.
- Не вы ли, люди, научили их? - спросил Адзель, когда Патрик упомянул
об этом обстоятельстве.
- Немного, - ответил земец. - Они и без нас знали о планетах,
вращающихся вокруг солнца, и даже о том, что звезды - это солнца.
- Откуда они могли знать? При постоянном дне...
- Думаю, от рангакоранцев. Жители этого города обладают большими
познаниями. Он расположен ближе к зоне Сумерек, а их исследователи могли
проникнуть во тьму и там наблюдать звезды.
Адзель кивнул. Атмосферная циркуляция помогала сохранить относительно
высокую температуру на дальнем полушарии. Даже у антиподов подсолнечных
земель температура вряд ли опускалась ниже минус пятидесяти градусов. По
той же самой причине, а также потому, что планета эта меньше Земли, а
угловой диаметр Солнца значительно больше, здесь менее резок переход от
одной климатической зоны к другой, нежели на Земле.
Туземцы, проникавшие в Замерзшие земли, мало что могли увидеть из-за
вечной ночи. Но когда они соорудили склады топлива, у них появился
материал для освещения. Вероятно, в эти места их влекла не жажда познания,
а выгода, получаемая от добычи полезных ископаемых; научная
любознательность пришла потом.
- В сущности, - пробормотал Патрик, - Рангакора - намного лучше, чем
этот город. Более удобный и более... хм... цивилизованный. Иногда я думаю,
что нашим предкам лучше было бы встретиться с рангакорцами, чем
присоединиться к банде варваров, захвативших рухнувшую империю.
Он сжал зубы и оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что их никто не
подслушивает.
За внутренней стеной начиналась низина. Древние строения - серые
обветренные прямоугольники - теснились друг к другу, двери домов были
расписаны символами давно погибших цивилизаций. В районе рынка
туземки-лавочницы расхваливали товары, изготовленные их мужьями: пищу,
напитки, одежду, шкуры, ремесленные изделия. В мастерских за лавками
звенело железо, вертелись гончарные круги и жужжали ткацкие станки. Но
внутренность мастерских была недоступна взору прохожих, чтобы демон или
злой колдун не могли навлечь беду.
Движение было оживленным. С хриплыми криками всадники прокладывали
себе путь по узким, занесенным песком улицам. Влекомые карикутами повозки,
с плодами благодатной Чекоры проезжали мимо полуголых носильщиков с
грузами на бритых спинах и уступали дорогу расхаживающим с важным видом
мехкеджи-караванщикам. Плоскую телегу охраняло несколько вооруженных
тирутов: она была нагружена склеенными стеблями - материалом более ценным,
чем бронза. Неуклюже, так как приходилось идти, а не прыгать, пробирались
зандары со своими всадниками-лачнакопами, прибывшими на рынок за
покупками. Жители пустынь угрожающе размахивали копьями и враждебно
смотрели вокруг из-под своих вуалей. Было очень шумно: резкие голоса
икрананкийцев, звон, скрежет, скрип, топот ног. Пыль и дым смешивались с
сотнями странных запахов.
Никто не пытался преградить Адзелю дорогу. Наоборот, некоторые
поспешно взбирались на стены. Сотни клювастых физиономий испуганно
смотрели на него со всех плоских крыш. Патрик высоко нес древко со
знаменем деодакхов, и, конечно, до него доносились отдельные
оскорбительные выкрики. Но в целом катандаранцы казались сравнительно
спокойными.
- А что за странные знаки делает этот, в коричневом плаще, вон в том
переулке? - спросил Адзель.
- Это колдун. Отводит наше проклятие от соседей. Или надеется на это,
- слова Патрика трудно было расслышать в общем гуле.
- Но я никого не проклинал!
- Он этого не знает. Они всегда считают, что все новое связано с
черной магией.
"Это отношение, очевидно, преобладает и в высшем обществе, - подумал
Адзель. - Отсюда проистекает и нежелание Джахаджи вступить в союз с
посланниками Лиги. Вернувшись, я должен буду обсудить это с Дэвидом".
Патрик долго показывал своему спутнику наиболее интересные объекты:
статую пятитысячелетней давности, дворец прежней династии, теперь
превращенный в склад, строение со входом в виде раскрытого клюва. Адзель
заинтересовался импозантными зданиями нескольких фратрий, где жили их
руководители и куда члены фратрий собирались на совет. Хотя они и
поддерживали новое правительство, но не переносили свои штаб-квартиры в
Новый город. Да и зачем? Империи, языки и цивилизации, приливы и отливы -
все эфемерно - только фратрии сохраняются.
- Дом Каменного топора, - указал Патрик. - Принадлежит деттаджирам.
Их глава все еще владеет этим топором. Он с кремниевой головкой. Никто не
знает, когда он был сделан, но, очевидно, задолго по появления
металлургии, - Патрик зевнул. - Вам еще не скучно? Идемте туда, где мы
найдем настоящую жизнь. В Старый город.
- Но меня не будут там избегать? - спросил Адзель. Он надеялся, что
не будут. Его обижало, когда матери при виде его хватали детей и убегали -
такие привлекательные пушистые детеныши, было бы приятно подержать одного
из них на руках.
- Нет, - сказал Патрик, - там не так боятся черной магии, многие из
них сами маги.
Они двинулись вниз, мимо рухнувших стен. Дома становились все ниже и
ниже, они тесно прижимались друг к другу, балконы нависали над узкими
улочками, так что была видна лишь узкая полоска пурпурного неба. Живя в
лучшие времена, когда почва не была такой сухой, строители вымостили
улочки булыжником. Копыта Адзеля громко стучали о камни. Это был тихий
квартал: закутанные в плащи туземцы быстро проходили мимо с какими-то
тайными поручениями, а где-то плакала невидимая арфа. Бредя по дороге,
спускавшейся к бывшему морскому дну, Адзель то и дело оглядывался на
красноватые скалы над городом. Оказавшись у останков пристани среди
зарослей тростника, где блестело озеро Урши, Патрик остановился.
- Как вы насчет выпивки?
- Что ж, мне нравится ваше вино... - внезапно Адзель замолчал.
Приемопередатчик на его шее ожил, оттуда донесся голос Фалькейна.
- Что за демон? - Патрик подпрыгнул. Его меч выскочил из ножен. Пара
икрананкийцев, сидящих на корточках у входа, выронила чашки и исчезла
внутри дома.
Адзель успокаивающе помахал рукой и закончил свой разговор с
Фалькейном по-латыни.
- Не тревожьтесь, - сказал он. - Это наша собственная магия, вполне
безопасная. Это... заклинание против злых духов, прежде чем войти в
незнакомый дом.
- Наверное, это полезно, - Патрик расслабился. - Особенно здесь.
- Но зачем вы идете, если здесь может быть опасно?
- Выпивка, игра, может, и схватки. Кишки провоняли в казарме... Идем.
- Я... я, наверное, лучше вернусь во дворец.
- Что? Когда веселье только еще начинается? - Патрик потянул Адзеля
за лапу. С таким же успехом он мог пытаться стронуть гору.
- В другой раз, может быть... Магия посоветовала мне...
Патрик состроил обиженное выражение.
- Вы мне больше не друг, если не выпьете со мной.
- Простите меня, - Адзель капитулировал. - После того как вы были так
добры ко мне, я не хочу быть невежливым.
К тому же он хотел пить, а Фалькейн не говорил, что надо торопиться.
Патрик вошел, отодвинув полусгнивший кожаный занавес. К ним с
хриплыми зазывными приглашениями скользнула проститутка, но, увидев, кто
это, отступила. Патрик засмеялся.
- К сожалению, эти девицы бесполезны для нас, - заметил он. - Но у
нас достаточно своих в Железном Доме.
Когда вошел воденит, в тесной прокуренной комнате стало тихо. За
плетеными столиками, где сидели постоянные посетители, сверкнули ножи.
Факелы, торчащие из подсвечников, бросали неверный колеблющийся свет -
тусклый и красный для Адзеля, яркий для туземцев - на непрочную одежду, на
птичьи лица, на немигающие глаза. Патрик опустил свой флаг и поднял руки.
- Мир между нашими родами, - сказал он. - Вы знаете меня, я Хаф из
гвардии, я много раз бывал здесь. А это гость императора. Он большой, но
вежливый и не влечет за собой никаких демонов. Пусть будут прокляты все
демоны.
Пьяный в углу рассмеялся. Это немного разрядило атмосферу; посетители
вернулись к своим напиткам, хотя искоса бросали взгляды на вновь
прибывших, а их разговор теперь, несомненно, вертелся вокруг
драконоподобного чужака. Патрик отыскал стул без спинки, а Адзель уселся
рядом с ним прямо на грязный пол. Владелец набрался храбрости и спросил,
что им угодно. И когда Патрик указал на Адзеля и сказал: "Напои его!", -
икрананкиец поднял голову, подсчитал возможную прибыль и радостно потер
руки.
Бренди, джин, арак, или как вам будет угодно назвать жидкость,
перегнанную из неземных фруктов, была не слабее концентрированной серной
кислоты, но имела отличный сухой вкус. Адзель для пробы отпил около литра.
- Я не жаден, - сказал он.
- Не стесняйтесь. Ради меня, - Патрик вытащил толстый кошелек. - Нам
хорошо платят, не могу за это поругать сидящего на Звере.
- Меня интересует еще кое-что. Конечно, не все земцы живут в Железном
Доме?
- Нет, там служат, получают жалованье, женятся. Кроме того, там
штаб-квартира фратрии. Но семейные живут в своих домах по всему Новому
городу, отправляются на наши ранчо или куда захотят. Обычно, выйдя замуж,
женщины откладывают в сторону оружие. Мужчины ежегодно участвуют в учениях
и, конечно, в случае войны объединяют свои силы.
- Но как тогда войска Боберта Торна осмелились на переворот? Их семьи
дома станут врагами императора.
- Не совсем. Если он тронет кого-нибудь из оставшихся, мы все
поднимемся, от Гарри Смита до самого маленького барабанщика, и насадим его
голову на копье. К тому же много жен и детей ушло с ними. Это обычное
дело, если предстоит долгая осада или война. Женщины отлично охраняют
лагерь, они хорошо справляются со слабосильными икрананкийцами, они наши
квартирьеры, наши... - Патрик не скоро закончил перечисление их функций. -
На Земле в таких примитивных условиях это вряд ли было возможно. Но здесь
местные микробы не заражают людей. До появления профилактических
медицинских средств эпидемии косили армии сильнее, чем битвы.
- Сочувствую вашему положению, - сказал Адзель. - Нелегко, когда вы
так тесно связаны, быть в конфликте со своими родственниками.
- Кто говорит, что мы в конфликте? - остановил его Патрик. - Этот
дражайший Смит? Увы, фратрии во времена его молодости не были так сильны.
В те годы он никогда не решился бы выступить такого, как Торн. - Патрик
осушил стакан и приказал наполнить его вновь. - Но гвардия Железного Дома
в достаточной мере повинуется своим офицерам, чтобы остаться нейтральной.
Желая сменить тему разговора, Адзель спросил, видел ли Патрик Стефу
Карпс после ее возвращения.
- Еще бы! - с энтузиазмом воскликнул Патрик. - Что за девушка!
- Приятная, хотя и импульсивная личность, - согласился Адзель.
- Я говорю не о личности, хотя она сильна и крепка, как мужчина. За
Стефу!
Стаканы звякнули. Видя, что дракон так общителен, посетители еще
больше осмелели. Вскоре один из почитателей Патрика, полупьяный
икрананкиец, подошел к их столу и сказал:
- Привет!
- Сиддовн! - обрадовался земец. - Выпей с нами!
- Я должен вернуться, - сказал Адзель.
- Не глупите. И не оскорбляйте моего доброго приятеля - он мечтает
познакомиться с вами.
Адзель пожал плечами и выпил еще. К ним присоединились еще несколько
посетителей. Вначале они пели, потом обсуждали ситуацию в Рангакоре - не
очень горячо, ибо никто в Старом городе не беспокоился за судьбу
императора. Потом трое или четверо подрались - это окончательно растопило
лед - и все начали произносить тосты. Пили за свои фратрии, за
проституток, снующих между ними, за помин души доброго короля Аграна, за
реку Джанджех, которая поддерживает жизнь в Катандаране, за озеро Урши,
которое приняло в свои глубины столько бесчувственных тел, за Хафа
Патрика, так как он платил за выпивку, и, наконец, они потеряли счет
застольным воздаяниям. Выпивка была дешевой, а кошелек Патрика толст.
Веселье кончилось только тогда, когда большинство собутыльников уснуло
прямо на полу.
- Я... должен... идти... домой, - сказал Адзель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13