Верующие в н
ашем мире не с вами.
Уэйнрайт гневно затряс головой Ч конечно, не согласен.
Ч Многие духовные власти слепы. Сверхправители их совратили. Когда они
осознают опасность, будет слишком поздно. Человечество утратит волю к де
йствию и впадет в рабство.
Короткое молчание. Потом Стормгрен сказал:
Ч Через три дня я опять буду у Попечителя. Я разъясню ему ваши возражения
, поскольку мой долг Ч представлять все взгляды человечества. Но, поверь
те, это ничего не изменит.
Ч Еще одно, Ч медленно сказал Уэйнрайт. Ч Для нас многое неприемлемо в
Сверхправителях, но всего отвратительней их скрытность. Вы
Ч единственный человек, который хотя бы говорил с Карелленом, но даже и в
ы ни разу его не видели! Так разве удивительно, что мы ему не доверяем?
Ч Несмотря на все, что он сделал для человечества?
Ч Да, несмотря на это. Даже не знаю, что оскорбительнее Ч всемогущество
Кареллена или его секреты. Если ему нечего скрывать, почему он нам не пока
жется? В следующий раз, когда будете говорить с Попечителем, господин Сто
рмгрен, спросите его об этом!
Стормгрен промолчал. На это ему нечего было ответить Ч во всяком случае,
ничего такого, что убедило бы собеседника. Порой он сомневался в том, что у
бедил самого себя.
* * *
Для Сверхправйтелей, конечно, то была пустячная операция, для Земли же Ч
величайшее событие за всю ее историю. Исполинские корабли вынырнули из н
епостижимых глубин Вселенной безо всякого предупреждения. В фантастик
е это описывали тысячи раз, но ни одна душа не верила, что такой день и впра
вду настанет. И вот свершилось: безмолвные громадины, которые поблескива
ют в небесах над всеми странами, Ч символ знания, какого человеку не дост
ичь и через века. Шесть дней они недвижно парили над городами людей, никак
не показывая, что им известно о самом существовании человека. Но никаких
знаков и не требовалось, ясно же, что не случайно могучие корабли повисли
с такой точностью как раз над Нью-Йорком, Лондоном и Парижем, над Москвой,
Римом, Кейптауном, Токио и Канберрой…
Еще прежде чем истекли те леденящие душу шесть дней, некоторые люди угад
али истину. Эти пришельцы явились не впервые, они уже когда-то пытались св
ести знакомство с человеком. И теперь в безмолвных, неподвижных кораблях
мудрые психологи присматриваются Ч как поведут себя люди. Когда напряж
ение достигнет предела, пришельцы начнут действовать.
И на шестой день Кареллен, Попечитель Земли, объявил о себе человечеству,
перекрыв все передачи на любых радиоволнах. Он безупречно говорил по-ан
глийски, уже одно это вызвало распрю, которая бушевала над Атлантическим
океаном, пока не сменилось целое поколение. Но суть его речи потрясла слу
шателей куда сильнее, чем форма. По любым меркам такое мог породить тольк
о высочайший гений, сумевший глубоко и всесторонне разобраться во всех ч
еловеческих делах. Несомненно, мудрость и гибкость, колдовские мгновени
я, по которым догадываешься о еще неведомых областях знания, Ч все это, и
скусно сплетенное воедино, должно было внушить человечеству, что перед н
им разум неизмеримо более высокий. Когда Кареллен кончил, народы Земли п
оняли, что дни их зыбкой независимости миновали. В пределах государствен
ных границ каждое правительство еще сохраняет свою власть, но в делах ме
ждународных решающее слово отныне принадлежит не людям. Спорить, протес
товать, доказывать Ч бесполезно.
Трудно было бы ожидать, что все государства мира безропотно подчинятся т
акому ограничению своей власти. Но как сопротивляться? Задача головолом
ная, ведь если даже удастся уничтожить корабли Сверхправителей, нависши
е над крупнейшими городами, заодно погибнут и сами города. И все же одна мо
щная держава совершила такую попытку. Быть может, там кое-кто надеялся од
ним атомным ударом убить сразу двух зайцев, ибо метили в корабль, что пари
л над соседней и притом недружественной державой.
Должно быть, в минуту, когда на телеэкране тайного контрольного поста во
зникло изображение исполинского корабля, кучку военных и специалистов
раздирали самые противоречивые чувства. Если попытка увенчается успех
ом, чем ответят остальные корабли? Быть может, и их удастся уничтожить, и ч
еловечество вновь пойдет своей дорогой? Или Кареллен отплатит нападающ
им какой-нибудь страшной карой?
Ракета взорвалась, и экран померк, но тотчас же изображение корабля появ
илось снова: заработала камера, запущенная в воздух за многие мили отсюд
а. Пронеслась лишь доля секунды, однако уже пора бы вспыхнуть огненному ш
ару и заполнить небеса пламенем, подобным солнцу.
Но ничего не произошло. Громадный корабль остался невредим и парил в нед
осягаемой вышине, в ослепительных солнечных лучах. Атомная бомба его не
коснулась, и никто даже не понял, что с ней сталось. Более того, Кареллен ни
как не покарал виновников, ничем не показал, что знает о нападении. Он през
рительно промолчал, предоставил им в страхе ждать мести, которой так и не
последовало. И это подействовало куда сильнее, вызвало больший разброд и
упадок духа, чем любое наказание. В считанные недели, после яростных взаи
мных обвинений, незадачливое правительство пало.
Случались и попытки пассивного сопротивления политике Сверхправителе
й. Обычно Кареллен просто давал несогласным поступать, как хотят, покуда
они сами не убеждались, что, действуя по-своему, только вредят себе же. И ли
шь однажды он дал некоему упорствующему правительству почувствовать с
вое недовольство.
Больше ста лет Южно-Африканскую республику раздирали внутренние распр
и. В обоих лагерях люди доброй воли пытались перекинуть мост через пропа
сть, но тщетно Ч страх и предрассудки укоренились слишком глубоко и отр
езали путь к соглашению. Опять и опять сменялись правительства, но отлич
ались они друг от друга только степенью нетерпимости; вся страна отравле
на была ненавистью и последствиями гражданской войны.
Когда стало ясно, что тут даже не попытаются покончить с дискриминацией,
Кареллен предостерег неугомонных. Всего лишь назвал день и час. В стране
возникли смутные опасения, но не страх и, уж конечно, не паника Ч никто не
верил, что Сверхправители допустят насилие или разрушения, от которых од
инаково пострадали бы и виновные, и невинные.
Так оно и вышло. Просто, достигнув меридиана Кейптауна, погасло солнце. Ос
тался лишь еле различимый глазом бледный лиловатый призрак, не дающий ни
тепла, ни света. Неведомо как, высоко в космосе, скрестились два силовых п
оля и преградили путь солнечным лучам. Безукоризненно круглая тень покр
ыла пространство диаметром в пятьсот километров.
Наглядный урок длился полчаса. Этого хватило: назавтра южноафриканские
власти объявили, что белое меньшинство полностью восстановлено в гражд
анских правах.
Если не считать вот таких отдельных случаев, человечество приняло Сверх
правителей как неотъемлемую часть естественного порядка вещей. Удивит
ельно быстро следы первого потрясения сгладились, и жизнь пошла своим че
редом. Проснись внезапно новый Рип Ван Винкль, самой большой переменой, к
акую он бы заметил, оказалось бы затаенное ожидание, словно люди мысленн
о оглядывались, подстерегая миг, когда наконец Сверхправители выйдут из
своих сверкающих кораблей и покажутся жителям Земли.
Пять лет спустя они все еще ждали. В этом и кроется причина всякой смуты, д
умал Стормгрен.
* * *
Когда машина Стормгрена подъехала к стартовой площадке, там уже, как обы
чно, собрались зеваки с фото Ч и киноаппаратами наготове. Генеральный с
екретарь обменялся напоследок несколькими словами со своим заместител
ем и прошел через кольцо любопытных.
Кареллен никогда не заставлял его долго ждать. Внезапно толпа ахнула Ч
в вышине сверкнул и с потрясающей быстротой вырос серебряный шар. Стормг
рена обдало порывом ветра, и кораблик замер в полусотне шагов от него, ост
орожно держась в нескольких сантиметрах над площадкой, будто боялся оск
вернить себя прикосновением к Земле. Стормгрен медленно пошел к нему, и п
рямо на глазах сплошной, без единого шва, металлический корпус знакомо з
арябил, открывая вход, Ч все специалисты мира безуспешно пытались поня
ть, как это происходит. Стормгрен шагнул внутрь, в заполненную мягким све
том единственную кабину. Входное отверстие замкнулось бесследно, звуки
и краски внешнего мира исчезли.
Пять минут спустя отверстие появилось вновь. Стормгрен не ощутил движен
ия, но знал, что его подняло на пятьдесят километров над Землей и теперь он
находится в недрах Карелленова корабля. Он в мире Сверхправителей, повс
юду вокруг они заняты своими таинственными делами. Он к ним ближе, чем кто
-либо из людей, Ч и однако знает об их природе и облике не больше, чем милл
ионы людей там, внизу.
В небольшом кабинете, куда вел короткий переход, вся обстановка Ч единс
твенный стул да стол перед экраном телевизора. По ней никак не представи
шь облик тех, кто все это устроил, Ч так оно и задумано. Экран телевизора, к
ак всегда, пуст. Порой Стормгрен мечтал: вдруг однажды экран вспыхнет, ожи
вет и раскроет, наконец, секрет, не дающий человечеству покоя. Но мечта не
сбывалась, за темным прямоугольником по-прежнему таилось Неведомое. И е
ще за ним таились мощь и мудрость, глубочайшее, снисходительное понимани
е рода людского и, что всего удивительней, какая-то насмешливая нежность
к букашкам, что кишат на планете далеко внизу.
Из решетки, должно быть, скрывающей динамик, зазвучал спокойный, неизмен
но неторопливый, хорошо знакомый голос Ч все люди, кроме Стормгрена, дон
ыне слышали его лишь однажды. Глубина и звучность его Ч единственный кл
юч, позволяющий как-то представить себе Кареллена: за ними ощущаешь что-т
о громадное. Кареллен очень большой, наверно, много больше человека. Прав
да, кое-кто из ученых, исследовав запись той памятной речи, предположил, ч
то говорило не живое существо, а какая-то машина. Но Стормгрену в это не ве
рилось.
Ч Да, Рикки, я слышал вашу беседу. Итак, что вы думаете о мистере Уэйнрайте?
Ч Он честный человек, хотя о многих его последователях этого не скажешь.
Как с ним поступить? Сама по себе Лига не опасна… но там есть экстремисты,
они открыто призывают к насилию. Я даже подумывал, не поставить ли у своег
о дома охрану. Надеюсь, в этом все же нет нужды.
Кареллен словно и не слышал и, к досаде Стормгрена Ч так случалось не впе
рвые, Ч заговорил о другом:
Ч Подробный план создания Всемирной федерации объявлен уже месяц наза
д. Много ли прибавилось к семи процентам несогласных со мною и к двенадца
ти процентам не имеющих определенного мнения?
Ч Пока немного. Но это неважно, меня беспокоит другое: даже ваши сторонни
ки убеждены, что пора уже покончить с таинственностью.
Вздох Кареллена прозвучал совсем как настоящий, только вот искренности
в нем не чувствовалось.
Ч И вы тоже так полагаете, а?
Вопрос чисто риторический, отвечать не стоит. И Стормгрен продолжал горя
чо:
Ч Неужели вы не понимаете, до чего нынешнее положение вещей мешает мне и
сполнять мои обязанности?
Ч Мне оно тоже не помогает, Ч пожалуй, даже с чувством отозвался Карелл
ен. Ч Хотел бы я, чтобы люди перестали считать меня диктатором и помнили:
я всего лишь администратор и пытаюсь проводить что-то вроде колониально
й политики, которая разработана без моего участия.
Весьма приятное определение, подумал Стормгрен. Любопытно, насколько он
о правдиво.
Ч Но может быть, вы по крайней мере хоть как-то объясните эту скрытность?
Нам непонятно, в чем ее причина, отсюда и недовольство, и всевозможные слу
хи.
Кареллен рассмеялся Ч как всегда громко, раскатисто, слишком гулко, что
бы смех этот звучал совсем как человеческий.
Ч Ну, а за кого меня сейчас принимают? Все еще преобладает теория робота?
Пожалуй, мне приятнее выглядеть системой электронных ламп, чем какой-ни
будь сороконожкой, Ч да-да, я видел карикатуру во вчерашнем номере «Чика
го таймс»! Мне даже захотелось попросить подлинник.
Стормгрен чопорно поджал губы. Право, иногда Кареллен относится к своим
обязанностям слишком легкомысленно.
Ч Это вопрос серьезный, Ч сказал он с укоризной.
Ч Дорогой мой Рикки, Ч возразил Кареллен, Ч я не принимаю человечеств
о всерьез, только это и позволяет мне сохранить остатки в прошлом незаур
ядных умственных способностей!
Стормгрен невольно улыбнулся.
Ч Но мне, согласитесь, от этого не легче. Я должен вернуться на Землю и убе
дить моих собратьев, что, хоть вы и не показываетесь им на глаза, скрывать
вам нечего. Задача непростая. Любопытство Ч одно из основных свойств че
ловеческой природы. Не можете вы до бесконечности им пренебрегать.
Ч Да, это самое сложное препятствие, с которым мы столкнулись на Земле,
Ч признался Кареллен. Ч Но ведь вы поверили, что в остальном мы действуе
м разумно, так могли бы уж поверить и в этом!
Ч Я-то вам верю, Ч сказал Стормгрен. Ч Но ни Уэйнрайт, ни его сторонники
не верят. И можно ли их осуждать, если ваше нежелание показаться людям они
толкуют в дурную сторону?
Короткое молчание. Потом до Стормгрена донесся слабый звук (может быть, с
крип?), словно бы Кареллен шевельнулся на стуле.
Ч Вы ведь понимаете, почему Уэйнрайт и ему подобные меня боятся, так? Ч с
просил он. Голос его звучал теперь мрачно, будто раскатились под сводами
собора звуки исполинского органа. Ч Такие люди есть в вашем мире среди п
оборников любой религии. Они понимают, что мы Ч носители разума и знания,
и как они там ни преданы своим верованиям, а все-таки боятся, что мы свергн
ем их богов. Не обязательно с умыслом, нет, способом более тонким. Знание м
ожет погубить религию и не опровергая ее догматы, а попросту не придавая
им значения. Как я понимаю, никто никогда не доказывал, что Зевс или Тор не
существуют, однако им теперь почти никто и не поклоняется. Вот и разные уэ
йнрайты боятся, что нам известна правда о происхождении их веры. Они спра
шивают себя, давно ли мы наблюдаем человечество? Видели ли мы, как Магомет
бежал из Мекки и как Моисей провозгласил иудеям их законы? Быть может, мы з
наем, сколько лжи в их священных историях?
Ч А вы и в самом деле это знаете? Ч чуть слышно, скорее себя, чем Кареллен
а, спросил Стормгрен.
Ч Вот чего они страшатся, Рикки, хоть ни за что в этом не признаются. Право
же, нам не доставляет удовольствия разрушать верования людей, но ведь не
могут быть истинными все религии, все до единой, Ч уэйнрайты это понимаю
т. Рано или поздно человек неминуемо узнает правду; но время еще не пришло
. А что мы не показываемся вам на глаза Ч да, согласен, это сильно осложняе
т нашу работу, но раскрыть секрет мы не вправе. Не меньше вашего я жалею о н
еобходимости что-то скрывать, но на это есть веские причины. Все же я попы
таюсь обратиться к … к тем, кто стоит выше меня, пожалуй, их ответ удовлетв
орит вас, а может быть, и успокоит Лигу. А теперь давайте вернемся к нашим т
екущим делам и возобновим запись.
* * *
Ч Ну как? Ч жадно спросил ван Риберг. Ч Удалось вам чего-нибудь добитьс
я?
Ч Сам не пойму, Ч устало сказал Стормгрен, швырнул на стол пачку бумаг и
почти упал в кресло. Ч Теперь Кареллен совещается со своим начальством
… Уж не знаю, кому и чему он там подчиняется. Мне он ничего не обещал.
Ч Послушайте, Ч вдруг сказал ван Риберг. Ч Я сейчас подумал… Почему, со
бственно, мы должны верить, что над Карелленом кто-то стоит? Может, этих Св
ерхправителей, как мы их называем, больше нигде и нет, кроме тех, что тут на
д Землей, в кораблях? Может, им больше некуда деться, а они это от нас скрыва
ют.
Ч Остроумно, Ч усмехнулся Стормгрен. Ч Только ваша теория отнюдь не с
огласуется с тем немногим, что я знаю Ч как будто все-таки знаю Ч о Карел
лене.
Ч А что же вы о нем знаете?
Ч Ну, он не раз упоминал, что его обязанности здесь временные и мешают ве
рнуться к его главной работе, она, по-моему, как-то связана с математикой. О
днажды я привел ему слова историка Актона о том, что власть развращает, а в
ласть безграничная и развращает безгранично. Хотел посмотреть, как он к
этому отнесется. Он засмеялся Ч смех у него оглушительный Ч и сказал, ем
у эта опасность не грозит. Во-первых, мол, чем раньше я закончу тут работу, т
ем скорее смогу вернуться домой Ч это за много световых лет отсюда. А во-
вторых, моя власть отнюдь не безгранична. Я всего лишь… попечитель. Разум
еется, Ч докончил Стормгрен, Ч он мог и нарочно сбивать меня с толку. Не з
наю, можно ли ему верить.
1 2 3 4
ашем мире не с вами.
Уэйнрайт гневно затряс головой Ч конечно, не согласен.
Ч Многие духовные власти слепы. Сверхправители их совратили. Когда они
осознают опасность, будет слишком поздно. Человечество утратит волю к де
йствию и впадет в рабство.
Короткое молчание. Потом Стормгрен сказал:
Ч Через три дня я опять буду у Попечителя. Я разъясню ему ваши возражения
, поскольку мой долг Ч представлять все взгляды человечества. Но, поверь
те, это ничего не изменит.
Ч Еще одно, Ч медленно сказал Уэйнрайт. Ч Для нас многое неприемлемо в
Сверхправителях, но всего отвратительней их скрытность. Вы
Ч единственный человек, который хотя бы говорил с Карелленом, но даже и в
ы ни разу его не видели! Так разве удивительно, что мы ему не доверяем?
Ч Несмотря на все, что он сделал для человечества?
Ч Да, несмотря на это. Даже не знаю, что оскорбительнее Ч всемогущество
Кареллена или его секреты. Если ему нечего скрывать, почему он нам не пока
жется? В следующий раз, когда будете говорить с Попечителем, господин Сто
рмгрен, спросите его об этом!
Стормгрен промолчал. На это ему нечего было ответить Ч во всяком случае,
ничего такого, что убедило бы собеседника. Порой он сомневался в том, что у
бедил самого себя.
* * *
Для Сверхправйтелей, конечно, то была пустячная операция, для Земли же Ч
величайшее событие за всю ее историю. Исполинские корабли вынырнули из н
епостижимых глубин Вселенной безо всякого предупреждения. В фантастик
е это описывали тысячи раз, но ни одна душа не верила, что такой день и впра
вду настанет. И вот свершилось: безмолвные громадины, которые поблескива
ют в небесах над всеми странами, Ч символ знания, какого человеку не дост
ичь и через века. Шесть дней они недвижно парили над городами людей, никак
не показывая, что им известно о самом существовании человека. Но никаких
знаков и не требовалось, ясно же, что не случайно могучие корабли повисли
с такой точностью как раз над Нью-Йорком, Лондоном и Парижем, над Москвой,
Римом, Кейптауном, Токио и Канберрой…
Еще прежде чем истекли те леденящие душу шесть дней, некоторые люди угад
али истину. Эти пришельцы явились не впервые, они уже когда-то пытались св
ести знакомство с человеком. И теперь в безмолвных, неподвижных кораблях
мудрые психологи присматриваются Ч как поведут себя люди. Когда напряж
ение достигнет предела, пришельцы начнут действовать.
И на шестой день Кареллен, Попечитель Земли, объявил о себе человечеству,
перекрыв все передачи на любых радиоволнах. Он безупречно говорил по-ан
глийски, уже одно это вызвало распрю, которая бушевала над Атлантическим
океаном, пока не сменилось целое поколение. Но суть его речи потрясла слу
шателей куда сильнее, чем форма. По любым меркам такое мог породить тольк
о высочайший гений, сумевший глубоко и всесторонне разобраться во всех ч
еловеческих делах. Несомненно, мудрость и гибкость, колдовские мгновени
я, по которым догадываешься о еще неведомых областях знания, Ч все это, и
скусно сплетенное воедино, должно было внушить человечеству, что перед н
им разум неизмеримо более высокий. Когда Кареллен кончил, народы Земли п
оняли, что дни их зыбкой независимости миновали. В пределах государствен
ных границ каждое правительство еще сохраняет свою власть, но в делах ме
ждународных решающее слово отныне принадлежит не людям. Спорить, протес
товать, доказывать Ч бесполезно.
Трудно было бы ожидать, что все государства мира безропотно подчинятся т
акому ограничению своей власти. Но как сопротивляться? Задача головолом
ная, ведь если даже удастся уничтожить корабли Сверхправителей, нависши
е над крупнейшими городами, заодно погибнут и сами города. И все же одна мо
щная держава совершила такую попытку. Быть может, там кое-кто надеялся од
ним атомным ударом убить сразу двух зайцев, ибо метили в корабль, что пари
л над соседней и притом недружественной державой.
Должно быть, в минуту, когда на телеэкране тайного контрольного поста во
зникло изображение исполинского корабля, кучку военных и специалистов
раздирали самые противоречивые чувства. Если попытка увенчается успех
ом, чем ответят остальные корабли? Быть может, и их удастся уничтожить, и ч
еловечество вновь пойдет своей дорогой? Или Кареллен отплатит нападающ
им какой-нибудь страшной карой?
Ракета взорвалась, и экран померк, но тотчас же изображение корабля появ
илось снова: заработала камера, запущенная в воздух за многие мили отсюд
а. Пронеслась лишь доля секунды, однако уже пора бы вспыхнуть огненному ш
ару и заполнить небеса пламенем, подобным солнцу.
Но ничего не произошло. Громадный корабль остался невредим и парил в нед
осягаемой вышине, в ослепительных солнечных лучах. Атомная бомба его не
коснулась, и никто даже не понял, что с ней сталось. Более того, Кареллен ни
как не покарал виновников, ничем не показал, что знает о нападении. Он през
рительно промолчал, предоставил им в страхе ждать мести, которой так и не
последовало. И это подействовало куда сильнее, вызвало больший разброд и
упадок духа, чем любое наказание. В считанные недели, после яростных взаи
мных обвинений, незадачливое правительство пало.
Случались и попытки пассивного сопротивления политике Сверхправителе
й. Обычно Кареллен просто давал несогласным поступать, как хотят, покуда
они сами не убеждались, что, действуя по-своему, только вредят себе же. И ли
шь однажды он дал некоему упорствующему правительству почувствовать с
вое недовольство.
Больше ста лет Южно-Африканскую республику раздирали внутренние распр
и. В обоих лагерях люди доброй воли пытались перекинуть мост через пропа
сть, но тщетно Ч страх и предрассудки укоренились слишком глубоко и отр
езали путь к соглашению. Опять и опять сменялись правительства, но отлич
ались они друг от друга только степенью нетерпимости; вся страна отравле
на была ненавистью и последствиями гражданской войны.
Когда стало ясно, что тут даже не попытаются покончить с дискриминацией,
Кареллен предостерег неугомонных. Всего лишь назвал день и час. В стране
возникли смутные опасения, но не страх и, уж конечно, не паника Ч никто не
верил, что Сверхправители допустят насилие или разрушения, от которых од
инаково пострадали бы и виновные, и невинные.
Так оно и вышло. Просто, достигнув меридиана Кейптауна, погасло солнце. Ос
тался лишь еле различимый глазом бледный лиловатый призрак, не дающий ни
тепла, ни света. Неведомо как, высоко в космосе, скрестились два силовых п
оля и преградили путь солнечным лучам. Безукоризненно круглая тень покр
ыла пространство диаметром в пятьсот километров.
Наглядный урок длился полчаса. Этого хватило: назавтра южноафриканские
власти объявили, что белое меньшинство полностью восстановлено в гражд
анских правах.
Если не считать вот таких отдельных случаев, человечество приняло Сверх
правителей как неотъемлемую часть естественного порядка вещей. Удивит
ельно быстро следы первого потрясения сгладились, и жизнь пошла своим че
редом. Проснись внезапно новый Рип Ван Винкль, самой большой переменой, к
акую он бы заметил, оказалось бы затаенное ожидание, словно люди мысленн
о оглядывались, подстерегая миг, когда наконец Сверхправители выйдут из
своих сверкающих кораблей и покажутся жителям Земли.
Пять лет спустя они все еще ждали. В этом и кроется причина всякой смуты, д
умал Стормгрен.
* * *
Когда машина Стормгрена подъехала к стартовой площадке, там уже, как обы
чно, собрались зеваки с фото Ч и киноаппаратами наготове. Генеральный с
екретарь обменялся напоследок несколькими словами со своим заместител
ем и прошел через кольцо любопытных.
Кареллен никогда не заставлял его долго ждать. Внезапно толпа ахнула Ч
в вышине сверкнул и с потрясающей быстротой вырос серебряный шар. Стормг
рена обдало порывом ветра, и кораблик замер в полусотне шагов от него, ост
орожно держась в нескольких сантиметрах над площадкой, будто боялся оск
вернить себя прикосновением к Земле. Стормгрен медленно пошел к нему, и п
рямо на глазах сплошной, без единого шва, металлический корпус знакомо з
арябил, открывая вход, Ч все специалисты мира безуспешно пытались поня
ть, как это происходит. Стормгрен шагнул внутрь, в заполненную мягким све
том единственную кабину. Входное отверстие замкнулось бесследно, звуки
и краски внешнего мира исчезли.
Пять минут спустя отверстие появилось вновь. Стормгрен не ощутил движен
ия, но знал, что его подняло на пятьдесят километров над Землей и теперь он
находится в недрах Карелленова корабля. Он в мире Сверхправителей, повс
юду вокруг они заняты своими таинственными делами. Он к ним ближе, чем кто
-либо из людей, Ч и однако знает об их природе и облике не больше, чем милл
ионы людей там, внизу.
В небольшом кабинете, куда вел короткий переход, вся обстановка Ч единс
твенный стул да стол перед экраном телевизора. По ней никак не представи
шь облик тех, кто все это устроил, Ч так оно и задумано. Экран телевизора, к
ак всегда, пуст. Порой Стормгрен мечтал: вдруг однажды экран вспыхнет, ожи
вет и раскроет, наконец, секрет, не дающий человечеству покоя. Но мечта не
сбывалась, за темным прямоугольником по-прежнему таилось Неведомое. И е
ще за ним таились мощь и мудрость, глубочайшее, снисходительное понимани
е рода людского и, что всего удивительней, какая-то насмешливая нежность
к букашкам, что кишат на планете далеко внизу.
Из решетки, должно быть, скрывающей динамик, зазвучал спокойный, неизмен
но неторопливый, хорошо знакомый голос Ч все люди, кроме Стормгрена, дон
ыне слышали его лишь однажды. Глубина и звучность его Ч единственный кл
юч, позволяющий как-то представить себе Кареллена: за ними ощущаешь что-т
о громадное. Кареллен очень большой, наверно, много больше человека. Прав
да, кое-кто из ученых, исследовав запись той памятной речи, предположил, ч
то говорило не живое существо, а какая-то машина. Но Стормгрену в это не ве
рилось.
Ч Да, Рикки, я слышал вашу беседу. Итак, что вы думаете о мистере Уэйнрайте?
Ч Он честный человек, хотя о многих его последователях этого не скажешь.
Как с ним поступить? Сама по себе Лига не опасна… но там есть экстремисты,
они открыто призывают к насилию. Я даже подумывал, не поставить ли у своег
о дома охрану. Надеюсь, в этом все же нет нужды.
Кареллен словно и не слышал и, к досаде Стормгрена Ч так случалось не впе
рвые, Ч заговорил о другом:
Ч Подробный план создания Всемирной федерации объявлен уже месяц наза
д. Много ли прибавилось к семи процентам несогласных со мною и к двенадца
ти процентам не имеющих определенного мнения?
Ч Пока немного. Но это неважно, меня беспокоит другое: даже ваши сторонни
ки убеждены, что пора уже покончить с таинственностью.
Вздох Кареллена прозвучал совсем как настоящий, только вот искренности
в нем не чувствовалось.
Ч И вы тоже так полагаете, а?
Вопрос чисто риторический, отвечать не стоит. И Стормгрен продолжал горя
чо:
Ч Неужели вы не понимаете, до чего нынешнее положение вещей мешает мне и
сполнять мои обязанности?
Ч Мне оно тоже не помогает, Ч пожалуй, даже с чувством отозвался Карелл
ен. Ч Хотел бы я, чтобы люди перестали считать меня диктатором и помнили:
я всего лишь администратор и пытаюсь проводить что-то вроде колониально
й политики, которая разработана без моего участия.
Весьма приятное определение, подумал Стормгрен. Любопытно, насколько он
о правдиво.
Ч Но может быть, вы по крайней мере хоть как-то объясните эту скрытность?
Нам непонятно, в чем ее причина, отсюда и недовольство, и всевозможные слу
хи.
Кареллен рассмеялся Ч как всегда громко, раскатисто, слишком гулко, что
бы смех этот звучал совсем как человеческий.
Ч Ну, а за кого меня сейчас принимают? Все еще преобладает теория робота?
Пожалуй, мне приятнее выглядеть системой электронных ламп, чем какой-ни
будь сороконожкой, Ч да-да, я видел карикатуру во вчерашнем номере «Чика
го таймс»! Мне даже захотелось попросить подлинник.
Стормгрен чопорно поджал губы. Право, иногда Кареллен относится к своим
обязанностям слишком легкомысленно.
Ч Это вопрос серьезный, Ч сказал он с укоризной.
Ч Дорогой мой Рикки, Ч возразил Кареллен, Ч я не принимаю человечеств
о всерьез, только это и позволяет мне сохранить остатки в прошлом незаур
ядных умственных способностей!
Стормгрен невольно улыбнулся.
Ч Но мне, согласитесь, от этого не легче. Я должен вернуться на Землю и убе
дить моих собратьев, что, хоть вы и не показываетесь им на глаза, скрывать
вам нечего. Задача непростая. Любопытство Ч одно из основных свойств че
ловеческой природы. Не можете вы до бесконечности им пренебрегать.
Ч Да, это самое сложное препятствие, с которым мы столкнулись на Земле,
Ч признался Кареллен. Ч Но ведь вы поверили, что в остальном мы действуе
м разумно, так могли бы уж поверить и в этом!
Ч Я-то вам верю, Ч сказал Стормгрен. Ч Но ни Уэйнрайт, ни его сторонники
не верят. И можно ли их осуждать, если ваше нежелание показаться людям они
толкуют в дурную сторону?
Короткое молчание. Потом до Стормгрена донесся слабый звук (может быть, с
крип?), словно бы Кареллен шевельнулся на стуле.
Ч Вы ведь понимаете, почему Уэйнрайт и ему подобные меня боятся, так? Ч с
просил он. Голос его звучал теперь мрачно, будто раскатились под сводами
собора звуки исполинского органа. Ч Такие люди есть в вашем мире среди п
оборников любой религии. Они понимают, что мы Ч носители разума и знания,
и как они там ни преданы своим верованиям, а все-таки боятся, что мы свергн
ем их богов. Не обязательно с умыслом, нет, способом более тонким. Знание м
ожет погубить религию и не опровергая ее догматы, а попросту не придавая
им значения. Как я понимаю, никто никогда не доказывал, что Зевс или Тор не
существуют, однако им теперь почти никто и не поклоняется. Вот и разные уэ
йнрайты боятся, что нам известна правда о происхождении их веры. Они спра
шивают себя, давно ли мы наблюдаем человечество? Видели ли мы, как Магомет
бежал из Мекки и как Моисей провозгласил иудеям их законы? Быть может, мы з
наем, сколько лжи в их священных историях?
Ч А вы и в самом деле это знаете? Ч чуть слышно, скорее себя, чем Кареллен
а, спросил Стормгрен.
Ч Вот чего они страшатся, Рикки, хоть ни за что в этом не признаются. Право
же, нам не доставляет удовольствия разрушать верования людей, но ведь не
могут быть истинными все религии, все до единой, Ч уэйнрайты это понимаю
т. Рано или поздно человек неминуемо узнает правду; но время еще не пришло
. А что мы не показываемся вам на глаза Ч да, согласен, это сильно осложняе
т нашу работу, но раскрыть секрет мы не вправе. Не меньше вашего я жалею о н
еобходимости что-то скрывать, но на это есть веские причины. Все же я попы
таюсь обратиться к … к тем, кто стоит выше меня, пожалуй, их ответ удовлетв
орит вас, а может быть, и успокоит Лигу. А теперь давайте вернемся к нашим т
екущим делам и возобновим запись.
* * *
Ч Ну как? Ч жадно спросил ван Риберг. Ч Удалось вам чего-нибудь добитьс
я?
Ч Сам не пойму, Ч устало сказал Стормгрен, швырнул на стол пачку бумаг и
почти упал в кресло. Ч Теперь Кареллен совещается со своим начальством
… Уж не знаю, кому и чему он там подчиняется. Мне он ничего не обещал.
Ч Послушайте, Ч вдруг сказал ван Риберг. Ч Я сейчас подумал… Почему, со
бственно, мы должны верить, что над Карелленом кто-то стоит? Может, этих Св
ерхправителей, как мы их называем, больше нигде и нет, кроме тех, что тут на
д Землей, в кораблях? Может, им больше некуда деться, а они это от нас скрыва
ют.
Ч Остроумно, Ч усмехнулся Стормгрен. Ч Только ваша теория отнюдь не с
огласуется с тем немногим, что я знаю Ч как будто все-таки знаю Ч о Карел
лене.
Ч А что же вы о нем знаете?
Ч Ну, он не раз упоминал, что его обязанности здесь временные и мешают ве
рнуться к его главной работе, она, по-моему, как-то связана с математикой. О
днажды я привел ему слова историка Актона о том, что власть развращает, а в
ласть безграничная и развращает безгранично. Хотел посмотреть, как он к
этому отнесется. Он засмеялся Ч смех у него оглушительный Ч и сказал, ем
у эта опасность не грозит. Во-первых, мол, чем раньше я закончу тут работу, т
ем скорее смогу вернуться домой Ч это за много световых лет отсюда. А во-
вторых, моя власть отнюдь не безгранична. Я всего лишь… попечитель. Разум
еется, Ч докончил Стормгрен, Ч он мог и нарочно сбивать меня с толку. Не з
наю, можно ли ему верить.
1 2 3 4