А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Кто это может подтвердить? А вот… Он порылся на полке, извлек экземпляр газеты и ткнул корявым пальцем в объявление о продаже этой именно машины. Много было желающих посмотреть? Нет, всего один или двое, предложения были несерьезные.
— А помнишь тех двоих — они вроде собирались ее купить? — напомнила ему жена. — Ну вот те, что сразу пришли, как только объявление появилось? Эти вели себя как настоящие покупатели: полезли в мотор, рылись там. Еще раз потом пришли. Помнишь, Анри?
— Это правда, мы уж думали, что дело в шляпе. Но они так больше и не появились.
— Как они выглядели?
Анри пожал плечами и потер щеку.
— Ну один высокий, другой пониже. Лучше у Мари спросите.
— А я помню прекрасно, — сказала его жена. — Столько беспокойства от них было. Особенно этот, длинный. Здоровый такой малый, довольно красивый. Рыжий — знаете, настоящие рыжие волосы.
— Возраст какой примерно?
— Лет тридцать.
— А другой как выглядел?
— Ростом пониже. Не такой заметный. Мне показалось, он с юга откуда-то, акцент такой. Плотный, волосы темные. Больше ничего не могу сказать.
— Может, еще что-нибудь запомнили? Какие-то особые приметы? Может, кто из них сказал что-нибудь необычное?
Супруги помолчали, потом оба отрицательно покачали головами.
— А называли они как-нибудь друг друга?
Снова молчание.
— Хотя вот, — спохватилась мадам Жакоб. — Мне это странным показалось. Только сейчас вспомнила. Тот, что пониже, что-то записывал на бумажке. Карандашом. Чего уж он там нашел в моторе, чтобы записывать? Но я это точно помню, зачем-то он туда нос совал. Помнишь, Анри?
— Кажется, вспоминаю, — сказал Анри. Его все еще тревожила мысль, как бы эти ищейки не полезли в его гроссбух. Но они, кажется, довольны и тем, что выведали.
— Ладно, зайдем сейчас к Фрескатти. Если он ваши слова подтвердит, то больше вас беспокоить не будем.
Один из инспекторов остался у Жакобов, а другой отправился к Фрескатти — тот оказался по профессии страховым агентом. Он действительно заходил к соседям в воскресенье — его слова полностью совпадали с тем, что сказал Анри. Инспектор вернулся, захватил своего напарника, и они отбыли.
— Знаю я эти штучки, — сказал Баум, выслушав их рассказ. — Цель — обзавестись автомобилем, который выследить невозможно. Метод: отыскать подержанный автомобиль, выставленный на продажу, того самого типа, который вы собираетесь украсть. Осмотреть его, записать номера, проставленные на моторе и колесах, год выпуска, цвет и прочее. Это нетрудно, если знаешь, где номера искать. Потом угоняешь такую же машину, подделываешь документы — проставляешь номера из той машины, которую ты якобы собирался купить, — и подаешь заявление на обновление номеров, предъявляя, естественно, подделанные документы. Получаешь новенькие, ставишь их на украденную машину — и вот извольте радоваться: бегают по городу два абсолютно одинаковых автомобиля. Но случись что — кого выследит полиция? Да вот хоть того же Жакоба, который абсолютно ни при чем.
— Чистая работа, — согласился инспектор, занимавшийся белым фургоном.
— Вот именно, — полиции-то эти штуки известны, а тебе полезно было познакомиться. Ну, во всяком случае, спасибо за старание.
Инспектору проделанная работа представлялась абсолютно бесполезной — тупик, не более того. Баум же почерпнул из рассказанного информацию, которая в дальнейшем могла сослужить немалую службу: высокий, рыжий и недурной собой мужчина — скорее всего Жан-Поль Масэ. Это связывало свидание в Булонском лесу с провокацией, где фигурировал конверт, доставленный в «Юманите». В высших сферах данное обстоятельство наверняка будет замечено, и ему придадут большое значение. «Если, конечно, дело зайдет так далеко», — сказал он про себя, тщательно занося новые сведения в досье. Потом позвонил заместителю префекта полиции господину Руассе и попросил заняться поиском белого фургона «рено», номер и приметы его известны.
— Но автомобиль с этим номером и той же марки, владельцем которого числится Жакоб, нам не нужен, — предупредил он. — Машина, представляющая для нас интерес, появляется по воскресеньям в Булонском лесу, но может оказаться где угодно. Если кто-нибудь из ваших людей ее увидит, пусть под каким-нибудь предлогом арестует водителя. И господин Вавр хотел бы, чтобы задержанного немедленно доставили к нам. В любое время дня и ночи, вы понимаете?
— Безусловно. А как дело с утечкой информации, ну то самое?..
— Это как раз оно и есть, — сказал Баум загадочно. — Самая важная его часть. Ваша помощь сыграет решающую роль.
— Можете на меня положиться.
— Благодарю вас, господин Руассе.
«Уж если в контрразведке никакие секреты не держатся, — подумал Баум, кладя трубку, — то префектуре доверять — это все равно что воду носить решетом. Мало у меня надежды на скромность господина Руассе».

Вернувшись домой поздно и совсем без сил, Баум съел за ужином все, что приготовила Эстелла, и насыпал целую горку сахара во взбитые сливки, поданные к десерту.
— Восхитительно, — сказал он с полным ртом. — Давненько ты этого не готовила.
— Потому что тебе это вредно. Сливки, сахар — и так за последнее время растолстел.
— Но тебе-то я нравлюсь?
Она засмеялась снисходительно и повторила:
— А все-таки это вредно, так и знай.
Остаток вечера супруги просидели у телевизора, где шел конкурс певцов-любителей, и наслаждались от души. К одиннадцати оба уже спали.

На встрече в Лондоне президенту Франции и премьер-министру пришлось, как они и ожидали, туго. Американцы, видимо, поработали: коллеги наперебой толковали о том, как было бы опасно, если бы Франция скатилась влево, — это, мол, возымеет тяжкие последствия для всей Европы. Премьер-министр Италии, впрочем, взглянул на проблему с совершенно иной стороны. «Извините меня, cher collegue, — сказал он французскому премьер-министру, с которым был знаком уже лет двадцать, — но в вашей ситуации в данный момент наибольшую опасность, по-моему, представляют как раз не левые, а правые. Мне кажется, что именно им ситуация сулит выгоду: я имею в виду возможность государственного переворота. Во имя закона и порядка, ради защиты отечества и так далее… Ну, вы и сами понимаете.
— Понимаю.
— Простите, что вмешиваюсь, но наши итальянские фашисты получили бы огромную поддержку, случись во Франции правый переворот. Между нами — мы ведь старые друзья — вы осознаете надвигающуюся опасность? Можно ли рассчитывать, что вы сами с ней справитесь?
— Можно, — коротко ответил француз. Для него в данном случае не имело значения, сколько там лет они знакомы — очень ему интересно мнение итальянца по поводу чисто французских проблем!»
При обсуждении бюджетной политики европейского экономического сообщества он заметил, что доверие к франку уменьшилось у всех без исключения европейских лидеров, будто эпидемия их охватила. Англичанин, чувствуя себя, видимо, менее европейцем, чем остальные, напрямую спросил, способна ли будет Франция выполнять свои обязательства, если положение в стране не нормализуется в самое ближайшее время. Эта бестактность была встречена гробовым молчанием французской делегации и расстроила всех участников встречи.
Глава 12
Жара в Париже не прекращалась. Город изнемогал под раскаленным небом, которое то и дело меняло свой голубой цвет на серо-стальной. Но даже грозы не приносили облегчения, влага мгновенно испарялась. Воздуха, пропитанного пылью и бензином, будто не хватало на всех. Девушки на улицах ходили в шортах.
На борту «Марии Луизы» шло заседание штаба. Банки с кока-колой стояли на столе вперемешку с переполненными пепельницами, тут же была расстелена карта Парижа.
— Теперь послушаем, что скажет товарищ Ингрид, — сказал председательствующий.
Ингрид — ее светлые волосы стали теперь темно-каштановыми — была точна и деловита.
— Мне было поручено найти подходящее место для акции, которая намечена на шестое сентября. Предлагаю стройплощадку на Елисейских полях, возле Рон Пуан, вот здесь. — Она показала пальцем место на карте, уже помеченное крестиком.
— Здесь высокий забор — метров пять, он полностью закрывает строящееся здание, оно возведено пока только до второго этажа. Наш человек проникнет на площадку, скажем, в субботу утром. Это нетрудно: рабочие и те, кто привозят стройматериалы, снуют туда-сюда. И проведет там всю субботу. Парад начнется воскресным утром возле Триумфальной арки, колонна появится на этом перекрестке примерно в десять пятнадцать.
— Стрелять придется вслепую, — заметил председательствующий.
— Верно. Но технически это вполне выполнимо, к тому же дает преимущество: благодаря высокой траектории полета снаряда трудно будет установить, откуда он выпущен. И это позволит стрелявшему скрыться. Со стройплощадки выход на авеню Рузвельт.
— Тому, кто возьмет на себя такую миссию, предстоит долгое ожидание, — сказал Бруно.
— Бывают неприятности и похуже, — возразила Ингрид резко. — Погода хорошая. Можно взять с собой хорошую книжку, почитать там. — Если она и пошутила, то ничем это не проявила.
— Есть другие предложения?
Никто не ответил.
— Хорошо, принято. Дальше — кто проведет операцию?
— У меня есть кандидатура, — предложила Ингрид. — Серж. Он участвовал в ликвидации Лаборда.
— Есть еще кандидатуры?
— Подходящий парень в группе, которая базируется на Монмартре.
— А он чем отличился?
— Взрыв в туннеле на Конкорд — его рук дело. И в «Америкен Экспресс».
— А допрос он выдержит? — спросила Ингрид.
— Ну, этого я не знаю.
— Серж, с моей точки зрения, больше подходит. У него отличная идеологическая закалка.
— Принята кандидатура, предложенная Ингрид. Раз она за него отвечает. А я позабочусь, чтобы он мог ускользнуть. Поговорю с нашими друзьями.
— Считаю, что Сержа следует подстраховать, — сказала Ингрид. — Могу я сама подобрать ему дублера?
Согласие было получено.
— Есть еще вопросы? — осведомился председатель.
— Есть. — Ингрид произнесла это без всякого выражения, ее тонкие руки спокойно лежали на столе. — Насчет Жан-Поля. Предлагаю ликвидировать его. Он ненадежен и знает слишком много, чтобы просто так его выгнать. К тому же он целые сутки находился в лапах контрразведки.
— Он полезный человек, — возразил председательствующий.
— Ну и что? Надежность — это важнее. Он самонадеян и политически неустойчив. Никакого самоконтроля. Просто авантюрист. Среди нас таким не место. Ну и все же — как можно сбежать, если тебя арестовала контрразведка? Подозрительно!
— А сейчас он где?
— Прячется в моей квартире с тех пор, как сбежал. — Ингрид при этих словах чуть-чуть покраснела. — Мы подумали, что его физиономия слишком уж примелькалась полиции и прочим, особенно в его районе.
— Кто-нибудь возражает против ликвидации?
До сих пор молодой человек, которого здесь все называли Рене, молчал. Но тут он вмешался:
— Нельзя же так разбрасываться людьми! Жан-Поль неплохо поработал.
— А я и не говорю, что он плохо работает. Убрать его следует потому, что его недостатки ставят под удар весь наш план. Слишком уж ты сентиментален!
— Я все же думаю, что людей надо беречь, — не сдавался Рене.
— Беречь надо только наше дело! — вспыхнула Ингрид. — Всякие слюни и сопли ни к чему!
— Ингрид права, — подытожил спор председательствующий. — Ее предложение принято, пусть она сама и сделает все, что нужно. Ты ведь этого хотела, правда?
— Я уже все подготовила. Мне только нужно было ваше согласие.

Встреча закончилась, и они разошлись по одному — побрели каждый своей дорогой. Ингрид на метро добралась до Страсбур Сен-Дени и пошла старинными улицами, мимо ветхих домов, целиком занятых мастерскими и лавчонками, где производятся и продаются одежда и фурнитура для нее, ремни, сумки и прочее, а некоторые помещения переоборудованы под склады. Она вошла в дверь рядом с магазинчиком, где продавалось белье, и поднялась по узкой лестнице. Здесь носились запахи камфары, разогревшейся клеевой краски и восточной кухни. На всех этажах, кроме верхнего, ютились ремесленники и мелкие торговцы. Наверху она достала ключ и отперла одну из трех дверей, выходящих на площадку.
— Это я, — сказала она, запирая за собой замок. Жан-Поль не отозвался. Он валялся на кровати одетый, в брюках и синем в полоску пиджаке, с сигаретой в зубах, на животе у него лежала газета, посвященная бегам. Не брился он уже дней десять. На Ингрид он и не взглянул.
— В штабе распорядились, чтобы ты переехал сегодня на новое место, — подыскали для тебя специально.
— Где это? — Жан-Поль по-прежнему не смотрел на нее.
— В Монтиньи. Там домик, он хорошо загорожен, можешь там хоть физкультурой заняться — снаружи ничего не видно. Все уже устроено. Вещи с твоей старой квартиры туда перевезли. Беранже позаботился.
— Да с какой стати мне чупахаться в коровьем говне? Лучше в Париже остаться.
— В штабе сказали, что подыщут тебе жилье в Париже недели через две, когда все успокоится. А пока поедешь в Монтиньи.
Он наконец взглянул на нее и скинул на пол газету:
— А ну, иди сюда.
Не обращая на него внимания, она направилась к раковине в углу комнаты и налила в ковш воды. Потом достала кофейник.
— Я кому сказал, иди сюда!
— Пошел ты… Не смей со мной так разговаривать! Через двадцать минут приедет Серж, давай собирайся.
— Времени хватит. Иди сюда, тебе говорят!
— Мало ли что говорят. — Она потянулась за кружками. — Кофе будешь?
— Нет. Ты знаешь, что мне надо!
— А мне не надо.
Жан-Поль слез с кровати и через голову стащил пиджак.
— Давай сюда, а то я тебе все мозги вышибу. Что-то ты раньше соглашалась, а теперь смотри какая чистюля!
— Я любовью занимаюсь, когда мне самой хочется. Раз уж ты здесь оказался — что ж, ты не хуже других. Не Бог весть что, но в случае надобности сойдет. А сейчас как раз мне не нужно, так что можешь снова одеться.
Она поставила кружки на стол и насыпала в кофейник кофе. Вода в ковше уже закипала. Жан-Поль подошел, сгреб рукой ее короткие волосы и запрокинул ей голову так, что ей пришлось-таки взглянуть ему в лицо.
— Хочешь, чтобы я твое красивое личико разукрасил? Это запросто, ты знаешь. Один раз смазать бы тебе хорошенько — ты только этого и заслуживаешь, телка чертова. Ну-ка раздевайся, да побыстрей.
Он выпустил ее волосы. Она повернулась и, не говоря ни слова, сняла блузку, расстегнула джинсы и, когда они соскользнули на пол, стянула трусы и отбросила их ногой. Потом легла на кровать, вытянулась на спине и отвернула от него лицо.
— Быстрее, — велела она. — Нам уходить, а я еще кофе хочу выпить.
После она сказала:
— Это в последний раз. Надеюсь, ты удовольствие получил, — и направилась к раковине, всем своим видом демонстрируя отвращение.
Когда явился Серж, они пили кофе.
— Штаб принял план насчет Жан-Поля, — сказала она гостю, лицо ее при этом ничего не выражало.
— Монтиньи?
Она молча кивнула. Втроем они спустились по лестнице, машина стояла за первым же поворотом.
— Я поведу, — распорядилась девушка. — А вы вдвоем садитесь сзади, так Жан-Поля меньше видно.
Она села за руль, взяв у Сержа ключи. Когда отъехали, Жан-Поль заговорил:
— Мне пистолет нужен.
— Там будет. Он в сумке, которую с твоей квартиры привезли.
Дальше уже в полном молчании они направились к западу в сторону Фонтенбло, минуя Порт де Венсан. Скоро городской пейзаж кончился, пошли поля, за ними леса, в которых когда-то во всем своем великолепии скакала королевская охота, преследуя оленей. На развилке машина свернула с шоссе, углубляясь в лес.
— Куда это мы? — удивился Жан-Поль. Он дремал и очнулся уже на узкой лесной дороге.
— Что мне, по магистрали ехать, что ли, когда ты сзади сидишь? — возмутилась Ингрид. — Здесь по крайней мере постов нет. Доберемся до Монтиньи, не выезжая больше на шоссе.
В молчании они ехали еще минут двадцать. Машин в этой самой густой части леса не попадалось. Проезжая перекресток, девушка сказала Жан-Полю:
— Я отвечаю за тебя, за твою безопасность.
При этих словах Серж наклонился вперед.
— Мне выйти надо.
Машина остановилась.
— Здесь?
— Да хоть здесь. А ты не хочешь прогуляться, Жан-Поль?
— Это можно, — согласился тот.
Двое мужчин вышли из машины, и Серж чуть отстал, пропуская Жан-Поля вперед, на узкую тропку. Когда тот скрылся в кустах, он вытащил из кармана «файерберд», установил глушитель и поспешил за своим спутником. Жан-Поль только успел крикнуть:
— Эй, куда прешь, найди себе другое место!
Серж подошел ближе и, тщательно прицелившись, дважды выстрелил сзади ему в голову. Выстрел был почти не слышен, но Ингрид уже спешила ему навстречу.
— Порядок, — сказала она. — Ну и дрянь же он был!
Она взглянула на скорчившийся труп — Жан-Поль упал в кусты, с дороги его не заметишь.
— Оттащить его, что ли, подальше в лес? — Серж запихивал пистолет в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26