Причем, отвечает на любые вопросы, как международный обозреватель! То ли звери уже до людей подтянулись, то ли наоборот.

Как выйти из похмелья живым

После загула, часов в семь утра или вечера неизвестного дня непонятного месяца, у вас возникает ощущение, будто вы живы. Не исключено, это вам померещилось, но не теряйте надежды.
Первая стадия. Не совершайте резких движений: не вздумайте кашлянуть, зевнуть, моргнуть или пошевелить языком. Боже упаси! Последствия могут быть непредсказуемыми. Чтобы распухший мозг вернуть в исходное положение, хорошо обложить его ватой или льдом, а лучше со льдом с ватой. Но, увы, вам это не дано. Конечностями не пользуйтесь, на время забудьте, что они у вас есть.
Представьте себе, что они у вас в гипсе. Кстати, не исключено, что оно так и есть, но убедиться этом вы сможете позже, когда протрезвеют нервные клетки и мышечные окончания.
Не пытайтесь сходу вспомнить где вы, кто вы. Мозг не выдержит перегрузки.
Молчите, никаких связей с внешним миром. В крайнем случае помычите, но только в том случае, когда почувствуете, что вас кладут в гроб, приняв за покойника.
Тогда подайте признаки жизни. Не можете замычать, пукните чем-нибудь.
На позывы желудка не реагировать, пусть выпутывается сам. Первый час старайтесь ни о чем не думать. Даже о приятном, потому что финал одинаковый. Казалось бы, почему бы не подумать о женщинах, вообразить себя с ними. Нельзя. Во-первых, мозг как бы ни пыжился, такого представить не сможет, лишь раскалится впустую, а, во-вторых, неясная команда пойдет к прочим органам, они к этому не готовы, могут неправильно среагировать, а постель никто менять вам не будет. О погоде также думать не рекомендуется. Может сработать ассоциативное мышление: море, волны, качка и тошнота. То же с политикой: дебаты, речи – тошнота. Словом, о чем бы ни подумали, – кончится тошнотой. Стоило ради этого напрягаться!
Поэтому старайтесь ни о чем не думать и сохранять недвижимость. В недвижимости ваше будущее.
Вторая стадия. Попробуйте открыть глаза. Не получится, черт с ним, откроете завтра! Если все-таки они откроются, не спешите. Открывайте со скоростью: один глаз в час.
Третья стадия. Попытайтесь установить свою личность. Начните с очной ставки с отражением в зеркале. Добравшись до зеркала, не пугайтесь увиденного. Возможно, что это вовсе не вы, кто-то стоит сзади. Да, волосы ваши, брови ваши, а вот таких глазок и ротика не бывает в природе. Если изображение затуманено, подождите. Через пять минут картинка зафиксируется. Давайте рассуждать логически. Если вы не признаете себя в отражении, значит, там отражается кто-то другой, а вас надо искать в соседней комнате. Найдите первое попавшееся тело, подтащите к зеркалу, заставьте отразиться. Предположим: это лицо вам более знакомо, чем предыдущее. Значит, из соседней комнаты вы притащили себя.
Четвертая стадия. Теперь начинается самое интересное. Путешествие в прошлое.
Вам предстоит узнать, где вы были, что вы делали. Что может быть увлекательней прогулки по провалам своей памяти! Вспоминайте вместе с дружками.
Сопоставим то, что есть, с тем, что уже не вернешь. Во рту комочки земли с большим содержанием глинозема. Левой туфли нет вообще, а если снять правую, то между большим и указательным пальцами застрял кусочек гранита, в кармане обрывок телеграммы с одним словом «умер». Друзья подскажут вроде бессвязные факты, но вдруг, как озарение, вспышка в мозгу, и все сходится! Не иначе, умер друг Коля! Точно! Выпили с горя, отломили кусок гранита от памятника Карлу Марксу и в «камазе» привезли на кладбище, где, плача и рыдая, установили камень на свежей могиле. Да, да, да! Вот почему не повернуть голову влево. Все сходится! Потом налетели идиоты с криками: «Это не ваша могила, убирайтесь вместе с булыжником!» Ага, ага! Но в результате кого-то похоронили!.. Точно!
Отпечаток шины на левом боку тоже не просто так. Это когда компанией на грузовике мотались с гранитом по городу в поисках подобающего места для установки памятника другу Коле. Вам подсказывают, что памятник установили в тихом месте посреди песочницы детского сада. Осталась мелочь: найти тело, подсунуть под надгробие, и все дела!
Потом провал, вечная мерзлота, а вот дальше пикантное приключение. Нет двух зубов, и почему-то на бедрах вместо трусов застегнут женский бюстгалтер!
Который ничего не скрывает, а только подчеркивает, как его ни крути. Но не это смешно, а то, каково сейчас прекрасной незнакомке, у которой на месте бюстгалтера плавки! Умора! Значит, был легкий роман, жаль, никогда не вспомнить с кем, но, главное, был!
И последняя головоломка. Вы думали, в ухе радиоточка и концерт по заявкам.
Вытащили – краб! Вы считали, что никогда не были на Черном море! А выяснилось – были!
Видите, сколько интересного узнали вы о себе! Это увлекательный авантюрный роман конца двадцатого века! Причем вы не только главное действующее лицо романа, вы же автор и слушатель. Согласитесь, что может быть интереснее путешествия в мир бессознательного и обратно! Другими словами, следуя инструкции, выйти из похмелья можно с неменьшим удовольствием, чем то, которое получили, когда напивались. Главное, есть что вспомнить. Жаль, нечем.

Темно

(В темноте один человек налетает на другого) – Ой, кто здесь?
– Поосторожней! Вы здесь не один!
– А что вы здесь делаете в темноте?
– Рисую. Я ночной художник.
– Первый раз слышу про ночных художников. Что можно рисовать ночью?
– Я ночнист. Маринисты рисуют море, ночнисты – ночь.
– Ой! Вы женщина!
– С чего вы взяли?
– Я наткнулся на женскую грудь!
– При всем вашем желании вы не могли на нее наткнуться!
– Вы тут не один?
– Один. А вот вы с кем, не знаю!
– Разве это была не ваша грудь?
– Была бы моя, я бы сказал «моя», а это не моя!
– Простите, показалось. Темно. А можно взглянуть на картину?
– Взгляните.
– А где?
– Что вы шарите по мне! Грудь свою ищите?
– Картину вашу. В темноте ни черта не разберешь!
– Давайте руку. Чувствуете рамку?
– Да.
– То что внутри, – картина. Осторожней!
– Ага… Очень… Очень хорошая картина у вас получилась, я чувствую. Особенно вот это место! А почему такая маленькая?
– Я рисую маленькие. Принципиально. Эту работу я назвал «Ночь номер шестнадцать». Красиво?
– Эффектная картина, ничего не скажешь. Простите, я вам на ногу наступил.
– Ничего, пустяки. Тем более, ни на какую ногу вы мне не наступали.
– Значит, тут еще чья-то нога?
– Да успокойтесь вы! Никого нет!
– Чертовщина! Женская грудь не ваша, нога не ваша! Что же тут ваше?
– Но согласитесь, картина получилась?
– Жаль маленькая!
– Могу продать. Сегодня мне как никогда удалось передать глубину ночи.
– Да, очень на ночь похоже, один к одному. Но хотелось бы пару звездочек в углу.
– Зачем это?
– Знаете, эта кромешная тьма, мрак, – надоело! Хочется чего-то такого… А когда звездочка в углу, на душе светлей, что ли. Ну что вам, ночнисту, стоит пару звездочек для меня!
– С какой стати я буду переделывать работу!?
– Я доплачу! Ну хоть одну вот такусенькую звездочку, я же не прошу много, одну плесните и уже веселей!
– Я не ремесленник! Вы захотели, и я тут же раз-раз!? Вы попросили бы Леонардо да Винчи, чтобы он Джоконде родинку на щеке пририсовал? Вот именно! А вы не видели, может, моя картина не хуже! Давайте будем уважать друг друга, несмотря на темноту.
– Я вас уважаю! Просто в темноте вы это не чувствуете! Но на вашем месте я бы пару раз капнул серебряной краской в углу. Нечаянно. Я доплачу!
– Вы ничего не понимаете! Я ночнист! Рисую только то, что есть на самом деле!
Никакого очковтирательства! Сейчас ночь. Не видно ни зги! Вы что-нибудь видите?
– Ни зги!
– И у меня на картине ни зги! Все сходится! То есть, сама жизнь! Возможно, когда туча уйдет, звезды высыпят, тогда, я, как честный ночнист, отображу действительность. Причем, у меня звезд будет ровно столько, сколько на небе! Ни больше и не меньше!
– Хорошо. Покупаю, то что есть.
– «Покупаете!» А я, может, не продам!
– Почему?
– Вы мне не нравитесь!
– Глупости! Как я могу вам не нравиться, когда темнота! На свету я бы еще мог кому-то не понравиться, а в темноте, вы меня извините! В темноте легче понравиться, потому многие предпочитают темноту прочим временам года.
– Зато на свету вы бы никогда не позволили себе грязные намеки на мою якобы женскую грудь! Уберите руки!
– Вас никто не трогает! Оставим в покое женскую грудь! Забудем о ней! Давайте картину, покупаю то, что есть. Повешу на стену, думаю, ночью она будет смотреться неплохо. Сколько вы за это хотите?
– Если бы вы видели этот щедевр…
– Учтите, я его не вижу. С учетом этого хотелось бы подешевле…
– Так! Одно из двух: или мы доверяем друг другу, или хотим обмануть!
– Конечно хотим… доверяем!
– Так вот за этот маленький шедевр я хотел бы…
– Я, кстати, предпочитаю большие шедевры. Знаете, если уж приобретаешь шедевр, хочется побольше. А когда маленький, это уже не шедевр, а я бы сказал «шедеврик»… Ой! Что там сзади?
– Опять грудь?!
– Нож!
– Да это сучок! Там дерево!
– Ну и сучки у вас ночью! Ужас! Говорите быстренько сколько, и я побегу, пока не зарезали…
– Шестьдесят!
– Так и думал, что вы скажете «шестьдесят». Хотя никогда не покупал шедевры по ночам. Сорок!
– Так и знал, что вы скажете «сорок»! Сразу видно, никогда не покупали ночью настоящие шедевры! Пятьдесят!
– Держите.
– Что это?
– Деньги!
– Вы меня не обманываете? Тут темно. Уже трижды надували. Сунут какие-то бумажки, а сами хвать шедевр и бежать! Здесь ровно пятьдесят тысяч?
– Не меньше. Две бумажки, минимум по двадцать пять!
– Держите картину.
– Жаль маленькая!
– Зато шедевр!
– Надеюсъ. А то знаете, заплатить ночью неизвестно за что полсотни не хотелось бы!
– Да и мне получить в темноте за шедевр две каких-то бумажки не очень приятно!
Надеюсь на вашу порядочность!
– А в темноте больше надеяться не на что!
– У меня есть спички. Посветить? Все сразу станет ясно.
– Не будем портить эту чудную ночь.

Выродок

– А сколько стоит эта шапка?
– Сто пятьдесят.
– А в том магазине такая же триста пятьдесят.
– Не торгуйтесь. Эта последняя.
– Но почему в том магазине дороже, чем у вас? Шапка хуже? Или мех другой?
– На ярлыке написано сто пятьдесят, и я не продам и на рубль дороже!
– Ничего не понимаю. Вроде нормальная меховая шапка, а стоит дешевле. Из кого она? Чей мех?
– Государственный.
– Понимаю. Зверя самого как зовут?
– Вам-то что? Нравится – берите! Надоели! «Почему дешевле, какой зверь?» Выродок!
– Кто?
– Шапка из меха выродка. Понятно?
– Ах это выродок… так вот он какой! То-то я вижу знакомое что-то… а в жизни на кого похож?
– На выродка и похож. Говорят, вроде помесь выдры с диким кабаном.
– Вот это да! Так он, собственно, что… хрюкает или плавает?
– Плывет и хрюкает. Копыта, плавники, клыки, крылья, рога, хвост. Такого куда ни кинь – выживет! Ну что вы! Выродковые шапки на экспорт идут.
– А что ж они такого зверя сами не могут вывести?
– Нет. Для выродка нужны определенные условия. Они только у нас.
– А им слабо создать условия получше?
– А ему надо, чтоб похуже. В хороших условиях выродок не размножается, гибнет.
А когда все плохо, он только сил набирается, мех густеет.
– Героический зверь.
– А вы думали? В поисках корма по горам лазит, ныряет, по болоту на брюхе сколько хош проползает. Пищи нет, так он камень грызть может, нефть усваивает, при этом мочится чистым бензином!
– Ай да ученые! Кого вывели!
– А вы думали! Вот здесь все написано: пуленепробиваемый, противоударный.
– В смысле бьешь, а ему хоть бы что?
– А что ему сделается? Вот идете вы в этой шапке, дали вам по башке, – вас нет, а шапке хоть бы что! Выродок!
– А мордашка симпатичная?
– Когда поест, – да. Зато приручается быстро. Из рук ест.
– Что ест?
– А что дадут. Прямо из рук. Ну, а как все съест, за руку принимается. Я ж говорю, ручной зверек!
– А отчего волос жесткий и не гнется совсем?
– У него все время мех дыбом.
– Почему дыбом?
– Жизнь у него такая!
– А размножается как?
– Размножается делением.
– И что он делит?
– Что есть, то и делит. Найдут корку или кость и делят, рвут друг друга на части!
– Нет, я спросил, как они размножаются?
– Господи! Я ж вам говорю: делением! При дележке они друг дружку рвут и их больше становится. Как у ящерицы. Ей хвост оторвешь, у нее новый вырастает. И у выродка. Хвост оторвут, а через полчаса хвост до целого выродка вырастает. И так любой орган.
– Ничего себе! То есть, чем меньше того, чего делить, тем их больше становится?!
– Ну да! Я ж говорю: ценный зверек! Берете шапку? Последняя! Вон народ уже косится. Начнут делить, – разорвут.
– Можно примерю? Ну как?
– Натяните поглубже. Чего она над головой зависает?
– Да волосы чертовы, как не укладываю, все время дыбом! Жизнь, сами знаете…

Хоть бы что!

Почему я так выгляжу? Потому что легко переношу невзгоды. Научился переносить…
Помню первую в жизни неприятность. Родные за меня тогда страшно беспокоились. А я только нижнюю губу прикусил!
Помню потом годик: беда за бедой, удар за ударом, – но я только зубы стиснул покрепче!
И снова неудачи! Казалось бы все! Предел! А я челюсти сжал вставные и ни звука!
И тут опять! Кругом плохо! И просвета не видно! Другой бы в петлю, а я сдавил спокойненько десны и шизу! Шизу, как ни ф шом ни фыфало!

Волки и овцы

– Все собрались?
– Вроде все, – сказал пегий волк, задвигая засов на воротах овчарни.
– Ну, что ж, кворум есть! – сказал вожак и облизнулся присутствующим. – Товарищи! Волки и овцы! Давайте наконец поговорим откровенно, как говорится, положа лапу на сердце! Надо признать, долгие годы осуществлялась неверная практика. Говорили, что, мол, волки сыты и овцы целы! А было ли так на самом деле? Нет, товарищи! Драли овец у всех на глазах! Однако никто из овец не нашел в себе мужества честно сказать: «Доколе?!» Увы, все молчали! Да, в приличном обществе во время еды не разговаривают! Если ешь ты. Но когда едят тебя, высказываться можно. И нужно! Пора назвать вещи своими именами. Думаю, выражу общее мнение, если скажу: «Не могут волки быть сыты, пока овцы целы!» Это очковтирательство, простите за прямоту!
Ну, что притихли? Нечего сказать, уважаемые овечки? А волки почему молчат?
Ягнятами прикидываются? Учтите, пока не обсудим наболевшие проблемы, никто отсюда живым не уйдет! Так что прошу поактивнее.
Старый баран заблеял: «Можно мне?» – Пожалуйста! – сказал вожак. – Поприветствуем товарища! Только говорить начистоту! Критикуйте, не взирая на лица. Я отвернусь, чтоб не смущать.
– Товарищи! – заблеял старый баран, – как только что правильно заметил уважаемый волк, – сейчас не те времена! Даже не уверен, времена ли? Сколько можно есть друг друга? О каком увеличении поголовья может идти речь, когда рождаемость одних за счет загрызаемости других?!
– По-моему, это резонно! – сказал вожак. – Отлично сказано! Что ж вы раньше не мычали, не телились?!
– Так раньше нас ели молча, не предлагая высказатъся, – старый баран вздохнул.
– Слава богу, все это в прошлом, – сказал вожак. – Что там за крик?
– Овцу задрали, – сказал кто-то.
– Кто задрал?! Я спрашиваю: кто посмел задрать овцу во время собрания?
– Ну, я задрал. Нечаянно, – сказал одноглазый волк. – Она первая начала. Я защищался.
– Все слышали? – вожак одобрительно кивнул головой. – Волк нашел в себе мужество сказать «Это сделал я!» Вот пример самокритики! Поняли овцы, как надо теперь себя вести? Если кто-либо из вас нечаянно кого-то загрыз или задрал, – не надо замалчивать! Выйди и честно скажи! Увидите, вам сразу станет легче!
Одноглазый, тебе стало легче?
– Намного! – одноглазый икнул.
– Поймите вы! – сказал вожак. – Только так, называя вещи своими именами, мы пойдем бок о бок вперед, при этом честно глядя друг другу в глаза! А сейчас сделаем небольшой перерыв. Желающие могут перекусить. Прямо тут. После перерыва обсудим положение с бараниной. Пусть она поделится своими соображениями…

Время летних отпусков

Летит гусь, а сверху на него ястреб заходит и кричит:
– Куда, жирненький, путь держим?!
– Да вот холодать стало, пора, значит, в эту… в Индонезию…
– И что вас всех в Индонезию тянет?! Пятый гусь, и все в Индонезию! Ну что вы там в этой Индонезии не видели?! – хрипел ястреб, пикируя сверху на гуся.
– Да, – подумал гусь. – Ну, а что, собственно, я в этой Индонезии не видел?
Да, похоже, и не увижу в этом сезоне… Индонезию! Ястреб прав. Ему сверху виднее…

Беда

Старый паук лежал в гамаке паутины. Бедняга не спал пятые сутки. Его мучили чудовищные мигрени, от малейшего сотрясения паутины в мозгу вспыхивал красный огонь. Наконец, паутина застыла неподвижно, словно повисла над вечностью. И голова, слава богу, начала проходить.
Вдруг зажужжало в правом углу, паутина качнулась, и в мозгу паука начался пожар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9