Что? Ради бога?
Кнопку нажал, – и она за тебя плюет в потолок! Баба люкс! Конечно, понакупали все. Японки живые забастовали, поскольку на них спрос уменьшился. Кому охота с живой бабой связываться, когда за те же деньги все удовольствия беспрекословно и в момент!
Но где-то через месяц медовый японские мужики застрочили на фирму жалобы. Мол, им жить не хочется вообще и с этой работягой, в частности! А в ней такая программа заложена, против тебя никогда! Рявкнешь – молчит! Послал – ушла.
Бьешь, – не бьется, гадина! То есть взаимностью тебе не отвечает! И помириться с ней невозможно, оттого что никак не поссоришься! И нет японскому мужику удовлетворения! Выяснилось, что хорошо японцу бывает только тогда, ежели до того было нехорошо!
Фирмачи это мигом просекли, концы в роботе перепаяли и новую модель на прилавок кинули! Ничего, дрянь, не делает! Орет, как ненормальная! Хозяина по квартире гоняет! Током бьет! Чужих мужиков в дом тащит! А кинешься на нее, она тебя приемом каратэ из окна швырк и вазу вдогонку. Вот такая «цунамочка». Я бы сказал «тайфуночка» получается! Зато ровно в двенадцать ночи по японскому времени эта зараза вырубается и до шести утра отключается полностью. Говорят, с двенадцати до шести утра японцы от счастья плачут. Шесть часов непрерывного кайфа! Но стоит этот робот безумно дорого!
Я тут подумал, выходит, мы живем не хуже японцев, Гриш! Ты мою Катьку знаешь?!
Та же цунами! Под горячую руку и зашибить может. Но в двенадцать ночи всегда, как штык, вырубается и до шести утра, как убитая, спит. Эти шесть часов я себя полным японцем ощущаю!
Вот так-то. Григорий-сан! Не в йеньках счастье
Гипноз
Курила она. Ну, прилично. Если честно, где-то пачку в день. И в ночь пачку.
Если не спит. А если спит – полпачки.
Ей и посоветовали: «Сходила бы к гипнотизеру. Пока жива. Есть один.
Пятерых отучил навеки. Он внушил им такой ужас последствия курения на организм, что испугались и все бросили. Один даже семью. Вот такой гипнотизер. Очень сильный. Очень!» Ну, она и пошла.
В три сеанса он из нее сделал другого человека! Сигареты теперь видеть не может! Вообще никого видеть не может. Ну, и заикается немного. Но только когда говорит. Когда молчит, практически не заикается. Да глаз дергается. Но это днем, когда не спит. А ночью, когда спит, практически ничего у нее не дергается. Спит, как убитая. Правда, соседи творят, что кричит всю ночь:
«Спасибо, я не курю! Спасибо, я не курю!»…
Явился
– Та-ак! Явились не запылились! Где шлялся всю ночь?! Как дура, его ожидаю, не сплю, а они до утра загулямши! Лапы поганые убери!..
Соседи за стеной шепчутся: «Опять Нинка с мужем ругается!» – Куда пошел с грязными лапами? Я квартиру для чем убирала? Чтобы ты пришел и нагадил? Сидеть!
Соседи шушукаются: «Нет, не с мужем. Собака ихняя, нагулявшись, пришла».
– Кого ты себе завел? В глаза смотри, в глаза! Собачий ты сын! Совесть есть?
Соседи бормочут: «Нет, вроде мужик ейный…» – Ты морду бесстыжую не отворачивай. Как шляться, так герой, а как отвечать, так под стол спрятался! А-а, слюна потекла. Миску увидел! Прожуй, чего давишься, не отымут… Куда в постель ко мне полез с грязными лапами? Хоть душ прими, ирод!..
Соседи пожимают плечами: «Господи! Кто ж там пришел?..
Да все они, кобели, одинаковы!
Восемь с половиной
Никому нельзя верить! Москвичи божились, что возьмут Мыловидову обратный билет до Ленинграда, но в последний момент, сволочи, извинились, мол, не получилось.
Игорь Петрович приехал на вокзал в сильном расстройстве. Как любой человек в чужом городе без билета, он чувствовал себя заброшенным в тыл врага без шансов вернуться на Родину. Он постучал в закрытое окошечко кассы условным стуком тридцать пять раз.
– Лишнего билетика не имеете? – безнадежно спросил он кассиршу.
– Остались «эсвэ», будете брать?
– А сколько стоит?
– Двадцать шесть с постелью. Берете?
Мыловидов слышал об этих развратных купе на двоих, но в жизни ими не ездил, потому что вдвое дороже, а командировочным оплачивают только купейный. Но выбора нет. Ночевать негде.
– Черт с ним! Гулять так гулять! – Мыловидов вздохнул, с болью отдал четвертной и рубль с мелочью.
До отправления была уйма времени. Игорь Петрович, пыхтя сигареткой, гулял по перрону.
– А если действительно? Купе-то одно на двоих! Мало ли кого бог пошлет на ночь? Вдруг с дамой один на один? Зря что ли берут сумасшедшие деньги? – Кровь забурлила и ринулась Мыловидову в голову.
Игорь Петрович часто ездил в командировки, мотался по городам, казалось, логично случиться любовному приключению, но, увы, который год возвращался верным супругом. Мыловидов по охотничьим байкам товарищей знал, как это делается. Два, три комплимента, крутой анекдот, стаканчик винца и смелее на приступ, которого с нетерпением ждут. Строгость нравов и унылая жизнь толкают людей на случайные связи. Игорь Петрович был склонен к измене, но дурное воспитание не позволяло взять женщину на абордаж, положить руку на чужое колено, сойтись сходу близко. Каждый раз в пути ли, в гостинице, он ждал как мальчишка, что прекрасная незнакомка заговорит первой, поймет, что Мыловидов – подарок судьбы, и набросится. А уж сопротивляться он будет недолго. Но никто на Игоря Петровича не бросался, шли годы, надежда угасала, но все еще теплилась.
Наконец подали «Красную стрелу». Мыловидов ступил в таинственное купе, где на расстоянии вытянутой руки два диванчика, столик, ромашки в стакане и все.
Воровато оглянувшись, цапнул ромашку, быстренько оборвал на «любит, не любит».
И вышло «любит»! «А кто именно, сейчас узнаем!» – возбужденно шептал Мыловидов, откинувшись на диване.
В мозгу розоватый туман сгущался в облачко с очертаниями изящной блондинки.
Игорь Петрович мысленно вел с ней диалог:
– Позвольте, помогу чемоданчик закинуть?
– Спасибо. Сразу видно, в купе настоящий мужчина!
– Насчет этого не сомневайтесь! За знакомство не откажите стаканчик портвейна на брудершафт? (Он вез из Москвы бутылку портвейна, купленную по случаю.) Выпив, блондиночка жарко зашепчет:
– Вы не могли бы помочь расстегнуть… Такие молнии делают, без мужчины до утра не разденешься…
И вот оно началось, поехало! Само восхитительное безобразие он представлял смутно, но одно только «и вот оно, началось, поехало», – обжигало.
Мимо купе по коридору пошли пассажиры. Мыловидов напрягся всем телом, уши встали как у собаки. Когда проходила женщина, он обмирал, когда топал мужчина, все равно обмирал. Одно дело, ночь пополам с женщиной, друте дело, один на один с мужиком, тут ведь тоже шанс, прости господи!
– Не иначе француз изобрел такой пикантный вид транспорта, купе на двоих! Тут все может случиться, все что угодно! – возбуждал себя Игорь Петрович. – Куда денешься? Тут хочешь не хочешь. Но, правда, на весь роман по расписанию отпущено восемь с половиной часов. Полдевятого в Ленинграде. Приехали!
А вдруг я портвейн, а она потребует коньяку да лимона? Есть такие развратницы!
Небось, опытный сердцеед возит в походном наборе все: напитки, лимоны, предохранительные средства!.. А привезешь домой СПИД?! Тьфу-тьфу! Только этого не хватало! Остальное вроде все есть! Не может такого быть, – первый раз в жизни и сразу в десятку! К тому же в «эсвэ» ездит приличная публика. Я тоже порядочный человек. Жену уважаю, честно смотрю ей в глаза одиннадцать лет.
Сколько можно? Никогда не мучили угрызения совести, а хотелось бы!..
Мысли Мыловидова скакали как сумасшедшие.
– А если войдет без чемодана? Как тогда ей скажу: «Позвольте ваш чемодан?» А без чемодана с чего начинать? Не с портвейна же! Хотя времени в обрез и с портвейна ход верный… Это смотря на кого налетишь.
Мыловидов устал. Мысли путались, дурацкая фраза «И вот оно началось, поехало!» – мелькала чаще других, будоража и выматывая.
Пассажиры, не ведая ни о чем, проходили по коридору. Чаще мужчины, мелькали и женщины, но почему-то шли мимо. А если второй билет не купили?! Ехать за двадцать шесть рублей одному на двух диванах?! У нас же не Франция, там в любую гостиницу заскочил, заплатил и люби! У нас наедине только в лифте можно остаться! А тут целая ночь на двоих! Париж на колесах… «Помогите расстегнуть!». Вот оно, началось, поехало!..
А вдруг портвейном напоишь, – уснет, не добудишься! Вот будет номер!
Рискнуть.без портвейна? На трезвую голову приличная дама в контакт не войдет!
Черт бы побрал эти «эсвэ»! То ли дело в плацкартном! Все друг на друге и никаких мыслей, скорей бы доехать! А тут…
Мыловидов настолько увяз в вариантах, что не сразу заметил на диване напротив блондинку, точь-в-точь такую, как он себе представлял! Облачко в штанах!
Игорь Петрович протер глаза, галантно вскочил и пробормотал: «Портвейна не желаете?» – Какого портвейна? – синие глаза девушки стали огромными.
– Португальского!
– Вы сумасшедший? – спросила блондинка.
– Нет. Командировочный.
Девушка начала рыться в сумочке.
– Прошу! – Мыловидов метнул пачку «Опала».
Блондинка достала красивую пачку, вынула сигарету, помяла пальчиками. Вынула золотистую зажигалку. Игорь Петрович, выхватил коробок, как ковбой кольт, на скаку зажег спичку, но блондинка, усмехнувшись, прикурила от зажигалки.
Мыловидов, расхрабрившись, попытался мысленно раздеть девушку, но, расстегнув блузку, смутился и покраснел так, будто мысленно раздевали его. Опустив глаза, уставился на зажигалку. Блондинка покачала головой: «Возьмите себе!» Игорь Петрович сунул зажигалку в карман и даже не поблагодарил.
– Могу помочь положить чемодан! – вдруг выдавил он из себя, вспомнив заученный текст.
– Какой чемодан?
– Любой!
В это время в купе влетел загорелый парень. Девушка бросилась ему на шею. Пока они целовались, Игорь Петрович глупо улыбался, ему казалось, он смотрит в кино заграничный фильм с хорошим концом. Прервав поцелуй, парень, через спину блондинки спросил:
– А вы что тут делаете?
– Я тут еду.
– А ну, покажите билет?
– Билет есть. Вот он.
Взяв билет, парень покачал головой.
– Очки носить надо, дедуля. Это шестое место, а у вас шестнадцатое.
Счастливого пути!
– Серж, дай ему сигарет, а то он «Опал» курит! – сказала девушка.
– Да ради бога! – парень протянул Мыловидову пачку импортных сигарет и вежливо выпроводил. Дверь захлопнулась.
– Ну, вот оно, началось, поехало! – вздохнул Мыловидов. – Но я ж еще не видел, что выпало на шестнадцатый номер! Надо поглядеть! И напевая «Не везет мне в смерти, повезет в любви», он зашагал к своему купе. Дверь оказалась закрыта. Изнутри женский голос произнес: «Минутку! Я переоденусь!» – Не мужик, уже повезло! Значит так. «Позвольте, помогу положить чемодан…» – Войдите! – донеслось из-за двери.
Мыловидов вошел. Слева на диване, закутавшись с головой в одеяло, лежало тело.
Голос безусловно был женский, но под одеялом фигуру, тем более лицо угадать невозможно. Как знакомиться в такой ситуации? Тем более чемодана не было, так что с козырной карты тут не пойдешь.
– Добрый вечер! Я вашим соседом буду!
Сдавленным голосом из-под одеяла прошипели:
– Учтите, я замужем! Будете приставать – закричу! Вас посадят!
Игорь Петрович опешил. При разборе партий такое староиндийское начало нигде не встречалось.
– А я, может, и не собирался приставать! К кому? Вы бы хоть личико показали!
– Может, еще что-нибудь показать! Помогите!
– Вас не трогают, чего кричите?!
– Чтоб знал, как буду орать, если тронешь. Я еще громче могу!
– Ничего себе стерву подложили! – подумал Мыловидов. – Слава богу, рожу не видно. А то потом сам с собой не заснешь!
Сев на свое место, он острожно достал бутылку портвейна. «Выпью и спать! К чертовой матери! Дались мне эти бабы! Все равно лучше моей Светки никого нет!
Вот с кем бы на ночь в одном купе оказаться!» Он отхлебнул из бутылки. В тишине глоток прозвучал громко, и тут же из-под одеяла вынырнула рука с монтировкой. Перед ним предстала страшная баба в сапогах, в ватнике, застегнутом на все пуговицы, и в каске. Вылитый водолаз в скафандре.
Мыловидов вскочил, проливая портвейн:
– Что вам от меня надо в конце концов?
– Чтобы не прикасался!
– Да кто к вам прикоснется, посмотрите в зеркало на себя!
– Это ко мне-то не прикоснутся?! Да я глазом моргну, стая таких, как ты, налетит!
– Вы правы, вы правы, – бормотал Игорь Петрович, не сводя глаз с монтировки.
– Такая женщина! Я ж вас не видел, а когда все целиком… Конечно, целая стая.
Вас разорвут!
– Смотри мне! – тетка улеглась, тщательно замотав себя в одеяло. Что-то в ней металлически звякнуло. «Гранаты», – сообразил Мыловидов.
Тут дверь приоткрылась, приятная женщина поздоровалась и сказала:
– Простите, в моем купе безумный мужчина. Может, поменяемся, если ваша соседка женского пола?
– Конечно, конечно! – Мыловидов расшаркался. – О чем разговор? Вы женщина, и под одеялом лежит то же самое. – Игорь Петрович выскочил из купе и перекрестился. – Фу! Наконец, повезло! Во сне не так повернешься, психопатка убила бы! Двадцать шесть рублей заплатил, так еще по темени монтировкой!
«Фирменный поезд», ничего не скажешь! Все удобства!
– Вечер добрый! – дружелюбно сказал он, входя в купе. – А я с вашей соседкой поменялся! Эти женщины вечно чего-то боятся! Дурочки! Кому они нужны, верно?
Здоровенький мужик с горящими глазами и орлиным носом гортанно сказал:
– Ты с ней нарочно менялся, да? Такую женщину бог послал! А ты поменялся!
Назло, да? Что я с тобой в одном купе делать буду?
– Как что? Спать! – неуверенно сказал Игорь Петрович.
– С тобой?! – взорвался детина.
– А с кем же еще, если тут вы да я. Значит, со мной! – Тьфу! – мужчина схватил свои вещи. – Ищи других, педераст старый!
Оставшись один, Мыловидов отхлебнул из бутылки:
– Ничего себе вагончик! Притон на колесах! Одни уголовники! Что я ему такого сказал? Будем спать вдвоем… Господи! Идиот!
«До отправления скорого поезда номер два «Красная стрела» остается пять минут!
Просьба провожающим покинуть вагоны!» – Погулял, пора отдыхать! Двадцать шесть рублей заплатил, зато в кои-то веки буду спать на двух диванах один! Выкурим сигаретку и бай-бай.
Мыловидов закрыл дверь, скинул туфли. Достал вкусную сигарету, вдавил кнопочку зажигалки и перед ним вытянулся ровненький столбик огня. Как солдатик. Игорь Петрович улыбнулся, прикурил, скомандовал «вольно», и отнечек исчез.
– Да, это не «Опал»!.. «Ке-мыл» какой-то… Такова жизнь. Одни с блондинкой, другие с портвейном. Зато у кого еще такая жена? Сложена как богиня! Кожа – шелк! Умница! Прости меня, солнышко! – в глазах Игоря Петровича защипало. – Сукин я сын! Решил расслабиться! Погулять в «эсвэ» за двадцать шесть рублей на полную катушку! Стрелять таких мужей надо! – он надавил кнопочку зажигалки, огонек подскочил, словно крохотный джинн, ожидая распоряжений, и по команде «вольно» пропал.
Игорь Петрович расстелил постель, заправил одеяло в простынку, и тут в дверь постучали. Он открыл. На пороге стояла роскошная брюнетка: «Добрый вечер! Мне сказали, здесь свободное место. Вы не могли бы помочь кинуть наверх чемодан?» Казалось бы, вроде все, кровь угомонилась, но при виде брюнетки враз закипела, забулькала. Тем более, наконец, возник чемодан!
– С удовольствием, – по-гусарски пророкотал Мыловидов, успев всунуть в туфли обе ноги.
– О, португальский портвейн! Обожаю! Можно глоточек?
– Хоть два! – удачно сострил Игорь Петрович и налил полный стакан. Дама выпила и покосилась на сигареты.
– «Кемыл»! Рекомендую, приличные. – Мыловидов щелкнул зажигалкой. Маленький джинн зажег сигарету и, подмигнув, спрятался.
Брюнетка с уважением посмотрела на сигареты, зажигалку и на Игоря Петровича.
Откинулась на диване, и в глаза Мыловидову бросились два чудных колена. Он почувствовал себя молодым и свободным: «Вот оно! Началось, поехало!» – Ваше имя, мадам? – спросил Мыловидов.
– Ириша. А вас?
– Игорь Петрович.
– Очень славно. Игорек, расстегни молнию, если не трудно!
Можно было подумать, Ириша учила тот же сценарий!
Поезд мягко тронулся с места. «Началось, поехало!» – бормотал Игорь Петрович, ломая молнию на платье. И тут в окне возник взмыленный офицер. Он махал Ирише рукой, крича непонятное. Ириша улыбалась ему, помахивая ручкой, стараясь закрыть Мыловидова телом. Но полковник увидел его и свирепо припечатал к стеклу прямо-таки генеральский кулак. Какое-то время еще бежал рядом, посылая воздушные поцелуи и могучие кулаки. Наконец, на шестом километре, увязнув в болоте, отстал.
– Чего-то я замерзаю! – прошептала Ириша, оставшись в комбинации, гордясь своим телом.
Игорь Петрович смотрел на полуобнаженную грудь и видел два кулака.
«Муж – полковник! Убьет! У военных своя авиация! Прилетит самолетом, встретит на вокзале, расстреляет обоих! Меня-то за что?» – Игорек, я выпила. Теперь ты!
– Не хочу! Пейте сами!
– А чего это мы вдруг на «вы», не ломайся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Кнопку нажал, – и она за тебя плюет в потолок! Баба люкс! Конечно, понакупали все. Японки живые забастовали, поскольку на них спрос уменьшился. Кому охота с живой бабой связываться, когда за те же деньги все удовольствия беспрекословно и в момент!
Но где-то через месяц медовый японские мужики застрочили на фирму жалобы. Мол, им жить не хочется вообще и с этой работягой, в частности! А в ней такая программа заложена, против тебя никогда! Рявкнешь – молчит! Послал – ушла.
Бьешь, – не бьется, гадина! То есть взаимностью тебе не отвечает! И помириться с ней невозможно, оттого что никак не поссоришься! И нет японскому мужику удовлетворения! Выяснилось, что хорошо японцу бывает только тогда, ежели до того было нехорошо!
Фирмачи это мигом просекли, концы в роботе перепаяли и новую модель на прилавок кинули! Ничего, дрянь, не делает! Орет, как ненормальная! Хозяина по квартире гоняет! Током бьет! Чужих мужиков в дом тащит! А кинешься на нее, она тебя приемом каратэ из окна швырк и вазу вдогонку. Вот такая «цунамочка». Я бы сказал «тайфуночка» получается! Зато ровно в двенадцать ночи по японскому времени эта зараза вырубается и до шести утра отключается полностью. Говорят, с двенадцати до шести утра японцы от счастья плачут. Шесть часов непрерывного кайфа! Но стоит этот робот безумно дорого!
Я тут подумал, выходит, мы живем не хуже японцев, Гриш! Ты мою Катьку знаешь?!
Та же цунами! Под горячую руку и зашибить может. Но в двенадцать ночи всегда, как штык, вырубается и до шести утра, как убитая, спит. Эти шесть часов я себя полным японцем ощущаю!
Вот так-то. Григорий-сан! Не в йеньках счастье
Гипноз
Курила она. Ну, прилично. Если честно, где-то пачку в день. И в ночь пачку.
Если не спит. А если спит – полпачки.
Ей и посоветовали: «Сходила бы к гипнотизеру. Пока жива. Есть один.
Пятерых отучил навеки. Он внушил им такой ужас последствия курения на организм, что испугались и все бросили. Один даже семью. Вот такой гипнотизер. Очень сильный. Очень!» Ну, она и пошла.
В три сеанса он из нее сделал другого человека! Сигареты теперь видеть не может! Вообще никого видеть не может. Ну, и заикается немного. Но только когда говорит. Когда молчит, практически не заикается. Да глаз дергается. Но это днем, когда не спит. А ночью, когда спит, практически ничего у нее не дергается. Спит, как убитая. Правда, соседи творят, что кричит всю ночь:
«Спасибо, я не курю! Спасибо, я не курю!»…
Явился
– Та-ак! Явились не запылились! Где шлялся всю ночь?! Как дура, его ожидаю, не сплю, а они до утра загулямши! Лапы поганые убери!..
Соседи за стеной шепчутся: «Опять Нинка с мужем ругается!» – Куда пошел с грязными лапами? Я квартиру для чем убирала? Чтобы ты пришел и нагадил? Сидеть!
Соседи шушукаются: «Нет, не с мужем. Собака ихняя, нагулявшись, пришла».
– Кого ты себе завел? В глаза смотри, в глаза! Собачий ты сын! Совесть есть?
Соседи бормочут: «Нет, вроде мужик ейный…» – Ты морду бесстыжую не отворачивай. Как шляться, так герой, а как отвечать, так под стол спрятался! А-а, слюна потекла. Миску увидел! Прожуй, чего давишься, не отымут… Куда в постель ко мне полез с грязными лапами? Хоть душ прими, ирод!..
Соседи пожимают плечами: «Господи! Кто ж там пришел?..
Да все они, кобели, одинаковы!
Восемь с половиной
Никому нельзя верить! Москвичи божились, что возьмут Мыловидову обратный билет до Ленинграда, но в последний момент, сволочи, извинились, мол, не получилось.
Игорь Петрович приехал на вокзал в сильном расстройстве. Как любой человек в чужом городе без билета, он чувствовал себя заброшенным в тыл врага без шансов вернуться на Родину. Он постучал в закрытое окошечко кассы условным стуком тридцать пять раз.
– Лишнего билетика не имеете? – безнадежно спросил он кассиршу.
– Остались «эсвэ», будете брать?
– А сколько стоит?
– Двадцать шесть с постелью. Берете?
Мыловидов слышал об этих развратных купе на двоих, но в жизни ими не ездил, потому что вдвое дороже, а командировочным оплачивают только купейный. Но выбора нет. Ночевать негде.
– Черт с ним! Гулять так гулять! – Мыловидов вздохнул, с болью отдал четвертной и рубль с мелочью.
До отправления была уйма времени. Игорь Петрович, пыхтя сигареткой, гулял по перрону.
– А если действительно? Купе-то одно на двоих! Мало ли кого бог пошлет на ночь? Вдруг с дамой один на один? Зря что ли берут сумасшедшие деньги? – Кровь забурлила и ринулась Мыловидову в голову.
Игорь Петрович часто ездил в командировки, мотался по городам, казалось, логично случиться любовному приключению, но, увы, который год возвращался верным супругом. Мыловидов по охотничьим байкам товарищей знал, как это делается. Два, три комплимента, крутой анекдот, стаканчик винца и смелее на приступ, которого с нетерпением ждут. Строгость нравов и унылая жизнь толкают людей на случайные связи. Игорь Петрович был склонен к измене, но дурное воспитание не позволяло взять женщину на абордаж, положить руку на чужое колено, сойтись сходу близко. Каждый раз в пути ли, в гостинице, он ждал как мальчишка, что прекрасная незнакомка заговорит первой, поймет, что Мыловидов – подарок судьбы, и набросится. А уж сопротивляться он будет недолго. Но никто на Игоря Петровича не бросался, шли годы, надежда угасала, но все еще теплилась.
Наконец подали «Красную стрелу». Мыловидов ступил в таинственное купе, где на расстоянии вытянутой руки два диванчика, столик, ромашки в стакане и все.
Воровато оглянувшись, цапнул ромашку, быстренько оборвал на «любит, не любит».
И вышло «любит»! «А кто именно, сейчас узнаем!» – возбужденно шептал Мыловидов, откинувшись на диване.
В мозгу розоватый туман сгущался в облачко с очертаниями изящной блондинки.
Игорь Петрович мысленно вел с ней диалог:
– Позвольте, помогу чемоданчик закинуть?
– Спасибо. Сразу видно, в купе настоящий мужчина!
– Насчет этого не сомневайтесь! За знакомство не откажите стаканчик портвейна на брудершафт? (Он вез из Москвы бутылку портвейна, купленную по случаю.) Выпив, блондиночка жарко зашепчет:
– Вы не могли бы помочь расстегнуть… Такие молнии делают, без мужчины до утра не разденешься…
И вот оно началось, поехало! Само восхитительное безобразие он представлял смутно, но одно только «и вот оно, началось, поехало», – обжигало.
Мимо купе по коридору пошли пассажиры. Мыловидов напрягся всем телом, уши встали как у собаки. Когда проходила женщина, он обмирал, когда топал мужчина, все равно обмирал. Одно дело, ночь пополам с женщиной, друте дело, один на один с мужиком, тут ведь тоже шанс, прости господи!
– Не иначе француз изобрел такой пикантный вид транспорта, купе на двоих! Тут все может случиться, все что угодно! – возбуждал себя Игорь Петрович. – Куда денешься? Тут хочешь не хочешь. Но, правда, на весь роман по расписанию отпущено восемь с половиной часов. Полдевятого в Ленинграде. Приехали!
А вдруг я портвейн, а она потребует коньяку да лимона? Есть такие развратницы!
Небось, опытный сердцеед возит в походном наборе все: напитки, лимоны, предохранительные средства!.. А привезешь домой СПИД?! Тьфу-тьфу! Только этого не хватало! Остальное вроде все есть! Не может такого быть, – первый раз в жизни и сразу в десятку! К тому же в «эсвэ» ездит приличная публика. Я тоже порядочный человек. Жену уважаю, честно смотрю ей в глаза одиннадцать лет.
Сколько можно? Никогда не мучили угрызения совести, а хотелось бы!..
Мысли Мыловидова скакали как сумасшедшие.
– А если войдет без чемодана? Как тогда ей скажу: «Позвольте ваш чемодан?» А без чемодана с чего начинать? Не с портвейна же! Хотя времени в обрез и с портвейна ход верный… Это смотря на кого налетишь.
Мыловидов устал. Мысли путались, дурацкая фраза «И вот оно началось, поехало!» – мелькала чаще других, будоража и выматывая.
Пассажиры, не ведая ни о чем, проходили по коридору. Чаще мужчины, мелькали и женщины, но почему-то шли мимо. А если второй билет не купили?! Ехать за двадцать шесть рублей одному на двух диванах?! У нас же не Франция, там в любую гостиницу заскочил, заплатил и люби! У нас наедине только в лифте можно остаться! А тут целая ночь на двоих! Париж на колесах… «Помогите расстегнуть!». Вот оно, началось, поехало!..
А вдруг портвейном напоишь, – уснет, не добудишься! Вот будет номер!
Рискнуть.без портвейна? На трезвую голову приличная дама в контакт не войдет!
Черт бы побрал эти «эсвэ»! То ли дело в плацкартном! Все друг на друге и никаких мыслей, скорей бы доехать! А тут…
Мыловидов настолько увяз в вариантах, что не сразу заметил на диване напротив блондинку, точь-в-точь такую, как он себе представлял! Облачко в штанах!
Игорь Петрович протер глаза, галантно вскочил и пробормотал: «Портвейна не желаете?» – Какого портвейна? – синие глаза девушки стали огромными.
– Португальского!
– Вы сумасшедший? – спросила блондинка.
– Нет. Командировочный.
Девушка начала рыться в сумочке.
– Прошу! – Мыловидов метнул пачку «Опала».
Блондинка достала красивую пачку, вынула сигарету, помяла пальчиками. Вынула золотистую зажигалку. Игорь Петрович, выхватил коробок, как ковбой кольт, на скаку зажег спичку, но блондинка, усмехнувшись, прикурила от зажигалки.
Мыловидов, расхрабрившись, попытался мысленно раздеть девушку, но, расстегнув блузку, смутился и покраснел так, будто мысленно раздевали его. Опустив глаза, уставился на зажигалку. Блондинка покачала головой: «Возьмите себе!» Игорь Петрович сунул зажигалку в карман и даже не поблагодарил.
– Могу помочь положить чемодан! – вдруг выдавил он из себя, вспомнив заученный текст.
– Какой чемодан?
– Любой!
В это время в купе влетел загорелый парень. Девушка бросилась ему на шею. Пока они целовались, Игорь Петрович глупо улыбался, ему казалось, он смотрит в кино заграничный фильм с хорошим концом. Прервав поцелуй, парень, через спину блондинки спросил:
– А вы что тут делаете?
– Я тут еду.
– А ну, покажите билет?
– Билет есть. Вот он.
Взяв билет, парень покачал головой.
– Очки носить надо, дедуля. Это шестое место, а у вас шестнадцатое.
Счастливого пути!
– Серж, дай ему сигарет, а то он «Опал» курит! – сказала девушка.
– Да ради бога! – парень протянул Мыловидову пачку импортных сигарет и вежливо выпроводил. Дверь захлопнулась.
– Ну, вот оно, началось, поехало! – вздохнул Мыловидов. – Но я ж еще не видел, что выпало на шестнадцатый номер! Надо поглядеть! И напевая «Не везет мне в смерти, повезет в любви», он зашагал к своему купе. Дверь оказалась закрыта. Изнутри женский голос произнес: «Минутку! Я переоденусь!» – Не мужик, уже повезло! Значит так. «Позвольте, помогу положить чемодан…» – Войдите! – донеслось из-за двери.
Мыловидов вошел. Слева на диване, закутавшись с головой в одеяло, лежало тело.
Голос безусловно был женский, но под одеялом фигуру, тем более лицо угадать невозможно. Как знакомиться в такой ситуации? Тем более чемодана не было, так что с козырной карты тут не пойдешь.
– Добрый вечер! Я вашим соседом буду!
Сдавленным голосом из-под одеяла прошипели:
– Учтите, я замужем! Будете приставать – закричу! Вас посадят!
Игорь Петрович опешил. При разборе партий такое староиндийское начало нигде не встречалось.
– А я, может, и не собирался приставать! К кому? Вы бы хоть личико показали!
– Может, еще что-нибудь показать! Помогите!
– Вас не трогают, чего кричите?!
– Чтоб знал, как буду орать, если тронешь. Я еще громче могу!
– Ничего себе стерву подложили! – подумал Мыловидов. – Слава богу, рожу не видно. А то потом сам с собой не заснешь!
Сев на свое место, он острожно достал бутылку портвейна. «Выпью и спать! К чертовой матери! Дались мне эти бабы! Все равно лучше моей Светки никого нет!
Вот с кем бы на ночь в одном купе оказаться!» Он отхлебнул из бутылки. В тишине глоток прозвучал громко, и тут же из-под одеяла вынырнула рука с монтировкой. Перед ним предстала страшная баба в сапогах, в ватнике, застегнутом на все пуговицы, и в каске. Вылитый водолаз в скафандре.
Мыловидов вскочил, проливая портвейн:
– Что вам от меня надо в конце концов?
– Чтобы не прикасался!
– Да кто к вам прикоснется, посмотрите в зеркало на себя!
– Это ко мне-то не прикоснутся?! Да я глазом моргну, стая таких, как ты, налетит!
– Вы правы, вы правы, – бормотал Игорь Петрович, не сводя глаз с монтировки.
– Такая женщина! Я ж вас не видел, а когда все целиком… Конечно, целая стая.
Вас разорвут!
– Смотри мне! – тетка улеглась, тщательно замотав себя в одеяло. Что-то в ней металлически звякнуло. «Гранаты», – сообразил Мыловидов.
Тут дверь приоткрылась, приятная женщина поздоровалась и сказала:
– Простите, в моем купе безумный мужчина. Может, поменяемся, если ваша соседка женского пола?
– Конечно, конечно! – Мыловидов расшаркался. – О чем разговор? Вы женщина, и под одеялом лежит то же самое. – Игорь Петрович выскочил из купе и перекрестился. – Фу! Наконец, повезло! Во сне не так повернешься, психопатка убила бы! Двадцать шесть рублей заплатил, так еще по темени монтировкой!
«Фирменный поезд», ничего не скажешь! Все удобства!
– Вечер добрый! – дружелюбно сказал он, входя в купе. – А я с вашей соседкой поменялся! Эти женщины вечно чего-то боятся! Дурочки! Кому они нужны, верно?
Здоровенький мужик с горящими глазами и орлиным носом гортанно сказал:
– Ты с ней нарочно менялся, да? Такую женщину бог послал! А ты поменялся!
Назло, да? Что я с тобой в одном купе делать буду?
– Как что? Спать! – неуверенно сказал Игорь Петрович.
– С тобой?! – взорвался детина.
– А с кем же еще, если тут вы да я. Значит, со мной! – Тьфу! – мужчина схватил свои вещи. – Ищи других, педераст старый!
Оставшись один, Мыловидов отхлебнул из бутылки:
– Ничего себе вагончик! Притон на колесах! Одни уголовники! Что я ему такого сказал? Будем спать вдвоем… Господи! Идиот!
«До отправления скорого поезда номер два «Красная стрела» остается пять минут!
Просьба провожающим покинуть вагоны!» – Погулял, пора отдыхать! Двадцать шесть рублей заплатил, зато в кои-то веки буду спать на двух диванах один! Выкурим сигаретку и бай-бай.
Мыловидов закрыл дверь, скинул туфли. Достал вкусную сигарету, вдавил кнопочку зажигалки и перед ним вытянулся ровненький столбик огня. Как солдатик. Игорь Петрович улыбнулся, прикурил, скомандовал «вольно», и отнечек исчез.
– Да, это не «Опал»!.. «Ке-мыл» какой-то… Такова жизнь. Одни с блондинкой, другие с портвейном. Зато у кого еще такая жена? Сложена как богиня! Кожа – шелк! Умница! Прости меня, солнышко! – в глазах Игоря Петровича защипало. – Сукин я сын! Решил расслабиться! Погулять в «эсвэ» за двадцать шесть рублей на полную катушку! Стрелять таких мужей надо! – он надавил кнопочку зажигалки, огонек подскочил, словно крохотный джинн, ожидая распоряжений, и по команде «вольно» пропал.
Игорь Петрович расстелил постель, заправил одеяло в простынку, и тут в дверь постучали. Он открыл. На пороге стояла роскошная брюнетка: «Добрый вечер! Мне сказали, здесь свободное место. Вы не могли бы помочь кинуть наверх чемодан?» Казалось бы, вроде все, кровь угомонилась, но при виде брюнетки враз закипела, забулькала. Тем более, наконец, возник чемодан!
– С удовольствием, – по-гусарски пророкотал Мыловидов, успев всунуть в туфли обе ноги.
– О, португальский портвейн! Обожаю! Можно глоточек?
– Хоть два! – удачно сострил Игорь Петрович и налил полный стакан. Дама выпила и покосилась на сигареты.
– «Кемыл»! Рекомендую, приличные. – Мыловидов щелкнул зажигалкой. Маленький джинн зажег сигарету и, подмигнув, спрятался.
Брюнетка с уважением посмотрела на сигареты, зажигалку и на Игоря Петровича.
Откинулась на диване, и в глаза Мыловидову бросились два чудных колена. Он почувствовал себя молодым и свободным: «Вот оно! Началось, поехало!» – Ваше имя, мадам? – спросил Мыловидов.
– Ириша. А вас?
– Игорь Петрович.
– Очень славно. Игорек, расстегни молнию, если не трудно!
Можно было подумать, Ириша учила тот же сценарий!
Поезд мягко тронулся с места. «Началось, поехало!» – бормотал Игорь Петрович, ломая молнию на платье. И тут в окне возник взмыленный офицер. Он махал Ирише рукой, крича непонятное. Ириша улыбалась ему, помахивая ручкой, стараясь закрыть Мыловидова телом. Но полковник увидел его и свирепо припечатал к стеклу прямо-таки генеральский кулак. Какое-то время еще бежал рядом, посылая воздушные поцелуи и могучие кулаки. Наконец, на шестом километре, увязнув в болоте, отстал.
– Чего-то я замерзаю! – прошептала Ириша, оставшись в комбинации, гордясь своим телом.
Игорь Петрович смотрел на полуобнаженную грудь и видел два кулака.
«Муж – полковник! Убьет! У военных своя авиация! Прилетит самолетом, встретит на вокзале, расстреляет обоих! Меня-то за что?» – Игорек, я выпила. Теперь ты!
– Не хочу! Пейте сами!
– А чего это мы вдруг на «вы», не ломайся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9