А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Это бесполезно, особенно когда кругом соблазны. Ты, конечно, должен бросить ему круг, но должен и убедить за него схватиться. Может, ради матери. Может, ради отца. Может быть, ради будущего. Но не надо ворошить прошлое или заводить разговор о его ошибках. О том, что он искалечил себе жизнь или не получил образование. Ты просто снова заставишь его защищаться. Вместо этого помоги ему как друг. Покажи, что это хорошо, а не говори, что иначе не спастись. В противном случае он швырнет этим кругом в тебя.
— Вот видишь! Только ты и сможешь его убедить.
Я вздохнула:
— Хорошо.
Я не понимала, как Нил угодил в такие неприятности, но представляла себе, что это такое — быть потерянным. Я помнила свое безрассудное стремление стать другой, жить своей собственной жизнью, отстраниться от всего усредненного и консервативного. И я это сделала. Я отстояла право быть одиночкой. Пока на втором курсе не влюбилась в известного в универе парня. Тогда я внезапно стала совершенно другой девушкой.
Я поменяла длинные черные юбки на джинсовые мини, толстые черные чулки — на прозрачные, ботинки «Док Мартенс» — на розовые воздушные сандалии. И так, с каждым новым бойфрендом, я снова и снова становилась кем-то другим, меняя вкусы и наряды, пока не закончила университет. Проработав несколько лет на скромных должностях, я переехала в Мельбурн, пробыла там шесть тоскливых месяцев и поняла, что не знаю, кто я такая на самом деле, какую музыку люблю, что хочу смотреть по телику. Я превратилась просто в гелфренд, без своего характера и лица.
Вернувшись домой, я стала сторониться парней и ходить в кино одна, пока не поняла, что мне нравятся сюжетные фильмы, а не ужастики, которые брали в прокате мои прежние дружки. И когда я начала понимать себя, моя депрессия улетучилась. Я составила список всех фильмов, которые посмотрела, и настроение мое еще больше поднялось. Потом я стала смотреть телик, пока не возненавидела большинство видов спорта. Зато я полюбила сериал про вампиршу Баффи. Я возненавидела также поп-группы, но полюбила музыку, которая создает умиротворяющую атмосферу. Я возненавидела виски, но полюбила джин с тоником.
Потом я сняла чудесную квартирку и купила себе все, что полюбила. Отсюда и перерасход на кредитной карточке. И вот результат — сижу и жду, пока приедет на автобусе какая-то не знакомая мне женщина.
— Даю пенни, чтобы узнать твои мысли, — сказал Сэм.
— Что за глупая поговорка! — засмеялась я. — И в любом случае они стоят больше.
— Правда? — Он повернулся ко мне. — Тогда пять баксов.
— Десять.
— Восемь с половиной.
— Ты хотел сказать семь с половиной, — улыбнулась я. — Торговец наркотиками из тебя никудышный.
— Что ж, я безнадежен в торговле наркотиками, зато я умею непревзойденно выуживать информацию. Ну, говори, о чем думала?
— Думала, как я здесь оказалась.
— И как же? — Он снова повернулся ко мне.
— Ну, очевидно, это как-то связано с тем, что я терпеть не могу смотреть по телику крикет, зато люблю матчи по футболу на Кубок мира.
— Неужели ты смотришь Кубок мира?
— Мне нравится вид парней, бегающих в трусах под дождем, — сказала я и, оживившись, добавила: — Но больше всего мне нравится вид нашей мисс Слимфаст .
Я указала на улицу, где с автобусной остановки шла она. Сэм повернул голову:
— Должно быть, она только что приехала.
Я открыла дверцу машины и засомневалась:
— Что дальше?
— Она тебя узнает?
Я вспомнила кафе-магазинчик:
— Может, и не узнает, но рисковать нельзя.
Я снова захлопнула дверцу.
— Мужчина, идущий за женщиной по пустой улице, наверняка привлечет внимание, — сказал Сэм, заводя мотор, — но нам надо понять, куда она направляется.
— Она идет к дому Дэниела, — сказала я. У меня даже уши покраснели, когда я подумала, за каким занятием ее там можно застать. — Я и так знаю.
— Всегда все проверяй, иначе дело развалится с помощью одного хорошего адвоката. Это безжалостный бизнес.
— Так что, для тебя это бизнес?
— Ну, по крайней мере, больше, чем работа.
Мы быстро проехали по улицам пригорода, промчались мимо магазинчика и притормозили поближе к дому Дэниела. Однако на улице уже никого не было. Мы только и увидели, как в калитке мелькнула знакомая джинсовая штанина.
— Она вошла внутрь, — от возбуждения я вцепилась в ремень безопасности, — давай подождем. И проследим за ней, когда она выйдет. Поедем за автобусом.
— Хорошо. Но только осторожно. Эта машина не очень-то подходит для слежки.
— Зато очень подходит для всяких цыпочек.
Он удивленно посмотрел на меня. Мои щеки запылали, но я ничего больше не добавила.
— Я цыпочками не интересуюсь.
— А судя по той ночи в клубе — очень даже. Теперь была его очередь краснеть.
— Я был там с другом из-за границы. Он очень хотел пойти. Сам-то я хожу по клубам нечасто. И тот вечер… Ну, это был не лучший вечер в моей жизни. Наверное, я немного перебрал…
— И немного порезвился. — Но я поддразнивала его просто по-дружески. Он выглядел так обескураженно, что я рассмеялась и сказала: — Твой вечер — это просто цветочки по сравнению с моим. Я как будто вернулась в свой школьный кошмар — два идиота, у которых Ай-Кью ниже, чем уровень алкоголя в крови, и мое безумное платье. В нем я была похожа на дорогую проститутку, которая делает петтинг за сто баксов.
Мои слова повисли в тишине. Нет, наверное, Джози права: иногда я излишне цинична. Вечно лезу из кожи вон, пытаясь острить, а это только всех напрягает. Как, например, сейчас. Наверное, Сэм был шокирован. Я затаила дыхание…
— Тебе можно было спокойно дать и сто тридцать. Да еще пятерку сверху — за обувь, а то и десятку, если клиент неравнодушен к высоким каблукам.
Уф…
— Обижаешь. У меня была подруга в универе, она работала в «Салон Син», где давала мужикам лизать свои сапоги за сто баксов.
— А я как-то вел наблюдение в борделе, который подозревали в отмывании денег. Мне пришлось придумать легенду, что я обожаю девушек в резиновых нарядах. Ведь мне как копу надо было держать их всех в холле. — Он посмотрел в зеркало заднего вида и пояснил: — В этом холле девушки становились в ряд, а парни их выбирали, как батончик шоколада. И как-то ночью одна из них предложила, э-э-э, тоже завернуть меня в целлофан, как батончик.
— Голого?
— Голого. Как в фильме «Плохой мальчик Бабби».
— Замечательный фильм.
— Замечательный целлофан. Но я отказался, между прочим.
— Я просто разочарована.
— А она, похоже, совсем не разочаровалась.
Я взглянула на него. Он все еще смотрел в зеркало, так что я пробежалась глазами по его голубому джемперу из грубой шерсти, синим джинсам и слегка лохматым волосам. Он был чисто выбрит, но все равно выглядел расслабленно и непринужденно. Настоящий батончик в целлофане. Господи, я безнадежна!
Я потерла глаза и сказала:
— Мне нужно сходить в туалет. А ты не хочешь?
— Нет.
— Хорошо, я мигом. — И я понеслась в общественный туалет в парке.
Выйдя из него, я заметила Пенни, играющую в двадцати метрах на детской площадке с кучей других карапузов. Я пошла медленнее, уткнувшись носом в землю и молясь, чтобы она меня не заметила. Дойдя до машины, я плюхнулась на сиденье и вздохнула с облегчением.
— Что, проблема?
— Нет проблем.
— Ты должна научиться самоконтролю, иначе подозреваемый обязательно появится именно в тот момент, когда ты отлучишься в туалет.
— Ты хочешь сказать, что пользуешься бутылкой?
— Какой бутылкой?
— Переносной туалетной бутылкой.
— Не будем об этом, — отрезал он.
— Должно быть, это ужасно неудобно.
Он уставился взглядом вперед, и мы замолчали. Я начала вспоминать о Джози и ее склонности к снобизму, когда Сэм выпрямился и сказал:
— Она впереди.
Я полезла было под сиденье, но он схватил меня прежде, чем я совсем согнулась.
— Сиди, это будет выглядеть подозрительно.
Его рука все еще была на моем джемпере, а когда я поднималась, пальцы чуть-чуть задели мою правую грудь, но времени на обмен репликами не было — мимо шла мисс Кроссовкинг.
— Для дистрофички она чешет довольно быстро, — сказала я, пытаясь не обращать внимания на электрические разряды в правом соске.
— Может быть, у нее просто такая фигура.
— А может быть, она просто голодная, — ответила я, подумав о ланче, и мой желудок заурчал.
— Похоже, это заразно, — пошутил он.
Когда она дошла до конца улицы, Сэм завел машину. Мы догнали ее, когда она подошла к автобусной остановке и уселась под навесом. Я посмотрела на часы. Она пробыла в доме Дэниела всего тридцать восемь минут. У нее, наверно, на все был четко заведенный порядок, чем бы она там ни занималась. На первом перекрестке Сэм повернул налево и, развернувшись, припарковался.
— А теперь что делать?
Инстинкт подсказывал мне съесть сандвич, но я не хотела, чтобы Сэм думал, что я не гожусь для работы профессионального сыщика.
— Если мы вернемся и будем ждать на улице напротив остановки, то не сможем повернуть направо и не успеем, вовремя последовать за автобусом — движение здесь слишком сильное. Давай так: я развернусь, встану у самого угла и буду ждать в машине. А ты возьми вот это.
Он протянул мне оранжевый пластиковый жилет, который лежал на заднем сиденье, фотоаппарат, блокнот и ручку.
— Фотографируй. В прошлый раз номер с городским советом тебе вполне удался. Так что стань незаметной. Делай вид, будто измеряешь расстояние между всем, что попадется. Если кто-нибудь спросит, что маловероятно, скажи, что проводишь подготовительную работу для ремонта проезжей части и благоустройства улицы. Планируется посадка новых деревьев и так далее. Придумаешь что-нибудь по ходу действия.
Пока мы разворачивались, я напялила тяжелый оранжевый жилет. Потом пошла назад к улице. Остановившись примерно в двухстах метрах от автобусной остановки, я начала записывать в блокнот слова из песен, которые приходили мне на ум.
В фотоаппарате была пленка, но Сэм вряд ли был бы в восторге, если бы я ее потратила, поэтому я просто легонько нажимала на кнопку.
Когда я подошла к остановке, то снова вернулась мыслями к магазинчику, и тут мой желудок так и скрутило со страху. В спешке мы забыли о том, что она уже видела меня раньше.
Я сделала вид, что записываю, и быстренько отвернулась, а потом прикинулась шлангом и медленно пошла обратно, уделяя повышенное внимание сточной канаве. Спустя минут восемь подошел автобус. Когда я обернулась, якобы для обмера дерева, то увидела, как он подобрал женщину. Я помчалась за угол, прыгнула в машину, и мы поехали за автобусом.
В течение двадцати минут мы следовали за ним, приостанавливаясь в переулках и около магазинов и ожидая, когда сядут или выйдут пассажиры. Так мы добрались до района Малверн, где были расположены хорошие магазины и кафе, и оказались в пяти минутах от бара Джози. Мисс Кроссовкинг среди выходящих пассажиров пока не наблюдалось.
Мы продолжали путь, проехав Джозину улицу. Неожиданно автобус остановился, из него выпрыгнула мисс Кроссовкинг и быстро пошла вверх по улице. Мы въехали на стоянку у мясной лавки, но мотор глушить не стали. Она перешла на левую сторону улицы. Мы опять поехали за ней и опять остановились. Так мы и следовали за ней по улице, заросшей деревьями с густой листвой. Тронувшись в очередной раз, мы успели увидеть дом, куда зашла мисс Кроссовкинг. Он мало чем отличался от дома Дэниела. Однако у этого дома вид был более заброшенный. На газоне там и сям виднелись прогалины с засохшей травой, краска на фасаде облупилась. Но все-таки это был дорогой пригород, и виднеющиеся в окнах задернутые занавески выглядели чистыми.
— Похоже, она здесь живет, — прокомментировал Сэм.
— Захари-стрит, девяносто четыре. Дом, куда забыла путь еда.
— Думаю, нам пора раздобыть для тебя что-нибудь съедобное.
Сэм потянулся к заднему сиденью, где под курткой-дождевиком и оранжевым жилетом оказался пакет с сандвичами, кока-колой и батончиками мюсли.
Я радостно накинулась на еду. Пока я стаскивала целлофан с сандвича с салатом, Сэм рассматривал блокнот с моими записями.
— Скажи, что я — твоя пчелка, свей для меня гнездышко в своей душе? — иронично спросил он.
— Это из песни группы «Зей майт би джайантс», — смущенно пробормотала я, с облегчением подумав о том, что не записала слова из песни Мадонны «Эротика», которая вихрилась в моих мозгах большую часть дня. — Надо же было мне хоть что-нибудь писать!
Он наклонился ко мне, мое сердце глухо бухнуло, и я проглотила кусок помидора.
— У тебя в волосах салат.
С этими словами он вытащил листик салата из моих волос и выбросил его в окно.

Джози проводила интервью с претендентами на место бармена, и теперь те, у кого теплилась надежда на победу, драили бокалы для коктейля за новой стойкой из нержавеющей стали.
— Он порвал со мной, — сказала мне подруга вместо приветствия.
— Кто, Карл?
— Да. — Джози была как в воду опущенная, и я заметила, что кожа вокруг ее глаз стянута, как будто она плакала.
— Почему?
— Почему? Ах! — развела она руками. — Кто его знает? Может, потому, что я почти каждый вечер работаю. Или потому, что зарабатываю больше, чем он. Или потому, что не готовлю, когда прихожу домой, из-за того что я целый день стряпаю на работе. Или потому, что собираюсь нанять второго повара на полный рабочий день, но не беру на это место его ленивого деверя Бориса. Или потому, что по субботам я читаю газеты, вместо того чтобы переться с ним на футбол.
— Понятно.
А может, потому, что флиртуешь с другими? Но я промолчала, для собственной безопасности. Я уже видела ее сумочку в деле, и это было страшно.
— Я знаю, ты вздохнешь с облегчением. Так же, как и Зара. Хотя могла бы и раньше сказать, что он урод.
Я рассмеялась:
— Я говорила.
— Я знаю, — покачала головой Джози, — только я не слышала.
— Он симпатичный. И у него хорошая машина. Я и сама в нем ошибалась.
— Но это было до того, как ты взялась за ум. Теперь в любовных делах ты больше не ошибаешься.
— Нет, — сказала я осторожно.
— И с идиотами не встречаешься.
Куда она гнет?
— Нет, больше не встречаюсь. Сколько можно?
— Ну, а что там у тебя с Сэмом Таскером, знатоком фольклора Аляски?
Я выдавила смешок:
— Это Зара тебе рассказала?
— Да, немного. Но это и так написано на твоем лице. Ты пунцовая, как ягодка. И есть из-за чего. Он же брат твоего бывшего бойфренда. И тот самый парень, который в юности разговаривал с тобой на эскимосском наречии. — Она засмеялась, глядя на мое смущенное лицо, и продолжила: — Ох, нет, он же быстро перестал, поскольку прочел «Властелина колец» и на полтора года переключился на язык эльфов. Он чуть не завалил выпускные экзамены, потому что написал половину сочинения на эльфийском и даже не заметил! Ты сама мне об этом рассказывала, когда мы как-то наткнулись на него в городе. Ты еще спряталась, чтобы он тебя не увидел.
Сказать мне было нечего. Я совсем забыла. Он был таким странным, а мы были такими жестокими. Подростком я была ужасной задирой и забиякой и всегда обижала слабых. Неожиданно мне вспомнилось, как я набирала номер Таскеров и, если трубку брал Сэм, изображала Гендальфа.
Я повернулась к Джози и покаянно сказала:
— Я звонила и говорила: «Тук — дурак». И называла его Сэмом Гамджи.
Джози расхохоталась, хватаясь за живот. Двое мужчин за стойкой сделали вид, что ничего не слышали, но губы того, что повыше, сами растянулись в улыбке. Глотнув джина с тоником, я тоже попробовала было засмеяться, но не смогла. Я была типичной плохой девчонкой из подростковых кинофильмов. А Сэм был героем, гадким утенком, которого в таких фильмах всегда обижают, но которому симпатизируют зрители. Господи, какой ужас!
Когда я осушила стакан, а Джози наконец утихомирилась, к нам подошел высокий бармен с подносом.
— Я подумал, что вам сейчас самое время попробовать коктейль, — сказал он и, поставив поднос на деревянный куб перед нами, удалился за стойку.
Я взяла бокал, а Джози, все еще хихикая, сказала:
— Спасибо, Ник. Из чего он?
Интересно, заметила ли она, как он ей улыбался. Высокий и темноволосый, с ленцой в осанке и сверкающими глазами, он был полной противоположностью ее ухажерам. Обычно она почему-то обращала внимание только на испорченных, толстеньких сынков богатых родителей. И напрасно.
— Коктейль называется «Разговоры под водку». В нем джин, водка «Абсолют», ром «Баккарди», ликер «Кюрасао», шнапс, сок лайма и сахар.
— Живыми нам отсюда не выйти.
Джози вытерла со щек потекшую тушь, глядясь, как в зеркало, в стоящую поблизости вазу из нержавеющей стали, и подняла квадратный стакан из толстого стекла, в котором плавали кусочки лайма:
— За вас с Сэмом Гамджи.
Я чокнулась с ней и подумала, как классно вот так сидеть. И порадовалась, что между Джози и Карлом все кончено. Я оглянулась на Ника, который краешком глаза следил за Джози. Заметив мой взгляд, он быстро отвернулся к своим бокалам.
— Итак, что ты сегодня нарыла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28