А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Джимми кивнул и зло посмотрел на библиотечную дверь, я взяла его за руку и потащила вперед.
Мисс Эмили сидела на своем обычном месте, за большим столом под портретом отца, но больше она не виделась мне в образе страшной фурии, рядом со мной стоял большой, ничего не боящийся Джимми.
Она сидела мрачная, кожа ее казалась еще бледнее, глаза еще холоднее, скулы еще явственнее проступили на лице, она была похожа на саму мисс Смерть.
Но я больше не колебалась.
– Великолепно, – подняла голову тетушка, – я даже рада, что за тобой кто-то прибыл. Это сэкономит мои расходы, Лютеру не придется везти тебя на вокзал в Линчбург, кроме того, у него есть более важные дела.
– Да, вы нашли в его лице удобного раба в наказание за единственный проступок. Но я не уеду, пока не узнаю, где мой ребенок. Кто приходил за ним? Кому вы его отдали? Зачем вы это сделали? – Я смело подошла к столу.
– Я же сказала тебе, – спокойно ответила тетушка, – девочка была слишком маленькой. Ты не смогла бы заботиться о ней, моя сестра все правильно рассчитала, – добавила она тоном разгневанного работодателя.
Я смахнула со стола разложенные перед мисс Эмили счета.
– Что ваша сестра правильно рассчитала? Что правильно?
Она пристально посмотрела на меня, не мигая, глаза ее были заполнены льдом. Она не собиралась отвечать, но подошел Джимми.
– Вам лучше сказать все. Вы не имеете никакого права распоряжаться чужими детьми. Иначе мы сообщим в полицию, и вы не отделаетесь от них.
– Как вы смеете…
– Смеем, – похоже терпение Джимми было на пределе, – я не хочу, чтобы мы оставались здесь, хоть на одну лишнюю минуту, но мы будем здесь до тех пор, пока не разорим этот дом, если вы не согласитесь нам помочь.
Мое сердце радостно застучало, похоже уже никто давно не разговаривал в подобном тоне с мисс Эмили.
– Говорите, где младенец. Немедленно. Отвечайте! Джимми ударил по столу с такой силой, что мисс Эмили вмиг потеряла свою уверенность и подскочила.
– Я не знаю, у кого младенец, – прохрипела она. – Моя сестра организовала все еще до приезда Евгении! Идите и спросите у нее.
– Это мы и сделаем, – заверил Джимми. – Но если окажется, что вы знали, вернемся вместе с полицией и обвиним вас в преступлении.
– Я не знаю, – она посмотрела на Джимми в упор, так что тот с трудом выдержал ее взгляд.
– Пойдем, Дон, – сказал он.
– Скатертью дорожка, – пожелала Эмили. Что-то взорвалось внутри меня. Вся боль и гнев, которые я сдерживала, выплеснулись. Грубость тетушки вывела меня из себя, я вспомнила все унижения, все гадости, которые вынуждена была терпеть.
– Нет, мисс Эмили, – я обошла стол и приблизилась к ней. – Это вам скатертью дорожка, катитесь вы к черту и побыстрее. Желаю вам скорейшей встречи с Сатаной, он вас уже давно поджидает с большим жбаном жупела, он, вероятно, грызет свой хвост от нетерпения. Ваш дом – гадюшник, гроб, вероятно, вы специально приспособили под свои свинские привычки эти райские сады. Грязная свинья устроила себе хлев. Ищет во всех грехи, вспомни лучше, скольким людям ты попортила крови, скольких сжила со свету, я буду молиться, чтобы Господь покарал тебя за все твои страшные грехи.
Я смотрела сверху вниз на тетушку.
– Я еще никому, никогда не хотела так сказать «до свидания», как вам. И вам известно, что проживая вместе и наблюдая за вами, я поняла, что вы худшая из земных тварей, даже сам Сатана не заслуживает таких мук, как вы.
Я отвела руку и с размаху ударила тетушку по щеке, мне показалось, что я дотронулась до мерзкого, холодного трупа. Джимми взял меня за локоть и улыбнулся.
– Мама была бы довольна этим зрелищем, – сказал он.
– Я тоже так подумала, – мы вышли из библиотеки.
Я успокоилась только тогда, когда мы вышли из дому и подошли к автомобилю Джимми. Я услышала, что Шарлотта зовет меня, повернулась и увидела ее.
– Кто это? – спросил Джимми.
Шарлотта была одета как и в день моего приезда, те же ленточки, то же платье, те же стоптанные отцовские башмаки.
– Это Шарлотта, – пояснила я. – Все в порядке, мне хочется попрощаться с ней.
– Ты собираешься уезжать? – Шарлотта разглядывала Джимми.
– Да, я собираюсь искать своего ребенка.
– Тогда вы должны уезжать немедленно, – она не спускала глаз с Джимми.
– Да.
– Хорошо, тогда возьми, – она сунула мне в руки сверток, это было ее рукоделие с изображенной молодой женщиной, очень похожей на меня, только ее волосы были длиннее, и она была одета в легкое синее платье. Она держала младенца и с любовью смотрела на нее.
– Шарлотта, это красиво, я даже не могу поверить, что это сделали вы. Очень, очень талантливо. Вы, наверное, много трудились.
– Вчера, – ответила она и рассмеялась, все у нее было вчера. Возможно, ей было легче существовать, забыв о времени, в ужасном доме Эмили.
– До свидания, когда вернешься, привези, пожалуйста, шары, у меня они исчезли, тогда…
– Вчера, я привезу тебе их вагоны.
Она улыбалась и наблюдала, как мы садимся в автомобиль. Джимми включил газ, и мы поехали. Я оглянулась и увидела в тени большого серого дома одинокую фигуру Шарлотты, слезы навернулись на мои глаза. Дорога повернула, и она скрылась из поля моего зрения, но не из моей памяти. Она будет всегда светлым воспоминанием.
Я заплакала сильнее, Джимми начал меня успокаивать, и я улыбнулась при мысли о том, как трудно ему вести автомобиль и утешать меня одновременно.
– Все в порядке, Джимми. Я так рада, что оставила этот дом. Гони! Как можно скорее.
Небо было синим, как будто все темные тучи остались над Медоуз, и чем дальше мы ехали, тем светлее становилось, тем теплее был воздух, давно я не видела столько зелени. Так, наверное, себя чувствует заключенный, оказавшийся за стенами тюрьмы. Мои глаза никак не могли привыкнуть к окружающему великолепию.
– Джимми, едем на побережье Катлеров, быстрее, я хочу увидеть бабушку, чтобы узнать у нее, где младенец. Прошло уже очень много времени.
– Конечно.
– Ты знаешь, Джимми, что она сделала? – Я полностью поняла ситуацию. – Она сделала то же самое, что и со мной. Она договорилась с какими-то людьми, что они удочерят моего ребенка. Она считает себя Богом, которому можно решать судьбу каждого.
Джимми кивнул.
– Мы сделаем все возможное, – сказал он, – не волнуйся, все будет хорошо.
– Джимми, я не заслужила твоей помощи, – пробормотала я. – Я обещала тебе, когда ты приезжал в Нью-Йорк, так много, но сразу после твоего отъезда голова пошла кругом, музыка, звездная болезнь, все, чего ты так боялся. Этого не должно было быть, но… Я пробовала писать тебе все это время, но нужные слова не приходили в голову. Может быть, где-нибудь глубоко внутри я и не хотела этого.
– Просто некто воспользовался преимуществом своего положения, – слова Джимми удивили меня. – Я часто видел, как молодой красивой девушке пожилые люди обещают множество заманчивых вещей и потом манипулируют ими, пользуясь юношескими мечтами и надеждами. Потом девушки остаются одни. Некоторые из моих армейских знакомых поступали так же, – сердито добавил он. – Как я хотел бы поговорить по-мужски с человеком, обидевшим тебя. – Он посмотрел на меня. – Или он все еще что-то значит для тебя?
– Нет, Джимми, меня не может волновать человек, так поступивший.
Джимми улыбнулся.
– Главное, что все это сейчас позади, мы нашли правду и можем контролировать все, что происходит. Ты все еще мечтаешь стать великой певицей, и это сбудется, вот увидишь, – он пожал мою руку.
– Сейчас самое главное найти дочь и забрать ее. Я всего лишь мгновение видела ее крошечное, дорогое лицо, но поняла, что люблю дочку больше всего на свете. Мои ошибки привели ее в этот мир, но я хочу сделать так, чтобы ее жизнь сложилась удачно. Ты понимаешь меня, Джимми?
– Да, но сначала первое, что я хочу сделать – купить тебе более приличную одежду, твоя несколько износилась. Мы заедем в отель, приведем себя в порядок и немного отдохнем. Я помню бабушку Катлер, и понимаю, чтобы разговаривать с ней, тебе нужно выглядеть сильной и красивой, иначе она даже не заметит тебя, только так можно преуспеть.
– О, да, да, Джимми, – я наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Осторожней, – улыбнулся он, – ты целуешь лучшего снайпера, и уже капрала, – Джимми гордо показал свои нашивки, потом развернулся, и я увидела нагрудные ленты.
– Капрал! Так быстро? Я не удивлена, мне всегда казалось, что ты преуспеешь в любом деле.
– Возможно, я знал, что ты веришь в меня, это-то и заставляло меня добиваться успеха.
Я положила голову на плечо Джимми, насколько удачлива я, что куда бы ни забрасывала меня судьба, каждый раз я нахожу поддержку. Только два часа назад я думала, что несчастней меня нет девушки в этом проклятом мире, но… И теперь, как после дождя, показались первые лучи солнечного света, пробившиеся сквозь облака. Джимми приехал ко мне, когда темнота и ненависть старались погубить мою единственную любовь – ребенка.
Я закрыла глаза, уверенная в своей счастливой звезде.
Глава 17
Неожиданный поворот судьбы
Джимми хотел купить мне новую одежду и обувь, и как только мы добрались до города, потащил меня в универмаг. Он был горд, что в состоянии сделать это, и если бы я начала возражать, что какая-нибудь вещь слишком дорога, он немедленно бы расстроился.
– Я же говорил тебе, – напомнил он, – что я собираюсь заботиться о тебе. В Германии товарищи называли меня жмотом, потому что я не потратил ни одного пенни из жалованья. Я экономил и экономил, мечтая о том, как буду покупать тебе вещи, когда вернусь. Кроме того, мне приятно смотреть, как ты крутишься в новых вещах, ты красива.
– Джимми, не говори глупости, я знаю, как ужасно выгляжу. Я бледна, истощена, мои волосы в беспорядке.
– Ну что ж, первые покупки сделаны, – сказал Джимми, кода полностью одел меня. Позже он купил мне набор расчесок и губную помаду.
Когда мы закончили наши покупки, то отправились в отель, и я за долгое время впервые испытала наслаждение от горячего душа, хорошего шампуня и фена. Я находилась в душе так долго, что удивленный Джимми постучал в дверь и поинтересовался, не утонула ли я.
Когда мне показалось, что я достаточно вымылась, я завернулась в полотенце и вышла. Джимми лежал на одной из двуспальных кроватей и читал газету. На меня нахлынули воспоминания детства, когда я также выходила из душа, а Джимми лежал на кровати и читал комиксы. Единственное, чего мы боялись, это случайно дотронуться друг до друга.
– Привет, – Джимми оторвался от газеты и посмотрел на меня. – Ты в порядке?
– Да, я чувствую себя помолодевшей.
Я села за маленький столик перед зеркалом и начала сушить волосы.
– Позволь мне помочь, – предложил Джимми. – Ты, наверное, уже не помнишь, что в детстве я всегда поступал так.
– Я помню, Джимми, – улыбнулась в ответ я. Он взял фен и расческу и начал сушить мои волосы, я позволяла ему делать все, что угодно. Когда Джимми закончил, он поцеловал меня в макушку.
– Может быть, я стану парикмахером, – сказал он.
– Я уверена, Джимми, ты станешь всем, чем захочешь, – я доверительно посмотрела ему в глаза через зеркало. – Что ты действительно собираешься делать после демобилизации?
– Я не знаю, – он пожал плечами, – что-нибудь, связанное с механикой или электрикой, мне нравится работать руками.
Джимми аккуратно укладывал мои волосы, конечно, они были чересчур длинные и неровные, и мне следовало их подрезать давно, но в Медоуз я не только не видела себя в зеркале, меня даже перестала интересовать моя внешность.
– У тебя такие мягкие волосы, – Джимми нежно гладил их, тогда я взяла его руку и поднесла к губам. Долгое, долгое время я просто держала ее.
– Все в порядке, – шептал он, – все будет в порядке.
Когда с волосами было покончено, я легла отдохнуть. После отдыха мы планировали устроить роскошный обед. Я так давно не ела что-нибудь вкусное, что забыла, что такое возможно. Но мы не рассчитали нашу усталость, Джимми путешествовал в течение нескольких дней, прежде чем обнаружил меня.
Я проснулась поздним вечером первой, потому что была голодна, но не решилась разбудить его. Я встала, оделась и села на стул, и только тогда глаза Джимми открылись. Похоже, ему пришлось долго подумать, прежде чем он сообразил, где мы.
– Который час?
– Почти девять, – ответила я.
– Почему ты меня не разбудила? – он сел.
– Я не смогла, Джимми, ты так сладко спал.
– На такое способна только ты, охранять сон другого, когда сама умираешь от голода, – ответил Джимми. – В Европе я мечтал о возможности видеть тебя каждый день, как сейчас. – Он надел ботинки. – Я представлял тебя повсюду.
– Хорошо, но не смущай меня, пожалуйста. Джимми очень поспешно оделся, и мы направились в ресторан при отеле, самый близкий от нас.
Любая еда, кроме овсянки с уксусом была для меня праздником. Когда мы спустились и составили меню, я больше не могла ни о чем беспокоиться.
Я наслаждалась возможностью выбрать еду, спокойно посидеть, всеми теми простыми вещами, которых я была лишена долгие месяцы. Джимми, поняв мое состояние, предоставил мне выбор еды, я закрыла глаза и наугад ткнула в меню пальцем, нам достался горячий турецкий обед.
Я, наверное, еще никогда не ела так быстро, все было настолько вкусным, или я просто давно не ела хорошей еды, что процесс поглощения пищи занял буквально секунды.
Джимми сидел и смеялся. Он смеялся, когда я ела салат, когда я поглощала жареный картофель с мясом и брюссельской капустой. Кусочек еды попал мне не в то горло, я закашлялась.
– Чуть-чуть помедленнее, – Джимми сжал мою руку, – таким образом ты можешь испортить себе аппетит.
– Ничто не испортит мне аппетит, – объявила я и набросилась на вновь принесенные дары Турции. Потом я заказала мороженое с шоколадными сливками.
Когда с едой было покончено, мы встали.
– Ну что ж, пошли в номер, – сказал Джимми.
Никогда я еще так быстро не засыпала. Стоило моей голове коснуться подушки, как я закрыла глаза и оказалась в мире сновидений.
Когда я их открыла, была страшно удивлена, увидев золотые утренние лучи, пробивающиеся сквозь шторы. Да, солнце, наверное, одна из самых красивых достопримечательностей на земле. Как я могла столько жить и не видеть утреннего солнца?
Мой аппетит во время завтрака был не слабее чем вечером. Ароматный бекон, попав ко мне в желудок, вызвал экстаз, потом я проглотила яйца и чизбургер. В довершение всего я выпила чашку кофе, который мисс Эмили приравнивала к вину и виски.
Добрая еда и хороший воздух, чистая одежда и вымытые волосы дали мне достаточно мужества перед встречей с бабушкой Катлер. Джимми оказался как всегда прав.
– Ты не спрашивал меня об отношениях с Михаэлем Саттоном, Джимми, – сказала я, выслушав его длинный рассказ о жизни в Европе.
– Ты не должна мне что-нибудь рассказывать, – несколько раздраженно ответил он.
– Да, конечно, но я расскажу, – в порыве откровения воскликнула я. – Он был моим преподавателем вокала и обещал сделать меня звездой Бродвея. Все случилось так быстро, прежде чем я что-либо осознала. Он пригласил меня к себе и…
– Дон, пожалуйста, – лицо Джимми искривилось от боли, – я не хочу слушать, все, кончено. Тебя обманули, я знаю и очень сожалею, что не могу набить ему морду. Возможно, когда-нибудь я это сделаю, но ты не должна мне ничего объяснять. Я говорил тебе, что знаю, как случается подобное. Я видел это. Важно, – он посмотрел на меня, и его глаза сузились, – чтобы это не случилось снова.
Я кивнула, мне стало легче, Джимми простил меня.
– Я люблю тебя, Джимми. Честное слово люблю. Ты не знаешь, сколько я вытерпела всего.
– Только не сегодня, не после дороги, – пошутил Джимми. – Я сейчас не могу.
Хорошо было расслабиться и посмеяться после всего пережитого, рядом с любимым человеком, принесшим радость в твою жизнь. Странно, чем дальше мы отъезжали от Медоуз, тем меньше я ненавидела мисс Эмили и тем больше жалела ее.
Но к ужасной бабушке Катлер жалости у меня не было, она была дьяволом в юбке, самой великой грешницей. Я не могла вспомнить ни одного человека, согрешившего сильнее. Но ведь те же самые качества, что она употребила во зло, могли послужить добру, она бы достигла многих вершин и не потеряла бы уважения людей. Но сейчас, несомненно, она сильный противник.
Чем ближе мы подъезжали к побережью Катлеров, тем сильнее билось мое сердце в предчувствии неизбежного скандала. Я едва замечала великолепие последнего дня весны, высокое голубое небо и мягкие молочно-белые облака. В моем больном сознании весь окружающий мир был серым и без малейшего признака солнца, совершенно холодный.
И так будет до тех пор, пока я не увижусь со своей девочкой.
Мы выехали на набережную океана, а вскоре я увидела знакомый дорожный знак, оповещающий, что мы въезжаем на побережье Катлеров, ничто не казалось мне здесь родным, ни длинная улица с маленькими магазинами и кафе, ни тишина и спокойствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30