А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Пол смотрит на Энн. Та упорно щелкает выключателем.
— Где-то в доме должны быть свечи, — говорит она.
— Может, поискать? — предлагает Джейми.
— Давай, — кивает Пол.
Джейми не знает, где искать свечи. Сначала идет на кухню, полагая, что предметы первой необходимости должны храниться там, потом заглядывает во все спальни по очереди. Одну ванную заняли Тия и Эмили. Джейми слышит их голоса. Почему-то при мысли о двух девушках, болтающих в ванной, ему становится жутко. Наконец он находит коробку с шестью свечами в комоде, в гостиной.
В темном подвале Энн что-то напевает. Джейми узнает модную песенку — от таких вроде тащатся подростки и голубые. Он зажигает одну свечу и видит, как Энн покачивает узкими бедрами, мурлыча басовую партию. Как она называется, эта музычка? Ее поет та американка, в платье, как у школьницы. Джейми случалось дрочить на ее снимки, мог бы имя запомнить.
На голос Энн отзывается эхо. Джейми поднимает свечу.
— Больше нет? — спрашивает Пол.
— Чего?
— Свечей?
— Шесть штук, — Джейми достает из кармана коробку.
— Класс, — говорит Энн. — Можно мне одну?
— Не стоит жечь все сразу, — предупреждает Джейми. — Они могут нам понадобиться.
— Для чего? — Брин решительно вынимает свечу из коробки и зажигает.
В двенадцать лет у Джейми был период запойного чтения «книг об островах». Сюжеты не баловали разнообразием: чудом выжившая в катастрофе группа пассажиров корабля или самолета попадает на необитаемый остров. Один из них — как правило, самый грубый и наглый — берет на себя роль лидера, но скромный молчаливый, всеми уважаемый герой бросает вызов наглецу и ведет остальных к победе, успешно одолевая все препятствия.
Джейми предпочел бы ту же схему.
Брин идет вперед, унося вторую свечу.
— Эй, гляньте-ка! — зовет он.
Остальные трое идут вслед за ним вдоль стены. Две свечи освещают единственную кровать — попроще, чем в верхних спальнях. Железная рама, тощий грязный тюфяк, ни подушки, ни простыни.
— Уютная комнатка для гостей, — морщит нос Энн.
— Кошмар, — соглашается Пол. — Идем наверх.
— Здесь мочой воняет. Ты куда?
Джейми вздрагивает: из темноты, как призрак, возникает Эмили. Надо думать, из туалета вернулась. Пол отходит от узкой койки.
— Ты куда? — повторяет Брин.
— Наверх, — отвечает Пол.
Базой сделали кухню — вот и хорошо. Джейми хочет предложить замок на дверь и продумать стратегию обороны на случай, если явятся похитители. Остальным, видимо, шевелиться неохота. Кроме Энн. Она выходит из дома, Джейми следит за ней в окно. Энн только что сорвала яблоко, надкусила и выбросила, а теперь неторопливо направляется к скалам.
— Пойду поброжу, — сообщает Джейми остальным. Его не слушают. Эмили втолковывает Тие, как важно избегать типичного поведения жертвы. Тия возражает: поскольку она в кои-то веки и есть жертва — а именно, жертва похищения — значит, имеет полное право так себя и вести. Джейми выходит из дома через заднюю дверь, отметив, что никто даже не глянул ему вслед. Это ему не нравится. Мать твердила, что незачем беспокоиться о чужом мнении, но Джейми важно, что о нем думают.
Энн сидит на траве, скрестив ноги.
— Привет, — он подходит ближе.
— Угу, — отвечает она, не оборачиваясь. Он присаживается рядом.
— Не в своей тарелке? -Что?
— Остальные, которые в доме, тебя раздражают?
Энн качает головой.
— Нет, они ничего.
— Боишься?
— Ага, прямо дрожу, — язвит она.
— А что же тогда?
Она вертит в руках венок из ромашек.
— Ты о чем?
— Что ты тут делаешь? — спрашивает Джейми.
— Ничего, а ты?
— Я... хм...
— Они тебя раздражают, да?
— Вообще-то нет.
— Или ты пришел меня соблазнять? Джейми краснеет.
— С какой стати? С чего ты взяла? Энн смеется.
— Я же девственница. У нас особый дар.
— Ты... ладно, проехали.
Как будто такие девушки бывают девственницами! Он достает из кармана пачку «Мальборо».
— Курить будешь?
— Нет.
— А ты вообще куришь?
— Нет.
— Ты меня ненавидишь?
Энн смотрит ему в лицо. Глаза у нее карие и большие.
— Нет, конечно. С чего вдруг?
— Потому что я гик. Она смеется.
— Гик? Что это значит? Джейми вздыхает.
— Неважно.
— А если серьезно? Ты занимаешься компьютерами?
— Нет, изучаю математику в универе.
— Здорово. Значит, ты не гик, а нерд.
— Спасибо, — говорит он.
— Быть нердом — это круто.
— Ага, точно.
— Они мне нравятся.
— Правда?
Она задумывается, наморщив нос.
— Вообще-то нет.
— Ну вот. Она улыбается.
— Но они нормальные ребята.
— Спасибо.
Энн вглядывается ему в глаза.
— Наверное, классно заниматься математикой? -А ты?..
— Нет, — перебивает она, качая головой. — Просто люблю числа.
— А я нет.
— Что?
— Не люблю числа. Я их ненавижу.
— Но ты же математик.
— Вроде того.
— И ненавидишь числа? -Да.
— Ого! — восклицает она. — Ничего круче я сегодня еще не слышала.
— Ты про ненависть к своему делу?
— Да нет... про то, что можно работать с абстрактными понятиями — с числами — и тайно их ненавидеть. Вообще уметь ненавидеть такие вещи. Ручаюсь, все нерды от чисел без ума.
— Наверное.
— Это все равно что быть астрономом и ненавидеть планеты.
— М-м-м... — Он так и не понял, к чему она клонит.
Несколько минут они сидят рядом, слушая, как внизу*, у подножия скал, плещется море.
Джейми все старается прочувствовать, что его похитили. Зловещий подвал ему помогает.
— Скажи, а нуль — это число? — вдруг спрашивает Энн.
—Что?
— Нуль — это число?
— И да, и нет, — Джейми потирает колени. — Да — потому что им можно пользоваться как числом в системах исчисления. По крайней мере, он подобен числу. К примеру, в числе 507 нуль выступает как число. Показывает, что десятков нет, только сотни и единицы. С другой стороны, основная задача нуля — обозначать отсутствие чисел, значит, сам он — не число.
— Хочешь знать, что я об этом думаю?
— Ну, да, если тебе про это интересно.
— По-моему, нуль — не число.
— Прекрасно. — Джейми предпочел бы о чем-нибудь другом поговорить — например, о побеге.
— Объяснить, почему?
— Давай.
Энн улыбается.
— Люди считают нуль противоположностью единицы, верно?
Джейми кивает.
— Ну да.
— Потому, что единица — это наличие, а нуль — отсутствие.
— Именно так.
— А на самом деле — минус единица.
— При чем тут она?
— Минус единица — противоположность единицы. Если называть противоположностью то, что имеет абсолютно обратные свойства — например, как отражение в зеркале и так далее, — то единице соответствует минус единица. А нуль находится между ними и придает им смысл. Поэтому я считаю, что нуль — не число. Нуль — бог.
— Что ты изучала в университете? — спрашивает Джейми.
— Английский и философию. Он улыбается.
— Значит, понятие нуля в философии применяется?
— Да, в психоанализе, где «я» обозначает единица, а все, что «не-я», — минус единица. Нуль — точка отображения и, следовательно, точка разделения. А еще точка идентификации, отчуждения и инакости.
— Где ты это вычитала?
— Не вычитала, а вычислила. — Энн улыбается. — Все еще ненавидишь числа?
— Конечно, — кивает Джейми.
— А нуль?
— Нуль — нет, — подумав, признается он. — Но ведь нуль не число.
Глава 3
Когда Тия училась в младшем шестом классе, в старшем шестом была компания по-настоящему крутых ребят. На свои тусовки они приглашали только тех, кто чем-то отличился, и хотя знали всех младших — поскольку у них была общая комната отдыха — приглашений удостаивались только шестеро или семеро. Всегда одни и те же: испорченная девчонка — президент класса, дочь шизофренички, парень, который даже в школе курил травку, девица, однажды загремевшая в больницу с передозировкой снотворного, и так далее.
Тию не приглашали никогда. Наверное, потому она и ненавидела эту компанию.
А может, ей не нравились их плоские шутки. Чаще всего ее доводила одна парочка — Генри и Кеники (фанат «Бриолина» — вот ведь парадокс), несмотря на все ее старания не поддаваться. Тия пыталась вести себя дружелюбно, но все разговоры с этими двумя заканчивались одинаково. На все ее робкие «здорово, да?» они отвечали «зашибись». Потом она спрашивала, не видели ли они Сашу, Мэри или еще кого-нибудь. Ей запомнилось, что в шестом классе и она, и все остальные вечно кого-нибудь искали. В одиночку по школе не ходили — делали вид, будто ищут кого-то.
— Слыхала? — спрашивали мальчишки.
— Что?
— Сегодня утром Сашу сбила машина.
— Серьезно? — переспрашивала Тия, хотя понимала, что ее достают.
— Ага, — кивали они. — Ты что, не слышала? Она же умерла.
И Тия умолкала, не зная, что ответить. Можно засмеяться, мол, хватит заливать, — а если они все-таки говорят правду? А она хохочет в такой неподходящий момент? Если же ахнуть и расплакаться, станешь посмешищем — конечно, мальчишки просто шутят. Так и с этим похищением. Никто не волнуется, думая, что это просто шутка. С другой стороны, никто и не думает смеяться — так, на всякий случай.
Джейми и Энн входят в дом и садятся за кухонный стол. Джейми наливает себе вина из полупустой бутылки. Тия уже успела выпить стакан и слегка воспряла духом. Сначала сомневалась, не зная, стоит ли пить, но Эмили убедила, что в нынешних обстоятельствах это самое разумное решение. Энн с подозрением смотрит на вино и наливает себе лимонаду, но, уловив вкус искусственных подсластителей, выплескивает его в раковину. Достает молоко из холодильника, в одном шкафу отыскивает упаковку клубничного «Несквика», в другом — пачку соломинок. Все наблюдают, как она отвергает голубую, желтую и зеленую соломинки в пользу розовой — вероятно, под цвет коктейля. Тия не понимает, почему все с таким интересом за этим наблюдают. Да, надо отдать Энн должное: она умеет притворяться этакой беспечной девчушкой, но Тию это не цепляет. С ее точки зрения, девице не мешало бы повзрослеть.
— Поделишься? — обращается Брин к Эмили.
— Чем? — удивляется та.
— У тебя наверняка шмаль есть.
— С чего ты взял?
— У таких девчонок всегда есть. Эмили готова покраснеть.
— Вообще-то завалялось немного... Порывшись в рюкзаке, она выуживает небольшой комочек.
— Давай сюда, — требует Брин.
— Зачем?
— Сам смешаю.
— Как хочешь, — пожимает плечами Эмили.
Брин вытаскивает из кармана пакетик с какими-то мятыми зелеными кожурками. Верх у пакета надорван. За тридцать секунд Брин сворачивает косяк и делится с Эмили и Тией. Джейми, Пол и Энн отказываются. Энн хлюпает коктейлем. Джейми что-то пишет на листе бумаги. Пол наблюдает за Энн. Тия гадает, где Джейми раздобыл ручку и бумагу.
— Где ты это взял? — спрашивает она.
— В гостиной, в комоде, — отвечает Джейми. -А-а.
— Разрабатываю план обороны дома, — объясняет он. — Если похитители придут.
Энн улыбается:
— Всю жизнь мечтала познакомиться с бойскаутом.
— Думаешь, придут? — спрашивает Эмили.
— Если это и вправду похитители, — отвечает Пол. — А может, просто группа психологов-ситуационалистов. Или кто-нибудь из наших знакомых.
— Бли-ин! — говорит Тия. — Если это шутка, психологический розыгрыш или акция дадаистов, ничего смешного и интересного я тут не вижу.
— А по-моему, и смешно, и интересно, — возражает Энн.
— Заткнись! — требует Тия.
— Хватит затыкать мне рот, — заявляет Энн. — Я просто говорю, что думаю.
— А что думаешь ты? — обращается Брин к Тие. — Зачем, по-твоему, нас сюда приперли?
— По-моему?.. Наверное, это просто такое необычное собеседование.
— Какое? — спрашивает Эмили.
— Ну, все мы проходим какое-то испытание. Она мямлит — сама не верит в то, что говорит. Тия уже решила: когда явятся похитители, если они вообще явятся, она убежит и спрячется где-нибудь одна. Может, на берегу, среди скал. Пусть остальных прикончат, пока они будут держать свою «оборону», — Тие плевать. Конечно, если попросят по-хорошему, она помочь не откажется, а пока придется выслушивать их, оценивать их теории и быть вежливой. Но когда начнется свалка, Тия спасется сама. У нее сейчас другая забота — тянущая боль внизу живота. Вот только месячных ей и не хватало. Наверху Эмили одолжила тампон, но предупредила, что это последний. Если Тия доживет до завтра, придется подкладывать туалетную бумагу.
Остальным теория экспериментального собеседования кажется разумной.
— Значит, собеседование продолжается? — спрашивает Энн.
Тия молчит.
— Логично, — замечает Пол. Эмили смеется.
— Да уж, логики хоть отбавляй.
— А я понял, что он имеет в виду, — говорит Джейми. — Мы пришли на собеседование, последнее, что помним — как пили кофе и ждали, когда нас пригласят в кабинет. А если это и есть кабинет?
— Заебись! — выпаливает Брин.
— А если это собеседование, значит, бояться нечего, — жизнерадостно объявляет Эмили.
— Ну, это как посмотреть, — язвит Пол.
— Такого жуткого собеседования я еще никогда не проходила, — говорит Тия.
— Наверное, это противозаконно, — предполагает Джейми.
Ha него косятся так, будто он заявил, что небо голубое.
— Кто же тогда проводит собеседование? — спрашивает Энн.
— А может, никто, — загадочно отвечает Пол.
— Да, а вдруг это ролевая игра! — подхватывает Эмили. — Ну, знаете, люди в лесу, вдали от цивилизации. Нас проверяют — способны ли мы работать в команде.
— Люди в лесу? — переспрашивает Брин. — Это когда все уходят в лес, лупят в барабаны и что-то в себе ищут? Как в «Дома и на чужбине»?
Энн вскидывает голову.
— Да, как Альф Стюарт и Дональд Фишер.
— Значит, Альф еще жив? — спрашивает Эмили.
— Конечно, — кивает Энн.
— И Эйлса тоже, — добавляет Брин.
— Но Эйлса сейчас в коме, — сообщает Энн.
— Я смотрю «Дома и на чужбине» только у друга, — поясняет Брин. — Его мать не отходит от «ящика».
— А что с Бобби? — интересуется Пол. — Она мне раньше нравилась.
— Умерла, — отвечает Энн. — Давным-давно.
— А Софи?
— Покинула Саммер-Бей и увезла своего незаконнорожденного ребенка.
— А Шеннон?
— Живет с лесбиянкой в Париже и учится в Сорбонне.
— О господи... — вздыхает Тия.
— А «Соседей» ты смотришь? — спрашивает Эмили у Энн.
Энн кивает.
— Конечно, они не так хороши, как «Дома и на чужбине», но...
Эмили смеется.
— Ты что, издеваешься? Может, для тебя «хороший сериал» — на самом деле дрянной? И ты его смотришь просто для смеха?
— Нет.
— Ты серьезно? — Эмили не понимает, шутит Энн или нет.
— Конечно, серьезно. Например: десять лет назад Бобби Симпсон, взбалмошная приемная дочь Пиппы, начала встречаться с Аланом, сыном директора местной школы Дональда Фишера. И примерно в то же время в Саммер-Бей приехала настоящая ведьма по имени Мораг, которая поселилась в большом готическом особняке. Выяснилось, что когда-то давно у Мораг был роман с Фишером, от которого она и родила Бобби. Алан приходится Бобби сводным братом, но они об этом не знают, и у них все просто замечательно складывается. Мораг и Фишер пока не хотят открывать Бобби правду, но и не могут допустить, чтобы она спала с братом, и не знают, как быть. И только они собираются вмешаться, сын Фишера вдруг теряет сознание на пляже, его увозят в больницу, и он вскоре умирает.
Тогда Фишер решает поговорить с Бобби начистоту. Спустя несколько лет она тоже умирает. Кажется, тонет — не знаю точно, это случилось, когда я проводила эксперимент «нет телевизору». А через десять лет книгу Алана «На гребне волны» — о трудных взаимоотношениях с отцом — включили в школьную программу. Книгой заинтересовалась одна кинокомпания. Сейчас съемочная группа находится в Саммер-Бей, где актеры общаются с оставшимися в живых прототипами героев книги — в ее основе лежат реальные события. Актриса пытается вжиться в образ Бобби через восемь лет после того, как Бобби исчезла из сериала, и можете себе представить — в сюжете нет никаких неувязок!
— Вот это да! — восхищается Эмили. — Здорово ты знаешь мыльные оперы!
— Только одну, — поправляет Энн. — И, пожалуй, «Соседей». Все говорят, что австралийские сериалы глупые и запутанные. Но в «Дома и на чужбине» самые рельефные персонажи, самые загадочные психопаты и самые увлекательные интриги. Например, отец Джои стал главой секты, а Джои — шизофреником, и ему на экране компьютера мерещится отец, которого застрелил этот кретин, местный полицейский Терри Гарнер. Или тема расизма. Вместо того чтобы ввести цветных героев и показать, как все к ним добры, сценаристы придумали эпизод, когда лидер правой политической партии приезжает в Саммер-Бей за поддержкой избирателей. Местные жители проникаются идеями гостьи, показано, как опасна и при этом логична ксенофобия. Герои подолгу спорят, и это выглядит убедительнее, чем нелепые поступки героев «Жителей Ист-Энда» и других сериалов. У чернокожих подростков начинает пробуждаться самосознание. Потом появляется учитель-абориген, который...
— Тебе не нравятся «Жители Ист-Энда»? — перебивает Эмили. — Сейчас как раз абсолютно суперские серии идут.
— Не нравятся, — говорит Энн. — Самый дрянной телесериал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25