Собравшиеся очень далекие от повседневных занятий Пал Палыча – предлагали либо чересчур серьезные либо чересчур наивные вопросы. Что им расскажешь?..За чаем Пал Палыч воспроизвел допрос «подзалетевшего» ревизора, с которым толковал накануне. Сценка была разыграна на два голоса, Знаменский пародировал и себя и подследственного. Сам был сочувственно-вежлив, добродушен и мягок. Собеседника изображал сумрачным упрямцем.– Анатолий Иванович, свидетели вот утверждают, знаете ли, что после проверки магазинов вы еле стояли на ногах.– Просто старательно исполнял свою службу.– Если вас не затруднит, поконкретнее.– Тщательно проверял кондиционность продуктов.– Ну, однако, не с макарон же вас шатало, Анатолий Иванович?– Что я, по-вашему, мышь, чтобы макароны грызть? В первую очередь проверяешь ценные продукты.– То есть, видимо, напитки? Вполне вас понимаю. И как же вы проверяете?– Научно. Сначала органолептически.– Простите мое невежество. Проще говоря, нюхаете?– А как же иначе? Определяю букет. А уж дальше перорально.– Перорально… То бишь внутрь?– Внутрь.– Ага, с этим ясно. А еще вот говорят, Анатолий Иванович, свертки вы с собой выносили. С рыбой, с ветчиной.– Что значит – свертки? Контрольные образцы! Отчет пишешь вечером, вдруг какую деталь надо припомнить. Тогда повторно дегустирую.– Как же мне в протокол записать… Надомная работа в форме ужина, вас устроит?– Пожалуй, ничего. Пишите.– Благодарю вас, Анатолий Иванович.Непритязательная сценка почему-то насмешила чуть не до слез. Все считали, что Пал Палыч на редкость в ударе. И только мать да сидевшая рядом Зиночка улавливали за его веселостью спрятанное смятение.Маргарита Николаевна подошла, нагнулась к плечу:– Павлик, отчего нервишки шалят?– Не знаю… Беспокойно как-то…– Мне почему-то тоже, – призналась Зиночка. – То ли дома включенный утюг оставила, то ли что…– Павлуша! – воззвал кто-то с другого конца стола. – А какие еще преступники бывают?– На любой вкус! – крикнул Пал Палыч, покрывая шум.Спросят же! Какие преступники… Осторожные, хитрые, глупые, несчастные, озверевшие, сентиментальные, удачливые, тупые, плоские, сложные, лицемерные, непрошибаемые, отзывчивые на доброе слово, холодные, расчетливые, безрассудные и отчаянные… как, например, Багров, которого где-то там по темени и морозу ловит Саша. Вместо чаепития с яблочным пирогом. Бедняга.Багров…– Утюг ты выключила. Мы тревожимся за Сашу.– Да?.. Но с какой стати, Павел? Он в таких передрягах бывал, страшно вспомнить. Сегодня ведь детские игрушки!
* * * Багров замкнулся на самого себя, каким пришел к двери деда Василия. Снова стал он целеустремленным хищником. Настигнуть свою дичь раньше, чем настигнут его самого. Остального просто не существовало. Только б успеть! Только бы повезло!.. Вот уже развилка – примерно четверть пути.И вдруг – на тебе! – мотоциклист ГАИ на хвосте. Багров утопил педаль газа, выжимая из мотора все, что тот еще способен был дать. Залить бы бак не худым бензинчиком, залить бы собственною кровью, желчью, ненавистью – никакому бы «начальнику» не угнаться!.Но самосвал оставался лишь самосвалом, к тому же груженым. Мотоциклист легко догнал, пошел вровень, знаками приказывая Багрову остановиться.Вот уж чего тот органически не мог сделать. Но гаишник этого не знал. Осужденный за хулиганство, беглый – переданные сведения держались, конечно, в уме, но главное, что заботило «начальника»: пьяный за рулем. Ненавистная категория, с которой он свирепо боролся всю жизнь.Вырвавшись немного вперед, стал прижимать самосвал к обочине.– Не мешай ты мне, зараза! Убирайся с дороги! – заорал Багров, сам себя не слыша за гулом двух моторов.Он поневоле тормознул, не сумел вырулить… – и сбил мотоцикл. Тот закрутился на шоссе, человек вылетел из седла далеко вперед и безжизненно распластался на обочине.«Убился!..»Ладони враз сделались липкими, воротник приклеился к шее. Багров застонал и остановил машину. Вылез на шатких ногах. Зачерпнул грязного придорожного снега с мелкими льдинками, потер лицо.Когда нагибался, в кармане булькнуло – заветную бутылку он после Кати, естественно, откупорил, но расходовал мучительно экономно; больше взять будет негде.Хлебнул, ввинтил обратно в горлышко затычку и подошел к недвижному телу. На время оно заслонило даже фигуру Загорского.– Эх, начальник…Ему он не желал ни зла, ни погибели. А вот убил. Убил. Будь оно трижды проклято!Лица видно не было. Но полезла в глаза кобура. В кобуре – целая обойма смертей.– А, теперь все равно! – оборвал свои колебания Багров. И – словно еще одну черту переступил – расстегнул кобуру, забрал оружие.…Милицейскую «Волгу» он обнаружил позади себя почти на полпути к Новинску. Это была катастрофа. Отчаяние и скрежет зубовный. С «Волгой» не потягаешься. Их там трое-четверо, все с пушками. После мотоциклиста церемониться не станут, пальнут по колесам, и амба.Но «Волга» еще не знала, чьи габаритные огоньки посвечивают метрах в восьмистах перед ней. Ее-то задолго выдавала мигалка, а Багрова – номер, который разберешь, только изрядно приблизившись.Если б успеть спрятаться, пока она еще далеко! Годилась любая проезжая грунтовка, уводящая вбок. Но мутная голова отказывалась припомнить, есть ли тут какие-нибудь проселки.На рискованной скорости вошел Багров в поворот. Но и за поворотом не открылось спасительного проселка.Насилуя машину, Багров гнал, гнал и гнал. А мигалка сокращала расстояние. И вот – поздно уже, «Волга» рядом.…Томин и его спутники понятия не имели о том, что случилось с мотопатрулем ГАИ. Куда раньше их к месту происшествия поспел припозднившийся автобус, который дребезжал потихоньку домой с несколькими пассажирами.Находясь, в отличие от Багрова, в нормальном состоянии, они обнаружили, что человек жив, и отвезли его по развилке в ближайшую сельскую больничку. Мотоцикл они сочли за лучшее тоже втиснуть в автобус и затем, возвратясь на прежний маршрут, сдали в милицию попутного городка неподалеку от основной трассы – на Новинск. И оттуда уже, окольно, новость побежала по телефонным проводам к Еловску.Так что «Волга» догоняла – и догнала – не совсем того Багрова, какого знали Гусев с Иваном Егорычем, а по их рассказам и Томин. И повели себя, применяясь к «устаревшему» представлению о нем.В эти первые минуты сработала интуиция только у шофера. Когда Багров, не подчиняясь повелительным жестам Гусева, продолжал гнать и тот сказал: «Подсекай!» – шофер тоже не подчинился и даже взял левее.– Нельзя. Может долбануть.– Брось, Андрей… – возразил Гусев, но все же засомневался.Главное, «Волга»-то была новенькая, долгожданная, любая ее царапинка – огорчение!– Товарищ майор?Томин не успел вынести решения, как самосвал резко сбавил скорость, но не притерся к обочине, а свернул почти под прямым углом, казалось, просто в чисто поле.Пока «Волга» разворачивалась и возвращалась назад, Багров отъехал от шоссе метров на сто и забуксовал, потому что под колесами была не настоящая дорога, но две глубокие колеи, полузасыпанные снегом. Вели они к обширному строению под двускатной крышей, которое Томин (в сельском хозяйстве не разбиравшийся) окрестил мысленно амбаром.Туда и устремилась черная фигура, выскочившая из кабины самосвала.Не будь при Багрове пистолета, он признал бы свое поражение и сдался. Ни малейшей надежды добраться до Загорского уже не оставалось. Во имя чего тогда бороться?Но с той минуты, как он засунул пистолет за брючный ремень и холодный металл начал согреваться, от него как бы яд некий потек к сердцу. Я тут, с тобой, я – сила, я навожу страх, я бью наверняка, я – твоя удача… И в момент окончательного крушения накопившаяся отрава захлестнула мозг бредовым пафосом последней схватки.Захваченным из кабины фонариком Багров обежал свою крепость. Сарай был дощатый, щелястый, с земляным полом. В глубине белели сложенные штабелем бумажные мешки (то ли цемент, то ли удобрение). Под ногами валялись железные пруты, и двумя из них Багров крепко подпер дверь. Допил остатки водки, которая до слез опалила пересохшую гортань. Приник к щели в стене: что там погоня?Милицейская «Волга» как раз тормозила на обочине. Багров расширил ножом щель, чтобы свободно поместилось дуло, оперся плечом о стену – от допитого остатка накатила полоса дурмана.Очнулся он от тишины: замолк мотор самосвала.Преследователи его шли по колее, меся снег, Гусев поругивался:– Чего он думает добиться? Совсем очумел!Огибая грузовик, Томин вспрыгнул на подножку, повернул ключ зажигания. Сделалось слышно, как по полю гуляет ветер. В расчистившемся небе висела полная луна, снежное поле искрилось.А амбар стоял темный, молчащий, и вдруг от него остро пахнуло опасностью, и Томин непроизвольно переступил шага на два вбок (не подозревая, что инстинкт увел его из-под прицела).Но – редкий случай – он не поверил себе. В амбаре всего-навсего осатанелый мужик. Допустим, даже супермужик. Однако встречались и похлеще. Не хватало еще перед ним робеть.Гусев закурил, дожидаясь, пока Иван Егорыч разведает обстановку. Тот обошел амбар кругом, тихонько доложил:– Все стены глухие. Только сзади вверху небольшое окошко. Без стекла.Гусев задумчиво выпустил струю дыма и указал сигаретой на амбар. Ивану Егорычу объяснений не требовалось.– Гражданин Багров!.. – громко окликнул он. – Михаил Терентьич! – Вроде официально, но вроде как и по-свойски.– А-а, здравствуйте, наш участковый! – донеслось в ответ. – Старый друг.– Выходите-ка по-хорошему! Все равно деваться некуда!– Нет, Скалкин! Нельзя нам по-хорошему. Я с тобой еще за прежнее не посчитался, когда ты меня на трое суток!..– Предупреждаю: если придется брать силой, будете отвечать за сопротивление представителям власти, – вступил Гусев.– А ты меня прежде возьми! Проверим на прочность твою шкуру… представитель власти!– Если у вас нож – еще одна статья, Багров. Еще срок.Тот злорадно усмехнулся:– А ты иди да посмотри, что тут у меня… Сроком напугал! Не будет мне больше никаких сроков!Со стороны осаждающих бранчливая эта беседа носила характер чисто разведывательный: старались определить, насколько Багров пьян и агрессивен. Приглашая его выйти по-хорошему, ничего хорошего от него не ждали.Гусев поманил своих спутников в сторонку на оперативное совещание.– В окошко пролезете, Иван Егорыч? – спросил он.– Если скинуть шинель…– Тогда, товарищ майор, я предлагаю так: мы с вами вышибаем дверь, Скалкин одновременно с тыла, через окно. Согласны?– Нет.Гусев немножко удивился, но не заспорил. Наверное, у майора что-то свое на уме. Участковый же выдвинул новый вариант:– Вообще-то можно разобрать часть крыши и взять его… под контроль.Томин вообразил себе свалку внизу, в темноте, и Ивана Егорыча на крыше с его «контролем» при небогатом опыте учебных стрельб. Пардон, увольте. Это вам не на два голоса мяукать.– Нет.Томин решил последовать совету и мольбе женщины с хрустальными глазами: «С ним нельзя силой!..»– Попробую образумить. Я для Багрова абстрактная величина, никаких дополнительных эмоций не вызываю.– Можно попытаться, – заинтересовался Гусев.– Но надо войти внутрь. Через стену не разговор, нет контакта.– А вот это рискованно!– Рискованно, товарищ майор! – всполошился Иван Егорыч. – Мужик здоровенный… себя не помнит…– Он вас не впустит, – понадеялся Гусев.– Да зачем это в одиночку… Багров того и не стоит, чтобы геройствовать!– Простите, Иван Егорыч, за операцию в конечном счете отвечаю я. Вмешивайтесь, только если услышите борьбу!Гусев, а за ним участковый выразили свое волнение тем, что крепко пожали Томину руку.«Раньше в подобных случаях крестились и говорили «Господи, благослови!» – подумал он, направляясь к амбару.И – вот опять! – запах опасности ударил в лицо. Что за притча! Томин собрался и внутренне построжел. Мельком глянул на луну. Идеально круглая. Говорят, в полнолуние люди совершают гораздо больше безумств.– Хочу кое-что сказать вам, Багров! – произнес он раздельно, обращаясь почему-то к стене правее двери. И именно оттуда хриплый голос осведомился:– Это кто ж такой?– Я человек вам неизвестный. Может, потолкуем для знакомства без свидетелей?Щель между досками приходилась ниже уровня глаз, и Багров стоял, неудобно пригнувшись. Снаружи были враги. Еще недавно он воспринимал их иначе, без ненависти, сосредоточенной на Загорском. Теперь пистолет просился поработать против кого угодно. Этот крепыш в штатском, который явился знакомиться, тоже враг. Раз снаружи, то враг. И не о чем с ним толковать.– На кой черт ты мне сдался? – спросил Багров, прилаживая ненадежнее дуло.– Как знать, Багров… Я вот думаю, мы поладим. Ну? Впустите меня. Неужели побоитесь одного-то? А мой друг Пал Палыч Знаменский рассказывал, что вы человек отчаянной храбрости.Томину случалось пользоваться именем Знаменского как паролем – и обычно срабатывало. Сработало и на сей раз. Напоминание, что есть на свете хорошие люди, на минуту сбило накал злобы в Багрове. Параллельно присоединилось кичливое желание доказать свою отвагу.Он отвел пистолет и внимательно посмотрел в щель. Гусев с участковым застыли в отдалении. Устраивая игру в прятки, Багров не обдумывал стратегии и тактики; ждал ходов противника. Ход сделан. Чем же ответить?– Ладно. Одного пущу. Только руки из карманов вынь. Вынь, говорю!Багров выбил подпорки, дверь открылась. Томин приостановился на пороге, привыкая к полутьме. Сквозь щели, окошко и худую местами крышу проникал лунный свет, давая разглядеть очертания предметов.– Ну, чего ж ты? Заходи, раз такой смелый.Томин вошел внутрь и увидел Багрова. Приспустив рукав полушубка, тот втянул в него пистолет; дверь он притворил, оставив лишь узкую щель для наблюдения. Затем рывком вскинул руку с пистолетом, и Томин оказался на мушке.«Ну вот! Какого лешего я попер против предчувствия?!»– Это новость, – сказал он вслух. – Как вы его раздобыли?– Сам, голубчик, приплыл.– Пистолеты сами не плавают. Сколько пуль в обойме?– Всем хватит! Восемь штучек, как огурчики!– Ваше счастье, что ни одной не истратили.– Специально для тебя припас… Ну, давай, что ли, потолкуем. Как звать тебя, раб Божий?«Замечательный диалог. Но рука у него постепенно устает, так что продолжим».– Старший инспектор МУРа майор Томин.– У Бога майоров нету, – с издевкой усмехнулся Багров. – Имя говори.– Александр.– Александр, значит… И что же такого пришел ты мне сказать, раб Божий Александр? Какое заветное слово?Туманный световой шнур протянулся сверху и уперся в стену рядом с Багровым, расплывшись серым пятном. Это луна краем заглянула в окно под коньком крыши. Пятно будет постепенно перемещаться, примет прямоугольную форму и скоро высветит голову и плечи Багрова… который пока готов глумливо выслушать «заветное слово».– Не к тому я Багрову шел с этим словом, – Томин уныло понурился… чтобы осмотреть пол возле себя; справа вырисовывалось что-то угловатое, зато слева было удобное пустое местечко.– Ты считал, я сопливенький! – упивался Багров властью оружия.– Да нет, всем известно, что Багровы лихих кровей. Я считал, Михаил Багров – мужик с крутыми заносами и запутался в своей жизни, дальше некуда. Не помешает ему человеческий разговор. А выходит, человеческий разговор вам без надобности. Зачем было меня впускать?– Зачем?.. – он уже как-то подзабыл и, ища объяснения, напал на гениальную идею: – А вот пальну ceйчас – еще одна пушка моя. С двумя-то я всех порешу, сколько ни сбегись!«Недурно… Впрочем, он пьяноват, да и луна слишком уж круглая».– Значит, полагаете, я пришел сглупа?– Ясно, сглупа. Те вон, – кивнул Багров на дверь, – поди, не сунулись!– Ошибаетесь, Багров. Поверьте, я умею достаточно быстро падать, чтобы вы промазали – рука-то вон подрагивает. И умею, падая, выхватить оружие и выстрелить раньше, чем успеете вы.То была чистая правда, и все мышцы уже изготовились, и место на полу присмотрено.– Так за чем остановка, майор Александр? – вдохновился Багров. – Попытай счастья. Может, и поживешь еще. До полковников дослужишься. А я до своей черты дошел, понял? Что ты меня, что я тебя… Жалко, одно дело не доделал… а так все едино!Томин задумчиво хмыкнул. Конечно, и луна, и водка, и оружие – все влияет. Но главный корень – безысходное отчаяние. А откуда оно?– Вы, кажется, и впрямь хоть сейчас на тот свет…– От этого света меня с души воротит! Ну, давай, кто кого!Серый квадрат наползал на Багрова, но еще не вобрал его целиком. Томин надеялся, что противник не отодвинется в тень, что его удержит у двери стремление следить за Гусевым и Иваном Егорычем.Кувырком кинуться на пол, выстрелить и попасть – не проблема. Но куда при этом угодит пуля, Томин поручиться не мог. Да убережет Багрова луна.– Ладно, дуэль так дуэль, – притворно согласился Томин. – Но зачем торопить судьбу? Дуэль потерпит.Три раза повторил он красивое словечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
* * * Багров замкнулся на самого себя, каким пришел к двери деда Василия. Снова стал он целеустремленным хищником. Настигнуть свою дичь раньше, чем настигнут его самого. Остального просто не существовало. Только б успеть! Только бы повезло!.. Вот уже развилка – примерно четверть пути.И вдруг – на тебе! – мотоциклист ГАИ на хвосте. Багров утопил педаль газа, выжимая из мотора все, что тот еще способен был дать. Залить бы бак не худым бензинчиком, залить бы собственною кровью, желчью, ненавистью – никакому бы «начальнику» не угнаться!.Но самосвал оставался лишь самосвалом, к тому же груженым. Мотоциклист легко догнал, пошел вровень, знаками приказывая Багрову остановиться.Вот уж чего тот органически не мог сделать. Но гаишник этого не знал. Осужденный за хулиганство, беглый – переданные сведения держались, конечно, в уме, но главное, что заботило «начальника»: пьяный за рулем. Ненавистная категория, с которой он свирепо боролся всю жизнь.Вырвавшись немного вперед, стал прижимать самосвал к обочине.– Не мешай ты мне, зараза! Убирайся с дороги! – заорал Багров, сам себя не слыша за гулом двух моторов.Он поневоле тормознул, не сумел вырулить… – и сбил мотоцикл. Тот закрутился на шоссе, человек вылетел из седла далеко вперед и безжизненно распластался на обочине.«Убился!..»Ладони враз сделались липкими, воротник приклеился к шее. Багров застонал и остановил машину. Вылез на шатких ногах. Зачерпнул грязного придорожного снега с мелкими льдинками, потер лицо.Когда нагибался, в кармане булькнуло – заветную бутылку он после Кати, естественно, откупорил, но расходовал мучительно экономно; больше взять будет негде.Хлебнул, ввинтил обратно в горлышко затычку и подошел к недвижному телу. На время оно заслонило даже фигуру Загорского.– Эх, начальник…Ему он не желал ни зла, ни погибели. А вот убил. Убил. Будь оно трижды проклято!Лица видно не было. Но полезла в глаза кобура. В кобуре – целая обойма смертей.– А, теперь все равно! – оборвал свои колебания Багров. И – словно еще одну черту переступил – расстегнул кобуру, забрал оружие.…Милицейскую «Волгу» он обнаружил позади себя почти на полпути к Новинску. Это была катастрофа. Отчаяние и скрежет зубовный. С «Волгой» не потягаешься. Их там трое-четверо, все с пушками. После мотоциклиста церемониться не станут, пальнут по колесам, и амба.Но «Волга» еще не знала, чьи габаритные огоньки посвечивают метрах в восьмистах перед ней. Ее-то задолго выдавала мигалка, а Багрова – номер, который разберешь, только изрядно приблизившись.Если б успеть спрятаться, пока она еще далеко! Годилась любая проезжая грунтовка, уводящая вбок. Но мутная голова отказывалась припомнить, есть ли тут какие-нибудь проселки.На рискованной скорости вошел Багров в поворот. Но и за поворотом не открылось спасительного проселка.Насилуя машину, Багров гнал, гнал и гнал. А мигалка сокращала расстояние. И вот – поздно уже, «Волга» рядом.…Томин и его спутники понятия не имели о том, что случилось с мотопатрулем ГАИ. Куда раньше их к месту происшествия поспел припозднившийся автобус, который дребезжал потихоньку домой с несколькими пассажирами.Находясь, в отличие от Багрова, в нормальном состоянии, они обнаружили, что человек жив, и отвезли его по развилке в ближайшую сельскую больничку. Мотоцикл они сочли за лучшее тоже втиснуть в автобус и затем, возвратясь на прежний маршрут, сдали в милицию попутного городка неподалеку от основной трассы – на Новинск. И оттуда уже, окольно, новость побежала по телефонным проводам к Еловску.Так что «Волга» догоняла – и догнала – не совсем того Багрова, какого знали Гусев с Иваном Егорычем, а по их рассказам и Томин. И повели себя, применяясь к «устаревшему» представлению о нем.В эти первые минуты сработала интуиция только у шофера. Когда Багров, не подчиняясь повелительным жестам Гусева, продолжал гнать и тот сказал: «Подсекай!» – шофер тоже не подчинился и даже взял левее.– Нельзя. Может долбануть.– Брось, Андрей… – возразил Гусев, но все же засомневался.Главное, «Волга»-то была новенькая, долгожданная, любая ее царапинка – огорчение!– Товарищ майор?Томин не успел вынести решения, как самосвал резко сбавил скорость, но не притерся к обочине, а свернул почти под прямым углом, казалось, просто в чисто поле.Пока «Волга» разворачивалась и возвращалась назад, Багров отъехал от шоссе метров на сто и забуксовал, потому что под колесами была не настоящая дорога, но две глубокие колеи, полузасыпанные снегом. Вели они к обширному строению под двускатной крышей, которое Томин (в сельском хозяйстве не разбиравшийся) окрестил мысленно амбаром.Туда и устремилась черная фигура, выскочившая из кабины самосвала.Не будь при Багрове пистолета, он признал бы свое поражение и сдался. Ни малейшей надежды добраться до Загорского уже не оставалось. Во имя чего тогда бороться?Но с той минуты, как он засунул пистолет за брючный ремень и холодный металл начал согреваться, от него как бы яд некий потек к сердцу. Я тут, с тобой, я – сила, я навожу страх, я бью наверняка, я – твоя удача… И в момент окончательного крушения накопившаяся отрава захлестнула мозг бредовым пафосом последней схватки.Захваченным из кабины фонариком Багров обежал свою крепость. Сарай был дощатый, щелястый, с земляным полом. В глубине белели сложенные штабелем бумажные мешки (то ли цемент, то ли удобрение). Под ногами валялись железные пруты, и двумя из них Багров крепко подпер дверь. Допил остатки водки, которая до слез опалила пересохшую гортань. Приник к щели в стене: что там погоня?Милицейская «Волга» как раз тормозила на обочине. Багров расширил ножом щель, чтобы свободно поместилось дуло, оперся плечом о стену – от допитого остатка накатила полоса дурмана.Очнулся он от тишины: замолк мотор самосвала.Преследователи его шли по колее, меся снег, Гусев поругивался:– Чего он думает добиться? Совсем очумел!Огибая грузовик, Томин вспрыгнул на подножку, повернул ключ зажигания. Сделалось слышно, как по полю гуляет ветер. В расчистившемся небе висела полная луна, снежное поле искрилось.А амбар стоял темный, молчащий, и вдруг от него остро пахнуло опасностью, и Томин непроизвольно переступил шага на два вбок (не подозревая, что инстинкт увел его из-под прицела).Но – редкий случай – он не поверил себе. В амбаре всего-навсего осатанелый мужик. Допустим, даже супермужик. Однако встречались и похлеще. Не хватало еще перед ним робеть.Гусев закурил, дожидаясь, пока Иван Егорыч разведает обстановку. Тот обошел амбар кругом, тихонько доложил:– Все стены глухие. Только сзади вверху небольшое окошко. Без стекла.Гусев задумчиво выпустил струю дыма и указал сигаретой на амбар. Ивану Егорычу объяснений не требовалось.– Гражданин Багров!.. – громко окликнул он. – Михаил Терентьич! – Вроде официально, но вроде как и по-свойски.– А-а, здравствуйте, наш участковый! – донеслось в ответ. – Старый друг.– Выходите-ка по-хорошему! Все равно деваться некуда!– Нет, Скалкин! Нельзя нам по-хорошему. Я с тобой еще за прежнее не посчитался, когда ты меня на трое суток!..– Предупреждаю: если придется брать силой, будете отвечать за сопротивление представителям власти, – вступил Гусев.– А ты меня прежде возьми! Проверим на прочность твою шкуру… представитель власти!– Если у вас нож – еще одна статья, Багров. Еще срок.Тот злорадно усмехнулся:– А ты иди да посмотри, что тут у меня… Сроком напугал! Не будет мне больше никаких сроков!Со стороны осаждающих бранчливая эта беседа носила характер чисто разведывательный: старались определить, насколько Багров пьян и агрессивен. Приглашая его выйти по-хорошему, ничего хорошего от него не ждали.Гусев поманил своих спутников в сторонку на оперативное совещание.– В окошко пролезете, Иван Егорыч? – спросил он.– Если скинуть шинель…– Тогда, товарищ майор, я предлагаю так: мы с вами вышибаем дверь, Скалкин одновременно с тыла, через окно. Согласны?– Нет.Гусев немножко удивился, но не заспорил. Наверное, у майора что-то свое на уме. Участковый же выдвинул новый вариант:– Вообще-то можно разобрать часть крыши и взять его… под контроль.Томин вообразил себе свалку внизу, в темноте, и Ивана Егорыча на крыше с его «контролем» при небогатом опыте учебных стрельб. Пардон, увольте. Это вам не на два голоса мяукать.– Нет.Томин решил последовать совету и мольбе женщины с хрустальными глазами: «С ним нельзя силой!..»– Попробую образумить. Я для Багрова абстрактная величина, никаких дополнительных эмоций не вызываю.– Можно попытаться, – заинтересовался Гусев.– Но надо войти внутрь. Через стену не разговор, нет контакта.– А вот это рискованно!– Рискованно, товарищ майор! – всполошился Иван Егорыч. – Мужик здоровенный… себя не помнит…– Он вас не впустит, – понадеялся Гусев.– Да зачем это в одиночку… Багров того и не стоит, чтобы геройствовать!– Простите, Иван Егорыч, за операцию в конечном счете отвечаю я. Вмешивайтесь, только если услышите борьбу!Гусев, а за ним участковый выразили свое волнение тем, что крепко пожали Томину руку.«Раньше в подобных случаях крестились и говорили «Господи, благослови!» – подумал он, направляясь к амбару.И – вот опять! – запах опасности ударил в лицо. Что за притча! Томин собрался и внутренне построжел. Мельком глянул на луну. Идеально круглая. Говорят, в полнолуние люди совершают гораздо больше безумств.– Хочу кое-что сказать вам, Багров! – произнес он раздельно, обращаясь почему-то к стене правее двери. И именно оттуда хриплый голос осведомился:– Это кто ж такой?– Я человек вам неизвестный. Может, потолкуем для знакомства без свидетелей?Щель между досками приходилась ниже уровня глаз, и Багров стоял, неудобно пригнувшись. Снаружи были враги. Еще недавно он воспринимал их иначе, без ненависти, сосредоточенной на Загорском. Теперь пистолет просился поработать против кого угодно. Этот крепыш в штатском, который явился знакомиться, тоже враг. Раз снаружи, то враг. И не о чем с ним толковать.– На кой черт ты мне сдался? – спросил Багров, прилаживая ненадежнее дуло.– Как знать, Багров… Я вот думаю, мы поладим. Ну? Впустите меня. Неужели побоитесь одного-то? А мой друг Пал Палыч Знаменский рассказывал, что вы человек отчаянной храбрости.Томину случалось пользоваться именем Знаменского как паролем – и обычно срабатывало. Сработало и на сей раз. Напоминание, что есть на свете хорошие люди, на минуту сбило накал злобы в Багрове. Параллельно присоединилось кичливое желание доказать свою отвагу.Он отвел пистолет и внимательно посмотрел в щель. Гусев с участковым застыли в отдалении. Устраивая игру в прятки, Багров не обдумывал стратегии и тактики; ждал ходов противника. Ход сделан. Чем же ответить?– Ладно. Одного пущу. Только руки из карманов вынь. Вынь, говорю!Багров выбил подпорки, дверь открылась. Томин приостановился на пороге, привыкая к полутьме. Сквозь щели, окошко и худую местами крышу проникал лунный свет, давая разглядеть очертания предметов.– Ну, чего ж ты? Заходи, раз такой смелый.Томин вошел внутрь и увидел Багрова. Приспустив рукав полушубка, тот втянул в него пистолет; дверь он притворил, оставив лишь узкую щель для наблюдения. Затем рывком вскинул руку с пистолетом, и Томин оказался на мушке.«Ну вот! Какого лешего я попер против предчувствия?!»– Это новость, – сказал он вслух. – Как вы его раздобыли?– Сам, голубчик, приплыл.– Пистолеты сами не плавают. Сколько пуль в обойме?– Всем хватит! Восемь штучек, как огурчики!– Ваше счастье, что ни одной не истратили.– Специально для тебя припас… Ну, давай, что ли, потолкуем. Как звать тебя, раб Божий?«Замечательный диалог. Но рука у него постепенно устает, так что продолжим».– Старший инспектор МУРа майор Томин.– У Бога майоров нету, – с издевкой усмехнулся Багров. – Имя говори.– Александр.– Александр, значит… И что же такого пришел ты мне сказать, раб Божий Александр? Какое заветное слово?Туманный световой шнур протянулся сверху и уперся в стену рядом с Багровым, расплывшись серым пятном. Это луна краем заглянула в окно под коньком крыши. Пятно будет постепенно перемещаться, примет прямоугольную форму и скоро высветит голову и плечи Багрова… который пока готов глумливо выслушать «заветное слово».– Не к тому я Багрову шел с этим словом, – Томин уныло понурился… чтобы осмотреть пол возле себя; справа вырисовывалось что-то угловатое, зато слева было удобное пустое местечко.– Ты считал, я сопливенький! – упивался Багров властью оружия.– Да нет, всем известно, что Багровы лихих кровей. Я считал, Михаил Багров – мужик с крутыми заносами и запутался в своей жизни, дальше некуда. Не помешает ему человеческий разговор. А выходит, человеческий разговор вам без надобности. Зачем было меня впускать?– Зачем?.. – он уже как-то подзабыл и, ища объяснения, напал на гениальную идею: – А вот пальну ceйчас – еще одна пушка моя. С двумя-то я всех порешу, сколько ни сбегись!«Недурно… Впрочем, он пьяноват, да и луна слишком уж круглая».– Значит, полагаете, я пришел сглупа?– Ясно, сглупа. Те вон, – кивнул Багров на дверь, – поди, не сунулись!– Ошибаетесь, Багров. Поверьте, я умею достаточно быстро падать, чтобы вы промазали – рука-то вон подрагивает. И умею, падая, выхватить оружие и выстрелить раньше, чем успеете вы.То была чистая правда, и все мышцы уже изготовились, и место на полу присмотрено.– Так за чем остановка, майор Александр? – вдохновился Багров. – Попытай счастья. Может, и поживешь еще. До полковников дослужишься. А я до своей черты дошел, понял? Что ты меня, что я тебя… Жалко, одно дело не доделал… а так все едино!Томин задумчиво хмыкнул. Конечно, и луна, и водка, и оружие – все влияет. Но главный корень – безысходное отчаяние. А откуда оно?– Вы, кажется, и впрямь хоть сейчас на тот свет…– От этого света меня с души воротит! Ну, давай, кто кого!Серый квадрат наползал на Багрова, но еще не вобрал его целиком. Томин надеялся, что противник не отодвинется в тень, что его удержит у двери стремление следить за Гусевым и Иваном Егорычем.Кувырком кинуться на пол, выстрелить и попасть – не проблема. Но куда при этом угодит пуля, Томин поручиться не мог. Да убережет Багрова луна.– Ладно, дуэль так дуэль, – притворно согласился Томин. – Но зачем торопить судьбу? Дуэль потерпит.Три раза повторил он красивое словечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11