Элхаб дрожал от ярости.
— Они хотят бороться, — почти прошептал он. — Пускай! Я пока силен. Мы сумеем защитить своих друзей, и, если надо будет, моя рука не дрогнет!
— Я должен рассказать еще об одном случае, — вмешался Ли Сяо-ши.
Он передал, что произошло в лаборатории. Элхаб слушал, насупив брови.
— Так вот в чем причина наших неудач! — воскликнула Индира. — Там тоже кто-то хозяйничает.
В тонком и сложном процессе выращивания культур микроорганизмов любое нарушение режима — температуры, химического состава среды и тому подобного — неизбежно влияет на конечный результат. И если кто-то раскрывал термостаты без ведома ученых, если культуры, приспособленные для жизни в бескислородной среде, приводились в соприкосновение с воздухом, если в пробирки вводились вещества, ядовитые для данного вида микробов, — опыты неизбежно оканчивались неудачей. Никому не могло прийти в голову производить, допустим, повторный химический анализ той среды, куда посеяли культуру. Ее состав был известен заранее. То же и с температурой. Если с вечера термометр указывал в данной камере 50 градусов и к утру оставался на той же точке, кто мог предположить, что ночью он опускался до минус 100 градусов или, наоборот, поднимался выше нуля?
— Янхи! — коротко бросил Элхаб.
— Я здесь, отец, — отозвался молодой ученый.
— Немедленно позвони начальнику дворцовой стражи и передай мой приказ тотчас поставить часовых у входа в здание, где вы работаете!
Пускай задерживают всех, кто без разрешения попытается проникнуть в лабораторию и прилегающие помещения. Янхи выбежал из комнаты.
— Позвольте и мне сказать, — начала Наташа. — Сторожа убили не случайно: старик унес тайну в могилу.
Она подробно передала содержание беседы со старым Ну и попросила разыскать древние документы, чтобы узнать место, где был найден ископаемый лед.
Элхаб был глубоко возмущен, когда узнал, что сотни лет жрецы скрывали от народа замечательное открытие. Он не сомневался в том, что в основе старинного предания лежит действительное происшествие.
— Подумать только, — весь дрожа от бешенства, говорил Элхаб, — заставить в течение веков страдать от жажды весь народ и в то же время держать под спудом скрытые запасы… Преступление!
Космонавты могли бы добавить многое к этим словам, но воздержались. Что бы ни происходило в общественной жизни Анта, какие бы ни складывались отношения между церковью и государством, это не должно было касаться пришельцев с другой планеты. Они должны были только по мере сил помочь марсианам в их борьбе с природой.
— Я прикажу поднять все древние архивы, — продолжал Элхаб. — Мы привлечем всех, кто может вам помочь… Надо обязательно найти пропавший документ.
Глава VIII
ПРОБЛЕСКИ ГРЯДУЩЕГО
Работы по сооружению первого на Марсе атомного реактора, пока еще небольшого, опытного, подошли к концу. На южной окраине столицы Анта, поблизости от канала, подающего воду в город, но вдали от жилых кварталов, появилась группа новых зданий. День и ночь здесь работали машины. Стальные челюсти грызли каменистый грунт, рыли узкие щели, расширяли их до размеров будущих улиц и площадей. Механические руки выбирали породу, откидывали в сторону куски камня. Ловкие и подвижные долбильные аппараты вырубали дверные и оконные проемы, проникали в глубину будущих зданий, делали внутренние пустоты. Колонны грузовых вездеходов шли друг за другом бесконечной вереницей и вывозили мусор далеко за город.
Возникал новый архитектурный ансамбль из пяти зданий. Тут произошло смешение двух культур. Традиции Анта нашли выражение в плоских крышах и суженных кверху стенах. Влияние Земли сказалось на размерах окон и широком использовании прозрачных стекловидных материалов.
Еще не успели закончить стены и установить внутренние крепления, как начало поступать оборудование.
Душой стройки был профессор Паршин. Он совершенно преобразился, когда принялся за любимое дело.
В центре площадки высилось главное здание. Тут находился ядерный реактор. Рядом построили котельную, из которой перегретый пар должен был подаваться по трубам на лопасти турбины.
Третье здание — машинный зал — особенно поражало воображение марсиан своими громадными окнами. Сквозь них любопытные могли видеть турбину и мощный генератор. Щит управления всеми агрегатами станции установили в отдельном здании. Обслуживающий персонал разместился в пятом корпусе.
На торжество пуска атомной электростанции собралось много народу.
Пятимесячная зима подходила к концу, заметно потеплело, можно было открыть лицо, не боясь отморозить щеки. А в черных меховых комбинезонах днем было просто жарко — они сильно нагревались от солнца.
Космонавты собрались вместе, переговариваясь друг с Другом и ожидая начала церемонии. Должен был приехать Элхаб.
Все было готово, не один раз проверено, и Паршин не имел никаких оснований для беспокойства, однако он заметно волновался.
На дороге появилась машина Элхаба. Он отменил старинный чрезмерно сложный и торжественный церемониал шествий Владыки. Пышные процессии со священниками в первых рядах, офицерами стражи и придворными в роскошных одеждах — все это было, по его мнению, ни к чему. Новый правитель Анта больше всего интересовался практическими вопросами.
Когда он подъехал, всего два офицера личной охраны сидели сзади. Правда, взвод солдат дворцового караула был выстроен заранее около станции, но это было сделано прежде всего в интересах безопасности космонавтов. Со времени памятного разговора после возвращения Наташи и Владимира их тщательно охраняли.
Элхаб вышел из машины, отвечая на приветствия толпы, поднял вверх обе руки, оглянулся и быстро направился к небольшой группе землян.
— Ну как? Начнем осмотр? — улыбаясь, произнес он, обращаясь к Паршину. — Торжественную речь отложим на конец.
Откровенно говоря, ученый рассчитывал на другое и собирался сказать несколько слов еще до начала осмотра, но трудно было возразить что-либо против такого делового подхода.
— Пойдемте, — согласился он.
В осмотре станции, кроме самого Элхаба, космонавтов и неизменно сопровождавшего их Янхи, приняли участие все члены Совета Мудрейших и представители прессы. Собралась большая группа, которая и направилась ко входу в главный корпус.
Профессор Паршин давал объяснения.
После осмотра всех агрегатов гостей заинтересовало, как обеспечивается безопасность в работе станции. Паршин рассказал, какая совершенная аппаратура следит за тем, чтобы в окружающее пространство не просочились радиоактивные вещества и не проникли опасные излучения.
— В общем, в этом отношении можно быть совершенно спокойным, — закончил он свою речь.
— А если произойдет что-либо непредвиденное, например авария? — спросил Элхаб. — И ваши реле испортились?
— На этот случай есть группа особых приборов, которые в течение миллионных долей секунды прекращают работу реактора и предупреждают несчастье.
— Но нужно, чтобы сами приборы работали безукоризненно, не правда ли? — заметил Ли Сяо-ши.
— Разумеется!
— А нельзя ли попробовать, как они действуют? — продолжал астроном. — Если я правильно понял, для этого достаточно, чтобы в цепи, соединяющей ионизационную камеру и реле, возник ток. Тотчас придут в действие моторы, управляющие стержнями?
— Да! — подтвердил Сергей Васильевич, удивляясь, почему астрофизик, прекрасно осведомленный в вопросах ядерной энергетики, задает настолько простые, даже наивные вопросы. Но китайский ученый продолжал спрашивать:
— Ток может быть очень слабым. Ведь приборы управления включают электронные лампы, усиливающие импульсы?
— Безусловно! — недоумевал профессор.
— Давайте попробуем!
— Хорошо! Правда, я не совсем понимаю, в чем смысл… Но если хотите…
— Мне кажется, будет интересно и наглядно.
Паршин вызвал техника, и тот принялся за дело. Элхаб с любопытством наблюдал за этой сценой.
— Готово, — сообщил техник.
— Включите ток!
Техник включил, но, к общему изумлению, реле не сработало.
— Попробуйте еще раз, — попросил Ли Сяо-ши.
Техник попытался, но с тем же результатом. Паршин чувствовал себя очень неловко и только пожимал плечами. Ли Сяо-ши оставался невозмутимым.
— Я допускал возможность неудачи, — спокойно заметил он. — Неполадки могут быть в каждом деле. Никогда не мешает лишний раз проверить аппаратуру перед пуском. На вашем месте я бы проверил все лампы… Особенно у приборов аварийного назначения.
В помещении стояла тишина. Все уже поняли, что дело куда серьезнее, чем казалось вначале. Техник сознавал, что сейчас все смотрят на него, смущался и спешил. Наконец он воскликнул;
— Нашел, эта лампа негодная! — Он показал крошечный темный колпачок. — Как странно… — продолжал он. — Даю слово, не далее как вчера все было в порядке…
— Случается! — произнес Ли Сяо-ши, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Случается! В конце концов, повреждение лампы происходит мгновенно. Но раз уж мы взялись за дело давайте проверим все подряд.
На помощь пришли другие техники. Неисправные лампы нашлись у восьми урановых блоков и у двух аварийных стержней.
— Ну, вот и хорошо! — сказал Ли Сяо-ши. — Осторожность никогда не мешает…
— Плохо! — пробормотал Паршин. — Мягко сказано! Это грозило серьезной аварией всего реактора.
Присутствующие молчали, не зная, что сказать. Тишину нарушил властный голос Элхаба.
— Начальник стражи! — резко произнес он. — Немедленно поставить часовых у всех дверей и тут, возле приборов. Нести охрану день и ночь!.. Продолжим испытание, — сказал он более спокойно. — Назло врагам!
В полной тишине Паршин подошел к пульту и повернул рубильник.
— Я включил моторы, — объяснил он. — Теперь урановые стержни медленно опускаются. Когда они коснутся нижней части блока, начнется ядерная реакция. Прошу следить за сигналами.
С минуту на пульте ничего не изменилось, затем сразу вспыхнуло много зеленых сигнальных лампочек. Через секунду загорелось еще несколько… потом еще… Наконец зеленые огни засветились у всех приборов, связанных с урановыми блоками.
— Цепная реакция началась! — произнес профессор. — Температура в котле возрастает. Скоро будет плавиться висмут. Когда он весь превратится в жидкость, загорится сигнал вот здесь.
Он показал на маленький приборчик слева. Все терпеливо ждали.
— В активной зоне реактора, — продолжал Сергей Васильевич, — температура уже достигла девятисот пятидесяти градусов. Процесс становится все более интенсивным. Подходит очередь наших автоматов…
Послышался резкий щелчок.
— Реле включило регулятор блока номер двенадцать. Там процесс пошел слишком бурно.
Второй щелчок показал, что положение исправлено. Вспыхнула лампочка, сигнализирующая о готовности жидкого висмута. Одновременно загорелся другой сигнал.
— Как только температура жидкого металла достигла заданного уровня, пришел в действие насос, — спокойно, как на лекции, объяснял Паршин. — Теперь расплавленный металл поступает в паровой котел, служащий теплообменником, и вторым потоком идет в пароперегреватель. Пройдет еще несколько минут, и будет включена турбина…
Зрители с волнением ожидали.
— Вот сейчас ядерный реактор достиг заданной мощности, продолжал ученый. — Управление его работой полностью перешло к автоматам. Дело инженера сводится к простому наблюдению.
Потребовалось некоторое время, чтобы процесс парообразования дошел до нужной степени интенсивности. Сергей Васильевич следил за приборами. Неожиданно загорелся яркий красный сигнал справа.
Все тихо ахнули. Кое-кто сделал инстинктивное движение к выходу.
— Ничего! Ничего! — успокоил Паршин. — Вспыхнул сигнал предупреждения, означающий готовность к пуску турбины. Прошу внимания! Сейчас она заработает.
Установилась напряженная тишина. Вдруг до слуха присутствующих донесся тихий звук. Он с каждой секундой становился громче, но скоро замер на определенной ноте и перешел в ровный рокочущий гул.
— Турбина работает! — коротко произнес Сергей Васильевич, но в голосе его слышалось торжество. — Пора перейти в машинный зал.
Гости поспешили к выходу. Просторный корпус, где стояли турбина и Генератор, еще освещало заходящее солнце. Отсюда сквозь огромные окна можно было видеть весь город. Он раскинулся далеко внизу в лучах заката.
Есть своя особенная красота в безукоризненно правильных линиях и формах машин и механизмов. Это красота целесообразности. Внешний вид предмета определяется как логическая необходимость строгими расчетами математики. И чем глубже и совершеннее творческая мысль конструктора, тем выше эстетический уровень его создания.
Как хорош в полете современный реактивный самолет и насколько он ушел вперед в эстетическом отношении против уродливых бипланов первых лет авиации! Как красив быстроходный автомобиль обтекаемой формы, стремительно бегущий по серому полотну дороги! И современная паровая или газовая турбина по-своему прекрасна. Ее внешние очертания, компактный объем, полное отсутствие всего лишнего свидетельствуют о глубине замысла конструкторов. Она дрожит от внутреннего напряжения, кажется живым существом, наделенным могучей силой.
И человек невольно любуется, глядя на работающие механизмы. Он чувствует их красоту.
Подобного рода ощущения волновали всех, кто наблюдал, как чудесная сила, заключенная в ядрах атомов, вдохнула жизнь в мертвое тело большой турбины, озаренной последними лучами заходящего весеннего солнца. И когда она завертелась, набирая скорость, чувство радостной гордости захлестнуло всех присутствующих. Через несколько минут турбина приняла нагрузку. И электрический ток, впервые на Марсе созданный таинственными силами атомного ядра, пошел в сеть.
Настал самый торжественный момент.
— Первая атомная электростанция в стране Анта введена в действие! — отчетливо произнес профессор Паршин, поворачивая рубильник на распределительном щите.
Вспыхнули гирлянды электрических ламп, протянутые для этого случая по стенам и на потолке здания. В первых нежных красках сумерек загорелись мощные прожекторы на башне главного корпуса. Крики восторга послышались из толпы, ожидавшей на площади. Группа почетных гостей, осматривавших станцию, вышла из машинного зала. Все присутствовавшие на торжестве собрались перед главным зданием.
Элхаб, его сын, шестеро космонавтов и Дагор поднялись по лестнице. Яхонтов поднял руку, прося внимания, и вышел вперед. Шум в толпе затих.
— Друзья, — начал Виктор Петрович, — настал день, когда народ Анта воочию увидел, что он не одинок в своей борьбе с природой. Он смог сегодня убедиться, что есть на свете настоящие бескорыстные друзья. Закончено строительство первой опытной атомной электростанции, созданной совместными усилиями ученых двух соседних планет. Вдумайтесь в смысл этого события. Сама по себе эта электростанция еще невелика, но главное заключается в том, что нынче в руки народа Анта передается совершенно новый, ранее ему не известный источник энергии! И какой чудесной энергии! Научившись управлять ею, талантливый и трудолюбивый народ Анта сумеет в будущем устранить причины, мешающие его дальнейшему развитию. Я счастлив, что в этом деле есть доля труда народов нашей планеты, которую называют здесь Звездой Тот, и Страны Советов, пославшей нас сюда. Мы привезли с собой небольшой запас ядерного горючего, чтобы научить вас обращаться с ним. Нет сомнения, что вы сумеете найти нужные запасы атомного сырья в недрах Анта. Сегодня положено начало, великое начало! Мы принесли вам искру, из которой уже разгорается пламя. Не давайте заглохнуть этому поистине священному огню! Позвольте же мне поздравить народ и правительство Анта с большой победой!
Приветственные возгласы, целый лес поднятых кверху рук послужили ответом.
Элхаб не стал говорить. Он ограничился тем, что поднял обе руки над головой, повернувшись лицом к космонавтам. Это была высшая форма приветствия в Анте. Затем он обменялся крепким рукопожатием, какое принято на Земле, с Яхонтовым и его товарищами.
Торжество закончилось, народ стал расходиться. Воздух казался таким чистым и прозрачным, что не хотелось идти в помещение. Весеннее тепло особенно радовало после суровых зимних морозов. Космонавты решили идти пешком.
Глава IX
В ЛУЧАХ ЗАКАТА
Солнце ярко светило на безоблачном небе. Его лучи проникали в лабораторию сквозь круглые окна и весело играли на стекле, на металлических деталях приборов, на гладко полированных плитах рабочих столов. Время близилось к полудню. Слева склонилась над микроскопом Индира. Прозрачный колпачок из мягкого эластичного материала покрывал ее черные волосы, уложенные в высокий пучок. Такой же прозрачный халат облегал худенькую, стройную фигуру в черном платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Они хотят бороться, — почти прошептал он. — Пускай! Я пока силен. Мы сумеем защитить своих друзей, и, если надо будет, моя рука не дрогнет!
— Я должен рассказать еще об одном случае, — вмешался Ли Сяо-ши.
Он передал, что произошло в лаборатории. Элхаб слушал, насупив брови.
— Так вот в чем причина наших неудач! — воскликнула Индира. — Там тоже кто-то хозяйничает.
В тонком и сложном процессе выращивания культур микроорганизмов любое нарушение режима — температуры, химического состава среды и тому подобного — неизбежно влияет на конечный результат. И если кто-то раскрывал термостаты без ведома ученых, если культуры, приспособленные для жизни в бескислородной среде, приводились в соприкосновение с воздухом, если в пробирки вводились вещества, ядовитые для данного вида микробов, — опыты неизбежно оканчивались неудачей. Никому не могло прийти в голову производить, допустим, повторный химический анализ той среды, куда посеяли культуру. Ее состав был известен заранее. То же и с температурой. Если с вечера термометр указывал в данной камере 50 градусов и к утру оставался на той же точке, кто мог предположить, что ночью он опускался до минус 100 градусов или, наоборот, поднимался выше нуля?
— Янхи! — коротко бросил Элхаб.
— Я здесь, отец, — отозвался молодой ученый.
— Немедленно позвони начальнику дворцовой стражи и передай мой приказ тотчас поставить часовых у входа в здание, где вы работаете!
Пускай задерживают всех, кто без разрешения попытается проникнуть в лабораторию и прилегающие помещения. Янхи выбежал из комнаты.
— Позвольте и мне сказать, — начала Наташа. — Сторожа убили не случайно: старик унес тайну в могилу.
Она подробно передала содержание беседы со старым Ну и попросила разыскать древние документы, чтобы узнать место, где был найден ископаемый лед.
Элхаб был глубоко возмущен, когда узнал, что сотни лет жрецы скрывали от народа замечательное открытие. Он не сомневался в том, что в основе старинного предания лежит действительное происшествие.
— Подумать только, — весь дрожа от бешенства, говорил Элхаб, — заставить в течение веков страдать от жажды весь народ и в то же время держать под спудом скрытые запасы… Преступление!
Космонавты могли бы добавить многое к этим словам, но воздержались. Что бы ни происходило в общественной жизни Анта, какие бы ни складывались отношения между церковью и государством, это не должно было касаться пришельцев с другой планеты. Они должны были только по мере сил помочь марсианам в их борьбе с природой.
— Я прикажу поднять все древние архивы, — продолжал Элхаб. — Мы привлечем всех, кто может вам помочь… Надо обязательно найти пропавший документ.
Глава VIII
ПРОБЛЕСКИ ГРЯДУЩЕГО
Работы по сооружению первого на Марсе атомного реактора, пока еще небольшого, опытного, подошли к концу. На южной окраине столицы Анта, поблизости от канала, подающего воду в город, но вдали от жилых кварталов, появилась группа новых зданий. День и ночь здесь работали машины. Стальные челюсти грызли каменистый грунт, рыли узкие щели, расширяли их до размеров будущих улиц и площадей. Механические руки выбирали породу, откидывали в сторону куски камня. Ловкие и подвижные долбильные аппараты вырубали дверные и оконные проемы, проникали в глубину будущих зданий, делали внутренние пустоты. Колонны грузовых вездеходов шли друг за другом бесконечной вереницей и вывозили мусор далеко за город.
Возникал новый архитектурный ансамбль из пяти зданий. Тут произошло смешение двух культур. Традиции Анта нашли выражение в плоских крышах и суженных кверху стенах. Влияние Земли сказалось на размерах окон и широком использовании прозрачных стекловидных материалов.
Еще не успели закончить стены и установить внутренние крепления, как начало поступать оборудование.
Душой стройки был профессор Паршин. Он совершенно преобразился, когда принялся за любимое дело.
В центре площадки высилось главное здание. Тут находился ядерный реактор. Рядом построили котельную, из которой перегретый пар должен был подаваться по трубам на лопасти турбины.
Третье здание — машинный зал — особенно поражало воображение марсиан своими громадными окнами. Сквозь них любопытные могли видеть турбину и мощный генератор. Щит управления всеми агрегатами станции установили в отдельном здании. Обслуживающий персонал разместился в пятом корпусе.
На торжество пуска атомной электростанции собралось много народу.
Пятимесячная зима подходила к концу, заметно потеплело, можно было открыть лицо, не боясь отморозить щеки. А в черных меховых комбинезонах днем было просто жарко — они сильно нагревались от солнца.
Космонавты собрались вместе, переговариваясь друг с Другом и ожидая начала церемонии. Должен был приехать Элхаб.
Все было готово, не один раз проверено, и Паршин не имел никаких оснований для беспокойства, однако он заметно волновался.
На дороге появилась машина Элхаба. Он отменил старинный чрезмерно сложный и торжественный церемониал шествий Владыки. Пышные процессии со священниками в первых рядах, офицерами стражи и придворными в роскошных одеждах — все это было, по его мнению, ни к чему. Новый правитель Анта больше всего интересовался практическими вопросами.
Когда он подъехал, всего два офицера личной охраны сидели сзади. Правда, взвод солдат дворцового караула был выстроен заранее около станции, но это было сделано прежде всего в интересах безопасности космонавтов. Со времени памятного разговора после возвращения Наташи и Владимира их тщательно охраняли.
Элхаб вышел из машины, отвечая на приветствия толпы, поднял вверх обе руки, оглянулся и быстро направился к небольшой группе землян.
— Ну как? Начнем осмотр? — улыбаясь, произнес он, обращаясь к Паршину. — Торжественную речь отложим на конец.
Откровенно говоря, ученый рассчитывал на другое и собирался сказать несколько слов еще до начала осмотра, но трудно было возразить что-либо против такого делового подхода.
— Пойдемте, — согласился он.
В осмотре станции, кроме самого Элхаба, космонавтов и неизменно сопровождавшего их Янхи, приняли участие все члены Совета Мудрейших и представители прессы. Собралась большая группа, которая и направилась ко входу в главный корпус.
Профессор Паршин давал объяснения.
После осмотра всех агрегатов гостей заинтересовало, как обеспечивается безопасность в работе станции. Паршин рассказал, какая совершенная аппаратура следит за тем, чтобы в окружающее пространство не просочились радиоактивные вещества и не проникли опасные излучения.
— В общем, в этом отношении можно быть совершенно спокойным, — закончил он свою речь.
— А если произойдет что-либо непредвиденное, например авария? — спросил Элхаб. — И ваши реле испортились?
— На этот случай есть группа особых приборов, которые в течение миллионных долей секунды прекращают работу реактора и предупреждают несчастье.
— Но нужно, чтобы сами приборы работали безукоризненно, не правда ли? — заметил Ли Сяо-ши.
— Разумеется!
— А нельзя ли попробовать, как они действуют? — продолжал астроном. — Если я правильно понял, для этого достаточно, чтобы в цепи, соединяющей ионизационную камеру и реле, возник ток. Тотчас придут в действие моторы, управляющие стержнями?
— Да! — подтвердил Сергей Васильевич, удивляясь, почему астрофизик, прекрасно осведомленный в вопросах ядерной энергетики, задает настолько простые, даже наивные вопросы. Но китайский ученый продолжал спрашивать:
— Ток может быть очень слабым. Ведь приборы управления включают электронные лампы, усиливающие импульсы?
— Безусловно! — недоумевал профессор.
— Давайте попробуем!
— Хорошо! Правда, я не совсем понимаю, в чем смысл… Но если хотите…
— Мне кажется, будет интересно и наглядно.
Паршин вызвал техника, и тот принялся за дело. Элхаб с любопытством наблюдал за этой сценой.
— Готово, — сообщил техник.
— Включите ток!
Техник включил, но, к общему изумлению, реле не сработало.
— Попробуйте еще раз, — попросил Ли Сяо-ши.
Техник попытался, но с тем же результатом. Паршин чувствовал себя очень неловко и только пожимал плечами. Ли Сяо-ши оставался невозмутимым.
— Я допускал возможность неудачи, — спокойно заметил он. — Неполадки могут быть в каждом деле. Никогда не мешает лишний раз проверить аппаратуру перед пуском. На вашем месте я бы проверил все лампы… Особенно у приборов аварийного назначения.
В помещении стояла тишина. Все уже поняли, что дело куда серьезнее, чем казалось вначале. Техник сознавал, что сейчас все смотрят на него, смущался и спешил. Наконец он воскликнул;
— Нашел, эта лампа негодная! — Он показал крошечный темный колпачок. — Как странно… — продолжал он. — Даю слово, не далее как вчера все было в порядке…
— Случается! — произнес Ли Сяо-ши, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Случается! В конце концов, повреждение лампы происходит мгновенно. Но раз уж мы взялись за дело давайте проверим все подряд.
На помощь пришли другие техники. Неисправные лампы нашлись у восьми урановых блоков и у двух аварийных стержней.
— Ну, вот и хорошо! — сказал Ли Сяо-ши. — Осторожность никогда не мешает…
— Плохо! — пробормотал Паршин. — Мягко сказано! Это грозило серьезной аварией всего реактора.
Присутствующие молчали, не зная, что сказать. Тишину нарушил властный голос Элхаба.
— Начальник стражи! — резко произнес он. — Немедленно поставить часовых у всех дверей и тут, возле приборов. Нести охрану день и ночь!.. Продолжим испытание, — сказал он более спокойно. — Назло врагам!
В полной тишине Паршин подошел к пульту и повернул рубильник.
— Я включил моторы, — объяснил он. — Теперь урановые стержни медленно опускаются. Когда они коснутся нижней части блока, начнется ядерная реакция. Прошу следить за сигналами.
С минуту на пульте ничего не изменилось, затем сразу вспыхнуло много зеленых сигнальных лампочек. Через секунду загорелось еще несколько… потом еще… Наконец зеленые огни засветились у всех приборов, связанных с урановыми блоками.
— Цепная реакция началась! — произнес профессор. — Температура в котле возрастает. Скоро будет плавиться висмут. Когда он весь превратится в жидкость, загорится сигнал вот здесь.
Он показал на маленький приборчик слева. Все терпеливо ждали.
— В активной зоне реактора, — продолжал Сергей Васильевич, — температура уже достигла девятисот пятидесяти градусов. Процесс становится все более интенсивным. Подходит очередь наших автоматов…
Послышался резкий щелчок.
— Реле включило регулятор блока номер двенадцать. Там процесс пошел слишком бурно.
Второй щелчок показал, что положение исправлено. Вспыхнула лампочка, сигнализирующая о готовности жидкого висмута. Одновременно загорелся другой сигнал.
— Как только температура жидкого металла достигла заданного уровня, пришел в действие насос, — спокойно, как на лекции, объяснял Паршин. — Теперь расплавленный металл поступает в паровой котел, служащий теплообменником, и вторым потоком идет в пароперегреватель. Пройдет еще несколько минут, и будет включена турбина…
Зрители с волнением ожидали.
— Вот сейчас ядерный реактор достиг заданной мощности, продолжал ученый. — Управление его работой полностью перешло к автоматам. Дело инженера сводится к простому наблюдению.
Потребовалось некоторое время, чтобы процесс парообразования дошел до нужной степени интенсивности. Сергей Васильевич следил за приборами. Неожиданно загорелся яркий красный сигнал справа.
Все тихо ахнули. Кое-кто сделал инстинктивное движение к выходу.
— Ничего! Ничего! — успокоил Паршин. — Вспыхнул сигнал предупреждения, означающий готовность к пуску турбины. Прошу внимания! Сейчас она заработает.
Установилась напряженная тишина. Вдруг до слуха присутствующих донесся тихий звук. Он с каждой секундой становился громче, но скоро замер на определенной ноте и перешел в ровный рокочущий гул.
— Турбина работает! — коротко произнес Сергей Васильевич, но в голосе его слышалось торжество. — Пора перейти в машинный зал.
Гости поспешили к выходу. Просторный корпус, где стояли турбина и Генератор, еще освещало заходящее солнце. Отсюда сквозь огромные окна можно было видеть весь город. Он раскинулся далеко внизу в лучах заката.
Есть своя особенная красота в безукоризненно правильных линиях и формах машин и механизмов. Это красота целесообразности. Внешний вид предмета определяется как логическая необходимость строгими расчетами математики. И чем глубже и совершеннее творческая мысль конструктора, тем выше эстетический уровень его создания.
Как хорош в полете современный реактивный самолет и насколько он ушел вперед в эстетическом отношении против уродливых бипланов первых лет авиации! Как красив быстроходный автомобиль обтекаемой формы, стремительно бегущий по серому полотну дороги! И современная паровая или газовая турбина по-своему прекрасна. Ее внешние очертания, компактный объем, полное отсутствие всего лишнего свидетельствуют о глубине замысла конструкторов. Она дрожит от внутреннего напряжения, кажется живым существом, наделенным могучей силой.
И человек невольно любуется, глядя на работающие механизмы. Он чувствует их красоту.
Подобного рода ощущения волновали всех, кто наблюдал, как чудесная сила, заключенная в ядрах атомов, вдохнула жизнь в мертвое тело большой турбины, озаренной последними лучами заходящего весеннего солнца. И когда она завертелась, набирая скорость, чувство радостной гордости захлестнуло всех присутствующих. Через несколько минут турбина приняла нагрузку. И электрический ток, впервые на Марсе созданный таинственными силами атомного ядра, пошел в сеть.
Настал самый торжественный момент.
— Первая атомная электростанция в стране Анта введена в действие! — отчетливо произнес профессор Паршин, поворачивая рубильник на распределительном щите.
Вспыхнули гирлянды электрических ламп, протянутые для этого случая по стенам и на потолке здания. В первых нежных красках сумерек загорелись мощные прожекторы на башне главного корпуса. Крики восторга послышались из толпы, ожидавшей на площади. Группа почетных гостей, осматривавших станцию, вышла из машинного зала. Все присутствовавшие на торжестве собрались перед главным зданием.
Элхаб, его сын, шестеро космонавтов и Дагор поднялись по лестнице. Яхонтов поднял руку, прося внимания, и вышел вперед. Шум в толпе затих.
— Друзья, — начал Виктор Петрович, — настал день, когда народ Анта воочию увидел, что он не одинок в своей борьбе с природой. Он смог сегодня убедиться, что есть на свете настоящие бескорыстные друзья. Закончено строительство первой опытной атомной электростанции, созданной совместными усилиями ученых двух соседних планет. Вдумайтесь в смысл этого события. Сама по себе эта электростанция еще невелика, но главное заключается в том, что нынче в руки народа Анта передается совершенно новый, ранее ему не известный источник энергии! И какой чудесной энергии! Научившись управлять ею, талантливый и трудолюбивый народ Анта сумеет в будущем устранить причины, мешающие его дальнейшему развитию. Я счастлив, что в этом деле есть доля труда народов нашей планеты, которую называют здесь Звездой Тот, и Страны Советов, пославшей нас сюда. Мы привезли с собой небольшой запас ядерного горючего, чтобы научить вас обращаться с ним. Нет сомнения, что вы сумеете найти нужные запасы атомного сырья в недрах Анта. Сегодня положено начало, великое начало! Мы принесли вам искру, из которой уже разгорается пламя. Не давайте заглохнуть этому поистине священному огню! Позвольте же мне поздравить народ и правительство Анта с большой победой!
Приветственные возгласы, целый лес поднятых кверху рук послужили ответом.
Элхаб не стал говорить. Он ограничился тем, что поднял обе руки над головой, повернувшись лицом к космонавтам. Это была высшая форма приветствия в Анте. Затем он обменялся крепким рукопожатием, какое принято на Земле, с Яхонтовым и его товарищами.
Торжество закончилось, народ стал расходиться. Воздух казался таким чистым и прозрачным, что не хотелось идти в помещение. Весеннее тепло особенно радовало после суровых зимних морозов. Космонавты решили идти пешком.
Глава IX
В ЛУЧАХ ЗАКАТА
Солнце ярко светило на безоблачном небе. Его лучи проникали в лабораторию сквозь круглые окна и весело играли на стекле, на металлических деталях приборов, на гладко полированных плитах рабочих столов. Время близилось к полудню. Слева склонилась над микроскопом Индира. Прозрачный колпачок из мягкого эластичного материала покрывал ее черные волосы, уложенные в высокий пучок. Такой же прозрачный халат облегал худенькую, стройную фигуру в черном платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23