Оба варианта Гасу не нравились.
— Держать еду разогретой? — спросила Карла. Она стояла у духовки, держа блюдо с любимыми спагетти Морган.
Гас сидел, уперев локти в кухонный стол. К своей тарелке он и не прикоснулся.
— Смешай их с желе, — сказала Морган. — Получается здорово.
Уитли заставил себя улыбнуться. Любое обращение Морган нуждалось в признании и поощрении.
— Может быть, позже, — сказал он.
Зазвонил телефон. Гас бросил взгляд на аппарат на стене, но звонил не он. Гас вскочил со стула и бросился в кабинет. Схватил трубку на третьем звонке, успев до того, как сработал автоответчик.
— Алло, — сказал он жадно. Молчание. — Алло, — повторил Гас.
Нет ответа.
Он озадаченно помедлил.
— Алло? Есть тут кто-нибудь?
Странное это было молчание. Не та мертвая тишина, что предшествует тоновому набору. На линии явно кто-то был.
— Кто это? — спросил Гас.
Ответа не было. Однако Уитли не вешал трубку. Он ждал. Шли секунды, прошло почти полминуты. Его замешательство перешло в гнев.
— Черт побери, кто там?
Ему вроде бы послышалось потрескивание на линии. Хотя, может быть, это было его собственное дыхание. Потом мелькнула другая мысль.
— Бет… — Голос Гаса дрогнул. — Это ты? Нет ответа. Но трубку не повесили.
Мысли неслись вскачь. Он подумал о последнем звонке, о детской песенке, которую она сыграла. Подумал обо всех ужасных обстоятельствах, которые, возможно, не давали ей говорить.
— Бет, если это ты, нажми любую клавишу три раза. — В его голосе звучало отчаяние.
И через несколько секунд Гас услышал. Три длинных сигнала.
— Бет!
Раздался щелчок. Телефон разъединился. Гас швырнул трубку на рычаг и — в последний раз — набрал номер агента Хеннинг.
38
Энди пообедала в экспресс-закусочной, потом обошла квартал, чтобы познакомиться с окрестностями. Ночь была ясной, но холодной. Местный вариант часа пик закончился, и улицы казались пустынными. Две машины ждали у «Кафе Венди»; работающие двигатели извергали большие облака выхлопных газов. Еще три машины были припаркованы на соседней улице; одна из них выглядела так, словно не двигалась с места со времен президентства Джорджа Буша-старшего. Водосточные желоба были забиты твердым бурым льдом — растаявшими и снова замороженными остатками снегопада на прошлой неделе. Энди перешла улицу у светофора. Двое бездомных на парковке жались друг к другу в пустой картонной коробке из-под холодильника. Было похоже, что к ним присоединились еще три или четыре приятеля. Количество означало здесь тепло, а то и силу.
Около семи Энди нашла гостиницу на одной улице с «Вторым шансом». Обветшавшее одноэтажное строение с неизменной вывеской, провозглашавшей «МЕСТА ЕСТЬ». Расценки на номера были вывешены прямо на дверях. За месяц. За неделю. За ночь. За час. Именно в таком месте Кира Уайтхук и должна была бы остановиться. Энди шагнула внутрь.
В вестибюле оказалось тепло, но пахло старой пылью. За стойкой портье сидел латиноамериканец средних лет и читал газету. Он не поднял головы. Немного в стороне бойко шел обычный вечерний бизнес. К стене прислонилась молодая — не больше девятнадцати лет — индеанка. Пуговицы рубашки были расстегнуты гораздо ниже груди. Ее лапали трое мужчин. Энди слышала, как они пререкаются.
— Эй-эй, — сказала девушка, — не все трое разом.
— Ой-ёй, да брось, сучка.
— Совсем обалдели. По одному.
— Я добавлю еще яйцо, — сказал один, имея в виду наркотики.
Приятель схватил его за промежность:
— Я дам два яйца.
Засмеялись все, даже девушка. Происходящее напоминало торг в магазине. В этой части города все шло на продажу. Ко всему можно было прицениться.
Портье поднял голову:
— Что там такое?
— А? — ответила Энди.
Глядя мимо нее, портье повысил голос:
— Я обращаюсь к этим придуркам. Ребята, нужна вам комната или нет?
Ответил лысый:
— Мы работаем над этим, ладно? Я уже почти уговорил Здорово-берет-в-рот переменить имя на Трахается-с-тремя-разом.
Все снова засмеялись. Портье сказал:
— Давайте не в вестибюле, мужики.
По-прежнему смеясь, мужчина шагнул к стойке и открыл бумажник.
Энди отступила и ждала, наблюдая за индеанкой. Глаза девушки остекленели. Рот приоткрыт, словно у нее не хватало сил держать его закрытым. Один из мужчин поднес к носу девушки тряпку. Она понюхала, и ее повело. Высокий сунул руку ей под рубашку, лаская мягкий молодой живот. Это были грязные руки, огрубевшие от работы в поле. Но девушка не отстранялась. Ей было плевать на все. Она ничего не чувствовала. Что бы индеанка ни вдохнула, это сделало ее ночь сносной, а жизнь терпимой.
— Эй, бездельники, — сказал портье, — есть хоть у одного из вас пять баксов?
Энди слушала, как мужики спорят, набирая в складчину денег, чтобы хватило на комнату и проститутку. Взгляд ее, однако, не отрывался от девушки.
Тягостное зрелище. Энди было жаль ее и одновременно жаль себя. Ей вспомнились слова старухи из магазина одежды — что-то насчет того, что все вы — в смысле индейцы, — если работаете, то берете за труд недорого. Энди никогда не признавала предрассудков и нелепых теорий, будто преступления, безработица, а также масса других социальных зол просто часть индейской культуры. И в то же время она почти ничего не знала о традициях и ценностях своего — по крайней мере наполовину — народа. Девять лет в приюте научили ее только выживанию, а приличная белая семья, в конце концов удочерившая Энди, воспитывала девочку как родную — с лучшими намерениями и не придавая значения ее происхождению. Энди только слышала, что ее отец был белым, а мать — коренной американкой, но даже не знала, из какого племени.
Как ни странно, Хеннинг никогда не интересовалась прошлым. Это всегда озадачивало ее бывшего жениха. Однажды они говорили о том, чтобы завести детей, и Рик напрямую спросил: думала ли Энди когда-нибудь о своей настоящей матери?
— Иногда, — ответила она.
— А пыталась ее найти? — снова задал вопрос Рик.
— Нет.
— Почему же?
Энди на секунду задумалась.
— Просто из уважения.
— Уважения к кому?
— К приемным родителям. Мне кажется, их обидело бы, если б я начала искать своих биологических родителей.
Рик усмехнулся:
— Глупо. Неужто их чувства для тебя важнее всего?
— Просто это не важно для меня.
— Да брось ты!
— Честно. Мне незачем это знать.
— Может, ты всего-навсего не хочешь знать. Мне кажется, ты боишься.
— Чего?
— Боишься узнать, какой женщиной была твоя мать. Боишься, что она была уличной проституткой, наркоманкой или кем-то в этом роде.
— Иди к черту.
— Прости. Ты права. Это не имеет значения. Ты — это ты. А не твоя мать. — Рик наклонился и взял Энди за руку, словно внезапная перемена его настроения — это самое лучшее, что с ней происходило в жизни. Словно она должна растаять в его объятиях, восхитившись его чуткостью. Словно Рик действительно верил, что важно только будущее. Энди просто отвернулась и задумалась…
— Эй, куколка. — Голос портье вернул Энди к реальности. Он покончил с тройкой и их девятнадцатилетней добычей. — Теперь твоя очередь.
Энди не двигалась. Она смотрела, как мужчины снова обступили девушку. Теперь спор шел о том, кто будет первым.
— Так нужна тебе комната или нет? — спросил портье.
Энди не ответила. Наблюдение за индеанкой всколыхнуло иррациональные страхи, вдолбленные ей приемной матерью. Страхи из-за того, кем — или чем — была ее биологическая мать. Ужас при мысли, что сама Энди стала бы такой же, если бы ее не удочерили.
Смятение кипело в ней. Хотелось что-то сделать. Пистолет пристегнут к лодыжке, но это было бы глупо. Она должна была думать как Кира Уайтхук, а не агент Хеннинг. Кира бы просто не вмешивалась. Нельзя спасти мир. Спаси себя. «Вали отсюда, Кира».
— Эй, козел, — сказала Энди.
Мужчины застыли. Самый крупный бросил на нее взгляд:
— Да с кем ты, по-твоему, говоришь?
— Очевидно, с козлом. Ты ответил. Это его позабавило.
— И кто это у нас там? Еще одна шлюха лезет на территорию сестрицы? Может, устроим конкурс? — Он засмеялся над собственной шуткой.
— Убери от нее лапы.
Его глаза сузились. Он вытащил руку из-под рубашки девушки.
— Ну, и кто там заставит меня сделать это?
Энди так и подмывало врезать ему. Однако не успела она сказать и слова, как девушка шагнула вперед и презрительно уставилась на нее. Ее речь казалась невнятной из-за того, что она вдохнула две минуты назад.
— Вали отсюдова, с-сука. Эт-та мое дело.
Энди застыла, не зная, что сказать. За конторкой раздался грохот. Портье держал в руках дробовик.
— Убирайся, — сказал он, прицелившись в Энди. — Или от тебя мокрое место останется.
Хеннинг снова посмотрела на девушку-индеанку. Та едва могла стоять, но продолжала орать:
— Пшла вон, потаскуха!
Портье взвел курок. Он говорил серьезно. Энди подняла вещевой мешок, повернулась и вышла. Дверь за ней захлопнулась.
— Обломись, с-сука!
Ночной воздух остудил лицо Энди. Вслед неслись вопли. Мужчины молчали. Только девушка продолжала поливать ее отборной бранью.
Энди продолжала идти. Визгливый голос затих, но узел в желудке стянулся сильнее.
Кира проиграла войну с проституцией. Энди нашла своих демонов.
39
ФБР установило «жучок» и прослушивало все телефонные разговоры в доме Уитли, поэтому Гас знал, что агенты сразу отреагируют на звонок, даже если это всего лишь три сигнала и отбой. Ему позвонил сотрудник ФБР, с которым Уитли никогда не встречался — некий Мел Хэйверс, — и сказал, что они отслеживают сигнал. Хэйверс также не мог сказать, где агент Хеннинг, и Гас не дождался звонка от Энди.
По какой-то причине ФБР скрывало местонахождение агента Хеннинг. Гас поговорил об этом с Дексом, который предложил обратиться к кому-нибудь не из ФБР вроде детектива Кесслера. Гасу совсем не хотелось общаться с Кесслером после первых столкновений. Было только логично предоставить заняться раскопками Дексу.
В восемь тридцать Декстер Брайант приехал с отчетом. Лишь при встрече лицом к лицу они могли быть уверены, что ФБР не подслушает разговор. Гас с сыщиком устроились за кухонным столом. Карла приготовила кофе — вежливый способ обеспечить присутствие при разговоре. С тех пор как Гас рассказал сестре о Ширли Бордж, она, похоже, автоматически считала себя в деле. Но Уитли казалось, что Карла служит источником информации для Морган, рассказывая девочке вещи, которые той не надо было знать. Поэтому сестре все же пришлось уйти.
— Что вы узнали? — спросил Гас.
Деке щедро плеснул себе молока в горячий кофе.
— Он не знает, что стряслось с Хеннинг. И даже не желает думать об этом.
— А он знает о Ширли Бордж?
— Сомневаюсь. Мне пришлось довольно осторожно плясать вокруг этой темы. Если ФБР не ввело его в курс дела, то не хотелось бы оказаться тем, кто обо всем разболтал и все испортил.
— Я только хочу, чтобы кто-нибудь сказал мне: «Да, мы занимаемся этой подсказкой».
Деке отхлебнул кофе, потом добавил еще молока.
— Тут Кесслер вам не поможет.
— Не могу поверить, что они просто забили на это.
— Не думаю, — сказал Деке.
— Почему вы так считаете?
— Просто из-за того, как все идет. Кесслер ничего не знает. Вы ничего не знаете. По-моему, вполне возможно, что мы с вами тут разговариваем, а Хеннинг тем временем шпионит в Якиме.
— Вы имеете в виду это… работу под прикрытием?
— ФБР всегда так действует. Никому ни черта не говорит. С вашей точки зрения, это свинство. Зато они очень редко теряют агентов.
— Но это ведь просто ваша догадка, верно? И нет способа проверить, восприняли ли они подсказку Ширли всерьез.
— Я не могу позвонить в штаб-квартиру ФБР и получить список всех, кто на этой неделе работает под прикрытием, если вы это имеете в виду.
Гас со стоном потер лицо руками:
— Так что нам делать? Сидеть здесь и ждать?
— Это тоже вариант, — сказал Деке. — Или я мог бы съездить в Якиму.
Уитли встрепенулся:
— А может быть, лучше съездить мне?
— Гас, вы же юрист. Корпоративный юрист. Гас задумался, не слушая детектива.
— В этом есть смысл. Ширли так и сказала мне. Она сказала: «Проверьте. Проверьте сами». Она намекала, что надо ехать мне.
— Вы вкладываете в ее слова слишком много смысла.
— Подумайте сами. Предположим, Энди Хеннинг сейчас в Якиме. Какого черта она там ищет? Если там есть что-то, связанное с Бет, только я смогу узнать это. А не агент ФБР, никогда не видевший мою жену.
Деке не спорил.
— Значит, решено, — сказал Гас. — Карла может присмотреть за Морган. А я еду в Якиму.
Энди сняла комнату в мотеле «Тандербёрд», который обслуживал деловых людей, а не пьяную, похотливую толпу. Это превышало смету и явно не соответствовало роли, но ей было плевать. Надо было уйти от этой девушки и этого района хотя бы на одну ночь.
Из комнаты Энди позвонила своему связному, Мелу Хэйверсу. Мел был одним из агентов, включенных в группу, занимающуюся розыском Уитли. Пока Энди работала под прикрытием, ей надо было связываться с Хэйверсом. Это не были отношения начальник — подчиненный. Она просто давала ему знать, что с ней все в порядке, и сообщала новости. Точно так же Мэл информировал Энди о событиях, происходящих в остальном мире.
— У Уитли сегодня вечером снова был таинственный звонок.
— Что значит «таинственный»?
Мел рассказал об одностороннем разговоре Гаса и трех длинных сигналах, потом добавил:
— Мы проследили звонок до южного Орегона. Еще один телефон-автомат на площадке. К северу от границы с Калифорнией.
— Милостивый Боже, только не еще одно тело.
— Пока ничего. Ищут.
— Думаешь, на проводе действительно была Бет Уитли?
— Узнать наверняка невозможно, — ответил Хэйверс. — Отпечатков пальцев на этот раз не оставили, а в том, чтобы нажать кнопку три раза, нет никакого волшебства. Кто угодно мог сделать это в ответ на просьбу Гаса.
— И я пропустила все это! Мне надо вернуться.
— Лундкуист хочет, чтобы ты оставалась на месте. И Айзек согласен.
— Когда убийца направляется в Калифорнию? Зачем оставаться здесь?
— Мы считаем, что ты сейчас находишься в нужном месте.
— Не понимаю.
— Звонок был очень уж ловкий, очень уж удобный. Никто не говорит, но линия остается открытой ровно столько, чтобы мы успели отследить. Потом — разрыв.
— И это означает?
— По словам Айзека, ты сама сказала об этом на последней встрече с Викторией Сантос. Есть устойчивый географический принцип — движение к югу от Сиэтла. Возможно, убийца просто отвлекает наше внимание от того, куда следует смотреть. Может быть, он заподозрил, что мы заинтересовались Якимой, и теперь пытается переключить наше внимание аж на Калифорнию.
— Откуда ему знать, что мы сосредоточились на Якиме?
— Возможно, эта заключенная во ВЖИЦ начала трепаться, хвалясь, что получит награду. Я не удивлюсь, если окажется, что наш убийца имеет доступ к информации из тюрьмы.
Энди на секунду задумалась:
— Возможно.
— Мы считаем, что это более чем вероятно. Тебе приказано оставаться на месте. Играешь свою «сценку» полных три дня — и смотришь, что получится.
— Ладно, — сказала Энди. — У меня неплохие шансы в магазине одежды, поэтому если в подсказке Ширли Бордж что-то есть, я все выясню.
— Хорошо. Созвонимся снова завтра утром.
— Хорошо.
— Ах да, еще одно. Только не пойми неправильно. Просто Айзек действительно считает, что ты сейчас находишься в нужном месте. Поэтому он хотел, чтобы я обязательно передал это.
— Что это?
— Он говорит: будь очень осторожна. Энди благодарно улыбнулась.
— Скажи Айзеку, что он слишком беспокоится.
Гас выехал из Сиэтла в пять утра и добрался в Якиму еще до девяти. Нашел место для парковки недалеко от магазина одежды «Второй шанс». Сыщик предупредил Уитли, что это не лучшая часть города, но здесь оказалось хуже, чем юрист представлял. Гас вылез из машины и помедлил, размышляя, найдет ли он на своем «мерседесе» шины, когда вернется. Включил сигнализацию и пошел по тротуару.
Магазин был закрыт. Часы работы нигде не значились, но Гас предполагал, что он откроется в девять. Пять минут можно и подождать.
День был серый и хмурый, довольно холодный. Пожалуй, дожидаться стоит в машине… Ветер дул порывами, шевеля газетные листы в канавах. Гас застегнул куртку, чтобы не замерзнуть. За спиной послышались шаги, и он обернулся.
— Гас? Какого черта вы здесь делаете?
Гас отреагировал не сразу. Внешность сбивала с толку, но голос он узнал. Энди. Он ответил:
— Хочу проверить сам.
— Это мое дело. Убирайтесь отсюда.
— Почему вы не отвечали на мои звонки?
— Гас, вы сейчас раскроете мое прикрытие. Убирайтесь отсюда, пока не появилась хозяйка.
— С ней-то я и хочу поговорить. Я привез фотографии Бет. Просто хотел показать их и посмотреть, не знает ли что-то хозяйка.
— Ужасная идея. А вдруг хозяйка этого магазина — мать убийцы? Если убийца узнает, что вы или полиция крутитесь рядом, дело плохо кончится для Бет. Преступник может запаниковать, сбежать и сбросить тело вашей жены в реку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Держать еду разогретой? — спросила Карла. Она стояла у духовки, держа блюдо с любимыми спагетти Морган.
Гас сидел, уперев локти в кухонный стол. К своей тарелке он и не прикоснулся.
— Смешай их с желе, — сказала Морган. — Получается здорово.
Уитли заставил себя улыбнуться. Любое обращение Морган нуждалось в признании и поощрении.
— Может быть, позже, — сказал он.
Зазвонил телефон. Гас бросил взгляд на аппарат на стене, но звонил не он. Гас вскочил со стула и бросился в кабинет. Схватил трубку на третьем звонке, успев до того, как сработал автоответчик.
— Алло, — сказал он жадно. Молчание. — Алло, — повторил Гас.
Нет ответа.
Он озадаченно помедлил.
— Алло? Есть тут кто-нибудь?
Странное это было молчание. Не та мертвая тишина, что предшествует тоновому набору. На линии явно кто-то был.
— Кто это? — спросил Гас.
Ответа не было. Однако Уитли не вешал трубку. Он ждал. Шли секунды, прошло почти полминуты. Его замешательство перешло в гнев.
— Черт побери, кто там?
Ему вроде бы послышалось потрескивание на линии. Хотя, может быть, это было его собственное дыхание. Потом мелькнула другая мысль.
— Бет… — Голос Гаса дрогнул. — Это ты? Нет ответа. Но трубку не повесили.
Мысли неслись вскачь. Он подумал о последнем звонке, о детской песенке, которую она сыграла. Подумал обо всех ужасных обстоятельствах, которые, возможно, не давали ей говорить.
— Бет, если это ты, нажми любую клавишу три раза. — В его голосе звучало отчаяние.
И через несколько секунд Гас услышал. Три длинных сигнала.
— Бет!
Раздался щелчок. Телефон разъединился. Гас швырнул трубку на рычаг и — в последний раз — набрал номер агента Хеннинг.
38
Энди пообедала в экспресс-закусочной, потом обошла квартал, чтобы познакомиться с окрестностями. Ночь была ясной, но холодной. Местный вариант часа пик закончился, и улицы казались пустынными. Две машины ждали у «Кафе Венди»; работающие двигатели извергали большие облака выхлопных газов. Еще три машины были припаркованы на соседней улице; одна из них выглядела так, словно не двигалась с места со времен президентства Джорджа Буша-старшего. Водосточные желоба были забиты твердым бурым льдом — растаявшими и снова замороженными остатками снегопада на прошлой неделе. Энди перешла улицу у светофора. Двое бездомных на парковке жались друг к другу в пустой картонной коробке из-под холодильника. Было похоже, что к ним присоединились еще три или четыре приятеля. Количество означало здесь тепло, а то и силу.
Около семи Энди нашла гостиницу на одной улице с «Вторым шансом». Обветшавшее одноэтажное строение с неизменной вывеской, провозглашавшей «МЕСТА ЕСТЬ». Расценки на номера были вывешены прямо на дверях. За месяц. За неделю. За ночь. За час. Именно в таком месте Кира Уайтхук и должна была бы остановиться. Энди шагнула внутрь.
В вестибюле оказалось тепло, но пахло старой пылью. За стойкой портье сидел латиноамериканец средних лет и читал газету. Он не поднял головы. Немного в стороне бойко шел обычный вечерний бизнес. К стене прислонилась молодая — не больше девятнадцати лет — индеанка. Пуговицы рубашки были расстегнуты гораздо ниже груди. Ее лапали трое мужчин. Энди слышала, как они пререкаются.
— Эй-эй, — сказала девушка, — не все трое разом.
— Ой-ёй, да брось, сучка.
— Совсем обалдели. По одному.
— Я добавлю еще яйцо, — сказал один, имея в виду наркотики.
Приятель схватил его за промежность:
— Я дам два яйца.
Засмеялись все, даже девушка. Происходящее напоминало торг в магазине. В этой части города все шло на продажу. Ко всему можно было прицениться.
Портье поднял голову:
— Что там такое?
— А? — ответила Энди.
Глядя мимо нее, портье повысил голос:
— Я обращаюсь к этим придуркам. Ребята, нужна вам комната или нет?
Ответил лысый:
— Мы работаем над этим, ладно? Я уже почти уговорил Здорово-берет-в-рот переменить имя на Трахается-с-тремя-разом.
Все снова засмеялись. Портье сказал:
— Давайте не в вестибюле, мужики.
По-прежнему смеясь, мужчина шагнул к стойке и открыл бумажник.
Энди отступила и ждала, наблюдая за индеанкой. Глаза девушки остекленели. Рот приоткрыт, словно у нее не хватало сил держать его закрытым. Один из мужчин поднес к носу девушки тряпку. Она понюхала, и ее повело. Высокий сунул руку ей под рубашку, лаская мягкий молодой живот. Это были грязные руки, огрубевшие от работы в поле. Но девушка не отстранялась. Ей было плевать на все. Она ничего не чувствовала. Что бы индеанка ни вдохнула, это сделало ее ночь сносной, а жизнь терпимой.
— Эй, бездельники, — сказал портье, — есть хоть у одного из вас пять баксов?
Энди слушала, как мужики спорят, набирая в складчину денег, чтобы хватило на комнату и проститутку. Взгляд ее, однако, не отрывался от девушки.
Тягостное зрелище. Энди было жаль ее и одновременно жаль себя. Ей вспомнились слова старухи из магазина одежды — что-то насчет того, что все вы — в смысле индейцы, — если работаете, то берете за труд недорого. Энди никогда не признавала предрассудков и нелепых теорий, будто преступления, безработица, а также масса других социальных зол просто часть индейской культуры. И в то же время она почти ничего не знала о традициях и ценностях своего — по крайней мере наполовину — народа. Девять лет в приюте научили ее только выживанию, а приличная белая семья, в конце концов удочерившая Энди, воспитывала девочку как родную — с лучшими намерениями и не придавая значения ее происхождению. Энди только слышала, что ее отец был белым, а мать — коренной американкой, но даже не знала, из какого племени.
Как ни странно, Хеннинг никогда не интересовалась прошлым. Это всегда озадачивало ее бывшего жениха. Однажды они говорили о том, чтобы завести детей, и Рик напрямую спросил: думала ли Энди когда-нибудь о своей настоящей матери?
— Иногда, — ответила она.
— А пыталась ее найти? — снова задал вопрос Рик.
— Нет.
— Почему же?
Энди на секунду задумалась.
— Просто из уважения.
— Уважения к кому?
— К приемным родителям. Мне кажется, их обидело бы, если б я начала искать своих биологических родителей.
Рик усмехнулся:
— Глупо. Неужто их чувства для тебя важнее всего?
— Просто это не важно для меня.
— Да брось ты!
— Честно. Мне незачем это знать.
— Может, ты всего-навсего не хочешь знать. Мне кажется, ты боишься.
— Чего?
— Боишься узнать, какой женщиной была твоя мать. Боишься, что она была уличной проституткой, наркоманкой или кем-то в этом роде.
— Иди к черту.
— Прости. Ты права. Это не имеет значения. Ты — это ты. А не твоя мать. — Рик наклонился и взял Энди за руку, словно внезапная перемена его настроения — это самое лучшее, что с ней происходило в жизни. Словно она должна растаять в его объятиях, восхитившись его чуткостью. Словно Рик действительно верил, что важно только будущее. Энди просто отвернулась и задумалась…
— Эй, куколка. — Голос портье вернул Энди к реальности. Он покончил с тройкой и их девятнадцатилетней добычей. — Теперь твоя очередь.
Энди не двигалась. Она смотрела, как мужчины снова обступили девушку. Теперь спор шел о том, кто будет первым.
— Так нужна тебе комната или нет? — спросил портье.
Энди не ответила. Наблюдение за индеанкой всколыхнуло иррациональные страхи, вдолбленные ей приемной матерью. Страхи из-за того, кем — или чем — была ее биологическая мать. Ужас при мысли, что сама Энди стала бы такой же, если бы ее не удочерили.
Смятение кипело в ней. Хотелось что-то сделать. Пистолет пристегнут к лодыжке, но это было бы глупо. Она должна была думать как Кира Уайтхук, а не агент Хеннинг. Кира бы просто не вмешивалась. Нельзя спасти мир. Спаси себя. «Вали отсюда, Кира».
— Эй, козел, — сказала Энди.
Мужчины застыли. Самый крупный бросил на нее взгляд:
— Да с кем ты, по-твоему, говоришь?
— Очевидно, с козлом. Ты ответил. Это его позабавило.
— И кто это у нас там? Еще одна шлюха лезет на территорию сестрицы? Может, устроим конкурс? — Он засмеялся над собственной шуткой.
— Убери от нее лапы.
Его глаза сузились. Он вытащил руку из-под рубашки девушки.
— Ну, и кто там заставит меня сделать это?
Энди так и подмывало врезать ему. Однако не успела она сказать и слова, как девушка шагнула вперед и презрительно уставилась на нее. Ее речь казалась невнятной из-за того, что она вдохнула две минуты назад.
— Вали отсюдова, с-сука. Эт-та мое дело.
Энди застыла, не зная, что сказать. За конторкой раздался грохот. Портье держал в руках дробовик.
— Убирайся, — сказал он, прицелившись в Энди. — Или от тебя мокрое место останется.
Хеннинг снова посмотрела на девушку-индеанку. Та едва могла стоять, но продолжала орать:
— Пшла вон, потаскуха!
Портье взвел курок. Он говорил серьезно. Энди подняла вещевой мешок, повернулась и вышла. Дверь за ней захлопнулась.
— Обломись, с-сука!
Ночной воздух остудил лицо Энди. Вслед неслись вопли. Мужчины молчали. Только девушка продолжала поливать ее отборной бранью.
Энди продолжала идти. Визгливый голос затих, но узел в желудке стянулся сильнее.
Кира проиграла войну с проституцией. Энди нашла своих демонов.
39
ФБР установило «жучок» и прослушивало все телефонные разговоры в доме Уитли, поэтому Гас знал, что агенты сразу отреагируют на звонок, даже если это всего лишь три сигнала и отбой. Ему позвонил сотрудник ФБР, с которым Уитли никогда не встречался — некий Мел Хэйверс, — и сказал, что они отслеживают сигнал. Хэйверс также не мог сказать, где агент Хеннинг, и Гас не дождался звонка от Энди.
По какой-то причине ФБР скрывало местонахождение агента Хеннинг. Гас поговорил об этом с Дексом, который предложил обратиться к кому-нибудь не из ФБР вроде детектива Кесслера. Гасу совсем не хотелось общаться с Кесслером после первых столкновений. Было только логично предоставить заняться раскопками Дексу.
В восемь тридцать Декстер Брайант приехал с отчетом. Лишь при встрече лицом к лицу они могли быть уверены, что ФБР не подслушает разговор. Гас с сыщиком устроились за кухонным столом. Карла приготовила кофе — вежливый способ обеспечить присутствие при разговоре. С тех пор как Гас рассказал сестре о Ширли Бордж, она, похоже, автоматически считала себя в деле. Но Уитли казалось, что Карла служит источником информации для Морган, рассказывая девочке вещи, которые той не надо было знать. Поэтому сестре все же пришлось уйти.
— Что вы узнали? — спросил Гас.
Деке щедро плеснул себе молока в горячий кофе.
— Он не знает, что стряслось с Хеннинг. И даже не желает думать об этом.
— А он знает о Ширли Бордж?
— Сомневаюсь. Мне пришлось довольно осторожно плясать вокруг этой темы. Если ФБР не ввело его в курс дела, то не хотелось бы оказаться тем, кто обо всем разболтал и все испортил.
— Я только хочу, чтобы кто-нибудь сказал мне: «Да, мы занимаемся этой подсказкой».
Деке отхлебнул кофе, потом добавил еще молока.
— Тут Кесслер вам не поможет.
— Не могу поверить, что они просто забили на это.
— Не думаю, — сказал Деке.
— Почему вы так считаете?
— Просто из-за того, как все идет. Кесслер ничего не знает. Вы ничего не знаете. По-моему, вполне возможно, что мы с вами тут разговариваем, а Хеннинг тем временем шпионит в Якиме.
— Вы имеете в виду это… работу под прикрытием?
— ФБР всегда так действует. Никому ни черта не говорит. С вашей точки зрения, это свинство. Зато они очень редко теряют агентов.
— Но это ведь просто ваша догадка, верно? И нет способа проверить, восприняли ли они подсказку Ширли всерьез.
— Я не могу позвонить в штаб-квартиру ФБР и получить список всех, кто на этой неделе работает под прикрытием, если вы это имеете в виду.
Гас со стоном потер лицо руками:
— Так что нам делать? Сидеть здесь и ждать?
— Это тоже вариант, — сказал Деке. — Или я мог бы съездить в Якиму.
Уитли встрепенулся:
— А может быть, лучше съездить мне?
— Гас, вы же юрист. Корпоративный юрист. Гас задумался, не слушая детектива.
— В этом есть смысл. Ширли так и сказала мне. Она сказала: «Проверьте. Проверьте сами». Она намекала, что надо ехать мне.
— Вы вкладываете в ее слова слишком много смысла.
— Подумайте сами. Предположим, Энди Хеннинг сейчас в Якиме. Какого черта она там ищет? Если там есть что-то, связанное с Бет, только я смогу узнать это. А не агент ФБР, никогда не видевший мою жену.
Деке не спорил.
— Значит, решено, — сказал Гас. — Карла может присмотреть за Морган. А я еду в Якиму.
Энди сняла комнату в мотеле «Тандербёрд», который обслуживал деловых людей, а не пьяную, похотливую толпу. Это превышало смету и явно не соответствовало роли, но ей было плевать. Надо было уйти от этой девушки и этого района хотя бы на одну ночь.
Из комнаты Энди позвонила своему связному, Мелу Хэйверсу. Мел был одним из агентов, включенных в группу, занимающуюся розыском Уитли. Пока Энди работала под прикрытием, ей надо было связываться с Хэйверсом. Это не были отношения начальник — подчиненный. Она просто давала ему знать, что с ней все в порядке, и сообщала новости. Точно так же Мэл информировал Энди о событиях, происходящих в остальном мире.
— У Уитли сегодня вечером снова был таинственный звонок.
— Что значит «таинственный»?
Мел рассказал об одностороннем разговоре Гаса и трех длинных сигналах, потом добавил:
— Мы проследили звонок до южного Орегона. Еще один телефон-автомат на площадке. К северу от границы с Калифорнией.
— Милостивый Боже, только не еще одно тело.
— Пока ничего. Ищут.
— Думаешь, на проводе действительно была Бет Уитли?
— Узнать наверняка невозможно, — ответил Хэйверс. — Отпечатков пальцев на этот раз не оставили, а в том, чтобы нажать кнопку три раза, нет никакого волшебства. Кто угодно мог сделать это в ответ на просьбу Гаса.
— И я пропустила все это! Мне надо вернуться.
— Лундкуист хочет, чтобы ты оставалась на месте. И Айзек согласен.
— Когда убийца направляется в Калифорнию? Зачем оставаться здесь?
— Мы считаем, что ты сейчас находишься в нужном месте.
— Не понимаю.
— Звонок был очень уж ловкий, очень уж удобный. Никто не говорит, но линия остается открытой ровно столько, чтобы мы успели отследить. Потом — разрыв.
— И это означает?
— По словам Айзека, ты сама сказала об этом на последней встрече с Викторией Сантос. Есть устойчивый географический принцип — движение к югу от Сиэтла. Возможно, убийца просто отвлекает наше внимание от того, куда следует смотреть. Может быть, он заподозрил, что мы заинтересовались Якимой, и теперь пытается переключить наше внимание аж на Калифорнию.
— Откуда ему знать, что мы сосредоточились на Якиме?
— Возможно, эта заключенная во ВЖИЦ начала трепаться, хвалясь, что получит награду. Я не удивлюсь, если окажется, что наш убийца имеет доступ к информации из тюрьмы.
Энди на секунду задумалась:
— Возможно.
— Мы считаем, что это более чем вероятно. Тебе приказано оставаться на месте. Играешь свою «сценку» полных три дня — и смотришь, что получится.
— Ладно, — сказала Энди. — У меня неплохие шансы в магазине одежды, поэтому если в подсказке Ширли Бордж что-то есть, я все выясню.
— Хорошо. Созвонимся снова завтра утром.
— Хорошо.
— Ах да, еще одно. Только не пойми неправильно. Просто Айзек действительно считает, что ты сейчас находишься в нужном месте. Поэтому он хотел, чтобы я обязательно передал это.
— Что это?
— Он говорит: будь очень осторожна. Энди благодарно улыбнулась.
— Скажи Айзеку, что он слишком беспокоится.
Гас выехал из Сиэтла в пять утра и добрался в Якиму еще до девяти. Нашел место для парковки недалеко от магазина одежды «Второй шанс». Сыщик предупредил Уитли, что это не лучшая часть города, но здесь оказалось хуже, чем юрист представлял. Гас вылез из машины и помедлил, размышляя, найдет ли он на своем «мерседесе» шины, когда вернется. Включил сигнализацию и пошел по тротуару.
Магазин был закрыт. Часы работы нигде не значились, но Гас предполагал, что он откроется в девять. Пять минут можно и подождать.
День был серый и хмурый, довольно холодный. Пожалуй, дожидаться стоит в машине… Ветер дул порывами, шевеля газетные листы в канавах. Гас застегнул куртку, чтобы не замерзнуть. За спиной послышались шаги, и он обернулся.
— Гас? Какого черта вы здесь делаете?
Гас отреагировал не сразу. Внешность сбивала с толку, но голос он узнал. Энди. Он ответил:
— Хочу проверить сам.
— Это мое дело. Убирайтесь отсюда.
— Почему вы не отвечали на мои звонки?
— Гас, вы сейчас раскроете мое прикрытие. Убирайтесь отсюда, пока не появилась хозяйка.
— С ней-то я и хочу поговорить. Я привез фотографии Бет. Просто хотел показать их и посмотреть, не знает ли что-то хозяйка.
— Ужасная идея. А вдруг хозяйка этого магазина — мать убийцы? Если убийца узнает, что вы или полиция крутитесь рядом, дело плохо кончится для Бет. Преступник может запаниковать, сбежать и сбросить тело вашей жены в реку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39