– сухо поинтересовался Пьетро.
– Ах да, банкет.
Конференция любителей романтической литературы должна была завершиться роскошным ужином – так по крайней мере сообщалось в программке. Планировалось, что Стефано произнесет перед собравшимися краткую речь. Однако мысль отправиться на банкет вместе с Присциллой ему даже не приходила в голову.
– Будет очень мило, если вы попросите ее сопровождать вас. – Пьетро был непреклонен. – Вы согласны?
Стефано молча кивнул. Само собой, он назначит ей новое свидание, ибо в этом единственный шанс спасти страну от банкротства. Хотя, честно говоря, пойти на банкет хотелось только с Хоуп. Тряхнув головой, он заставил себя отвлечься от вчерашней спутницы и сосредоточиться на встрече с Присциллой.
– Мисс Рутерфорд очаровательна, правда? – пробормотал Стефано скорее себе самому, чем своему компаньону.
Ответа он не ожидал, но все-таки весьма удивился молчанию Пьетро. Принц внимательно поглядел на своего друга, поражаясь его странному поведению в последнее время. Следовало же хоть как-то отреагировать на его замечание!
Пьетро резко подался вперед и открыл перед ним дверь.
– Как я уже говорил, машина ждет.
– Я хочу, чтобы ты поехал со мной, – сказал Стефано, приняв неожиданное решение.
– Поехал с вами? – повторил Пьетро, широко распахнув глаза. Ему показалось, что он ослышался.
– Да. – Стефано вдруг понял, что именно этого ему хотелось с самого начала. – Ты сможешь ответить на все вопросы родителей Присциллы, пока я сам буду беседовать с юной леди. Я позабочусь, чтобы приглашение на банкет исходило от тебя. Мне несколько неловко приглашать ее самому.
– Я бы предпочел остаться тут.
Но Стефано не обратил на слова друга ни малейшего внимания.
– Решено: ты поедешь со мной. Давай собирайся. Мы и так опаздываем.
Присцилла очень любила своих родителей, но для нее всю жизнь оставалось загадкой, как у этих компанейских людей могла вырасти такая застенчивая дочь. Если бы ей пришлось выбирать между прыжком с небоскреба и выступлением на публике, она предпочла бы первое. Но родители всегда настаивали, чтобы она была в центре внимания.
Девушка знала, как она им дорога, но, смотря на вещи реально, понимала, что не оправдывает их надежд. В детстве и отрочестве она всячески пыталась заслужить похвалу, но, повзрослев, осознала: быть можно только тем, кто ты есть на самом деле. В теории все выглядело просто; в жизни же она частенько ощущала себя рыбой, плывущей против течения. Ей постоянно приходилось бороться с искушением понравиться родителям, но сохранить при этом свое собственное лицо.
– Позволь взглянуть на тебя, солнышко, – потребовала Элизабет Рутерфорд в третий раз за последние пятнадцать минут. – Не забывай расправлять плечи. А то принц увидит, какая ты сутулая.
– Да, я помню. – Проведя полгода в элитарной школе хороших манер, она знала тонкости этикета от «а» до «я».
– И пожалуйста, Присцилла, улыбайся почаще. У нас сегодня такое радостное событие.
Матушка потрепала ее по щекам и, развернув ее за подбородок, изобразила на лице лучезарную улыбку:
– Принц Стефано приезжает пригласить тебя…
– Мамочка, пожалуйста… Принц всего лишь принял ваше приглашение. Его визит никоим образом не связан со мной. – Присцилла сама удивлялась, откуда в ней дух противоречия. Опасения подтвердились: родители уже настроились выдать ее за принца. Какая досада, что этот славный человек согласился их посетить!
А ведь она пыталась предупредить Пьетро, но тот не послушал. Ему было невдомек, что для четы Рутерфордов свидание дочки с принцем – просто вызов обществу. Никакие уверения, что организатором встречи был Пьетро, не помогали.
Родители отбросили подобные аргументы с самого начала. Принц, уверяли они, сам послал Пьетро передать приглашение. Ни один секретарь на свете не назначает для босса встреч, не спросив у того позволения.
Уверенность Рутерфордов окрепла еще больше, когда принц любезно принял их собственное приглашение. Как только они об этом узнали, весь дом встал с ног на голову. Экономка бросилась полировать серебряные безделушки, а повариха – заготавливать деликатесы.
Для прислуги, работавшей в поместье Рутерфордов уже много лет, это было отличным шансом выслужиться перед хозяевами. Они молили Бога, чтобы их усилия не пропали даром. Во всем доме каждый сиял от гордости, что на Присциллу положил глаз сам принц Стефано.
Наконец приготовления к торжественному обеду остались позади. Во всех комнатах красовались пышные букеты цветов из огромного сада, который Присцилла любила больше всего на свете.
Вся семья с нетерпением ожидала приезда высокого гостя, собравшись в зале серо-лиловых тонов.
Присцилла никогда не видела матушку в столь нервозном состоянии. Даже обычно невозмутимый отец держался чрезвычайно натянуто. Он то и дело улыбался ей и одаривал комплиментами. Ничего подобного раньше не было. За всю жизнь он не сказал ни одного ободряющего слова! Теперь же от обилия похвал урчало в животе.
Раздался звонок в дверь, и родители обменялись удивленными взглядами, точно их застали врасплох и им невдомек, кто бы мог пожаловать.
– Я уверена, это принц, – ни к селу ни к городу высказалась Присцилла. Отец прокашлялся и встал по стойке «смирно».
Присцилла мысленно помолилась, как бы случайно не опозориться или не оконфузить всю семью. Лишь бы родители не втемяшили себе в голову, будто принц от нее без ума…
Она подняла глаза, и первым, кого увидела, был не Стефано, а его секретарь. Взгляды молодых людей пересеклись, и она поняла, что Пьетро приехал вопреки собственной воле. Сама же она отнюдь не разделяла его чувств: от внезапного появления Пьетро вся комната вдруг наполнилась солнечным светом, а сердце радостно забилось. Что кривить душой? Виной тому вовсе не принц, а всего лишь его личный секретарь.
Церемония знакомства слегка затянулась. После надлежащего обмена любезностями все пятеро уселись в гостиной, чтобы откушать кофе со всевозможными сладостями.
Принц быстро нашел общий язык с Рутерфордом-старшим, и они повели оживленный разговор. Матери же никак не удавалось развлечь светской беседой Пьетро: несмотря на изысканное почтение к хозяйке дома, молодой человек был явно недоволен, что его втянули в подобное времяпрепровождение.
Немного погодя Присцилла, следуя инструкциям, пригласила гостей прогуляться по саду. В этом заключалась хитрость Элизабет Рутерфорд, стремящейся подтолкнуть дочку к принцу в обстановке уединения.
Но, к великому удивлению и радости девушки, Стефано кивнул в сторону секретаря:
– Пьетро у нас большой любитель садов. Пусть лучше он идет.
Присцилла метнула на матушку извиняющийся взгляд, хотя на самом деле готова была упасть к ее ногам и завопить от радости.
Услышав приказание, Пьетро со злостью зыркнул на своего хозяина, но тем не менее повиновался и молча проследовал за Присциллой в сад, где между пышными клумбами извивалась мощеная дорожка.
Догадываясь, что неожиданного спутника вовсе не интересуют цветы, Присцилла повела его к смотровой вышке, откуда открывался живописный вид на озеро Вашингтон. Прохладный ветерок развевал ее волосы. По глади озера скользили разноцветные парусники, уносясь куда-то к горизонту.
– Если вы не против, можно посидеть здесь и подождать, – вежливо предложила она.
– Подождать?
– Я же знаю, вас не интересует мой сад. Могу только гадать, почему принц велел вам пойти со мной, хотя вам так явно этого не хотелось. – Было горько говорить, но она взяла себя в руки и добавила: – Вам не хотелось бы тратить на меня время.
Он секунду помолчал, словно взвешивая услышанное.
– Это не совсем так, Присцилла.
Девушке снова понравилось, как он произнес ее имя: оно будто услаждало его вкус – как изысканные деликатесы, поданные к кофе. Она даже на секунду прикрыла глаза, пытаясь подольше удержать в себе его чудесный голос.
– Если хотите, я уйду.
– Не уходите.
Лучше этих слов Присцилла еще ничего не слышала. Ей не верилось в это счастье – просто сидеть рядом с Пьетро в озаряемой солнцем беседке над озером.
– Я вас не понимаю, – сказала она, глядя прямо ему в лицо. – Либо я вам настолько отвратительна, что вы сожалеете о каждой минуте, проведенной насильно в моем обществе, либо…
Пьетро вдруг разразился хохотом.
– …либо, – закончила она с улыбкой, – я нравлюсь вам гораздо больше, чем вы предполагаете.
Его смех стих так же внезапно, как и начался.
– Вы не могли бы меня поцеловать? – неожиданно для себя спросила Присцилла.
Вскочив со скамейки, Пьетро попятился от нее, будто ему предложили совершить гнусное преступление.
Но она лишь тихо засмеялась и тряхнула головой.
– Может, поцеловав меня, вы наконец разберетесь в своих чувствах?
Он заметался, словно леопард, и принялся мерить беседку огромными шагами. Засунув руки глубоко в карманы, он не осмеливался даже взглянуть в ее сторону.
– Это… необязательно.
Присцилла медленно поднялась со скамьи и подошла к нему. Пьетро был гораздо выше ее, так что, ловя его взгляд, девушке пришлось встать на цыпочки. Чтобы не упасть, она уперлась ладонями в грудь оцепеневшего молодого человека.
– У вас сердце стучит, словно мотор.
Пьетро ничего не ответил, но не остранился от нее. На его лице можно было заметить битву противоположных чувств, однако верх одерживала сильная воля.
Не почувствовав сопротивления, Присцилла закрыла глаза и сцепила руки у него на шее. Едва дыша, она дотронулась губами до его рта.
Поцелуй оказался столь нежным, что скорее напоминал легкое прикосновение, чем порыв страсти.
Оторвавшись от его губ, Присцилла моргнула, отняла руки и опустилась на всю стопу. Однако в этот момент Пьетро сам слегка приподнял ее. Держась так же отстраненно, как и он пару секунд назад, она позволила ему поцеловать себя. Но на этот раз их поцелуй не был уже бесчувственным: губы Пьетро источали такую силу, что у Присциллы внутри разлилось блаженное тепло, а ноги подкосились.
– Можно ли считать это ответом на ваш вопрос? – прошептал Пьетро у ее виска.
Она лишь кивнула: сказать хоть слово было выше ее сил. Он, видимо, никак не мог осознать, что ей вовсе не требовалось ответа: все было ясно с той самой ночи на балконе.
Соприкоснувшись лбами, они помолчали несколько секунд. Наконец Пьетро произнес:
– Мне не следовало целовать вас.
– Почему же? Ах, Пьетро, неужели вы не понимаете, что мне хотелось этого с нашей первой встречи?
Он тихо засмеялся, и в его смехе не было ни нотки сарказма.
– Мне так нравится, как вы целуете меня. – Она обняла его и прижалась к груди, точно ища убежища для своих чувств, вспыхнувших вдруг ярким пламенем.
– Присцилла, все это так чудесно… но вы, видимо, ничего не понимаете. Мне не хотелось бы причинить вам боль, но… я не разделяю ваших чувств.
Перемена в нем была подобна августовскому урагану. Он взял ее за обе руки.
Униженная и ошеломленная, Присцилла отпрянула. Ее щеки горели так, словно изнутри их лизал огонь. Значит, она жестоко ошиблась и неправильно оценила ситуацию. Набросившись на него, она лишь сконфузила их обоих.
От досады у нее встал комок в горле. Еле-еле справившись с собой, она произнесла:
– Мне… ммм… очень жаль. – Поднеся руки к пылающему лицу, она добавила тоненьким от страдания голосом: – Пожалуйста, примите мои извинения.
Сказав это, она развернулась и побежала к дому.
Возле крыльца она почувствовала, что сердце вот-вот выскочит из груди. Задержавшись у дверей, она пыталась перевести дух, как вдруг откуда ни возьмись возникла мать.
– Я уже хотела идти тебя искать. А где Пьетро?
Ни за что на свете Присцилла не ответила бы на ее вопрос. К счастью, этого и не потребовалось: секретарь принца решительной походкой огибал сад. Заметив Присциллу с матерью, он остановился.
– Надеюсь, вам понравилась прогулка, – любезно произнесла Элизабет Рутерфорд.
– Ваш сад восхитителен, – послышалось в ответ.
Присцилла отвела глаза от недавнего спутника и призвала на помощь все свое самообладание. Гордость не позволяла показать, насколько она была задета. Никогда в жизни она не вела себя так бесстыдно. Страшно представить, что он мог о ней подумать!
Когда Присцилла вошла в гостиную, кровь стучала в висках отбойным молотком. Рутерфорд-старший и принц беседовали как закадычные друзья.
Присцилла села в кресло и, как паинька, сложила руки на коленях. Отец с одобрением взглянул на нее и улыбнулся.
Однако матушка заметила, что что-то не так.
– С тобой все в порядке, Присцилла? Ты ужасно раскраснелась.
– Все чудесно. – Вранье получилось на удивление складным.
– Визит принца – такая радость для нас, с чувством поддержал ее отец.
Впервые за все пребывание принц повернулся к Присцилле.
– Ну как, Пьетро понравилось в саду? – поинтересовался он.
Она уже открыла рот для ответа, но так и не смогла проронить ни звука. Наступила неловкая пауза.
– Сад показался мне чрезвычайно милым, – пришел на помощь Пьетро. – Мисс Рутерфорд великолепный гид.
Лицо девушки стало пунцовым.
– Я понимаю, что не оставляю вам времени на сборы, – начал принц, – но для меня было бы великой честью, если бы вы соблаговолили составить мне компанию на банкете сегодня вечером.
Присцилла снова лишилась дара речи. Она совершенно не ожидала такого поворота событий.
– Она будет счастлива, – ответила за нее матушка.
– Я… я буду счастлива, – эхом отозвалась Присцилла, чувствуя, что сердце ухнуло в пятки. Именно этого приглашения так ждали ее родители.
Присцилла внимательно посмотрела на принца. С самого приезда он не удостоил ее и мимолетным вниманием. А сейчас – новое приглашение… Она могла поклясться, что интересует Стефано не больше, чем буря на Луне.
Бессознательно ее взгляд остановился на Пьетро, и сердце болезненно сжалось. С первой встречи на балконе компаньон принца необъяснимо очаровал ее, и она самоуверенно решила, что это чувство взаимно. Теперь же все иллюзии рассеялись.
Она совсем ему не нужна.
* * *
– Я не вынесу! – раздался вопль Линди, когда из кофейни выбежал последний разносчик. Она плюхнулась на стул и потянулась за пончиком.
– Чего ты не вынесешь? – удивилась Хоуп, хотя ответ был и без того ясен.
– Да ты мне и двух слов не сказала о свидании со Стефано! Я спросила тебя, как все прошло. И что ты ответила? «Прекрасно». И только-то? Ты хоть понимаешь, что мне не терпится узнать все подробности?
– «Прекрасно» – единственно верное слово. Мы провели прекрасный вечер, – не сдавалась Хоуп.
– Ну пожалуйста! – взмолилась Линди. – Расскажи обо всем по порядку! Так просто нечестно.
– У меня было сказочное свидание с волшебным принцем.
– Он тебя поцеловал?
– Линди! – Хоуп вспыхнула и принялась с грохотом передвигать чашки на стойке.
Повариха расплылась от уха до уха и состроила понимающую гримасу.
– Наверняка поцеловал. Иначе ты бы так не взвилась.
– Тебя это совершенно не касается.
– А ты уже говорила с Джоном Тэшем из «Энтертеймент Тунайт»?
– Да, очень кратко. – Назойливое внимание со стороны прессы раздражало.
– Могу поспорить, что с ним ты была гораздо разговорчивей.
Это было не так, но Хоуп знала, что Линди не переубедить.
– А ты снова встретишься с принцем? – Видимо, этот вопрос особенно интересовал всех вокруг.
Хоуп почувствовала прилив грусти и медленно покачала головой:
– Нет.
– Но почему? – Линди была возмущена до глубины души. – Ты что, недостаточно хороша для него? Знаешь, это просто несправедливо! Ведь твоя мама с подружками так старались сделать тебя неотразимой…
Хоуп не могла удержаться и от души расхохоталась.
Линди нахмурилась, не понимая, что тут смешного. Да уж! Самым неотразимым оказался квартет. Но если бы ради новой встречи со Стефано потребовалось вновь терпеть эти кошмарные завывания, Хоуп согласилась бы не раздумывая. Хоть десять раз, хоть сто!
Однако не будет больше никаких новых встреч. Так сказал сам Стефано.
– Старались не только твоя мама с подружками, – продолжила мысль Линди. – Ты тоже была молодец. Неужели ты ни капельки не разочарована?
– Счастливый билет давал право всего лишь на одно свидание с принцем. Не больше и не меньше. Я свое получила. Это был самый восхитительный вечер в моей жизни. Не стоит жадничать и требовать чего-то еще.
– Это верно, что о нем пишут в газетах?
Хоуп успела прочитать многочисленные заметки. Принца Стефано называли обходительным, элегантным, великолепным.
– Он гораздо лучше. – Ей не было жаль ни минуты, проведенной в его компании. Память об их встрече она сохранит до самой смерти. Когда-нибудь посадит на колени внучат и расскажет о сказочном свидании с волшебным принцем из далекой страны. То, что этот принц навеки похитил ее сердце, навсегда останется тайной.
– А как на то, что вы больше не увидитесь, отреагировала твоя мама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14