А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Голова Грейс снова низко опустилась на грудь. Да, это было ее главным желанием – устроить их всех, избежать того, чтобы какие-либо неприятности собственной жизни касались детей. Как ни странно, только теперь она поняла, что избежать скандалов и было ее основной целью. Она осознала, что ее попытки бросить Дональда были лишь вялыми и нерешительными жестами. Она смирилась с многолетней пыткой собственного разума не столько ради того, чтобы быть рядом с Эндрю, сколько желая остаться незапятнанной в глазах детей.
Даже ее нервный срыв и страшные проклятья, которые она изрыгала в тот памятный день, насколько она видела, не произвели на них особого впечатления. Скорее их сострадание вызвала ее болезнь. Но сейчас, в эту последнюю минуту, она предстала перед ними в таком свете, что ей казалось, будто судьба или сам Бог были решительно настроены заставить ее платить за свои грехи… Или, может быть, это все еще трудился дух Дональда, оправдывая себя и свои принципы? Мол, что посеяла, то и жнешь?.. Что бы это ни было, это было страшно… То, что в качестве орудия разоблачения был избран возлюбленный Джейн Джордж, казалось ей просто сверхъестественным. Этот человек, которого она встречала только дважды и оба раза видела всего лишь несколько минут, стал и главным ее обвинителем, и избавителем, и Грейс чувствовала: происходящее выходит за пределы обычных совпадений.
Она подняла голову и опять была поражена яростным выражением лица Стивена.
Он заговорил, обращаясь к Грейс. Он отвечал Эндрю, но обращался к матери.
– Неважно, что он говорил… я не верю ни одному его слову, слышишь? – Стивен уже кричал, и Эндрю резко осадил его:
– Не смей разговаривать таким тоном с матерью. Все, что ты хочешь сказать, говори мне.
– Вы!.. – Стивен сошел с коврика. Какой-то миг казалось, что он ударит стоящего перед ним человека. Но когда Эндрю не сказал в ответ ни слова и не пошевелился, Стивен взял себя в руки и, в последний раз бросив на мать полный отвращения взгляд, быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Грейс еще крепче, до боли сжала горло. Он уедет из дома, он вернется в колледж. «Я видела Стивена в последний раз,» – мелькнула в ее голове мысль. Она быстро повернула голову и посмотрела на дверь Стивен. О, Стивен.
Потом Грейс медленно перевела взгляд на дочерей.
Беатрис смотрела на нее широко раскрытыми глазами, а Джейн, опустив голову на грудь, стояла так тихо, что можно было подумать, будто она спит стоя.
Глядя на лицо Беатрис, Грейс почти с полной уверенностью могла сказать, о чем думает старшая дочь.
Мысли Беатрис торопливо сменяли одна другую, и она, как зачарованная, смотрела на мать.
Значит, все эти годы у нее был любовник, да и то всего лишь управляющий на ферме… а одно время вообще только сельскохозяйственный рабочий. А теперь она хочет сказать, что этот человек – ее отец… и что папа не мог быть отцом вообще… это был шок. Все, что она говорила, ужасало, по-настоящему ужасало.
И все же Беатрис смутно понимала причину, побудившую мать «сойти с рельсов», – жизнь без… этого была бы невозможной. И вот как раз этого, как она утверждала, у ее мужа не было…
Но Беатрис не могла думать об Эндрю Макинтайре как о своем отце, и знала, что никогда не сможет.
Ужасно, все это было так ужасно, и хуже всего то, что Джеральд, узнавший первым, не предотвратил скандала. 'Это он виноват, – с горечью подумала Беатрис о супруге. – Он мог предупредить Эндрю, так нет же." Она не верила, что Джеральд не догадывался, о какой женщине упоминал Джордж. Просто Джеральд хотел отыграться за то, что теща лишила его радужных надежд. Беатрис была замужем за ним менее трех лет, но уже знала его мстительный характер…
Конечно, и сама Беатрис была поражена тем, что у матери не осталось денег. Она вновь взглянула на мать, на ее элегантное, неброское платье, на массивное кольцо, украшенное алмазами и рубинами, сверкавшее на пальце. Эта женщина выглядела вполне состоятельной. Тяжело ли ей будет оказаться в бедности? Нет… нет, Беатрис знала, что это не особенно огорчит мать: она будет вполне довольна своей жизнью в небольшом домике… том самом… с ним…
Беатрис не смогла заставить себя взглянуть на Эндрю, хотя знала, что он смотрит на нее. Эндрю, этот замечательный приходящий садовник, которого мать любила называть другом семьи – это одно; тогда он казался симпатичным малым. Но когда этот человек оказывается твоим отцом – такой факт превращает его в совершенно другую, мерзкую личность. Теперь Беатрис ненавидела его почти так же сильно, как и Стивен.
А мать… мать предстала сейчас в совершенно ином свете – дешевой, ужасающе дешевой женщиной…
Понятное дело, влюбиться может каждый, подумала Беатрис снисходительно, и ее щеки тронул румянец. Но поддерживать подобные отношения столько лет – и с каким-то сельскохозяйственным рабочим… В этом было что-то непристойное.
Беатрис чувствовала, что не может дольше оставаться в этом доме, что она должна сейчас же уехать, пусть даже это будет означать ссору с Джеральдом. Она почти слышала, как он говорит: «Вот почему она так спокойно восприняла то, Что мы вынуждены были заключить наш брак поскорее. Такая добрая женщина… ха!» Надо сказать, чтобы он вывел машину и увез их еще до наступления сумерек. Хорошенькое получилось Рождество! Ужасно, потрясающе. К тому же они все так и не ужинали…
Не в силах встречаться с матерью взглядом, Беатрис опустила глаза.
– Я… я… мы едем домой. Я… я больше ничего не могу сказать.
Потом, как и Стивен, она торопливо вышла из комнаты, не хлопнув, однако, дверью…
В гостиной осталась только Джейн.
Грейс посмотрела на младшую дочь и почувствовала, что начинает дрожать. Если и Джейн отвернется от нее, если поведет себя так же, как Стивен и Беатрис, она этого не перенесет. Грейс через силу проговорила:
– Поди сюда, Джейн.
Когда та не двинулась с места, Грейс поднялась с тахты и, бросив быстрый взгляд на Эндрю, сама подошла к девушке.
– Джейн, – произнесла она и хотела взять дочь за руку, но Джейн резким движением отдернула ее.
– О, Джейн, пожалуйста, пожалуйста, посмотри на меня… прошу тебя.
Джейн, наконец, уступила отчаянным просьбам и посмотрела на мать, но больше Грейс не удалось добиться ничего: дочь не проронила ни слова. Стивен смотрел на нее с ненавистью, Беатрис – потрясенно и с недоверием, но в глазах младшей дочери не было ни ненависти, ни недоверия. Грейс чувствовала, что Джейн поверила всему, что она рассказала, и что девушка обижена, растеряна, но самое главное – испытывает стыд.
– Джейн… – с усилием продолжала Грейс. – Тебе ведь всегда нравился Эндрю, ведь верно? Ты сама знаешь, что это правда. Чего уж там, ты только вчера защищала его перед Стивеном.
Джейн опустила глаза, ее лицо приобрело жесткое выражение.
– Я… я бы не защищала, если бы знала, – пробормотала она.
– Не говори так.
– Ладно, ничего, – Эндрю медленно приблизился к ним и необычайно мягким голосом проговорил: – Я понимаю. И ты, Джейн, тоже поймешь потом, когда станешь постарше… и выйдешь замуж.
– Выйду замуж! – Теперь Джейн смотрела на Эндрю. – Выйду замуж! Да никогда я не выйду замуж, вы все испортили. Теперь Джордж… – она поспешно отвернулась и оперлась на рояль.
– Джордж – хороший человек, я уверен в этом. Все будет хорошо, – Эндрю взглянул на Грейс и кивнул в направлении холла.
Грейс истолковала это так, что он хочет поговорить с избранником Джейн. Когда Эндрю вышел из комнаты, Грейс оставила на время размышления о младшей дочери.
Бедный Эндрю, что он должен чувствовать теперь, когда все начали смотреть на него с таким презрением?
Как смог ни разу не сорваться за эти последние часы? Эндрю был большим человеком, большим и великодушным во всех отношениях.
– Как ты смогла? Как ты смогла, мамочка?
Грейс вздрогнула. Джейн, услышав звук закрывающейся двери, резко повернулась к ней. Несколько секунд мать молчала; внезапно ею овладело чувство огромной усталости. Она вяло проговорила:
– Я же сказала тебе все, что могла… Эндрю правильно заметил: ты поймешь все, когда станешь старше.
– Никогда я этого не пойму… папа был таким…
– Прекрати, Джейн, – в голосе Грейс послышалась холодная нотка. – Не заставляй меня говорить то, о чем я потом пожалею.
– О, – девушка беспомощно покачала головой. Слезы потекли по ее щекам, и она воскликнула срывающимся голосом: – Я не могу оставаться здесь – не могу. Я… уеду с Беатрис.
– Нет, ты не уедешь с Беатрис. Ты останешься здесь.
– Не останусь… я не могу… Разве ты не понимаешь, что жизнь будет здесь для меня невыносимой?
– Ты собиралась поехать во вторник к родителям Джорджа, подожди до того времени.
– Нет, нет, все кончено.
– Ничего не кончено, дорогая.
– Не прикасайся ко мне.
Дочь так резко отпрянула от нее, что Грейс и сама чуть не подпрыгнула от неожиданности. Смутившись, Джейн посмотрела на мать и, закрыв лицо руками, бросилась из комнаты.
– Джейн! О, Джейн! Не надо, Джейн, – пробормотала Грейс, уставившись на дверь гостиной.
Затем она медленно, как будто на ее плечи давил груз лет, пошла к тахте. Она чувствовала себя такой одинокой, как никогда прежде; даже мысли об Эндрю не могли заполнить этой зияющей пропасти… Джейн, Джейн. Грейс надеялась, что младшая дочь поймет ее… Ей, Грейс, было не столь важно, как ко всему этому отнесутся Стивен и Беатрис… но Джейн…
Грейс села и крепко сжала ладони коленями. Если бы она могла заплакать и снять эту невыносимую тяжесть. Она вспомнила, о чем говорил ей доктор в Рокфортсе: «Плачьте, никогда не бойтесь плакать, и вы увидите, что после этого вам станет легче». Парадокс. Как могло ей стать легче сейчас, в тот момент, когда она поняла, что то главное, ради чего она жила, не состоялось?
Джеральд находился в столовой. Он стоял спиной к винному шкафчику, и подбородок его был агрессивно вздернут. Супруг Беатрис воинственно возвышался над своим собеседником и смотрел на него сверху вниз.
– На кого это вы, черт побери, намекаете? – прорычал он. – Я же сказал вам, я не знал, что это она. И вообще, какое вам до этого дело, черт возьми?
– Даже такой тупица, как вы, и то мог бы догадаться.
– Послушайте…
– О, кончайте нести чепуху, вам все равно не оправдаться. Вы ведь хотели выдать его. Когда я заговорил о его жене, вы знали, что он не женат. Вы просто дождаться не могли, когда сведете нас лицом к лицу. Знаете, что я думаю о вас? Что вы – грязная свинья. Если бы вы намекнули мне хотя бы одним словом, я бы сразу насторожился, и он подыграл бы мне – они оба подыграли бы мне. Но нет, вы впутали меня в эту историю и разбили семью… Знаете, в данный момент я бы с радостью прикончил вас…
– Вы здесь не очень-то, – Джеральд выбрался из пространства между Джорджем Астером и шкафчиком и, еще более вытянувшись вверх, закричал: – Слышите, что я говорю? Не очень-то.
– А кого мне бояться? – холодно поинтересовался собеседник, и эта фраза не хуже удара остудила пыл Джеральда. К его счастью, в этот момент дверь столовой открылась.
Беатрис немедленно почувствовала напряженную атмосферу и сразу поняла причину этого. Она также видела, что ее супругу приходится несладко.
– Выводи машину, мы едем домой, – быстро проговорила она.
– Да, черт побери, я тоже так считаю, – Джеральд начал застегивать пиджак – уловка, к которой он всегда прибегал в неприятных ситуациях, – потом, повернувшись к собеседнику, сказал:
– Учтите: мы с вами еще не закончили. Я это дело доведу до конца.
– Всегда к вашим услугам, – прозвучал сдержанный ответ, и когда Джеральд вылетел из столовой, гость подошел к двери и придержал ее для Беатрис, которая вышла, не поднимая на него глаз.
Потом он увидел Эндрю.
Шотландец подождал, пока Беатрис и Джеральд окажутся на лестничной площадке, затем медленно вошел в столовую. Джордж Астер закрыл за ним дверь, и мужчины посмотрели друг на друга.
– Не знаю, что здесь говорить… только мне хотелось бы, чтобы вы знали: я до глубины души сожалею о том, что произошло, – начал Астер.
– Ничего, все в порядке.
– Я ведь и не догадывался – вы верите?
– Верю.
– Что еще сказать? Я в полной растерянности. Я… я…
– Не расстраивайтесь, это просто… ну, как говорится, одно из печальных совпадений. Я всегда чувствовал, что когда-нибудь это откроется, но Грейс… когда умер муж, она думала, что все кончилось, и теперь мы в безопасности, – она ждала, пока не устроится жизнь Джейн… ну, да теперь какая разница?
– Не мели чепухи, парень.
Впервые за последние три часа мышцы серого и угрюмого лица Эндрю расслабились. Эта реплика Астера, облеченная в такую привычную форму, произнесенная с такими знакомыми интонациями, заключала в себе все, что ему хотелось услышать.
– Спасибо.
– Я люблю Джейн и хочу жениться на ней. Я полюбил ее с первого взгляда. Я приехал бы сюда раньше, но… она была такой юной. Знаете, она прибавила себе год, – он улыбнулся. – Но теперь мы покончим со всеми формальностями как можно быстрее. Чем скорее, тем лучше, – Астер помолчал. – Я, конечно, не был знаком с викарием, но я рад, что отец Джейн – вы.
И он протянул Эндрю руку.
Сидя возле кровати, Грейс услышала, как к дому подъехало такси. Она удержала себя от того, чтобы встать и подойти к окну.
Джейн обещала писать. Несколько минут назад, стоя перед матерью с низко опущенной головой, как будто стыдиться за случившееся нужно было ей, Джейн, дочь пробормотала: «Я буду писать, мамочка». И все. «Я буду писать, мамочка.» Джейн, ее дочь, бросила ее…
Грейс сунула указательный палец в рот и до боли прикусила его.
Будет ли хорошо относиться к ней этот человек? Да, да, будет. Эндрю сказал, что он, похоже, неплохой человек Астер так отчаянно просил прощения за то, что явился инициатором всех неприятностей, что Грейс заверила: его вины здесь нет. Потом он попросил: «Разрешите мне увезти Джейн в мой дом. Я придумаю какой-нибудь предлог, чтобы объяснить ее появление в наших краях… например, что она приехала туда по состоянию здоровья… подозрение на полиомиелит, или что-нибудь в этом роде. И уверяю вас, она оправится после всего, что случилось… Я приложу к этому все силы. Доверьте ее мне, прошу вас, – он взял Грейс за руку. – Ваш Эндрю понравился мне, едва я только увидел его. А теперь он нравится мне еще больше». Да, этот Астер оказался приятным человеком.
С улицы донесся звук отъезжающего такси.
Грейс встала и начала ходить по комнате.
Ведь этого она и хотела так долго, не правда ли? Чтобы Джейн была устроена, чтобы все оставили ее, Грейс, в покое. Да, но не таким образом – стремительно убегая, как будто она была больна проказой.
Вот кем она была теперь для них… прокаженной.
Воцарилась тишина. Кроме Грейс и Пегги Матер, в доме никого не осталось.
Вспомнив о кухарке, Грейс подняла голову. Вчера, даже еще сегодня утром она боялась Пегги: та слишком много знала. Но сейчас она уже не чувствовала страха перед служанкой. Пегги, наверное, сидела на кухне и перебирала в уме события дня, с радостью сознавая, что теперь-то она сможет сплетничать сколько угодно. Последние три недели, несомненно, были для нее сущим мучением.
Неужели со времени той встречи в доме Эндрю прошло всего три недели? Они только что поцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи, и, открыв дверь, Эндрю все еще обнимал Грейс. Неожиданно в глаза им ударил свет фонаря, но Эндрю не отдернул руку, а наоборот, еще крепче прижал к себе Грейс. Через какую-то долю секунды он включил свой собственный фонарь и осветил непрошеного гостя. Грейс охнула, увидев пунцовое лицо Пегги Матер.
Эндрю действовал так быстро, как будто встреча нисколько не ошеломила его: глядя на возмущенную кухарку, он заговорил. Грейс и сейчас слышала его голос. «Если проронишь хотя бы одно слово насчет того, что ты здесь видела, я немедленно пойду к мисс Шокросс. Ты ведь зависишь от нее, верно? Так вот, я и гроша ломаного не дам за твое будущее, если она узнает, что ты отбывала срок. И не пытайся отрицать это: как-то раз я от нечего делать зашел в суд в Дареме и увидел тебя. За кражу у своего хозяина тебе дали шесть месяцев тюрьмы, причем, если меня не подводит память, это было твое третье правонарушение.»
Пегги Матер и не пыталась ничего отрицать. Как ни странно, она вообще не открыла рта… по-видимому, потрясение было для кухарки слишком большим. Она уже давно относилась к Эндрю с неприязнью: шотландец с самого начала дал ей понять, что ничего между ними быть не может.
Но зачем она пришла в тот вечер к его дому? Ни Грейс, ни Эндрю не могли найти этому объяснения, разве что здесь была какая-то причина деликатного свойства, но они никогда так и не узнают об этом. В одном Грейс и Эндрю были абсолютно уверены: Пегги Матер не шпионила за ними – из них троих кухарка была напугана больше всего.
А теперь она сидела на кухне и потихоньку смеялась над ними…
Что ж, пусть смеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28