Может, действительно ему идти в убежище? Будь честным, Олден! Единственное убежище, которого ты хочешь, – это объятия Джейн Мартин!
– На тот случай, если я забуду, что мы собирались просто спать, я намерен купить какой-то предохранитель.
С того самого момента, когда он резко захлопнул дверцу машины, Джейн боролась с охватившим ее жаром. Не от смущения или шока и даже не от сознания, что если он купит презервативы, то они наверняка будут заниматься любовью. Ни одно из этих соображений не могло вызвать охватившего ее где-то внутри желания. Как она могла оказаться такой беспросветной дурой! Ни разу она не подумала о предохранении до, во время или после их занятия любовью на кухне. Она заморгала глазами, удивляясь своей глупости.
Боже мой, она ведь могла забеременеть!
Глава 10
К шести часам вечера небо стало черным, как в полночь. Выл ветер, свирепые волны грохотали; погасло электричество.
Джейн подала мясо с чилийским соусом на стол в гостиной.
– Потрясающе! – пробормотал Чарльз. Он поставил бутылку на стол и отодвинул свое кресло. – Пойду за свечами, чтобы мы могли хотя бы видеть, что едим. – Он пошел в кухню, и Джейн услышала, как начали громыхать ящики в шкафу.
– О Боже, почему этот шторм не кончается? – произнесла Луиза, поеживаясь от холода; она возвратилась с веранды к столу.
Большую часть времени после полудня Луиза следила за штормом. Как только ливень немного утихал, она выходила на веранду, чтобы увидеть, насколько велики разрушения. Джейн радовалась, что их дом отгорожен песчаными дюнами, а линия прибоя находится достаточно далеко. Хэнк пытался доказать Луизе в тысячный раз, что их дом построен на более опасном месте, чем дома, выстроенные вдали от берега. Прислушавшись к их то затихающему, то возобновляющемуся спору, Джейн поняла, что Луиза старается убедить себя, что их дом на краю набережной уцелеет после шторма.
– Первое, что мы сделаем завтра утром, – пойдем и посмотрим, как он выстоял, – говорил Хэнк.
Луиза нервно засмеялась.
– Все будет в порядке. Я знаю. Все, кто строил на дамбе и на набережной, не могут ошибаться. Я имею в виду, что это самая дорогая часть недвижимого имущества в Челси, – сказала она, как будто для океана это имело значение. Вслед за этим почти сразу же следовал ее самый главный аргумент. Она хватала Хэнка за руку и начинала стенать о всех своих вещах, которые остались в доме.
Джейн вздохнула. Она очень переживала за Луизу и понимала ее беспокойство за свои вещи, но вместе с тем чувствовала, что бесконечные рыдания Луизы и необходимость постоянно ее утешать начинают уже раздражать. Конечно, мысли Джейн были заняты в основном Чарльзом, да и недавно поразившая ее мысль о том, что она может забеременеть, не улучшала настроения.
Она радовалась, что темнота в комнате скрывает ее озабоченность.
– Пойду посмотрю, как там Томми, – сказала она.
Она покормила его сразу, как они с Чарльзом вернулись. Тогда еще Чарльз растянулся на полу возле кушетки, а Том храбро ходил без посторонней помощи.
Джейн уложила его спать всего несколько минут назад, поэтому ее желание пойти посмотреть его было лишь предлогом. На самом деле ей хотелось побыть несколько минут одной, чтобы не нужно было улыбаться, разговаривать и выражать сочувствие. Она чувствовала какую-то боль внутри, и она никак не проходила.
Это стресс, решила она, или просто застарелый страх.
В комнате Томми она плотней укрыла малыша одеялом и проверила окно, выходящее на задний двор. Ветер сотрясал раму, и Джейн обнаружила, что через нее где-то просачивается вода. Она попыталась задвинуть шпингалет, который закрывал раму с двойным стеклом, но после нескольких попыток лишь сломала ноготь решила, что дерево разбухло от сырости. Надо будет не забыть сказать Чарльзу.
Глядя на спящего Томми и вспоминая обстоятельства его появления на свет, Джейн подумала, что может оказаться второй дочерью в семье Мартинов, у которой будет ребенок без мужа. Неужели есть какой-то ген здравого смысла, которого нет ни у нее, ни у Джесси. Вначале она поддалась обманщику Роберту, потом наблюдала, как Джесси сошлась с Джеком, потенциальным похитителем ребенка, а теперь занимается любовью с Чарльзом, совершенно не заботясь о последствиях. Если она забеременеет и родит ребенка, то навсегда будет привязана к Чарльзу. Она не сомневалась, что такой связи он хотел не больше, чем переспать с ней.
В сознании Джейн смутно возник образ жены Чарльза, а затем и его самого за ночь до похорон, когда она доставила жасмин и тюльпаны. Анна. Прекрасная, идеальная женщина, которую обожал Чарльз. Она навсегда останется образцом, с которым Чарльз будет сравнивать всех женщин. Никто никогда не мог и не сможет сравниться с ней. Чарльз потерял не только Анну, но и своего ребенка. Идеальная американская семья превратилась в американскую трагедию.
При мысли о многочисленных различиях между ней и Анной Джейн съеживалась от сравнений не в свою пользу. Анна не визжала бы как сумасшедшая на пляже. Анна была бы в шелку и кружевах, когда соблазняла Чарльза, а не в серой хлопчатобумажной рубахе. И наконец, Анна соблазняла бы в комнате, при свечах и романтической музыке, а не в кухне на стойке; и только она, Джейн, могла быть настолько охвачена страстью, что лишь несколько часов спустя вспомнила, что им нужно было предохраняться.
Вряд ли бы так поступила прекрасная, идеальная женщина, подумала она про себя. Никаких шансов заменить эту идеальную женщину у нее не было, пришла она к заключению. То, что у них было с Чарльзом – это несколько мгновений горячей, сумасшедшей страсти. Так же было и у Джесси с Джеком – она не планировала заниматься с ним любовью, но одно привело к другому, а потом уже было поздно. В то время Джейн считала, что Джесси выглядела пятнадцатилетней девчонкой, застигнутой неистовой страстью на заднем сиденье машины.
Она оставила дверь в комнату Тома приоткрытой и вернулась в гостиную.
– Джейн, где же, черт возьми, свечи? – крикнул Чарльз из кухни.
– Это похоже на тебя, Хэнк! – рассмеялась Луиза.
– Это потому, что ты всегда все переставляешь, – заметил Хэнк, чувствуя облегчение от того, что разговоры о том, устоит ли их дом при шторме, на время прекратились. Он взял на пробу чайную ложечку чилийского соуса. – Например, ты переставила все специи, и я не мог найти новую банку с порошком чилийского соуса.
– Его было достаточно еще в старой банке, – сказала она, помахав рукой около рта, как если бы она попробовала чересчур острый соус, и отпила глоток вина.
Джейн улыбнулась. Как ей бы хотелось, чтобы у них с Чарльзом состоялся хотя бы один размеренный, спокойный и непринужденный разговор.
– Мне лучше пойти и найти свечи, а то он разнесет всю кухню! Я сразу же вернусь!
В кухне были выдвинуты все ящики шкафа, и Чарльз уже принялся искать в горке.
– Одна рядом с холодильником, – спокойно сказала она.
– Почему ты не сказала мне об этом, когда я пошел на кухню?
– Потому, что ты меня не спрашивал! Чарльз глубоко вздохнул, спорить ему не хотелось. По крайней мере, намекнула бы, подумал он. У него не было никакого права винить ее за то, что они находились в Челси, или за свой страх, что она значила для него больше, чем любая другая женщина, и разумеется, за шторм. Даже несмотря на свое раздражение из-за того, что Хэнк и Луиза оставались у них на ночь, он должен был признать, что ему нравилось положение, в котором очутились он и Джейн. Поскольку отдаление не убило в нем чувств к ней, то ему, возможно, нужно было освободиться от скопившегося в нем напряжения. Может быть, сейчас надо было попытаться поговорить с ней, а не молчать.
Он открыл дверцу горки, поискал несколько секунд и вынул несколько неоткрытых упаковок. Перебирая их, он спросил:
– А обычных свечек у нас нет? Эти слишком тонкие. Они быстро горят.
– Прости, это специальные свечи. Он открыл одну из упаковок.
– Хорошо, если каждая из них прогорит хоть час. Удивляюсь, кто их купил…
– Я их купила, – сказала Джейн и взяла у него свечу, прежде чем он сломал ее. – Я увидела их, когда мы ездили за покупками, и подумала, что оранжевый цвет сгоревшей свечи сделает более интересными мои осенние цветочные композиции.
Осень, думала она. Всего пять месяцев, если считать с сегодняшнего дня. Как она надеялась, что все будет нормально к этому времени! Она вернется к своей работе, Джек будет арестован, Джесси с Томом будут дома, Чарльз уйдет! Она вздрогнула, почувствовав прилив жалости к самой себе. Она вновь станет Джейн Мартин, одинокой и, возможно, беременной…
Прекрати это! Не ударяйся в мелодраму, сказала она себе.
Джейн подошла к горке и вынула подсвечник.
– Большинство женщин не захотели бы брать домой то, что напоминало бы им о времени, когда они скрывались от похитителя детей, – сказал Чарльз, зажигая спичку.
Большинство женщин – кто это? Анна? Но она благоразумно не стала спрашивать об этом. Она знала, что у нее будет более постоянное напоминание об этом, чем несколько свечей, если то, о чем она думает, окажется реальностью.
– Я не принадлежу к большинству женщин!
– Да, – пробормотал он, – это я понимаю.
– Именно поэтому ты держишься от меня на расстоянии и так холоден? Ты пытаешься отнести меня к какому-либо типу?
Ее вопрос удивил его. Но в то же время она была права. Создавалось впечатление, что он ищет, а он действительно отчаянно старался отыскать путь к тому, чтобы отдалиться от нее.
Он пристально смотрел на нее при мерцающем свете свечи. Ей было интересно, был ли он поставлен в тупик ее вопросом и не знал, что ему ответить, или старался найти какие-то слова, чтобы не причинить ей боли.
Она старательно устанавливала свечи в треугольный подсвечник. Холод в кухне, темнота и молчание со стороны Чарльза делали тишину еще более тягостной. Чарльз был сзади, а потом приблизился к Джейн, чтобы зажечь новую спичку. Она почувствовала, что он подошел вплотную к ней и касался ее то грудью, то бедрами. У нее замирало дыхание, и она пыталась сосредоточиться на свечах.
Чарльз зажег одну.
– Очень жаль, что мы не одни, – прошептал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее сбоку в шею. Прикосновение его губ ошеломило ее, в ней что-то защемило.
Джейн замерла. Впервые после их занятий любовью он касался ее так интимно, и она ломала голову почему. Может быть, от смятения, подумала она. Он не хотел отвечать на ее вопрос. Она не знала, огорчаться ей или вздохнуть с облегчением.
– Тебе не следовало делать этого…
– Не следовало делать чего? Целовать тебя?
– Чарльз… – Она закрыла глаза, пытаясь придумать причину, чтобы оттолкнуть его. – Похоже, что позднее мне будет трудно спать с тобой в одной кровати.
Он зажег вторую свечу и запустил руку ей под свитер, чтобы отыскать грудь.
– Позднее я намерен заняться с тобой любовью.
Она перестала дышать, когда ему удалось пальцами забраться внутрь чашечки ее лифа. Поло еле холодного и отчужденного обращения с ней эти действия повергли ее в удивление.
– То, что ты купил презервативы, не значит, что ты должен делать что-нибудь.
– Что я должен делать? – сказал он, нащупывая большим пальцем сосок ее груди. – Занятие любовью с тобой не входит в мои обязанности.
– Ведь это из-за меня Луиза и Хэнк оказались у нас в доме. Я знаю, что ты сам никогда бы этого не захотел, а после того, как я заставила тебя в прошлую ночь… – Тут у нее перехватило дыхание.
– Заставила меня? – удивленно спросил он, нежно лаская сосок, который напрягся, а ее лифчик неожиданно стал тесным и неудобным. Чарльз высвободил руку и повернул Джейн к себе лицом, чтобы взглянуть ей в глаза. – Заставила меня? – переспросил он.
Ее грудь трепетала от возбуждения и желания.
– Ну хорошо, но ведь ты постоянно твердил «нет»!
– Мне нравится заниматься любовью с тобой, – улыбнулся он и страстно поцеловал ее. – Дорогая, для меня это был наилучший секс за последние двадцать лет! Почему, черт возьми, ты думаешь, что я избегал тебя? Я обещал самому себе, что мы не будем вступать в интимные отношения, и не нарушал этого обещания. Но в ту ночь я отказался от него! Я надеялся, что если я буду держаться от тебя на расстоянии, то смогу забыть, что произошло между нами. Но когда я вошел к тебе в комнату сегодня утром со свитером, то почувствовал себя, как наркоман, постоянно жаждущий наркотиков.
Я хотел упасть с тобой на кровать и забыть обо всем и лишь приносить радость друг другу. Разве я не говорил тебе, что если это произойдет один раз, то будет повторяться вновь и вновь?
– Но это не повторялось снова и снова… – вырвалось у нее, и она слишком поздно поняла, что она сказала. Чувствуя, как у нее загорелись щеки, она опустила голову.
– Посмотри на меня, дорогая, – сказал он поднимая ее голову, но глаза Джейн были закрыты.
– Должно быть, ты думаешь, что я изголодалась по сексу… – сказала она, отрицательно качая головой.
Он снова поцеловал ее, глубоко и страстно проникая на этот раз языком ей в рот.
– Я думаю, что ты ослепительная и такая желанная, что, если бы Хэнка и Луизы не было в соседней комнате, я отнес бы тебя в кровать прямо сейчас.
Она чувствовала, что разрывается между тем, что она должна была сделать – покинуть Чарльза, – и тем, что ей хотелось сделать – принять предложение, что остающееся у них время они будут заполнять горячей страстью. Она окажется одинокой и несчастной, когда Чарльз уйдет из ее жизни, но она не могла сейчас отказаться от него.
Он зажег еще одну свечу. Отбросив картонный пакетик от бумажных спичек, Чарльз обнял одной рукой ее за шею, а другой обхватил бедро. Она прижалась к нему и обвила его шею руками, продолжая испытывать наслаждение от высказанного им замечания.
У нее слегка кружилась голова. Никто никогда еще не говорил ей, что она была лучше всех в чем-нибудь, с тех пор как она выиграла марафон, когда ей было двенадцать лет. Глядя пристально в глаза Чарльза, пытаясь понять, не поддразнивает ли он ее, она спросила:
– Наилучший секс для тебя за последние двадцать лет?
– Абсолютно! – проговорил он, уткнувшись носом ей в шею.
Она закрыла глаза и попыталась отмахнуться от вопроса, который тревожил ее. Включается ли сюда секс с Анной? Возможно, он не считал ее, потому что с женой это не секс, а занятие любовью. Она решила немного нажать на него.
– Даже хотя этот секс был безрассудным, и глупым, и…
– Ослепительным, дорогая!
Наконец она кивнула головой, отбросив все свои сомнения, возможность забеременеть и реальный факт, что позднее у нее останутся только эти воспоминания о Чарльзе.
Она крепче прижалась к нему.
Он улыбнулся и наклонил голову.
Глаза ее закрылись, а губы приоткрылись.
Чарльз хотел просто чмокнуть ее, но либо поцелуй слишком затянулся, либо напряжение достигло опасной черты. Какая бы причина ни была, его губы жадно целовали ее. Она тихо застонала, а ее руки крепко обняли его за талию. Воспоминания о том, как эти же руки расстегивали пуговицу на его джинсах и были готовы вырвать молнию, мгновенно разбудили его плоть, и ему до боли захотелось овладеть ею.
Чарльз расстегнул лифчик Джейн, освободил ее груди и поиграл ими, как бы взвешивая на своих ладонях. Ему хотелось увидеть ее кожу при свечах и посмотреть, как под его поцелуями напрягаются и встают пики ее грудей. Она нетерпеливо прижималась к нему, а ее пальцы тянулись к молнии на его джинсах.
– Эй, вы там! Вы что, заблудились? – донесся голос Хэнка из гостиной.
Джейн отпрянула от Чарльза, как будто ее застали, когда она занималась чем-то греховным. Она в испуге взметнула руки к своим высвобожденным грудям, удивляясь, что позволила ему зайти столь далеко.
– Не волнуйся! Помни, что для них мы супружеская пара.
– Мы сейчас придем! – крикнула она в ответ и, быстро обернувшись к Чарльзу, прошептала: – Что ты делаешь? – Ее руки пытались поправить лифчик.
– Я? Пытаюсь снять твой лифчик!
– Ш-ш-ш, им все слышно! – проговорила Джейн, пытаясь надеть лифчик.
– Я хочу еще разок поцеловать тебя!
Она отрицательно затрясла головой, пытаясь застегнуть сзади лифчик.
– Еще один раз, и я буду вести себя хорошо! Джейн с недоверием посмотрела на него.
Не обращая на нее внимания, он высвободил ее руки из-под свитера и с новой силой притянул ее к себе.
– Мы будем через несколько минут, – крикнул он. – Мы в середине бурной любовной игры!
– Чарльз! – укоризненно вырвалось у нее, когда она услышала смешки, и испуганно оглянулась, чтобы убедиться, не подсматривают ли за ними Коуэны. К счастью, хихаканье донеслось из гостиной.
– Видишь, – рассудительно заметил Чарльз, – они понимают!
Он поднял одну ее ногу и крепко прижался своим телом к ее лобку. Джейн растаяла в его объятиях, а он, воспользовавшись случаем, поднял на ней свитер и прильнул губами к ее груди.
У Джейн перехватило дыхание от вспыхнувшего желания, когда он стал нежно ласкать ее соски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– На тот случай, если я забуду, что мы собирались просто спать, я намерен купить какой-то предохранитель.
С того самого момента, когда он резко захлопнул дверцу машины, Джейн боролась с охватившим ее жаром. Не от смущения или шока и даже не от сознания, что если он купит презервативы, то они наверняка будут заниматься любовью. Ни одно из этих соображений не могло вызвать охватившего ее где-то внутри желания. Как она могла оказаться такой беспросветной дурой! Ни разу она не подумала о предохранении до, во время или после их занятия любовью на кухне. Она заморгала глазами, удивляясь своей глупости.
Боже мой, она ведь могла забеременеть!
Глава 10
К шести часам вечера небо стало черным, как в полночь. Выл ветер, свирепые волны грохотали; погасло электричество.
Джейн подала мясо с чилийским соусом на стол в гостиной.
– Потрясающе! – пробормотал Чарльз. Он поставил бутылку на стол и отодвинул свое кресло. – Пойду за свечами, чтобы мы могли хотя бы видеть, что едим. – Он пошел в кухню, и Джейн услышала, как начали громыхать ящики в шкафу.
– О Боже, почему этот шторм не кончается? – произнесла Луиза, поеживаясь от холода; она возвратилась с веранды к столу.
Большую часть времени после полудня Луиза следила за штормом. Как только ливень немного утихал, она выходила на веранду, чтобы увидеть, насколько велики разрушения. Джейн радовалась, что их дом отгорожен песчаными дюнами, а линия прибоя находится достаточно далеко. Хэнк пытался доказать Луизе в тысячный раз, что их дом построен на более опасном месте, чем дома, выстроенные вдали от берега. Прислушавшись к их то затихающему, то возобновляющемуся спору, Джейн поняла, что Луиза старается убедить себя, что их дом на краю набережной уцелеет после шторма.
– Первое, что мы сделаем завтра утром, – пойдем и посмотрим, как он выстоял, – говорил Хэнк.
Луиза нервно засмеялась.
– Все будет в порядке. Я знаю. Все, кто строил на дамбе и на набережной, не могут ошибаться. Я имею в виду, что это самая дорогая часть недвижимого имущества в Челси, – сказала она, как будто для океана это имело значение. Вслед за этим почти сразу же следовал ее самый главный аргумент. Она хватала Хэнка за руку и начинала стенать о всех своих вещах, которые остались в доме.
Джейн вздохнула. Она очень переживала за Луизу и понимала ее беспокойство за свои вещи, но вместе с тем чувствовала, что бесконечные рыдания Луизы и необходимость постоянно ее утешать начинают уже раздражать. Конечно, мысли Джейн были заняты в основном Чарльзом, да и недавно поразившая ее мысль о том, что она может забеременеть, не улучшала настроения.
Она радовалась, что темнота в комнате скрывает ее озабоченность.
– Пойду посмотрю, как там Томми, – сказала она.
Она покормила его сразу, как они с Чарльзом вернулись. Тогда еще Чарльз растянулся на полу возле кушетки, а Том храбро ходил без посторонней помощи.
Джейн уложила его спать всего несколько минут назад, поэтому ее желание пойти посмотреть его было лишь предлогом. На самом деле ей хотелось побыть несколько минут одной, чтобы не нужно было улыбаться, разговаривать и выражать сочувствие. Она чувствовала какую-то боль внутри, и она никак не проходила.
Это стресс, решила она, или просто застарелый страх.
В комнате Томми она плотней укрыла малыша одеялом и проверила окно, выходящее на задний двор. Ветер сотрясал раму, и Джейн обнаружила, что через нее где-то просачивается вода. Она попыталась задвинуть шпингалет, который закрывал раму с двойным стеклом, но после нескольких попыток лишь сломала ноготь решила, что дерево разбухло от сырости. Надо будет не забыть сказать Чарльзу.
Глядя на спящего Томми и вспоминая обстоятельства его появления на свет, Джейн подумала, что может оказаться второй дочерью в семье Мартинов, у которой будет ребенок без мужа. Неужели есть какой-то ген здравого смысла, которого нет ни у нее, ни у Джесси. Вначале она поддалась обманщику Роберту, потом наблюдала, как Джесси сошлась с Джеком, потенциальным похитителем ребенка, а теперь занимается любовью с Чарльзом, совершенно не заботясь о последствиях. Если она забеременеет и родит ребенка, то навсегда будет привязана к Чарльзу. Она не сомневалась, что такой связи он хотел не больше, чем переспать с ней.
В сознании Джейн смутно возник образ жены Чарльза, а затем и его самого за ночь до похорон, когда она доставила жасмин и тюльпаны. Анна. Прекрасная, идеальная женщина, которую обожал Чарльз. Она навсегда останется образцом, с которым Чарльз будет сравнивать всех женщин. Никто никогда не мог и не сможет сравниться с ней. Чарльз потерял не только Анну, но и своего ребенка. Идеальная американская семья превратилась в американскую трагедию.
При мысли о многочисленных различиях между ней и Анной Джейн съеживалась от сравнений не в свою пользу. Анна не визжала бы как сумасшедшая на пляже. Анна была бы в шелку и кружевах, когда соблазняла Чарльза, а не в серой хлопчатобумажной рубахе. И наконец, Анна соблазняла бы в комнате, при свечах и романтической музыке, а не в кухне на стойке; и только она, Джейн, могла быть настолько охвачена страстью, что лишь несколько часов спустя вспомнила, что им нужно было предохраняться.
Вряд ли бы так поступила прекрасная, идеальная женщина, подумала она про себя. Никаких шансов заменить эту идеальную женщину у нее не было, пришла она к заключению. То, что у них было с Чарльзом – это несколько мгновений горячей, сумасшедшей страсти. Так же было и у Джесси с Джеком – она не планировала заниматься с ним любовью, но одно привело к другому, а потом уже было поздно. В то время Джейн считала, что Джесси выглядела пятнадцатилетней девчонкой, застигнутой неистовой страстью на заднем сиденье машины.
Она оставила дверь в комнату Тома приоткрытой и вернулась в гостиную.
– Джейн, где же, черт возьми, свечи? – крикнул Чарльз из кухни.
– Это похоже на тебя, Хэнк! – рассмеялась Луиза.
– Это потому, что ты всегда все переставляешь, – заметил Хэнк, чувствуя облегчение от того, что разговоры о том, устоит ли их дом при шторме, на время прекратились. Он взял на пробу чайную ложечку чилийского соуса. – Например, ты переставила все специи, и я не мог найти новую банку с порошком чилийского соуса.
– Его было достаточно еще в старой банке, – сказала она, помахав рукой около рта, как если бы она попробовала чересчур острый соус, и отпила глоток вина.
Джейн улыбнулась. Как ей бы хотелось, чтобы у них с Чарльзом состоялся хотя бы один размеренный, спокойный и непринужденный разговор.
– Мне лучше пойти и найти свечи, а то он разнесет всю кухню! Я сразу же вернусь!
В кухне были выдвинуты все ящики шкафа, и Чарльз уже принялся искать в горке.
– Одна рядом с холодильником, – спокойно сказала она.
– Почему ты не сказала мне об этом, когда я пошел на кухню?
– Потому, что ты меня не спрашивал! Чарльз глубоко вздохнул, спорить ему не хотелось. По крайней мере, намекнула бы, подумал он. У него не было никакого права винить ее за то, что они находились в Челси, или за свой страх, что она значила для него больше, чем любая другая женщина, и разумеется, за шторм. Даже несмотря на свое раздражение из-за того, что Хэнк и Луиза оставались у них на ночь, он должен был признать, что ему нравилось положение, в котором очутились он и Джейн. Поскольку отдаление не убило в нем чувств к ней, то ему, возможно, нужно было освободиться от скопившегося в нем напряжения. Может быть, сейчас надо было попытаться поговорить с ней, а не молчать.
Он открыл дверцу горки, поискал несколько секунд и вынул несколько неоткрытых упаковок. Перебирая их, он спросил:
– А обычных свечек у нас нет? Эти слишком тонкие. Они быстро горят.
– Прости, это специальные свечи. Он открыл одну из упаковок.
– Хорошо, если каждая из них прогорит хоть час. Удивляюсь, кто их купил…
– Я их купила, – сказала Джейн и взяла у него свечу, прежде чем он сломал ее. – Я увидела их, когда мы ездили за покупками, и подумала, что оранжевый цвет сгоревшей свечи сделает более интересными мои осенние цветочные композиции.
Осень, думала она. Всего пять месяцев, если считать с сегодняшнего дня. Как она надеялась, что все будет нормально к этому времени! Она вернется к своей работе, Джек будет арестован, Джесси с Томом будут дома, Чарльз уйдет! Она вздрогнула, почувствовав прилив жалости к самой себе. Она вновь станет Джейн Мартин, одинокой и, возможно, беременной…
Прекрати это! Не ударяйся в мелодраму, сказала она себе.
Джейн подошла к горке и вынула подсвечник.
– Большинство женщин не захотели бы брать домой то, что напоминало бы им о времени, когда они скрывались от похитителя детей, – сказал Чарльз, зажигая спичку.
Большинство женщин – кто это? Анна? Но она благоразумно не стала спрашивать об этом. Она знала, что у нее будет более постоянное напоминание об этом, чем несколько свечей, если то, о чем она думает, окажется реальностью.
– Я не принадлежу к большинству женщин!
– Да, – пробормотал он, – это я понимаю.
– Именно поэтому ты держишься от меня на расстоянии и так холоден? Ты пытаешься отнести меня к какому-либо типу?
Ее вопрос удивил его. Но в то же время она была права. Создавалось впечатление, что он ищет, а он действительно отчаянно старался отыскать путь к тому, чтобы отдалиться от нее.
Он пристально смотрел на нее при мерцающем свете свечи. Ей было интересно, был ли он поставлен в тупик ее вопросом и не знал, что ему ответить, или старался найти какие-то слова, чтобы не причинить ей боли.
Она старательно устанавливала свечи в треугольный подсвечник. Холод в кухне, темнота и молчание со стороны Чарльза делали тишину еще более тягостной. Чарльз был сзади, а потом приблизился к Джейн, чтобы зажечь новую спичку. Она почувствовала, что он подошел вплотную к ней и касался ее то грудью, то бедрами. У нее замирало дыхание, и она пыталась сосредоточиться на свечах.
Чарльз зажег одну.
– Очень жаль, что мы не одни, – прошептал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее сбоку в шею. Прикосновение его губ ошеломило ее, в ней что-то защемило.
Джейн замерла. Впервые после их занятий любовью он касался ее так интимно, и она ломала голову почему. Может быть, от смятения, подумала она. Он не хотел отвечать на ее вопрос. Она не знала, огорчаться ей или вздохнуть с облегчением.
– Тебе не следовало делать этого…
– Не следовало делать чего? Целовать тебя?
– Чарльз… – Она закрыла глаза, пытаясь придумать причину, чтобы оттолкнуть его. – Похоже, что позднее мне будет трудно спать с тобой в одной кровати.
Он зажег вторую свечу и запустил руку ей под свитер, чтобы отыскать грудь.
– Позднее я намерен заняться с тобой любовью.
Она перестала дышать, когда ему удалось пальцами забраться внутрь чашечки ее лифа. Поло еле холодного и отчужденного обращения с ней эти действия повергли ее в удивление.
– То, что ты купил презервативы, не значит, что ты должен делать что-нибудь.
– Что я должен делать? – сказал он, нащупывая большим пальцем сосок ее груди. – Занятие любовью с тобой не входит в мои обязанности.
– Ведь это из-за меня Луиза и Хэнк оказались у нас в доме. Я знаю, что ты сам никогда бы этого не захотел, а после того, как я заставила тебя в прошлую ночь… – Тут у нее перехватило дыхание.
– Заставила меня? – удивленно спросил он, нежно лаская сосок, который напрягся, а ее лифчик неожиданно стал тесным и неудобным. Чарльз высвободил руку и повернул Джейн к себе лицом, чтобы взглянуть ей в глаза. – Заставила меня? – переспросил он.
Ее грудь трепетала от возбуждения и желания.
– Ну хорошо, но ведь ты постоянно твердил «нет»!
– Мне нравится заниматься любовью с тобой, – улыбнулся он и страстно поцеловал ее. – Дорогая, для меня это был наилучший секс за последние двадцать лет! Почему, черт возьми, ты думаешь, что я избегал тебя? Я обещал самому себе, что мы не будем вступать в интимные отношения, и не нарушал этого обещания. Но в ту ночь я отказался от него! Я надеялся, что если я буду держаться от тебя на расстоянии, то смогу забыть, что произошло между нами. Но когда я вошел к тебе в комнату сегодня утром со свитером, то почувствовал себя, как наркоман, постоянно жаждущий наркотиков.
Я хотел упасть с тобой на кровать и забыть обо всем и лишь приносить радость друг другу. Разве я не говорил тебе, что если это произойдет один раз, то будет повторяться вновь и вновь?
– Но это не повторялось снова и снова… – вырвалось у нее, и она слишком поздно поняла, что она сказала. Чувствуя, как у нее загорелись щеки, она опустила голову.
– Посмотри на меня, дорогая, – сказал он поднимая ее голову, но глаза Джейн были закрыты.
– Должно быть, ты думаешь, что я изголодалась по сексу… – сказала она, отрицательно качая головой.
Он снова поцеловал ее, глубоко и страстно проникая на этот раз языком ей в рот.
– Я думаю, что ты ослепительная и такая желанная, что, если бы Хэнка и Луизы не было в соседней комнате, я отнес бы тебя в кровать прямо сейчас.
Она чувствовала, что разрывается между тем, что она должна была сделать – покинуть Чарльза, – и тем, что ей хотелось сделать – принять предложение, что остающееся у них время они будут заполнять горячей страстью. Она окажется одинокой и несчастной, когда Чарльз уйдет из ее жизни, но она не могла сейчас отказаться от него.
Он зажег еще одну свечу. Отбросив картонный пакетик от бумажных спичек, Чарльз обнял одной рукой ее за шею, а другой обхватил бедро. Она прижалась к нему и обвила его шею руками, продолжая испытывать наслаждение от высказанного им замечания.
У нее слегка кружилась голова. Никто никогда еще не говорил ей, что она была лучше всех в чем-нибудь, с тех пор как она выиграла марафон, когда ей было двенадцать лет. Глядя пристально в глаза Чарльза, пытаясь понять, не поддразнивает ли он ее, она спросила:
– Наилучший секс для тебя за последние двадцать лет?
– Абсолютно! – проговорил он, уткнувшись носом ей в шею.
Она закрыла глаза и попыталась отмахнуться от вопроса, который тревожил ее. Включается ли сюда секс с Анной? Возможно, он не считал ее, потому что с женой это не секс, а занятие любовью. Она решила немного нажать на него.
– Даже хотя этот секс был безрассудным, и глупым, и…
– Ослепительным, дорогая!
Наконец она кивнула головой, отбросив все свои сомнения, возможность забеременеть и реальный факт, что позднее у нее останутся только эти воспоминания о Чарльзе.
Она крепче прижалась к нему.
Он улыбнулся и наклонил голову.
Глаза ее закрылись, а губы приоткрылись.
Чарльз хотел просто чмокнуть ее, но либо поцелуй слишком затянулся, либо напряжение достигло опасной черты. Какая бы причина ни была, его губы жадно целовали ее. Она тихо застонала, а ее руки крепко обняли его за талию. Воспоминания о том, как эти же руки расстегивали пуговицу на его джинсах и были готовы вырвать молнию, мгновенно разбудили его плоть, и ему до боли захотелось овладеть ею.
Чарльз расстегнул лифчик Джейн, освободил ее груди и поиграл ими, как бы взвешивая на своих ладонях. Ему хотелось увидеть ее кожу при свечах и посмотреть, как под его поцелуями напрягаются и встают пики ее грудей. Она нетерпеливо прижималась к нему, а ее пальцы тянулись к молнии на его джинсах.
– Эй, вы там! Вы что, заблудились? – донесся голос Хэнка из гостиной.
Джейн отпрянула от Чарльза, как будто ее застали, когда она занималась чем-то греховным. Она в испуге взметнула руки к своим высвобожденным грудям, удивляясь, что позволила ему зайти столь далеко.
– Не волнуйся! Помни, что для них мы супружеская пара.
– Мы сейчас придем! – крикнула она в ответ и, быстро обернувшись к Чарльзу, прошептала: – Что ты делаешь? – Ее руки пытались поправить лифчик.
– Я? Пытаюсь снять твой лифчик!
– Ш-ш-ш, им все слышно! – проговорила Джейн, пытаясь надеть лифчик.
– Я хочу еще разок поцеловать тебя!
Она отрицательно затрясла головой, пытаясь застегнуть сзади лифчик.
– Еще один раз, и я буду вести себя хорошо! Джейн с недоверием посмотрела на него.
Не обращая на нее внимания, он высвободил ее руки из-под свитера и с новой силой притянул ее к себе.
– Мы будем через несколько минут, – крикнул он. – Мы в середине бурной любовной игры!
– Чарльз! – укоризненно вырвалось у нее, когда она услышала смешки, и испуганно оглянулась, чтобы убедиться, не подсматривают ли за ними Коуэны. К счастью, хихаканье донеслось из гостиной.
– Видишь, – рассудительно заметил Чарльз, – они понимают!
Он поднял одну ее ногу и крепко прижался своим телом к ее лобку. Джейн растаяла в его объятиях, а он, воспользовавшись случаем, поднял на ней свитер и прильнул губами к ее груди.
У Джейн перехватило дыхание от вспыхнувшего желания, когда он стал нежно ласкать ее соски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27