Он отмахнулся от нее как от назойливой мухи, оттолкнул ее и вытащил пистолет из кобуры, спрятанной под курткой.
Женщина взвизгнула в ужасе и нырнула обратно в свой магазин. Джон втолкнул Ниему в приоткрытую дверь, выхватил пистолет и бросился на мостовую. Первый выстрел ударил в металлическую урну для мусора. Второй выстрел сделал Джон, но нападавший снова исчез в магазине.
— Беги! — сказал Джон и выстрелил по закрытой двери. — Я его задержу.
Ниема полезла было в сумку за пистолетом, но, услышав его команду, бросилась бежать со всех ног, понимая, что малейшая задержка с ее стороны явится только помехой. Впереди нее бежали гуляющие, оглашая воздух криками ужаса и ища укрытие.
Ниема достигла конца аллеи, завернула за угол и прижалась к стене, оглядываясь по сторонам. Джон следовал тем же путем, отстреливаясь из пистолета. Добежав до угла, он схватил ее за руку, и они понеслись по улице, расталкивая испуганных пешеходов.
— Мы бежим в порт? — выдохнула она, переходя на шаг.
— Нет. Надо сперва запутать их окончательно. Я не хочу, чтобы они обнаружили яхту.
Итак, яхта перестала быть для них надежным убежищем. На ее борту секретные агенты, да и сама она, вероятно, засекречена.
Ниема на бегу сорвала с плеча сумку и принялась лихорадочно в ней шарить.
— Что ты делаешь? — спросил он, оборачиваясь. — Направо!
Она повернула направо.
— Пытаюсь достать пистолет, чтобы был под рукой, — огрызнулась Ниема, запихнув пистолет за пояс джинсов, как это сделал Джон, и прикрывая его футболкой.
Вслед им неслись крики и вопли. К несчастью, на улицах все еще было полно туристов, которые оборачивались и провожали их недоуменными взглядами и восклицаниями. Тем, кто гнался за ними, надо было только смотреть, где в толпе возникает волнение и суматоха, чтобы их обнаружить.
— Налево, — сказал Джон, и они повернули одновременно, словно были связаны одной нитью. — Направо. — Если зеваки станут оборачиваться в разные стороны, это вызовет путаницу и им удастся ускользнуть.
Они влетели в маленький переулок. На балкончиках повсюду виднелись горшки с цветами, двери были ярко расписаны, а дети играли на тротуаре в последних лучах солнца. Джон прибавил ходу: надо скорее миновать этот переулок, чтобы увести погоню подальше от детей.
Они свернули направо в узкую аллею, в которую никогда не попадал луч света, им пришлось бежать друг за другом. Улица впереди них погрузилась в тень и была полна гуляющих. Кое-где зажглись фонари.
Кто-то толкнул Джона, как только он выбежал из аллеи в уличную толпу. Ниема сначала решила, что это случайность, но тут ее сзади обхватили чьи-то руки, и она отреагировала машинально, ударив нападавшего локтем в солнечное сплетение. Противник захрипел, и она ловко вывернулась из его рук и ткнула его во впадинку у края глаза. Ей не удалось сделать это под правильным углом, и тем не менее он свалился как подкошенный, корчась и изрыгая рвоту.
Джон схватил ее за руку и потянул за собой. Она обернулась и увидела, что ее противник неподвижно лежит на земле. Тот, кто напал на Джона, полусидел, прислонясь к стене, и тоже не двигался.
— Не оборачивайся, — приказал Джон, не отпуская ее руку. Он бежал вперед так быстро, что она еле поспевала за ним. — Беги, не останавливайся.
Ниема похолодела.
— Я не хотела…
— А он хотел, — коротко бросил Джон на бегу. Они свернули в очередной переулок и оказались в той части города, где улочки вьются и пересекаются, словно спагетти. Впереди показались трое мужчин с оружием наготове. Один из них заметил Джона и Ниему и указал рукой в их сторону. Джон потащил ее в соседний переулок.
— Сколько их? — спросила она, задыхаясь от быстрого бега.
— Много, — мрачно ответил он и двинулся в том направлении, откуда вышли эти трое, надеясь выбежать позади них. Они неслись вверх по узкой живописной улочке с цветочными горшочками на окнах. Старушки выставили свои изделия прямо у дверей — кружевные шали и самодельные горшочки с ароматической смесью из сухих лепестков. Одна из женщин заметила в руках Джона пистолет и пронзительно взвизгнула. Они свернули за угол и очутились в тупике. Ниема развернулась и хотела было броситься обратно, но Джон схватил ее за руку и прижал к себе.
Улочка, из которой они выбежали, моментально стихла: старушки похватали свои поделки и попрятались в домах. Издалека доносились звуки проезжающих автомобилей, однако здесь все замерло.
Луи Ронсар, слегка усмехаясь, вышел из-за угла, держа в руке «Глок — 17». Огромный пистолет он направил прямо в голову Ниемы.
Джон тут же сделал шаг в сторону, но Ронсар не опустил пистолет.
— Стой, где стоишь, — приказал он, и Джон повиновался. — Друзья мои, — промолвил Ронсар, — вы покинули меня не попрощавшись.
— Прощай, — спокойно произнес Джон, по-прежнему не двигаясь и напряженно глядя на дуло пистолета, направленное в голову Ниемы.
— Брось оружие, — сказал Ронсар Джону. Его темно-голубые глаза холодно сверкнули. Джон послушно бросил пистолет на мостовую. — Вы злоупотребили моим гостеприимством. Если бы охранник не застал вас врасплох, вы бы благополучно удалились и я бы так и не узнал, что вы залезли в мой компьютер. Вы ведь сделали это, да? В противном случае вы до сих пор пытались бы туда проникнуть.
Джон пожал плечами. Нет нужды отпираться.
— Да, я получил то, за чем явился. Я скопировал всю информацию и знаю то, что знаешь ты.
— Зачем тебе это, дружок? Хочешь меня шантажировать? Или желаешь стать дилером циклонита?
Ему ответил Темпл. Ниема заметила, как лицо Джона на глазах изменилось и его взгляд стал непроницаемым.
— Тот, кто владеет правом на продажу взрывчатки, получит огромные барыши. К тому же… я и сам хотел кое-где испробовать новое соединение.
— Но ты мог бы купить столько, сколько тебе нужно.
— А ты здорово бы на этом нажился.
— Так вот в чем все дело! Тебе нужны деньги?
— Конечно. Деньги правят миром.
— А она? — Ронсар кивнул в сторону Ниемы. — Она твоя сообщница?
— Я работаю один.
— Тогда кто же она?
— Она здесь ни при чем. Отпусти ее, — спокойно промолвил Джон.
Ронсар тут же нацелил пистолет Джону в лоб и положил палец на курок.
— Не делай из меня идиота, — пригрозил он.
Ниема сунула правую руку за пояс джинсов и выхватила из-за спины пистолет. Ронсар заметил ее маневр и повернулся в ее сторону, но она уже нацелила пистолет ему в голову.
— Возможно, тебе следовало сначала спросить об этом меня, — отчеканила она хладнокровным тоном, достойным Джона Медины. — Брось пистолет!
— Не думаю, — возразил Ронсар, по-прежнему держа Джона под прицелом. — Ты рискуешь жизнью своего любовника. А ведь он не стал рисковать твоей жизнью.
Она передернула плечами.
— Встань с ним рядом.
Мужчины замерли на месте. Джон затаил дыхание, его лицо побелело как мел. Ронсар оторопело уставился на нее, потом мрачно усмехнулся. Ниема не сводила глаз с Ронсара, понимая, чем она рискует. Джон убил свою жену ради двоих агентов, и для него предательство возлюбленной явится сильным ударом.
— Примите мои извинения, месье Темпл, — сказал Ронсар Джону. — Похоже, она одурачила нас обоих.
— Прости, дорогой. — Ниема изобразила на губах фальшивую улыбку. — Дискета у меня. Прошлой ночью, пока ты спал, я ее у тебя конфисковала. — Он знает, что это ложь. Она не только не покидала постели прошлой ночью (лишь сходила в ванную), но и пропажа дискеты теперь ничего не значит — информация с нее давно переправлена в Лэнгли.
Она снова взглянула на Ронсара, сосредоточив на нем свое внимание.
— Я бы представилась, да в этом нет нужды. У меня есть к тебе дельное предложение, Луи. Оно выгодно нам обоим.
— В каком смысле?
Она снова усмехнулась:
— ЦРУ заинтересовано в том, чтобы заключить с тобой… соглашение. Мы не собираемся выводить тебя из игры и лишать прибыльного бизнеса. Ты будешь нам полезен, а мы — тебе. Ты имеешь доступ к весьма любопытной информации, и мы хорошо заплатим за нее.
— Многие хотели бы это сделать, — холодно возразил он.
Ниема переводила взгляд с Джона на Ронсара, боясь, что Джон испортит ее игру.
— Но мы готовы заплатить огромную сумму. Кроме того, ты получишь дополнительный приз.
— И что же это будет?
— Сердце.
Эти слова повисли в воздухе. Наступила зловещая тишина. Джон хотел было сделать шаг вперед, но вовремя остановился. Лицо Ронсара исказилось от гнева.
— Как ты смеешь, — прошептал он, — как ты смеешь торговаться, когда речь идет о жизни моей дочери?
— Я предлагаю тебе помощь правительства Соединенных Штатов. У ЦРУ огромные возможности. Тебе никогда не сравниться с ними, сколько бы денег у тебя ни было. Новое сердце вряд ли ее спасет, но, во всяком случае, она продержится до того момента, когда излечат ее остальные недуги.
Он застыл как вкопанный.
— По рукам, — решительно произнес он, не торгуясь по поводу условий. Его любовь к Лауре была искренней и всепоглощающей. Он готов сделать все, что в его силах, даже продать собственную душу, только бы ее спасти. И сотрудничество с ЦРУ не идет ни в какое сравнение с преступным бизнесом. Ронсар опустил пистолет и кивнул в сторону Джона. — А как же он?
— Мистер Темпл? — Ниема пожала плечами и тоже опустила пистолет. Это рискованно, однако он должен поверить в искренность ее слов. — Он… тоже приз в некотором роде. Я не ожидала, что он поможет мне в этом деле, но поскольку он оказался здесь с той же целью и мастерски справился со своей задачей, я не преминула этим воспользоваться. — «Нельзя разрушить прикрытие Джона, — подумала она. — Он Джозеф Темпл и останется таковым для Ронсара».
Джон наклонился и поднял с земли свой пистолет. Ниема ничего не могла прочесть по его лицу. Оно было бледно, глаза горели гневным огнем. Он двинулся к Ронсару.
Но в этот момент ее внимание привлек звук приближающихся шагов.
— Темпл! — крикнула она.
Двое охранников Ронсара вышли из-за поворота и тут же заметили Джона. Он неминуемо станет их первой мишенью: в его руке пистолет, и он наступает на Ронсара. Ниема сразу же поняла, чем это ему грозит. Охранники выхватили пистолеты. Но Джон видел только Ронсара и не смог отреагировать так же стремительно, как обычно.
Ниема не слышала собственный крик — хриплый вопль ужаса и ярости. Как во сне она подняла руку, сжимавшую пистолет. Она слышала лишь удары собственного сердца, замедленные и глухие, как будто в жилах ее течет не кровь, а вязкий сироп. Нет, только не это, пронеслось у нее в голове. Она не переживет еще одну потерю. Он не должен умереть.
Раздался выстрел. Повисло голубое облачко дыма. Едкий запах пороха защекотал ей ноздри. Пистолет в ее руке подскакивал при каждом выстреле, а она все жала на спусковой крючок. Ее сбил с ног мощный удар. Ниема попыталась подняться, но ноги ей не повиновались. И она снова выстрелила.
Кто-то еще стреляет, решила она. Где-то рядом. Должно быть, это Джон. Хорошо. Значит, он жив…
Свет померк в ее глазах или же тьма накрыла город, она не знала. У нее в ушах жужжали чьи-то голоса, и бессмысленный шум постепенно стал формироваться в отдельные слова и фразы. Ниема ощутила тянущую боль, такую сильную, что она едва могла дышать.
— Черт тебя дери, не смей умирать! — рычал Джон, разрывая на ней одежду. — Ты слышишь меня? Не смей умирать, черт подери!
«Джон редко ругается, — подумала она, борясь с адской болью. — Значит, он чем-то расстроен. Но что же произошло?»
Она ранена. Теперь она вспомнила, что ее свалил с ног сильный удар.
Ранена. В нее стреляли. Так вот как это ощущается. Хуже ничего и представить себе нельзя.
— Не умирай! — рявкнул Джон, зажав ее рану ладонью.
Она облизала пересохшие губы и вымолвила:
— Может, и не умру, если ты поторопишься и позовешь на помощь.
Он резко обернулся и посмотрел на нее. Его зрачки расширились от ужаса, в лице ни кровинки.
— Держись, — сказал он. — Я остановлю кровотечение. — Он взглянул поверх ее плеча, и лицо его посуровело. — Используй все свое влияние, Ронсар, чтобы доставить сюда самых лучших врачей Европы, — произнес он хриплым от ярости голосом. — Иначе, если она умрет, я изрублю тебя на мелкие кусочки.
Вашингтон, округ Колумбия, три недели спустя
Ниема встала с постели и потихоньку, осторожными шагами подошла к креслу, стоявшему у окна в ее больничной палате. Ее ноги немного окрепли, и теперь с каждым днем она ходила все больше и больше, хотя «больше» означало всего несколько лишних минут по комнате. Она успела возненавидеть эту кровать и предпочитала проводить время сидя в кресле — так она не чувствовала себя инвалидом.
Сегодня она прошла последние процедуры. Завтра ее выпишут домой, и там она продолжит лечение. Фрэнк Виней тут как-то навестил ее и сказал, что ей будут помогать по дому, пока она не поправится окончательно.
Как хорошо снова очутиться дома! Приключения приключениями, а все-таки женщине с огнестрельной раной необходим покой и уход. Последние три недели она провела в полузабытьи. В памяти всплывала реанимация во французской больнице. Там был и Луи Ронсар. Да, он держал ее за руку.
Затем ее переправили на самолете из Франции в Штаты, в Вашингтон, и поместили сюда. Полет она не помнит, но медсестры рассказали ей, что она заснула во Франции и проснулась в округе Колумбия. Просто голова идет кругом.
Каждый раз, когда она приходила в сознание, то ощущала жгучую боль, но неделю назад перестала принимать обезболивающее, как только ее перевели из реанимации в обычную палату. Первые несколько дней было тяжело справляться с болью, но потом с каждым днем становилось все легче и легче.
Последний раз она видела Джона, когда лежала на мостовой в том самом тупике в Ницце. Ему пришлось сразу же исчезнуть — он, наверное, не мог остаться с ней ни под именем Темпла, ни под именем Джона Медины. Она не расспрашивала о нем Винея, понимая, что Джон либо появится сам, либо не появится вовсе.
В комнате была всего одна лампа. После яркого света в реанимационной палате ей хотелось, чтобы вокруг был полумрак. Ниема настроила радио на канал инструментальной музыки и убавила громкость. Откинувшись в кресле, она закрыла глаза и окунулась в мелодичные звуки.
Ниема не слышала, как отворилась дверь, но вдруг почувствовала, что Джон рядом. Открыв глаза, она улыбнулась ему, ничуть не удивившись его неожиданному появлению в полутемной палате.
— Ну наконец-то, — промолвила она, протягивая ему руку.
Он бесшумно, словно по воздуху, приблизился к ней. Окинув ее взглядом, он помрачнел: Ниема похудела и осунулась за эти недели. Обхватив ладонями ее лицо, он провел пальцами по ее впалым бледным щекам и нежно поцеловал ее в губы. Она положила ладонь ему на затылок и почувствовала прилив сил от одного прикосновения к его горячему телу.
— Я больше не мог находиться вдали от тебя, — хрипло промолвил он. — Фрэнк держал меня в курсе относительно твоего состояния, но я… я хотел быть с тобой рядом.
— Я это знала. — Она попыталась разгладить суровые складки у его рта, появившиеся за это время.
— Когда ты завтра вернешься домой, я буду тебя там ждать.
— Но со мной будет сиделка…
— Знаю. Это я и есть. — Он склонился над ней и взял ее за руку.
— Вот и отлично. Ты поможешь мне подняться на ноги. А то терапевты не позволяют мне тренироваться столько, сколько я хочу.
— Если ты полагаешь, что я позволю тебе что-то еще, кроме сна и еды, то ты глубоко ошибаешься.
— Правда? А я думала, ты постараешься поскорее поставить меня на ноги.
— Зачем?
— Да чтобы показать мне свои остальные трюки. — Она ухмыльнулась. — Жду не дождусь. Последние несколько недель, лежа в кровати, только об этом и думаю.
Суровые складки на его лице разгладились, и он улыбнулся:
— Пройдет еще много времени, прежде чем ты окажешься в достаточно хорошей форме для подобных штук.
— А это зависит от того, как быстро ты меня выходишь.
— Мы не станем торопиться. Поврежденная печень не заживет в два дня.
К тому же Ниема потеряла часть селезенки, и пуля задела два ребра. С другой стороны, Джон жив, а это самое главное. Если бы она не отвлекла внимание на себя, его пристрелили бы на месте.
— Зачем ты это сделал? — спросила она, откинувшись в кресле и нахмурившись. Наконец-то она может задать ему вопрос, который мучил ее все это время. — Зачем ты стал наступать на Ронсара?
— Этот мерзавец целился тебе в голову, — ответил он. — И я потерял самообладание. Так случается всегда, когда речь идет о тебе.
— Так не может продолжаться.
— Я постараюсь исправиться, — сухо пообещал он.
— А эту сделку, которую я заключила с Ронсаром… я еще не говорила о ней с Винеем. Она остается в силе?
— Конечно. Лучше и придумать нельзя.
— Мне показалось тогда, что это неплохая идея. Ронсару нужны деньги на лечение Лауры; ему все равно, каким способом он их получит. — Она помолчала и добавила:
— А вы можете достать для нее сердце?
— Мы пытаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Женщина взвизгнула в ужасе и нырнула обратно в свой магазин. Джон втолкнул Ниему в приоткрытую дверь, выхватил пистолет и бросился на мостовую. Первый выстрел ударил в металлическую урну для мусора. Второй выстрел сделал Джон, но нападавший снова исчез в магазине.
— Беги! — сказал Джон и выстрелил по закрытой двери. — Я его задержу.
Ниема полезла было в сумку за пистолетом, но, услышав его команду, бросилась бежать со всех ног, понимая, что малейшая задержка с ее стороны явится только помехой. Впереди нее бежали гуляющие, оглашая воздух криками ужаса и ища укрытие.
Ниема достигла конца аллеи, завернула за угол и прижалась к стене, оглядываясь по сторонам. Джон следовал тем же путем, отстреливаясь из пистолета. Добежав до угла, он схватил ее за руку, и они понеслись по улице, расталкивая испуганных пешеходов.
— Мы бежим в порт? — выдохнула она, переходя на шаг.
— Нет. Надо сперва запутать их окончательно. Я не хочу, чтобы они обнаружили яхту.
Итак, яхта перестала быть для них надежным убежищем. На ее борту секретные агенты, да и сама она, вероятно, засекречена.
Ниема на бегу сорвала с плеча сумку и принялась лихорадочно в ней шарить.
— Что ты делаешь? — спросил он, оборачиваясь. — Направо!
Она повернула направо.
— Пытаюсь достать пистолет, чтобы был под рукой, — огрызнулась Ниема, запихнув пистолет за пояс джинсов, как это сделал Джон, и прикрывая его футболкой.
Вслед им неслись крики и вопли. К несчастью, на улицах все еще было полно туристов, которые оборачивались и провожали их недоуменными взглядами и восклицаниями. Тем, кто гнался за ними, надо было только смотреть, где в толпе возникает волнение и суматоха, чтобы их обнаружить.
— Налево, — сказал Джон, и они повернули одновременно, словно были связаны одной нитью. — Направо. — Если зеваки станут оборачиваться в разные стороны, это вызовет путаницу и им удастся ускользнуть.
Они влетели в маленький переулок. На балкончиках повсюду виднелись горшки с цветами, двери были ярко расписаны, а дети играли на тротуаре в последних лучах солнца. Джон прибавил ходу: надо скорее миновать этот переулок, чтобы увести погоню подальше от детей.
Они свернули направо в узкую аллею, в которую никогда не попадал луч света, им пришлось бежать друг за другом. Улица впереди них погрузилась в тень и была полна гуляющих. Кое-где зажглись фонари.
Кто-то толкнул Джона, как только он выбежал из аллеи в уличную толпу. Ниема сначала решила, что это случайность, но тут ее сзади обхватили чьи-то руки, и она отреагировала машинально, ударив нападавшего локтем в солнечное сплетение. Противник захрипел, и она ловко вывернулась из его рук и ткнула его во впадинку у края глаза. Ей не удалось сделать это под правильным углом, и тем не менее он свалился как подкошенный, корчась и изрыгая рвоту.
Джон схватил ее за руку и потянул за собой. Она обернулась и увидела, что ее противник неподвижно лежит на земле. Тот, кто напал на Джона, полусидел, прислонясь к стене, и тоже не двигался.
— Не оборачивайся, — приказал Джон, не отпуская ее руку. Он бежал вперед так быстро, что она еле поспевала за ним. — Беги, не останавливайся.
Ниема похолодела.
— Я не хотела…
— А он хотел, — коротко бросил Джон на бегу. Они свернули в очередной переулок и оказались в той части города, где улочки вьются и пересекаются, словно спагетти. Впереди показались трое мужчин с оружием наготове. Один из них заметил Джона и Ниему и указал рукой в их сторону. Джон потащил ее в соседний переулок.
— Сколько их? — спросила она, задыхаясь от быстрого бега.
— Много, — мрачно ответил он и двинулся в том направлении, откуда вышли эти трое, надеясь выбежать позади них. Они неслись вверх по узкой живописной улочке с цветочными горшочками на окнах. Старушки выставили свои изделия прямо у дверей — кружевные шали и самодельные горшочки с ароматической смесью из сухих лепестков. Одна из женщин заметила в руках Джона пистолет и пронзительно взвизгнула. Они свернули за угол и очутились в тупике. Ниема развернулась и хотела было броситься обратно, но Джон схватил ее за руку и прижал к себе.
Улочка, из которой они выбежали, моментально стихла: старушки похватали свои поделки и попрятались в домах. Издалека доносились звуки проезжающих автомобилей, однако здесь все замерло.
Луи Ронсар, слегка усмехаясь, вышел из-за угла, держа в руке «Глок — 17». Огромный пистолет он направил прямо в голову Ниемы.
Джон тут же сделал шаг в сторону, но Ронсар не опустил пистолет.
— Стой, где стоишь, — приказал он, и Джон повиновался. — Друзья мои, — промолвил Ронсар, — вы покинули меня не попрощавшись.
— Прощай, — спокойно произнес Джон, по-прежнему не двигаясь и напряженно глядя на дуло пистолета, направленное в голову Ниемы.
— Брось оружие, — сказал Ронсар Джону. Его темно-голубые глаза холодно сверкнули. Джон послушно бросил пистолет на мостовую. — Вы злоупотребили моим гостеприимством. Если бы охранник не застал вас врасплох, вы бы благополучно удалились и я бы так и не узнал, что вы залезли в мой компьютер. Вы ведь сделали это, да? В противном случае вы до сих пор пытались бы туда проникнуть.
Джон пожал плечами. Нет нужды отпираться.
— Да, я получил то, за чем явился. Я скопировал всю информацию и знаю то, что знаешь ты.
— Зачем тебе это, дружок? Хочешь меня шантажировать? Или желаешь стать дилером циклонита?
Ему ответил Темпл. Ниема заметила, как лицо Джона на глазах изменилось и его взгляд стал непроницаемым.
— Тот, кто владеет правом на продажу взрывчатки, получит огромные барыши. К тому же… я и сам хотел кое-где испробовать новое соединение.
— Но ты мог бы купить столько, сколько тебе нужно.
— А ты здорово бы на этом нажился.
— Так вот в чем все дело! Тебе нужны деньги?
— Конечно. Деньги правят миром.
— А она? — Ронсар кивнул в сторону Ниемы. — Она твоя сообщница?
— Я работаю один.
— Тогда кто же она?
— Она здесь ни при чем. Отпусти ее, — спокойно промолвил Джон.
Ронсар тут же нацелил пистолет Джону в лоб и положил палец на курок.
— Не делай из меня идиота, — пригрозил он.
Ниема сунула правую руку за пояс джинсов и выхватила из-за спины пистолет. Ронсар заметил ее маневр и повернулся в ее сторону, но она уже нацелила пистолет ему в голову.
— Возможно, тебе следовало сначала спросить об этом меня, — отчеканила она хладнокровным тоном, достойным Джона Медины. — Брось пистолет!
— Не думаю, — возразил Ронсар, по-прежнему держа Джона под прицелом. — Ты рискуешь жизнью своего любовника. А ведь он не стал рисковать твоей жизнью.
Она передернула плечами.
— Встань с ним рядом.
Мужчины замерли на месте. Джон затаил дыхание, его лицо побелело как мел. Ронсар оторопело уставился на нее, потом мрачно усмехнулся. Ниема не сводила глаз с Ронсара, понимая, чем она рискует. Джон убил свою жену ради двоих агентов, и для него предательство возлюбленной явится сильным ударом.
— Примите мои извинения, месье Темпл, — сказал Ронсар Джону. — Похоже, она одурачила нас обоих.
— Прости, дорогой. — Ниема изобразила на губах фальшивую улыбку. — Дискета у меня. Прошлой ночью, пока ты спал, я ее у тебя конфисковала. — Он знает, что это ложь. Она не только не покидала постели прошлой ночью (лишь сходила в ванную), но и пропажа дискеты теперь ничего не значит — информация с нее давно переправлена в Лэнгли.
Она снова взглянула на Ронсара, сосредоточив на нем свое внимание.
— Я бы представилась, да в этом нет нужды. У меня есть к тебе дельное предложение, Луи. Оно выгодно нам обоим.
— В каком смысле?
Она снова усмехнулась:
— ЦРУ заинтересовано в том, чтобы заключить с тобой… соглашение. Мы не собираемся выводить тебя из игры и лишать прибыльного бизнеса. Ты будешь нам полезен, а мы — тебе. Ты имеешь доступ к весьма любопытной информации, и мы хорошо заплатим за нее.
— Многие хотели бы это сделать, — холодно возразил он.
Ниема переводила взгляд с Джона на Ронсара, боясь, что Джон испортит ее игру.
— Но мы готовы заплатить огромную сумму. Кроме того, ты получишь дополнительный приз.
— И что же это будет?
— Сердце.
Эти слова повисли в воздухе. Наступила зловещая тишина. Джон хотел было сделать шаг вперед, но вовремя остановился. Лицо Ронсара исказилось от гнева.
— Как ты смеешь, — прошептал он, — как ты смеешь торговаться, когда речь идет о жизни моей дочери?
— Я предлагаю тебе помощь правительства Соединенных Штатов. У ЦРУ огромные возможности. Тебе никогда не сравниться с ними, сколько бы денег у тебя ни было. Новое сердце вряд ли ее спасет, но, во всяком случае, она продержится до того момента, когда излечат ее остальные недуги.
Он застыл как вкопанный.
— По рукам, — решительно произнес он, не торгуясь по поводу условий. Его любовь к Лауре была искренней и всепоглощающей. Он готов сделать все, что в его силах, даже продать собственную душу, только бы ее спасти. И сотрудничество с ЦРУ не идет ни в какое сравнение с преступным бизнесом. Ронсар опустил пистолет и кивнул в сторону Джона. — А как же он?
— Мистер Темпл? — Ниема пожала плечами и тоже опустила пистолет. Это рискованно, однако он должен поверить в искренность ее слов. — Он… тоже приз в некотором роде. Я не ожидала, что он поможет мне в этом деле, но поскольку он оказался здесь с той же целью и мастерски справился со своей задачей, я не преминула этим воспользоваться. — «Нельзя разрушить прикрытие Джона, — подумала она. — Он Джозеф Темпл и останется таковым для Ронсара».
Джон наклонился и поднял с земли свой пистолет. Ниема ничего не могла прочесть по его лицу. Оно было бледно, глаза горели гневным огнем. Он двинулся к Ронсару.
Но в этот момент ее внимание привлек звук приближающихся шагов.
— Темпл! — крикнула она.
Двое охранников Ронсара вышли из-за поворота и тут же заметили Джона. Он неминуемо станет их первой мишенью: в его руке пистолет, и он наступает на Ронсара. Ниема сразу же поняла, чем это ему грозит. Охранники выхватили пистолеты. Но Джон видел только Ронсара и не смог отреагировать так же стремительно, как обычно.
Ниема не слышала собственный крик — хриплый вопль ужаса и ярости. Как во сне она подняла руку, сжимавшую пистолет. Она слышала лишь удары собственного сердца, замедленные и глухие, как будто в жилах ее течет не кровь, а вязкий сироп. Нет, только не это, пронеслось у нее в голове. Она не переживет еще одну потерю. Он не должен умереть.
Раздался выстрел. Повисло голубое облачко дыма. Едкий запах пороха защекотал ей ноздри. Пистолет в ее руке подскакивал при каждом выстреле, а она все жала на спусковой крючок. Ее сбил с ног мощный удар. Ниема попыталась подняться, но ноги ей не повиновались. И она снова выстрелила.
Кто-то еще стреляет, решила она. Где-то рядом. Должно быть, это Джон. Хорошо. Значит, он жив…
Свет померк в ее глазах или же тьма накрыла город, она не знала. У нее в ушах жужжали чьи-то голоса, и бессмысленный шум постепенно стал формироваться в отдельные слова и фразы. Ниема ощутила тянущую боль, такую сильную, что она едва могла дышать.
— Черт тебя дери, не смей умирать! — рычал Джон, разрывая на ней одежду. — Ты слышишь меня? Не смей умирать, черт подери!
«Джон редко ругается, — подумала она, борясь с адской болью. — Значит, он чем-то расстроен. Но что же произошло?»
Она ранена. Теперь она вспомнила, что ее свалил с ног сильный удар.
Ранена. В нее стреляли. Так вот как это ощущается. Хуже ничего и представить себе нельзя.
— Не умирай! — рявкнул Джон, зажав ее рану ладонью.
Она облизала пересохшие губы и вымолвила:
— Может, и не умру, если ты поторопишься и позовешь на помощь.
Он резко обернулся и посмотрел на нее. Его зрачки расширились от ужаса, в лице ни кровинки.
— Держись, — сказал он. — Я остановлю кровотечение. — Он взглянул поверх ее плеча, и лицо его посуровело. — Используй все свое влияние, Ронсар, чтобы доставить сюда самых лучших врачей Европы, — произнес он хриплым от ярости голосом. — Иначе, если она умрет, я изрублю тебя на мелкие кусочки.
Вашингтон, округ Колумбия, три недели спустя
Ниема встала с постели и потихоньку, осторожными шагами подошла к креслу, стоявшему у окна в ее больничной палате. Ее ноги немного окрепли, и теперь с каждым днем она ходила все больше и больше, хотя «больше» означало всего несколько лишних минут по комнате. Она успела возненавидеть эту кровать и предпочитала проводить время сидя в кресле — так она не чувствовала себя инвалидом.
Сегодня она прошла последние процедуры. Завтра ее выпишут домой, и там она продолжит лечение. Фрэнк Виней тут как-то навестил ее и сказал, что ей будут помогать по дому, пока она не поправится окончательно.
Как хорошо снова очутиться дома! Приключения приключениями, а все-таки женщине с огнестрельной раной необходим покой и уход. Последние три недели она провела в полузабытьи. В памяти всплывала реанимация во французской больнице. Там был и Луи Ронсар. Да, он держал ее за руку.
Затем ее переправили на самолете из Франции в Штаты, в Вашингтон, и поместили сюда. Полет она не помнит, но медсестры рассказали ей, что она заснула во Франции и проснулась в округе Колумбия. Просто голова идет кругом.
Каждый раз, когда она приходила в сознание, то ощущала жгучую боль, но неделю назад перестала принимать обезболивающее, как только ее перевели из реанимации в обычную палату. Первые несколько дней было тяжело справляться с болью, но потом с каждым днем становилось все легче и легче.
Последний раз она видела Джона, когда лежала на мостовой в том самом тупике в Ницце. Ему пришлось сразу же исчезнуть — он, наверное, не мог остаться с ней ни под именем Темпла, ни под именем Джона Медины. Она не расспрашивала о нем Винея, понимая, что Джон либо появится сам, либо не появится вовсе.
В комнате была всего одна лампа. После яркого света в реанимационной палате ей хотелось, чтобы вокруг был полумрак. Ниема настроила радио на канал инструментальной музыки и убавила громкость. Откинувшись в кресле, она закрыла глаза и окунулась в мелодичные звуки.
Ниема не слышала, как отворилась дверь, но вдруг почувствовала, что Джон рядом. Открыв глаза, она улыбнулась ему, ничуть не удивившись его неожиданному появлению в полутемной палате.
— Ну наконец-то, — промолвила она, протягивая ему руку.
Он бесшумно, словно по воздуху, приблизился к ней. Окинув ее взглядом, он помрачнел: Ниема похудела и осунулась за эти недели. Обхватив ладонями ее лицо, он провел пальцами по ее впалым бледным щекам и нежно поцеловал ее в губы. Она положила ладонь ему на затылок и почувствовала прилив сил от одного прикосновения к его горячему телу.
— Я больше не мог находиться вдали от тебя, — хрипло промолвил он. — Фрэнк держал меня в курсе относительно твоего состояния, но я… я хотел быть с тобой рядом.
— Я это знала. — Она попыталась разгладить суровые складки у его рта, появившиеся за это время.
— Когда ты завтра вернешься домой, я буду тебя там ждать.
— Но со мной будет сиделка…
— Знаю. Это я и есть. — Он склонился над ней и взял ее за руку.
— Вот и отлично. Ты поможешь мне подняться на ноги. А то терапевты не позволяют мне тренироваться столько, сколько я хочу.
— Если ты полагаешь, что я позволю тебе что-то еще, кроме сна и еды, то ты глубоко ошибаешься.
— Правда? А я думала, ты постараешься поскорее поставить меня на ноги.
— Зачем?
— Да чтобы показать мне свои остальные трюки. — Она ухмыльнулась. — Жду не дождусь. Последние несколько недель, лежа в кровати, только об этом и думаю.
Суровые складки на его лице разгладились, и он улыбнулся:
— Пройдет еще много времени, прежде чем ты окажешься в достаточно хорошей форме для подобных штук.
— А это зависит от того, как быстро ты меня выходишь.
— Мы не станем торопиться. Поврежденная печень не заживет в два дня.
К тому же Ниема потеряла часть селезенки, и пуля задела два ребра. С другой стороны, Джон жив, а это самое главное. Если бы она не отвлекла внимание на себя, его пристрелили бы на месте.
— Зачем ты это сделал? — спросила она, откинувшись в кресле и нахмурившись. Наконец-то она может задать ему вопрос, который мучил ее все это время. — Зачем ты стал наступать на Ронсара?
— Этот мерзавец целился тебе в голову, — ответил он. — И я потерял самообладание. Так случается всегда, когда речь идет о тебе.
— Так не может продолжаться.
— Я постараюсь исправиться, — сухо пообещал он.
— А эту сделку, которую я заключила с Ронсаром… я еще не говорила о ней с Винеем. Она остается в силе?
— Конечно. Лучше и придумать нельзя.
— Мне показалось тогда, что это неплохая идея. Ронсару нужны деньги на лечение Лауры; ему все равно, каким способом он их получит. — Она помолчала и добавила:
— А вы можете достать для нее сердце?
— Мы пытаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29