А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Чует мое сердце, ты таки доберешься до этого негодяя, стоит мне только отвернуться! Если где, какая свара, — ты обязательно туда сунешься, а теперь еще приплетаешь к этому и Джефа.
Он покачал своей большой рыжей головой:
— Говорю тебе, Шел, не влезай ты в эту заварушку, с его женой. Он живет по законам Запада и пристрелит тебя, как только увидит.
ЧACTЬ BТОРАЯ
Что же станется с душою,
коль прервется поцелуй?
Роберт Браунинг
Глава одиннадцатая
После возвращения Бена, Тайтеса и Джимми работа опять заняла главное место в жизни ранчо. Тотчас же принялись за первый загон, который следовало начать еще неделю назад.
Весна уже полностью вступила в свои права, и Джеф, на рассвете проезжая, на своем жеребце по землям ранчо, был очарован всем, что его окружало. Птицы вернулись на лето, и их полно было в зарослях и перелесках. А жаворонки заливались, паря над головой высоко в розовеющем небе. Шелби умела различать голоса этих и других птиц, которых Джеф никогда не слышал раньше, и иногда он выезжал с ней верхом, и она учила его отличать песню простой синички от щебета гаички, щегла, дрозда и пронзительного бормотания сойки.
Чаще, однако, работы было слишком много, чтобы позволять себе такие удовольствия. Джеф мог лишь ненадолго погрузиться в очарование рассвета, зыбких очертаний гор за рекой, ковра из диких полевых цветов, устилающего землю, пьянящего настоя ароматов, доносимых ветерком. Но в сознании его, в самой глубине, все время жила мысль, что все это не будет длиться вечно. Когда на будущий год весна вновь расцветет в Вайоминге, граф Сандхэрстский уже вернется в Англию, чтобы исполнить свой долг.
Загон затянется, может быть, на месяц. Если бы у них было больше скота, он занял бы недель шесть; к тому же они были еще новичками в этом деле, а каждую корову или быка нужно было отыскать на холмах и в глубоких оврагах, в зарослях и в болотах, а затем удержать его, чтобы поставить клеймо. Джимми, Кэйл, Марш и Лусиус знали обо всем этом больше, чем их хозяева, и Джеф был первым, кто признал это. По совету Кэйла, он нанял еще несколько работников на время загона. Потом, уже по собственной воле, он привел на ранчо повара — его тотчас же прозвали Рогаликом, — чтобы тот, им готовил и Шелби могла бы заниматься своим любимым делом — выискивать пропавший скот по всему ранчо и за его пределами. Это было так великодушно, что еще более расположило Бена Эйвери к англичанину.
Все эти заботы не позволяли Джефу и Шелби подолгу бывать друг с другом и вспоминать о ночи любви и страсти. Они скакали верхом и заарканивали лошадей, до тех пор, пока не могли уже больше ни о чем думать, как только о горячем ужине и постели, так что на чувства просто не оставалось сил. И даже если бы не подоспел загон, Джеф уже не мог бы оставаться прежним, после того как пришло письмо от леди Клементины Бич. Оно было точно шип, застрявший в его сознании и сердце. Письмо и воспоминание о лице Шелби, когда она смотрела, как он берет его спустя всего лишь несколько часов после их ночи любви, заставили его понять, что бесполезно притворяться, будто бы его другой жизни не существует.
Напротив, она, казалось, следовала за ним по пятам. Джеф провел немало времени, обдумывая свое двусмысленное положение, отыскивая заблудившихся бычков у подножия гор. Он был уверен, что у Клемми не было на уме ничего дурного, когда она посылала ему письмо. Однако его матушка могла догадаться, что в Вайоминге он общается не с одними лошадьми. Герцогиня Эйлсбери никогда ничего не делала просто так, и она не случайно посоветовала невесте своего сына написать ему.
Такое вмешательство издалека его особенно раздражало. Тайные интриги, так принятые в кругу людей, к которому принадлежали его родители, были одной из причин того, что Джеф восстал против скованности и ограничений своей жизни в Лондоне. Неужели ему не удастся скрыться даже в Вайоминге, в долине Бигхорна?
А может быть, письмо леди Клементины встревожило его по другой причине? Настигая непокорного быка и готовясь накинуть ему лассо на рога, Джеф подумал, что поводом для его плохого настроения может быть чувство вины. Справедливо ли обвинять Клементину или мать, когда именно он занимался любовью с Шелби? Он так бессовестно сблизился с ней, не имея даже смелости сказать ей правду.
Это совсем другой мир, оправдывался он перед самим собой, и я здесь не граф Сандхэрстский! Однако совесть его тотчас подсказывала: возможно, мир этот нереален для тебя, но не для Шелби! Ты играл с нею, повинуясь капризу, и кончится это тем, что сердце ее будет разбито.
И вот когда он в полдень возвращался к конюшне, гоня перед собою двух найденных бычков, Джеф увидел Шелби: она, свесив ноги, сидела на ограде кораля и смотрела, как он приближается. Ему пришлось прикрыть рукой глаза, заслоняясь от ее сияния, но свое сердце, он прикрыть не мог.
С головой окунувшись в хлопоты и волнения, связанные с загоном, Шелби забросила свои юбки-брюки и блузки с высоким воротом и выезжала теперь из дома каждый день на рассвете, одетая в простые рабочие штаны, сапоги и хлопковую или фланелевую рубашку, заправленную внутрь. Эта одежда так шла ей, что Джефу отчаянно хотелось прижать ее к себе, ощутить соблазнительные изгибы и округлости ее тела. Иногда, когда Шелби подолгу работала в корале, она надевала кожаные ковбойские штаны, и они восхитительно обтягивали ее стройные бедра. Синий платок, повязанный вокруг шеи, необыкновенно шел к ее серо-голубым глазам и порозовевшим на солнце щекам. Ее светлая кожа обгорела бы, если бы не широкие поля ее белой ковбойской шляпы, волосы она заплетала теперь в одну толстую косу, которая свисала из-под шляпы ей на спину, подпрыгивая при ходьбе.
Одним словом, Шелби была обольстительнее, чем когда-либо. И она изменилась, хотя Джеф предпочел бы не замечать этого. Сейчас, когда она смотрела на него, Джеф уловил то ли новую, проявившуюся в ней незащищенность… то ли вызов в ее глазах. Все остальное время Шелби была настороже; она легко и беспечно шутила с ним, так же как и с другими мужчинами. Ее поведение говорило: «Со мной все в порядке — я смотрю вперед — никаких сожалений — не беспокойтесь обо мне — давайте просто забудем обо всем, что было».
Подъезжая ближе к коралю, Джеф вдруг понял, что он не только не может забыть, но и не хочет. Он все еще отчаянно желал ее, и это желание вновь порождало в нем чувство вины.
— Эй! — окликнула его Шелби, сияя широкой улыбкой. — Вы вернулись, как раз вовремя, чтобы помочь с посадкой кормовых трав. Бен после еды собирается сажать кормовые и злаки. Теперь, когда лето уже на носу, мы решили, что не можем позволить себе ждать до окончания загона. Джеф сдвинул на затылок шляпу, промокнул лоб черным шейным платком и, усмехнувшись, ответил:
— Господи прости, а отдыхать нам вообще не полагается, а?
— Ну и что бы мы тогда стали делать? — Шелби изо всех сил старалась не покраснеть. — Нельзя же без конца только крутить «Моего милого» и «Послушайте пересмешника»!
— По-моему, вам наскучили танцы, поскольку все мужчины рвутся танцевать с вами. Иногда по вечерам мне так и кажется, что я увижу Мэнипенни в очереди за Тайтесом и Беном и всеми этими парнями.
Ему хотелось заткнуть себе рот. Она может подумать, что у него совсем нет совести.
— По-видимому, это занятие уже утратило для вас свою новизну.
— Нет.
Шелби передернула плечами, подняв повыше подбородок, точно ребенок, старающийся не заплакать.
— Я думала, что это как раз вам надоело танцевать. Вы смотрите на нас свысока, точно на глупых детишек.
Жеребец тихонько заржал и подошел к ней, ласково тычась мордой, в ее руку. Джефу и самому захотелось прикоснуться к ней — теперь, когда его лошадь стояла так близко к Шелби, — но в глазах ее блеснуло предостережение. Рогалик вышел на веранду и позвонил в колокол, созывая всех к раннему обеду
— Прекрасно! — с видимым облегчением вскричала Шелби. Она спрыгнула на землю, наслаждаясь той ловкостью и удобством, которые давали брюки. — Я умираю от голода!
Задержавшись, чтобы потрепать Чарли по морде и поцеловать его в большой лошадиный рот, она побежала к дому, не обращая больше внимания на Джефа.
Ему хотелось окликнуть ее, и сказать со смехом, что с каждым днем она становится все больше похожа на шалунишку-сорванца. Но те времена прошли. Джеф проклинал себя за то, что разрушил их дружбу.
* * *
Июнь ворвался к ним на волне солнечного света, и мужчины взялись за постройку второго сарая. Он нужен был не только для новых лошадей и коров, но также и для нового оборудования, а в дальнейшем — и для хранения запасов кормов, когда урожай будет собран.
Это было замечательное время. Их первый весенний загон закончился клеймением телят, родившихся за последние несколько недель. Ранчо «Саншайн» росло и процветало, несмотря на то, что Шелби проиграла половину его англичанину.
Она решила, что Господь сжалился над ней, послав им так много забот. Занятая физическим трудом, увлеченная новой, непривычной для нее работой, Шелби была счастлива, тогда как в другое время ей пришлось бы несладко. Каждое утро она натягивала брюки, закатывала рукава, а потом до вечера трудилась в поте лица, и это приносило ей огромное удовлетворение, не позволяя особенно задумываться о Джефе и о своей боли. Она ничего не могла изменить — его титул, его жизнь в Англии и его свадьба, к которой готовилась леди Клементина Бич, были реальностью.
Шелби, также старалась побольше думать о Вивиан Кролл, особенно когда Бен принес в дом потерявшихся беспородных щенков, которых он подобрал по дороге в Коди. Кто же и усыновит одного из сироток, как не одинокая «невеста-по-почте»?
Как-то в четверг, после полудня, Шелби сунула одного курчавого серенького щенка в саквояж, привязала его к седлу и стала ждать у дороги, пока не увидела, что Барт, как обычно, отправился в город играть в покер. Подъехав к убогой земляной лачужке, Шелби увидела Вивиан: та сажала цветы на только что вскопанные грядки у дверей. Услышав цоканье копыт, молодая женщина выпрямилась и обтерла руки о старенький передник.
— Мисс Мэттьюз! Вот неожиданность!
Шелби спешилась, отвязала саквояж и решилась даже быстро обнять Вивиан,
— Я давно уже хотела приехать. Мне там ужасно одиноко — на ранчо одни мужчины, и я надеюеь, что мы с вами станем большими друзьями.
— Не думаю, чтобы Барту это понравилось.
Она опустила глаза.
—Ничего, мы сумеем найти выход, — успокоила ее Шелби. — Вот даже сегодня — я знала, что он должен уехать, и мне оставалось только подождать. Я бываю на удивление изобретательна, когда нужно!
Пытаясь придумать, что бы такое хорошее сказать об их унылой, покосившейся хибарке, она указала на новую грядку:
— Какие цветы вы сажаете?
— Это всего лишь дикие полевые цветочки — мистер Швуб дал мне немного семян. Барт не любит, когда я теряю время на такие глупости, хотя у меня столько всяких дел, что и за всю жизнь не переделаешь.
Чем больше Шелби узнавала об этом отвратительном мистере Кролле, тем сильнее расстраивалась, но чем она могла помочь? Пока что она могла предложить только свою дружбу. Они вошли в дом, и Вивиан налила своей гостье чашечку жидкого чая и показала ей скатерть, которую вышивала, когда Барта не было дома. Рядом стояла корзинка, доверху наполненная штопкой, накопленной, должно быть, Кроллом за все годы его холостяцкой жизни.
— Я позволяю себе несколько минут поработать над скатертью за каждый залатанный носок или носовой платок, — объяснила Вивиан.
— Я, разумеется, не имею права судить о вашей семейной жизни, но… вам не кажется, что он слишком суров с вами?
На глазах Вивиан выступили слезы, и она опять отвела их в сторону.
— Я ничего не могу сделать.
Так же, похоже, как и Шелби, по крайней мере, сейчас.
— Зато теперь у вас есть подруга — я! — Она ласково улыбнулась, опуская руку в саквояж. — И я привезла вам подарок!
Вивиан залилась слезами от радости, когда Шелби положила ей на руки щенка. Он копошился и лизал ей ладони и лицо, пока Шелби рассказывала, как он попал к ней.
— Мы не можем узнать, какая это порода, но дядя Бен считает, что он не должен вырасти в громадного пса. — Она засмеялась, добавив: — По-моему, это называется любовь с первого взгляда!
— Ох, Шелби, никто еще никогда не приносил мне такого чудесного подарка! Он просто прелесть! Я назову его Вилли, как моего маленького умершего братишку.
Прижав его к себе покрепче, она стала ласково, тихонько напевать:
— Вилли, мой маленький, ты меня любить? Мне кажется, да! И я люблю тебя!
Шелби на глаза тоже навернулись слезы.
— Лучше я, пожалуй, поеду. Теперь мне не придется тревожиться, что вы одиноки.
Стоя уже в дверях, с Вилли на руках, Вивиан вдруг закусила губы и опять побледнела.
— Надеюсь, Барт разрешит мне держать его…
— Пусть только попробует не разрешить! Если он окажется таким жестокосердным, приносите мне Вилли и оставайтесь сами!
Она заглянула в глаза подруги.
— Мы, женщины, должны держаться вместе, — проговорила, Шелби, улыбаясь. — Я понимаю, что мы с вами еще не слишком хорошо знаем друг друга, но я думаю, есть люди, которым просто предназначено стать друзьями. Если я вам понадоблюсь, дайте мне знать.
— Вы очень добры, но мой главный долг — хранить верность Барту.
— Но если он жестоко обращается с вами…
Положение было слишком сложным, чтобы Шелби могла так сразу разобраться во всем, так что ей приходилось сдерживать свое нетерпение. Вивиан отвела глаза.
— Я его жена.
По крайней мере, по дороге домой Шелби могла утешаться сознанием, что Вилли внесет хоть немного любви и радости в пустую и тягостную жизнь Вивиан. К тому же ей ли судить других за то, что они все терпят ради каких-то крох или живут страдая? Она ведь и сама не лучше.
Как всегда, ее мысли вернулись к Джефу и тем чувствам, которые по-прежнему кипели в ней. Она старалась отогнать их и, к счастью, была снова так измучена в тот вечер, что ей не пришлось лежать без сна, раздумывая над тайнами человеческого сердца.
Ее порадовало открытие, что Джеф, по-видимому, понимал во всем этом не больше, чем она сама. Конечно, он был гораздо опытнее ее, но это еще совсем не означало, что он лучше разбирался в… любви.
Может быть, он тоже страдал.
* * *
Недели шли, а мысли о любви по-прежнему терзали Шелби, и она искала, как бы развеяться. Бен, казалось, что-то учуял в воздухе, а потому привез ей подарок. Это была чудесная винтовка «Ремингтон» тридцать второго калибра, с ореховым прикладом и ложем. С легкой руки дяди она начала упражняться в различных трюках, главным образом стреляя по камешкам, которые Бен подбрасывал в воздух. В один прекрасный день, говорил он, он достанет стеклянные шарики вроде тех, которые вдребезги разлетались от выстрелов Анни Оукли.
К концу июня Шелби так наловчилась, что выстрелом сбивала каждый третий камешек. Как-то после полудня Бен тренировал ее, бросая камешки и издавая ликующие возгласы, когда Джеф проходил мимо, направляясь к сараю.
— Я вижу, вы делаете успехи, — заметил англичанин, на минутку останавливаясь.
— У Шел талант, это несомненно, — похвастался Бен. — Я думаю, надо будет взять зеркало и попробовать отрепетировать тот трюк, которым прославилась Анни Оукли, — ну тот, когда она смотрит в зеркало и через плечо стреляет в стоящую на расстоянии цель!
Джеф посмотрел на Шелби, ожидая, как она откликнется на планы своего дяди. Она пожала плечами и улыбнулась:
— Надо ведь что-то делать, чтобы убить время. Не можем же мы беспрерывно работать, в конце концов. И… это весело.
Ее глаза говорили, что все это было бы гораздо веселее, если бы на месте дяди Бена был Джеф. Как они смеялись в тот день, когда по очереди бросали лассо и стреляли по мишеням!
— У вас прекрасная винтовка, — учтиво заметил Джеф. — Чего только не выдумаешь, чтобы хоть как-нибудь взбодрить Шелби, — сказал Бен. — Она становится похожей на мою сестру — вся в хозяйстве и каких-то заоблачных мечтах. Я даже застал ее как-то днем, когда она разглядывала затейливые новомодные платья в «Харперс Базар»! Я рад, что она хоть не совсем еще размякла.
Он шутливо ткнул ее в бок, но Шелби залилась краской.
— Этот модный журнал прислала мне мама. Как же я могла не просмотреть его?
— Да Бог с тобой, я же просто пошутил! С каких это пор ты стала такой чувствительной? Не беспокойся, Шел, я вовсе не думаю, что ты вдруг ни с того ни с сего превратишься в кисейную барышню из того несносного чертенка, каким ты была с самого рождения. Помнишь, как говорила о тебе всегда бабушка Энни? Горбатого могила исправит.
Он сделал шаг назад и расхохотался, но Шелби, казалось, вся кипела от возмущения под необъятными полями своей ковбойской шляпы.
— Я тебе необыкновенно благодарна за столь лестные отзывы обо мне, дядя Бен!
Джеф наблюдал за ними, слегка наморщив лоб, ожидая возможности вставить слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45