Пэйс за ее спиной невесело усмехнулся:
Он не одобрил бы моего сегодняшнего поведения у церкви.
Нет. И я тоже чувствую, что это нехорошо, но иногда мне кажется, что другого выхода не было. И меня это смущает.
Пэйс снял жилет и в некотором замешательстве смотрел, как она стоит, из скромности повернувшись к нему спиной.
Ты не сердишься?
Я сержусь на Джо Митчелла. Я сержусь на того, кто затеял ссору в таком месте. Я сержусь на себя, что не знала, как остановить драку. Я сержусь гораздо сильнее, чем следовало бы, но ничего не могу с собой поделать.
Губы Пэйса дрогнули в улыбке – его насмешило, что Дора, желая поскорее прикрыть наготу, накинула ночную рубашку прежде, чем развязала тесемки нижних юбок. Он никогда раньше не имел дела со скромной женщиной. Такое поведение ему понравилось.
– Тебе ничего не надо делать, только заботиться о Фрэнсис и смотреть за домом. Пусть я калека, но я могу за себя постоять.
Она повернулась и храбро взглянула на него, хотя он в это время стаскивал с себя рубашку.
– Ты не калека, Пэйс Николлз. Я не желаю этого больше слышать ни от тебя, ни от кого-либо другого. Ты жив. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, что это для меня значит?
На глазах у нее навернулись слезы. Он с удивлением заметил их. Сколько он себя помнил, никто никогда не плакал из-за него прежде. Кроме Доры. Что-то встало на место, окончательно прояснилось, и он внимательно поглядел на жену.
– Ты тогда удержала меня от возвращения на войну, пока не кончилась битва. Почему?
В свете лампы слезы блестели, точно капли росы на васильках.
– Ты бы тогда погиб. Или встретил Чарли, который наверняка бы тебя убил.
Он не хотел ничего слышать.
– Как ты могла это знать? И откуда знала о времени сражения?
Бессмысленный, конечно, разговор, но дни, когда он в первый раз был с ней, неизгладимо врезались ему в память. Он ясно припомнил, как, вернувшись в Атланту, нашел один пепел. Теперь Пэйс был уверен, что Дора отдалась ему только для того, чтобы удержать от участия в том сражении. Он даже не понимал, как ко всему этому относиться.
– Я не знаю, – прошептала она. – Я всегда знала, где ты и как тебя найти. Я просто знала. Но это свойство с тех пор исчезло. Ты представляешь себе, как я страдала, не зная, где ты, после твоего отъезда?
Он этого не знал. И не хотел знать. До него лишь постепенно доходило ужасающее значение ее слов.
Соблазнив ангела своего детства, он буквально сверг его с небес на землю.
Глава 31
Любовь не ищет выгоду свою
И жертвует собой без слова,
Она живет лишь для другого,
И дарит Рай ему в Аду.
Уильям Блейк «Глина и камень»
Они увидели экипаж задолго до того, как тот подъехал, и успели поспешно привести себя в порядок, чтобы встретить посетителей. Когда экипаж остановился у ступеней парадного крыльца, Пэйс вежливо помог Джози сойти, затем вынул чемоданы, в то время как Дора радостно поздоровалась с Джози и взяла на руки Эми.
Была середина мая, Фрэнсис начала спать по ночам, и Дора снова чувствовала себя по-человечески. Но она никогда не выдерживала сравнения с пышущей здоровьем Джози и ее броскими нарядами. Занимаясь домашними делами, Дора все еще надевала серые квакерские платья. Рядом с элегантной Джози она чувствовала себя служанкой.
Отослав экипаж, Пэйс взбежал по лестнице и взял Эми на руки. Девочка радостно завизжала и обхватила дядю за шею. Дора почувствовала прилив нежности к мужу. Несмотря на свои недостатки, Пэйс был хорошим человеком – он добр к детям. Дети, кажется, радовали его больше, чем что-либо другое.
Пэйс отнесся к Джози с подобающей случаю вежливостью, и Дора не заметила каких-либо чувств, скрытых за внешней любезностью. Возможно, она принимала желаемое за действительное, но позволила себе слегка расслабиться, пока не обернулась и не уловила выражение лица Джози. В нем была грусть и жажда чего-то недостижимого. У Доры заныло под ложечкой.
– Приятно снова тебя видеть, Джози, – сказал Пэйс. – Что, многовато янки в Цинциннати?
Джози слабо улыбнулась.
– Папа говорит, что я нужна ему. Я должна буду жить с ним, но, – закончила она весело, – я оставила здесь, очень много платьев и не могу все это просто так бросить. Кроме того, я должна была в конце концов увидеть мою маленькую племянницу. Эми всю дорогу только о ней и говорила.
Пэйс усмехнулся и пощекотал животик Эми.
– Хочешь посмотреть на свою маленькую кузину, куколка? Знаешь, она уже выговаривает твое имя, – пошутил он.
Он отнес ее к лестнице, обращая больше внимания на веселый детский смех, чем на то, что между женщинами возникла натянутость.
Как только Пэйс вышел из комнаты, плечи Джози поникли.
– Я не могу здесь оставаться. Я думала, что смогу, но ничего не получится.
Доре хотелось закричать, что она, конечно, согласна. Она почти торжествовала от сознания, что. Джози в свое время сделала неправильный выбор, и теперь будет страдать от этого так же, как тогда страдал Пэйс. Но она не могла этому радоваться. И только сочувственно проговорила:
– Это и твой дом, Джози. Чарли хотел бы, чтобы ты жила здесь.
Джози бросила на нее проницательный взгляд:
– Не морочь мне голову своим квакерским смирением, Дора. Пэйс даже не взглянул на меня, да и на тебя не слишком обращает внимание. Мы обе в этом увязли, нравится нам это или нет. Должна признать, что ты оказалась умнее меня. Ты сделала правильный выбор. Но я лучше тебя знаю мужчин и смогу вернуть его, если надумаю. Он обожает Эми. Он пойдет на все ради нее.
Дора прямо встретила ее взгляд.
– У него теперь есть собственная дочь. Здесь не может быть никакого соперничества. Чего ты хочешь, Джози? Я вижу, как ты несчастна.
– Твои любимые словечки! – ехидно заметила Джози. – Жизнь в этом доме такая, что если бы не ты, я, может, давно бы задушила мамашу Николлз в ее постели, а если бы Чарли не убрался на войну, могла бы убить и его тоже. Трудно остаться молодой и невинной, выйдя замуж в такую семью.
В словах Джози таилось зерно истины. Дора боялась признаться себе в этом. Она указала на стул:
– Садись и расскажи мне, что у тебя на душе. Джози села и стала теребить перчатки.
– Мой отец говорит, что мне пора подумать о новом замужестве. Поэтому он зовет меня домой.
Дора заметила, что она была в темно-синем, а не в черном. Такой выбор нельзя было осудить, но он, возможно, указывал на недостаточное уважение к памяти молодого супруга, убитого во имя того, что он считал справедливым. Но вправе ли она порицать ее за это?
Ты еще молода, – осторожно произнесла Дора. – Эми нужен отец. Может быть, твой папа прав.
Я не хочу снова выходить замуж, – возразила Джози почти со злостью. – Я не хочу, чтобы еще один мужчина куражился надо мной. Я этого не сделаю. По словам папы, он хочет быть уверен, что земля после его смерти перейдет в надежные руки. Так почему бы не нанять кого-нибудь? Я не желаю, чтобы меня продавали, как рабыню на торгах.
Дора переплела пальцы и пристально посмотрела на невестку.
– Не так-то легко сейчас кого-нибудь нанять. Можешь спросить Пэйса. А твой отец нездоров. Его тревожит, что будет с тобой и с твоей матерью после его кончины. Я понимаю, почему он так говорит. – И не очень удачно добавила: – Но тебя я тоже понимаю.
Джози неподвижно смотрела мимо Доры в одну точку. Она готова была разрыдаться.
– Что мне делать? Дора немного подумала.
– Он не может принудить тебя к замужеству, – сказала она осторожно.
– Но если он завтра умрет, я не смогу содержать усадьбу в порядке. Она значит для него все. Это вся его жизнь. Ты же сама знаешь, как для тебя важна ферма твоего отца.
Дора промолчала о том, что охотно рассталась с фермой, когда подвернулся случай, ведь Пэйс сказал всем, что Джексон, как и прежде, только арендует участок.
– Разве ферма для твоего отца значила больше, чем ты? – спросила Дора тихо.
Джози было ощетинилась, но потом задумчиво ответила:
Не знаю. Может быть.
Если так, то он не заслуживает твоего уважения и ты не должна жертвовать собой ради него. Человек важнее, чем земля, Джози. Тем не менее, не пренебрегай пожеланиями своего отца. – И продолжала более осторожно: – Он может быть прав. Хороший человек тебя не обидит. Он будет любить и уважать тебя. Но не выходи замуж только для того, чтобы угодить отцу.
Дора могла бы еще немного добавить, но, подобно Джози, воздержалась.
– Ты права. – Джози крепко сжала губы. – У тебя все выглядит так просто. – Она снова посмотрела на Дору: – Спасибо. – Она улыбнулась и поднялась со стула. – Я все же побуду здесь несколько дней. Я оставила здесь все свои старые платья. Мне надо что-то с ними делать. А если папа хочет, чтобы я снова искала жениха, ему придется обновить мой гардероб. Это хотя бы оправдает мои усилия.
Дора, покусывая губу, пошла за ней.
– Джози, я… – Она сделала гримаску и заставила себя прямо сказать ей: – Я позволила себе переделать на себя одно из твоих платьев – желтое. Харриет сказала, что ты не будешь против, и оно уже вышло из моды. Я могу снова перешить его.
Взбегая по лестнице, Джози оглянулась: – Тебе ужасно не идет желтое. Выбрось его. У меня есть другие, которые тебе больше подойдут. Мне они стали узки. И у меня есть последние выкройки. Мы перешьем их так, что будут как новые. – Она довольно усмехнулась: – Это будет, как в старые времена: обдумывать наряды и обсуждать поклонников. В конце концов, мне это может даже понравиться.
Возможно, так было в старые времена Джози, но совсем не совпадало с жизненным опытом Доры. Однако она не возражала. Она будет для Пэйса достойной женой. Кто лучше Джози мог объяснить ей, что для этого нужно? Тем более что прошло уже четыре недели, а Пэйс с той ночи, две недели назад, не предпринял никаких попыток вступить в свои супружеские права. Вероятно, в тот раз возымело действие желтое платье. Может быть, на этот раз поможет новое, более красивое.
Когда спустя некоторое время Пэйс проходил мимо спальни Джози, внимание обеих женщин было целиком поглощено множеством разбросанных на кровати и на полу платьев и нижних юбок. Он покачал головой и пошел дальше. Слава Богу, что у него жена, которая не требует каждый день новые дорогие наряды. По-видимому, все, что давала ферма, Чарли до последнего цента тратил на одежду Джози.
Ему было неприятно думать об этом. Ему не хотелось вспоминать о пустой конюшне и трех жалких свиньях в загоне. Солдаты забрали все, кроме кур, и за это он еще должен благодарить. Пэйс знал, что дальше к югу еще гораздо хуже. Две армии разграбили все плантации, не оставляя ничего живого, включая людей, которые их возделывали. Как однажды сказала Дора, он, по крайней мере, остался жив.
Его раненая рука постоянно болела от перегрузки, но Пэйс не мог заставлять Джексона делать всю работу. Он мог работать мотыгой не хуже, чем кто-либо еще. Другое дело, что он не обязан любить такую работу.
Глядя, как сестра Солли мотыжит землю под табак, Пэйс подумал, что Джози не привезла с собой няню для Эми. До отъезда Джози Пэйс ничего не платил Делле. Он мог поклясться, что та теперь решила устроиться на работу в Цинциннати. Черт, у него не было денег, чтобы платить еще одной служанке. Джози придется самой смотреть за Эми.
Но, разумеется, он хотел, чтобы кто-нибудь по ночам присматривал за Фрэнсис, чтобы он мог непрерывно быть с Дорой. Она все время беспокоилась и суетилась около ребенка и вставала среди ночи проверить, как девочка спит. А когда сама ложилась в постель, то была такой усталой, что у него не хватало духу ее будить. Пэйс полагал, что четырех недель недостаточно для того, чтобы Дора оправилась, но ему хотелось немного объятий и поцелуев, просто напоминающих, что он мужчина.
Черт, кого он обманывает? Ему их так не хватает, что он сразу бы перешел от поцелуев к делу. Проблема заключалась не в Доре, а в нем самом. Пэйс не мог обнять ее и ограничиться беглым поцелуем в щечку раз в неделю. У него не было опыта в подобных вещах. Его отец наверняка никогда так не поступал. Он надеялся, что Доре может понравиться его сдержанность, и со временем привести к чему-то большему.
Но Пэйс даже не знал, как поцеловать собственную жену, – трудно в этом признаться, но это правда. Он, наверное, сошел с ума, когда в тот первый раз, в амбаре, почти изнасиловал ее. А в следующий раз Дора сама пришла и отдалась ему. Пэйс никогда не ухаживал за ней. У него никогда не было времени для таких отношений. А теперь он считает себя вправе просто лечь к ней в постель и добиться своего, когда ему заблагорассудится.
Их разговор о том, что Дора всегда знала, где и как его найти, тоже не облегчал ситуацию. Он все еще не решил, как это воспринимать. Пэйс много думал об этом по ночам, лежа рядом с ней. Дора говорила чистую правду, насколько сама ее понимала. Она всегда могла его найти. Дора прибежала, когда парни хотели избить его до полусмерти, нашла в тот вечер, когда Джози объявила о своей помолвке с Чарли, а также когда охотники за рабами ранили его. Он вспомнил и другие случаи, когда Дора появлялась в таких местах, где ей вовсе не следовало находиться, и все ради него. Он никогда раньше не думал о том, как ей это удавалось. Теперь же не мог не думать. Дора спасла его злополучную жизнь, а он отблагодарил ее тем, что сделал ей ребенка. А потом сбежал без единого слова, оставив справляться со всем этим в одиночку. Если бы Дора была ангелом, то он дьяволом во плоти. Неудивительно, что они больше не могут быть вместе.
Наблюдая, как Джексон ведет мула через дальнее поле, Пэйс подумал, не будет ли для Доры в тысячу раз лучше, если он исчезнет из ее жизни. Он слишком хорошо знал себя, чтобы вообразить, будто сможет и дальше спать с ней в одной постели и не взять ее, в конце концов. Тогда будут еще дети. Но вправе ли он обречь жену на это? Хуже того, Пэйс не знал, сможет ли прокормить и одеть тех, кто появится на свет.
Он мало на что годен. Джексон мог вспахать поле. Если бы нанять еще одного работника, то он, Пэйс, был бы здесь совсем не нужен. Он хотел, чтобы у Фрэнсис был отец, но каким отцом он будет? Таким, который преподаст ей урок раздражительности и научит бросаться на людей с кулаками, когда выйдет из себя?
От одной мысли об этом у него все сжималось внутри. Пэйс хотел бы поговорить с Дорой, но у Доры слишком доброе сердце, чтобы поверить, будто ей будет лучше без него. Она начнет разглагольствовать, что это его дом, и может даже сказать, что лучше сама уйдет, а не он. Пэйс не хотел этого. Он хотел заботиться о ней, хотел, чтобы у нее было все необходимое, но пока мало чего добился.
Пэйс так глубоко задумался, что целую минуту смотрел на показавшуюся на дороге карету, прежде чем осознал, на что смотрит. Не у многих в этих краях были кареты. Дороги были плохие, модные экипажи их не выдерживали. Пэйс знал каждую коляску и двуколку на много миль вокруг, но карета была ему незнакома. Конечно, кто-то мог купить себе новую, но это сооружение явно доживало свой век. Если память ему не изменяла, они когда-то нанимали нечто подобное на железнодорожной станции.
Железная дорога шла от Лиусвилла до Нашвилла. Пэйс не знал никого, кто мог бы приехать из этих городов либо с какой-нибудь промежуточной станции. Однако карета направлялась к их дому.
Крикнув Джексону, Пэйс побежал назад. Если к Джози должны приехать родственники, то Пэйс не хотел, чтобы Дора встретила их одна.
Он замешкался, и у него уже не было времени, чтобы надеть свежую рубашку и галстук. Пэйс вбежал в дом через черный ход как раз в ту минуту, когда карета остановилась у парадного подъезда. Он слышал, как женщины на лестнице гадали, кто бы это мог приехать. Где-то на верхнем этаже капризно захныкала Эми. Пэйс слышал, как застучали по лестнице каблучки Джози, когда она вслед за дочкой спустилась из верхнего холла. И прежде чем Пэйс успел пройти через столовую, он услышал, как Дора открыла парадную дверь.
Мы прибыли для того, чтобы повидать мистера Карлсона Николлза, – медленно растягивая слова, громко произнес надменный голос с английским акцентом, словно говоривший обращался к глухому слуге.
К сожалению, он скончался более двух лет тому назад, – вежливо ответила Дора. – Чем я могу быть полезной?
Пэйс стоял в конце холла и рассматривал незнакомцев, прежде чем представиться. Ему не понравились их голоса. Еще меньше ему понравилась их наружность. У них были шелковые цилиндры и на галстуках булавки с жемчугом. У одного капризный, порочный рот с толстыми губами. Другой был седой и смотрел через монокль так, будто изучал неизвестный вид насекомых. Пэйс уже знал, что произойдет дальше. Он мог бы не допустить этого, но, испытывая какое-то странное чувство, не стал вмешиваться. Существуют вещи, от которых он не должен защищать Дору.
В таком случае мы желаем видеть хозяина дома, – ответил седовласый сочным голосом. – И мы не желаем, чтобы нас заставляли ждать на улице. Немедленно впусти нас, девушка, позови своего хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43