Может, он придумает, Kaк заставить тебя вести себя прилично.Алекс не стала говорить ему, что собирается подождать несколько лет прежде, чем это произойдет. Она только улыбнулась и позволила брату отнести себя наверх.
Джоселин стояла на коленях в саду позади городской усадьбы. Садик был маленьким и излишне аккуратным, с самшитовыми изгородями, тюльпанами и геранями в красивых горшочках. В одном углу цвела, наполняя воздух ароматом, лаванда, а здесь, среди роз, мягкая земля влажно касалась рук девушки.Джоселин нравилось возиться в саду. Она ухаживала за двориком перед их коттеджем на Мичем-лейн, он, конечно, был не таким элегантным, как этот, но цвел почти круглый год. С тех пор она скучала по нему. И только теперь поняла, насколько.— Привет, Джоли, — поздоровался, опускаясь на колени рядом с ней, Такер.— Доброе утро, Так.— Чевой-то ты делаешь?Ветер задул пряди его волос на глаза, и мальчик тыльной стороной ладони откинул их прочь.— Пересаживаю цветы. Корням стало тесно. А я хочу, чтобы им было где расти.Розы она любила особенно. Нежные атласные лепестки, алые, белоснежные, нежно-розовые. В некоторых словно горел огонь.— Его сиятельство хочут, чтобы ты ухаживала за его садом? Я скажу, грей его чертову постель, и с него довольно.Джо покраснела.— Он не требовал этого. Я люблю возиться в саду. С детства.Ее научила мама. А потом они работали в саду вместе с отцом.— Он с тобой нормально обращается? Она кивнула.— Я не ожидала такой заботы. Он возил меня по магазинам — его сиятельство накупил мне сотни замечательных вещей. А ты как? Тебе здесь хорошо?— Мы с Броуни работаем на конюшне. Нам было бы трудно сидеть взаперти в доме.— Думаю, что Рейн это понял.— Может. А может, ему просто хотелось, чтобы мы были от тебя подале.— Вам всегда рады в доме. И ты это знаешь, Так.Он помолчал с минуту.— Как же нам такое вытерпеть, Джо? Его чертовы лапы на тебе? Я просто захожусь от мысли о том, как он тебя лапает. Жаль, я сам не застрелил этого ублюдка той ночью. Тогда тебе бы не пришлось лизать ему пятки.Джоселин вскочила, Такер тоже.— Не говори так, Так! Виконт же рисковал ради нас своей жизнью. Он заботился о нас, кормил, одевал, дал нам красивый дом.— А ты за это платишь — как шлюха, вот. Джо смотрела на него так, словно впервые увидела. Слезы потекли по ее щекам.— В чем-то ты прав, но только отчасти…Как объяснить ему, какие чувства пробудил в ней Рейн. Она и сама этого не понимала.— Виконт заключил сделку. Он был добр, очень добр… и терпелив, — она подняла глаза. — Честно говоря, его сиятельство даже не дотронулся до меня.Такер рассмеялся.— Он что, считает, что ты не годишься?Потому что он хочет, чтобы я желала его, и, прости Господи, это так.— Потому что он хочет, чтобы между нами все было хорошо. Он хороший человек, Такер. Ты и сам это должен понимать.Он пробормотал что-то неразборчивое, разглядывая свои ботинки. Джо не стала напоминать ему, что это первые новые ботинки в его жизни.— Он говорит, что найдет мне место. Говорит, устроит меня учиться ремеслу.Такое место стоило денег. Но она уже поняла, каким щедрым может быть Рейн.— А ты бы чем хотел заняться?Они без слов понимали, что с его покалеченными руками он мало что мог заработать.— Ты что, веришь ему?— Верю.Такер пожал плечами.— Мой папаша был пекарем. Если уж говорить об этом, то я бы тоже хотел стать пекарем.Его отец. Человек, продавший своего сына.— Я не очень-то помню родню, — сказал Такер, — но я все еще чую запах печенья из печки. А свежий хлеб напоминает мне маму.— Думаю, из тебя выйдет прекрасный пекарь.— Ну, конечно, это не так просто… даже если его чертово сиятельство сдержит слово.— Я уверена, что сдержит. Виконт всегда делает то, что обещает.И Джо поняла, что это правда. Еще несколько недель назад она бы не поверила, что виконт — человек чести. Порадовавшись такому определению, Джо снова склонилась над грядкой.— Он скоро вернется? — спросил Так.Джо ощутила тепло в животе.— Сегодня, — тихо ответила она. — Он написал, что вернется поздно вечером.Такер кивнул, а Джоселин вновь принялась за работу. Но ее руки немного дрожали. Рейн вернется сегодня вечером. С той минуты, как он уехал, она с нетерпением ждала его возвращения.Ее нутро дрожало при мысли о том, что может принести этот вечер. Глава 9 Рейн дожидался своего экипажа на углу возле городского дома лорда Дорринга. Вскоре он сел в изящное черное ландо, выбранное им для поездки в город.На дверцах экипажа не было никаких опознавательных знаков, ничего, что могло бы случайно выдать, кто он, или вызвать любопытство по поводу цели его поездки. Рейн редко заботился о соблюдении приличий, но на сей раз он с удивлением обнаружил, что не хочет, чтобы имя Джоселин склоняли бы вместе с его именем в той унизительной манере, которую свет приберегает для женщин вроде Розали Шеллгрейв или даже леди Кэмпден.Конечно, рано или поздно это случится. Но Рейн намеревался избавлять свою будущую любовницу от подобных сплетен так долго, как только сможет.— На Мэддокс-стрит, Финч, — крикнул он кучеру. — И побыстрее, я тороплюсь.И Рейн откинулся на сиденье устремившегося вперед экипажа. Он спешил к своей даме.Виконт весь вечер с нетерпением ждал возможности вернуться к Джоселин, он упустил несколько взяток в висте только потому, что его мысли уносились к Джо и их страстной встрече несколько дней назад. Но сегодня был вторник. За последние два года он ни разу не пропустил встречу в «Кулачном бойце». И если он нарушит это правило, его товарищи начнут искать причину. Хэркурт тоже был членом клуба. А Стивен с радостью воспользуется возможностью поболтать о своем недавнем знакомстве с очаровательной миссис Уиндэм.Господи, эта девушка все еще сохраняла невинность! И он не собирался отдать ее на съедение волкам!В начале двенадцатого подали его экипаж. Рейн уезжал от Дорринга немного раньше обычного, но не настолько, чтобы это обратило на себя внимание. По-настоящему необычным было другое: небольшое количество бренди, которое он выпил, — с тех пор, как он познакомился с темноволосой бродяжкой, взявшей его на мушку, Рейн стал пить меньше.После своего возвращения в Лондон виконт много играл, пил и распутничал от скуки. Но с той роковой ночи перед особняком Дорринга он уже явно перестал скучать. Рейн подумал о Джоселин и улыбнулся. Он надеялся, что она ждет его.С другой стороны, интересно было бы забраться обнаженным к ней в постель, когда она спит. Она не успеет насторожиться и, может быть, примет его ласки и даже ответит на них. И тогда он овладел бы ею, вошел бы в ее упругое тело и поймал бы ее естество, ускользавшее от него с самой первой их бурной встречи.Рейн вздохнул, понимая тщету своих надежд, хоть его тело и начало напрягаться. Дисциплина, напомнил он себе. Ты поймешь, когда она будет готова, и тем сладостнее станут ощущения.Экипаж завернул за угол на Гросвенор-сквер, въехал в узкий переулок позади городской усадьбы Рейна. Грум уже ждал его, направляя ландо и лошадей в конюшню. Рядом с ним работал Броуни.— Добрый вечер, Броуни, — крикнул Рейн, спускаясь на мостовую.— Вечер добрый, хозяин.— Как поживает наша леди?— Тебя ждет. И нервничает, как кошка.Рейн кивнул, стараясь скрыть свое разочарование. Джоселин не спит. И, похоже, не горит сладким нетерпением, на которое он втайне надеялся. Ничего, со временем эта проблема разрешится. В этом он не сомневался. Ему следовало бы сходить к Мадам Дю Мон, чтобы немного расслабиться. Но он понимал, что не сделает этого.Рейн вошел в дом через заднюю дверь, пересек холл, передал лакею шляпу и перчатки и направился в гостиную. По тому, что сказал Броуни, он ожидал, что Джоселин сидит там на диване, но в комнате никого не оказалось.— Она наверху, милорд, — сообщил лакей с подчеркнутой чопорностью.— Спасибо.Нужно что-то делать с этими слугами. Ему совсем не нравилось их жесткое отношение. Он мог себе представить, как они обращаются с Джоселин в его отсутствие.Рейн взбежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки, думая, не спит ли она все-таки, почти мечтая, чтобы она спала. Он открыл дверь ее спальни и снова испытал разочарование.— Я здесь, милорд, — тихо позвала Джоселин, и нежный звук ее голоса обдал его жаром.Собираясь не обращать на это внимание, Рейн вошел в свою спальню и замер на пороге.— Добрый вечер, милорд, — Джоселин стояла рядом с большой ванной, полной горячей воды. — Я думала, что ты захочешь искупаться перед сном.На ней была белая кружевная ночная рубашка, которую он ей купил.У Рейна захватило дух. Он оглядел девушку с ног до головы, заметил, что ритм ее дыхания немного изменился, что жилка на шее бьется быстрее обычного.— Да, — произнес он хрипловатым голосом, — думаю, что мне это будет приятно.Он приблизился к Джо в надежде, что правильно понял смысл того приглашения, которое прочитал в ее голубых глазах, но он боялся двигаться слишком быстро, чтобы не нарушить очарование и не вспугнуть ее.Джоселин улыбнулась.— Позволь мне помочь тебе раздеться.У Рейна пересохло во рту. Джоселин подошла к нему, белое кружево развевалось вокруг нее, черные как смоль волосы поблескивали в свете свечей и камина.С той минуты, как он увидел ее в прозрачной кружевной рубашке, желание болезненно давило на него, и Рейн боялся, что, если Джо зайдет слишком далеко, а потом попытается остановить его, он уже не сможет совладать с собой.— Ты уверена, Джо?— Я буду гораздо увереннее, если ты поцелуешь меня, милорд.Рейн застонал и обнял ее. Она охотно устремилась ему навстречу, податливая и отзывчивая, Джо ответила на его поцелуй, открываясь давлению его языка, позволяя пробовать свои губы.Полегче, сказал он себе. Не торопи ее. Но ему не хотелось медлить. Ему хотелось сорвать рубашку с ее гибкого тела, целовать ее груди и лоно, опустить ее на пол, расстегнуть штаны и войти в нее.Но вместо этого он прервал поцелуй, чтобы коснуться губами ее подбородка, прикусить ее нежное ухо, усыпать поцелуями ее плечи.— Твоя ванна, милорд, — с трудом прошептала Джоселин.— Да…Это позволит помедлить, он сможет смягчить жар, разрывавший его тело.Во всяком случае он надеялся на это, пока снимал фрак и жилет, но потом Рейн почувствовал, что пальцы Джоселин расстегивают пуговицы на его рубашке. Дрожащими руками он расстегнул запонки, сорвал с себя крахмальное белое полотно и потянулся к пуговицам на лосинах.Но пальцы Джоселин поспели первыми. Он заметил, что ее руки дрожат, но не мешал ей. Вместо этого он запрокинул ее лицо, наклонился и поцеловал, его член был таким твердым и напряженным, что Рейн боялся, как бы его не прорвало. Напряжение спало, когда пуговицы были расстегнуты. Джоселин отвела взгляд.— Твои ботинки, — прошептала она.Рейн сел на стул и разулся, потом стянул штаны. Нагой, он подошел к ванне и влез в нее. Щечки Джоселин очаровательно покраснели, когда она встала на колени рядом с ванной, не обращая внимания на брызги, от которых ее рубашка намокла и стала совсем прозрачной.— Только купание должно быть недолгим, — сказал Рейн, — иначе, дорогая, тебе придется присоединиться ко мне прямо как есть.Она тихо засмеялась.— Я уже приняла ванну, милорд. Я бы предпочла присоединиться к тебе в постели.Она увидела жар желания в его глазах и впервые заколебалась.— Т-то есть… если ты тоже этого хочешь. Рейн обхватил руками ее лицо, привлек к себе и поцеловал.— Моя обворожительная Джоселин, если бы ты только знала, как я этого хочу.Она несмело улыбнулась, потом глубоко вздохнула. Взяв в руки губку, она намылила ее и стала тереть его широкую спину. Под водой он заерзал, пытаясь совладать с растущим возбуждением. Джоселин убрала губку, облила водой его плечи и стала мыть его торс. Он ощутил прикосновение ее груди, когда она склонилась над ним.Джоселин намылила мускулы на его груди, ополоснула, потом намылила и сполоснула его живот. Потом ее пальцы замерли на границе воды, тогда Рейн поймал ее руку и опустил в воду. Она выпустила губку, которая так и осталась плавать в мыльной пене, но рука ее осталась под водой и осторожно двигалась, оценивая размер, форму и ощущение.— Мы подойдем друг другу, Джо. Твое тело скоро привыкнет к моему.— Рейн?— Что, милая?— Ты поцелуешь меня снова?Он чуть не рассмеялся. Когда она пугалась, она верила, что его поцелуи разгонят страхи. До сих пор это так и получалось, и этот раз тоже не был исключением. Он особенно осторожно действовал языком, дразняще касаясь уголков ее рта, требуя отклика. И она сначала осторожно, а потом все более самозабвенно ответила на поцелуй. И последняя тонкая ниточка его самоконтроля оборвалась.Он перескочил через край ванны, выпрямился, голый и возбужденный, весь в мыльной пене.— Рейн!Он тихо хмыкнул, протянул к ней руки, привлек к себе и поцеловал. Просунув руку ей под колени, он подхватил ее и пошел к постели. Белая кружевная рубашка в мгновение ока стала насквозь мокрой, как и ковер, по которому он шагал мокрыми ногами. Рейн упал на массивную кровать с балдахином, опустив девушку осторожно на середину пуховой перины, он жадно целовал ее губы, а его руки коснулись ее груди.Она только на мгновение замерла, а потом ответила на поцелуй, запустила пальцы ему в волосы, изогнулась, прижимаясь к нему всем телом.Джоселин задрожала, и не от холода или влаги. Мускулистое тело Рейна прижалось к ней. Она ощущала его мощные очертания, мускулы на его плечах, мощный пресс. Одна из его могучих рук сплелась с ее волосами, тогда как другая обхватила ее за ягодицы, чтобы крепче прижать к нему, его пальцы массировали, дразнили, заставляя место между ее ног гореть и пульсировать.Господи. Она никогда не испытывала таких сумасшедших ощущений, никогда так не теряла контроль над собой. Рейн коснулся ее губ, овладел ее ртом. Его язык довел ее до неистовства. Под ее пальцами мускулы его влажной груди изгибались и напрягались, и соски на ее груди стали такими твердыми, что болели от прикосновений.Словно уловив ее потребность, он спустил рубашку с ее плеча, обнажив грудь, нагнулся и поймал сосок губами. Джоселин ощутила жар, почувствовала, как все ее тело пронзил огонь, и гортанно застонала. Рейн нежно пососал, и жар запульсировал в ее лоне. Он целовал и лизал, приоткрывая рот, чтобы поймать в него больше ее плоти, тянул, сосал, пробовал, испепеляя ее кровь. Когда он отстранился, боль от этой потери была такой острой, что она чуть не заплакала.Но он только снял с нее рубашку. И через мгновение снова целовал ее, его губы ласкали, требовали, его язык погружался в ее рот. Его рука как огнем обжигала ее плоть, потом скользнула в нежный треугольник мягких темных завитков между ее ног, раздвигая губы ее влагалища, его палец проник внутрь.Джоселин вскрикнула от жара, пронзившего ее тело. Пламя охватило ее, заглушив все мысли, кроме мысли о Рейне и о магическом чувстве, которое он возбуждал. Она поняла, что она там влажная, когда он стал использовать эту влажность для того, чтобы растянуть ее и подготовить, вложил туда и второй палец, потихоньку вынимая их и снова погружая внутрь.Она боялась, тревожилась, чувствовала замешательство.Но никаких преград больше не существовало.Ей хотелось, чтобы его пальцы были в ней, хотя до этого мгновения она не могла в это поверить. Ей хотелось, чтобы он гладил ее и жаркое пламя охватывало бы всю ее.— Рейн, — прошептала она, прижимаясь к его груди, умоляя о чем-то, понимая, что она просит о том длинном, жестком и напряженном, чего так боялась, одновременно нуждаясь в нем и боясь его.— Спокойнее, любимая, не переживай, — он снова поцеловал ее, нежно, медленно, глубоко, а его рука ласкала ее грудь. — Ты готова принять меня, Джо. Ты чувствуешь это?— Я готова. Господи, Рейн, я более, чем готова. Рейн застонал. Коленом раздвинул ее ноги, расположился над ней, целуя ее груди и посасывая их,Потом вернувшись к ее рту и просовывая внутрь вой язык. И в это мгновение она почувствовала, как его твердый член входит в нее, такой толстый и горячий, что она снова на мгновение испугалась. Но его поцелуи манили и дразнили, а его мускулы терлись о ее груди, и мгновение спустя она раздвинула ноги шире, приглашая его, пока он не достиг преграды ее девственности.— Будет немного больно, Джо. Но только сейчас. Я постараюсь быть как можно более нежным.Ее тело напряглось, ожидая этого мгновения, боясь разрыва своей плоти. Но его пальцы обхватили ее грудь и стали ласкать сосок, его язык скользил по сводам ее рта, а его губы — Господи — его губы пили ее губы пока, казалось, не завладели всем ее существом. Джоселин ощутила прилив жара, открылась, как цветок на солнце, и Рейн достиг своей цели.Боль пронзила ее. Джоселин вскрикнула, но поцелуй поглотил этот звук.— Прости, — сказал он, сочувственно хмурясь. — Жаль, что нет другого способа.Она увидела, какой ценой далась ему эта забота, по поту, выступившему у него на висках, по слипшимся волосам на лбу.— Все в порядке. Больно было только мгновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36