Оглянулась.
Ахнула.
Круто повернулась и оказалась лицом к лицу с человеком, за которым так долго следила.
Его могучее тело преградило ей путь к отступлению, к Калвертон-Чейзу. Он был высок и широкоплеч, с коротко стриженными темными волосами… Она раскрыла рот от удивления, узнав того, с кем она и Порция встретились у псарен.
Он улыбнулся. Улыбнулся злобно:
— Ну что ж, теперь вы мне поможете!
Сердце у нее упало, но она храбро вздернула подбородок.
— Не глупите! Я не собираюсь помогать вам никоим об разом.
Единственное, что сейчас могло ее спасти, — это его громкий голос — пусть он говорит как можно громче и как можно дольше.
Он сделал шаг к ней и ухмыльнулся, увидев, что она только выше вздернула подбородок. Она не раз имела дело с мужчинами, пытавшимися запугать ее своими габаритами. Очевидно, поняв, что она не собирается бежать в густую чащобу, он остановился и презрительно скривил губы.
— Нет, вы мне поможете, поможете получить хороший кусочек от богатств вашего мужа. Мне не известно, что случилось там, — он кивнул в сторону Калвертон-Чейза, — но я человек опытный и знаю, как выходить из трудных положений. — От его леденящей улыбки она похолодела. — Да к тому же зачем упускать то, что сама судьба сует тебе в руки?
Он хотел схватить ее за руку, но она остановила его презрительным взглядом.
— Если вы и правда настолько умны, что знаете, когда следует уносить ноги, тогда вам лучше бежать отсюда сию же минуту. Мой муж не сможет заплатить за мое благополучное возвращение, если вы рассчитываете именно на это.
Он продолжал улыбаться:
— Именно на это я и рассчитываю, но можете не тратить слов понапрасну — я же видел, как он на вас смотрит.
Она удивилась:
— Видели? И как же?
Взгляд, который он бросил на нее, говорил о том, что он не слишком высокого мнения о ее умственных способностях.
— А так, что он скорее даст отрезать себе руку, чем позволит вам уйти.
Она едва удержалась от радостной улыбки.
— Нет. — Поджав губы, она процедила: ? Вы ошибаетесь — он меня никогда не любил. Мы заключили брак по расчету.
Он ей не поверил.
— Бросьте болтать чепуху! Будь я Эдвардом, я бы согласился с вами, но этот его братец всегда был настоящим дельцом. По расчету или нет, но он заплатит за вас, и заплатит хорошо, чтобы вернуть вас домой невредимой, и без публичного скандала.
Последние слова он подчеркнул, и глаза его сузились, злобно и безжалостно. Он шагнул к ней.
И снова она остановила его, на этот раз жалобно вздохнув:
— Вижу, мне придется сказать вам правду.
Она, глядя на него сквозь ресницы, заметила, как желание уйти отсюда, прихватив ее с собой, борется в нем с потребностью узнать, почему она считает, что его план не удастся. Спорить ему не хотелось, но…
— Какую правду? — рявкнул он угрожающе, чтобы поторопить ее.
Она, помешкав, спросила:
— Как вас зовут?
Его глаза сверкнули.
— Джонатан Кирби, но какое это имеет отношение к…
— Я предпочитаю знать, кому я исповедуюсь.
— Так говорите же — и побыстрее. У нас нет про запас целой ночи.
Она подняла голову:
— Хорошо, мистер Кирби. Правда, в которой я, очевидно, должна вам признаться, касается того, как и почему я вышла замуж. Что одновременно объяснит, почему мой муж не даст вам приличной суммы за мое возвращение.
Она произносила слова с такой быстротой, с какой они приходили ей в голову, понимая, что нужно продержать его здесь как можно дольше, — Люк и остальные мужчины уже должны быть где-то рядом.
— Я сказала, что наш брак был браком по расчету, из-за денег. У него денег немного — точнее, у него их вообще нет. Земля у него имеется, но ведь землю есть не станешь, не правда ли? И нельзя же вывозить сестер в свет в платьях из сена. Так что, как видите, ему необходимо было жениться на деньгах, что мы и сделали, и он получил мое приданое, но, поскольку ему нужно было срочно платить по счетам и делать ремонт и все такое — если вы пробыли здесь какое-то время, вы не могли не видеть, сколько тут рабочих, — одним словом, вряд ли у него что-то осталось, и он не даст вам много денег, просто потому, что не сможет.
Она остановилась, чтобы перевести дух. Кирби с угрожающим видом подошел ближе.
— Хватит, я уже наслушался. — Он наклонился и приблизил к ней свое искаженное яростью лицо. — Вы что, за дурака меня принимаете? Я, разумеется, все проверил, — его голос источал презрение, — как только понял, что у меня может появиться необходимость облапошить одну из его славных сестричек. А его жену — это даже лучше. Мне даже не пришлось очаровывать вас, и вы недолго пробудете в моих руках. Этот человек богат как Крез, и он обожествляет землю, по которой вы ступаете, и он заплатит за вас целое состояние, а именно этого я от него и потребую!
Его лицо исказила мерзкая гримаса. Амелия сжала зубы. Ее воинственность подогревалась отчаянной необходимостью и непонятным раздражением от сознания, что она наполовину права, а он наполовину ошибается.
— И все-таки вы дурак, если верите в это! — Сердито сузив глаза, она подбоченилась. — Мы поженились не из-за любви — он меня не любит! — Полная ложь, но в следующее заявление она вложила всю душу: — Он почти бедняк. У него нет ни гроша. Ведь я его жена, уж я бы знала это!
Она взмахнула руками — и за что-то зацепилась краешком глаза. Кирби, когда подошел к ней, загородил собой тропинку, но теперь, чуть отступив от него, она увидела Люка, который стоял неподвижно на краю поляны, устремив своей темный взгляд не на Кирби, а на нее.
На какой-то миг время остановилось. Она почувствовала…
Кирби все понял по ее лицу.
И с ревом повернулся.
И бросился на Люка, подняв огромный кулак. Амелия рванулась к ним и закричала.
Люк уклонился в последнюю секунду. Она не видела, что произошло, но Кирби дернулся, потом вдруг наклонился вперед и резко отшатнулся, когда кулак Люка ударил его в челюсть.
Амелия вздрогнула и быстро отскочила, потому что Кирби попятился. Близко стоявшие деревья не давали ей возможности маневра, но, хотя Кирби и бросил на нее убийственный взгляд, все его внимание было устремлено на Люка.
А Люк вышел на поляну. В его неслышных скользящих шагах было неизмеримо больше угрозы, чем во всем, что делал до этого Кирби.
Кирби выпрямился, в руке его сверкнул нож.
Амелия задохнулась от ужаса.
Люк замер, не сводя глаз с лезвия, потом снова медленно шагнул вперед.
Кирби слегка пригнулся, широко развел руки и начал описывать вокруг Люка круги.
Но Люк успел отпрыгнуть на безопасное расстояние.
Амелия прижалась к дереву… Слишком живые воспоминания об Аманде, к горлу которой приставляют нож, охвати ли ее в это мгновение.
Кирби бросился вперед. Люк отклонился в сторону.
Амелия, охваченная страхом, не сводила с них глаз — Кирби целил Люку в лицо. В прекрасное лицо ее мужа — лицо падшего ангела. Лицо, которое сам Люк почти не замечал и, конечно же, — чтб не могло прийти Кирби в голову — не собирался защищать.
Она же любила это лицо — такое, какое оно есть.
Амелия огляделась. Ее взгляд упал на лежащую на земле ветку — славную крепкую дубовую ветку — достаточно большую, чтобы послужить дубинкой, достаточно маленькую, чтобы она могла ее поднять, и — что самое главное — лежащую достаточно близко от нее, чтобы она могла поднять ее незаметно.
Кирби стоял к ней спиной. Дубинка оказалась у нее в руках прежде, чем она успела додумать свою мысль.
Она подняла ее, шагнула вперед, замахнулась…
Кирби почувствовал ее приближение и начал поворачиваться…
Она ударила дубинкой изо всех сил. И дерево сломалось, соприкоснувшись с головой Кирби, с приятным треском.
Кирби не упал. Но пошатнулся.
Медленно потряс головой.
Сжав зубы, Люк шагнул вперед, схватил его за руку, сжимавшую нож. Кулаком другой руки он нанес ему завершающий удар. Кирби камнем рухнул на устланную листвой землю.
Сжимая в руке остатки оружия, Амелия смотрела на него:
— Он…
Люк наклонился и вынул из руки поверженного противника нож.
— Без сознания. Вряд ли он скоро очнется.
Вдали послышались голоса, они звали, приближались — но здесь и сейчас были только они вдвоем.
И тишина.
В которой все еще звучали слова, сказанные Амелией.
Она отчаянно пыталась вспомнить, что же она наговорила Кирби. И что из этого слышал Люк? Он ведь мог стоять там уже какое-то время… но не мог же он поверить… решить, что она…
Она бросила ветку и откашлялась.
— Ты…
Они молчали, глядя друг другу в глаза. Ей казалось, что она тонет в страстности его взгляда. У нее перехватило дыхание, словно она стояла, пошатываясь, на краю, счастья или отчаяния, она и сама не знала.
Люк подошел к ней, вздохнул и обнял. Прижал к себе.
— Как мне хочется задать тебе хорошую трепку за то, что ты убежала одна, забыв об опасности. — Он проворчал это в ее локоны, сомкнув вокруг нее руки, точно железную решетку.
Потом она почувствовала, как руки его разжались.
— Но сначала… — Он отодвинулся, заглянул ей в лицо. — Я должен сказать тебе кое-что. — Губы его скривились в виноватой улыбке. — Открыть тебе две тайны. Я…
— Хрру! Хрру!
Люк обернулся.
— Проклятие! — Отпустив Амелию, он устремил взгляд на тропинку — вдали нарастал какой-то непонятный гул. Он быстро приближался. — Они спустили собак!
Едва он произнес эти невероятные слова, как из леса выскочили собаки, целый поток собак, веселых, взволнованных и очень счастливых, что нашли своего хозяина. Не несколько собак здесь было, а целая свора. Люк стоял рядом с Амелией; она прижалась к нему, не потому, что испугалась, но потому, что боялась, что ее собьют с ног все эти виляющие хвостами, нахальные и радостные псины.
— Лежать! — загремел Люк. — Сидеть!
В конце концов они послушались, но, похоже, считали, что заслужили больше благодарности за то, что так хорошо проявили себя в деле.
Не успел Люк навести что-то похожее на порядок, как на поляну хлынул человеческий поток. Порция и Пенелопа, лучше всех знающие эти леса, бежали впереди, размахивая палками, за ними спешили Люцифер, Мартин, Сагден и негодующий Саймон.
Все столпились на поляне, с трудом переводя дыхание.
— Вы его поймали! — тяжело дыша, воскликнула Порция, прижимая руку к боку.
Люк посмотрел на Кирби, на Амелию, на сестру.
— Поймали. — Он смотрел на Порцию. — Кто выпустил свору?
— Мы, конечно. — По голосу Пенелопы было ясно, что по-другому и быть не могло и только дурак стал бы возражать. — Мы добежали до первой развилки и стали думать, по какой дороге вы пошли. Это собаки помогли выследить вас.
Люк посмотрел на нее и вздохнул. Пэтси прижалась к нему, ткнулась носом в ладонь, тихонько поскуливая от радости.
— Так что же случилось? — Схватившись рукой за дерево, Мартин, пытаясь отдышаться, кивнул на распростертого на земле Кирби.
Люк покачал головой:
— Я пока не знаю, но этого человека зовут Джонатан Кирби, и, насколько я понял, он знаком с Эдвардом.
Разумеется, Амелия сразу догадалась, какую часть ее тирады слышал Люк, — он слышал все! Она не переставала вздрагивать при мысли об этом, даже когда через несколько часов наконец-то поднялась по главной лестнице и направилась по коридору в свои апартаменты.
Рассвет был уже не за горами.
Возвращение домой оказалось сопряжено с неожиданными трудностями, не в последнюю очередь из-за того, что теперь, когда злодей был пойман и ответы на все их вопросы можно будет получить, азарт, воспламенявший их всю ночь, исчез. Они спотыкались и с трудом переставляли ноги.
Люк поручил младшим сестрам и Сагдену вернуть свору на псарню. Они пошли вперед, собаки были настороже, готовые броситься на кого угодно по малейшему сигналу.
Кирби, поднятый с земли без всякой деликатности, нетвердо держался на ногах и не мог идти без поддержки. Мартин, Люцифер и Саймон по очереди подгоняли его, следуя за Люком и Амелией, — только Люк мог вывести их через лес к Калвертон-Чейзу.
Прошло полчаса с тех пор, как они вернулись. Дома их ждали с волнением и любопытством — Порция и Пенелопа только и сказали, что все закончилось хорошо, и отправились помогать Сагдену.
Наконец Елена, как и полагается старейшине рода, взяла бразды правления в свои руки. Она заявила, что Люк сам является местным судьей, что под лестницей наверняка имеется прекрасный крепкий погреб, в который Кирби — которого все единодушно называли не иначе, как «этот злодей», — можно посадить под замок, пока они не пожелают допросить его.
Как обычно, Елена была, несомненно, права, но все же Амелия надеялась, что перед тем как они с Люком уснут…
Она не знала, что именно он собирается ей сказать. Но, направляясь в свою личную гостиную, она парила на крыльях любви и надежды. Две тайны, сказал он. И в душе она знала, какой будет, одна из этих тайн.
Окончательная победа в ее долгой и неустанной кампании… Неужели такое возможно?
Триумф — пьянящий напиток. Он струился по ее жилам, когда она раздевалась и готовилась отойти ко сну. Она начала расчесывать волосы, нетерпение ее нарастало; чтобы отвлечься — она ведь не знала, сколько времени понадобится Люку, чтобы запереть Кирби в погребе, — она попробовала представить себе, что это за вторая тайна, которую хочет открыть ей Люк.
Наверняка это не очень серьезная тайна.
Но почему именно сейчас? Что из того, что она говорила Кирби, подтолкнуло Люка к откровенности?
Рука ее замерла и упала. Она уставилась в зеркало невидящим взглядом. Они с Кирби обсуждали две темы. Любит ли ее Люк настолько, чтобы как следует заплатить за ее возвращение? И богат или не богат Люк?
Богат как Крез.
Кирби сказал, что давно все проверил. Он говорил очень уверенно, и у нее не было оснований ему не верить. «Богат как Крез»… трудно предположить, что Кирби может так ошибиться…
Месяцы откатились назад. Амелия мысленно пересмотрела все доказательства, которые она накопила, все, что видела своими глазами, все, что заставило ее поверить, что Люк и его семья вряд ли могут считать себя богатыми.
Не могла же она ошибиться… или могла?
Конечно, нет! Он ведь согласился, что она права…
Нет, этого не было.
Брачный договор составлен в процентах, так что невозможно было высчитать из него ни реальной суммы, ни стоимости его имения. Она полагала, что сумма была ничтожна.
А если большая?
Все эти ремонты — материалы, заказанные давно, за несколько дней до того рассвета, когда она впервые заговорила о браке, о своем приданом.
Что, если он женился на ней не из-за денег? Она неуверенно хмыкнула. О чем она только думает! Неудивительно — события этой ночи повлияли на ее разум… Так все-таки что, если он женился на ней не из-за денег? Раздался стук в дверь.
— Войдите, — рассеянно проговорила она. В дверь просунулась голова Хиггс.
— Я ложусь спать, миледи, вам больше ничего не нужно?
— Нет, Хиггс. Благодарю вас за помощь сегодня вечером.
Хиггс вспыхнула и присела в реверансе.
— Не за что, мэм. — И она повернулась, чтобы уйти.
— Постойте! Минуточку… — Амелия крутанулась на табурете, стоявшем перед туалетным столиком, и подозвала к себе домоправительницу. — У меня есть вопрос. Когда я приехала сюда, в то первое утро мы с вами обсуждали меню, и вы мне сказали, что теперь можно позволить себе кое-что лишнее. Что вы имели в виду?
Хиггс вошла, закрыла дверь, сложила руки на груди. Нахмурилась:
— Уж и не знаю, мое ли дело говорить о…
— Да-да, — успокоила ее Амелия. — Я просто не поняла, почему вы тогда заговорили об этом.
— Ну, вы ведь знаете об отце хозяина, о том, как он умер… и все такое?
Амелия затаила дыхание.
— О том, как отец Люка разорил свою семью? — Хиггс кивнула. — Я знаю об этом.
Значит, она права, она просто неверно поняла Кирби…
— А потом, после упорной работы хозяина, пришел корабль, и хозяин сказал, что нам больше не нужно считать каждый пенни. Его вложения сделали его и всю семью богачами. Уж такая это была хорошая новость! А потом он женился на вас…
— Подождите. — Голова у Амелии закружилась. Вложения? Люцифер спрашивал Люка о каких-то вложениях… — Эти вложения… Когда это произошло? Вы можете вспомнить, когда вы об этом узнали?
Хиггс нахмурилась, подсчитывая дни.
— Да, точно. Через неделю после свадьбы мисс Аманды, вот когда. Помню, я просматривала платья мисс Эмилии и мисс Энн, и тут вошел Коттслоу и сообщил мне эту новость. Он сказал, что хозяин сам только что узнал обо всем.
Голова Амелии так кружилась, что она с трудом сидела на табурете. Чувства ее разрывались между восторженным счастьем и яростью. Она фальшиво улыбнулась, чтобы успокоить Хиггс.
— А, да. Ну конечно. Благодарю вас, Хиггс. Это все.
Она милостиво кивнула; домоправительница присела в реверансе и удалилась.
Амелия отложила гребень. То, чего она никак не могла понять, вдруг объяснилось. Люк был пьян в то утро, когда она подстерегла его; она тогда отметила, что это состояние совершенно ему несвойственно. Он не знал, что она появится и предложит спасти его от безденежья, — и напился, празднуя победу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40