А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— нанесла она встречный удар.
— Этого добьется вот этот мужчина, — клятвенно заявил Джонатан. Он крепко прижал ее к себе, и его пальцы впились в ее податливое тело. — . Телом и душой вы принадлежите мне!
— Вы не владеете мною, Джонатан Хэзэрд. Для вас я, может быть, и движимое имущество, но это все же не дает вам права…
— У меня есть полное право. И клянусь всем святым, вы будете моей женой.
— Вы действительно вступите в подобный брак? — решительно спросила она, всеми силами стараясь не обращать внимания на свое дикое сердцебиение. — В конечном счете я осужденная.
— А я — американец. — Губы его подрагивали, а взгляд скрывал теперь проказливую улыбку. — Мы хорошо подходим друг другу. Вы не станете этого отрицать?
— Это — безумие, — сказала она, прерывисто дыша.
О Господи, этот мужчина лишился разума. Либо это так, подумала она, либо он ведет некую хитрую игру.
— Называйте это как вам нравится, но никуда не уйти от того, что нам предназначено быть вместе.
— Я не могу выйти за вас замуж.
— Вы можете, и вы выйдете.
— О нет! Боже, я… я даже не знаю вас! — Она почувствовала, что ее охватывает паника. Правда, она не могла бы сказать, результат ли это его клятвы владеть ею или ее сомнений в том, можно ли допустить это.
— У нас впереди целая жизнь, чтобы узнать друг друга.
Руки Джонатана заскользили вниз, и он обнял ее стройную талию. Он взглянул в глубь ее глаз:
— Неужели, Александра, перспектива выйти за меня замуж действительно столь неприятна? Точно так же, как вы сделали это в тот день, когда я нашел вас в Параматте, вам следует хорошо обдумать свое положение. Став моей женой, вы освободитесь от нависшего над вашей головой приговора. Вы станете хозяйкой Бори. Ни я, ни кто-либо другой не сможет использовать против вас ваши прежние прегрешения.
— У меня нет никаких прежних прегрешений, — воскликнула она слабым, дрожащим голосом. — И я ничего не могу понять!
— Тогда и не пытайтесь. Просто скажите «да».
— Но как я могу это сделать?! Как я могу пойти на такое хладнокровное соглашение?
— Хладнокровное соглашение? — бросил он ей вызов, сопроводив его притворной улыбкой, и Добавил, разъясняя, в чем дело: — Ваше согласие необязательно.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, моя дражайшая леди Алекс, что в данном вопросе у вас нет выбора. По правде говоря, ваша судьба в моих руках. Я могу подписать ордер на вас любому, кто бы ни захотел. Я могу выдать вас замуж. Если захочу, то за себя.
— И вы согласитесь жениться на несогласной на этот брак невесте? — спросила она без обиняков, гордо подняв голову. Ее сердитый жест, однако, маскировал сладкое тепло, разливающееся по всему ее телу.
— А вы не будете несогласной, — пообещал он.
Прежде чем она успела спросить о значении его слов, Джонатан решил доказать свою правоту способом, который оставил бы мало сомнений и у него, и у нее. Он наклонился к ее лицу и впился в ее губы таким поцелуем, который, хотя и был много нежнее предшествовавших ему, все же заставил ее содрогнуться в новом приступе страсти. На нее это так повлияло, что она едва вновь не оголила свои груди, когда ее руки против собственной воли потянулись, чтобы обнять его. Но ей пришлось вовремя спохватиться и предотвратить окончательную катастрофу. Когда он поднял голову, Алекс открыла глаза и увидела, что его взгляд полон неотразимой смеси ласки, решительности и желания.
— Вы — моя, Александра, — повторил он. От низкого тембра его голоса мурашки поползли по ее телу.
Алекс, затаив дыхание, неотрывно смотрела на него. В душе у нее бушевала буря, и она уже не знала, что чувствует и во что верит. Издав нечленораздельный крик, она оторвалась от Джонатана и бросилась к дверям.
Джонатан не пытался остановить ее. Он молча, с деланным безразличием наблюдал за тем, как она скрылась в сгустившейся темноте. А потом на губах его заиграла легкая улыбка удовлетворения.
Глава 10
Той ночью Алекс почти не сомкнула глаз. И когда на следующее утро она рискнула спуститься вниз, то обнаружила, что ее в столовой ждет Джонатан.
— Вы опоздали, мисс Синклер, — заметил он с кривой усмешкой.
Заметив его, она остановилась. Ее глаза расширились, щеки порозовели. Он сидел на своем обычном месте во главе стола — или, если говорить точнее, до недавнего времени это было его обычным местом. Прошла почти неделя, как он в последний раз приходил на завтрак.
Встреча с ним тут же воскресила в ее памяти безумие минувшей ночи. Она, однако, решила вести себя так, будто ничего не произошло. Он, полагала Алекс, несомненно, сожалел о своем необдуманном и предельно нелепом предложении вступить с ним в брак. Сейчас же, когда они встретились друг с другом при ярком отрезвляющем свете дня, в его душе должен был бы, конечно, возобладать голос разума.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, предприняв героическую попытку найти компромисс.
— Жду свой завтрак. И вас.
Она с испугом отметила, как затрепетало ее сердце. Остро ощущая на себе его внимательный взгляд (она не сомневалась, что мысленно он раздевает ее), Алекс скрестила руки под грудью и попыталась, скрыв свое смятение, перебороть внезапно возникшее у нее желание выбежать из комнаты. Сегодня на ней было подаренное им бледно-синее муслиновое платье. Пуговицы к рабочему платью придется пришить заново — если только она, конечно, разыщет их. При мысли о необходимости возвратиться для этого в амбар она тяжело вздохнула.
— А где мистер Малдун? — спросила она с заметной дрожью в голосе.
— Он ушел.
Джонатан медленно поднялся со стула. Затопивший комнату солнечный свет позолотил его темные волосы. Алекс замерла на месте и в растерянности опустила руки. Ее глаза, не подчиняясь ей, бросали взгляды на его мужественное, налитое мускулами тело, а потом опять на лицо. Ее опасения усилились, когда она заметила, что он улыбается. Улыбка его показалась ей какой-то двусмысленной, чуть ли не хищной, и вмиг перечеркнула ее робкие надежды на то, что он изменил свои намерения. Судя по выражению его глаз, дневной свет ничуть его не отрезвил.
— Я… я позабочусь о вашем завтраке. — Она поспешно направилась к двери на кухню, но он преградил ей путь.
— Александра! — он произнес ее имя так, будто уже в нем заключалась ласка.
Ее сердце тут же учащенно забилось, а во взгляде отразилось смущение, когда их глаза встретились. Хотя Джонатан и не прикоснулся к ней, она вздрогнула, как от ожога.
— Простите, капитан Хэзэрд, но мне пора приниматься за дела.
— Вчера ночью вы называли меня «Джонатан», — Отбросив в сторону недомолвки, напомнил он ей.
— Я хотела бы, чтобы мы оба забыли об этом… об этом прискорбном эпизоде. — Она покраснела еще больше и опустила глаза. — Воспоминания о нем крайне унизительны для меня, и я уверена, что ваш намек был продиктован не чем иным, как…
— Это был не намек, — спокойно возразил он.
Джонатан страстно желал прижать ее к себе, вновь ощутить ее опьяняющую сладость. Но он боялся, что не сможет ограничиться одним-единственным поцелуем. Особенно после событий прошлой ночи. Это было наваждение, но он ничего не мог с собой поделать. Остаток ночи он пролежал в своей постели, чувствуя, что тело его сжигает пламя неукротимого желания, и помня о проклятом долге чести, требующем от него не уступать своему низменному побуждению овладеть ею до свадьбы. Теперь он отлично понимал, что все дело было в том, что эта маленькая мегера полностью завладела его сердцем. «Итак, — с ироничной усмешкой сказал он себе, — мне придется вопреки своему обыкновению вести себя как подобает истинному джентльмену».
Но долго это продолжаться не будет.
— Что бы это ни было, — сказала Алекс, — было бы лучше всего, если бы я покинула плантацию.
— Никогда. — Теперь его взгляд отнюдь не свидетельствовал о сколько-нибудь шутливом настроении, и его лицо заметно посуровело.
— Вы сказали, что могли бы подписать бумаги о передаче меня в услужение кому-либо другому, — волнуясь, сказала она. — В таком случае сделайте это. Или разрешите мне уехать в Сидней.
— Я полагал, что мы все уладили.
— Мы ничего не уладили. — Она раздраженно повернулась к Джонатану спиной. — Больше я не могу здесь оставаться. Да поможет мне Бог, но я вынуждена признать, что физическое влечение между нами слишком велико, чтобы его можно было игнорировать. Я сознаю, что духовно я позорно слаба. Но я не намереваюсь выходить за вас замуж! Даже если ваше предложение было искренним, я не могу принять его. Мы с вами чужие, и мое место вовсе не здесь.
— Ваше место там, где нахожусь я, — заявил Джонатан, жадно оглядывая ее. Его зеленые глаза потемнели.
— Нет, это не так, — с излишней поспешностью возразила она. Ее горло болезненно сжалось, а в сердце точно вонзилась острая игла. — Я — леди Александра Синклер. Мое место в Англии, а не в Австралии. — Она вновь повернулась к нему лицом, набравшись решимости. — Кроме того, между нами нет ничего такого, на чем можно было бы построить брак.
— Неужели нет? — спросил он низким вибрирующим голосом.
— Нет! — бросила она ему в ответ, при этом голос ее опасно повысился. — Это неправда, будто какое-то чувство влечет вас ко мне.
— Ну а если бы это было правдой, это что-нибудь изменило бы?
— Что? — спросила она, с трудом дыша.
— Что-нибудь изменилось бы, если бы я сказал, что люблю вас?
— Но почему я… Как это может быть? — Она нахмурилась и покачала головой. — Я бы не поверила вам! Как вы могли бы любить меня и одновременно подчинять своей воле?
— Думайте что хотите, — заявил он ей торжественно, — но учтите, что моя цель — обладать вами.
— Вы не можете жениться на женщине только потому, что хотите иметь ее в своей постели. — Она порывисто приблизилась к нему вплотную, не отдавая себе отчета в том, что в результате представила его взору свои созревшие соблазнительные груди. — Кроме страсти, должно быть истинное уважение. Возможно, в Америке браки заключают легче, подчиняясь капризу, но в Англии узы супружества священны.
— Однако нас объединяет безграничная страсть.
— Черт побери! Вы что, не слушаете, что я говорю?
— Нет, я слушаю. Но мы не в Америке и не в Англии. — Это единственное, что он нашелся сказать, дабы удержаться от желания избить ее. — В силу необходимости в Австралии сложились свои собственные правила.
— И что это должно значить?
— Только то, что в будущую субботу мы будем обвенчаны.
Явно считая спор законченным, он нахлобучил шляпу и медленно пошел на кухню.
Потрясенная и все еще не верящая его словам Алекс уставилась ему вслед. Она подошла к стулу, с которого он только что поднялся, уселась на него и приложила руку к груди, где так бешено стучало сердце.
Суббота. Господи, до нее осталось только два дня! Что же ей делать?
«Всегда остается возможность еще одной попытки побега», — думала она с нарастающим отчаянием. Она могла бы снова попытаться удрать верхом. Она могла бы даже направиться не в Сидней, а в Параматту и обратиться там к кому-нибудь с мольбой о помощи. Но, по правде говоря, она мало сомневалась в том, что Джонатан Хэзэрд не найдет ее.
Не в силах усидеть на месте, Алекс вскочила со стула и начала в смятенных чувствах ходить взад и вперед около стола. Казалось, единственное, что ей теперь остается, — это попытаться возвать к его здравому смыслу, убедить, что их брак обернется ужасной ошибкой. Маловероятно, что кто-нибудь из обитателей плантации возьмется отговорить его от поставленной им цели. Даже Тилли, которая стала близкой подругой Алекс, не осмелится вмешаться в эту историю. И хотя Финн Малдун по отношению к Алекс — сама доброта, было трудно представить его дающим советы своему хозяину по такому личному вопросу. «Нет, — решила она, прерывисто дыша, — я не могу полагаться ни на кого, кроме себя».
«Ваше место там, где нахожусь я».
Удивляясь, почему эти его слова не вызвали у нее страха и отвращения (дело скорее обстояло совсем наоборот), она повернулась и направилась на кухню. Джонатан уже ушел. Без завтрака. И даже ни разу не прикоснулся к ней…
Следующие двое суток пролетели с беспощадной быстротой. В субботу, когда уже забрезжил рассвет, Алекс после проведенной без сна ночи охватила паника. Она уже перепробовала все. При любой встрече с Джонатаном она высказывала ему свои возражения против их союза и умоляла его отказаться от своего плохо продуманного плана. Она атаковала его, раздражала, высказывала ему откровенное неповиновение. Один раз она даже прибегла к слезам. Но все ее усилия оказались напрасными. Его позиция не менялась: Алекс будет его женой.
Ни о каких подробностях он не говорил. И довольно странно, что на плантации тоже никто не упоминал о свадьбе. Все вели себя так, будто и не подозревают о предстоящем событии. Она раздумывала над тем, искренне ли было поведение обитателей Бори, если даже Джонатан по какой-то неизвестной ей причине решил сохранить предполагаемую брачную церемонию в тайне. Но это лишь еще больше усиливало ее беспокойство.
Все утро ее нервы были натянуты, как тетива у лука. Она была рада, что в доме никого, кроме нее, не было. Тилли, Колин и Агата проводили выходной день в своих семьях. Большинство рабочих отправились на фургоне в Параматту в местные лавки и таверны. Те немногие, которые остались в Бори, удовлетворились тем, что в свободное время просто отдыхали или копались на своих участках.
Хотя Алекс оделась и спустилась вниз раньше обычного, Джонатана она не встретила. Не видела она его и предыдущим вечером. Вполне вероятно, что он избегал ее. Она решила было отправиться на его поиски, но потом отказалась от этой затеи. Она уже и так довольно часто испытывала свою судьбу.
Утро заканчивалось. Алекс сделала генеральную уборку дома, отчаянно пытаясь отвлечь свои мысли от главного события наступившего дня. Поскольку никто не появился, она заняла свое место на кухне. Но оценить приготовленную ею еду было некому, ибо ни Джонатан, ни Финн ни на завтрак, ни на обед не пришли. Что касается ее, то она уже давно потеряла аппетит. Алекс собрала еду в пакет и отправилась в коттедж к Тилли, где узнала, что ее подруга была среди тех, кто поехал в Параматту.
Возвращаясь в дом, Алекс тревожно огляделась вокруг в смутном ожидании увидеть Джонатана. Однако нигде не было никаких признаков его присутствия. Под влиянием мгновенной слабости ей пришла в голову мысль, что она могла бы вновь воспользоваться для побега его отсутствием, а также отсутствием почти всех обитателей плантации. Она даже быстро направилась к конюшне и заглянула в нее. К своему удивлению, она убедилась, что конюшня была пуста.
Ее глаза заблестели, ибо теперь она уже не сомневалась в том, что Джонатан не собирается добиваться ее согласия. Пробормотав отнюдь не свойственное знатным дамам ругательство, Алекс бросилась в дом и с еще большим усердием, нежели до этого, взялась за работу.
Она даже не заметила, как солнце стало опускаться за горизонт. А Джонатан все еще не возвращался. Алекс сделала вид, что он в конце концов принял, по-видимому, во внимание ее протесты. Настал вечер… и ничего не произошло. С мучительной неопределенностью было покончено. Она наконец могла вздохнуть облегченно.
Никакой свадьбы не будет.
Ощущая необъяснимую тяжесть на сердце, Алекс взошла по лестнице и заперлась в своей комнате. Она расстегнула платье и позволила ему упасть комком на пол вокруг щиколоток. Еще днем она приняла ванну, и сейчас ей хотелось лишь забраться в постель и попытаться привести в порядок свои чувства. Сейчас они находились в более хаотичном состоянии, нежели когда-либо раньше. Она уныло размышляла о том, что обречена пребывать в таком состоянии, пока Джонатан оставался в ее жизни.
Сбросив ботинки и сняв затем нижнюю сорочку, панталоны и чулки, она надела новую белую батистовую ночную рубашку, которую днем раньше закончила подрубать. Она сидела на Алекс гораздо лучше, чем прежняя, и ей шли большое декольте и очень короткие рукава. Но в этот момент Алекс не волновал ее внешний вид. Еще раз вздохнув, она босиком направилась к кровати.
Алекс взялась за покрывало, собираясь отдернуть его в сторону. И в этот момент в дверь, расположенную позади нее, громко и настойчиво постучали. Она вздрогнула и в тревоге оглянулась. Ее глаза округлились, а сердце дико забилось.
То, конечно же, был Джонатан, требовавший, чтобы она впустила его в комнату (в самом деле кто, кроме него, осмелился бы обеспокоить ее в такое неподходящее время?). Сначала Алекс была не склонна отвечать на стук. Он, вероятно, пришел, подумала она, чтобы дать ей какое-то объяснение, и отнюдь не была уверена, что хочет выслушать его.
— Кто там? — наконец отозвалась она.
— Я хотел бы сказать вам пару слов.
Сквозь дверь был хорошо слышен его знакомый красивый, звучный голос.
— Я очень прошу меня извинить, капитан Хэзэрд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32