Я не хочу, чтобы кто-нибудь смог войти в ту комнату до тех пор, пока я не разрешу эту загадку.
— Я сделаю все, как вы говорите, мисс Ребекка.
Мне и самой хочется узнать, кто мог сыграть такую паршивую шутку. И если это кто-нибудь из моих служанок… ну, уверяю вас, в этом доме она долго не задержится.
Покинув ее, я сразу отправилась в классную комнату. Белинда и Люси сидели за столом с мисс Стрингер.
— Доброе утро, мисс Мэндвилл, — сказала мисс Стрингер. — Вы хотели видеть меня?
— Нет, нет. Как идет учеба?
— О! — Она подняла глаза к потолку. — Лучше, чем можно было предполагать.
— Мы учим историю, — сказала Люси.
— Я рада это слышать.
— Про Вильгельма Завоевателя, который пришел сюда и убил короля Гарольда.
— Наверное, это очень интересно. Что-то Белинда сегодня очень тихая. С тобой все в порядке, Белинда?
Она коротко кивнула в ответ', — Тебе следует поблагодарить мисс Ребекку за заботу и вежливо ответить ей, — указала мисс Стрингер.
— Со мной все в порядке, благодарю, — пробормотала Белинда.
— Я подумала, что ты, возможно, беспокоишься по поводу своей мачехи, — сказала я.
Она не поднимала глаз.
— Как сегодня миссис Лэнсдон? — спросила миссис Стрингер.
— Она отдыхает. Вчера ей было совсем плохо.
— Я слышала, что она потеряла сознание в саду.
Надеюсь, она ничего не повредила себе, когда упала?
— Конечно, с ней могло произойти все, что угодно, — сказала я. — К счастью, она упала на мягкую землю, но это было потрясением для нее.
Я окинула взглядом шкафы. Они были полны книг и учебных принадлежностей. Там не могло быть одежды. В любой момент ее обнаружила бы мисс Стрингер.
— Что ж, оставляю вас с Вильгельмом Завоевателем, — сказала я и вышла.
Мне не хотелось допрашивать Белинду, не имея доказательств. Не хотелось мне и обращаться и к Люси, которая могла участвовать в заговоре. Я надеялась на обратное, но из собственных наблюдений и рассказов мисс Стрингер сделала вывод, что Белинда часто подключала Люси к своим затеям, в которых главную роль играла, разумеется, сама Белинда.
Как раз над классной комнатой находился чердак, где любили играть дети. Там хранились сундуки, и туда же сносили всякие ненужные вещи. Если кто-то что-то хотел спрятать, то лучше места было не придумать. Наверх вела короткая винтовая лестница, по которой я поднялась.
Из-за наклонной крыши на чердаке почти нигде нельзя было выпрямиться во весь рост. К стене были прислонены старые картины, там же стояла какая-то мебель. В противоположном конце находились три больших сундука. Я сразу же заметила, что один из них приоткрыт, и откинула крышку Все было проще, чем я предполагала. Прямо на виду, поверх другой одежды лежали голубой плащ и шляпа. Подозрения превращались в уверенность.
Рядом стояло кресло. Я села в него и начала размышлять о случившемся. Думала я, конечно, о Белинде и о том, что происходит с ней. Она тревожила меня.
Как моя мама относилась бы к такому ребенку? Должно быть, она любила бы ее так же, как меня; временами, правда, мне казалось, что в Белинде есть нечто большее, чем просто дурные привычки. Я припомнила сценку, которую она разыграла вместе с Люси.
Это было рассчитанным ударом. Казалось неестественным, что она, моя сестра, может вести себя подобным образом.
Я пыталась найти ей оправдание, мысленно возвращаясь к Бенедикту Лэнсдону. Он не относился к ней как отец. Кажется, он забыл о том, что это — его ребенок. Мама хотела бы, чтобы он заботился о ней.
То, что она сама не могла сделать этого, накладывало на него двойные обязательства. А он совершенно отстранился от всего этого. Возможно, он даже и не пытался. Ему трудно было забыть о том, что — Белинда стала причиной смерти моей матери, хотя и не была в этом виновата.
Мне доводилось слышать о таких случаях, и я всегда считала это непростительным Итак, поскольку отец не любил ее и, получая необходимую для ребенка любовь лишь от Ли, Белинда постоянно пыталась проявить себя — любым образом, даже раня других.
Я должна постараться не сердиться на нее, а понять. В конце концов, это всего лишь ребенок, растерянный ребенок.
Рано или поздно Белинда явится сюда, на чердак, чтобы убедиться в том, что одежда не найдена. Она могла догадаться о моих подозрениях, поскольку была сообразительна не по годам, строптива и коварна по натуре.
Я просидела в ожидании около часа, предполагая, что она поднимется сюда сразу же после окончания урока, и не ошиблась.
Услышав легкие шаги по винтовой лестнице, я взяла себя в руки.
— Заходи, Белинда, — пригласила я. — Я хочу поговорить с тобой.
Она в изумлении уставилась на меня. Я была рада, что дождалась ее, так как уже начала опасаться, что после встречи в классной комнате она догадается о моих предположениях и будет держаться отсюда подальше.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.
— По-моему, ты не слишком вежлива, а?
На ее лице появился испуг:
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты подошла вон к тому сундуку и достала вещи, которые лежат сверху.
— Зачем?
— Затем, чтобы ты показала мне их, а потом объяснила, как они туда попали.
— Но откуда я знаю?
— Хорошо, посмотрим.
Я встала и, взяв ее за руку, подвела к сундуку.
— Теперь открывай его, — велела я.
— Зачем?
— Открывай.
Она послушалась.
— Эти вещи положила сюда ты, — сказала я.
— Нет.
Я не обратила внимания на ее ложь.
— Как ты попала в запертую комнату? — спросила я.
У нее был хитрый вид. Она думала, что ее план весьма умен, и ей трудно было удержаться, чтобы не похвастаться им. Но она ничего не сказала. Я продолжила.
— Ты украла этот ключ из гостиной миссис Эмери.
Тебе было известно, что он там, потому что она ходила убирать ту комнату два раза в неделю. Ты узнала, когда ее не будет на месте, проникла в ее комнату и нашла ключ Она изумленно уставилась на меня:
— Люси все врет.
— Люси знала?
— Кое-что, — сказала Белинда.
— А что делала Люси?
— Ничего. Люси ничего не способна выдумать Она слишком глупая.
— Понятно. Значит, получив ключ, ты добралась до одежды. Ты знала, что там есть одежда, которая принадлежала твоей маме. Она очень расстроилась бы, если бы узнала о твоем поступке, Белинда. Тебя не волнует, что ты делаешь больно людям?
— Мне тоже делают, больно.
— Кто? Кто тебя обидел?
Она молчала.
— Ли очень милая, она добра к тебе. Мисс Стрингер — тоже. Люси любит тебя, миссис Эмери — тоже.
А разве я плохо отношусь к тебе?
На мгновение ее уверенность поколебалась, и она стала похожа на обычного испуганного ребенка.
— Он ненавидит меня, — сказала она. — Он ненавидит меня, потому что… потому что мама умерла, когда я родилась.
— Кто сказал тебе такую чушь?
Она презрительно взглянула на меня:
— Это все знают. И ты знаешь, только делаешь вид, что не знаешь.
— Ах, Белинда, все совсем не так. Ты в этом не виновата. Такое происходит с сотнями детей. Никто их не осуждает.
— Кроме него, — сказала она.
Мне хотелось обнять ее и крепко прижать к себе.
Мне хотелось сказать: «Мы ведь сестры, Белинда. Я знаю, что у нас разные отцы, но у нас одна мать, поэтому между нами существуют особые узы. Почему же ты не поговорила со мной, не рассказала мне о своих чувствах?»
Она проговорила:
— Ты тоже его не любишь.
— Белинда…
— Но ты не говоришь правду, а я говорю. Я его ненавижу.
Меня охватило отчаяние. Я не знала, что ей сказать. Бенедикт действительно избегал ее, был холоден к ней, никогда с ней не разговаривал; он не мог забыть о том, что ее рождение привело к смерти его любимой жены.
Как мне хотелось потом, чтобы я оказалась старше, мудрее, опытней, чтобы сумела хоть как-то утешить этого ребенка. Но в тот момент я могла думать только о том, какие страдания она причинила Седеете.
— Почему ты решила так напугать ее? — спросила я.
Белинда вновь стала вести себя вызывающе. Исчезли промелькнувшая было мягкость, жажда ласки. Она вновь была Белиндой, умной Белиндой, умевшей отомстить тем, кто обижал ее.
Она пожала плечами и улыбнулась.
— Эти вещи такие большие, — сказала она. — Мне пришлось быть осторожной. — Она несколько истерично рассмеялась. — Я чуть не споткнулась. Шляпа очень хорошая, но все время съезжала на уши. Я вынуждена была ее придерживать.
— Селеста потеряла сознание, — напомнила я. — К счастью, она упала на мягкую землю, но ведь могла бы и серьезно пораниться.
— Так ей и надо, раз вышла за него замуж. Она не должна была выходить за него. Мне не нужна мачеха.
— Ты не понимаешь еще очень многого в жизни.
Возможно, когда подрастешь, начнешь понимать. Селеста ни в чем не виновата. Она хочет сделать все, как можно лучше.
— Она даже по-английски не правильно говорит.
— Я склонна думать, что ее английский гораздо лучше твоего французского. И неужели тебя это так беспокоит, что ты решила ей навредить?
Белинда пристально взглянула на меня ничего не выражающими глазами и покачала головой.
— Я очень хорошо справилась со всем, — удовлетворенно заявила она. — Мачеха подумала, что я — настоящее привидение.
— Ты оказалась недостаточно ловкой.
— Тебе рассказала Люси.
— Люси мне ничего не рассказывала. Ну-ка, говори, какую роль сыграла в этом она.
— Никакую. Она бы не сумела. У нее ума не хватит. Она бы все испортила. Просто она знала, вот и все. И рассказала тебе. Потому что… откуда еще ты могла узнать?
— Я отлично знаю тебя, Белинда. Я почти сразу же заподозрила тебя.
— Почему?
— В первую очередь из-за одежды Я знала, где ты ее нашла. Мы с миссис Эмери проверили и выяснили, что одежды там нет. Тогда мне стало ясно, что кто-то взял ее. Белинда, я хочу очень серьезно поговорить с тобой.
— А что ты собираешься сделать? Расскажешь ему… моему отцу?
Я покачала головой.
— Нет. Ты должна пойти к своей мачехе, сказать ей, что очень сожалеешь о содеянном, и пообещать никогда не делать ничего подобного. Разве ты не понимаешь, как нехорошо причинять боль людям?
— Я только была привидением.
— Я уже говорила тебе… — Тут я заметила, как высовывается кончик ее языка. — Белинда, послушай меня. Ты ведь хочешь, чтобы люди любили тебя, восхищались тобой?
— Ли меня и так любит.
— Ли была твоей няней чуть ли не с первых дней твоей жизни. Она любит тебя и Люси как своих родных детей.
— Меня она любит больше.
— Она любит вас обеих Если ты добра к людям, они относятся к тебе так же. Поверь, тебе будет легче жить на свете, если ты будешь доброй и не станешь играть с людьми дурные шутки… а особенно с теми, кто не сделал тебе ничего плохого.
Я порывисто обняла ее и, к своему изумлению и радости, почувствовала, что она прижалась ко мне.
Несколько минут мы стояли, обнявшись, затем я взглянула ей в лицо. Ее слезы были настоящими.
— Навсегда запомни, Белинда, — сказала я, — что мы с тобой — сестры. Мы потеряли нашу маму. Я ее нежно любила. Она была для меня всем. Не забывай, что твой отец тоже очень любил ее. Когда она умерла, это стало для него страшным, мучительным ударом.
Он не может забыть ее. Мы все должны помочь ему, Белинда, а помогая ему, мы будем помогать себе.
Обещай мне почаще разговаривать со мной Если что-нибудь случится — приди ко мне и расскажи. Договорились?
Она пристально взглянула на меня и кивнула.
Затем она обняла меня за шею, и я поняла, что давно не была так счастлива. Я сделала порыв и, кажется, нашла подход к этому странному ребенку, моей сестре. Я сказала:
— Теперь мы понимаем друг друга. Теперь мы с тобой друзья, да, Белинда?
Она вновь кивнула.
— Нам осталось еще одно, — продолжила я. — Нужно сходить к твоей мачехе.
Она отпрянула — Это необходимо, — настаивала я. — Селеста сильно испугалась. Она думает, что видела привидение.
Передо мной вновь появилась прежняя Белинда с выражением триумфа на лице.
— Иначе ей везде будет чудиться привидение. Ее будут преследовать мысли об этом.
Белинда закивала, и ее глаза засияли при мысли об открывающихся перспективах. Кажется, я слишком поспешила убедить себя в том, что мне удалось выявить в ее натуре что-то доброе.
— Мы должны ее успокоить, — твердо сказала я. — Мы обязаны рассказать ей правду. Так что сейчас мы пойдем к ней, расскажем в подробностях, что произошло, и попросим у нее прощения. Это было глупой детской выходкой, и ты сожалеешь о том, что сделала.
Ты просто не подумала, что это может так навредить ей.
— Я не хочу идти.
— В жизни мы часто вынуждены делать вещи, которые нам не нравятся. Эту одежду я отдам миссис Эмери, чтобы она могла вернуть ее на место. Она будет рада узнать, что в доме нет привидения, а есть только маленькая девочка со своими выдумками.
Белинда заупрямилась.
— Пойдем же, покончим сразу со всем, — сказала я.
Я положила плащ и шляпу обратно в сундук, решив, что это потерпит, и повела Белинду вниз, в комнату Селесты.
Селеста сидела у окна. Я сказала:
— Белинда хочет кое-что рассказать тебе.
Она удивленно приподняла брови, а я подвела Белинду поближе. Девочка монотонно, как заученный урок, произнесла:
— Я вытащила эту одежду из гардероба в запертой комнате. Я принесла ее в сад, а когда услышала, что вы идете, надела ее. Это была только игра, и я очень сожалею, что напугала вас.
На лице Селесты появилось облегчение. Я сказала:
— Белинда действительно сожалеет об этом. Ты должна простить ее. Она решила, что это просто очередная игра. Ты ведь знаешь, как она любит переодеваться и изображать из себя актрису… после тех живых картин.
— Ах… — слабо произнесла Селеста. — Я… я понимаю.
— Белинда очень, очень сожалеет о случившемся.
Селеста улыбнулась ей.
— Я все понимаю, — сказала она. — Это была всего лишь маленькая шутка, правда? Глупо было с моей стороны так…
Белинда покивала. Я обняла ее, и она, хотя и не ответила тем же, все-таки не отвергла меня.
— Ты собираешься сегодня кататься верхом? — спросила я.
— Да.
— Вместе с Люси? Я поеду с вами. А сейчас можешь идти.
Она с явным облегчением удалилась. Я сказала:
— Она действительно раскаивается.
— Мне кажется, она ненавидит меня.
— Нет. Она смущена, растеряна. Хотелось бы, чтобы отец уделял ей побольше внимания. Вот в чем она нуждается. Мне кажется, она восхищается им… — Я сделала паузу. — Но ты понимаешь…
— Да, я понимаю, — согласилась Селеста.
У них были схожие проблемы.
Я не могла не чувствовать некоторого удовлетворения, потому что этот инцидент несколько сблизил нас с Белиндой. Мне следовало поддерживать эту близость. Ребенок, — а она была всего лишь ребенком, хотя временами мы забывали об этом, — нуждался в нежности. В этом была причина того, что она постоянно выставляла себя напоказ, добиваясь восхищения окружающих. Если бы Бенедикт смог подавить в себе это горе. Если бы он хоть немножко подумал о живых.
Все возвращалось к нему.
ПОИСКИ КЛАДА
Вернулся Бенедикт, и Рождество было уже на пороге. Я все еще надеялась, что смогу забрать детей с собой в Корнуолл, но этому не суждено было случиться. Рождеству в Мэйнорли придавали важное значение. В Мэйнор Грейндже должны были состояться самые разные приемы — не только семейные, но и званные обеды. Нужно было пригласить и людей, работающих на территории округа. Такое время отчим желал провести в кругу семьи, поскольку Рождество — праздник, на который собирается вся семья.
Это было большим разочарованием, и дело было не только в том, что я очень хотела встретиться с бабушкой и дедушкой. Там находился Патрик со своими родственниками, и они наверняка собирались часто посещать Кадор.
Я очень огорчилась, и меня утешала лишь мысль о том, что время идет и в следующее Рождество мы уже будем строить планы нашего бракосочетания. Итак, следовало набраться терпения Мисс Стрингер уехала на три недели к своим родственникам в Котс-уолдс. Занятия на это время прекратились. Узнав об этом, Белинда закричала:
— Ура!
Люси присоединилась к ней, и они заплясали по классной комнате, распевая:
— Три недели без уроков!
— На Рождество всегда так много дел, что вы будете очень заняты, — напомнила им я.
Мы собирались соблюсти рождественские традиции.
Большой холл нужно было украсить падубом, лавром и плющом. Кроме веток омелы предстояло устроить старинный рождественский «куст»— два обруча, скрещивающихся под прямым углом, увитых вечнозелеными листьями и подвешенных к стропилам; они служили той же цели, что и омела, и назывались поцелуйным кустом.
Белинда была очень возбуждена. Она вместе с Люси бегала по всему дому, то помогая украшать помещения, то забегая на кухню, чтобы размешать пудинг, который, по словам поварихи миссис Грант, следовало размешивать всем, кто жил в доме, — большим и малым.
Мы все выполнили этот старый обычай, кроме Бенедикта. Я не могла представить человека, решившегося предложить ему поучаствовать в такой процедуре.
Запах кипящих пудингов пронизывал весь дом, и мы спустились вниз послушать, как они булькают, остывая. Миссис Эмери сказала, что на церемонии снятия пробы должен присутствовать весь штат прислуги, и, кроме того, к этому были допущены дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Я сделаю все, как вы говорите, мисс Ребекка.
Мне и самой хочется узнать, кто мог сыграть такую паршивую шутку. И если это кто-нибудь из моих служанок… ну, уверяю вас, в этом доме она долго не задержится.
Покинув ее, я сразу отправилась в классную комнату. Белинда и Люси сидели за столом с мисс Стрингер.
— Доброе утро, мисс Мэндвилл, — сказала мисс Стрингер. — Вы хотели видеть меня?
— Нет, нет. Как идет учеба?
— О! — Она подняла глаза к потолку. — Лучше, чем можно было предполагать.
— Мы учим историю, — сказала Люси.
— Я рада это слышать.
— Про Вильгельма Завоевателя, который пришел сюда и убил короля Гарольда.
— Наверное, это очень интересно. Что-то Белинда сегодня очень тихая. С тобой все в порядке, Белинда?
Она коротко кивнула в ответ', — Тебе следует поблагодарить мисс Ребекку за заботу и вежливо ответить ей, — указала мисс Стрингер.
— Со мной все в порядке, благодарю, — пробормотала Белинда.
— Я подумала, что ты, возможно, беспокоишься по поводу своей мачехи, — сказала я.
Она не поднимала глаз.
— Как сегодня миссис Лэнсдон? — спросила миссис Стрингер.
— Она отдыхает. Вчера ей было совсем плохо.
— Я слышала, что она потеряла сознание в саду.
Надеюсь, она ничего не повредила себе, когда упала?
— Конечно, с ней могло произойти все, что угодно, — сказала я. — К счастью, она упала на мягкую землю, но это было потрясением для нее.
Я окинула взглядом шкафы. Они были полны книг и учебных принадлежностей. Там не могло быть одежды. В любой момент ее обнаружила бы мисс Стрингер.
— Что ж, оставляю вас с Вильгельмом Завоевателем, — сказала я и вышла.
Мне не хотелось допрашивать Белинду, не имея доказательств. Не хотелось мне и обращаться и к Люси, которая могла участвовать в заговоре. Я надеялась на обратное, но из собственных наблюдений и рассказов мисс Стрингер сделала вывод, что Белинда часто подключала Люси к своим затеям, в которых главную роль играла, разумеется, сама Белинда.
Как раз над классной комнатой находился чердак, где любили играть дети. Там хранились сундуки, и туда же сносили всякие ненужные вещи. Если кто-то что-то хотел спрятать, то лучше места было не придумать. Наверх вела короткая винтовая лестница, по которой я поднялась.
Из-за наклонной крыши на чердаке почти нигде нельзя было выпрямиться во весь рост. К стене были прислонены старые картины, там же стояла какая-то мебель. В противоположном конце находились три больших сундука. Я сразу же заметила, что один из них приоткрыт, и откинула крышку Все было проще, чем я предполагала. Прямо на виду, поверх другой одежды лежали голубой плащ и шляпа. Подозрения превращались в уверенность.
Рядом стояло кресло. Я села в него и начала размышлять о случившемся. Думала я, конечно, о Белинде и о том, что происходит с ней. Она тревожила меня.
Как моя мама относилась бы к такому ребенку? Должно быть, она любила бы ее так же, как меня; временами, правда, мне казалось, что в Белинде есть нечто большее, чем просто дурные привычки. Я припомнила сценку, которую она разыграла вместе с Люси.
Это было рассчитанным ударом. Казалось неестественным, что она, моя сестра, может вести себя подобным образом.
Я пыталась найти ей оправдание, мысленно возвращаясь к Бенедикту Лэнсдону. Он не относился к ней как отец. Кажется, он забыл о том, что это — его ребенок. Мама хотела бы, чтобы он заботился о ней.
То, что она сама не могла сделать этого, накладывало на него двойные обязательства. А он совершенно отстранился от всего этого. Возможно, он даже и не пытался. Ему трудно было забыть о том, что — Белинда стала причиной смерти моей матери, хотя и не была в этом виновата.
Мне доводилось слышать о таких случаях, и я всегда считала это непростительным Итак, поскольку отец не любил ее и, получая необходимую для ребенка любовь лишь от Ли, Белинда постоянно пыталась проявить себя — любым образом, даже раня других.
Я должна постараться не сердиться на нее, а понять. В конце концов, это всего лишь ребенок, растерянный ребенок.
Рано или поздно Белинда явится сюда, на чердак, чтобы убедиться в том, что одежда не найдена. Она могла догадаться о моих подозрениях, поскольку была сообразительна не по годам, строптива и коварна по натуре.
Я просидела в ожидании около часа, предполагая, что она поднимется сюда сразу же после окончания урока, и не ошиблась.
Услышав легкие шаги по винтовой лестнице, я взяла себя в руки.
— Заходи, Белинда, — пригласила я. — Я хочу поговорить с тобой.
Она в изумлении уставилась на меня. Я была рада, что дождалась ее, так как уже начала опасаться, что после встречи в классной комнате она догадается о моих предположениях и будет держаться отсюда подальше.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.
— По-моему, ты не слишком вежлива, а?
На ее лице появился испуг:
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты подошла вон к тому сундуку и достала вещи, которые лежат сверху.
— Зачем?
— Затем, чтобы ты показала мне их, а потом объяснила, как они туда попали.
— Но откуда я знаю?
— Хорошо, посмотрим.
Я встала и, взяв ее за руку, подвела к сундуку.
— Теперь открывай его, — велела я.
— Зачем?
— Открывай.
Она послушалась.
— Эти вещи положила сюда ты, — сказала я.
— Нет.
Я не обратила внимания на ее ложь.
— Как ты попала в запертую комнату? — спросила я.
У нее был хитрый вид. Она думала, что ее план весьма умен, и ей трудно было удержаться, чтобы не похвастаться им. Но она ничего не сказала. Я продолжила.
— Ты украла этот ключ из гостиной миссис Эмери.
Тебе было известно, что он там, потому что она ходила убирать ту комнату два раза в неделю. Ты узнала, когда ее не будет на месте, проникла в ее комнату и нашла ключ Она изумленно уставилась на меня:
— Люси все врет.
— Люси знала?
— Кое-что, — сказала Белинда.
— А что делала Люси?
— Ничего. Люси ничего не способна выдумать Она слишком глупая.
— Понятно. Значит, получив ключ, ты добралась до одежды. Ты знала, что там есть одежда, которая принадлежала твоей маме. Она очень расстроилась бы, если бы узнала о твоем поступке, Белинда. Тебя не волнует, что ты делаешь больно людям?
— Мне тоже делают, больно.
— Кто? Кто тебя обидел?
Она молчала.
— Ли очень милая, она добра к тебе. Мисс Стрингер — тоже. Люси любит тебя, миссис Эмери — тоже.
А разве я плохо отношусь к тебе?
На мгновение ее уверенность поколебалась, и она стала похожа на обычного испуганного ребенка.
— Он ненавидит меня, — сказала она. — Он ненавидит меня, потому что… потому что мама умерла, когда я родилась.
— Кто сказал тебе такую чушь?
Она презрительно взглянула на меня:
— Это все знают. И ты знаешь, только делаешь вид, что не знаешь.
— Ах, Белинда, все совсем не так. Ты в этом не виновата. Такое происходит с сотнями детей. Никто их не осуждает.
— Кроме него, — сказала она.
Мне хотелось обнять ее и крепко прижать к себе.
Мне хотелось сказать: «Мы ведь сестры, Белинда. Я знаю, что у нас разные отцы, но у нас одна мать, поэтому между нами существуют особые узы. Почему же ты не поговорила со мной, не рассказала мне о своих чувствах?»
Она проговорила:
— Ты тоже его не любишь.
— Белинда…
— Но ты не говоришь правду, а я говорю. Я его ненавижу.
Меня охватило отчаяние. Я не знала, что ей сказать. Бенедикт действительно избегал ее, был холоден к ней, никогда с ней не разговаривал; он не мог забыть о том, что ее рождение привело к смерти его любимой жены.
Как мне хотелось потом, чтобы я оказалась старше, мудрее, опытней, чтобы сумела хоть как-то утешить этого ребенка. Но в тот момент я могла думать только о том, какие страдания она причинила Седеете.
— Почему ты решила так напугать ее? — спросила я.
Белинда вновь стала вести себя вызывающе. Исчезли промелькнувшая было мягкость, жажда ласки. Она вновь была Белиндой, умной Белиндой, умевшей отомстить тем, кто обижал ее.
Она пожала плечами и улыбнулась.
— Эти вещи такие большие, — сказала она. — Мне пришлось быть осторожной. — Она несколько истерично рассмеялась. — Я чуть не споткнулась. Шляпа очень хорошая, но все время съезжала на уши. Я вынуждена была ее придерживать.
— Селеста потеряла сознание, — напомнила я. — К счастью, она упала на мягкую землю, но ведь могла бы и серьезно пораниться.
— Так ей и надо, раз вышла за него замуж. Она не должна была выходить за него. Мне не нужна мачеха.
— Ты не понимаешь еще очень многого в жизни.
Возможно, когда подрастешь, начнешь понимать. Селеста ни в чем не виновата. Она хочет сделать все, как можно лучше.
— Она даже по-английски не правильно говорит.
— Я склонна думать, что ее английский гораздо лучше твоего французского. И неужели тебя это так беспокоит, что ты решила ей навредить?
Белинда пристально взглянула на меня ничего не выражающими глазами и покачала головой.
— Я очень хорошо справилась со всем, — удовлетворенно заявила она. — Мачеха подумала, что я — настоящее привидение.
— Ты оказалась недостаточно ловкой.
— Тебе рассказала Люси.
— Люси мне ничего не рассказывала. Ну-ка, говори, какую роль сыграла в этом она.
— Никакую. Она бы не сумела. У нее ума не хватит. Она бы все испортила. Просто она знала, вот и все. И рассказала тебе. Потому что… откуда еще ты могла узнать?
— Я отлично знаю тебя, Белинда. Я почти сразу же заподозрила тебя.
— Почему?
— В первую очередь из-за одежды Я знала, где ты ее нашла. Мы с миссис Эмери проверили и выяснили, что одежды там нет. Тогда мне стало ясно, что кто-то взял ее. Белинда, я хочу очень серьезно поговорить с тобой.
— А что ты собираешься сделать? Расскажешь ему… моему отцу?
Я покачала головой.
— Нет. Ты должна пойти к своей мачехе, сказать ей, что очень сожалеешь о содеянном, и пообещать никогда не делать ничего подобного. Разве ты не понимаешь, как нехорошо причинять боль людям?
— Я только была привидением.
— Я уже говорила тебе… — Тут я заметила, как высовывается кончик ее языка. — Белинда, послушай меня. Ты ведь хочешь, чтобы люди любили тебя, восхищались тобой?
— Ли меня и так любит.
— Ли была твоей няней чуть ли не с первых дней твоей жизни. Она любит тебя и Люси как своих родных детей.
— Меня она любит больше.
— Она любит вас обеих Если ты добра к людям, они относятся к тебе так же. Поверь, тебе будет легче жить на свете, если ты будешь доброй и не станешь играть с людьми дурные шутки… а особенно с теми, кто не сделал тебе ничего плохого.
Я порывисто обняла ее и, к своему изумлению и радости, почувствовала, что она прижалась ко мне.
Несколько минут мы стояли, обнявшись, затем я взглянула ей в лицо. Ее слезы были настоящими.
— Навсегда запомни, Белинда, — сказала я, — что мы с тобой — сестры. Мы потеряли нашу маму. Я ее нежно любила. Она была для меня всем. Не забывай, что твой отец тоже очень любил ее. Когда она умерла, это стало для него страшным, мучительным ударом.
Он не может забыть ее. Мы все должны помочь ему, Белинда, а помогая ему, мы будем помогать себе.
Обещай мне почаще разговаривать со мной Если что-нибудь случится — приди ко мне и расскажи. Договорились?
Она пристально взглянула на меня и кивнула.
Затем она обняла меня за шею, и я поняла, что давно не была так счастлива. Я сделала порыв и, кажется, нашла подход к этому странному ребенку, моей сестре. Я сказала:
— Теперь мы понимаем друг друга. Теперь мы с тобой друзья, да, Белинда?
Она вновь кивнула.
— Нам осталось еще одно, — продолжила я. — Нужно сходить к твоей мачехе.
Она отпрянула — Это необходимо, — настаивала я. — Селеста сильно испугалась. Она думает, что видела привидение.
Передо мной вновь появилась прежняя Белинда с выражением триумфа на лице.
— Иначе ей везде будет чудиться привидение. Ее будут преследовать мысли об этом.
Белинда закивала, и ее глаза засияли при мысли об открывающихся перспективах. Кажется, я слишком поспешила убедить себя в том, что мне удалось выявить в ее натуре что-то доброе.
— Мы должны ее успокоить, — твердо сказала я. — Мы обязаны рассказать ей правду. Так что сейчас мы пойдем к ней, расскажем в подробностях, что произошло, и попросим у нее прощения. Это было глупой детской выходкой, и ты сожалеешь о том, что сделала.
Ты просто не подумала, что это может так навредить ей.
— Я не хочу идти.
— В жизни мы часто вынуждены делать вещи, которые нам не нравятся. Эту одежду я отдам миссис Эмери, чтобы она могла вернуть ее на место. Она будет рада узнать, что в доме нет привидения, а есть только маленькая девочка со своими выдумками.
Белинда заупрямилась.
— Пойдем же, покончим сразу со всем, — сказала я.
Я положила плащ и шляпу обратно в сундук, решив, что это потерпит, и повела Белинду вниз, в комнату Селесты.
Селеста сидела у окна. Я сказала:
— Белинда хочет кое-что рассказать тебе.
Она удивленно приподняла брови, а я подвела Белинду поближе. Девочка монотонно, как заученный урок, произнесла:
— Я вытащила эту одежду из гардероба в запертой комнате. Я принесла ее в сад, а когда услышала, что вы идете, надела ее. Это была только игра, и я очень сожалею, что напугала вас.
На лице Селесты появилось облегчение. Я сказала:
— Белинда действительно сожалеет об этом. Ты должна простить ее. Она решила, что это просто очередная игра. Ты ведь знаешь, как она любит переодеваться и изображать из себя актрису… после тех живых картин.
— Ах… — слабо произнесла Селеста. — Я… я понимаю.
— Белинда очень, очень сожалеет о случившемся.
Селеста улыбнулась ей.
— Я все понимаю, — сказала она. — Это была всего лишь маленькая шутка, правда? Глупо было с моей стороны так…
Белинда покивала. Я обняла ее, и она, хотя и не ответила тем же, все-таки не отвергла меня.
— Ты собираешься сегодня кататься верхом? — спросила я.
— Да.
— Вместе с Люси? Я поеду с вами. А сейчас можешь идти.
Она с явным облегчением удалилась. Я сказала:
— Она действительно раскаивается.
— Мне кажется, она ненавидит меня.
— Нет. Она смущена, растеряна. Хотелось бы, чтобы отец уделял ей побольше внимания. Вот в чем она нуждается. Мне кажется, она восхищается им… — Я сделала паузу. — Но ты понимаешь…
— Да, я понимаю, — согласилась Селеста.
У них были схожие проблемы.
Я не могла не чувствовать некоторого удовлетворения, потому что этот инцидент несколько сблизил нас с Белиндой. Мне следовало поддерживать эту близость. Ребенок, — а она была всего лишь ребенком, хотя временами мы забывали об этом, — нуждался в нежности. В этом была причина того, что она постоянно выставляла себя напоказ, добиваясь восхищения окружающих. Если бы Бенедикт смог подавить в себе это горе. Если бы он хоть немножко подумал о живых.
Все возвращалось к нему.
ПОИСКИ КЛАДА
Вернулся Бенедикт, и Рождество было уже на пороге. Я все еще надеялась, что смогу забрать детей с собой в Корнуолл, но этому не суждено было случиться. Рождеству в Мэйнорли придавали важное значение. В Мэйнор Грейндже должны были состояться самые разные приемы — не только семейные, но и званные обеды. Нужно было пригласить и людей, работающих на территории округа. Такое время отчим желал провести в кругу семьи, поскольку Рождество — праздник, на который собирается вся семья.
Это было большим разочарованием, и дело было не только в том, что я очень хотела встретиться с бабушкой и дедушкой. Там находился Патрик со своими родственниками, и они наверняка собирались часто посещать Кадор.
Я очень огорчилась, и меня утешала лишь мысль о том, что время идет и в следующее Рождество мы уже будем строить планы нашего бракосочетания. Итак, следовало набраться терпения Мисс Стрингер уехала на три недели к своим родственникам в Котс-уолдс. Занятия на это время прекратились. Узнав об этом, Белинда закричала:
— Ура!
Люси присоединилась к ней, и они заплясали по классной комнате, распевая:
— Три недели без уроков!
— На Рождество всегда так много дел, что вы будете очень заняты, — напомнила им я.
Мы собирались соблюсти рождественские традиции.
Большой холл нужно было украсить падубом, лавром и плющом. Кроме веток омелы предстояло устроить старинный рождественский «куст»— два обруча, скрещивающихся под прямым углом, увитых вечнозелеными листьями и подвешенных к стропилам; они служили той же цели, что и омела, и назывались поцелуйным кустом.
Белинда была очень возбуждена. Она вместе с Люси бегала по всему дому, то помогая украшать помещения, то забегая на кухню, чтобы размешать пудинг, который, по словам поварихи миссис Грант, следовало размешивать всем, кто жил в доме, — большим и малым.
Мы все выполнили этот старый обычай, кроме Бенедикта. Я не могла представить человека, решившегося предложить ему поучаствовать в такой процедуре.
Запах кипящих пудингов пронизывал весь дом, и мы спустились вниз послушать, как они булькают, остывая. Миссис Эмери сказала, что на церемонии снятия пробы должен присутствовать весь штат прислуги, и, кроме того, к этому были допущены дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41