Она вручила бармену бумажку в тысячу долларов и, взяв бокал с коктейлем, оставила на стойке сдачу в девятьсот баксов. Она всегда давала большие чаевые, и об этом все знали.Но после бара мисс Хилл исчезла, и я предположил, что Бен выследил ее и запер в их номере. Он не хотел, чтобы она была рядом с ним в этот праздничный вечер – в том состоянии, в каком она находилась. Возможно, Пегги было отдано предпочтение как ее дублеру, и теперь босса сопровождала красивая женщина, в то время как он галантно прощался с голливудскими гостями.Они уже выходили из дверей, окруженные фоторепортерами, когда в коридоре, выходившем во внутренний двор, появилась Хилл. В этот момент – так уж распорядился Его Величество Случай – Сигел, обняв Пегги за талию, наклонился и поцеловал ее в щеку.Вирджиния Хилл, шедшая по коридору, видела это и, ускорив шаг, расталкивая попадавшихся на ее пути, стремительно направилась к ним. Ее лицо, красное от алкоголя, было искажено гневом.Я стал пробираться через толпившихся в казино в направлении холла.Я подошел почти вовремя – Тэбби, растопырив пальцы с красными наманикюренными ногтями, набросилась на Пег. Сначала она сорвала с ее платья брошь-фламинго и запустила ею в Сигела. Затем она одной рукой царапнула Пегги по лицу, оставив на нем красные полосы, а другой схватилась за ее темные локоны и с силой дернула вниз.Пег вскрикнула, а ошеломленная публика, замерев, завороженно наблюдала за происходившим. Сигел оцепенело смотрел, как две его дамы, схватившись, повалились на ковер холла.Вирджиния оказалась сверху Пег и нанесла ей два удара маленьким крепким кулачком. Пег не осталась в долгу: вцепившись обеими руками в вырез платья Вирджинии, она с силой рванула его, разодрав платье на две чести. Затем они стали кататься по полу, нанося друг другу удары. Пегги при этом вскрикивала, а Тэбби рычала.Мы разняли их. Сигел грубо оттащил назад Вирджинию, а я прижал к себе дрожащую, находившуюся в шоке Пегги; ее лицо было в кровоподтеках и ссадинах. Пегги обладала сильным характером и поэтому не плакала, но была потрясена и прижималась ко мне – наверное, даже не отдавая отчета в том, что это был я. Сигел наотмашь ударил Вирджинию Хилл. Она взглянула на него, придерживая одной рукой разорванное платье. В ее глазах были и боль и изумление.– Ты забыла, где ты находишься.– Бен...Сигел, понимая, что на него устремлены десятки глаз, тихо, почти шепотом, который могли слышать только стоявшие рядом, сказал ей:– Ты выставила меня в их глазах идиотом.Вся дрожа, закрыв лицо рукой и рыдая, Вирджиния стремглав бросилась прочь.Он хмуро посмотрел ей вслед. Затем он обратил взор к публике. Сейчас ему было не так-то просто развеять всеобщую неловкость; на его лице не было его обворожительной улыбки, и он не говорил, как тогда, в казино: «все нормально, господа». В его глазах был гнев и, может быть, обида.Медленно толпа стала расходиться. Появились фоторепортеры, снимавшие отъезжавшие кортежи; они еще не знали, какое зрелище пропустили.Сигел повернулся к Пегги, которую я продолжал держать в своих руках. Она еще не пришла в себя. Он коснулся ее плеча.– Ты в порядке? – спросил он. Его голос звучал мягко и заботливо.– Я думаю, что да.Он нежно погладил ее по плечу:– Может быть, мы тебя отвезем в больницу?– Все это пустяки, Бен. Мне лишь немного... не по себе.– Конечно! – Он улыбнулся. – Я и о себе могу сказать то же самое.Она, несмотря на свое состояние, все же улыбнулась ему.– Нат, – сказал Сигел, обратясь ко мне. – Может, ты отведешь мисс Хоган в «Ласт Фронтиер». Ей нужно прийти в себя, отдохнуть.– О чем речь, – сказал я. – Если мисс Хоган не возражает.Она кивнула, улыбнувшись.Сигел похлопал ее по щеке и тепло улыбнулся. Он едва не подмигнул ей своим голубым озорным глазом.Ну и черт с ним. По крайней мере, у меня было больше волос.Я отвел ее к своему «бьюику», поддерживая за локоть. Я был по-официальному любезен, как посыльный Сигела, выполнявший его поручение. Но только до следующего дня. Завтра меня в этом вертепе не будет.Мы ехали молча; это было недалеко.Я проводил ее до двери.Она чуть задержалась, прежде чем войти, и сказала:– Спасибо, Нат.– Ты в порядке, малышка?– Не совсем.– Я, может быть, предложил бы тебе свою компанию, но, думаю, ты сейчас в ней не нуждаешься.– Нет... не нуждаюсь. Но все равно, спасибо. Спасибо, что не говоришь мне неприятных вещей.– Не стоит благодарностей.– Ты мне говорил, что она опасна.– Она опасна. В следующий раз она может прийти с пистолетом. Она кивнула:– Я знаю. Я буду осторожней.– Ты уж постарайся. Хорошо?Она вошла в свой номер, а я отправился к выходу.Мгновение спустя она окликнула меня:– Ты убедился, что я была права?– В чем?– Он не любит ее. Он ненавидит ее. Ведь именно обо мне он сегодня беспокоился.«Точно. Потому он и попросил своего мальчика на побегушках отвезти тебя домой».– Ну конечно, милая, – сказал я и вышел вон. Я вернулся во «Фламинго». Сигел сидел в баре.Это не было в его правилах – находиться там. Тем более не в его правилах было пить двойной джин. Сегодня он нарушил их.– Ну и дела, – сказал я.– Да, – согласился он и жестом пригласил меня сесть рядом.Я сел.– Как Вирджиния?Он пожал плечами:– Она спит в наших апартаментах. Я сходил туда и выпорол ее ремнем.– Бен, послушай...– Ты не хочешь принять мое предложение?Я отрицательно мотнул головой.– Тебе это не нравится?– Что?– Ну, я и твоя бывшая девушка...– Знаешь, я не собираюсь царапать тебе лицо по этому поводу, Бен. Но, наверное, это мне не нравится почти так же, как и Джинни.Он вздохнул. Покачал головой.– Черт бы побрал этих баб!– Ты хочешь сказать, что это могло бы стать началом большой, красивой дружбы?Он ухмыльнулся:– Что-то вроде того, приятель. – Он поднял свой бокал, салютуя мне.– Кроме того, – сказал я, не поднимая бокала, – я такой же, как и ты. Мне нравится иметь свое собственное дело. Свое частное агентство. Я начинал в маленьком, обшарпанном офисе, четырнадцать лет назад. И теперь у меня есть люди, работающие на меня, и я переезжаю в большой современный офис. Я тоже люблю мечтать, Бен. И в моих мечтах нет места для «Фламинго».Он медленно кивнул головой:– Я понимаю. Когда ты уезжаешь?– В понедельник. И у меня нет желания работать завтра.– С меня причитается. Я ведь тебе еще не заплатил. Не так ли?– Ты говорил мне о десяти тысячах, насколько я помню.Он снова кивнул:– Да. И ты их заслужил. Я должен был бы выплатить тебе еще и премию, но мне сказали, чтобы я сократил свои расходы.Я посмотрел на него взглядом, полным сожаления:– Выходит, мне не повезло, раз я стал первым, с кого ты решил начать.Конечно же, если говорить о невезении, я находился в лучшем положении, чем Сигел.Он сказал мне, чтобы я зашел к нему в контору к трем часам ночи, и он заплатит мне наличными. Я нашел его с тем же растерянным, окаменевшим лицом.– Проклятье, – сказал он, сидя за столом, уставленным коробками с деньгами. Тут же, чуть в стороне от него, находился старший крупье.– Насколько плохи дела сегодня? – спросил я, наклонившись к нему.– Плохо. Снова тридцать тысяч.– Черт...– Если дела пойдут так и дальше, то к концу недели у меня в пассиве будет сто тысяч.– Тебе нужно закрываться, Бен. У тебя здесь работает ворье, за которым наблюдает такое же ворье. Это ясно.– Они узнают у меня, что такое Божья кара. Нет, это им так не пройдет! Я им покажу, кто такой Бен Сигел, – сказал он, мрачно усмехаясь.Я пропустил его ремарку.– Я считаю, ты должен закрыть заведение, набрать новых людей и открыть его вновь вместе с отелем.– Что ты, черт возьми, смыслишь в этом! – вспылил он.Я пожал плечами:– Почему бы тебе тогда не рассчитаться со мной и не отпустить на все четыре стороны?Он покачал головой. Его лицо смягчилось.– Извини, Нат. Извини. Я подумаю над твоими словами. Твой совет довольно разумный. Я подумаю.– Ну и хорошо, Бен.Он отсчитал мне девять тысяч в сотенных купюрах и еще одну тысячу в пятидесятидолларовых и двадцатидолларовых бумажках.Я свернул деньги и убрал их. Это была большая сумма, но я заработал ее.Мы обменивались рукопожатиями с Сигелом, когда в контору вбежал Чик Хилл.– Бенни! – сказал он, с трудом переводя дух. – Ты должен быстрее бежать туда. Она покончила с собой! Я думаю, она покончила с собой!– Тэбби? – сказал он. Его глаза смотрели с тревогой.Чик кивнул, показывая рукой на дверь.– Нат, – сказал Сигел, быстрым шагом направляясь к двери. – Ты можешь оказать мне помощь?Я кивнул, и мы бегом направились по коридору во внутренний двор, к зданию недостроенного отеля.– Она проглотила упаковку успокоительных таблеток, – с отчаянием в голосе промолвил Чик. – Мне показалось, что она не дышит.– Как ты там оказался? – спросил я его, когда мы подбегали к лифту.– Я хотел узнать, как она себя чувствует, – объяснил ее брат. Он посмотрел затравленными глазами на Сигела. Мы вошли в лифт. – Я слышал, ты избил ее, Бен.– Заткнись, Чик, – оборвал его Сигел, глядя вверх, словно поторапливая лифт, чтобы тот двигался быстрее.Она лежала на спине на широкой кровати, покрытой розовой простыней. На ней все еще было то разорванное платье. Грудь ее была обнажена, глаза – закрыты. Сигел склонился над ней.– Она дышит, – сказал он. – Едва-едва, но дышит. Принеси мне мокрое полотенце!Чик намочил полотенце в ближайшей ванной комнате, на полу которой я нашел пустую упаковку из-под транквилизаторов. Парень передал Сигелу полотенце, и тот начал шлепать им ее по лицу.– Просыпайся же! – приговаривал он. – Просыпайся, черт возьми!Чик стоял рядом с беспомощным видом, готовый разрыдаться.Я сказал:– Бен, слушай, давай как можно скорее отвезем ее в больницу; там ей промоют желудок. Я подгоню сейчас «бьюик» к подъезду. Хорошо?Он держал ее на руках. Повернувшись ко мне, он кивнул.– Вы сможете вдвоем донести ее до подъезда? – спросил я.Сигел, кивнув, сказал:– Не мешкай. Беги за машиной!Саут Невада Хоспитэл находился в пяти милях от нас, на бульваре Чарльстоун. Движение на трассе было интенсивным, и я, выжимая восемьдесят миль в час, был вынужден делать обгоны и увертываться от встречных машин.Вирджиния Хилл находилась на переднем сиденье, между мною и Сигелом. Он, обнимая ее одной рукой и прижимая к себе, шептал ей какие-то успокоительные слова. Чик сидел сзади с выражением отчаяния на лице.– Прибавь скорость! – прикрикнул Сигел.– Попробую, – ответил я.– Глупая, вздорная девчонка, – сказал Сигел тихо. – Зачем ей это было нужно?Я гнал «бьюик» под девяносто миль в час. Сзади, в ночи, раздался звук сирены.– Проклятье, – сказал я, – полицейский.– К черту полицейского, – сказал Сигел, прижимая к себе Вирджинию. – Гони, не оборачивайся.Коп догнал нас, лишь когда мы подрулили к приемному отделению больницы. Сигел, не глядя на него, машинально вручил ему стодолларовую купюру.Санитары положили безжизненное тело Хилл на тележку и повезли в палату неотложной помощи.Через некоторое время нас допустили к ней. Сигел пожимал руку доктору, который вернул ее к жизни. Оказалось, что Вирджиния Хилл была миссис Сигел. Под такой фамилией она была зарегистрирована в приемном отделении.– Доктор, – сказал Сигел, одаривая его своей лучезарной улыбкой, – огромное спасибо. Я теперь просто обязан пристроить к вашей больнице еще одно крыло.Вирджиния Хилл, бледная, еще не пришедшая окончательно в себя, подняла глаза, и ее первые слова были: «Отдай им этот чертов „Фламинго“ в качестве нового корпуса. Давай, Бен, уедем отсюда, пока ты жив! Пока ты жив...» И она разрыдалась.Он стал успокаивать ее, а мы с доктором и Чиком оставили их вдвоем.Я сказал Чику:– Они обручились?Чик пожал плечами:– Да, это не многие знают. Они сделали это, будучи в Мексике, не так давно.– Почему они это скрывают?– Они это не скрывают, но, я думаю, что некоторые из друзей Бена на востоке с неодобрением относятся к моей сестре.– Черт, я всегда думал, что она поддерживает с ними тесные контакты.– Это было до того, как она и Бен близко сошлись друг с другом. После этого она перестала поддерживать какие-либо деловые контакты с ними.Через несколько минут из дверей больничной палаты вышел Сигел. Он улыбался. Его улыбка была какой-то беспокойной, и я не мог понять почему.Потом мне стало все ясно.– Нат, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты забрал свою маленькую девочку с собой.– Мою маленькую девочку?– Пегги Хоган. Ты знаешь, ей здесь не следует оставаться. Тэбби настроена против нее.Эхо от наших голосов разносилось по коридору.– Хорошо, – сказал я. – А что, если мисс Хоган не захочет уезжать?– Я уже позаботился об этом. Тебе сейчас следует отправиться в «Ласт Фронтиер» и постучать ей в дверь.– Но сейчас почти четыре часа утра, Бен.– Делай, как я говорю, Нат. Она не спит. Я позвонил ей. – Он ухмыльнулся, как смущенный ребенок. – Тэбби сказала, чтобы я позвонил ей.Но я не стал подниматься в номер Пег. Я отправился в свою комнату в «Ласт Фронтиер». У меня за этот вечер и без того было достаточно эмоциональных встрясок.Я был уже под одеялом, готовым погрузиться в сон, несмотря на все происшедшее, как в дверь кто-то постучал. Я несколько мгновений лежал молча, глядя в потолок. В дверь опять постучали, еще раз и еще раз. Только после этого я выбрался из постели. Я был в одном нижнем белье. Впрочем, кому до этого было дело.Я открыл дверь.Она стояла на пороге с поцарапанным лицом, без следов какой-либо косметики, ее волосы не были прибраны. Она посмотрела на меня с выражением полной безысходности. Я не удержался и нежно прикоснулся к ее щеке.– Мне очень жаль, Пег.Она сказала, словно маленькая девочка:– Ты заберешь меня домой, Нат?– Конечно, милая.Ее фиалковые глаза смотрели в никуда.– Спасибо. Я очень благодарна тебе. Она повернулась, чтобы уйти. Ее походка была неверной. Я догнал ее. Я вышел в коридор в одном исподнем. Но кому было дело до нас в этот поздний, а может, ранний час.– Ты в порядке?– Не совсем, – ответила она тем же детским голосом.Затем она схватила меня, прижалась к моей груди и заплакала. Заплакала!Я довел ее до своей комнаты, посадил ее на край кровати, сел рядом, и она еще долго плакала, уткнувшись мне в плечо.– Он... позвонил мне... и сказал, что между нами все кончено.– Я знаю, – сказал я.Она подняла на меня заплаканные глаза и спросила:– Ты... ты знаешь?Я коротко рассказал ей о том, что произошло с Вирджинией.– Он... он звонил мне из ее больничной палаты?– Да.– И она была там?– Безусловно.– Ты знаешь, что он мне сказал?– Нет.– Он сказал, что она поставила его перед выбором – или она, или я. – Она проглотила слезы. – И он предпочел ее.Я ничего не сказал.– Как ты это воспринимаешь? – спросила она.– Нормально, – ответил я. – Ведь они муж и жена.В ее глазах сначала появилось удивление, а затем – гнев.Я кивнул:– Обручены. Они это сделали не так давно. В Мексике.– Значит, я была... с женатым мужчиной? И даже не подозревала об этом?– Именно так.Она сидела и о чем-то думала. Затем она встала. Сбросила с себя халат. На ней была та самая ее коротенькая голубая ночнушка.– Сними с себя все, – сказала она сквозь зубы.– О'кей, – сказал я и сбросил с себя нижнее белье.Она перешагнула через лежавший на полу халат. Ее тело было смуглым, за исключением двух белых полосок – тех мест, которые обычно закрывал ее купальник.– Сделай это для меня, – сказала она, ложась на спину и раскрывая свои объятия.Она хотела отомстить Сигелу. Я знал это.Но я все равно сделал то, что она просила.Я вонзился в нее, словно нож, и взял реванш за все, и она была в экстазе, когда я закончил.Затем я прижал ее к себе и утешал, как Бен утешал находившуюся без чувств Вирджинию, и она уснула в моих объятиях.В воскресенье мы несколько раз занимались любовью – в перерывах между прогулками, покупками дурацких сувениров и игрой с «однорукими бандитами».А в понедельник, прежде чем сесть в поезд, мы зашли в одну из церквушек Вегаса и обвенчались.Это была ее идея, я же воспринял это как игру. Разве Лас-Вегас не место для азартных игр? Глава 22 В один из теплых июньских дней – это было в пятницу – я вновь оказался в Лос-Анджелесе. Мы сидели в офисе моего компаньона Фреда Рубински в Брэдбери-билдинг, обсуждая перспективы нашего дальнейшего сотрудничества. Мы оба были довольны тем, как идут дела в нашем совместном предприятии. Формально я был боссом, потому что мне принадлежал пятьдесят один процент акций его агентства. Вместе с тем я сделал его вице-президентом детективного агентства А-1, и он возглавлял филиал моей фирмы в Лос-Анджелесе. Словом, два наших агентства по-прежнему были независимы друг от друга, за исключением моего участия в его бизнесе. Мы теперь намеревались создать общенациональное детективное агентство. {Я собирался, в частности, открыть филиал и в Нью-Йорке.) У меня в штате работало десять детективов, у Фреда – шесть.Обсудив наши дела, мы перешли к другим темам, хотя о чем могут говорить два детектива, кроме как о проблемах уголовного мира?– Я так понял, что Билл Друри зашел в тупик в своем расследовании, – сказал Фред, нахмурившись, отчего на его обветренном лице появились глубокие морщины, контрастировавшие с его гладкой, блестящей лысиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31