Насколько мне известно, Финкель и Леонард скрылись. Было бы хорошо, если бы они остались живыми.Серителла медленно кивнул:– Ты имеешь в виду то, что, если они объявятся и во время допроса... ничего не упомянут о Гузике... а, возможно, упомянут о ком-либо другом, это сможет убедить Джима в том, что Гузик действительно настроен на деловые переговоры.– Для парня, который стремится знать как можно меньше, – сказал я, – ты достаточно сообразителен, Дэн.Серителла поднялся, помог выйти из-за стола своей протеже, взял ее под руку и сказал мне:– Я попробую сделать то, о чем ты просишь. Затем он улыбнулся и кивнул всем остальным, включая Пегги, которая широко улыбнулась ему в ответ, хотя глаза ее оставались холодными. Но они уже не были такими, когда она посмотрела на меня.– Неплохая работа, старик, – сказал Пит с улыбкой до ушей. Он развалился на стуле, скрестив на груди руки. – Ты сыграл хорошую партию с этим мастером сомнительных афер.– Мне, может быть, следовало быть с ним чуточку построже, – сказал я. – Он хорек. Но он влиятельный хорек. С другой стороны, его покровители из уголовного мира смотрят на него «сверху вниз». К человеку, подобному Серителле, парни из Синдиката относятся снисходительно, его терпят, но не любят, тем более не уважают. Думаю, я обращался с ним так, как с ним обращаются его боссы.– Ты проделал свою работу отлично.– Благодарю. – Я обвел глазами зал. – Мне кажется, сегодня твой свидетель так и не покажется.– Он должен прийти, – сказал Пит. – Тед Джонс вряд ли откажется пропустить пару рюмок в клубе «Де Лиза». Еще нет и двенадцати часов. Он обязательно появится.– Хорошо, – сказал я, поднимаясь из-за стола и пропуская вперед Пегги. – Я думаю, я оставлю его на твое попечение. Дай мне знать, как он отреагировал на фото Фенкеля и Леонарда. Он должен их узнать. А с меня на сегодня достаточно.– Ты думаешь, Гузик сдаст этих двоих?– Возможно. Но есть и другая возможность: их трупы могут обнаружить в какой-нибудь канаве, особенно если Гузик все же нанял их. Тебе двенадцати хватит на все про все?Пит сказал, что вполне, и я передал ему двенадцать долларов – плату за нашу с Пегги еду и выпивку. Это было совсем не дорого. Тем более, что мне не пришлось платить за выступление той красотки, которая изгибалась кренделем.– Нат, – сказала мне Пег, когда мы уже лежали в постели. – Я хочу поблагодарить тебя.– Это я должен благодарить тебя.Она улыбнулась:– Не за это, дурачок. А за то, что ты пытаешься сделать для дяди Джима.– Что же я пытаюсь сделать для твоего дяди?– Несмотря на все, что ты мне говорил, ты действительно пытаешься выяснить, кто намеревался убить его?Я пожал плечами – попытался пожать плечами, так как лежал на боку.– Мне это интересно – такова уж моя натура. И твой дядя прав в какой-то степени. Иметь дело с Гузиком будет легче, если мы узнаем, что это не он платил наемным убийцам.– Что ты намерен предпринять дальше?– Ничего. Следующего шага не будет.– Я не могу поверить этому...– Тебе придется, милая, потому что это правда. Друри намерен схватить этих парней, и, если все пойдет нормально, если улики против них будут серьезными, от которых не сможет отмахнуться прокуратура штата, они будут преданы суду и понесут наказание.– А будут осуждены те, кто нанял их?– Если только реки потекут вспять. Независимо от того, кто это сделал, Гузик или Сигел, ни один из них не предстанет перед судом.– Почему?– Потому что таковы правила игры. Крупные рыбины никогда в сеть не попадут; они всегда смогут разделаться с семьями или друзьями тех мелких рыбешек, которые по этой причине вынуждены принимать на себя всю ответственность. Даже если этих двух отправят на электрический стул, они все равно будут молчать и ни слова не скажут о тех, кто их послал.Пегги, казалось, была готова расплакаться.– Где же тогда справедливость, правосудие?– Скажи-ка мне, ты знаешь случаи, когда правосудие вершилось до конца? Я что-то не припомню таких случаев.Она села на кровати. Маленькая, как ребенок, она держала в руках одеяло и смотрела прямо перед собой.– Если бы я знала, кто это сделал, я бы сама убила его.– Это глупо.Она посмотрела на меня сверкающими глазами:– Это не глупо. Они пытались убить дядю Джима!– Эй, но они и меня пытались убить. Ты, кажется, всегда упускаешь эту маленькую деталь.Какое-то время она молчала. Я тоже. Затем, не глядя на меня, она сказала спокойным тоном:– Я снова разговаривала с Джинни – перед тем, как она уехала из города на этой неделе.– С Джинни? – сказал я отнюдь не спокойным тоном. – С Вирджинией Хилл? О чем вы с ней могли разговаривать?– Мы с ней друзья. Я, думаю, имею право общаться с теми, с кем мне хочется.– Конечно, конечно. Но только она дрянная девчонка, отбившаяся от рук. Тебе следовало бы поменьше с ней общаться.Она помолчала, как будто что-то взвешивая, и выложила свой козырь:– Она знает Багси Сигела. Она сказал мне об этом.– Да?– Она... она что-то вроде его подружки.– Его подружка? Прекрасно. Значит, она пыталась выудить у тебя сведения о твоем дяде в тот раз...– Возможно. Но она не знает, как я отношусь к нему. Ко всему, что случилось с ним. Как мы дружны с ним.– Ну и что? Что из этого следует?– Она предложила мне работу.– Работу! Какую? Доставлять клиентам портфели, набитые деньгами, спать с сенаторами?Она проигнорировала мои слова и сказала:– Ей нужна секретарша.– Для чего?– У нее есть свой бизнес.– Ну и где это? В Голливуде?Она кивнула.– Не думаешь же ты серьезно...Она коснулась моей руки:– Нат, подумай немного. Если я буду работать у Джинни, я могу быть ближе к этому «Багси» Сигелу. А значит, мне, возможно, удастся что-то выяснить.– Что-нибудь выяснить? Ты что, шутишь? Или, может, ты сумасшедшая? Или ты решила стать детективом?– Если я буду рядом с ним, я смогу узнать, какие у него планы в отношении дяди Джима.– Это глупо. Сигел не дурак, чтобы говорить о чем-либо в присутствии племянницы того, кого он хочет убрать – предположим, что хочет убрать. Все это сумасшествие. Даже и не думай об этом.– Джинни совсем не знает, как я отношусь к дяде. Я могу сделать вид, что мы с ним в ссоре, что его ненавижу.– Ты что, собираешься играть в школьном спектакле? Не помышляй даже об этом. Тебе ничего не удастся сделать, ты лишь накличешь на себя беду.– Я надеялась, что ты одобришь мою идею.– Да, это хорошая идея для радиоспектакля. Для реальной жизни – это бред. Я ничего не хочу слышать об этом.– Ты действительно настроен решительно против?– Конечно.– Тогда... тогда я не поеду.Я ничего не сказал. Я чуть было не сказал: «Ты будешь чертовски права, если не поедешь». Вместо этого я прикоснулся к ее лицу и нежно ей улыбнулся. Она также улыбнулась мне, но чувствовалось, что она разочарована.– Хорошая девочка, – сказал я.Я поцеловал ее, погасил настольную лампу и накрыл ее и себя одеялом, кондиционер в отеле «Моррисон» в эту ночь работал на полную мощь. Я обнял ее.– Я люблю тебя, девочка.– Я люблю тебя, Нат. Очень.Мы уже почти спали, когда зазвонил телефон. Было около двух часов ночи, и так поздно мне никто не звонил. Я подбежал к телефонному аппарату, который стоял в другой комнате. На проводе был Друри.– Нат, – сказал он. Его голос звучал глухо. – Это началось.– Что началось?– Тед Джонс мертв.– Что? А, черт...– Его убил другой чернокожий. Пьяная ссора.– Пит собирался встретиться с ним сегодня вечером...– Тед так и не появился в клубе «Де Лиза». Пит отправился на место убийства. Нам будет трудно что-нибудь доказать в этом деле...– Это может испугать других свидетелей.Он вздохнул:– Я знаю. А я-то думал, что эти ублюдки уже у меня в кармане.– Что ты предпримешь?– Я не собираюсь отступать, – сказал он, словно обиженный тем, что я мог допустить обратное, хотя у меня и в мыслях этого не было. – Я приставлю к оставшимся свидетелям охрану, пока мы не схватим Финкеля и Леонарда. Если свидетели снова укажут на них и мы получим соответствующие показания, то мы еще повоюем.– Кто это все-таки? Гузик?– Или Сигел, как ты сам говорил мне недавно.– Финкель и Леонард – евреи, – сказал я, размышляя вслух. – Гузик с Сигелом тоже.– Но Дэви и Блинки ни с тем, ни с другим особых связей не имели.– Но в то же время они букмекеры, – заметил я, – это значит, что какие-то связи они могли иметь.– Верно.– Мне очень жаль, что все так вышло, Билл.– Ничего, – сказал он усталым голосом. – Спасибо тебе за помощь, Нат. Ты хороший парень, несмотря ни на что.– Я князь тьмы, – сказал я и повесил трубку.– Что там случилось? – спросила Пегги.Я повернулся к ней. Она была в коротенькой голубой ночнушке – совсем юная – и своими фиалковыми глазами встревоженно смотрела на меня.Я передал ей наш разговор с Друри.Ее лицо горело; она сжала кулаки:– Они хотят замести следы? Да?Я подошел к ней, обнял ее маленькую, хрупкую фигурку:– Я так не думаю – я не думаю, что Билл позволит им улизнуть.Она чуть отступила от меня. Ее лицо выражало волнение.– Разве ты не сможешь идентифицировать их? Ты же узнал их, не так ли?– В больнице – да, но не тогда, когда они стреляли. Я уже сделал соответствующее заявление в прокуратуре. Оно хранится там.– А ты не можешь изменить свои показания?– Прийти спустя неделю и сказать, что меня вдруг осенило? После того, как столкнулся с ними недалеко от больничной палаты Рэйгена? Обвинитель не станет говорить со мной на эту тему.На ее лице появилось выражение отчаяния.– Я хочу, чтобы ты... схватил их.– Это тебе не Додж-Сити тысяча восемьсот восьмидесятого года. Это Чикаго тысяча девятьсот сорок шестого года, что намного хуже. И все-таки времена меняются, и я могу сделать для тебя не так уж и мало. Я думаю, ты знаешь это. Но я не могу начать отстреливать парней из Синдиката.– У нас нет никакого правосудия, правда?– Безусловно, это так. Тут даже не приходится говорить о соблюдении каких-либо законов вообще.– Поэтому мы должны сами что-то предпринять.– Нет, – сказал ей я. – У нас есть честнейший коп, у которого трое живых свидетелей. Он схватит этих подонков. А мы с тобой сейчас пойдем спать. Это все, что нам следует делать.И мы вернулись в спальню.В темноте она сказала:– Если даже ему удастся упрятать их за решетку, что будет с теми, кто их нанял?Я больше не мог говорить на эту тему.– Девочка, – сказал я, – давай спать!Не знаю, уснула она или нет. Я уснул, и мои сны были довольно приятными: я сидел на той самой движущейся платформе, у меня на коленях – Реба. Вернее, это была и Реба, и Пегги, и красотка из ночного клуба, которая изгибалась, словно крендель.Я любил Пегги, но оставлял за собой право обладать во сне любой женщиной, которая мне нравилась.Я проспал до десяти часов утра. Пегги к этому времени уже ушла. Я не придал этому особого значения. Так было не раз. Позже, в течение дня, я пытался дозвониться до нее. Я звонил ее тете, за которой она сейчас ухаживала, но мне сказали, что она не может подойти к телефону.Наконец, в понедельник, моя секретарша, Глэдис, передала мне записку от Пег, которая все-таки позвонила в офис. Она сообщала, что «к сожалению, ей пришлось вылететь утренним рейсом в Голливуд». Глава 11 Красивая обнаженная девушка плескалась в голубой воде бассейна, размеры которого позволяли проводить в нем Олимпийские соревнования. Если быть точным, девушка была не абсолютно голая – на голове у нее красовалась белая купальная шапочка. Она медленно, лениво двигалась в воде, на поверхности которой играли солнечные блики, слепя глаза, так что приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть девушку. Но зрелище стоило того. Была среда, вторая половина дня, я сидел у кромки бассейна во внутреннем дворике просторной виллы, выложенной из белого кирпича, в Беверли Хиллз. Ее хозяин, небольшого роста темноволосый мужчина, сидел рядом. На нем был темно-голубой шелковый халат с вышитыми инициалами – «Д. Р.». Его слегка поредевшие волосы были зачесаны назад в стиле Валентине – прическа, которую он носил с тех времен, когда был профессиональным танцором. Его глаза по-прежнему были выразительны, а сам он – привлекателен. Хотя, безусловно, годы оставили на нем своей отпечаток. Он набрал лишний вес; его подбородок несколько отяжелел, появился животик. Он сидел на складном стульчике рядом с небольшим столиком, закрытым от солнца большим, подобно шатру, зонтиком, потягивая из бокала чай со льдом, и медленно тасовал карточную колоду, с легкой улыбкой наблюдая за плавными движениями купающейся девушки. Из дома доносились звуки джазовой музыки: работал радиоприемник.– Рад, что ты нашел время заскочить ко мне, – сказал Джордж Рафт в своей обычной бесстрастной манере.Я чувствовал себя в своем коричневом костюме так, словно на мне была зимняя одежда. Мне хотелось расслабить галстук, снять шляпу, вообще раздеться, но я не стал этого делать, тем более, что моя рука была занята – я держал бокал с чаем со льдом, который мне вручил телохранитель Рафта – этакий увалень, передвигавшийся тяжело и неуклюже. Его звали «Киллер». Он был одет в голубую футболку и белые широкие брюки и смахивал на вышибалу из ресторана. Как бы то ни было, он оправдывал свою кличку «Киллер», по крайней мере здесь, в Калифорнии.Я не хотел бы оставаться здесь надолго. Это место было для меня чем-то вроде заграницы. По мне, эти пальмы и виллы в испанском стиле были уместны для какой-нибудь экзотической страны, но только не для Соединенных Штатов. Здешний климат располагал лишь к безделью; я имею в виду жару и влажность.– Мне приятно это слышать, Джорж, – сказал я. – Прошло столько времени, хотя я, конечно, надеялся, что мое имя тебе кое о чем напомнит.Он слегка улыбнулся:– Как я могу забыть о том времени, когда нас связывало общее дело?Речь шла о работе, которую он однажды поручил мне. Это было в 1933 году. Правда, говоря откровенно, эту работу я выполнял не для него, а для Аль Капоне, который в то время сидел в тюрьме в Атланте. Рафт действовал лишь в качестве посредника; эту роль он исполнял в жизни так же часто, как на экране – роль крутого парня.Ни для кого не было секретом, что Рафт в свое время был бутлегером и что его приятель – гангстер Оуни Мэдден отправил Рафта на западное побережье и с помощью своих связей помог ему начать карьеру киноактера. Итак, бывший вор-карманник Рафт стал сниматься в фильмах, выступая с танцевальными номерами. Чарльстон или чечетку он исполнял совсем недурно. При этом он по-прежнему, так сказать, «на стороне» занимался бутлегерством для своего приятеля Мэддена.– Ты говоришь, что хотел бы встретиться с Беном, – сказал Рафт. – Я думаю, что могу устроить это. Но сначала мне хотелось бы узнать, какое у тебя к нему дело.– Можно сказать, что я хочу встретиться в ним по личному вопросу, – сказал я, потягивая мятный чай со льдом. – Сюда я приехал по одному делу. Но оно не имеет никакого отношения к Бену Сигелу. А к нему у меня личный вопрос.– Да?– У меня есть подруга по имени Пегги Хоган, которая приехала сюда чуть больше недели назад. У нее с Сигелом есть кое-какие общие друзья. Ты слышал о ней, Джордж? Или, может, где встречал ее?Рафт оторвал взгляд от обнаженного тела в бассейне и посмотрел мне в глаза, как бы давая понять, что все, что он говорит, правда.– Никогда не слышал о ней, – сказал он, и это прозвучало в его устах довольно правдоподобно.– У меня есть причина думать, что она имеет тесные контакты с Вирджинией Хилл. Рафт усмехнулся:– Джинни обладает способностью привлекать к себе самых разных людей.– И она подружка Бена Сигела?– Она так считает.– Что ты имеешь в виду?– Бен никогда не живет только с одной женщиной.– Да, это само собой разумеется. Он ведь женат, не так ли?– Разведен. – Рафт пожал плечами. – Он был женат на сестре Уйти Краковера, упокой Бог его душу.Уйти Краковер, кроме того, что он был шурином Сигела, проходил с ним вместе по одному уголовному делу, связанному с убийством Гарри «Биг Грини» Гринберга. Уйти был убит в Нью-Йорке в 1940 году после того, как появились слухи, что он сотрудничает со следствием. Это было убийство, которое, вероятнее всего, подстроил Сигел. И это, как я понимаю, омрачило супружескую жизнь Бена.Я уже начинал становиться специалистом по Сигелу. Меня основательно ввел в курс дела Фред Рубински, бывший полицейский из Чикаго, у которого здесь, в Калифорнии, было небольшое частное сыскное бюро. Он владел также довольно приличным рестораном на Солнечном Побережье. Одной из целей моей поездки сюда было намерение обсудить с Фредом возможность кооперирования наших двух сыскных агентств; об этом я уже не раз задумывался в прошлом. Фред имел офис в здании, расположенном в деловой части Лос-Анджелеса. Мы были старые знакомые, если не друзья, и он встретил меня накануне вечером в аэропорту, после того, как я почти весь день провел в воздухе, вылетев утренним рейсом из Чикаго.Это утро мы провели у него в офисе на Брэдбери-стрит, расположенном в здании довольно причудливой архитектуры начала века. Во всяком случае, я так бы назвал балконы с лепными украшениями, лестницы, перила которых были выполнены из ажурной стали, лифты в виде огромных птичьих клеток и застекленную крышу центрального входа с огромным холлом, пол которого был выложен глазурованной плиткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31