– Случайно, – виновато пожал плечами Савва. – Но поверьте, у Петра прекрасная интуиция. А как говорил еще Эммануил Кант, знание состоит из мысли и интуиции. Так что даже великие считали, что без интуиции нет истинного знания, оно не может быть построено только на чистом разуме. А у Петра с этим в порядке, он у вас далеко пойдет.
– Это вы меня утешаете, – улыбнулась Ольга.
– Ничуть, – сказал Савва. – Я уже говорил и снова повторю, Ольга Васильевна, у вас совершенно замечательные дети.
Петербургские папуасы
В Петербурге и в наши дни живут семьи, носящие знаменитые фамилии. Толстые, например, или Семеновы-Тяньшанские, Миклухо-Маклаи. Большинство из них – это люди весьма уважаемые в городе, и не только потому, что они являются прямыми потомками своих великих предков. Однако, как известно, у Миклухо-Маклая прямые потомки всегда жили в Австралии. Там он когда-то женился на юной красавице и продлил нить своего рода. Однако петербургские родственники были и у него. Им в наследство и остался знаменитый папуас с луком. Всего таких папуасов из Новой Гвинеи Миклухо-Маклай вывез трех. Недоброжелатели распускали слухи, что одичавший ученый заманил их перед отплытием живьем на корабль, а уж там содрал с них шкуру и сделал чучела. На самом деле все было, конечно, иначе. По древнему, теперь уже ушедшему в прошлое обычаю, папуасы сами сдирали кожу со своих пленных врагов и, употребив мясо в пищу, внешнюю телесную оболочку набивали высушенной трухой, закрепляли в руках лук с натянутой стрелой и устанавливали на границе селения. Теперь эти плененные, а потом переваренные в желудках враги становились опасной и темной силой – вражеские сородичи боялись их намного больше, чем живых воинов.
Одного из доставленных папуасов Миклухо-Маклай подарил Императорскому географическому обществу. Он и до сих пор является главной ценностью Музея этнографии. Причем однажды во время блокады этот папуас выстрелил из своего лука. Где-то недалеко упала бомба, здание содрогнулось, стрела сорвалась и с бешеной силой врубилась в стену. Зато второй папуас куда-то исчез именно в годы блокады. По слухам, его попросту сожрали изголодавшиеся крысы, которые в страшные голодные месяцы стаями носились по Ленинграду. А третий, в боевых татуировках, в короне из цветных перьев и в диковинной юбке, так и стоял в квартире у родственников на том месте, куда его водрузил знаменитый путешественник. Чучела всех трех папуасов подарил ему вождь дружественного племени, а ученый, за неимением денег на покупку других даров, вручал их по возвращении самым дорогим помощникам.
Папуаса, обосновавшегося в петербургской квартире, несколько раз пытались приобрести зарубежные музеи, но родственники всегда отказывались – они как святыню передавали дорогую диковинку из поколения в поколение.
Так длилось до тех пор, пока один из потомков не устремился несколько лет назад в бизнес. Взяв громадную ССУДУ в фирме, которая принадлежала Борису Бельды с Беневоленским, он сгорел в пламени дефолта.
В результате старинная петербургская квартира вместе со всем содержимым перешла к Борису Бельды. Там было еще одно чучело – могучей белой медведицы. Они прежде так и стояли, глядя друг на друга, и папуас много десятилетий готовился пустить свою стрелу в зверя, которого при жизни встретить не мог. Медведя Борис Бельды подарил приятелю, открывавшему знаменитый ресторан в центре города, а папуаса, натягивавшего свой лук, привез Беневоленскому на сорокапятилетие. И даже прочитал вирши собственного сочинения:
Мой верный неразлучный друг!
Пускай хранит покой твой лук!
Удачу в бизнесе для каждого из нас
Пускай приносит этот папуас!
С тех пор папуас стоял в петербургском офисе Беневоленского, в его кабинете.
Беневоленский спустился из квартиры в офис в восемь утра. Он плохо спал в эту ночь, в голове ощущалась несильная, но тупая боль. Прежде он разгонял ее крепким кофе. Но теперь для воспаленного желудка кофе стал невозможен, и поэтому приходилось терпеть.
Новая смена службы безопасности как раз заступала на дневное дежурство. И даже Андрей Кириллович, который обычно приезжал к десяти, был на месте. Что-то его тревожило – это Беневоленский понял сразу.
– Неприятность случилась, – морщась, доложил Андрей Кириллович, когда они остались одни. И, как всегда" покосился на папуаса, стоявшего в углу справа позади шефа.
– Опять Скунса упустили?
Способность этого самого Скунса внезапно оказываться рядом в самых неожиданных местах и так же внезапно уходить от наблюдения уже становилась утомительной.
– Другое, – Андрей Кириллович продолжал морщиться. – Вечером вам пакет доставили с нарочным. Дежурил Алексей. Он и принял. А потом – что на него нашло? – отлучился. Божится, что отсутствовал не больше сорока минут. Еще в офисе работал мальчик, студент. Его взяли сделать новые сайты.
– И что? – нетерпеливо спросил Беневоленский, уже предчувствуя какую-нибудь гадость.
– Пакет кто-то вскрыл, а потом заклеил.
– Сам Алексей?
– Это исключено. Он меня и вызвал.
– Значит, студент?
– Значит.
– Студент где? Вызовите его немедленно.
– Уже вызвал. Уехал в институт.
– Что так рано?
– Нулевая лекция.
– Ладно, давайте пакет. Я посмотрю, что в нем. Может, мура какая-нибудь. Алексея лишите премии. Пусть радуется, что не уволен. Со студентом придется разбираться, Андрей Кириллович. Давайте пакет.
Счастливая встреча в виртуальном пространстве
Диана, она же Даша, молчала почти полторы недели. Мелкая неполадка в компьютере выросла в большую, поскольку устранить ее пытались сначала сама Даша, потом ее папа и, наконец, откуда-то взявшийся народный умелец дядя Витя Логинов. Кончилось это тем, что одна программа за другой начали отказывать, затем вылетели «Винды», и, наконец, компьютер отказался загружаться даже со специальной загрузочной дискеты. Стало ясно, что не миновать везти машину к настоящим компьютерщикам. Тогда родители резонно решили, что подошло время модернизировать старика. Собственно говоря, сделать это было давно пора, да все как-то повода не находилось. Так что компьютер вернулся домой с увеличенной оперативной памятью, новым жестким диском и значительно более быстрым модемом. В результате скорость работы значительно возросла, объем памяти увеличился, a Windows-95 была заменена на куда более приятную Windows-98. Единственное, что тревожило Дашу, не пропал ли за это время Петр.
Она так волновалась, что когда села за компьютер и впервые после долгого перерыва вышла в свой почтовый ящик, то настолько занервничала, что у нее вспотели ладони, а замысловатый пароль отчего-то никак не хотел вспоминаться.
– Что-то сегодня «мышь» потная, – недовольно сморщила нос Даша. – Волнуется, бедняга, давно не работала.
Самоирония помогла, и Даша немного успокоилась. И вот на экране появился заветный почтовый ящик «Диана» . Даша назвала себя так в честь очень красивой и столь же несчастной принцессы, тем более что ее имя начиналось на ту же букву.
Как выяснилось сразу же, Петр не пропал, более того, письма из почтового ящика пришлось скачивать чуть ли не час, а следующие часа два Даша взахлеб читала послания. Сквозь прозу и поэзию явно проступали чувства, хотя Петр старался спрятать их за нарочитым юмористическим стилем. Он был огорчен, обеспокоен, взволнован ее молчанием. Даше даже показалось, что в какой-то момент он почти впал в отчаяние. Она засмеялась от радости: он был искренне, непритворно огорчен, – но тут же испугалась: не обиделся бы он на ее долгое молчание.
В ответ Даша написала длиннющее письмо с подробным красочным рассказом о компьютерной эпопее. К письму был приложен восстановленный после долгих и кропотливых трудов текст старинной вещи БГ «Ушла “Аббатская дорога”». Текст был, как и все остальные, напечатан на допотопной пишущей машинке, у которой буквы не только отказывались идти ровно одна за одной, они еще получались с разным нажимом. Бумага столь обветшала от времени и плохого хранения, что прочитать весь текст представлялось практически невозможным. Даша потратила на эту архивную работу не один день. И вот что вышло:
Ушла «Аббатская дорога»,
Ушли «Орбита» и «Сайгон».
Нам остается так немного
От наших сказочных времен.
Остались цифры телефонов,
В которых нас не узнают.
Осталось в улицах знакомых
Опять искать себе приют.
Пускай уходят друзья и Боги,
Для нас – поют неназванные дороги,
Других – я назову своими друзьями
Если нам не по пути.
И все ж ночами вижу лица,
И здесь не властен циферблат.
Боюсь проснуться, если снится
Тот, кто мне раньше был как брат.
И год стоял на листке совсем фантастический – 1974-й.
«Подумать только, – писала Даша. – В далеком 74-м, когда, с нашей точки зрения, еще ничего толком и не начиналось, БГ уже пел о ностальгии по старым „сказочным временам“, и ему казалось, что „Сайгон“ ушел. Он-таки ушел, но только сейчас. Советская власть ничего не могла поделать с „Сайгоном“, сколько ни старалась, а новые русские развалили его моментально, причем не специально».
Петр, получив долгожданное письмо, не просто вздохнул с облегчением, а был готов пуститься в пляс от радости. Конечно, Савва Тимофеевич почти убедил его, что Диана не исчезла и что она не пишет не потому, что потеряла интерес к своему виртуальному другу, а у нее просто неполадки с компьютером. Но все же где-то подспудно тлела тревога, что знакомство уже не возобновится никогда.
И все-таки этот перерыв многое изменил. Во всяком случае, решив не терять больше времени, Петр предложил таинственной Диане встретиться лично. Он отправил письмо и стал мучительно ждать ответа.
Ответное сообщение пришло быстро, видимо, Диана была дома и отослала сообщение сразу же. Петр открыл письмо: ура! Она была согласна! Положа руку на сердце, Петр немного удивился, так быстро получив положительный ответ. Теперь надо было придумать, где назначить это судьбоносное свидание.
Перебрав несколько мест, решили встретиться в воскресенье у станции метро «Невский проспект». Во-первых, это была нейтральная территория, во-вторых, можно было прогуляться по городу и, что самое главное, зайти по дороге в магазин «Сайгон» – просто потому, что это было единственное место, напоминавшее о легендарных временах расцвета русского рока.
На самом деле Петр относился к этому магазину, торгующему кассетами и компакт-дисками, с некоторым раздражением, потому что от прежнего великого «Сайгона» в нем осталось одно название. Содержание же и дух, да и само расположение сменились настолько, что название уже утратило свою значимость. Самое забавное, что и этот новоявленный «Сайгон», оказывается, вызывал недовольство обывателей. Как-то, стоя на троллейбусной остановке прямо напротив этого магазина, Петр оказался очевидцем смешного скандала. Какая-то неопрятная тетка клеймила неведомые безобразия, якобы творящиеся в «Сайгоне», а толпа пассажиров согласно ей поддакивала. С ума сойти – казалось бы, уже все ко всему привыкли, никто ничему не удивляется, но альтернативная культура по-прежнему вызывает гнев недалеких бюргеров, поклонников всяких низкопробных эстрадных прыгунов.
Вскрытие конверта
Давно ушло то время, когда Георгий Иванович Беневоленский не получал писем вообще. Ни от кого. Теперь ему писали многие. Из разных уголков России, от ближней и дальней русской диаспоры. Писали брошенные жены, вдовы погибших офицеров и их сироты, писали сумасшедшие изобретатели, даже поэты, художники и режиссеры. Все они просили одного и того же: денег. Это называлось словом, которое лет десять назад мало кто знал, – спонсорство. При желании, а главное, возможностях он мог стать спонсором всей России. Но не стал. Потому что письма эти не читал вовсе. Их разрезали и сбрасывали в большие бумажные мешки, прочитав лишь первые фразы, две школьницы-старшеклассницы – дочери сотрудников службы безопасности. Приходили послания и от самодеятельных рэкетиров. Эти передавали Андрею Кирилловичу, а тот уж разбирался, что тоже в мешок, а с кем нужна дополнительная работа. Как правило, после этого рэкетиры навсегда исчезали из поля зрения. В последние годы их число и вовсе поубавилось – сказалась разница в масштабах. Беневоленский сделался для них таким же далеким от обыденной жизни, как, например, статуя. Кому взбредет в голову запугивать статую?
Едва он заново вскрыл уже вскрытый однажды чьими-то любознательными руками пакет, как понял все. Чтение записки от директора детского дома было делом излишним. Это же надо было так проколоться! Поверить его услужливым интонациям. Этот директор был бы дураком, если бы не воспользовался ситуацией. После историй с Министром юстиции и Генеральным прокурором все в стране словно с ума посходили на киносъемках. Так и норовят подловить друг друга.
Что ж, придется заплатить этому мерзавцу, только как бы он потом не вошел во вкус. Шурочку же надо от него забрать. Вроде бы есть какие-то законы об опекунстве.
Решив с этим вопросом, Георгий Иванович перешел ко второму. Можно поверить Алексею, что он пакет не вскрывал. Хотя бы потому, что уж он-то знает, чем грозят такие действия. Дверь могут открыть с улицы лишь три человека: он сам, Борис Бельды и Андрей Кириллович. Особая электронная система сопоставляет отпечатки пальцев, заложенные в памяти, с цифровым кодом на личной карте и с отпечатками пальцев ее владельца. Андрей Кириллович – многократно проверенный человек. От Бориса Бельды можно ожидать любой гадости, но именно такие тайны ему ни к чему. Он сам по горло в грязи. Остается студент.
Кто бы знал, как не хочется с ним разбираться. Угораздило же мальчишку, причем, говорят, способного, работать именно в этот вечер. Но тайна должна исчезнуть. Вместе со студентом.
– Андрей Кириллович, как освободитесь, зайдите ко мне, пожалуйста, – сказал он в переговорник.
Староват стал мужчина. Допускает прокол за проколом. Ни одного задания в последнее время толком не может выполнить. Но ведь заменять начальника службы безопасности – это тоже морока. Чаще их просто выводят из обращения, потому что слишком много они знают. Но кто гарантирует, что новый будет не хуже? Этот, по крайней мере, старается.
Андрей Кириллович возник минуты через две и встал по стойке «смирно» в позе готовности выполнить любое приказание.
– Слушаю, Георгий Иванович.
– Андрей Кириллович, – теперь морщился Беневоленский. Не хотелось ему это выговаривать. Но надо. – Со студентом придется вам разобраться. Окончательно. Слишком была конфиденциальная информация.
– Слушаюсь.
Беневоленский помолчал несколько секунд. Очень ему не хотелось, чтобы это все происходило. Андрей Кириллович тоже молчал, ожидая дополнительных указаний или разъяснений. Нет уж, пусть сам все соображает. Его человек напортачил. За такую отлучку в другой фирме этого самого Алексея сразу бы погнали с волчьим билетом.
– Я могу идти? – негромко спросил Андрей Кириллович.
– Да. И хорошо бы все сделать быстрей.
В подразделении у Андрея Кирилловича были в основном москвичи. И почти все они прежде служили в ФСБ. Им такие дела он не поручал. Да и сам не прикасался. Для этого был коллега, служивший у Бориса Бельды.
Бельды набирал своих людей отовсюду – потому офицеры из группы захвата сидели у него за одним столом с бандитами, по которым уже несколько лет плакали русские и зарубежные тюрьмы.
Начальник службы безопасности у него был в прошлом полковником ленинградской милиции. Неизвестно, каким он раньше был милиционером, но теперь мог решить любую поставленную перед ним задачу. Ему Андрей Кириллович и позвонил со своей хворобой, параллельно высылая факсом ориентировку на студента.
Естественно, сам бывший милицейский полковник тоже мараться не станет. Он перепасует задачу следующему. Тот отпаснет еще кому-нибудь. И наконец, пройдя по столь длинной цепочке, что уже никакому самому талантливому важняку не соединить концы с концами, задача приобретет реальное воплощение.
Полковника в разговоре с Андреем Кирилловичем всякий раз мучило одно сомнение. Сказать ему или нет, что кое-какие данные на Скунса они давно нащупали, но только их сразу забрал к себе шеф. И велел об этом молчать. По-дружески об этом можно было Андрею Кирилловичу и намекнуть. Но с другой стороны, сболтнешь вот так, а потом век будешь каяться. Или еще того хуже – даже покаяться не успеешь. У провинившихся начальников службы безопасности конец один. Хорошо, если хотя бы похоронят с оркестром.
А вечером того же дня Борис Бельды в своем офисе смотрел документальный фильм из жизни друга и корчился от смеха. Как же он раньше-то не дотумкал, что его Гарька – всего-навсего обыкновенный педик. Потому и с бабами у него происходил вечный незатык. Сторонились его бабы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40