А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Вот, собственно, и все.С удовольствием отвечу на вопросы из сферы, в которой я смыслю чуть больше».
Переслав письмо, Николай стер его из компьютерной памяти и лишь после этого снял куртку.Он решил посидеть за компьютером, но только вывел файл с последними опытами, как зазвонил телефон. И Николай с удивлением услышал голос Фредерика Бэра.– Мистер Горюнов, я боюсь показаться назойливым, но, если у вас нет срочного дела, не согласились бы вы немного погулять со мной по городу?Мистер Горюнов ответил, что с удовольствием, и через десять минут снова вошел в тот самый холл, где недавно сидел с директором.– Я когда-то был в Мурманске, – сказал Бэр, когда они вышли из гостиницы, – но, пока мы с вами ехали из аэропорта, не узнал ни одной улицы. Я даже не могу представить, в какой стороне порт.– Там, – показал Николай Николаевич.– Тогда я хотел бы подойти к нему ближе. В то время его сильно охраняли, но ведь шла война…– Вы участвовали в войне? – удивился Николай Николаевич. – Никогда бы не подумал!Бэр в ответ лишь довольно хмыкнул.– Сейчас порт тоже охраняют, но я знаю много проходов, если вы хотите, я проведу вас…– Я был тогда молодым врачом. Плавал на военном корабле с караваном. Мы возили вам грузовики, тушенку…Слова «грузовики» и «тушенку» Бэр выговорил по-русски.– Нас бомбили в пути, и у меня в лазарете на судне было много работы. Большая практика, – добавил Бэр и грустно рассмеялся. – Вы тогда еще не родились?– Нет, мистер Бэр. И даже мои родители были маленькими детьми.– Да, в молодости я часто удивлялся способности человека соединять несколько веков. Например, мой дед хорошо знал Авраама Линкольна, а я – хорошо знал своего деда.– А мой дед однажды разговаривал с Иосифом Сталиным. Правда, это не спасло его от тюрьмы и гибели.– Зато теперь мы оба идем посмотреть, как сегодня выглядит порт, – пошутил мистер Бэр. – И вы своим внукам сможете рассказать про Сталина.– И про Линкольна.На сами причалы они выходить не стали. Взглянули издалека, как маячат квадратные коробки ледоколов, несколько ржавеющих корпусов рыболовных баз, пропахших навсегда вонью протухшего рыбьего жира.Николай Николаевич в самом начале мурманской жизни был когда-то на одной такой плавучей фабрике. Тогда еще тут вовсю бурлила жизнь. По Баренцеву морю сновали флотилии сейнеров. И заполненные рыбой сейнеры ежечасно причаливали к обоим бортам базы посреди моря, перекачивали по широкому гофрированному шлангу свой улов в ее трюмы. А там, на базе, шла трехсменная безостановочная работа: один вид рыбы морозили, другой – сушили и перемалывали в муку.Теперь, с тех пор как большую часть улова стали продавать в Норвегию, громадное пространство порта сильно обезлюдело.– Ничего не могу узнать! – с грустью проговорил мистер Бэр. – Все чужое.«Да уж как тут узнать то, что было шестьдесят лет назад, – подумал Николай, – если за десять лет все так переменилось!»Они пошли назад, немного помолчали, и Бэр с той же грустью спросил:– Как вы считаете, мистер Горюнов, в мою программу возможно вписать посещение городского кладбища?– Кладбища? – переспросил Николай.– Когда-то у меня здесь была русская девушка Марта. И я даже думал жениться. Вы не поверите, мистер Горюнов, но я тогда очень хотел жениться на ней, а потом лет тридцать вовсе ее не вспоминал. Ни разу! Но сейчас вспомнил даже русские слова, которым она меня научила! – И он заговорил по-русски стихами: – Я вам пишу, чего же болин. Что я могу еще сказать… Так?– Приблизительно, – подтвердил Николай Николаевич. – Это написал Пушкин. Знаменитое «Письмо Татьяны».– Да-да. Она мне называла имя этого вашего поэта. Александр Сергеевич. Она тогда кончила школу и хотела стать врачом. Мой Бог! Ей лет сейчас было бы семьдесят пять! Я хочу, чтобы вы помогли мне посетить местное кладбище, мистер Горюнов. Я должен разыскать ее могилу и положить ей цветы.Так Николай Николаевич и оставил Бэра, когда они подошли к гостинице. Вместе с его сентиментальными воспоминаниями. А сам, вернувшись в свою квартирку, сразу засел за ноутбук. И с удовольствием прокорпел часа два над таблицами.Утром, перед тем как упаковать компьютер в водонепроницаемый противоударный чехол для перевозки в Беленцы, Николай снова включил его на минутку. И даже принял электронную почту. Пришло письмо от Вики, которое она посылала с библиотечного компьютера. И другое, которое было ответом на его вчерашнее послание. Этот электронный ответ Николай прочитал с удивлением. «Милостивый государь Николай Николаевич!Премного Вам благодарны за доставленные сведения. Это как раз то, что необходимо нам.С сердечным приветом,Ваш Лев».
Теперь, сидя на санях с грузом и глядя на прямую спину мистера Бэра, маячившую впереди в облаке снежной пыли, Николай раздумывал над тем, что же такого ценного он сообщил Пскову. И строил разные предположения.Все они сходились к одному: ему надо как-то исхитриться, чтобы дистанцироваться от Пскова. Но сделать это деликатно. Иначе его проглотят или они, или незнакомый майор Творогов. Прием у экстрасенса По вторникам и пятницам у Андрея Бенедиктовича Парамонова происходили занятия, наводящие на него уныние. Он принимал женщин, страждущих его помощи. С мужчинами работать ему было отчего-то всегда труднее, видимо, такие уж были свойства его собственных полей, и от приема мужской части населения он отказался еще в Перми. Здесь же, в Петербурге, на первичном отборе клиенток работала сама Инга, и, если звонил мужской голос, она объявляла, что доктор Парамонов сможет принять только месяца через три, советовала обратиться к какой-нибудь бабе Нюре или ведунье Виолетте. Даже давала их телефоны. Туда они и устремлялись, потому что такой клиентуре, особенно мужикам, помощь требовалась немедленно или никогда.Контингентом Парамонова были дамы, где-то между тридцатью и пятьюдесятью. Их проблемы он знал наизусть, и уже по тому, как клиентка входила к нему, здоровалась, садилась напротив за черный столик с двумя горящими свечами и зеркалом, он мог перечислить ее явные и тайные притязания.Кабинет для приема клиентов он оборудовал вместе с Ингой, как и все свое дело. Они купили на Старо-Невском, в старом фонде, на четвертом этаже довольно странное жилье, угрохав деньги, привезенные из Перми. Инга готова была тут же летать от счастья – это было именно то, что им требовалось. Квартира после прихожей разветвлялась на два коридора, В левом была кухонька и комната, туда в дни приема двери были наглухо закрыты. Прихожую они переделали под небольшой офис. Там стояли современный столик с компьютером, кресло на колесиках с откидной спинкой. Это, как говорила Инга, внушало клиенткам подсознательную уверенность в том, что доктор Парамонов не чужд самым современным методам.– Вспомни, как был сражен Станиславский, когда навестил мистика Метерлинка и тот повез его в современном автомобиле, – говорила Инга, рисуя план приемной.Дальше начинался мир магии. Из офиса с белыми стенами клиентки попадали в коридор, оклеенный черными с золотом обоями. Они шли по этому довольно длинному коридору, а с потолка висели над их головами абсолютно черные коряги причудливой формы. Клиентки подходили к деревянным дверям, и те разъезжались сами, а потом мягко соединялись. И хотя здесь срабатывали обычные фотоэлементы, как в метро, такие двери сильно воздействовали на воображение дамочек, как и сам коридор, освещаемый к тому же несколькими лампочками в черных с небольшими отверстиями светильниках.В кабинете, где у стены, завешенной черными бархатными портьерами, за столиком их ждал экстрасенс, все тоже было продумано. Паркет был выкрашен белой краской и покрыт несколькими слоями лака. Потолок они покрасили в алый цвет. А стены оклеили теми же черными с золотыми нитями обоями, что и коридор. Стоило задуть свечи – и в кабинете становилось абсолютно темно: окна они завесили черной тканью наглухо.Другой мебели, кроме узкого столика и двух стульев, здесь не было.На стенах, как и в коридоре, висело несколько причудливых коряг да справа на стене белел, оскалив зубы, человеческий череп. Череп был слегка увеличенным учебным муляжом, но на фоне черной стены выглядел впечатляюще.Черные бархатные портьеры, на фоне которых сидел доктор Парамонов, могли раздвигаться нажатием кнопки, которая пряталась с внутренней стороны стола. И тогда за ними обнаруживался альков. Там почти все пространство занимала огромная кровать под балдахином, которую Инга называла траходромом. Эту кровать, купленную в комиссионном на углу Разъезжей и Марата, грузчики едва проволокли в квартиру. Но Инга считала, что она здорово способствует наиболее полному усвоению особо избранными клиентками энергии Парамонова.Теперь, после почти десяти лет совместной жизни, даже самому Андрею Бенедиктовичу трудно было различить, где его жена думала и действовала благодаря его внушениям, а где по собственной инициативе – так все в ней сплелось. Однако он регулярно входил в ее подсознание, аккуратно его подчищал от ненужных влияний и подправлял развитие. В принципе, он мог бы устранить в ней и птичьи наклонности, но не делал этого, так как делу они почти не мешали.В далекие брежневские времена, стоило ей заявить двум-трем знакомым, что она, вообще-то, птица и по ночам часто летает, как ее немедленно волокли в психушку. Теперь же такое свойство вызывало к ней особую симпатию, особенно у деловых, насквозь прагматичных мужиков. Парамонов с трудом удерживался от хохота, когда недавно на приеме у вице-губернатора по культуре, куда они попали благодаря ее же хитроумному плану, Инга брякнула это самое. А вице-губернатор ответил ей в том же тоне, что и он себя чувствует тоже – орлом, а жену свою – курицей. Знатный чиновник потом еще раз подошел к ним, чтобы развить тему.– Это хорошо объясняется современными естественнонаучными взглядами, – многодумно говорил вице-губернатор. – Богу, как и президенту страны, некогда заниматься такими мелочами, как расселение душ по телам. Он осуществляет общее руководство миром. Поэтому иногда мужские души попадают в женские тела, женские – в мужские. Отсюда случаются те, кого называют голубыми и розовыми. А в ваше прекрасное тело ангелы, заглядевшись, поместили душу птицы.Такого прогресса во взглядах крупного городского чиновничества Парамонов не ожидал. И что забавно, Андрей Бенедиктович именно так же объяснял Инге ее странности много лет назад, когда она приехала к нему в Пермь.Она и теперь, засыпая, часто начинала помахивать, как бы в полете, руками и покряхтывать. И эту ее стадию сна Андрей Бенедиктович никогда не затрагивал. Забавно, что такие лебединые сны почти всегда перетекали в другие, когда она, не открывая глаз, крутилась рядом с ним, хватая его за интимные места и, как сомнамбула, умоляла: «Трахни меня скорее! Ой, скорей меня трахни!»Лишь спустя некоторое время, в момент полного получения от него энергии, она выходила из сна и еще через несколько минут размягченно делилась: «Как я хорошо летала сегодня!»Андрей Бенедиктович входил в ее утренний сон, давая общее направление на несколько дней вперед, а потом изумлялся, как Инга, в зависимости от обстоятельств, развивала эти его указания.В практической, низменной жизни она стала гением.
Инга сама подбирала Парамонову клиенток, ошибившись лишь однажды. Но в тот раз ошибся и он. В результате они оба едва успели исчезнуть из Перми.Женщина, умолявшая его сегодня о помощи, тоже не вызывала радости. Она записалась на прием после сеанса на Невском. И вроде бы готова была заплатить за лечение все, что у нее имелось. Поэтому Инга включила ее в список первой. Оставалось установить размеры этого всего.Владлен успел подсуетиться и подложил кое-какие прослушки. В основном разговоры с врачами да по телефону с мужем. Муж, судя по этим прослушкам, работал у нее в Мурманске. И большого богатства у них не наблюдалось. В таком случае можно будет ее отпустить на все четыре стороны в состоянии сладостного счастья, превратив в еженедельную посетительницу платных сеансов.Женщина вошла в кабинет и, робея, остановилась у дверей.– Проходите, садитесь, Виктория Владимировна.Бархатные интонации его были отработаны до автоматизма.Она неловко села напротив, и доктор Парамонов посмотрел на нее своим изучающим взглядом.«А ведь ничего дамочка, очень даже ничего», – подумал он, но сказал совсем другое, в своей много раз отработанной интонации:– Сядьте свободнее, расслабьтесь, так нам будет легче беседовать. Я знаю, у вас беда с сыном, и, судя по всему, вы уже теряете надежду. А что же муж? Он… – Парамонов помедлил, как бы вглядываясь в ее эфирное тело, – он… у вас, судя по состоянию вашего эфирного тела, чаще в отъезде. Ведь так?– Так, – подтвердила удивленная клиентка. – Муж работает…– Да, я вижу… – перебил ее Парамонов, продолжая вглядываться, – хорошо вижу… северное море, какие-то корабли… Это… это похоже на Мурманск…– Мурманск! Да-да, муж работает в Мурманске! – изумилась женщина, подавшись к нему и расслабившись.В такой-то миг он ее и поймал.– Спать! – приказал Парамонов.Она вздрогнула и сразу закрыла глаза, ровно задышав. А он перешел к самым обыденным формулам внушения:– Вы спите, вам очень хорошо, все горести забыты, вы слышите только мой голос и разговариваете только со мной. Вика, вы спите и разговариваете только со мной. Вам тепло и уютно. Сколько вам лет, Вика?– Тридцать пять, – отозвалась она робко. И едва-едва, очень смущенно улыбнулась.«Хороша, очень хороша», – подумал Парамонов снова и почувствовал, как взбадривается от радостного ощущения власти над этой еще несколько минут назад незнакомой женщиной. А потому сам неожиданно для себя заговорил о муже:– У вас хороший возраст, и вы красавица. – Ему показалось, что клиентка стала уплывать в обычный сон, и он напомнил: – Вы спите и слышите только мой голос. Ваш муж часто приезжает домой?– Редко. Очень редко.– Вы его ждете? Вы тоскуете по мужу?– Да, тоскую очень.– У вас есть другой мужчина – друг или любовник?– Нет! Нет и никогда не было!От этого предположения клиентка пришла в такой испуг, что снова начала просыпаться, но он опять успел вернуть ее в состояние раппорта.Даже в гипнотическом сне она продолжала смущаться, и это манило его. Поэтому Парамонов решил слегка с ней позабавиться. Что делал далеко не с каждой.– Сейчас я устрою вам встречу с вашим мужем. Вы у себя дома. Вы уже слышите, как муж подходит к двери. Поднимитесь ему навстречу.Она послушно встала и замерла, вслушиваясь. Глаза ее были широко открыты, на лице – надежда и особенное выражение ласки, любовного ожидания.– Вы открываете дверь, перед вами стоит ваш муж, вернувшийся из Мурманска.Парамонов тихо встал и приблизился к ней.– Обнимите своего мужа. Он так счастлив быть с вами.И она послушно обняла Парамонова, приникла к нему так, как, видимо, приникала к мужу, уткнулась носом куда-то ему в шею и прокурлыкала:– Приехал наконец!И тут он почувствовал, что не зря затеял эту игру. Из ее сущностного тела исходила такая энергетика, о которой его владелица сама и не догадывалась. И он уже представил, как прямо сейчас передаст ей собственную энергию, а в момент апогея превратит ее в своего рода космический насос и, установив медитационное равновесие санс-полей, перекачает в себя энергию космоса! Редчайшие из клиенток подходили по своему биоэнергетическому полю для этого. Это было удивительным везением!– Вам хорошо вместе с мужем, вам очень хорошо вместе, и ничто не мешает вашей близости, – проговорил Парамонов и, одной рукой обнимая ее, другой протянулся к кнопке, раздвигающей портьеры.«Вот Инга удивится! С первой клиенткой, а уже…» – подумал он весело. Но в это же мгновение увидел на лице женщины испуганное выражение.– Скажите своему мужу, что вас так испугало? – успел скомандовать он.– Коля! – тихо проговорила клиентка, по-прежнему видя в Парамонове своего мурманского мужа. – Коля, милый! Что с тобой? Ты хоть взгляни на Димку! Димка же не спит! У него только что был приступ!«Ни фига себе! – промелькнуло у Парамонова. – Лихо она вошла в роль!»В такой ситуации полагалось немедленно и аккуратно строить мост к отступлению. Иначе клиентка могла окончательно выйти из-под его контроля и неприятно удивиться, увидев себя в объятиях не мужа, но врача.– Вы спите, спите! Вы слышите только мой голос. Вам хорошо и радостно. Вам никогда не было так хорошо, – проговорил он и, отпустив ее, пошел к своему месту. – Садитесь и спокойно расскажите мне о болезни своего сына. Я ваш друг, и я обещаю вылечить Диму.Женщина смотрела на него легко и доверчиво. Куда только усталость слетела с ее лучистых глаз! И ни один посторонний не догадался бы, что она находится сейчас под полным его контролем.Она достала из сумочки толстенную медкарту. Прочесть там было, конечно, невозможно ни одной страницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37