Потом Гурон думал, что если бы он шел первым, то все могло бы обойтись – у него был развитый нюх на опасность… впрочем, это относилось к тем случаям, когда опасность исходит от человека, и ты можешь "запеленговать" его эмоции – ненависть, страх, агрессию. А какие эмоции у бездушной коробки с тротилом, лежащей на дне ручья? Какие эмоции у капкана?.. Потому и получается, что даже матерый и опытный зверь попадает в капкан.
Все это Гурон отлично понимал и, тем не менее, потом корил себя. Все казалось, что если бы первым шел он… В ту ночь, меняясь, впереди шли молодые. И сколько бы он потом себя ни корил, на самом-то деле это было правильно. Он что – солдатиков срочной службы послал впереди себя? Нет, он послал вперед офицеров спецназа ГРУ. И не просто офицеров спецназа ГРУ, а кандидатов на зачисление в группу "Африка". А сюда детей не направляют, сюда направляют только тех, кто прошел жесточайший отбор и уже имеет реальный боевой опыт.
Первым шел Цыган… Взрыв на мгновение осветил джунгли и столб взметнувшейся вверх воды. Осколки прожгли воздух, ударная волна опрокинула Гурона на спину, прошла над руслом, выплескивая из берегов воду, обрывая листья и лианы.
Гурон выплюнул изо рта воду с илом, рывком переместился к берегу и крикнул по-английски: Док! Ты жив?.. Он молил бога, чтобы уцелел хотя бы Доктор.
В ушах еще звенело, глаза после яркой вспышки ничего не видели и он, разумеется, не услышал ответа и не увидел Доктора. Он еще раз переместился, спрятался за упавшим деревом, среди перепуганных гигантских лягух.
– Док! – снова крикнул он. – Док, ты жив?
– Жив, – раздался голос над водой. Дважды ахнули глухие выстрелы, и в небе стало светло. Повисли на парашютиках два маленьких, но ярких солнца – осветительные ракеты. Их свет был резок и безжалостен. Тени стали глубокими и черными.
– В лес надо уходить! – крикнул Доктор. Конец фразы съела пулеметная очередь, но Гурон догадался, что сказал Доктор. Стреляли неприцельно, и пули хлестали по черной воде, как будто капли сюрреалистического ливня. Гурон видел, как Доктор на секунду высунулся из-за бревна и выстрелил на вспышки – пулемет заткнулся, стало очень тихо… так, как бывает только после стрельбы. Ракеты медленно сносило в сторону. Гурон осторожно выглянул, увидел плывущее по течению тело Цыгана. Речка после взрыва была густо усеяна листьями, и труп в пятнистом камуфляже казался кочкой на воде. Голова лейтенанта уходила под воду… несколько секунд Гурон пристально вглядывался, все еще на что-то надеясь… Тело Цыгана проплыло совсем близко. Казалось, протяни руку и достанешь. Камуфляж был иссечен осколками… Тело проплыло мимо, потом зацепилось за какую-то корягу, и его развернуло течением. Гурон стиснул кулаки… прогулка, говоришь?
Над головой вспыхнула еще одна ракета, снова загрохотал пулемет. Пули, чавкая, срывая обомшелую кору, прошлись по бревну, за которым лежал Гурон.
– Уходим, командир! – закричал Доктор. Гурон ответил: – Не торопись, Док, не торопись.
Он отлично понимал, что уйти будет не легко. Одно дело, если бы они просто наскочили на мину. Но они напоролись на засаду… а это совсем другой коленкор. Это значит, что "львы" заранее выбрали позицию, которая обеспечивает им максимальное преимущество, что все тропы перекрыты засадами либо заминированы. И, значит, прорываться придется с боем. И уходить не назад, а вперед, прямо сквозь огонь "львов".
Они показали зубы: в два ствола задавили к чертовой матери пулемет. Прикрывая друг друга огнем, пошли вперед. "Львы" такой "наглости" не ожидали, растерялись. А Доктор – лейтенант Решетилов – работал нормально, грамотно… в другой ситуации Гурон бы только порадовался. Сейчас радоваться было нечему. Ты хотел посмотреть молодых в деле? – Смотри!
Когда подошли на расстояние гранатного броска, синхронно, не сговариваясь, положили по гранате. "Львы" отошли, и появилась надежда, что все получится… только потом Гурон понял, что их заманивали.
Они выдвинулись к тому месту, откуда работал пулемет, нашли там два трупа и тяжелораненого.
За следующим поворотом ручья должен был открыться форт. Они дошли до поворота и… сверху обрушилась сеть. Почти невесомое, сплетенное из синтетических нитей полотно опустилось беззвучно и нежно, как утреннее облако. Цепко схватило за руки, за оружие, за каждую застежку разгрузки, сковало движения… Гурона накрыло, он дернулся, пытаясь достать нож, но нежная ловушка не собиралась выпускать добычу. Она – напротив, обхватила плотнее.
– Твою мать! – выругался Доктор. Гурон понял, что Доктора тоже накрыло.
– Накрыло, Док? – спросил Гурон, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Он понимал, что сеть может быть оснащена сигнальной системой и "львы" уже знают, что добыча в ловушке.
– Краем зацепило. Сейчас освобожусь, – ответил Доктор, – только бы нож достать.
– Главное, не делай резких движений, Док, – посоветовал Гурон. Сам попробовал разорвать сеть руками, но ничего из этого не вышло.
– Есть, командир, – произнес Доктор. – Достал. Режу ее, стерву… сейчас я тебе помогу…
Доктор хотел сказать еще что-то, но снова взлетели осветительные ракеты, залили все светом. А через несколько секунд вокруг засвистели пули. Гурон бросился в воду. Пули ложились рядом, почти впритык. Работали, определенно, снайпера. Работали с целью деморализовать, подавить, сковать.
– Уходи, – крикнул Гурон. Доктор не ответил, он лихорадочно освобождал от сети автомат. – Уходи, Док, ты прорвешься.
Доктор высвободил АКМ, дал очередь над головой Гурона. Матерясь, Гурон еще раз рванул сеть – бесполезно… Пью! – пропела над ним пуля. А автомат Доктора вдруг захлебнулся, замолчал.
Стрельба стихла, Гурон повернул голову и увидел, что Доктор лежит в воде неподвижно. Гурон ожесточенно рванул сеть, потом попытался дотянуться до кармана с гранатой. Снова запели вокруг пули. А по воде к нему уже бежали несколько человек. Их тени были непроглядно черными.
Барахтаясь, хватая ртом воду, Гурон все-таки дотянулся до гранаты и уже готов был вырвать чеку, но в этот момент его ударили прикладом по плечу. Гурон зарычал, попытался встать, но его сбили с ног, навалились, притопили.
…Над ним стояли четверо, их лица были в тени, и Гурон видел только слабый отблеск глаз. Один нагнулся над телом Доктора, перевернул и сказал: мертвый.
Другой произнес:
– Черт с ним… займитесь этим. Снимите с него все до последней нитки и наденьте на труп француза. Потом взорвите рядом с французом пару гранат. Так, чтобы ему разворотило морду – ни одна собака не заметит подмены.
– А с этим что?
– Этого – в контрразведку. Там им займутся… да, не забудьте заслать ящик виски этому алкашу в поселке.
Сильные руки освободили Гурона из объятий сети, раздели догола. Потом его снова спеленали той же пакостной сетью, привязали к шесту и понесли, как носят добычу местные охотники… через несколько минут он услышал два взрыва…

* * *
Капитан Жорж снял и аккуратно повесил на плечики свой белоснежный китель. Потом кивнул конвою: свободны… потом не спеша подошел к холодильнику, достал бутылку "пепси", открыл и с удовольствием сделал глоток. Спросил у Гурона: хочешь? Гурон промолчал. Капитан Жорж сел в кресло, положил ноги на стол, потянулся и сказал:
– До чего же ты мне надоел, Немой. Три месяца я с тобой мучаюсь. Три месяца! Я уже устал от тебя. Обычно даже самые упертые держатся два-три дня. Максимум – неделю… Я ведь почти поверил, что ты немой. Это потому, что я очень хорошо к тебе отношусь. Гуманно. Год назад ко мне попал один араб. Тоже, знаешь, такой… идейный. Тоже сначала молчал… долго молчал. А как стали ему руку ломать – заговорил… Как у тебя-то рука срослась – нормально?
Гурон молчал. Капитан Жорж с досадой покачал головой и сказал:
– Ты мудак, Немой… все белые мудаки, но ты из мудаков мудак. Ты слышал про Остров… про Тропик-Айленд?
Гурон подумал: еще бы! Еще бы я не слышал про Тропик-Айленд! Здесь даже дети знают про Тропик-Айленд.
– Молчишь, мудила? Ты, конечно, слышал… но ты слышал херню. Сказки. Страшные сказки. А на самом-то деле все еще страшней. Белые там долго не живут… там, вообще-то, и черные долго не живут… но белые там проклинают тот день и час, когда появились на свет. Они проклинают папу, маму и своего белого бога. Ты тоже будешь проклинать своих родителей за то, что они произвели тебя на свет… ты крепкий мужик, ты хорошо держался, но там, на Острове, ты поймешь, что ты кусок дерьма, что ты просто мясо. Ты, Немой, думаешь: там, на Острове, тюрьма? Концлагерь там? Глупости! Там – свобода! Да, да, там – свобода… Там есть даже церковь! А еще там очень красивый пляж, прекрасный морской воздух… и свобода. Свобода без ограничений! Полторы тысячи убийц и насильников разгуливают по Острову совершенно свободно. Роют себе норы там, где им нравится. Питаются мясом… человеческим. Мясо белых считается там деликатесом… завтра ты отправишься на Тропик-Айленд.
Капитан Жорж сделал глоток "пепси", продолжил:
– Но избежать поездки на Остров можно. Это стоит всего десять тысяч баксов… смешная сумма. Верно, Немой? Неужели твоя баба… у тебя же есть баба? Есть, Немой, есть. У тебя в Европе есть смачная белая бабенка с упругой попкой… с розовой пипкой, с сиськами… хочешь к ней вернуться, Немой? Всего десять тысяч баксов, Немой. Неужели твоя баба пожалеет десять тысяч сраных баксов? Сейчас ты напишешь ей письмо, Немой. А как только она пришлет мани-мани, ты поедешь домой, в свою Германию… или в Польшу… или в Словакию… а может, ты русский? Или швед?
Гурон молчал. Он молчал уже три месяца. И закричал только однажды, когда уже не мог больше терпеть. Он закричал: Мама!
– Молчишь, сука? Как хочешь… но через сутки ты отправишься на Остров.

* * *
…Катерок, как будто в насмешку, назывался "Счастливчик". Он двигался со скоростью черепахи, покачивался на волне, стучал изношенным дизелем. Впереди, на лазурной воде, лежал остров. Он был красив, как на рекламном проспекте – зеленый на желтом песке, с белой ниткой прибоя. Над пальмами торчал шпиль церкви. Гурон сидел на палубе и перебирал цепь. Кроме него к цепи были прикованы два негра и китаец. Гурон смотрел на остров, и было ему очень тоскливо.
Катерок изменил курс, огибая полузатопленную шхуну со сломанными мачтами, и двинулся к северной оконечности острова. Берег приблизился, стало возможным разглядеть отдельные стволы деревьев и черные фигурки людей на берегу. Стало видно, что крест на церкви покосился, а часть кровли отсутствует… из-за мыса выскочил катер с пулеметом на носу, подошел, сбросил ход, закачался. Из рубки вышел здоровенный бородатый негр с сигарой в толстых губах и закричал:
– Эдуардо, старый пердун, если ты и в этот раз не привез ничего стоящего, я потоплю твою посудину!
– Привез, Джошуа, привез! – прокричал в ответ капитан "Счастливчика". – Я привез тебе такой экземпляр, что ты обалдеешь!
– Белый? – спросил бородатый, разглядывая Гурона.
– Нет, желтый.
– Если экземпляр стоящий, я угощу тебя виски! – прокричал бородатый. – Давай быстрей, я жду.
Бородатый нырнул в рубку, заревел мощный двигатель, и катер с пулеметом отвалил. Спустя двадцать минут "Счастливчик" подошел к причалу. Там уже стоял давешний "крейсер", а по причалу прогуливался бородатый, дымил сигарой. В стороне стояли человек десять негров, часть – в форме, часть – в штатском. На поясе у каждого висел револьвер и мачете. Трое или четверо были вооружены английскими "стэнами". У их ног, вывалив розовые языки, лежали черные псы.
– Добро пожаловать на Остров, придурки, – оскалился бородатый. Звеня цепью, четверо сошли с борта "Счастливчика" на бетон причала. Бетон был горячий, обжигал босые ноги. Гурон шел последним. Вскочили, насторожившись, доберманы, натянули поводки. Бородатый выплюнул сигару, подошел и остановился напротив китайца.
– Здравствуй, желтый сувенир, – сказал бородатый и рванул на груди китайца рубашку. Полетели пуговицы. Бородатый посмотрел на грудь китайца, потом перевел недоуменный взгляд на капитана "Счастливчика".
– На спине, – сказал тот. Бородатый сорвал рубашку с китайца… На пару секунд Гурону открылась спина с выколотым трехцветным драконом, потом бородатый развернул китайца.
– Фак ю! – восхищенно произнес бородатый. Капитан "Счастливчика" рассмеялся. Бородатый потрепал китайца по щеке и скомандовал вертухаям:
– Желтого ко мне, остальных – в зону.
К китайцу подскочил мелкий, с серьгой в ухе, с зубилом и молотком в руках, ловко срубил головку заклепки. Китайца освободили от кандалов и куда-то увели. А Гурона и двух негров повели в глубь острова по дороге со следами тракторных гусениц. Гурон нес в руках кандалы китайца. Псы натягивали поводки, роняли слюну с клыков. Шли не долго – метров через четыреста дорога вышла на широкую просеку, изрытую гусеницами, и закончилась, упершись в ворота, густо перевитые колючкой. На высоких столбах сверху были надеты человеческие черепа, налево и направо уходили ряды колючей проволоки. По земле стелились спирали Бруно. С интервалом метров в сто торчали вышки с прожекторами, скалились стволами пулеметов. Справа от ворот, метрах в двадцати от них, стоял большой сарай. На обоих концах просеки синел океан.
За проволокой лес был вырублен в глубь территории метров на сорок. Гурон фиксировал все это чисто механически, в результате многолетней привычки разведчика.
Высокий толстый негр с нашивками капрала вышел вперед и сказал:
– Слушай сюда, суки. Сейчас снимем с вас железо. По одному пойдете в зону… там вас сожрут, потом вые…ут. Тьфу, наврал! Сначала вые…ут, потом сожрут… если у кого-то из вас есть родственники, готовые заплатить выкуп – шаг вперед… Эй, ты, белое дерьмо! Ты чего стоишь? У тебя что – нет сучки, которая отстегнет маленько капусты? Что молчишь?
Капрал подождал несколько секунд, но шаг вперед так никто и не сделал.
– Итак, все ясно: никому вы на хер не нужны, суки. Если б было кому за вас заплатить, то вы бы сюда не попали. Все сливки всегда снимают пидорасы в столице, а к нам попадают одни нищие.
Капрал потерял всякий интерес к заключенным, отдал своим команду. Два негра неторопливо двинулись к сараю. Спустя полминуты из-за сарая донесся звук двигателя, рыча выкатилась гусеничная боевая машина. Она была сильно похожа на французскую бээмпэшку АМХ, но чем-то от нее отличалась… Гурон понял, что следы гусениц, которые он принял за тракторные, оставлены этой БМП. Машина остановилась, выбросила густой клуб пахнущего соляркой дыма. Повернулась башня, нацелилась на ворота стволами автоматической пушки и пулемета.
– Жуан, снимай с них железо, – сказал капрал.
Мелкий с зубилом и молотком взялся за работу… скрипнули, приоткрывшись, ворота… заорала сирена, залаяли псы, бээмпэха повела стволом.
– Первый – пошел!
– Второй – пошел!
Мелкий отомкнул кандалы на ногах Гурона, скомандовал:
– Третий кусок говна – пошел!
Гурон подошел к воротам… остановился…
– Пошел, пошел… дерьмо белое!
Он вошел в щель, ворота за ним сразу закрыли… смолкла сирена. За воротами была узенькая тропинка. Он прошел по тропинке метров пять, наткнулся на первый скелет… на второй…
Из леса навстречу Гурону вышли шестеро негров. Все с дубинами и копьями – заостренными бамбуковыми стволиками. Первым шел высокий мощный негр в фетровой шляпе с ярким пером и с длинным ножом на боку. Гарда выдавала в ноже обломок сабли. Гурон остановился, негры тоже. Тот, что в шляпе, восторженно хлопнул в ладони и сказал:
– Белый! Чтоб я сдох – белый! Ох, давно я не ел белых.
В идиотской шляпе он выглядел почти комично.
– Иди сюда, сладенький, иди, – почти ласково позвал Шляпа. Остальные, стоя за его спиной, скалились, сверкали глазами. По большей части они были молоды – не старше тридцати, все крепкие, мускулистые… В лесу раздался чей-то крик – страшный, наполненный смертным ужасом… захлебнулся, стих.
Вот так, подумал Гурон, вот так… хорошо, если убьют сразу. А если не сразу? Если сначала они меня…
Руки и ноги Гурона были свободны от цепей и кандалов… впервые за те три месяца, как он попал в плен. Он очень долго ждал этого момента и уже не верил, что такое когда-нибудь произойдет… впрочем, он вообще не рассчитывал остаться в живых.
Но вот и произошло. Вот ты стоишь – живой и свободный от цепей… живой и свободный… что ты будешь делать?
Он внимательно осмотрел ухмыляющиеся лица и принял решение. Он сделал шаг назад… еще один… и увидел на земле толстую суковатую палку. Он наклонился и поднял ее… выпрямился… улыбнулся и сделал шаг вперед. В его поведении не было ни капли никчемного героизма, был только трезвый расчет: лучше погибнуть в бою, чем быть изнасилованным… Гурон улыбнулся и сделал шаг вперед. Негры удивленно загомонили, а Шляпа хлопнул себя по ляжкам и рассмеялся.
…Он погиб первым – Гурон обрушил на его голову свою дубинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32