А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Кто они? Какова их судьба? Может быть, кто из них остался в живых – пусть откликнется и раскроет эту тайну”,– обращались мы к читателям.
И вот откликнулся Самвел Вартанович Вартанян, бывший боец, ныне ветврач совхоза “Балтрабочий” на Ставрополье.
– Это мои товарищи, выпускники Сухумского военного училища,– заявил он и показал пожелтевший от времени маленький блокнотик, где значились многие из указанных фамилий. Этими адресами обменивались курсанты в последние минуты расставания.
Самвел Вартанович связал нас со своими друзьями по училищу Григорием Калтахчяном и Левоном Крымляном. Один из них живет в Армении, а второй в Сухуми.
Они и рассказали нам об участии Сухумского военного училища в боях на Марухском перевале.
Разноязычная молодежь Кавказа училась искусству побеждать врага в Сухумском военном училище. Оно развернулось по штату военного времени, готовило и выпускало лейтенантов по сокращенной, шестимесячной программе, учебное время было уплотнено до предела: занятия проходили но 13–16 часов в день.
Вскоре курсанты были аттестованы лейтенантами. В ожидании приказа они отращивали волосы и предвкушали радость выпускного вечера, когда наденут парадную офицерскую форму с двумя кубиками на окаймленных золотом петлицах.
Но вечера такого не было. Не дождавшись приказа о присвоении офицерских званий, все училище получило боевой приказ выйти на Марухский перевал. Этого требовала военная обстановка. Вместо ожидаемых двух лейтенантских кубиков, курсанты получили удостоверения, в которых значилось:
“...Выдано... в том, что он является курсантом Сухумского пехотного училища. Действительно по 31 декабря 1942 г.”
Большинство шли на перевалы солдатами. Правда, старший сержант Вараздат Саркисян, который в училище был помкомвзвода, назначен командиром пулеметного взвода 810-го полка.
В его взвод, как в училище, так и здесь, на перевале, входил Самвел Вартанян, Григорий Калтахчян, С. Ч. Чихинадзе. Вот почему они помнят все детали о своем боевом друге и командире.
– У меня сохранились в памяти,–говорит Самвел Вартанян,– все эпизоды боев на Марухском перевале нашего пулеметного взвода под командованием Вараздата Саркисяна, Но особенно памятен последний для Вараздата бой... Это случилось в конце декабря. Старший сержант Саркисян стал отбирать в нашем взводе добровольцев для проведения разведки боем. Пожелали идти все, однако он взял Калтахчяна, Чихинадзе, Девадзе, меня и других. Поставил задачу на разведку боем. При этом сказал, что боевое задание особо ответственное, полученное из штаба полка. Готовились сутки. Группа наша проникла через “Волчьи ворота” в расположение противника, сняла вражеский караул, обойдя с севера Малый ледник, зацепилась за склоны высоты, господствующей над южным и северным ледниками. Противник нас обнаружил. Завязался бой. Бил по нас вражеский пулемет. Чихинадзе заглушил его гранатой. Вечерело. Решили посменно отдыхать в отвоеванной немецкой землянке. Пулемет оказался отечественным, с двумя лентами патронов. Нашлись кое-какие продукты. Ночью поднялась метель. Утром, откапывая из-под снега своих, двое солдат сорвались и с грохотом полетели в пропасть. У третьего – Калтахчяна – оказались сильно обморожены ноги. Командир взвода Саркисян приказал мне спустить Калтахчяна вниз, сдать в санчасть и доложить в полк, что первая часть боевого задания выполнена, что Малый ледник пройден, разведка продолжается к Большому леднику.
Я с огромным трудом тащил на себе больного друга и видел, как разведчики моего взвода штурмуют высоту, слышал взрывы гранат на вершине.
Уже не помню, как мы с Калтахчяном успели проскочить “Волчьи ворота”, но тут же убедились, что кольцо контратакующего врага замкнулось за нашими разведчиками.
Через несколько дней мы узнали о геройской гибели разведчиков и надругательстве фашистских палачей над их трупами.
Вот, видимо, в эту критическую минуту и родилась записка, которая увековечила намять Вараздата Саркисяна и его боевых друзей...
С особым чувством вспоминает Вараздата Григорий Калтахчян:
–Только случайно я не разделил печальную участь своего друга Вараздата. Когда я обморозил ноги, я не хотел уходить от друзей. Но Вараздат приказал спускаться вниз и поручил Самвелу Вартаняну сопровождать меня. Им обоим я и обязан своей жизнью.
Прошло 24 года, но я и сейчас вижу, как живого, Вараздата, коренастого, широкоплечего, волевого человека заботливого друга.
И я, и Самвел Вартанян, и Левом Крымлян, и Вараздат Саркисян были в одном взводе и дружили настоящей мужской фронтовой дружбой. Вараздат среди нас выделялся дисциплиной, общей подготовкой, твердостью характера, лучше нас владел русским языком. До войны некоторое время жил в Ростове, перед войной вернулся в родную Армению (село Азатек Азизбековского района). Был учителем русского языка, затем работником райвоенкомата. Оттуда и ушел добровольно в Сухумское училище.
Вараздат всем своим существом любил Родину. По каждому его шагу, мы, его близкие друзья, чувствовали, что он одолеет любые трудности, и на поле боя, не жалея себя, будет среди героев первым. За бескорыстие, боевое рвение, умелое руководство взводом в бою он неоднократно отмечался командованием. Воинская дисциплина для него была законом жизни. Малейшее нарушение он не прощал даже самым близким друзьям, строго взыскивал, особенно в боевой обстановке...
Левон Крымлян в декабре был в другом подразделении, но и до него дошла тогда весть о трагической гибели Вараздата и его взвода. То, что вспоминает Крымлян, не расходится с рассказом Вартаняна и Калтахчяна.
Левон вспоминает, что Вараздат часто рассказывал ему о родном брате Семене, который якобы тоже воевал на Кавказе в должности комиссара полка, он гордился братом и писал ему письма.
Хорошо было бы найти брата! И вскоре такая возможность представилась. Мы встретились в Пятигорске с полковником в отставке Семеном Мкртычевичем Саркисяном, который живет сейчас в Москве и приехал на курорт лечить своп старые раны.
У Крымляна отличная память! В те дни, когда Вараздат Саркисян сражался на перевалах, его старший брат Семен, начальник политотдела 808-й стрелковой дивизии, воевал в этих же горах Кавказа. И враг у них был один и тот же – 1-я горнострелковая дивизия “Эдельвейс”.
Оказывается, что полковник вот уже двадцать с лишним лет тщетно ищет следы воевавшего на Марухском перевале брата Вараздата и не может найти.
Он хранил при себе солдатский треугольник со штампом полевой почты 4151 (это и есть 810-й полк), а в нем коротенькое письмо, датированное 14 декабря 1942 года. “Марперевал под замком. Ледники усеиваются костьми фашистов. Писать некогда. Воюем. Крепитесь, наступает перелом...”
На этом нить оборвалась...
Где Вараздат? Что с ним? Никаких известий не было ни Семену, ни домой, где жили в страшной тревоге отец Мкртыч Саркисович, мать Амаспиур Акоповна и сестренка Аракси.
Однажды пришло извещение от командования 810-го полка. Его получила Аракси. Сама оплакивала гибель брата, но родителям извещения не показала, боясь, что старики не выдержат такого горя. Скрыла это и от брата Семена.
И лишь после войны, когда встретилась с Семеном, призналась ему во всем, но показать извещение не смогла: запамятовала, куда его дела.
Семен заново начал розыски и в 1954 году получил из архива Министерства обороны письмо, в котором было сказано: “Старший сержант Саркисян Вараздат Мкртычевич значится в списке пропавших без вести”.
Убитые горем старики и верили этому сообщению и не верили.
– Вараздат погиб в бою,– соглашался отец.
– А где его могила? – всегда спрашивала мать. И снова перечитывали краткие письма, как будто там, между строк, можно узнать тайну его гибели.
Семен нашел письма брата, которые он писал своему другу, односельчанину Авану. Но и здесь нет разгадки, хотя ярко видно настроение и боевой дух Вараздата. Вот что он писал Авану с Марухского перевала 20 сентября 1942 года:
“Я утаиваю от родителей то, что смогу сказать тебе. На поле боя люди гибнут. Может, суждено и моей груди пронзиться вражеской пулей. В бою жизнь и смерть рядом шагают. Но не об этом я думаю. Ведь если я погибну за Родину, то моя смерть окупится обильно вражеской кровью. Десять и один. Десять смертей врага и одна моя – такова цена минуты моей кончины. Долой смерть, вперед за свободу и счастье любимой Отчизны”.
Как-то мать, диктуя дочери текст письма сыну, просила Вараздата взять отпуск и приехать на побывку домой. Сын в ответ матери отделался шуткой на это, а сестренке Аракси писал:
“Все матери хотят отпуска сыновьям. Война. Враг рвется на Кавказ. Воинам не до отпуска, не можем копать себе могилу. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Но вы не тужите. Успехи врага временные. Скоро взойдет солнце. Мы победим”.
Все эти письма подтверждали то мнение о Вараздате, которое высказали его боевые друзья, оставшиеся в живых.
Но тем не менее с помощью полковника Саркисяна попытались еще заглянуть в архивный фонд Сухумского военного училища. А там значится: “Саркисян Вараздат Мкртычевич – курсант 3-й пульроты пулеметного батальона. Старший сержант. Помощник командира 3-го взвода. 1922 года рождения. Комсомолец. Призван Азизбековским ОВК. Армения, село Азатек. Выбыл в 394 с. д., приказ 285” (Оп. 12811, д. 15, л. 89).
Значит, сейчас нет никакого сомнения, что Саркисян Вараздат погиб в последних числах декабря при выполнении боевой задачи в центральной разведывательной группе лейтенанта Глухова.
Декабрь был снежным. Продолжался снегопад. В горах он особенный. Что-то есть в этом чуде природы – и прекрасное, и трагическое. Ночь. В таинственной тишине замерли горы. Как будто замерла и война. Белой попоной покрыты вершины скал. Из ущелья просматривается лишь кусочек неба. И вот из этой кромешной черноты срываются огромные хлопья снега. Еще миг – и воздух превращается в сплошную белую массу. Кажется, что от этих гор до самого неба ничего больше нет на свете, кроме мертвецки бледной стены. За сутки снежный покров достигает более метра. И тогда горы, почувствовав на тебе огромную тяжесть, пытаются сбросить ее. Маленький комочек снега, случайно сорвавшийся с вершины, очень быстро увеличивается в своих размерах и со страшным гулом, как смерч, обрушивается вниз, сметая на своем пути все живое я мертвое. Лавина с корнями выворачивает вековые деревья, захватывает с собой многотонные валуны и летит в ущелье с дьявольской силой. Громовое эхо раскатывается вокруг, вызывая новые обвалы. Человеку, впервые попавшему в горы, трудно бывает определить: то ли это разбушевавшаяся стихия, то ли громовые раскаты самой мощной артиллерийской канонады.
Даже в такие дни батальоны всегда были начеку. Дозорные группы второго батальона прикрывали правый фланг обороны 810-го полка до горы Марух-Баши.
В центре находились дозорные группы первого батальона.
Третий батальон оборонял Наурский перевал и частично перевал Нарзан. Он был отдален от полка. Комбат старший лейтенант Свистильниченко и комиссар Расторгуев чувствовали на себе особую ответственность. Батальонам были приданы специальные горнострелковые альпинистские отряды, которые всегда бросались туда, где надо было “заклинить” брешь, прикрыть “белые пятна” в обороне.
810-й полк оборонял также перевалы Аданге и другие, что были “на отшибе”. Там находился сводный отряд во главе с заместителем командира полка по строевой части майором Кириленко. Уже как-то сложилась традиция в полку, что “майор Вперед” находился всегда там, где трудно и опасно, где был прорыв и нужна особая сила воли. Майор Смирнов, передавая полк Титову и прощаясь с ним, сказал:
– Берегите своего заместителя майора Кириленко. Он всегда вас выручит.
И Титов убедился, что это именно так. Смелый, горячий, он всегда был на передовой линии. Его больше знали солдаты, чем работники штаба полка.
Батальоны были доведены до штатной численности. Хорошо построена оборона. Впереди выдвинуты сторожевые заставы автоматчиков, ярусами расположены узлы сопротивления с ручными и станковыми пулеметами.
Майор Коваленко был доволен офицерами штаба. Особенно своим первым помощником старшим лейтенантом Ореховым. Его взяли в штаб полка со второго батальона. Поэтому он скучал по своему батальону.
Особое удовлетворение получал Орехов, когда выпадал случай посетить свой батальон.
– Все равно что побывал дома,– говорил он начальнику штаба.
Однажды Орехов доложил Титову, что в районе обороны второго батальона замечена активность противника.
– Как бы егеря не отрезали,– высказал опасение Орехов.
– Понимаю, тебе надо сходить “домой”, – сказал командир полка.
– Нет. Я всерьез говорю, товарищ майор. Разрешите мне с разведчиками пробиться туда. Титов на мгновение задумался:
– Хорошо. Согласен. Только и я пойду с вами.
– Ну уж это напрасно, товарищ майор. Вы что, мне не доверяете?
– Это ты глупости говоришь.
– Поймите, сейчас очень трудно туда пробраться,– пытался уговорить командира полка Орехов.
– Как это понимать? Мне трудно, а тебе нет? В разговор вмешался Коваленко:
– Зря рисковать не следует.
– А ты по какому уставу рисковал, когда самовольно ушел в дозор и чуть было там дуба не дал,– уколол Титов начальника штаба...
На рассвете, как только белые вершины засветились под лучами солнца, из землянки вышла группа. Вместе с Титовым шел Орехов, адъютант командира полка Лепихов и автоматчик Маскин. Все они были в белых полушубках и валенках. Кроме автоматов, каждый имел при себе набор альпинистского снаряжения и снегоступы.
Тонкая корка замерзшего за ночь снега не выдерживала, и они без конца проваливались по пояс в сугробы, барахтались в них. Пришлось всем надевать снегоступы.
Шли долго, то поднимаясь на вершины, то опускаясь в ущелья. Молчали, экономя силы. Орехов, исходивший здешние тропы, чувствовал их и под снегом, а поэтому уверенно шел впереди, пробивая в снегу узкую дорожку. За ним шел Лепихов, а Титов и Маскин несколько отстали.
Неожиданно закрутил ветер, поднимая за собой облако белой пыли.
– Обв-а-а-ал! – во весь голос закричал Орехов. Но было уже поздно. Не успел Титов повернуть голову, как воздушная волна сбила его с ног, а затем с шумом налетела огромная снежная масса.
...Титов очнулся от того, что почувствовал, как резкий холодный воздух с острым запахом снега, влился в грудь. Потом очнулся, встал, удивленными глазами посмотрел вокруг. Все трое его спутников стояли в одних гимнастерках, потные, разгоряченные, взволнованные. Рядом лежала куча перелопаченного снега. Титов всем существом своим почувствовал, чем он обязан этим людям.
– Спасибо. Я рад, что вы невредимы.
– Маскина засыпало тонким слоем, – сказал Орехов, – и он сам выкарабкался. А мы с Лепиховым отделались легким испугом.
Титов чувствовал себя плохо: одежда вся была мокрая, кружилась голова, звенело в ушах, тошнило. Идти он просто не мог. Поэтому в этот раз пробиться в район обороны не удалось.
Группа немецких армий “А”, выполнявших план “Эдельвейс”, была остановлена войсками Закавказского фронта на линии Главного Кавказского хребта и в районе Моздока и Нальчика. На Грозненском направлении началось наступление по изгнанию немцев с Северного Кавказа.
В районе Сталинграда успешно завершено окружение крупной группировки немцев в составе 22 дивизий общей численностью свыше 300 тысяч человек с огромным количеством боевой техники и вооружения.
Войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов перешли в решительное наступление, сжимая кольцо и “вываривая” Гитлеровские дивизии в огненном “котле”. Хорошие вести поступали и с других фронтов. Защитники Ленинграда своими оборонительными и наступательными операциями сковали большую группировку врага. Активные боевые действия войск Западного и Калининского фронтов заставили немецких генералов срочно просить подкрепления из Западной Европы.
Все эти сообщения с огромным вниманием выслушивали бойцы. Майор Кузнецов с удовлетворением докладывал Титову:
– Боевой дух солдат исключительно высок. Они прямо заявляют: хватит нам сидеть, как кротам, здесь, в снегу. Пора сбросить фрицев с перевалов.
– Согласен с ними, – отвечает Титов, – но это от нас не зависит. Вот сегодня срочно вызвали майора Коваленко в штаб армии. Я надеюсь, по этому вопросу...
В землянку зашел адъютант Лепихов и сообщил неприятную весть:
– Майора Кириленко нашли в снегу обмороженным и отправили в госпиталь.
– Кто сообщил? – встревожился Титов.
– Раненые солдаты 11-го горнострелкового отряда, они пришли с перевала Нарзан.
– Жаль. Очень жаль, – печально произнес Титов и снова сел на грубо сколоченный деревянный стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55