Откр. (22,15) говорит, что вне Града Божия будут «чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду».
Как видим, Писание упоминает о чародействе лишь как об одной из разновидностей тяжких грехов. Занятия чародейством — то, что вредит самому грешнику, но не то, что приносит беду тем, с кем этот несчастный грешник находится во вражде. Ничто в Писании не дает нам оснований считать, что колдовской грех соседа может повлиять на христианина.
Только Откр. (18, 23) предполагает, что от волшебства может быть вред другим. В этом стихе говорится о действии духа заблуждения и обмана, исходящем от Вавилона: «волшебством твоим введены в заблуждение все народы». Однако вспомним, что слово farmakon лишь вторичным своим значением имеет «волшебство». Первичное его значение — отравление, яд. Вавилон отравляет окружающие народы. Чем? Скажем ли на языке магии: мол, колдовскими чарами вавилонские колдуны подчиняют себе волю и умы окружающих людей? Скажем ли на современном жаргоне: Вавилон «зомбирует» их сознание? Или речь идет об отраве идеологической, о лжи, распространяемой из мировой столицы? Именно в последнем смысле понимает это место «Толковая Библия»: вина Вавилона «в волшебстве, то есть в его развращающей политике».
Слово «чародеи» есть в славянском переводе Писания (2 Тим. 3, 13): «Лукавии же человецы и чародее преуспеют на горшее, прельщающе и прельщаеми». Русский текст говорит о «злых людях и обманщиках». Греческое gohteV может означать и колдунов, и шарлатанов. Латинский перевод говорит о seductores — «соблазнителях». Важно отметить, что как для апостола Павла, так и для его переводчиков опасность «чародеев» состоит не в том, что они «вредительствуют», а в том, что они вводят в заблуждение, соблазняют, прельщают. Поэтому вполне обоснованно свт. Феофан поясняет, что под чародеями славянского перевода «должно разуметь не волхвов и магов, а лица, очаровывающие представлением лжи красною и увлекающие в след ее… Лукавии человецы и чародеи будет посему: лукавые и обольстительные проповедники лжи». «Чародейство» опасно не своим «колдовским» наполнением, а тем, что оно несет с собой обман и прельщение.
Так что нигде в апостольских текстах нет призывов бояться силы языческой магии. И даже на страницах Ветхого Завета мы не видим магической власти языческих жрецов над Израилем. Например, мы видим, что Сатана испросил у Бога дозволения коснуться болезнью и горем Иова, но мы не видим, чтобы он это сделал через посредство языческого жреца или колдуна.
В новозаветные же времена о всех «порчах», «насланных болезнях» и «наговоренных продуктах» апостол Павел ясно сказал любителям «бабьих басен»: «Идол в мире ничто» (1 Кор. 8, 4). Участники сплетен про «порчу» должны сделать выбор: или для них вместе с ап. Павлом «идол есть ничто», или же для них сам апостол Павел есть ничто. Не стоит искать встречи с идолами. Нельзя соучаствовать в языческих молениях и церемониях. Но если язычник («колдун») что-то подложит мне в холодильник или в сумку или под порог — от этого не может произойти никакого духовного вреда для меня.
Итак, Писание не дает оснований для того, чтобы жить под страхом «порчи». В мире Библии немыслимы события, подобные следующему: «Одна женщина работала кладовщицей. И как-то одна сотрудница попросила ее подписать ей фиктивный документ, что учреждение якобы получило столько-то пищевого масла, а после этого масло потихоньку списать. Кладовщица была женщиной честной и на такой подлог не согласилась. Тогда сотрудница с угрозой ей сказала: „Ты у меня это масло всю жизнь будешь помнить“. После этого она сама или через чародеев навела колдовство, порчу на кладовщицу и дочь ее. Кладовщица заболела эпилепсией. И как-то ранней зимой она пошла на реку, лед под ней проломился, и она утонула. Дочь ее тоже стали преследовать бесы, она перенесла в жизни много несчастий и наконец пришла к священнику на отчитку, чтобы избавиться от действия колдовства». В этом мире нет Бога, но есть только бесы и их служители. И Бог столь бессилен, что не может избавить от колдовской мести человека, поступившего по совести и закону. И в таком мире жить поистине страшно.
Теперь обратимся к свидетельству Предания. Достовернейший голос Предания — это вероучительные определения Вселенских Соборов. Но ни в догматических определениях Вселенских соборов, ни в изложениях веры и вероучительных книгах нашей Церкви, ни даже в катехизисах и «Законах Божиих» — нигде в качестве части православного вероучения не именуется вера в «порчу» и в угрозу, устремляющуюся к нам со стороны языческих практиков.
Несомненно, что падшие духи могут входить в души и жизнь людей, сознательно к ним обращающихся. Несомненно, что христианин (крещеный человек), обратившийся к оккультному миру за каким-либо чудом, рискует получить «обслуживание по полной программе» — вплоть до одержимости. Спорен вопрос о границах влияния падших духов на жизнь нехристиан, если последние прямо к ним не взывают. Неясен вопрос о том, может ли один язычник магическим путем воздействовать на жизнь и здоровье другого язычника. Но если предположить, что по просьбе неких язычников падшие духи смогут контролировать жизнь и здоровье христианина, то встает вопрос — от чего же нас защитил и спас Христос? Богатства и земной власти Своим ученикам Он не дал. И вот оказывается, что на частицу Его тела, на церковную частицу (даже на «божественную больную») любая знахарка может наслать любую напасть… Утверждающие, что такая власть у язычников есть, просто хулят Христа.
Богословие — наука практическая. Помимо теоретических выкладок, я предложу для пастырского обсуждения очень простой вопрос. В московском Музее искусства народов Востока открылась «школа магии». Один из ее уроков описывается в газете «Мегаполис-экспресс». По уверению оккультистки, некий «Учитель», в Москве «исполняющий поручения своих зарубежных коллег», «совершил надо мной обряд раскрещения». Раскрещенная ученица, научившись оккультной практике, затем якобы смогла материализовать душу своего умершего мужа и даже зачала от него через два года после его смерти…
Предположим, что по прошествии времени эта «раскрещенная» ведьма решила покаяться и вернуться в Церковь. Должен ли священник крестить ее вторично? Священник должен проверить глубину ее покаяния — да. Уяснить меру решительности ее отказа от ее колдовского прошлого — да. Призвать ее к публичному отречению от сатаны и дел его — да. Наложить епитимью — да. Но должен ли священник перекрещивать ее? Перекрещивание означало бы, что сатана может налагать свою печать на человеческую душу с такой же силой, как и Спаситель, что он может изничтожить крещальный дар Бога человеку. Это означало бы признание того, что по влиянию на нашу жизнь Бог и диавол равномощны. Такое предположение было бы кощунством. И церковная традиция о подобных случаях говорит однозначно: как бы ни были велики грехи человека по крещении, но крещение не повторяется: «Верую во едино крещение во оставление грехов». И это значит,что нет у сил тьмы власти до конца стереть печать Христову в душе человека.
Кроме того, вопрос здесь стоит и аскетически. К чему приковано наше зрение, что мы переживаем острее: могущество нашего врага или силу нашего Господа? Вера в «порчу» и боязнь ее есть именно привязанность взгляда ко злу. Но если в поле нашего зрения не Бог, — значит, мы сами находимся в состоянии отпадения от Бога. И значит, тем беззащитнее мы пред стихиями падшего мира. Следовательно, чем более человек интересуется «порчей» и «сглазами», чем больше боится их — тем и в самом деле он дальше от Бога и тем доступнее он для предметов своего страха. Поэтому не колдунов надо искать, а Бога, не на «порчу» озираться, а Бога взыскивать.
Поэтому в творениях святых учителей Церкви отсутствует тема «порчи» и противостояния ей. Христианин не должен обращаться к нецерковным религиозным практикам — об этом Отцы предупреждают постоянно. Но если предположить, что язычество само может вторгаться в жизнь того христианина, который и не помышлял взывать к духам — то что же остается от той свободы, которую, по торжественному уверению апостола Павла, даровал нам Христос?
Напомню, что свт. Василий Великий (Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 55) среди причин болезни не отмечает «наведенную порчу» или вред, причиненный христианину колдуном-язычником (которых во времена свт. Василия было весьма много). И страшнее всех чудовищ, опаснее сонма бесов и всех бесноватых свт Иоанн Златоуст полагает завистливого сребролюбца: «Я желал бы жить со множеством беснующихся, нежели с одним из страждущих такой болезнью (сребролюбием). Сребролюбцы считают врагом своим человека, не причинившего им никакого вреда, желают сделать рабом свободного и ввергают его в бесчисленные бедствия; напротив, беснующиеся ничего другого не делают, как только в самих себе питают болезнь. Первые ниспровергают множество домов, заставляют хулить имя Божие, являются заразой городов и всей вселенной; а мучимые бесами более достойны сожаления и слез… Представим себе человека, извергающего из очей своих огонь, черного, вместо рук имеющего на обоих плечах своих висящих драконов; представим у него такие уста, в которых вместо зубов вонзены острые мечи, а вместо языка находится источник, изливающий яд и испускающий смертоносное питие; представим, что чрево его пожирает более всякой печи, истребляет все ввергаемое, а ноги как бы крылатые и быстрее всякого пламени. Пусть лицо его будет составлено из собачьего и волчьего; пусть он не будет произносить ничего человеческого, но будет издавать из себя звуки нестройные, отвратительные и страшные; путь даже в руках у него будет пламень. Может быть, вам представляется страшным сказанное мною; но я еще не изобразил его надлежащим образом. К сказанному надобно присовокупить и еще нечто: пусть он поражает встречающихся с ним, пожирает и терзает плоть их. Но сребролюбец гораздо и хуже и такого чудовища».
Сегодня на сребролюбцев (по-современному — банкиров) навешивают ордена, а народ пугают байками о «порчах».
Но нет такого понимания «духовной брани» в творениях свт. Василия Великого, св. Макария Великого, свт. Григория Богослова.
Св. Николай Японский прожил свою жизнь среди язычников. В своем дневнике он отмечает случаи враждебного отношения японцев к нему и к Православию. Отмечает свои неудачи и болезни. Но ни разу св. Николай не предполагает, что напасть свалилась на него вследствие колдовства язычников.
Не видно следов страха перед «порчей» и у русских апостолов, трудившихся среди сибирских и американских шаманистов. Ничего не говорят они о заговоренных предметах и косых взглядах, через которые якобы передаются болезни и проклятия. Например, митрополит Нестор Камчатский (в пору своего служения на Камчатке — еще иеромонах) описывает странную болезнь камчадалов — навязчивые подражания: «Однажды в церкви сторож неожиданно зацепил подсвечник и он покатился по наклонному полу. Большинство молящихся в церкви с испугом почти поголовно так же упали на пол и покатились, подражая движению подсвечника… Достаточно внезапного потрясения, и одержимые начинают делать и говорить непроизвольно, бессознательно то, что им прикажут. Припадок продолжается недолго, после чего больные мгновенно приходят в себя». Но слово «одержимый» здесь митр. Нестор употребил в светском значении этого слова, а не в духовном. Он тут же поясняет: «Предполагают, что заболевают жители Камчатки на почве недостаточного и скверного питания юколой, которую вялят под открытым небом с весны до осени». Как видим, среди причин этой психической болезни миссионер не увидел действий шаманов.
Единственное место Писания, из которого можно было бы вычитать представление о том, что через предмет, к которому прикоснулся колдун, опасен для случайно подобравшего его христианина — «а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью» (Иуд. 1, 23). Но святоотеческое толкование этого места исключает возможность грубо-оккультного понимания этого текста: «Оскверненная одежда есть жизнь, оскверненная многими преступлениями вследствие плотской страсти. Ибо о каждом человеке узнают, праведен он или нет, по образу жизни как бы по одежде. Один имеет чистую одежду, добродетельную жизнь. Другой — оскверненную, жизнь с делами злыми. Или, лучше: одежда, оскверненная плотью, есть такой навык и настроение совести, обременяющие душу памятованием о порочных движениях и действиях плоти, смотря на которые постоянно как на одежду свою, душа наполняется зловонием страстей».
Вслушаемся в наставления прп. Антония Великого, переданные свт. Афанасием Великим: «Где знамение крестное, там изнемогает чародейство, бездейственно волшебство» (Житие Антония, 78). «Демоны все делают, говорят, шумят, притворствуют, производят мятежи и смятения к обольщению неопытных, стучат, безумно смеются, свистят, а если кто не обращает на них внимания, плачут и проливают уже слезы, как побежденные… Не должно нам и бояться демонов, потому что они бессильны и не могут ничего более сделать, как только угрожать» (Там же, 26-27). «Диавол есть человекоубийца искони. Между тем мы живы еще, и даже ведем образ жизни, противный диаволу. Итак, явно, что демоны не имеют никакой силы» (Там же). «Чтобы не бояться нам демонов, надо рассудить и следующее. Если бы было у них могущество, то не приходили бы толпою, не производили бы мечтаний, не принимали бы на себя различных образов, когда строят козни; но достаточно было бы прийти только одному и делать, что может и хочет, тем более, что всякий имеющий власть не привидениями поражает, но немедленно пользуется властью, как хочет. Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраком. Посему то наипаче и должно их презирать как бессильных» (Там же). «Даже над свиньями не имеет власти диавол. Ибо, как написано в Евангелии, демоны просили Господа, говоря: Повели нам ити в свиней . Если же не имеют власти над свиньями, тем паче не имеют над человеком, созданным по образу Божию» (Там же, 29). «Посему нам должно бояться только Бога, а демонов презирать и нимало не страшиться их» (Там же, 30).
От тех же страхов избавлял свою паству и свт. Иоанн Златоуст: «Бесы без Его позволения не смеют даже прикасаться и к свиньям… Что бесы ненавидят нас более, нежели бессловесных животных, это всякому известно. Следовательно, если они не пощадили свиней, но в одно мгновение всех их низвергли в бездну, то тем более сделали бы это с обдержимыми ими людьми, которых но и таскали и влачили по пустыни, если б провидение Божие, и при самом жестоком мучении, не обуздывало и не удерживало дальнейшего их стремления» .
А ведь именно во времена древних отцов язычество было гораздо более распространенным, чем сегодня. Настоящие языческие жрецы, а не самозваные «посвященные», только что вышедшие из комсомола, жили на окраинах городов и в деревнях. Да и среди христиан было множество людей, которые принесли с собою в Церковь и опыт жизни в язычестве, и языческие предрассудки (все же от атеизма обратиться к истинной вере легче, чем от язычества). И в те времена люди бывали и маловерны, и двоеверны, и малодушны… Но что-то не слышно было в те века церковной проповеди на тему: «Бойтесь языческих жрецов и колдунов!»
Так кто же это отменил слова апостола Павла о ничтожестве идолов? Где это в Писании и в святоотеческом богословии говорится о том, что язычник может навести колдовскую «порчу» на православного, крещеного, церковного человека? Где в творениях древних Отцов предупреждения о том, что наговоренная нитка, иголка или вода могут навредить христианину? С каких это пор Промысл Божий и церковная благодать не защищают людей от колдовства? На каком основании утверждается, будто какая-то тварь может отлучить нас от любви Божией? Тем, кто полон решимости транслировать дальше страхи перед колдовством и порчей (которые действительно вредят — но тому, кто ими занимается), порекомендую прочитать отрезвляюще действующее Слово прп. Иоанна Дамаскина «О драконах и привидениях» и подумать — не относится ли и к ним предостережение св. отца: «Невежество — вещь ненадежная».
Пусть мне покажут тексты, написанные святыми учителями Церкви, в которых утверждается, что колдун может навести порчу на христианина, да еще на постоянно причащающегося Святых Даров, да еще на священника. В нынешних апокрифах запросто повествуются байки вроде: «Село, где служил батюшка, сплошь из колдунов состоит, на Украине это обычное дело. Однажды о. Валерий заболел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24