Уж тебе ли не знать, Фрэнк, что террористы из «Хезболлы» – просто безумцы. Помнишь, они похитили Терри Андерсона и Уильяма Бакли? Они заложников быстро не выпускают.
– Терри Андерсон пробыл в плену семь лет, – пробормотал Фрэнк.
– Не напоминай, и так тошно, – мрачно отозвался Майк. – Между прочим, мы разговаривали с матерью Билла.
– Я звонил ей из Египта, – сказал Фрэнк. – Позвонил сразу, как только узнал о случившемся. Она – мужественная женщина, держится молодцом.
Джо поднял голову:
– Мы стараемся говорить с ней хотя бы раз в несколько дней. К сожалению, нам нечего ей сообщить.
– Я думаю, просто слышать вас, знать, что вы надеетесь, – это уже поддержка для нее. – Фрэнк поднял свой бокал, допил остатки виски. Он откинулся на спинку стула и снова подумал о Ванессе. Он несколько раз пытался ей дозвониться, но в коттедже в Саутгемптоне никто не брал трубку. – А компания что-нибудь предпринимает, чтобы разыскать Билла?
– Они мало что могут, – ответил Майк. – Фотографии Билла распространены по всему Бейруту, посланы в Ливан. С самого начала на ливанское и сирийское правительства оказывается мощное давление. Понимаешь, хотя сообщение о Билле вышло в эфир не сразу, начальство-то было в курсе с первого дня.
– С Белым домом тоже сразу связались, но надо смотреть правде в глаза, Фрэнк: они не могут ничего предпринимать до тех пор, пока какая-нибудь организация не возьмет на себя ответственность за похищение. Только тогда правительство Соединенных Штатов и телекомпания начнут переговоры об освобождении Билла.
– Я всегда говорил, что он пуленепробиваемый, – начал Фрэнк и запнулся, увидев подходящего к их столику Аллана Брента, специального корреспондента Си-эн-эн по Ближнему Востоку.
– Только что стало известно, – торопясь и волнуясь, сказал он, – что ответственность за похищение Билла взяла на себя организация «Хезболла».
– О господи! – вскрикнул Фрэнк.
– Когда это стало известно? – спросил Джо.
Аллан Брент взглянул на часы.
– Сейчас семь, значит – около половины седьмого.
В дверях бара появился Марк Лоуренс – корреспондент Си-эн-эс, присланный сюда специально для освещения событий, связанных с похищением Билла. Увидев команду Си-эн-эс, Фрэнка и Аллана Брента, он поспешил к ним. Он сказал, обращаясь к Майку:
– Вы, разумеется, уже слышали, что Билла похитил «Исламский джихад».
– Да, – ответил Майк, – Аллан нам только что сказал.
– Господи боже, я надеюсь, с Биллом все в порядке, – почти простонал Фрэнк. – Я молю бога, чтобы с ним все было в порядке. Это же фанатики, они совершенно чокнутые, никогда не знаешь, что они могут выкинуть.
В тесной, душной комнате всегда было темно. Они заколотили деревянными досками окна, и лишь тонкие лучики проникали сквозь трещины.
Билл Фицджеральд лежал на узкой койке, все тело у него затекло. Он почти не мог двигаться: руки и ноги сковывали наручники. Наконец ему удалось повернуться на спину; он вытянулся и стал смотреть в потолок, стараясь сообразить, какой сегодня день.
Все это время он пытался считать дни. У него получалось, что он находится в плену почти две недели. Он периодически заговаривал со своими охранниками (все время были разные), но они не желали с ним говорить. Все как один орали: «Заткнись, американская свинья!»
Билл чувствовал себя липким, грязным, он мечтал о воде. Но за все время плена ему позволили помыться всего два раза. Одежда его задубела от крови и грязи, и Билл упрашивал своих мучителей дать ему переодеться во что-нибудь чистое. Вчера его просьба была выполнена. Наконец-то! Ему швырнули хлопчатобумажные трусы, майку и полотняные брюки и расковали наручники, чтобы он смог переодеться. Одежда была совсем простой, но зато чистой, и Билл с наслаждением натянул ее на себя.
Он понятия не имел, где находится, – в Бейруте или где-то в долине Бекаа, которую контролировала проиранская группировка, – здесь был очаг деятельности боевиков «Хезболлы». Многие заложники содержались именно в этих местах.
Билл даже не знал, почему его схватили; кроме того, что он американец и журналист, Билл ничего не сделал. Но зато он точно знал, кто его похитители. Эти молодые парни были боевиками из «Хезболлы» – террористического отряда «Исламского джихада», люди крайне опасные и совершенно непредсказуемые. Некоторые из них были кандидатами в сумасшедший дом, их действия отличались крайней жестокостью.
Они держали его здесь закованным в наручники, выкрикивали ему в лицо грязные ругательства, каждый день били, почти не давали пищи и воды. Если его все же кормили, то еда была несвежей, практически несъедобной. Но, несмотря на все лишения и мучения, Билл не собирался дать им сломить его дух.
Он постоянно думал о своей дочке, о матери и о Ванессе – женщине, которую он любил всем сердцем. Он беспокоился за них, волновался о том, как они переживают его похищение, молился за них. Он верил в своих женщин, знал, что они выстоят, даже его маленькая дочка – она тоже сможет выдержать этот удар.
Лежа на жесткой койке и глядя в потолок, он представлял себе лицо Ванессы, и она вставала перед ним, как живая.
Какая же она красивая, совершенно неповторимая, как дорога она ему. Ему невероятно повезло, что он ее встретил. Билл знал: их ждет долгая и счастливая жизнь. Первое, что он хотел сделать, после освобождения, – это зачать с ней ребенка. Ванесса отчаянно хотела иметь ребенка, она сама в этом призналась в их последнее свидание.
В первые дни своего заточения он очень переживал за нее, понимая, что она места себе не находит в Венеции, ждет его, недоумевает. И теряется в догадках, что с ним могло случиться.
В замке повернулся ключ. Билл посмотрел на дверь и приготовился к ставшим уже привычными побоям. В тусклом свете лампы он увидел подходящего к нему охранника.
– Надеть повязку, – отрывисто бросил парень и подошел к Биллу, держа в руках кусок грязной тряпки.
– Зачем? – спросил Билл, пытаясь сесть.
– Заткнись, американская свинья! Шпион чертов! – заорал парень и грубо завязал Биллу глаза тряпкой. Потом он стащил Билла с койки и поволок к выходу.
– Куда ты меня ведешь? – закричал Билл.
– Молчать! – рявкнул террорист и вытолкнул Билла из комнаты.
14
Саутгемптон, Лонг-Айленд, апрель 1996 года
Ванесса рывком села, с трудом соображая, огляделась вокруг. Она уснула в библиотеке. Где-то вдалеке слышался настойчивый стук, который ее разбудил.
Она вскочила на ноги и побежала в прихожую. Стук становился все отчетливее, и она поняла, что кто-то колотит в дверь коттеджа.
Она на бегу крикнула:
– Иду, иду!
Ванесса распахнула дверь и застыла на пороге, совершенно пораженная: перед ней стояла мать Билла.
– Дрю! – воскликнула она, не веря своим глазам. – Проходите! Вы давно стучите?
Дрю ничего не ответила, а просто стояла и молча смотрела на Ванессу. А та продолжала тараторить:
– Почему вы здесь оказались? Как вы меня нашли?
И тут Ванесса наконец заметила потухшее лицо и красные глаза Дрю Фицджеральд. И еще – взгляд, полный боли и отчаяния.
– Дрю, что случилось? – с нарастающей тревогой спросила Ванесса.
Дрю прислонилась к дверному косяку и тяжело вздохнула, словно ей было тяжело говорить. Наконец она вымолвила:
– Можно мне войти, Ванесса?
– Господи, ну конечно, как невежливо с моей стороны держать вас в дверях. Заходите, пожалуйста. Могу я вам что-нибудь предложить?
– Стакан воды, пожалуйста. Мне надо принять таблетку.
Ванесса взяла Дрю под руку и проводила в гостиную, усадила на диван и метнулась на кухню за водой.
Через мгновение она уже была снова в гостиной и протягивала Дрю стакан с водой. Подождала, пока та примет таблетку, и снова спросила:
– Вы чем-то очень расстроены. Что произошло?
Друсилла Фицджеральд пристально взглянула на молодую женщину и с ужасом осознала, что Ванесса не знает о том, что случилось с Биллом. Как это было возможно, Дрю не знала, но тем не менее факт оставался фактом. Как же ей сказать? Глаза Дрю наполнились слезами, она крепко сжала руки, чтобы они не дрожали.
Ванесса собралась было повторить вопрос, но тут Друсилла кашлянула и взяла Ванессу за руку. Потом очень медленно и тихо, почти шепотом, проговорила:
– Я все эти дни пыталась до тебя дозвониться.
Не в силах больше сдерживаться, пожилая женщина разрыдалась. Она зашарила по карманам в поисках носового платка.
– Я отключила телефон, – объяснила Ванесса, и леденящий страх кольнул ее в сердце. – Билл! Что-то случилось с Биллом? Говорите же!
Друсилла продолжала плакать, рыдания становились все сильнее, лицо исказилось от душевной муки.
Ванесса села рядом с ней на диван, обняла за плечи.
– Я живу, полностью отрезанная от окружающего мира, Дрю. Я отключила не только телефон, но и радио и телевизор. Последние две недели я существую в полном одиночестве.
Дрю смотрела на нее, слезы струились по осунувшемуся лицу, губы дрожали.
– Он мертв, – едва слышным голосом сказала она. – Мой сын мертв. У меня отобрали мое единственное дитя, да еще таким страшным образом. О, Ванесса… Ванесса… Почему они его убили? Застрелили. Он больше к нам не вернется. Он ушел навсегда. Как же мы будем жить без него?
Дрю всхлипывала, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. На нее больно было смотреть.
Ванесса онемела. Потрясенная известием, она застыла на месте, тупо глядя на сидящую рядом мать Билла. Сами собой на глаза навернулись слезы, Ванессу затрясло. Наконец она выдавила:
– Я ничего не понимаю… Билла убили? Но кто? Откуда вам это известно?
С трудом проговорив эти страшные слова, она умолкла, не в силах продолжать, и припала к груди Дрю. Две женщины сидели, обнявшись, и рыдали.
Наконец, не вытирая слез, Дрю объяснила:
– Это организация «Хезболла». «Исламский джихад». Они похитили Билла, Ванесса. Господи, я подумать не могла, что ты ничего не знаешь. А я-то голову ломала, почему ты не приехала к нам с Хеленой, чтобы в это страшное время быть рядом.
– Когда? – прошептала Ванесса. – Когда его похитили? – Голос ее задрожал, из глаз снова потекли слезы: она уже знала ответ.
– Двадцать восьмого марта, – ответила Дрю. – В четверг. Они схватили его рано утром в Бейруте. Он со своей командой – Майком и Джо…
– О господи! О господи! – вскрикнула Ванесса и закрыла лицо руками. Слезы текли меж пальцев, оставляя на рубашке мокрые пятна. – Я ведь ждала его в Венеции, а он не приехал! Я решила, что он меня бросил, что между нами все кончено… А он уже не мог приехать, да? Ах, Дрю, Дрю…
– Не мог. Что ты, Ванесса, разве Билл мог тебя бросить? Он так любил тебя, хотел на тебе жениться. Он сам мне сказал, что вы поженитесь, как только ты получишь развод.
Ванесса дышала ртом, словно ей не хватало воздуха.
– Мы с Биллом были единое целое, как же я могла допустить подобные мысли? Как могла поверить в то, что он меня разлюбил?
Друсилла тяжело вздохнула.
– Когда мы любим, то все воспринимаем намного острее, болезненнее…
– Я так люблю Билла! Как же я могла в нем усомниться тогда, в Венеции? Я должна была догадаться, что с ним случилось нечто ужасное…
Дрю мягко заметила:
– Представляю, как тебе было больно. Ну вот, видишь, ты страдала от своих подозрений, а его уже не было, его уже убили.
Ванесса разрыдалась.
– Когда его застрелили? – спросила она сквозь слезы.
– Точно неизвестно. – Дрю умолкла. Ей было трудно говорить. Она поднесла руку к дрожащим губам и некоторое время молча сидела, собираясь с силами.
Потом медленно продолжила:
– Вчера ко мне приезжали Эндрю Брайс, президент Си-эн-эс, и Джек Клейтон, редактор Билла. – Она судорожно вздохнула. – Они приехали, чтобы рассказать мне, как боевики «Исламского джихада» сообщили о казни Билла. Они бросили его тело возле французского посольства в Бейруте. Посольство передало тело в американский госпиталь для отправки в Соединенные Штаты.
– Но почему они его убили? – крикнула Ванесса. – Почему, Дрю?! Он же не воевал против них!
– Никто не знает. Никто. Исламисты ничего не объясняют. Просто убили – и все.
Две женщины, любившие Билла Фицджеральда и любимые им, долго молча сидели обнявшись. Общее горе объединило их.
Первой нарушила молчание Ванесса. Подняв голову, она спросила:
– А где Хелена?
Дрю закрыла рот рукой, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание.
– Я привезла ее с собой. Я не могла оставить ее одну. Она сейчас гуляет на пляже с Элис, няней. Девочка все знает. Не знаю, как она это перенесет. Она ведь его так любила! Бедный ребенок! Растет без матери, а теперь и самый любимый человек – отец…
Ванесса кивнула. Встав, она подошла к окну. Она смотрела на пляж, но думала только о Билле, об их любви, о себе и своих несбывшихся мечтах. И вдруг неожиданно для себя самой она поняла, что ей надо делать.
Обернувшись к Дрю, она сказала:
– Вам с Хеленой надо остаться у меня на некоторое время, Дрю. Билл хотел бы, чтобы мы сейчас были вместе.
Ночью, лежа в кровати, Ванесса снова плакала о Билле. Она оплакивала человека, которого любила, которого потеряла. Они никогда больше не будут вместе, он не будет любить ее так истово и нежно, у них никогда не будет детей. Билла больше нет, кончилось ее счастье.
Длинная ночь была наполнена слезами и отчаянием. В какой-то момент Ванессу охватило острое чувство вины, но она немедленно прогнала его. Бессмысленно сейчас терзаться из-за того, что она усомнилась в своем любимом. Он первый бы посмеялся над подобными угрызениями совести. Да и Дрю тоже так считала.
На рассвете Ванесса поняла, что горе ее продлится еще очень-очень долго, поэтому все попытки справиться с ним сейчас были напрасными. Быстро ей с этим не справиться, надо привыкать с ним жить. Билл Фицджеральд был ее настоящей и единственной любовью, и она так быстро его потеряла. Потеряла, потому что на другом конце света какие-то безумцы что-то не поделили между собой. Неправильно устроен этот мир, несправедливо. Билл был слишком молод, чтобы умирать. Так много было у него впереди.
Этого не должно было случиться, но случилось. И вот Ванесса осталась одна. Осиротели его мать и дочь. Без него они совершенно потерялись в этой жизни. И теперь больше всего Ванесса тревожилась именно за них. Она постарается их утешить и ободрить, Билл наверняка хотел бы этого.
Она нужна им. И они ей тоже нужны.
15
– Я рада, что Элис послушалась вас, Дрю, и взяла-таки отпуск, – говорила Ванесса, помешивая суп на плите. – Было бы глупо с ее стороны из-за нас менять планы. Правильно вы настояли. Сама бы она ни за что не решилась уехать и оставить вас.
Никакого ответа.
Не оборачиваясь, Ванесса продолжала:
– А куда она поехала, не знаете?
И вновь Дрю ничего не ответила. Встревоженная Ванесса резко обернулась, уронила большую деревянную ложку и замерла от ужаса.
Друсилла неловко раскинулась в кресле, лицо ее было белее мела, особенно по контрасту с каштановыми волосами. Лицо Дрю исказилось от боли.
Ванесса бросилась к ней.
– Дрю, что с вами?
– Больно. Грудь. И левую руку. Наверное, сердечный приступ.
– Не двигайтесь! Сейчас я выведу из гаража машину. Саутгемптонская больница совсем рядом. Мы доберемся туда за несколько минут. Только не шевелитесь, Дрю, хорошо?
Друсилла прикрыла глаза.
Ванесса побежала к гаражу, вывела машину и подъехала прямо к дверям дома. Потом помчалась к амбару, где играла Хелена. Распахнув дверь, Ванесса позвала:
– Хелена, иди сюда, скорее! Нам надо уехать!
– Куда?
– В больницу. Бабушке плохо.
– Иду, – испуганно отозвалась девочка, спрыгнула со стула и засеменила к двери. – Что, опять сердце?
– Похоже, что так, – переводя дыхание, сказала Ванесса. Она взяла Хелену за руку, и они побежали к коттеджу. – Садись в машину, золотце, а я помогу бабушке выйти. – Ванесса открыла дверцу, помогла девочке забраться на сиденье и застегнула ремень безопасности.
Вернувшись в дом, Ванесса схватила сумочку и метнулась на кухню. Друсилла сидела все в той же неудобной позе, прижав обе руки к сердцу.
Склонившись над ней, Ванесса спросила:
– Дрю, вам стало хуже?
– Нет, нет, не беспокойся.
– Вы сможете дойти до машины?
– Да, Ванесса. Если ты мне поможешь, – чуть слышно проговорила Дрю.
Она осторожно поднялась, и они медленно двинулись к выходу.
– Не волнуйтесь. Все будет в порядке, – повторяла Ванесса. Наконец они сели в машину. Ванесса молила бога, чтобы с Дрю все было нормально.
Всю дорогу до больницы она повторяла про себя слова молитвы.
– У миссис Фицджеральд действительно сердечный приступ, но, к счастью, вы приехали вовремя, – сказала доктор Пола Мэтьюз Ванессе, ожидавшей в комнате для посетителей. – Сейчас она в порядке, но ей надо быть очень осторожной. Никаких стрессов, режим.
– Да, я понимаю, доктор Мэтьюз. Я прослежу за этим. А сколько времени ей придется еще пробыть в больнице?
– Пять-шесть дней, не больше. Сейчас она находится в отделении кардиотерапии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12