А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Пойду-ка почищу черную шляпку, – решила она.
Стивен Хакстебл, граф Мертон, медленно ехал по аллеям Гайд-парка в сопровождении троюродного брата Константина Хакстебла. Это время дня считалось самым модным, и главная дорожка была буквально забита экипажами всех видов. Правда, большинство были открытыми, чтобы седоки могли свободно дышать свежим воздухом, наблюдать за происходящим и беседовать с пешеходами и седоками других экипажей. На узких аллеях прогуливались целые толпы людей, да и всадников, по мнению графа, тоже было слишком много. Ему и Константину приходилось искусно лавировать между экипажами.
Был прекрасный летний день. Пушистые белые облачка на небе давали достаточно благословенной тени и предохраняли от палящего солнца.
Стивену толпа не слишком мешала: здесь спешить не положено. Сюда приезжали пообщаться, и ему всегда нравилось подобное времяпрепровождение. Веселого, добродушного молодого человека любили в обществе.
– Ты едешь на бал к Мэг завтра вечером? – спросил он Константина.
Мэг была его старшей сестрой, Маргарет Пеннеторн, графиней Шерингфорд. Она и Шерри решили приехать в город этой весной, пропустив перед этим два сезона, и привезли с собой новорожденного Александра, двухлетнюю Сару и семилетнего Тоби. Вероятно, решили, теперь могут выстоять против сплетников, до сих пор вспоминавших старый скандал, когда Шерри сбежал с замужней дамой и жил с ней до ее смерти. До сих пор находились те, кто считал Тоби его сыном от миссис Тернер, но и Шерри, и Мэг ничего не отрицали и не подтверждали, предпочитая не будить спящую собаку.
Мэг была женщиной стойкой, и Стивен всегда восхищался этим ее качеством. Она никогда не пряталась от трудностей в относительной безопасности провинции, предпочитая смело встретить своих демонов лицом к лицу. Сам Шерри без труда вовлекал собственных демонов в игру в «гляделки» и, как правило, выигрывал. И сейчас лишь потому, что три года назад весь свет не смог устоять от искушения присутствовать на их свадьбе, этот же свет наверняка посчитает необходимым приехать на бал, который давала Мэг. Да и кто бы мог пропустить столь важное событие? Любопытство всегда было куда более сильным мотивирующим фактором, чем неодобрение. Высшему обществу не терпелось узнать, насколько этот брак оказался успешным или провальным через три долгих года.
– Ну разумеется. Я не пропустил бы его ни за какие сокровища мира, – заверил Константин, коснувшись хлыстом полей шляпы, когда мимо проехала четырехместная коляска с четырьмя дамами.
Стивен последовал примеру кузена. Дамы улыбнулись и кивнули.
– Разумеется? Странно, – заметил Стивен. – На позапрошлой неделе ты не приехал на бал Несси.
Несси, Ванесса Уоллес, герцогиня Морленд, была средней из трех сестер Стивена. Герцог также приходился Константину двоюродным братом. Их матери были родными сестрами и передали сыновьям по наследству темные волосы, смуглую кожу и классическую красоту греческих статуй, из-за чего оба казались скорее братьями, чем кузенами. Мало того, почти что близнецами.
Константин, хоть и был в городе, не поехал на бал Ванессы и Эллиота.
– Меня не пригласили, – объявил он, глядя на Стивена лениво-веселым взглядом. – И не пошел бы, даже если бы меня и пригласили.
Стивен с извиняющимся видом потупил глаза. Похоже, брат сообразил, что он пытался что-то выведать. Стивен знал, что Эллиот и Константин едва разговаривали друг с другом, хотя выросли в соседних поместьях и в детстве и юности считались близкими друзьями. Но поскольку Эллиот враждовал с Константином, Ванесса считала себя обязанной быть на стороне мужа. Стивену ужасно хотелось докопаться до истины, но он никогда ничего не спрашивал. А может, настала пора спросить? Семейные распри почти всегда затевались из-за какой-нибудь глупости, но продолжались годами, хотя участникам следовало бы расцеловаться и помириться.
– Да что же… – начал он.
Но тут рядом с ними остановился фаэтон Сесила Эйвери, и леди Кристобел Фоули, пассажирка последнего, рискнула жизнью и конечностями, подавшись вперед на своем неустойчивом сиденье и кокетливо вертя кружевной безделушкой, которую считала летним зонтиком.
– Мистер Хакстебл, лорд Мертон! – воскликнула она, скользнув глазами по Константину, прежде чем воззриться на Стивена. – Не правда ли, сегодня чудесный день!
Несколько минут все обсуждали погоду и согласились, что день действительно восхитительный, после чего стали упрашивать леди Кристобел оставить все дела ради посещения завтрашнего бала. Оказалось, что матушка леди Кристобел только сейчас решила, что они поедут на бал вместо того, чтобы ужинать с Декстерами, как предполагалось ранее. Но бедняжка Кристобел уже успела сообщить всем и каждому, что не едет, и теперь была вне себя от страха, что никто-никто, кроме, разумеется, дорогого Сесила, не пригласит ее танцевать. Однако Сесил всю жизнь был ее соседом по имению, и ему полагалось вести себя подобно истинному рыцарю и спасти даму от полнейшего забвения!
Беда в том, что леди Кристобел крайне редко делила свою речь на предложения. Приходилось сильно сосредоточиться, чтобы уловить смысл сказанного. К счастью, обычно в этом не было необходимости. Достаточно было уловить слово или фразу и вовремя поддакнуть. Но она была милым, хорошеньким созданием и нравилась Стивену.
Однако приходилось быть осторожным, чтобы не выказать свою приязнь. Она была старшей дочерью очень богатых и влиятельных маркиза и маркизы Блитсдейл. Кристобел только исполнилось восемнадцать, и в этом году состоялся ее дебют. Девушка считалась завидной невестой и прилагала все усилия, чтобы выйти замуж во время своего первого сезона, предпочтительно раньше своих подружек. И скорее всего это ей удастся. Если кто-то хотел найти ее в большом собрании, достаточно было лишь отыскать наиболее плотную толпу джентльменов, в центре которой неизменно оказывалась Кристобел.
Но и она, и ее мать выбрали мишенью Стивена, и тот прекрасно это сознавал. Как и то, что он был одним из самых завидных лондонских женихов, и дамы из общества решили, что ему давно пора остепениться, пойти к алтарю, заиметь наследников и выполнить другие обязанности, возлагаемые на пэра королевства. В свои двадцать пять он, казалось, пересек некий невидимый порог от беспечного гуляки до уравновешенного, здравомыслящего мужчины.
Леди Кристобел была не единственной девушкой, имевшей на него виды, а ее мать – не единственной заботливой мамашей из тех, кто преисполнился решимости довести Стивена до алтаря.
Стивен симпатизировал почти всем знакомым дамам. Ему нравилось говорить с ними, танцевать, сопровождать в театр и на прогулки в парке. Он не избегал их, как это делали большинство мужчин, опасавшихся ненароком попасть в сети брака, но он еще не был готов жениться.
Стивен верил в любовь как в романтическую, так и иного рода и сомневался, что вступит в брак, пока не почувствует глубокую привязанность к будущей невесте и не удостоверится, что последняя испытывает к нему то же самое. Но осуществлению столь скромной мечты упорно препятствовали его титул и богатство. Как, впрочем, и внешность: по крайней мере он так считал. Да, женщины находят его красивым и привлекательным. Но как они могут проникнуть сквозь все эти барьеры, чтобы узнать и понять его? Полюбить.
Но истинная любовь возможна даже для богатого графа. Нашли же любовь три его сестры, хотя начало этих отношений, нужно признать, было весьма шатким. Возможно, где-то когда-то найдется женщина и для него. А пока что Стивен наслаждайся жизнью и избегал матримониальных ловушек, постепенно становившихся слишком многочисленными, хоть и не оригинальными.
– Клянусь, – заметил Константин, когда они проехали дальше, – дама была бы счастлива вывалиться из экипажа, будь у нее уверенность, что ты окажешься настолько близко, чтобы ее поймать.
Стивен ухмыльнулся:
– Я как раз хотел спросить, какая кошка пробежала между тобой и Эллиотом с Несси. Ваша ссора продолжается ровно столько, сколько мы с тобой знакомы. В чем причина?
Он знал Кона восемь лет. Эллиот, как душеприказчик недавно скончавшегося графа Мертона, приехал сообщить Стивену, что титул вместе с состоянием и поместьями, переходит к нему. До этого Стивен вместе с сестрами жил в маленьком коттедже, находившемся в деревне Токбридж в Шропшире. Эллиот, тогда еще виконт Лингейт, хотя теперь стал герцогом Морлендом, четыре года был официальным опекуном Стивена, пока тот не достиг совершеннолетия. Эллиот часто проводил с ними время в Уоррен-Холле, родовом поместье Стивена, в графстве Гэмпшир. Кон тоже жил там: это был его родной дом. Он был старшим братом графа, который умер в шестнадцать лет. Константин также был старшим сыном графа, предшественника рано скончавшегося мальчика, но не унаследовал титула, потому что родился за два дня до свадьбы родителей и, следовательно, считался незаконным.
С самого начала Стивену было понятно, что Эллиот и Кон терпеть не могут друг друга. Более того, было ясно, что подобные отношения можно именовать настоящей враждой. Что же произошло между ними?
– Можешь спросить Морленда, – бросил Константин. – Должно быть, всему виной то, что он тщеславный осел.
Эллиот отнюдь не страдал тщеславием. Да и ослом его никак нельзя было назвать. Однако, оказавшись в компании Константина, он мгновенно замыкался.
Стивен не стал допытываться дальше. Очевидно, Кон, не собирается откровенничать, и у него есть полное право охранять свои тайны. Собственно говоря, Кона можно было назвать человеком-загадкой. Хотя он был неизменно дружелюбен со Стивеном и его сестрами, несмотря на открытую улыбку и обаяние, почему-то казалось, что в душе его кроется непроглядный мрак. После смерти брата он купил дом где-то в Глостершире, но никого из родных и знакомых туда не приглашал. И никто не знал, откуда у него взялись деньги. Правда, отец оставил ему достойное содержание, но не такое же, чтобы приобрести дом с поместьем?!
Впрочем, Стивену не было до этого никакого дела. Но иногда он задавался вопросом, почему Кон всегда хорошо относился к нему и его сестрам. Стивен получил титул графа Мертона, тот самый, который всего несколько месяцев назад носил брат Кона, а раньше – его отец. И титул принадлежал бы Кону, родись он на три дня позже или обвенчайся его родители на три дня раньше.
Разве он не затаил обиды на Стивена? Ненависти? Что творится у него в голове?
Но Кон никогда ни словом, ни поступком не дал понять, что чувствует к нему.
– Должно быть, под этой броней жарко, как в аду, – заметил Константин, когда они распрощались с компанией приятелей.
Стивен непонимающе вскинул брови. Кон кивнул в сторону дорожки слева от них.
Там тоже гуляли люди. Но нетрудно было понять, кого имел в виду кузен. Чуть впереди пятерых дам в ярких и модных летних нарядах шествовали две женщины: одна, скромно и прилично одетая в рыжевато-коричневое платье, больше, пожалуй, подходившее осени, чем лету, другая – в глубоком трауре и шляпке с густой вуалью, сквозь которую не было видно ее лица, хотя она находилась совсем недалеко.
– Бедняжка, – вздохнул Стивен, – похоже, потеряла мужа.
– И судя по виду, совсем недавно. Интересно, лицо у нее так же совершенно, как фигура? – протянул Константин.
Стивена влекли очень молоденькие девушки с гибкими, стройными фигурами. Он считал, что когда наконец задумается о женитьбе, выберет невесту из юных дебютанток, только что появившихся на брачном рынке, и попытается найти не расчетливую особу, а красавицу, которую смог бы со временем полюбить. Даму, которая станет искать не только титула и богатства, но и полюбит его таким, какой он есть.
Однако леди в трауре ничуть не соответствовала его идеалу. Не слишком молода, да и фигура чересчур женственна, хоть и очень красива, даже в неважно скроенном траурном платье.
И вдруг… на него неожиданно нахлынул приступ ничем не замутненной похоти.
Стивен покраснел от стыда.
Даже не будь она в трауре, ему все равно следовало бы стыдиться себя. В отличие от многих мужчин его круга у него нет привычки плотоядно разглядывать незнакомых женщин.
– Надеюсь, она не сварится, – пробормотал он. – А вот идут Кейт и Монти.
Кэтрин Финли, баронесса Монтфорд, была младшей сестрой Стивена. Она начала ездить верхом только пять лет назад, когда вышла замуж, и сейчас тоже была в седле. И она, и Монти приветствовали родственников радостными улыбками.
– Я приехал, чтобы хорошенько размять лошадь, – объявил лорд Монтфорд, – но вижу, что это невозможно.
– О, Джаспер, ты здесь не для этого, – поправила Кэтрин, – а для того, чтобы я показала свою новую шляпку для верховой езды, которую ты купил мне сегодня утром. Правда, она само совершенство? Константин, разве я не затмила всех дам в этом парке? – Она весело рассмеялась.
– Я сказал бы, что перо может стать грозным оружием, – кивнул Константин, – если бы оно не изгибалось под подбородком. Но зато вам очень идет. И вы затмили бы всех дам даже с ведром на голове.
– Пропади все пропадом, Кон, – вздохнул Монти. – Ведро обошлось бы мне куда дешевле шляпки. Почему ты не подсказал мне? А теперь уже слишком поздно.
– Зато шляпка великолепна, – заверил Стивен, расплывшись в улыбке.
– Но я хотел показать не шляпку, а даму, на которую она надета, – запротестовал Монти.
– Ну, – едва выговорила Кэтрин, все еще смеясь, – видите, какая я умная? Выдавила комплимент из каждого! Константин, вы завтра едете на бал к Мэг? Если да, я настаиваю, чтобы вы танцевали со мной.
Стивен мгновенно забыл о соблазнительной вдовушке в черном.
Глава 2
Кассандре не потребовалось много усилий, чтобы узнать о бале леди Шерингфорд. Она просто оглядывала фешенебельную часть Гайд-парка, пока не увидела большую компанию дам, вместе гулявших по пешеходной дорожке и о чем-то оживленно болтавших. Кассандра повела Элис в том направлении, а потом пошла впереди и прислушалась к разговору. И узнала много всего, что знать не желала: о том, какие нынче в моде шляпки, кому они идут, а кого уродуют настолько, что было бы истинным милосердием сказать им об этом, наберись собеседницы достаточно мужества. Узнала о забавных проделках детишек, на удивление способных и изобретательных. Правда, Кассандра подозревала, что проделки их считались забавными лишь потому, что жертвами становились няни и гувернантки, а не сами мамаши. Лично ей казалось, что эти дети были избалованными и испорченными.
Наконец утомительная беседа дала свои плоды. Три дамы собирались посетить завтрашний бал, который леди Шерингфорд давала в доме маркиза Клавербрука на Гросвенор-сквер. И это само по себе было удивительным событием, поскольку, по словам одной из дам, престарелый маркиз много лет считался настоящим отшельником и лишь три года назад вышел из дома, чтобы посетить свадьбу внука. Он, конечно, засел в своих мрачных комнатах, но все же согласился дать бал в собственном доме.
«Бал леди Шерингфорд в особняке Клавербруков на Гросвенор-сквер», – мысленно повторяла Кассандра, запоминая все наиболее важные детали беседы и пытаясь игнорировать те, что не представляли интереса.
Дамы, собиравшиеся поехать на бал, дружно заявляли, что делают это против воли и вообще не могут взять в толк, почему столь респектабельная женщина, как леди Шерингфорд, согласилась принять предложение распутника графа, чье поведение было поистине шокирующим. И вообще порядочным людям не следовало бы принимать его в своих домах.
Ангелы небесные, да у него даже есть ребенок от этой мерзкой женщины, которая бросила законного супруга, чтобы сбежать с графом в тот самый день, когда последний должен был жениться на сестре этого самого мужа! Вот это скандал из скандалов!
Однако они собирались на бал, потому что там будут все. И кстати, любопытно узнать, что вышло из этого брака. Наверняка муж с женой не слишком ладят, но, разумеется, станут изображать любящих супругов.
И все же две дамы отказались ехать. Одна с превеликим облегчением объявила, что должна быть в другом месте. Вторая заявила, что не переступит порога дома, где находится граф Шерингфорд, даже если остальные готовы забыть и простить, и не поедет туда за все золото мира! И это ужасно обидно, поскольку муж решительно отказывался посещать балы, зная при этом, как любит жена танцевать.
«Все лучше и лучше», – подумала Кассандра. Лорд и леди Шерингфорд стали жертвами злословия, а остальные считают графа распутником и развратником. Вряд ли хозяева не пустят на бал кого-то, даже не имеющего приглашения. Хотя репутация графа наверняка привлечет все общество как мух на мед, ибо любопытство – главный грех человечества.
Значит, завтра вечером она попытается прорваться на бал к Шерингфордам. Время не ждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30