Она пришла просить прощения? Но некоторые вещи невозможно простить.
Такие, как, например, тщательно организованный скандал, в который он втянул невинную девушку только потому, что она имела несчастье оказаться сестрой его врага.
Прости, Господи, наши прегрешения так же, как ты прощаешь людей, принесших нам зло.
Джервис никогда не отличался особой религиозностью, но сейчас эти слова сами вырвались у него.
— Проводите ее сюда, — сказал он, с мрачным видом облокотившись о подоконник.
В девичестве Марианна была весьма привлекательна: светлые волосы, голубые глаза, стройная фигура. А с годами превратилась из бутона в прекрасную розу. Следы перенесенных страданий сделали ее лицо более одухотворенным и утонченным.
Она поклонилась:
— Лорд Росторн, благодарю вас за то, что согласились принять меня. — Голос ее дрогнул.
— Думаю, мадам, нам нечего сказать друг другу. Он даже не предложил ей сесть.
— Вы совершенно правы. Я не собираюсь объяснять вам причины своего поступка, который совершила девять лет назад. Полагаю, вам они и без того ясны. Мое нежелание выходить замуж не только за герцога Бьюкасла, а вообще, а также страх перед отцом не являются для меня оправданием. Но я не могла предвидеть последствий. Мои извинения выглядели бы сейчас как издевка, если учесть то зло, которое я причинила вам. Но прошлого не вернешь. Я сожалею о своем поступке и не жду от вас прощения. Но я ничего не могу изменить.
— Вы могли уехать отсюда, — сказал он. — И тем самым избавили бы и меня, и себя от столь неприятного соседства.
Она побледнела и слегка покачнулась. Джервис шагнул ей навстречу, собираясь предложить стул. Но Марианна взяла себя в руки и после небольшой пары снова заговорила:
— Я могу уехать, если вы считаете, что я заслужила такое наказание, и вам от этого будет легче. Что ж, око за око, изгнание за изгнание.
— Не совсем так, — возразил он. — Я оставил здесь все, что любил, все, что было мне дорого.
— О, Джервис, — воскликнула она, — но ведь и я оставляю здесь то, что мне дорого!
Она едва сдерживала слезы. Но глаз не отвела. Джервис молча, нахмурившись, смотрел на нее.
«Я не хотела выходить замуж вообще…
Я бы тоже оставила здесь все, что мне дорого…»
Что она имеет в виду? Он оставил здесь мать и сестер. А у нее никого нет, кроме друзей.
Точнее, подруги.
Интересно, кто же все-таки помогал ей тогда на балу? Кто сообщил отцу?
Генриетта?
Это все объясняет.
Стоит ли спросить об этом Марианну?
— Знаешь, Марианна, прощение нельзя заслужить. Знаю это по собственному опыту. Если бы можно было повернуть время вспять, я в некоторых случаях поступал бы по-другому. Но вернуть прошлое не в моих силах. Девять лет изгнания пошли мне на пользу. Не будь их, я не встретил бы мою будущую жену.
Джервис тут же пожалел о сказанном. Ведь Морган намерена оставить его. И у него нет никакой уверенности в том, что она передумает. Если бы не было этих девяти лет и истории с Марианной, захотел бы он вернуться в прошлое? Вряд ли.
— Я прощаю тебя, — произнес он.
Марианна закрыла лицо дрожащими руками и промолвила:
— Я написала письмо герцогу Бьюкаслу. Это единственное, что я могла сделать для вас в данной ситуации. Объяснила, что вы совершенно не виноваты в том, что случилось той ночью. Ему следует это знать, так как вы собираетесь жениться на его сестре.
Джервис ушам своим не поверил.
— А теперь с вашего позволения я уйду, — сказала она. — Еще раз спасибо за то, что согласились выслушать меня.
— Марианна, мы ведь соседи и останемся ими до конца дней. Хотим мы того или нет. Приходи к нам сегодня вечером на бал.
— Благодарю. — Марианна вспыхнула. — Я не уверена… Но спасибо.
Она ушла.
Джервис слышал, как отъехала карета. Он выждал еще какое-то время, затем посмотрел в окно. В цветнике на скамейке никого не было.
А ему так была сейчас нужна Морган.
Глава 21
Приезд Марианны очень удивил Морган. Девушка надеялась, что в лучшем случае она напишет Джервису. Морган не рассказала графу о том, что ездила в Уинчхолм. Увидев Джервиса, стоящего у окна в тот момент, когда приехала леди Марианна, Морган заметила боль в его взгляде. Впрочем, это ей наверняка показалось. С. такого расстояния не увидишь выражения глаз.
Когда Эмма с Джонатаном засобирались домой, Морган решила прогуляться по парку. Она направилась было к озеру, но, еще издали заметив там большую компанию, свернула на аллею, ведущую в летний домик. Там Морган расположилась на диване, оставив открытой входную дверь, чтобы можно было полюбоваться видом.
Ей будет больно уезжать отсюда. У нее не было другого дома, кроме Линдсей-Холл в Гемпшире. Она всегда была там счастлива, несмотря на желание поскорее вырасти и обрести независимость. Но в прошлом году она ездила в дом своей бабушки по материнской линии Грандмезон-Парк в Лестершире, где состоялась свадьба Рэнналфа и Джудит, а через несколько месяцев посетила Пенхоллоу в Корнуолле. Там состоялась помолвка Джошуа с Фреей. Морган подумала, что ей тоже хотелось бы иметь свой дом.
Ей нравилось в Уиндраше все: дом и парк, окрестности, семья Джервиса, соседи. Она могла бы стать здесь хозяйкой. Ведь они с графом Росторном помолвлены. Но помолвка будет расторгнута. По ее желанию. И в следующем году у нее снова не будет отбоя от претендентов на ее руку, несмотря на скандал, разгоревшийся из-за ее поведения в Брюсселе, и на тот, который разразится, когда она откажется выйти замуж за Джервиса. В конце концов, она леди Морган Бедвин, сестра герцога Бьюкасла.
Тут она увидела, что к летнему домику приближается Джервис. Значит, Марианна уже уехала. Он был без шляпы, волосы развевались на ветру, придавая всему его облику романтичность и одухотворенность. Он казался моложе и был невероятно красив. Видимо, Джервис видел, что она пошла в домик, и решил последовать за ней. Морган вспомнила, как он приходил к ней каждое утро в дом миссис Кларк в Брюсселе. Как легко им было вместе гулять, разговаривать, как они понимали друг друга.
Морган никак не могла поверить, что он цинично использовал ее. Хотя он сам в этом признался. Знакомые видели их вместе то прогуливающимися в парке, то сидящими на ступеньках у дома миссис Кросс, то бредущими по улицам, держась за руки, целующимися. Он использовал любую возможность, чтобы показать окружающим, что они близки. А она ничего не подозревала. Все ее мысли были сосредоточены на поисках Аллена и помощи раненым. Джервис был ее другом, преданным, добрым, заботливым.
А теперь он просто потешался над ее идеей разбить ему сердце и попыткой унизить его. Он и сейчас настаивает на их свадьбе. Неужели все еще пытается отомстить Вулфрику?
Как бы то ни было, она больше не верит ни единому его слову.
Морган раскаивалась в том, что занималась с ним любовью.
— Чем больше я смотрю на тебя, дорогая, — сказал Джервис, войдя в летний домик, — тем сильнее восхищаюсь твоей красотой. Тебе очень идет розовый цвет. Ваш обожатель, измучившийся от безнадежной любви, перед вами. — Он прижал руку к сердцу, и на губах его появилась насмешливая улыбка.
Морган не могла понять, шутит ли он или говорит всерьез. Именно в такой легкой, флиртующей манере он заговорил с ней впервые в Брюсселе. Что скрывалось под маской светского угодника, определить было совершенно невозможно, хотя знакомы они были давно. Оно и неудивительно. Он гораздо старше и опытнее ее.
— Что она сказала? — спросила Морган без тени улыбки, пропустив его слова мимо ушей.
Джервис опустился в кресло.
— Полагаю, тебе это хорошо известно, cherie, — ответил Джервис. — Надеюсь, теперь Бьюкасл перестанет считать меня врагом. Она написала ему. Ты заставила ее сделать это. Она пришла сюда вымолить у меня прощение.
— Я вовсе не заставляла ее писать брату. Даже не советовала, — возразила Морган. — Я только хотела знать правду. Единственное, что я себе позволила, так это ироническую улыбку в тот момент, когда она попыталась оправдать свой поступок юным возрастом.
— Ты бы никогда не сделала ничего подобного, не так ли? Выложила бы все своему отцу и нежеланному жениху. Ты крепкий орешек, леди Морган Бедвин. Кстати, сообщницей Марианны была Генриетта.
— Она призналась в этом? — поинтересовалась Морган.
— Нет, — рассмеялся Джервис. — Ты на ее месте тоже не призналась бы. Думаю, было настоящей пыткой в детстве хранить секреты своих старших братьев и сестер. Но ты не бегала к Бьюкаслу, не ябедничала.
— Не было нужды, — сказала она. — Существовали другие способы уладить проблему. Им не очень нравилось обнаруживать соль у себя в кофе, или сахар в овощах, или любимые туфли, плавающие в фонтане, а иногда костюмы с оторванными пуговицами.
— С Генриеттой всегда было непросто, — вздохнул Джервис. — Она не хотела жить в нашем доме, просто ненавидела его. И любые попытки с нашей стороны как-то помочь ей не увенчались успехом. Когда умерли ее родители, ей едва исполнилось двенадцать. До переезда в Уиндраш она никогда не общалась с нами. Она была настоящей колючкой. Если мы пытались вовлечь ее в наши развлечения, она всем своим видом показывала, что ей скучно, неинтересно, а когда оставляли ее дома одну, то, возвратившись, заставали с заплаканными глазами и постоянно испытывали чувство вины. Когда она стала принимать участие в сезонах, я изо всех сил старался найти кого-нибудь, кто составил бы ей компанию для прогулок и посещения театров. Но вместо благодарности за мою заботу она злилась. Мы ее не понимали. Вернее, я ее не понимал.
— Но теперь, кажется, она всем довольна, — сказала Морган. — Любит твою мать, у нее есть подруга, Марианна.
Они обменялись едва заметными улыбками. Интересно, ощущает ли он неловкость, зная всю правду об участии Генриетты в тех давних событиях? Морган чувствовала себя вполне комфортно. Она понимала, что любовь — это бесценный дар, в какой бы форме он к тебе ни пришел.
— Если бы ты раньше узнал, что это была Генриетта, — спросила Морган, — то воспринял бы это как предательство? Страдал бы еще сильнее? Позволил бы ей по-прежнему жить в твоем доме?
— Видимо, у Генриетты были веские основания так поступить, — сказал Джервис. — И я уверен, что она страдала. Ты только вообрази, cherie, как тяжело человеку постоянно чувствовать за собой вину.
— Если у этого человека есть совесть, — заметила Морган. — Тогда жизнь может стать для него наказанием.
— Разумеется, — усмехнулся Джервис, — я как-то не подумал об этом. Знаешь, я пригласил Марианну на бал. Довольна? Гордишься мной?
— Ты правильно поступил, — промолвила Морган.
— Ты постоянно заставляешь меня заглядывать в самые темные уголки моей жизни. Помогла мне по-другому взглянуть на прошлое, чтобы я смог жить в настоящем и с надеждой смотреть в будущее. Почему?
— По-моему, глупо все время жить под прессом прошлых проблем, и не лучше ли наслаждаться тем, что жизнь преподносит сейчас. Нельзя оглядываться назад и постоянно пребывать в мрачном настроении.
— И тем не менее, — возразил Джервис, — ты, дорогая, сама несешь в себе целый ворох старых проблем. Не хочешь понять, что твое представление обо мне несколько превратно, поскольку основано на событиях прошлого. Ты отрицаешь возможность стать счастливой со мной. И постоянно пребываешь в мрачном настроении, как только что изволила выразиться.
Она вскочила с дивана, оперлась ладонями о стол и слегка наклонилась вперед.
— О да! Именно такого аргумента в свою защиту я от тебя и ожидала, Джервис. Ты прилагаешь титанические усилия, чтобы смутить меня, озадачить, а затем, манипулировать мною. Все, что ты сказал, совершенно не относится к данной ситуации. Ты заблуждаешься, полагая, что я отказываю себе в счастье, потому что хочу оставить тебя, оглядываясь на прошлое. Если я и вспоминаю прошлое, то испытываю от этого лишь облегчение, потому что поняла наконец, что ты за человек. Выйди я за тебя замуж, была бы несчастна до конца своих дней.
— Ты восхитительна, cherie, когда сердишься, — сказал он.
Морган обежала вокруг стола, но в тот момент, когда она оказалась рядом, Джервис уже успел приготовиться к ее атаке. Схватил за руку, когда Морган попыталась дать ему пощечину, затем поймал ее вторую руку.
— Что с тобой, mon amour? Кажется, ты хотела, чтобы я безумно в тебя влюбился.
Она наклонилась к нему.
— Я предпочла бы общество лягушки, — прошептала Морган. — Или отдалась дьяволу.
— Ну уж нет, дорогая. — Он крепко сжал ее запястья. — Не говори так. Что мне всегда в тебе нравилось, так это твоя честность. И тем не менее ты дважды солгала мне. Ну скажи на милость, что бы ты стала делать с лягушкой? И что бы дьявол стал делать со своими вилами, если бы ты занялась с ним любовью? Не стоит искушать судьбу, думая о таких вещах. Уж слишком мрачная вырисовывается перспектива.
— Возможно, — сказала она, уже успокоившись. — Я должна отвлечь тебя от таких непристойных видений, — усмехнулась Морган и поцеловала его в губы.
Через мгновение она уже сидела у него на коленях и обнимала его.
Он проворно развязал ленты на ее шляпке и бросил на стол. Затем немного опустил лиф ее платья. Морган стала расстегивать пуговицы на его жилете и рубашке.
Они помнили, что летний домик просматривается со всех сторон, и не выходили за рамки приличий, ограничившись поцелуями и объятиями.
— Когда после отъезда Марианны я заглянул в розовый цветник, тебя там уже не было, и я испугался, что никогда больше не увижу тебя, cherie. А ты мне очень нужна. Я был счастлив, когда ты сидела в саду и я знал, что могу подойти к тебе и обнять.
Ей так хотелось верить ему. Но она ни на минуту не забывала, что он использовал ее в своих целях.
— Я тоже была рада видеть тебя, — сказала она, — но беспокоилась, что, возможно, ты на меня рассердишься.
— Рассержусь? — Он слегка приподнял пальцами ее подбородок вверх и заглянул ей в глаза. — Как я могу сердиться на моего ангела?
О нет, это уже слишком. Он переигрывает.
— Значит, я ангел? — вздохнула она и положила голову ему на плечо.
— Да, cherie. Ангел красоты и изящества, доброты и сострадания, ангел любви.
Она снова вздохнула и поцеловала его в шею.
— Значит, ты меня любишь?
— Я люблю тебя, ma cherie, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее губам. — А ты, mon amour? Ты любишь меня?
Морган продолжала улыбаться.
— Нет, — ответила она. — Ни капельки, Джервис. Скажи, твое сердце будет разбито, когда я покину тебя?
— Разумеется, ma cherie. Я тут же впаду в уныние, мои волосы превратятся в космы, я заболею и умру. Ты приедешь ко мне на могилку и принесешь розы. И может быть, тогда из твоих прекрасных глаз выкатится хоть одна слезинка. А может быть, ты будешь смеяться и топтать ногами цветущие розы. Неужели у тебя такое холодное сердце? Может ли такое быть?
— Вовсе нет. — Морган поднялась с его колен, одернула платье и надела шляпку. — Все будет совсем не так. Я совершенно равнодушно отнесусь к сообщению о твоей смерти. Кто-нибудь скажет мне об этом, а я пожму плечами и скажу, что когда-то знала графа Росторна.
Джервис усмехнулся и тоже поднялся с кресла.
— Ты настоящая лгунья. И в то же время восхитительна. Может быть, мы как цивилизованные люди спокойно вернемся домой вместе, несмотря на то обстоятельство, что мы, кажется, поссорились? Но нам надо придумать какую-то тему для разговора. Давай обсудим погоду? Представим, какой она будет завтра во время праздника. Как ты думаешь, дорогая, пойдет дождь или все-таки выглянет солнце? И что мы станем делать, если пойдет дождь?
Джервис с поклоном предложил ей руку, и они направились в сторону дома.
— Ты же знаешь, твоя мать придумала запасной план на случай дождя.
— О, как мы быстро обсудили этот вопрос! Теперь твоя очередь выбирать тему для разговора, cherie.
Утро выдалось пасмурное. Но к обеду тучи рассеялись и выглянуло солнце. Стало гораздо теплее, но до жары было далеко.
В Уиндраше собрались гости из всех ближайших деревень. Были организованы гонки, состязания в ловкости и силе, в том числе соревнования лучников и крикет на лугу. На озере проводились заплывы на лодках, а также катание детей. На весла посадили Эйдана и сэра Гарольда. На большой площадке между озером и летним домиком состоялись бега пони.
К вечеру уже были подготовлены танцевальный зал и портретная галерея для тех, кого бы она могла заинтересовать. На террасе расставили маленькие столики, покрытые накрахмаленными белыми скатертями, уставленные вином и закусками. У озера на больших одеялах тоже разложили всевозможные яства и напитки.
Джервис и Морган развлекали гостей, всех без исключения. Даже простолюдинов. Морган до этого не приходилось общаться с простой публикой. Когда в прошлом году она отправилась в Пенхоллоу, то с удивлением обнаружила, что Джошуа, маркиз Холлмер, относится к слугам, как к друзьям. Вспомнила Морган и свой опыт общения с ранеными солдатами в Брюсселе. Те солдаты, что попали в дом миссис Кларк, говорили на таком английском, что Морган порой плохо понимала их, и тем не менее по своим человеческим качествам ничем не уступали какому-нибудь герцогу или маркизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Такие, как, например, тщательно организованный скандал, в который он втянул невинную девушку только потому, что она имела несчастье оказаться сестрой его врага.
Прости, Господи, наши прегрешения так же, как ты прощаешь людей, принесших нам зло.
Джервис никогда не отличался особой религиозностью, но сейчас эти слова сами вырвались у него.
— Проводите ее сюда, — сказал он, с мрачным видом облокотившись о подоконник.
В девичестве Марианна была весьма привлекательна: светлые волосы, голубые глаза, стройная фигура. А с годами превратилась из бутона в прекрасную розу. Следы перенесенных страданий сделали ее лицо более одухотворенным и утонченным.
Она поклонилась:
— Лорд Росторн, благодарю вас за то, что согласились принять меня. — Голос ее дрогнул.
— Думаю, мадам, нам нечего сказать друг другу. Он даже не предложил ей сесть.
— Вы совершенно правы. Я не собираюсь объяснять вам причины своего поступка, который совершила девять лет назад. Полагаю, вам они и без того ясны. Мое нежелание выходить замуж не только за герцога Бьюкасла, а вообще, а также страх перед отцом не являются для меня оправданием. Но я не могла предвидеть последствий. Мои извинения выглядели бы сейчас как издевка, если учесть то зло, которое я причинила вам. Но прошлого не вернешь. Я сожалею о своем поступке и не жду от вас прощения. Но я ничего не могу изменить.
— Вы могли уехать отсюда, — сказал он. — И тем самым избавили бы и меня, и себя от столь неприятного соседства.
Она побледнела и слегка покачнулась. Джервис шагнул ей навстречу, собираясь предложить стул. Но Марианна взяла себя в руки и после небольшой пары снова заговорила:
— Я могу уехать, если вы считаете, что я заслужила такое наказание, и вам от этого будет легче. Что ж, око за око, изгнание за изгнание.
— Не совсем так, — возразил он. — Я оставил здесь все, что любил, все, что было мне дорого.
— О, Джервис, — воскликнула она, — но ведь и я оставляю здесь то, что мне дорого!
Она едва сдерживала слезы. Но глаз не отвела. Джервис молча, нахмурившись, смотрел на нее.
«Я не хотела выходить замуж вообще…
Я бы тоже оставила здесь все, что мне дорого…»
Что она имеет в виду? Он оставил здесь мать и сестер. А у нее никого нет, кроме друзей.
Точнее, подруги.
Интересно, кто же все-таки помогал ей тогда на балу? Кто сообщил отцу?
Генриетта?
Это все объясняет.
Стоит ли спросить об этом Марианну?
— Знаешь, Марианна, прощение нельзя заслужить. Знаю это по собственному опыту. Если бы можно было повернуть время вспять, я в некоторых случаях поступал бы по-другому. Но вернуть прошлое не в моих силах. Девять лет изгнания пошли мне на пользу. Не будь их, я не встретил бы мою будущую жену.
Джервис тут же пожалел о сказанном. Ведь Морган намерена оставить его. И у него нет никакой уверенности в том, что она передумает. Если бы не было этих девяти лет и истории с Марианной, захотел бы он вернуться в прошлое? Вряд ли.
— Я прощаю тебя, — произнес он.
Марианна закрыла лицо дрожащими руками и промолвила:
— Я написала письмо герцогу Бьюкаслу. Это единственное, что я могла сделать для вас в данной ситуации. Объяснила, что вы совершенно не виноваты в том, что случилось той ночью. Ему следует это знать, так как вы собираетесь жениться на его сестре.
Джервис ушам своим не поверил.
— А теперь с вашего позволения я уйду, — сказала она. — Еще раз спасибо за то, что согласились выслушать меня.
— Марианна, мы ведь соседи и останемся ими до конца дней. Хотим мы того или нет. Приходи к нам сегодня вечером на бал.
— Благодарю. — Марианна вспыхнула. — Я не уверена… Но спасибо.
Она ушла.
Джервис слышал, как отъехала карета. Он выждал еще какое-то время, затем посмотрел в окно. В цветнике на скамейке никого не было.
А ему так была сейчас нужна Морган.
Глава 21
Приезд Марианны очень удивил Морган. Девушка надеялась, что в лучшем случае она напишет Джервису. Морган не рассказала графу о том, что ездила в Уинчхолм. Увидев Джервиса, стоящего у окна в тот момент, когда приехала леди Марианна, Морган заметила боль в его взгляде. Впрочем, это ей наверняка показалось. С. такого расстояния не увидишь выражения глаз.
Когда Эмма с Джонатаном засобирались домой, Морган решила прогуляться по парку. Она направилась было к озеру, но, еще издали заметив там большую компанию, свернула на аллею, ведущую в летний домик. Там Морган расположилась на диване, оставив открытой входную дверь, чтобы можно было полюбоваться видом.
Ей будет больно уезжать отсюда. У нее не было другого дома, кроме Линдсей-Холл в Гемпшире. Она всегда была там счастлива, несмотря на желание поскорее вырасти и обрести независимость. Но в прошлом году она ездила в дом своей бабушки по материнской линии Грандмезон-Парк в Лестершире, где состоялась свадьба Рэнналфа и Джудит, а через несколько месяцев посетила Пенхоллоу в Корнуолле. Там состоялась помолвка Джошуа с Фреей. Морган подумала, что ей тоже хотелось бы иметь свой дом.
Ей нравилось в Уиндраше все: дом и парк, окрестности, семья Джервиса, соседи. Она могла бы стать здесь хозяйкой. Ведь они с графом Росторном помолвлены. Но помолвка будет расторгнута. По ее желанию. И в следующем году у нее снова не будет отбоя от претендентов на ее руку, несмотря на скандал, разгоревшийся из-за ее поведения в Брюсселе, и на тот, который разразится, когда она откажется выйти замуж за Джервиса. В конце концов, она леди Морган Бедвин, сестра герцога Бьюкасла.
Тут она увидела, что к летнему домику приближается Джервис. Значит, Марианна уже уехала. Он был без шляпы, волосы развевались на ветру, придавая всему его облику романтичность и одухотворенность. Он казался моложе и был невероятно красив. Видимо, Джервис видел, что она пошла в домик, и решил последовать за ней. Морган вспомнила, как он приходил к ней каждое утро в дом миссис Кларк в Брюсселе. Как легко им было вместе гулять, разговаривать, как они понимали друг друга.
Морган никак не могла поверить, что он цинично использовал ее. Хотя он сам в этом признался. Знакомые видели их вместе то прогуливающимися в парке, то сидящими на ступеньках у дома миссис Кросс, то бредущими по улицам, держась за руки, целующимися. Он использовал любую возможность, чтобы показать окружающим, что они близки. А она ничего не подозревала. Все ее мысли были сосредоточены на поисках Аллена и помощи раненым. Джервис был ее другом, преданным, добрым, заботливым.
А теперь он просто потешался над ее идеей разбить ему сердце и попыткой унизить его. Он и сейчас настаивает на их свадьбе. Неужели все еще пытается отомстить Вулфрику?
Как бы то ни было, она больше не верит ни единому его слову.
Морган раскаивалась в том, что занималась с ним любовью.
— Чем больше я смотрю на тебя, дорогая, — сказал Джервис, войдя в летний домик, — тем сильнее восхищаюсь твоей красотой. Тебе очень идет розовый цвет. Ваш обожатель, измучившийся от безнадежной любви, перед вами. — Он прижал руку к сердцу, и на губах его появилась насмешливая улыбка.
Морган не могла понять, шутит ли он или говорит всерьез. Именно в такой легкой, флиртующей манере он заговорил с ней впервые в Брюсселе. Что скрывалось под маской светского угодника, определить было совершенно невозможно, хотя знакомы они были давно. Оно и неудивительно. Он гораздо старше и опытнее ее.
— Что она сказала? — спросила Морган без тени улыбки, пропустив его слова мимо ушей.
Джервис опустился в кресло.
— Полагаю, тебе это хорошо известно, cherie, — ответил Джервис. — Надеюсь, теперь Бьюкасл перестанет считать меня врагом. Она написала ему. Ты заставила ее сделать это. Она пришла сюда вымолить у меня прощение.
— Я вовсе не заставляла ее писать брату. Даже не советовала, — возразила Морган. — Я только хотела знать правду. Единственное, что я себе позволила, так это ироническую улыбку в тот момент, когда она попыталась оправдать свой поступок юным возрастом.
— Ты бы никогда не сделала ничего подобного, не так ли? Выложила бы все своему отцу и нежеланному жениху. Ты крепкий орешек, леди Морган Бедвин. Кстати, сообщницей Марианны была Генриетта.
— Она призналась в этом? — поинтересовалась Морган.
— Нет, — рассмеялся Джервис. — Ты на ее месте тоже не призналась бы. Думаю, было настоящей пыткой в детстве хранить секреты своих старших братьев и сестер. Но ты не бегала к Бьюкаслу, не ябедничала.
— Не было нужды, — сказала она. — Существовали другие способы уладить проблему. Им не очень нравилось обнаруживать соль у себя в кофе, или сахар в овощах, или любимые туфли, плавающие в фонтане, а иногда костюмы с оторванными пуговицами.
— С Генриеттой всегда было непросто, — вздохнул Джервис. — Она не хотела жить в нашем доме, просто ненавидела его. И любые попытки с нашей стороны как-то помочь ей не увенчались успехом. Когда умерли ее родители, ей едва исполнилось двенадцать. До переезда в Уиндраш она никогда не общалась с нами. Она была настоящей колючкой. Если мы пытались вовлечь ее в наши развлечения, она всем своим видом показывала, что ей скучно, неинтересно, а когда оставляли ее дома одну, то, возвратившись, заставали с заплаканными глазами и постоянно испытывали чувство вины. Когда она стала принимать участие в сезонах, я изо всех сил старался найти кого-нибудь, кто составил бы ей компанию для прогулок и посещения театров. Но вместо благодарности за мою заботу она злилась. Мы ее не понимали. Вернее, я ее не понимал.
— Но теперь, кажется, она всем довольна, — сказала Морган. — Любит твою мать, у нее есть подруга, Марианна.
Они обменялись едва заметными улыбками. Интересно, ощущает ли он неловкость, зная всю правду об участии Генриетты в тех давних событиях? Морган чувствовала себя вполне комфортно. Она понимала, что любовь — это бесценный дар, в какой бы форме он к тебе ни пришел.
— Если бы ты раньше узнал, что это была Генриетта, — спросила Морган, — то воспринял бы это как предательство? Страдал бы еще сильнее? Позволил бы ей по-прежнему жить в твоем доме?
— Видимо, у Генриетты были веские основания так поступить, — сказал Джервис. — И я уверен, что она страдала. Ты только вообрази, cherie, как тяжело человеку постоянно чувствовать за собой вину.
— Если у этого человека есть совесть, — заметила Морган. — Тогда жизнь может стать для него наказанием.
— Разумеется, — усмехнулся Джервис, — я как-то не подумал об этом. Знаешь, я пригласил Марианну на бал. Довольна? Гордишься мной?
— Ты правильно поступил, — промолвила Морган.
— Ты постоянно заставляешь меня заглядывать в самые темные уголки моей жизни. Помогла мне по-другому взглянуть на прошлое, чтобы я смог жить в настоящем и с надеждой смотреть в будущее. Почему?
— По-моему, глупо все время жить под прессом прошлых проблем, и не лучше ли наслаждаться тем, что жизнь преподносит сейчас. Нельзя оглядываться назад и постоянно пребывать в мрачном настроении.
— И тем не менее, — возразил Джервис, — ты, дорогая, сама несешь в себе целый ворох старых проблем. Не хочешь понять, что твое представление обо мне несколько превратно, поскольку основано на событиях прошлого. Ты отрицаешь возможность стать счастливой со мной. И постоянно пребываешь в мрачном настроении, как только что изволила выразиться.
Она вскочила с дивана, оперлась ладонями о стол и слегка наклонилась вперед.
— О да! Именно такого аргумента в свою защиту я от тебя и ожидала, Джервис. Ты прилагаешь титанические усилия, чтобы смутить меня, озадачить, а затем, манипулировать мною. Все, что ты сказал, совершенно не относится к данной ситуации. Ты заблуждаешься, полагая, что я отказываю себе в счастье, потому что хочу оставить тебя, оглядываясь на прошлое. Если я и вспоминаю прошлое, то испытываю от этого лишь облегчение, потому что поняла наконец, что ты за человек. Выйди я за тебя замуж, была бы несчастна до конца своих дней.
— Ты восхитительна, cherie, когда сердишься, — сказал он.
Морган обежала вокруг стола, но в тот момент, когда она оказалась рядом, Джервис уже успел приготовиться к ее атаке. Схватил за руку, когда Морган попыталась дать ему пощечину, затем поймал ее вторую руку.
— Что с тобой, mon amour? Кажется, ты хотела, чтобы я безумно в тебя влюбился.
Она наклонилась к нему.
— Я предпочла бы общество лягушки, — прошептала Морган. — Или отдалась дьяволу.
— Ну уж нет, дорогая. — Он крепко сжал ее запястья. — Не говори так. Что мне всегда в тебе нравилось, так это твоя честность. И тем не менее ты дважды солгала мне. Ну скажи на милость, что бы ты стала делать с лягушкой? И что бы дьявол стал делать со своими вилами, если бы ты занялась с ним любовью? Не стоит искушать судьбу, думая о таких вещах. Уж слишком мрачная вырисовывается перспектива.
— Возможно, — сказала она, уже успокоившись. — Я должна отвлечь тебя от таких непристойных видений, — усмехнулась Морган и поцеловала его в губы.
Через мгновение она уже сидела у него на коленях и обнимала его.
Он проворно развязал ленты на ее шляпке и бросил на стол. Затем немного опустил лиф ее платья. Морган стала расстегивать пуговицы на его жилете и рубашке.
Они помнили, что летний домик просматривается со всех сторон, и не выходили за рамки приличий, ограничившись поцелуями и объятиями.
— Когда после отъезда Марианны я заглянул в розовый цветник, тебя там уже не было, и я испугался, что никогда больше не увижу тебя, cherie. А ты мне очень нужна. Я был счастлив, когда ты сидела в саду и я знал, что могу подойти к тебе и обнять.
Ей так хотелось верить ему. Но она ни на минуту не забывала, что он использовал ее в своих целях.
— Я тоже была рада видеть тебя, — сказала она, — но беспокоилась, что, возможно, ты на меня рассердишься.
— Рассержусь? — Он слегка приподнял пальцами ее подбородок вверх и заглянул ей в глаза. — Как я могу сердиться на моего ангела?
О нет, это уже слишком. Он переигрывает.
— Значит, я ангел? — вздохнула она и положила голову ему на плечо.
— Да, cherie. Ангел красоты и изящества, доброты и сострадания, ангел любви.
Она снова вздохнула и поцеловала его в шею.
— Значит, ты меня любишь?
— Я люблю тебя, ma cherie, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее губам. — А ты, mon amour? Ты любишь меня?
Морган продолжала улыбаться.
— Нет, — ответила она. — Ни капельки, Джервис. Скажи, твое сердце будет разбито, когда я покину тебя?
— Разумеется, ma cherie. Я тут же впаду в уныние, мои волосы превратятся в космы, я заболею и умру. Ты приедешь ко мне на могилку и принесешь розы. И может быть, тогда из твоих прекрасных глаз выкатится хоть одна слезинка. А может быть, ты будешь смеяться и топтать ногами цветущие розы. Неужели у тебя такое холодное сердце? Может ли такое быть?
— Вовсе нет. — Морган поднялась с его колен, одернула платье и надела шляпку. — Все будет совсем не так. Я совершенно равнодушно отнесусь к сообщению о твоей смерти. Кто-нибудь скажет мне об этом, а я пожму плечами и скажу, что когда-то знала графа Росторна.
Джервис усмехнулся и тоже поднялся с кресла.
— Ты настоящая лгунья. И в то же время восхитительна. Может быть, мы как цивилизованные люди спокойно вернемся домой вместе, несмотря на то обстоятельство, что мы, кажется, поссорились? Но нам надо придумать какую-то тему для разговора. Давай обсудим погоду? Представим, какой она будет завтра во время праздника. Как ты думаешь, дорогая, пойдет дождь или все-таки выглянет солнце? И что мы станем делать, если пойдет дождь?
Джервис с поклоном предложил ей руку, и они направились в сторону дома.
— Ты же знаешь, твоя мать придумала запасной план на случай дождя.
— О, как мы быстро обсудили этот вопрос! Теперь твоя очередь выбирать тему для разговора, cherie.
Утро выдалось пасмурное. Но к обеду тучи рассеялись и выглянуло солнце. Стало гораздо теплее, но до жары было далеко.
В Уиндраше собрались гости из всех ближайших деревень. Были организованы гонки, состязания в ловкости и силе, в том числе соревнования лучников и крикет на лугу. На озере проводились заплывы на лодках, а также катание детей. На весла посадили Эйдана и сэра Гарольда. На большой площадке между озером и летним домиком состоялись бега пони.
К вечеру уже были подготовлены танцевальный зал и портретная галерея для тех, кого бы она могла заинтересовать. На террасе расставили маленькие столики, покрытые накрахмаленными белыми скатертями, уставленные вином и закусками. У озера на больших одеялах тоже разложили всевозможные яства и напитки.
Джервис и Морган развлекали гостей, всех без исключения. Даже простолюдинов. Морган до этого не приходилось общаться с простой публикой. Когда в прошлом году она отправилась в Пенхоллоу, то с удивлением обнаружила, что Джошуа, маркиз Холлмер, относится к слугам, как к друзьям. Вспомнила Морган и свой опыт общения с ранеными солдатами в Брюсселе. Те солдаты, что попали в дом миссис Кларк, говорили на таком английском, что Морган порой плохо понимала их, и тем не менее по своим человеческим качествам ничем не уступали какому-нибудь герцогу или маркизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27