А как ни старайся экономить пространство на корабле, как ни оптимизируй размещение, количество лазерных батарей будет невелико, потому расходовать излучатели в надежде зацепить врага случайно – непозволительная беспечность.
Корабли продолжали сближаться. Траектории их больше всего походили на мелкозакрученные спирали – наверняка еще один стандартный прием. Правда, я никак не мог вспомнить его назначение.
Ракеты, выпущенные «Адель», преодолели примерно треть расстояния, когда с перехватчика сорвался встречный сноп искр. Огоньки столкнулись. Кажется, одной… Нет, двум ракетам удалось прорваться сквозь заслон…
И в этот миг пол качнулся. Маневр был столь резким, что компенсаторы попросту не справились. Как оказалось, предыдущее закручивание было легкой раскачкой. Сейчас корабль больше походил на высокочастотный бур, стремящийся ввинтиться в неподатливую поверхность. Одновременно увеличилась амплитуда спирали. А в следующее мгновение я понял – почему.
Внешне ничего не произошло. Даже стереомодель, послушно отслеживающая перемещения всех объектов, никак не прореагировала. Вот только экраны, отражающие текущее состояние «Адель», запульсировали тревожным желтым светом.
«Зафиксировано жесткое ультрафиолетовое излучение. Повреждения…» Я машинально пробежался по списку. Кажется, ничего критичного, если повреждения от удара боевых лазеров вообще можно назвать некритичными. Сильнее всего пострадали двигатели и почему-то стыковочный модуль… Понятно. На «Адель» пространственные пробойники располагались в смежном с ним отсеке.
А дальше было сражение. Самое короткое и скучное в моей практике. Сражение, в котором я впервые ощутил собственное бессилие и неспособность что-либо изменить. Лишь смотрел, как информэкран раз за разом бьет желтыми вспышками, а в списке разрушенных узлов появляются все новые и новые пункты.
Где-то далеко, в пространстве между кораблями, бушевал ракетный смерч. Однако приблизить его эпицентр к перехватчику не удавалось. Мне даже показалось, что огненная карусель сместилась в нашу сторону.
До прыжка оставалось чуть меньше двух тактов, когда координатор, до того не проронивший ни звука, процедил:
– Сейчас достанут. Не выдержим. Очень сильный, очень грамотный…
– Меняйте тактику. – Слова вырвались сами собой. Я даже удивился, что вообще отдаю приказы в этой ситуации. Мастерство координатора, его знания и уровень компетентности были несопоставимы с моими. Но… почему-то я говорил. – Исходите из того, что ни при каких обстоятельствах они не поставят жизнь нашего экипажа под угрозу. Не нужно прикрывать реакторы, отслеживать ядерные ракеты противника. Они не могут нас уничтожить. Не могут… – Я замолчал. Сознание словно превратилось в мягкую безвольную массу. Слова были сказаны, и сказал их я. И хотя произнесенное выглядело не более чем слепой догадкой, я почему-то был уверен в своей правоте, знал, что не могу ошибиться.
И «Адель» выполнил очередной пируэт. Оспаривать приказ вышестоящего воина координатор не стал.
А я словно засыпал. Не было сил даже поднять руку. Остались только цифры, отсчитывающие время до прыжка, да краем глаза я видел, как сбоку мерцает экран статуса, высвечивая все новые и новые раны «Адель»…
…два, один, ноль.
По-видимому, в какой-то момент я все-таки отключился. И в то же мгновение исчез заволакивающий сознание туман. Я снова был собой.
– Выполнено. Пункт назначения – Далир. Подтверждено. – Глаза координатора приобрели осмысленное выражение, с лица сошла окаменелость. Почти сразу исчез и пси-пресс: слияние разорвано. – Перемещение выполнено в полном соответствии… Почему вы не сказали раньше, Итени?! – Сквозь тающую анестезию чудовищного напряжения в психосфере координатора промелькнуло недоумение и тонкая нотка какой-то необычной детской обиды.
– Я не знал. Не подумал сначала. А потом, глядя на сводку повреждений, картина сложилась сама. – Меньше всего мне хотелось сообщать координатору, что догадка пришла ниоткуда. Тем более что сейчас она казалась далекой от разумного суждения.
По пси-полю координатора прокатилась волна. Уважение, восхищение, вновь обида, теперь уже на себя за то, что подобная мысль не пришла в голову ему. Я знал, что после слияния все эмоциональные импульсы усиливаются многократно – своеобразный побочный эффект, – но в этот момент едва не захлебнулся в эмпатических эманациях.
– Что с кораблем?
– Поврежден. Серьезно, – слегка остыл координатор. – Очень сильный у них координатор, очень сильный аналитмодуль. Я специально изучал специфику радорианского пилотирования, но такого уровня никогда не видел. Переиграли меня почти во всем. Я думал – уничтожат.
– Удача сегодня на нашей стороне. – Я окончательно пришел в себя. – Запрос на стыковку выслан?
– Да. И… – координатор скользнул взглядом по экрану, – подтвержден. Нас готовы принять.
Далир оказалась небольшой пограничной станцией, висящей над одноименной планетой. Вместить крейсер вроде «Адель» ее ангары были не в состоянии, да и свободного жилого пространства на ней оказалось не много.
В итоге опергруппу пришлось разделить на две неравные части: большую доставили на станцию, меньшей предстояло провести ближайшие несколько суток на борту корабля.
В момент прыжка диспетчерской службе Эрона сбросили сообщение о конечной точке перемещения, и теперь осталось дождаться эвакуации. Хотя эвакуация – слишком сильное слово. Несмотря на скромные размеры и возникшую тесноту, станция предоставляла вполне комфортные условия проживания. Местный медкомплекс уступал разве что крупнейшим планетарным сородичам. Состояние телепатов удалось стабилизировать, наметились первые положительные сдвиги.
Иллулиар инопланетника мы все-таки вскрыли. Извлекли непропорционально короткое, с шероховатой светло-коричневой кожей тело. Поместили в отдельный медблок.
Чужак по-прежнему находился в состоянии, близком к коме, пси-спектр срезан до природного фона. Проводить дополнительные процедуры врач не рискнул, просто подключил элиноида к системе пассивной терапии.
Меня такое положение дел устраивало куда больше, чем если бы инопланетник был в сознании.
Затишье длилось почти сутки. За это время я успел сносно отдохнуть и засел за отчет. Малоприятная и бессмысленная формальность. Все равно меня ждут телепаты и стационарный мнемографический модуль, который подробно, слой за слоем, снимет всю осевшую в памяти информацию. По сути, оформление отчета в документальном виде было пыльной традицией.
Поработать над отчетом не дали. Наручный уником кольнул запястье сигналом срочного вызова.
– Соединение. Итени.
– Соединение. Киин, дежурный оператор медблока. У доставленного вчера инопланетника отмечен быстрый рост жизненных показателей. Вероятно, он приходит в обычное активное состояние… – Пауза. – Только что открыл глаза.
– Сейчас буду. – Я вскочил с кресла. – Следите за пси-активностью. Начнет расти – сразу включайте подавитель. Если проявит малейшую агрессию, тоже прессуйте. В остальном – только пассивное наблюдение.
– Принято. – Оператор разорвал соединение.
Путешествие в медотсек чуть затянулось. Пришлось сделать небольшой крюк – зайти на склад.
Я натянул легкий защитный иллулиар, выбрал самый маленький однозарядный подавитель. Вести беседу, наставив на инопланетника оружие, не хотелось, но и рисковать я не собирался.
Закрепить подавитель удалось не сразу: модель была нестандартная и с обычными иллулиарами напрямую не стыковалась. Остаток пути до медблока я провел в попытках подобрать нужную комбинацию разъемов.
Дежурный оператор Киин оказался крепким рослым мужчиной среднего возраста. Короткая стрижка, темные густые волосы. Стандартная униформа. Меня он умудрился поприветствовать, не отрывая взгляда от показателей сканеров.
– Что он делает? – Я наконец закрепил подавитель на внутренней стороне предплечья; заметить его теперь – непростая задача.
– Ничего. Разглядывает стенки блока. – В голосе оператора слышалось легкое недоумение.
– Пси-активность? – Я двинулся в сторону регенерационной камеры.
– Нулевая, если верить приборам. Я не очень сильный сенс, а сканировать его запретили. – Последние слова прозвучали отчасти вопросительно. Про операцию на Эроне Киин не слышал.
– Оставайтесь в диспетчерской, следите за происходящим. – Я не стал пояснять необходимость запрета на пси-сканирование.
Створки внутреннего шлюза бесшумно соединились за спиной. Я подошел к небольшой овальной капсуле, где полусидел-полулежал инопланетник. Хлопнул по серебристому корпусу. Статус-панель коротко мигнула – оператор снял блокировку.
– Открыть. – Прозрачная пластиковая крышка скользнула в сторону. Инопланетник, все это время наблюдавший за мной, издал короткий непривычный звук.
– Долго же вы запрягаете. – Речь чужака звучала почти безупречно, хотя сути сказанного я не понял. – А ремни были так нужны? – Он покосился на широкие, удерживающие его ленты. Обычно они применялись для фиксации раненых при обширных повреждениях, но в случае с инопланетником использовались с другой целью.
– Ты знаешь, где мы? – осторожно спросил я.
Чужак на мгновение замер, потом попытался сделать непонятное движение плечами, смягченное лентами.
– На станции, как я понял. – Он выдержал короткую паузу. – Точно не на Эроне, другая гравитация. Ты меня отсоединишь?
Я едва удержался от попытки прозондировать его психосферу. По заключению здешних врачей, серьезно инопланетник не пострадал, но вел себя сейчас совершенно неестественно.
– А что произошло на Эроне, ты помнишь?
– Помню, конечно. – Мне показалось, его интонации сильно исказились. – И? – Он вдруг резко замолчал. – Так… значит, там, на планете, были вы? Вы напали на меня рядом с парком? И вы притащили меня сюда… Кстати, сюда – это куда?
– На станцию, – я не сдержался, эти детские разговоры выглядели нелепо, – ты же сам сказал.
– Ага, и поэтому держите меня в подвешенном состоянии. – Он снова скосился на ремни. – Ну и дальше-то что? – Интонации вновь изменились, и вновь я не смог распознать эмоциональную составляющую.
– Я хотел удостовериться, что с тобой все в порядке, и задать несколько вопросов. Ты должен отвечать максимально полно, ничего не искажая. Предупреждаю: не пытайся предпринять какие-либо активные действия. Вырваться из фиксаторов тебе не удастся. Если приборы зафиксируют повышение пси-активности, получишь заряд подавителя. Сильный. Понятно?
– Куда уж понятнее. – Инопланетник откинулся назад. Я отметил, как расслабилось его тело, удерживаемое теперь лишь лентами.
– Зачем вы прибыли на Эрон?
– Ну а если я не буду отвечать? – неожиданно сказал чужак. – Вы же ничего не сможете сделать. Все ваши фокусы с телепатией не помогут. Я просто закапсулирую сознание, и ничего у вас не выйдет. Пытать меня бесполезно – капсуляция от боли спасает стопроцентно. Что дальше-то?
– Если будешь отвечать на вопросы, не придется искать способ проникнуть сквозь твой экран.
– Самоуверенный ты, элианин. – Инопланетник покачал головой. Тон изменился в очередной раз. – Судя по тому, что мы на станции, недалеко меня дали увезти. Вот когда дотащите до родной планеты, тогда и торговаться будем. А пока у меня есть основания думать, что надолго я тут не задержусь. Я сказал.
Речь инопланетника меня ошеломила. Звучала она настолько бессмысленно, что даже мелькнула мысль немного встряхнуть его нейроразрядом. Эта технология редко использовалась: при нервных срывах обычно работали телепаты, но сейчас…
Мысленно я осторожно коснулся психосферы инопланетника, готовый в любой момент разорвать контакт и разрядить подавитель.
Ничего не произошло. Я чувствовал мыслепоток чужака, его эмоциональный фон. Очень слабый и в чем-то необычный, но легко читаемый. Обида, злость, разочарование…
– И что тебе поможет покинуть станцию без нашего на то согласия?
Инопланетник снова посмотрел на меня. Вспышка раздражения, издевка.
– А вы сами не догадываетесь? Мне казалось, пилить сук, на котором сидишь, не очень разумно. Особенно ради моей скромной персоны. – Несмотря на психосканирование, я опять уловил лишь общий смысл сказанного.
– О ком ты говоришь? Радориане не знают, где мы. Да и если бы знали, никогда бы не выступили против нас открыто. Даже ради тебя. – В конце концов, не одному чужаку вкраплять шутки в речь.
– Да пошел ты. – Инопланетник закрыл глаза.
Я некоторое время смотрел на чужака, размышляя, стоит ли продолжать разговор. С одной стороны, что-то вытянуть из него было можно. С другой – я все-таки не был ни специалистом по допросам, ни ксенопсихологом, а сотрудничать пленник очевидно не желал. Более того, я не мог избавиться от ощущения, что за словами инопланентника стоит нечто, чего я не понимаю.
Касание психосферы не выстроило точной картины чужого пси-поля. Столь быстро прощупать незнакомца, особенно инопланетника, – привилегия сильнейших сенсов. Однако у меня создалось впечатление, что чужак говорил искренне. И несмотря на всю внешнюю неадекватность произнесенного… Не понимаю! Не мог оперативник его уровня не осознавать ситуацию, в которой оказался!
Как бы то ни было, надо привлекать спецов. В сочетании с телепатами шанс разобраться в мотивах чужака и навязать ему сотрудничество довольно велик.
И потом, я был почти уверен, что попытайся мы силой подключиться к его психосфере, инопланетник действительно закапсулирует сознание. Подобная техника существует давно, и даже радорианам удалось разработать некий, пусть и более примитивный, аналог.
Пси-капусляция – крайняя мера. Процесс частично разрушал сознание капсулируемого. Кроме того, при глубоком внутреннем погружении многие оставались в коме навсегда.
Тем не менее этот прием радорианскими агентами использовался, и если инопланетника обучали они…
В любом случае в нашей команде не было телепатов, способных при экстренных обстоятельствах противостоять чужаку или пробиться через корку замороженного сознания.
Да и большой спешки не намечалось. Корабли с Элии должны появиться в течение нескольких дней, а дальше чужаком займется разведка с их традиционно сильным отделом телепатов и Контроль.
– Я ухожу. Если решишь поговорить со мной, скажи это вслух – мне сообщат. Комната постоянно сканируется. Рост пси-активности с твоей стороны будет расценен как попытка агрессии – получишь разряд подавителя. Любые попытки освободиться будут расценены так же. Подумай.
Инопланетник не ответил, да этого и не требовалось. Крышка капсулы скользнула на место, замигал огонек блокировки. Еще несколько мгновений я смотрел на неподвижное тело чужака, а затем вышел из медблока.
Часть третья
ПРАВО НА ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Глава 1
Кэлеон Рат Канги
– Время до выхода из тени… Выход… Нас засекли.
Дорт – координатор крейсера, на борту которого мы находились, – являл собой нелепое сочетание полной сосредоточенности и отсутствия всякой озабоченности. Другого я бы одернул, но в случае Дорта это выглядело бы глупо. Он был старше меня, звание координатора получил раньше. На общем тестировании два арка назад выдал седьмой показатель среди всего активного состава радорианского флота. В своей категории я не входил и во вторую десятку. То, что мне не нравилась манера его поведения, становилось моей проблемой…
Операция на Эроне вышла из-под контроля слишком быстро. Затянувшийся штурм главного исследовательского комплекса, потеря четырех телепатов поддержки, непредвиденные трудности, попытка забрать образцы… Оказалось, это было лишь началом.
Сообщение с оранжевым кодом сети информподдержки: «На Эроне действует элианское спецподразделение внешней разведки. Предположительная цель – перехват группы один-один. Последние сведения о дислокации…»
Землянин! Откуда они узнали о его присутствии на Эроне? Почему решились на перехват?!
Попытка экстренной эвакуации провалилась: элиане начали первыми, не побоялись устроить бой в городе на территории Дзорта.
Землянина пленили. Тарр погиб. По предварительной оценке – фрагментарное разрушение сознания, следствие прямой пси-атаки.
Воссоздавать картину сражения в деталях не было времени. Единственное, что было понятно сразу: бой шел на большой площади, и быстро взять землянина не удалось.
Почему элианская команда пси-подавления просто не выбила его сознание – не ясно: у группы захвата была сильная психоподдержка.
И снова наша местная информационная сеть сумела зацепиться за элиан. Вычислить временную базу – институт биотехнологий.
К операции удалось привлечь службу безопасности Дзорта. Не знаю, каких усилий и жертв это потребовало. Мы следовали за дзортианским флаерами, собираясь, если потребуется, вмешаться на последнем этапе – физическом уничтожении противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Корабли продолжали сближаться. Траектории их больше всего походили на мелкозакрученные спирали – наверняка еще один стандартный прием. Правда, я никак не мог вспомнить его назначение.
Ракеты, выпущенные «Адель», преодолели примерно треть расстояния, когда с перехватчика сорвался встречный сноп искр. Огоньки столкнулись. Кажется, одной… Нет, двум ракетам удалось прорваться сквозь заслон…
И в этот миг пол качнулся. Маневр был столь резким, что компенсаторы попросту не справились. Как оказалось, предыдущее закручивание было легкой раскачкой. Сейчас корабль больше походил на высокочастотный бур, стремящийся ввинтиться в неподатливую поверхность. Одновременно увеличилась амплитуда спирали. А в следующее мгновение я понял – почему.
Внешне ничего не произошло. Даже стереомодель, послушно отслеживающая перемещения всех объектов, никак не прореагировала. Вот только экраны, отражающие текущее состояние «Адель», запульсировали тревожным желтым светом.
«Зафиксировано жесткое ультрафиолетовое излучение. Повреждения…» Я машинально пробежался по списку. Кажется, ничего критичного, если повреждения от удара боевых лазеров вообще можно назвать некритичными. Сильнее всего пострадали двигатели и почему-то стыковочный модуль… Понятно. На «Адель» пространственные пробойники располагались в смежном с ним отсеке.
А дальше было сражение. Самое короткое и скучное в моей практике. Сражение, в котором я впервые ощутил собственное бессилие и неспособность что-либо изменить. Лишь смотрел, как информэкран раз за разом бьет желтыми вспышками, а в списке разрушенных узлов появляются все новые и новые пункты.
Где-то далеко, в пространстве между кораблями, бушевал ракетный смерч. Однако приблизить его эпицентр к перехватчику не удавалось. Мне даже показалось, что огненная карусель сместилась в нашу сторону.
До прыжка оставалось чуть меньше двух тактов, когда координатор, до того не проронивший ни звука, процедил:
– Сейчас достанут. Не выдержим. Очень сильный, очень грамотный…
– Меняйте тактику. – Слова вырвались сами собой. Я даже удивился, что вообще отдаю приказы в этой ситуации. Мастерство координатора, его знания и уровень компетентности были несопоставимы с моими. Но… почему-то я говорил. – Исходите из того, что ни при каких обстоятельствах они не поставят жизнь нашего экипажа под угрозу. Не нужно прикрывать реакторы, отслеживать ядерные ракеты противника. Они не могут нас уничтожить. Не могут… – Я замолчал. Сознание словно превратилось в мягкую безвольную массу. Слова были сказаны, и сказал их я. И хотя произнесенное выглядело не более чем слепой догадкой, я почему-то был уверен в своей правоте, знал, что не могу ошибиться.
И «Адель» выполнил очередной пируэт. Оспаривать приказ вышестоящего воина координатор не стал.
А я словно засыпал. Не было сил даже поднять руку. Остались только цифры, отсчитывающие время до прыжка, да краем глаза я видел, как сбоку мерцает экран статуса, высвечивая все новые и новые раны «Адель»…
…два, один, ноль.
По-видимому, в какой-то момент я все-таки отключился. И в то же мгновение исчез заволакивающий сознание туман. Я снова был собой.
– Выполнено. Пункт назначения – Далир. Подтверждено. – Глаза координатора приобрели осмысленное выражение, с лица сошла окаменелость. Почти сразу исчез и пси-пресс: слияние разорвано. – Перемещение выполнено в полном соответствии… Почему вы не сказали раньше, Итени?! – Сквозь тающую анестезию чудовищного напряжения в психосфере координатора промелькнуло недоумение и тонкая нотка какой-то необычной детской обиды.
– Я не знал. Не подумал сначала. А потом, глядя на сводку повреждений, картина сложилась сама. – Меньше всего мне хотелось сообщать координатору, что догадка пришла ниоткуда. Тем более что сейчас она казалась далекой от разумного суждения.
По пси-полю координатора прокатилась волна. Уважение, восхищение, вновь обида, теперь уже на себя за то, что подобная мысль не пришла в голову ему. Я знал, что после слияния все эмоциональные импульсы усиливаются многократно – своеобразный побочный эффект, – но в этот момент едва не захлебнулся в эмпатических эманациях.
– Что с кораблем?
– Поврежден. Серьезно, – слегка остыл координатор. – Очень сильный у них координатор, очень сильный аналитмодуль. Я специально изучал специфику радорианского пилотирования, но такого уровня никогда не видел. Переиграли меня почти во всем. Я думал – уничтожат.
– Удача сегодня на нашей стороне. – Я окончательно пришел в себя. – Запрос на стыковку выслан?
– Да. И… – координатор скользнул взглядом по экрану, – подтвержден. Нас готовы принять.
Далир оказалась небольшой пограничной станцией, висящей над одноименной планетой. Вместить крейсер вроде «Адель» ее ангары были не в состоянии, да и свободного жилого пространства на ней оказалось не много.
В итоге опергруппу пришлось разделить на две неравные части: большую доставили на станцию, меньшей предстояло провести ближайшие несколько суток на борту корабля.
В момент прыжка диспетчерской службе Эрона сбросили сообщение о конечной точке перемещения, и теперь осталось дождаться эвакуации. Хотя эвакуация – слишком сильное слово. Несмотря на скромные размеры и возникшую тесноту, станция предоставляла вполне комфортные условия проживания. Местный медкомплекс уступал разве что крупнейшим планетарным сородичам. Состояние телепатов удалось стабилизировать, наметились первые положительные сдвиги.
Иллулиар инопланетника мы все-таки вскрыли. Извлекли непропорционально короткое, с шероховатой светло-коричневой кожей тело. Поместили в отдельный медблок.
Чужак по-прежнему находился в состоянии, близком к коме, пси-спектр срезан до природного фона. Проводить дополнительные процедуры врач не рискнул, просто подключил элиноида к системе пассивной терапии.
Меня такое положение дел устраивало куда больше, чем если бы инопланетник был в сознании.
Затишье длилось почти сутки. За это время я успел сносно отдохнуть и засел за отчет. Малоприятная и бессмысленная формальность. Все равно меня ждут телепаты и стационарный мнемографический модуль, который подробно, слой за слоем, снимет всю осевшую в памяти информацию. По сути, оформление отчета в документальном виде было пыльной традицией.
Поработать над отчетом не дали. Наручный уником кольнул запястье сигналом срочного вызова.
– Соединение. Итени.
– Соединение. Киин, дежурный оператор медблока. У доставленного вчера инопланетника отмечен быстрый рост жизненных показателей. Вероятно, он приходит в обычное активное состояние… – Пауза. – Только что открыл глаза.
– Сейчас буду. – Я вскочил с кресла. – Следите за пси-активностью. Начнет расти – сразу включайте подавитель. Если проявит малейшую агрессию, тоже прессуйте. В остальном – только пассивное наблюдение.
– Принято. – Оператор разорвал соединение.
Путешествие в медотсек чуть затянулось. Пришлось сделать небольшой крюк – зайти на склад.
Я натянул легкий защитный иллулиар, выбрал самый маленький однозарядный подавитель. Вести беседу, наставив на инопланетника оружие, не хотелось, но и рисковать я не собирался.
Закрепить подавитель удалось не сразу: модель была нестандартная и с обычными иллулиарами напрямую не стыковалась. Остаток пути до медблока я провел в попытках подобрать нужную комбинацию разъемов.
Дежурный оператор Киин оказался крепким рослым мужчиной среднего возраста. Короткая стрижка, темные густые волосы. Стандартная униформа. Меня он умудрился поприветствовать, не отрывая взгляда от показателей сканеров.
– Что он делает? – Я наконец закрепил подавитель на внутренней стороне предплечья; заметить его теперь – непростая задача.
– Ничего. Разглядывает стенки блока. – В голосе оператора слышалось легкое недоумение.
– Пси-активность? – Я двинулся в сторону регенерационной камеры.
– Нулевая, если верить приборам. Я не очень сильный сенс, а сканировать его запретили. – Последние слова прозвучали отчасти вопросительно. Про операцию на Эроне Киин не слышал.
– Оставайтесь в диспетчерской, следите за происходящим. – Я не стал пояснять необходимость запрета на пси-сканирование.
Створки внутреннего шлюза бесшумно соединились за спиной. Я подошел к небольшой овальной капсуле, где полусидел-полулежал инопланетник. Хлопнул по серебристому корпусу. Статус-панель коротко мигнула – оператор снял блокировку.
– Открыть. – Прозрачная пластиковая крышка скользнула в сторону. Инопланетник, все это время наблюдавший за мной, издал короткий непривычный звук.
– Долго же вы запрягаете. – Речь чужака звучала почти безупречно, хотя сути сказанного я не понял. – А ремни были так нужны? – Он покосился на широкие, удерживающие его ленты. Обычно они применялись для фиксации раненых при обширных повреждениях, но в случае с инопланетником использовались с другой целью.
– Ты знаешь, где мы? – осторожно спросил я.
Чужак на мгновение замер, потом попытался сделать непонятное движение плечами, смягченное лентами.
– На станции, как я понял. – Он выдержал короткую паузу. – Точно не на Эроне, другая гравитация. Ты меня отсоединишь?
Я едва удержался от попытки прозондировать его психосферу. По заключению здешних врачей, серьезно инопланетник не пострадал, но вел себя сейчас совершенно неестественно.
– А что произошло на Эроне, ты помнишь?
– Помню, конечно. – Мне показалось, его интонации сильно исказились. – И? – Он вдруг резко замолчал. – Так… значит, там, на планете, были вы? Вы напали на меня рядом с парком? И вы притащили меня сюда… Кстати, сюда – это куда?
– На станцию, – я не сдержался, эти детские разговоры выглядели нелепо, – ты же сам сказал.
– Ага, и поэтому держите меня в подвешенном состоянии. – Он снова скосился на ремни. – Ну и дальше-то что? – Интонации вновь изменились, и вновь я не смог распознать эмоциональную составляющую.
– Я хотел удостовериться, что с тобой все в порядке, и задать несколько вопросов. Ты должен отвечать максимально полно, ничего не искажая. Предупреждаю: не пытайся предпринять какие-либо активные действия. Вырваться из фиксаторов тебе не удастся. Если приборы зафиксируют повышение пси-активности, получишь заряд подавителя. Сильный. Понятно?
– Куда уж понятнее. – Инопланетник откинулся назад. Я отметил, как расслабилось его тело, удерживаемое теперь лишь лентами.
– Зачем вы прибыли на Эрон?
– Ну а если я не буду отвечать? – неожиданно сказал чужак. – Вы же ничего не сможете сделать. Все ваши фокусы с телепатией не помогут. Я просто закапсулирую сознание, и ничего у вас не выйдет. Пытать меня бесполезно – капсуляция от боли спасает стопроцентно. Что дальше-то?
– Если будешь отвечать на вопросы, не придется искать способ проникнуть сквозь твой экран.
– Самоуверенный ты, элианин. – Инопланетник покачал головой. Тон изменился в очередной раз. – Судя по тому, что мы на станции, недалеко меня дали увезти. Вот когда дотащите до родной планеты, тогда и торговаться будем. А пока у меня есть основания думать, что надолго я тут не задержусь. Я сказал.
Речь инопланетника меня ошеломила. Звучала она настолько бессмысленно, что даже мелькнула мысль немного встряхнуть его нейроразрядом. Эта технология редко использовалась: при нервных срывах обычно работали телепаты, но сейчас…
Мысленно я осторожно коснулся психосферы инопланетника, готовый в любой момент разорвать контакт и разрядить подавитель.
Ничего не произошло. Я чувствовал мыслепоток чужака, его эмоциональный фон. Очень слабый и в чем-то необычный, но легко читаемый. Обида, злость, разочарование…
– И что тебе поможет покинуть станцию без нашего на то согласия?
Инопланетник снова посмотрел на меня. Вспышка раздражения, издевка.
– А вы сами не догадываетесь? Мне казалось, пилить сук, на котором сидишь, не очень разумно. Особенно ради моей скромной персоны. – Несмотря на психосканирование, я опять уловил лишь общий смысл сказанного.
– О ком ты говоришь? Радориане не знают, где мы. Да и если бы знали, никогда бы не выступили против нас открыто. Даже ради тебя. – В конце концов, не одному чужаку вкраплять шутки в речь.
– Да пошел ты. – Инопланетник закрыл глаза.
Я некоторое время смотрел на чужака, размышляя, стоит ли продолжать разговор. С одной стороны, что-то вытянуть из него было можно. С другой – я все-таки не был ни специалистом по допросам, ни ксенопсихологом, а сотрудничать пленник очевидно не желал. Более того, я не мог избавиться от ощущения, что за словами инопланентника стоит нечто, чего я не понимаю.
Касание психосферы не выстроило точной картины чужого пси-поля. Столь быстро прощупать незнакомца, особенно инопланетника, – привилегия сильнейших сенсов. Однако у меня создалось впечатление, что чужак говорил искренне. И несмотря на всю внешнюю неадекватность произнесенного… Не понимаю! Не мог оперативник его уровня не осознавать ситуацию, в которой оказался!
Как бы то ни было, надо привлекать спецов. В сочетании с телепатами шанс разобраться в мотивах чужака и навязать ему сотрудничество довольно велик.
И потом, я был почти уверен, что попытайся мы силой подключиться к его психосфере, инопланетник действительно закапсулирует сознание. Подобная техника существует давно, и даже радорианам удалось разработать некий, пусть и более примитивный, аналог.
Пси-капусляция – крайняя мера. Процесс частично разрушал сознание капсулируемого. Кроме того, при глубоком внутреннем погружении многие оставались в коме навсегда.
Тем не менее этот прием радорианскими агентами использовался, и если инопланетника обучали они…
В любом случае в нашей команде не было телепатов, способных при экстренных обстоятельствах противостоять чужаку или пробиться через корку замороженного сознания.
Да и большой спешки не намечалось. Корабли с Элии должны появиться в течение нескольких дней, а дальше чужаком займется разведка с их традиционно сильным отделом телепатов и Контроль.
– Я ухожу. Если решишь поговорить со мной, скажи это вслух – мне сообщат. Комната постоянно сканируется. Рост пси-активности с твоей стороны будет расценен как попытка агрессии – получишь разряд подавителя. Любые попытки освободиться будут расценены так же. Подумай.
Инопланетник не ответил, да этого и не требовалось. Крышка капсулы скользнула на место, замигал огонек блокировки. Еще несколько мгновений я смотрел на неподвижное тело чужака, а затем вышел из медблока.
Часть третья
ПРАВО НА ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Глава 1
Кэлеон Рат Канги
– Время до выхода из тени… Выход… Нас засекли.
Дорт – координатор крейсера, на борту которого мы находились, – являл собой нелепое сочетание полной сосредоточенности и отсутствия всякой озабоченности. Другого я бы одернул, но в случае Дорта это выглядело бы глупо. Он был старше меня, звание координатора получил раньше. На общем тестировании два арка назад выдал седьмой показатель среди всего активного состава радорианского флота. В своей категории я не входил и во вторую десятку. То, что мне не нравилась манера его поведения, становилось моей проблемой…
Операция на Эроне вышла из-под контроля слишком быстро. Затянувшийся штурм главного исследовательского комплекса, потеря четырех телепатов поддержки, непредвиденные трудности, попытка забрать образцы… Оказалось, это было лишь началом.
Сообщение с оранжевым кодом сети информподдержки: «На Эроне действует элианское спецподразделение внешней разведки. Предположительная цель – перехват группы один-один. Последние сведения о дислокации…»
Землянин! Откуда они узнали о его присутствии на Эроне? Почему решились на перехват?!
Попытка экстренной эвакуации провалилась: элиане начали первыми, не побоялись устроить бой в городе на территории Дзорта.
Землянина пленили. Тарр погиб. По предварительной оценке – фрагментарное разрушение сознания, следствие прямой пси-атаки.
Воссоздавать картину сражения в деталях не было времени. Единственное, что было понятно сразу: бой шел на большой площади, и быстро взять землянина не удалось.
Почему элианская команда пси-подавления просто не выбила его сознание – не ясно: у группы захвата была сильная психоподдержка.
И снова наша местная информационная сеть сумела зацепиться за элиан. Вычислить временную базу – институт биотехнологий.
К операции удалось привлечь службу безопасности Дзорта. Не знаю, каких усилий и жертв это потребовало. Мы следовали за дзортианским флаерами, собираясь, если потребуется, вмешаться на последнем этапе – физическом уничтожении противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37