Если она узнает, что они чувствуют, то поймет и то, что они думают. Во всяком случае, Рейвен на это надеялась.
Сестра дожидалась ее в коридоре, болтая с Тинкером.
– Пойдем, София.
София улыбнулась дворецкому.
Сестры вышли на улицу и направились на восток по Аппер-Брук-стрит, а оттуда свернули на Риджент-стрит. Сохо-сквер находилась примерно в миле от Парк-лейн. Место было неплохое, но уступало Парк-лейн в роскоши и респектабельности.
Этот весенний день был словно создан для прогулок – воздух достаточно прогрелся, небо ласкало глаз синевой.
Но эта идиллия не успокаивала Рейвен. Если сегодня у нее ничего не получится, ей больше никто никогда не поверит.
– Успокойся.
– Я спокойна.
– Меня не обманешь, – сказала София. – Темно-красные крапинки в твоей ауре указывают на тревогу.
Рейвен искоса посмотрела на сестру.
– Я пригласила тебя, чтобы узнать, что чувствуют другие.
София сделала вид, что не услышала.
– Без Фэнси жизнь кажется уже не такой, как раньше. Зайдем потом к ней?
– Фэнси мы не застанем, – ответила Рейвен. – У них с князем Степаном на сегодня свои планы.
Сестры добрались до Сохо-сквер и направились прямо в дом Боулда. Обе с тоской посмотрели на свой старый дом – жизнь там казалась давним прошлым.
На стук ответила Женевьева Стовер. Похоже, Женевьева теперь проводит все свободное время с Александром.
А вот это Рейвен упустила из виду. Она покраснела от замешательства и смятения и подумала, не признался ли уже Алекс ей в любви. Рейвен понадеялась, что это не помешает ей сосредоточиться.
Женевьева широко распахнула дверь.
– Алекс и констебль ждут вас.
Рейвен вошла в дом Боулда. Сестра шла следом. Рейвен совсем не нравилось, что ее приглашают войти в особняк, который она всегда считала своим вторым домом.
– Вы помните Софию? – произнесла Рейвен, глянув на сестру.
Та уставилась на Женевьеву со странным выражением. Рейвен не могла понять, в чем дело. София быстро взяла себя в руки.
– Рада снова с вами встретиться.
– Как дела у Белл? – спросила Женевьева.
– Она поправляется, – ответила Рейвен. – Сейчас уехала отдыхать в загородное поместье отца.
– Спасибо, что поинтересовались, – добавила София.
– Кто-нибудь из вас поет? – спросила Женевьева, шагая перед ними по коридору в сторону гостиной.
– Я рисую, – ответила София.
– А вы, Рейвен?
– У меня нет талантов.
Она отметила, что Женевьева ведет себя как хозяйка дома. Рейвен все сильнее падала духом. Если это правда, то ей никогда не добиться любви Александра.
Женевьева остановилась у двери в гостиную.
– Принести вам кофе или чай?
– Нет, спасибо.
Женевьева направилась в сторону кухни, оставив их на пороге гостиной.
– Похоже, она чувствует себя здесь как дома, – прошептала София, не отрывая взгляда от Женевьевы.
Рейвен сердито посмотрела на сестру. София тронула ее за руку.
– Выйдешь из себя – утратишь дар.
Рейвен несколько раз глубоко вздохнула.
– Теперь мои цвета улучшились?
– Красное исчезло, – обнадежила ее София, – золотое сверкает как солнышко, а белое просто лучезарно.
Рейвен и София вошли в гостиную без стука. Александр и констебль Блэк встали. Констебль, одетый во все черное, казался человеком деловым и серьезным.
– Констебль Блэк, прошу познакомиться с Рейвен и Софией Фламбо, – представил их Александр.
Рейвен посмотрела на констебля:
– Надеюсь, вы не против, что София пришла со мной?
– Напротив, очень рад, – ответил Амадеус Блэк. – У вас такие же таланты, как у Рейвен?
– Немного.
– Прошу вас, садитесь, – пригласил Александр.
Рейвен опустилась на диван, думая, что до сих пор ей не требовалось приглашения сесть в доме Боулда. София разместилась рядом.
– Алекс рассказал мне о ваших видениях, – произнес констебль, – а Фэнси утверждает, что прикосновение к предметам усиливает ваш дар.
– Это правда. – Рейвен покосилась на Александра, стоявшего со скептическим видом.
– А как вы проникаете в суть вещей? – спросил констебль.
Рейвен перевела на него взгляд сверкающих глаз.
– Это трудно объяснить. Мы же не задумываемся, как и почему дышим воздухом.
Амадеус Блэк кивнул:
– Я понимаю, что вы имеете в виду.
– Ты понимаешь? – Александр не сумел удержаться от недоверчивой нотки в голосе.
– Талант – это от Бога, – ответил констебль. – Как объяснить, откуда он взялся?
Александр открыл рот, собираясь возразить.
– Ты веришь в Бога? – неожиданно спросил у него Блэк.
– Конечно, верю.
– А откуда ты знаешь, что он там есть? Ты его никогда не видел.
– Я знаю, потому что знаю.
– Вот именно.
Александр посмотрел на Рейвен. Она благодарно улыбнулась.
– Я принес с собой несколько предметов, взятых с разных мест преступления, – произнес констебль, – и буду очень благодарен, если вы мне что-нибудь скажете про них.
Рейвен протянула руку:
– Дайте что-нибудь.
Блэк протянул ей стеклянную посудину с засохшими и увядшими лепестками роз.
– Лепестки, покрывавшие тело, были свежими, когда мы их нашли.
Рейвен открыла склянку и вытряхнула на колени несколько лепестков. Закрыв глаза, она расслабилась и прикоснулась к лепесткам кончиками пальцев.
Она ждала, ждала и ждала. Ничего. Если у нее не получится, Александр уже никогда не даст ей забыть об этом.
К руке прикоснулась София.
– Расслабься и впусти образы в свое сознание.
Рейвен сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя успокоиться. Но все равно в сознании не возникали ни образы, ни мысли. Она открыла глаза.
– Простите, но…
– Я же говорил – чушь все это, – бросил Александр.
Рейвен проигнорировала оскорбление.
– Эти лепестки – их положили на тело жертвы до смерти или после нее?
– Мне кажется, он убивает их где-то в другом месте, а потом привозит тела туда, где мы их находим, – ответил Блэк. – Если это так, он засыпает их лепестками после смерти.
Рейвен почувствовала облегчение.
– Их души уже покинули этот мир, – объяснила она. – Вот почему у меня ничего не получается.
Александр досадливо посмотрел на нее:
– Неужели ты думаешь, что мы…
– Помолчи, – отрезала Рейвен.
Это его поразило, но рот он закрыл. Блэк подмигнул девушке:
– Его иногда полезно приструнить.
Рейвен взяла следующую вещь – длинную белую перчатку. Едва она успела прикоснуться к ней, как ее охватило сильное волнение. Сжав перчатку обеими руками, Рейвен откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Темные волосы, голубые глаза… белые перчатки и розовое платье… актриса, уверенно смотрела в будущее, нуждалась в совете от кого-то знающего… сонная, веки очень тяжелые… уплывает прочь, как лодка без весел в спокойных водах…
Рейвен открыла глаза. Все трое смотрели на нее, у обоих мужчин был удивленный вид.
– Вы точно описали жертву, – подтвердил Амадеус Блэк.
– Но не убийцу, – пробурчал Александр.
– Алекс, ну уймись же наконец. Ты мешаешь, – упрекнула его София.
– Вы упомянули дремотное состояние жертвы, – заметил констебль.
– Она даже не узнала, что ее сердце перестало биться, – откликнулась Рейвен. – Нежное отравление без боли.
Амадеус Блэк помолчал.
– Хотелось бы знать, что…
– Пять капель аква тофана в вино или воду, и безболезненная смерть в течение нескольких часов обеспечена, – сообщила ему Рейвен.
– А что это такое?
– Аква тофана – это смесь мышьяка и белладонны, – объяснила Рейвен. – Вероятно, убийца добавил ее в снотворное зелье.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Александр.
Рейвен смерила его ледяным взглядом.
– Я знаю, потому что знаю.
Констебль Блэк расхохотался.
– Вы упомянули какой-то совет.
– Она доверяла убийце и думала, что он каким-то образом может помочь ее карьере.
Амадеус и Александр переглянулись. Только богатый джентльмен мог помочь юной актрисе с карьерой.
– Это последний предмет. – Констебль Блэк протянул Рейвен золотое кольцо с выгравированной на нем буквой «П».
Ужас потек в Рейвен с того места на ладони, где лежало кольцо. Гнетущая тоска охватывала ее все сильнее и сильнее, замораживая тело, и сердце, и душу.
Рейвен посмотрела на констебля:
– Это принадлежит убийце, а не жертве.
Амадеус Блэк подался вперед.
– Расскажите больше, если можете.
Рейвен хотелось отшвырнуть кольцо, но она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Любит, не любит… высокий худой джентльмен в строгом вечернем костюме… Невысокая полная женщина… лица меняются, сливаются… он похож на нее, она похожа на него…
Рейвен открыла глаза и вернула кольцо.
– Душа его испорчена, иссушена, как лепестки роз.
– Что вы имеете в виду, говоря «он похож на нее, она похожа на него»? – спросил Блэк.
– Я видела смутные черты мужчины и женщины, сливающиеся в одно лицо.
– Ты можешь опознать эти лица? – спросил Александр.
– Нет. – Рейвен покачала головой. – Иногда мои видения… символические.
Александр повернулся к констеблю:
– Как по-твоему, что это значит?
– Я бы сказал, это две ипостаси одного человека, – ответил Амадеус, – но наш свидетель видел мужчину и женщину. – Он глянул на Рейвен: – Вы поможете нам еще?
– Пошлите за мной, – согласилась она, хотя и не очень охотно, – и я приду.
Рейвен и София поднялись, собираясь уходить. Александр и констебль Блэк тоже встали.
– Вы бледны, – заметил констебль. – Могу я довезти вас до Парк-лейн?
Рейвен покачала головой:
– Мне скорее хочется на солнышко.
Девушки вышли из дома Боулда и побрели в сторону Парк-лейн. Какое-то время они молчали.
– Ты выглядишь встревоженной, – сказала Рейвен. – О чем ты думаешь?
София обеспокоенно обернулась к ней:
– У Женевьевы Стовер нет ауры.
Фэнси проснулась, но ей не хотелось открывать глаза. С тех пор как она встретила этого сбивающего ее с толку князя, она никогда так отлично не высыпалась. Поняв, что больше заснуть не получится, Фэнси открыла глаза. Комнату заливал солнечный свет, пожалуй, не за горами полдень.
Фэнси села и тут заметила три вещи. Это не ее комната, на ней до сих пор платье, в котором она была прошлым вечером, а в кресле рядом с кроватью дремлет князь. Но как она сюда попала?
Фэнси ничего не могла вспомнить. Что произошло? Она что, наверху в особняке князя?
Комната была богато обставлена, мебель и ткани выдержаны в розовых, золотых и белых тонах, окна высокие, сводчатые.
Фэнси встала с постели, взглянула на дремлющего князя и прошла через всю комнату, чтобы посмотреть в окно.
Зеленые лужайки и живые изгороди, клумбы первых весенних цветов пастельных оттенков. Вдали виднелся ряд деревьев, стоявших как безмолвные стражи. А за деревьями сливались воедино небо и вода, и то, и другое поразительно синего цвета.
Значит, она не в Лондоне. Где же тогда?
– Вам нравится пейзаж?
Фэнси резко обернулась.
– Где я?
– В поместье Рудольфа на Сарк-Айленд. – Степан встал с кресла. – Мы прибыли сюда вчера ночью на одном из кораблей братьев Казановых.
– Почему я ничего не помню?
– Я добавил в ваше вино сонного зелья.
– Вы меня опоили и похитили, – возмутилась Фэнси.
– Я вас усыпил и спас, – возразил Степан.
Фэнси прошагала обратно через комнату и выпрямилась перед ним во весь рост.
– Я хочу вернуться домой.
– Готов выполнить любое ваше желание, кроме этого.
Она скривила губы.
– Это возмутительно. Ваша наглость переходит границы.
– Успокойтесь, – сказал Степан, – и попробуйте насладиться несколькими днями покоя.
– Несколькими – это сколько?
– Возможно, две или три недели.
– Это невозможно! – воскликнула Фэнси. – Я должна вернуться в оперу!
– Бишоп в курсе дела. Мы договорились, что вам необходимо на некоторое время покинуть Лондон.
– Да как вы посмели?!
Степан провел пальцем по ее щеке.
– Я уже говорил, как вы восхитительны в гневе?
Фэнси ужасно захотелось укусить его за палец. Этот чертов князь приводит ее в бешенство!
– Я что, ваша пленница?
– Почетная гостья. – Степан снова опустился в кресло. – Сядьте, и я вам все объясню.
Фэнси присела на краешек кровати. Князь не может сказать ничего, чтобы заслужить прощение.
– Как вам известно, у нас с братьями была вчера деловая встреча в доме вашего отца. – Степан подался вперед. – Во время встречи мы обнаружили в комнате вашу самую младшую сестру. Она спряталась в кресле и делала пометки, слушая наши деловые разговоры.
Фэнси не выдержала и улыбнулась.
– Рейвен призналась, что вы пытались разорить своего отца, – продолжал князь.
Фэнси не верила своим ушам. Рейвен не могла…
– Что, мой отец нанял вас, чтобы избавиться от меня и подчинить себе моих сестер?
Степан так долго смотрел на нее, что Фэнси мысленно поежилась. Судя по его лицу, он здорово рассердился.
– Мир не вращается вокруг вашей ненависти к аристократам.
– Я никогда и не говорила, что мир…
– Помолчите, – сурово велел Степан. – И послушайте меня.
Его тон поразил Фэнси. С этой чертой характера обычно любезного князя она еще не сталкивалась.
– Михаил увидел Белл, в одиночестве сидевшую в саду, – сказал Степан. – И решил на ней жениться.
Фэнси изумилась. Ее сестре нужен мужчина, который будет о ней заботиться. Но она ему откажет, если почувствует, что ее просто жалеют.
– Почему ваш брат вздумал на ней жениться?
– Дочери Михаила нужна мать, а ему – жена, чтобы подарить наследника, – ответил Степан. – Леди из высшего общества брату не нравятся. А ваша сестра – красавица, невзирая на шрам.
– Я не понимаю, зачем нужно было похищать меня.
– Вы командуете своими сестрами, как всевластная королева. – Степан улыбнулся, чтобы смягчить сказанное. – Рейвен побоялась, что вы нарушите наши планы касательно Белл. Она и дала мне снотворное.
Фэнси не могла поверить, что Рейвен решила, будто она может поломать будущее счастье Белл. Сестры никогда не жаловались на ее властность. Но откуда ей знать, что они чувствовали? Она не умеет читать мысли. Каждой семье нужен глава, вот она и была главной в семье Фламбо.
– Я не хотел вас обидеть, – осторожно заметил князь.
– Вы меня не обидели. – Фэнси впилась в него взглядом. – Ну и каков план?
– Ваш отец отослал Белл поправляться в коттедж герцогини на дальнем склоне Примроуз-Хилл, – ответил Степан. – Михаил прикинется простолюдином, страдающим от амнезии и временной слепоты.
Фэнси улыбнулась:
– Откуда же у него такие хвори?
– Рудольф и Виктор наставят ему синяков и шишек.
Фэнси вздрогнула. Если Михаил готов позволить братьям избить себя, он и в самом деле достоин женитьбы на ее сестре.
– Ради вашего благополучия я вынужден пропустить все веселье, – добавил Степан.
– А мой отец знает, что вы меня увезли?
– Да. – Князь не собирался рассказывать ей об их собственном предстоящем браке. Как раз сейчас Лондон читает объявление об их помолвке, а герцогиня готовится к свадьбе.
Фэнси изогнула черную бровь.
– Отец так доверяет вам?
– Моя мать будет вашей дуэньей.
– Ваша мать?!
– Моя мать живет здесь. – Степан встал и направился к двери. – Ваши вещи развешаны в гардеробной. Освежитесь и присоединяйтесь к нам за ленчем.
Фэнси посмотрела ему вслед. Она понятия не имела, что думать об этой запутанной истории. Однако возможность познакомиться с его матерью вызывала любопытство девушки.
– Певчая птичка?
Фэнси подняла глаза, и взгляды их схлестнулись.
– Моя мать… нездорова. Пожалуйста, не говорите ничего такого, что может ее расстроить.
– Обещаю.
Глава 13
– Вот она, мама. Женщина, которую я люблю.
Фэнси замерла на пороге зимнего сада и удивленно уставилась на князя. Неужели его племянницы говорили правду? Неужели князь в самом деле любит ее?
Он ее потряс, честно. Разве могла она предвидеть, что князь признается своей матери в любви к ней, Фэнси? Ей даже в голову не приходило, что у него есть мать, хотя, конечно же, она есть у всех. Но ей почему-то казалось, что князь возник из ниоткуда, что у него не было ни прежней жизни, ни детства. Он пребывал в таком качестве всегда.
– Присоединитесь к нам? – Степан улыбался ей, обнимая за плечи женщину средних лет. – Мама ждала целое утро, чтобы познакомиться с вами.
Мать князя оказалась привлекательной женщиной, но черные волосы у нее на висках были пронизаны седыми прядками. И улыбалась она тепло и приветливо, хотя и немного по-детски.
Степан жестом пригласил Фэнси в комнату, и только тогда она шевельнулась и подошла к сыну с матерью.
– Мама, позволь представить тебе Фэнси Фламбо, – произнес Степан. – Фэнси, познакомься с княгиней Элизабет.
– Для меня большая честь познакомиться с вами, ваша светлость.
– Какая очаровательная юная женщина! – Княгиня Элизабет взяла Фэнси за руку, не давая ей присесть в реверансе, и обратилась к сыну: – Ты сделал мудрый выбор, Степан. Я рада, что ты не покинешь этот мир, не познав истинной любви. – Она посмотрела на Фэнси. – Истинная любовь стоит всей той боли, которую она причиняет.
Степан проводил обеих дам к небольшому обеденному столу, установленному в углу комнаты, помог им сесть и сам уселся между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Сестра дожидалась ее в коридоре, болтая с Тинкером.
– Пойдем, София.
София улыбнулась дворецкому.
Сестры вышли на улицу и направились на восток по Аппер-Брук-стрит, а оттуда свернули на Риджент-стрит. Сохо-сквер находилась примерно в миле от Парк-лейн. Место было неплохое, но уступало Парк-лейн в роскоши и респектабельности.
Этот весенний день был словно создан для прогулок – воздух достаточно прогрелся, небо ласкало глаз синевой.
Но эта идиллия не успокаивала Рейвен. Если сегодня у нее ничего не получится, ей больше никто никогда не поверит.
– Успокойся.
– Я спокойна.
– Меня не обманешь, – сказала София. – Темно-красные крапинки в твоей ауре указывают на тревогу.
Рейвен искоса посмотрела на сестру.
– Я пригласила тебя, чтобы узнать, что чувствуют другие.
София сделала вид, что не услышала.
– Без Фэнси жизнь кажется уже не такой, как раньше. Зайдем потом к ней?
– Фэнси мы не застанем, – ответила Рейвен. – У них с князем Степаном на сегодня свои планы.
Сестры добрались до Сохо-сквер и направились прямо в дом Боулда. Обе с тоской посмотрели на свой старый дом – жизнь там казалась давним прошлым.
На стук ответила Женевьева Стовер. Похоже, Женевьева теперь проводит все свободное время с Александром.
А вот это Рейвен упустила из виду. Она покраснела от замешательства и смятения и подумала, не признался ли уже Алекс ей в любви. Рейвен понадеялась, что это не помешает ей сосредоточиться.
Женевьева широко распахнула дверь.
– Алекс и констебль ждут вас.
Рейвен вошла в дом Боулда. Сестра шла следом. Рейвен совсем не нравилось, что ее приглашают войти в особняк, который она всегда считала своим вторым домом.
– Вы помните Софию? – произнесла Рейвен, глянув на сестру.
Та уставилась на Женевьеву со странным выражением. Рейвен не могла понять, в чем дело. София быстро взяла себя в руки.
– Рада снова с вами встретиться.
– Как дела у Белл? – спросила Женевьева.
– Она поправляется, – ответила Рейвен. – Сейчас уехала отдыхать в загородное поместье отца.
– Спасибо, что поинтересовались, – добавила София.
– Кто-нибудь из вас поет? – спросила Женевьева, шагая перед ними по коридору в сторону гостиной.
– Я рисую, – ответила София.
– А вы, Рейвен?
– У меня нет талантов.
Она отметила, что Женевьева ведет себя как хозяйка дома. Рейвен все сильнее падала духом. Если это правда, то ей никогда не добиться любви Александра.
Женевьева остановилась у двери в гостиную.
– Принести вам кофе или чай?
– Нет, спасибо.
Женевьева направилась в сторону кухни, оставив их на пороге гостиной.
– Похоже, она чувствует себя здесь как дома, – прошептала София, не отрывая взгляда от Женевьевы.
Рейвен сердито посмотрела на сестру. София тронула ее за руку.
– Выйдешь из себя – утратишь дар.
Рейвен несколько раз глубоко вздохнула.
– Теперь мои цвета улучшились?
– Красное исчезло, – обнадежила ее София, – золотое сверкает как солнышко, а белое просто лучезарно.
Рейвен и София вошли в гостиную без стука. Александр и констебль Блэк встали. Констебль, одетый во все черное, казался человеком деловым и серьезным.
– Констебль Блэк, прошу познакомиться с Рейвен и Софией Фламбо, – представил их Александр.
Рейвен посмотрела на констебля:
– Надеюсь, вы не против, что София пришла со мной?
– Напротив, очень рад, – ответил Амадеус Блэк. – У вас такие же таланты, как у Рейвен?
– Немного.
– Прошу вас, садитесь, – пригласил Александр.
Рейвен опустилась на диван, думая, что до сих пор ей не требовалось приглашения сесть в доме Боулда. София разместилась рядом.
– Алекс рассказал мне о ваших видениях, – произнес констебль, – а Фэнси утверждает, что прикосновение к предметам усиливает ваш дар.
– Это правда. – Рейвен покосилась на Александра, стоявшего со скептическим видом.
– А как вы проникаете в суть вещей? – спросил констебль.
Рейвен перевела на него взгляд сверкающих глаз.
– Это трудно объяснить. Мы же не задумываемся, как и почему дышим воздухом.
Амадеус Блэк кивнул:
– Я понимаю, что вы имеете в виду.
– Ты понимаешь? – Александр не сумел удержаться от недоверчивой нотки в голосе.
– Талант – это от Бога, – ответил констебль. – Как объяснить, откуда он взялся?
Александр открыл рот, собираясь возразить.
– Ты веришь в Бога? – неожиданно спросил у него Блэк.
– Конечно, верю.
– А откуда ты знаешь, что он там есть? Ты его никогда не видел.
– Я знаю, потому что знаю.
– Вот именно.
Александр посмотрел на Рейвен. Она благодарно улыбнулась.
– Я принес с собой несколько предметов, взятых с разных мест преступления, – произнес констебль, – и буду очень благодарен, если вы мне что-нибудь скажете про них.
Рейвен протянула руку:
– Дайте что-нибудь.
Блэк протянул ей стеклянную посудину с засохшими и увядшими лепестками роз.
– Лепестки, покрывавшие тело, были свежими, когда мы их нашли.
Рейвен открыла склянку и вытряхнула на колени несколько лепестков. Закрыв глаза, она расслабилась и прикоснулась к лепесткам кончиками пальцев.
Она ждала, ждала и ждала. Ничего. Если у нее не получится, Александр уже никогда не даст ей забыть об этом.
К руке прикоснулась София.
– Расслабься и впусти образы в свое сознание.
Рейвен сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя успокоиться. Но все равно в сознании не возникали ни образы, ни мысли. Она открыла глаза.
– Простите, но…
– Я же говорил – чушь все это, – бросил Александр.
Рейвен проигнорировала оскорбление.
– Эти лепестки – их положили на тело жертвы до смерти или после нее?
– Мне кажется, он убивает их где-то в другом месте, а потом привозит тела туда, где мы их находим, – ответил Блэк. – Если это так, он засыпает их лепестками после смерти.
Рейвен почувствовала облегчение.
– Их души уже покинули этот мир, – объяснила она. – Вот почему у меня ничего не получается.
Александр досадливо посмотрел на нее:
– Неужели ты думаешь, что мы…
– Помолчи, – отрезала Рейвен.
Это его поразило, но рот он закрыл. Блэк подмигнул девушке:
– Его иногда полезно приструнить.
Рейвен взяла следующую вещь – длинную белую перчатку. Едва она успела прикоснуться к ней, как ее охватило сильное волнение. Сжав перчатку обеими руками, Рейвен откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Темные волосы, голубые глаза… белые перчатки и розовое платье… актриса, уверенно смотрела в будущее, нуждалась в совете от кого-то знающего… сонная, веки очень тяжелые… уплывает прочь, как лодка без весел в спокойных водах…
Рейвен открыла глаза. Все трое смотрели на нее, у обоих мужчин был удивленный вид.
– Вы точно описали жертву, – подтвердил Амадеус Блэк.
– Но не убийцу, – пробурчал Александр.
– Алекс, ну уймись же наконец. Ты мешаешь, – упрекнула его София.
– Вы упомянули дремотное состояние жертвы, – заметил констебль.
– Она даже не узнала, что ее сердце перестало биться, – откликнулась Рейвен. – Нежное отравление без боли.
Амадеус Блэк помолчал.
– Хотелось бы знать, что…
– Пять капель аква тофана в вино или воду, и безболезненная смерть в течение нескольких часов обеспечена, – сообщила ему Рейвен.
– А что это такое?
– Аква тофана – это смесь мышьяка и белладонны, – объяснила Рейвен. – Вероятно, убийца добавил ее в снотворное зелье.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Александр.
Рейвен смерила его ледяным взглядом.
– Я знаю, потому что знаю.
Констебль Блэк расхохотался.
– Вы упомянули какой-то совет.
– Она доверяла убийце и думала, что он каким-то образом может помочь ее карьере.
Амадеус и Александр переглянулись. Только богатый джентльмен мог помочь юной актрисе с карьерой.
– Это последний предмет. – Констебль Блэк протянул Рейвен золотое кольцо с выгравированной на нем буквой «П».
Ужас потек в Рейвен с того места на ладони, где лежало кольцо. Гнетущая тоска охватывала ее все сильнее и сильнее, замораживая тело, и сердце, и душу.
Рейвен посмотрела на констебля:
– Это принадлежит убийце, а не жертве.
Амадеус Блэк подался вперед.
– Расскажите больше, если можете.
Рейвен хотелось отшвырнуть кольцо, но она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
– Любит, не любит… высокий худой джентльмен в строгом вечернем костюме… Невысокая полная женщина… лица меняются, сливаются… он похож на нее, она похожа на него…
Рейвен открыла глаза и вернула кольцо.
– Душа его испорчена, иссушена, как лепестки роз.
– Что вы имеете в виду, говоря «он похож на нее, она похожа на него»? – спросил Блэк.
– Я видела смутные черты мужчины и женщины, сливающиеся в одно лицо.
– Ты можешь опознать эти лица? – спросил Александр.
– Нет. – Рейвен покачала головой. – Иногда мои видения… символические.
Александр повернулся к констеблю:
– Как по-твоему, что это значит?
– Я бы сказал, это две ипостаси одного человека, – ответил Амадеус, – но наш свидетель видел мужчину и женщину. – Он глянул на Рейвен: – Вы поможете нам еще?
– Пошлите за мной, – согласилась она, хотя и не очень охотно, – и я приду.
Рейвен и София поднялись, собираясь уходить. Александр и констебль Блэк тоже встали.
– Вы бледны, – заметил констебль. – Могу я довезти вас до Парк-лейн?
Рейвен покачала головой:
– Мне скорее хочется на солнышко.
Девушки вышли из дома Боулда и побрели в сторону Парк-лейн. Какое-то время они молчали.
– Ты выглядишь встревоженной, – сказала Рейвен. – О чем ты думаешь?
София обеспокоенно обернулась к ней:
– У Женевьевы Стовер нет ауры.
Фэнси проснулась, но ей не хотелось открывать глаза. С тех пор как она встретила этого сбивающего ее с толку князя, она никогда так отлично не высыпалась. Поняв, что больше заснуть не получится, Фэнси открыла глаза. Комнату заливал солнечный свет, пожалуй, не за горами полдень.
Фэнси села и тут заметила три вещи. Это не ее комната, на ней до сих пор платье, в котором она была прошлым вечером, а в кресле рядом с кроватью дремлет князь. Но как она сюда попала?
Фэнси ничего не могла вспомнить. Что произошло? Она что, наверху в особняке князя?
Комната была богато обставлена, мебель и ткани выдержаны в розовых, золотых и белых тонах, окна высокие, сводчатые.
Фэнси встала с постели, взглянула на дремлющего князя и прошла через всю комнату, чтобы посмотреть в окно.
Зеленые лужайки и живые изгороди, клумбы первых весенних цветов пастельных оттенков. Вдали виднелся ряд деревьев, стоявших как безмолвные стражи. А за деревьями сливались воедино небо и вода, и то, и другое поразительно синего цвета.
Значит, она не в Лондоне. Где же тогда?
– Вам нравится пейзаж?
Фэнси резко обернулась.
– Где я?
– В поместье Рудольфа на Сарк-Айленд. – Степан встал с кресла. – Мы прибыли сюда вчера ночью на одном из кораблей братьев Казановых.
– Почему я ничего не помню?
– Я добавил в ваше вино сонного зелья.
– Вы меня опоили и похитили, – возмутилась Фэнси.
– Я вас усыпил и спас, – возразил Степан.
Фэнси прошагала обратно через комнату и выпрямилась перед ним во весь рост.
– Я хочу вернуться домой.
– Готов выполнить любое ваше желание, кроме этого.
Она скривила губы.
– Это возмутительно. Ваша наглость переходит границы.
– Успокойтесь, – сказал Степан, – и попробуйте насладиться несколькими днями покоя.
– Несколькими – это сколько?
– Возможно, две или три недели.
– Это невозможно! – воскликнула Фэнси. – Я должна вернуться в оперу!
– Бишоп в курсе дела. Мы договорились, что вам необходимо на некоторое время покинуть Лондон.
– Да как вы посмели?!
Степан провел пальцем по ее щеке.
– Я уже говорил, как вы восхитительны в гневе?
Фэнси ужасно захотелось укусить его за палец. Этот чертов князь приводит ее в бешенство!
– Я что, ваша пленница?
– Почетная гостья. – Степан снова опустился в кресло. – Сядьте, и я вам все объясню.
Фэнси присела на краешек кровати. Князь не может сказать ничего, чтобы заслужить прощение.
– Как вам известно, у нас с братьями была вчера деловая встреча в доме вашего отца. – Степан подался вперед. – Во время встречи мы обнаружили в комнате вашу самую младшую сестру. Она спряталась в кресле и делала пометки, слушая наши деловые разговоры.
Фэнси не выдержала и улыбнулась.
– Рейвен призналась, что вы пытались разорить своего отца, – продолжал князь.
Фэнси не верила своим ушам. Рейвен не могла…
– Что, мой отец нанял вас, чтобы избавиться от меня и подчинить себе моих сестер?
Степан так долго смотрел на нее, что Фэнси мысленно поежилась. Судя по его лицу, он здорово рассердился.
– Мир не вращается вокруг вашей ненависти к аристократам.
– Я никогда и не говорила, что мир…
– Помолчите, – сурово велел Степан. – И послушайте меня.
Его тон поразил Фэнси. С этой чертой характера обычно любезного князя она еще не сталкивалась.
– Михаил увидел Белл, в одиночестве сидевшую в саду, – сказал Степан. – И решил на ней жениться.
Фэнси изумилась. Ее сестре нужен мужчина, который будет о ней заботиться. Но она ему откажет, если почувствует, что ее просто жалеют.
– Почему ваш брат вздумал на ней жениться?
– Дочери Михаила нужна мать, а ему – жена, чтобы подарить наследника, – ответил Степан. – Леди из высшего общества брату не нравятся. А ваша сестра – красавица, невзирая на шрам.
– Я не понимаю, зачем нужно было похищать меня.
– Вы командуете своими сестрами, как всевластная королева. – Степан улыбнулся, чтобы смягчить сказанное. – Рейвен побоялась, что вы нарушите наши планы касательно Белл. Она и дала мне снотворное.
Фэнси не могла поверить, что Рейвен решила, будто она может поломать будущее счастье Белл. Сестры никогда не жаловались на ее властность. Но откуда ей знать, что они чувствовали? Она не умеет читать мысли. Каждой семье нужен глава, вот она и была главной в семье Фламбо.
– Я не хотел вас обидеть, – осторожно заметил князь.
– Вы меня не обидели. – Фэнси впилась в него взглядом. – Ну и каков план?
– Ваш отец отослал Белл поправляться в коттедж герцогини на дальнем склоне Примроуз-Хилл, – ответил Степан. – Михаил прикинется простолюдином, страдающим от амнезии и временной слепоты.
Фэнси улыбнулась:
– Откуда же у него такие хвори?
– Рудольф и Виктор наставят ему синяков и шишек.
Фэнси вздрогнула. Если Михаил готов позволить братьям избить себя, он и в самом деле достоин женитьбы на ее сестре.
– Ради вашего благополучия я вынужден пропустить все веселье, – добавил Степан.
– А мой отец знает, что вы меня увезли?
– Да. – Князь не собирался рассказывать ей об их собственном предстоящем браке. Как раз сейчас Лондон читает объявление об их помолвке, а герцогиня готовится к свадьбе.
Фэнси изогнула черную бровь.
– Отец так доверяет вам?
– Моя мать будет вашей дуэньей.
– Ваша мать?!
– Моя мать живет здесь. – Степан встал и направился к двери. – Ваши вещи развешаны в гардеробной. Освежитесь и присоединяйтесь к нам за ленчем.
Фэнси посмотрела ему вслед. Она понятия не имела, что думать об этой запутанной истории. Однако возможность познакомиться с его матерью вызывала любопытство девушки.
– Певчая птичка?
Фэнси подняла глаза, и взгляды их схлестнулись.
– Моя мать… нездорова. Пожалуйста, не говорите ничего такого, что может ее расстроить.
– Обещаю.
Глава 13
– Вот она, мама. Женщина, которую я люблю.
Фэнси замерла на пороге зимнего сада и удивленно уставилась на князя. Неужели его племянницы говорили правду? Неужели князь в самом деле любит ее?
Он ее потряс, честно. Разве могла она предвидеть, что князь признается своей матери в любви к ней, Фэнси? Ей даже в голову не приходило, что у него есть мать, хотя, конечно же, она есть у всех. Но ей почему-то казалось, что князь возник из ниоткуда, что у него не было ни прежней жизни, ни детства. Он пребывал в таком качестве всегда.
– Присоединитесь к нам? – Степан улыбался ей, обнимая за плечи женщину средних лет. – Мама ждала целое утро, чтобы познакомиться с вами.
Мать князя оказалась привлекательной женщиной, но черные волосы у нее на висках были пронизаны седыми прядками. И улыбалась она тепло и приветливо, хотя и немного по-детски.
Степан жестом пригласил Фэнси в комнату, и только тогда она шевельнулась и подошла к сыну с матерью.
– Мама, позволь представить тебе Фэнси Фламбо, – произнес Степан. – Фэнси, познакомься с княгиней Элизабет.
– Для меня большая честь познакомиться с вами, ваша светлость.
– Какая очаровательная юная женщина! – Княгиня Элизабет взяла Фэнси за руку, не давая ей присесть в реверансе, и обратилась к сыну: – Ты сделал мудрый выбор, Степан. Я рада, что ты не покинешь этот мир, не познав истинной любви. – Она посмотрела на Фэнси. – Истинная любовь стоит всей той боли, которую она причиняет.
Степан проводил обеих дам к небольшому обеденному столу, установленному в углу комнаты, помог им сесть и сам уселся между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29